Ведовская страсть

Глава 8

Вечер Селиванов провел в тщетных попытках прорваться в интернет или хотя бы поймать сотовый сигнал. Мир вокруг безмолвствовал.

— Вот глухомань!.. — вслух пожаловался Дмитрий.

В избе было темно и душно. Неровный свет догорающей свечи отбрасывал причудливые тени на стены и дощатый пол. Тишина казалась зловещей.

Терзаясь в сомнениях, Дмитрий подошел к окну. За стенами избы господствовала ночь. Окруженная звездами луна стыдливо пряталась за черными тучами. Ветер покачивал верхушки сосен и ворошил высокие травы.

До боли закусив губу, Дмитрий распахнул окна и впустил в избу поток свежего, пропахшего хвоей воздуха. Прохладный поток освежил лицо, ворвался в дом. Затушил свечу.

Дмитрий наощупь добрался до койки и прикрыл глаза. К собственному удивлению обнаружил, что тьма не пугает его. В ней словно растворились дневные страхи, забылись опасения. И даже его боязнь змей отошла на второй план.

Устав за день, Дмитрий забылся спокойным сном.

А на заре его разбудили крики петухов, такие непривычные слуху городского жителя. Он открыл глаза: на горизонте появилась тонкая полоска первых солнечных лучей.

Дмитрий переместился в кресло и неожиданно поймал себя на мысли, что ему безумно хочется прогуляться.

«Почему бы и нет?» — философски рассудил он и выкатился на улицу.

Миновал еще спящие дома; пересек мост, проходивший через небольшую речушку; свернул с дороги. Сам не заметил, как оказался возле остова полуразрушенного храма. Усмехнулся, но возвращаться не стал.

В его груди зародилось непонятное томление, которое он всегда испытывал перед важными встречами. Не понимая, что происходит, Дмитрий упорно приближался к святилищу.

Он преодолел широкий каменный проход и вновь оказался в центре круга, где некогда размещался идол Велеса. С удвоившимся усердием Дмитрий принялся рассматривать изображения на стенах, стремясь уловить хоть часть изображенной мистерии.

Вдруг ему показалось, будто слева от него что-то шевельнулось. Словно легкий ветерок дунул мимо него, задев за плечо.

Дмитрий обернулся в поисках источника движения, но не сумел найти ничего необычного. Полумрак помещения не давал четко рассмотреть предметы, но позволял различать их очертания. Все те же стены, те же мраморные изваяния. Стоп!

Дмитрий хорошо помнил, что вчера статуй было четыре. Сейчас же рядом с идолом Матери был еще один предмет, не замеченный им вчера.

Дмитрий крутанул колеса кресла, но приблизиться вплотную так и не смог.

Каменное изваяние изображало девушку с тонким станом; фигура стояла, положив голову на грудь Матери-земли. У нее были длинные, почти до пола, волосы, высокий лоб и четко обозначенные скулы. Пухлые губы изображали ласковую улыбку, придававшую девушке ореол таинственности. Ее лебединую шею украшали бусы, поблескивавшие в темноте. Высокая девичья грудь четко обозначалась под просторной рубашкой, а изящные руки нежно обвивали стан Матери.

Но вовсе не это привлекло взгляд Дмитрия. Нижняя часть туловища девушки оканчивалась телом змеи, кольцами свернувшейся у ног мраморной Матери-земли.

Дмитрий вздрогнул, но отважился рассмотреть жуткую статую ближе. Сжал зубы до боли в скулах, вцепился в подлокотники и подался вперед.

Девушка-змея подняла правую руку, приложила ее к сердцу и слегка согнулась, обозначив поясной поклон. При этом ее янтарные глаза полыхнули ярким огнем, отразив алый отблеск рассвета, пробившийся сквозь стены храма.

Не помня себя от ужаса, Дмитрий развернулся и, не выбирая дороги, помчался в сторону поселения. Его коляска подпрыгивала на кочках, грозя погубить хозяина, но Селиванов не думал об этом. Он летел вперед, желая оказаться как можно дальше от видения, пригрезившегося в храме.

На бешеной скорости Дмитрий выехал на проселочную дорогу как раз в тот момент, когда на мост вышла целая толпа празднично одетых членов общины. Люди пели песни и радовались новому дню. Сегодня, в честь именин земли, они забыли свою неприязнь к чужакам, и теперь искренне поздравляли Дмитрия с праздником. Одна из шествующих девушек украсила голову гостя венком из полевых цветов.

Дмитрий, следуя неведомому внутреннему порыву, сорвал с себя украшение и бросил его в воду.

Девушка шарахнулась от него в сторону и расплакалась. Но ее тотчас утешили другие члены общины. Дмитрия же праздничная толпа обтекла стороной, больше не пытаясь подружиться.

На пороге дома, ставшего ему временным пристанищем, Селиванов чуть не сбил с ног Миролюба. Тот едва успел вовремя отпрыгнуть, не понимая причин происходящего.

Язычник вошел в дом вслед за Дмитрием и поинтересовался:

— Что случилось? Куда ты пропал утром?

— Я был в храме, — последовал ответ. Дмитрий и не пытался сдержать дрожь в голосе и стук зубов.

Миролюб заискивающе улыбнулся.

— И что тебя так испугало?

Взгляд Дмитрия наполнился суеверным ужасом.

— Если бы ты только узреть ту тварь, которая привиделась мне, то не задавал бы подобных вопросов.

— Тварь?! — негодующе воскликнул Миролюб.

— Да, тварь! — подтвердил Селиванов. — Богомерзкое чудовище, не имеющее права на существование даже в горячечном бреду сумасшедшего.

Говоря это, Дмитрий не видел, как каждое его слово заставляет Миролюба крепче сжимать кулаки. Глаза язычника гневно вспыхнули.

Так и не произнеся ни слова, Миролюб выбежал из избы, громко хлопнув входной дверью. У него была масса аргументов, чтобы разубедить гостя в его заблуждениях, но он решил доверить это право другому члену общины.

Дмитрий сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Ему казалось, что он перестал на это время дышать. Нескончаемый поток мыслей вился в его голове, но ни одна из них так и не сформировалась окончательно. Предположения были одно немыслимее другого, но прагматичный ум продолжал убеждать Селиванова в том, что он увидел лишь мираж, плод своей болезненной фантазии.

И все же какая-то часть сознания утверждала обратное: женщина-змея была такой же реальной, как и сам Дмитрий.

Селиванов не слышал, как в дверь громко постучали, и не заметил, как в избу вошел Безгнев.

Жрец изучающе посмотрел на Дмитрия и утвердительно кивнул собственным мыслям: как и говорил Миролюб, их гость наверняка увидел то, к чему еще не был готов.

Безгнев взял табурет и уселся напротив Дмитрия так, чтобы видеть лицо собеседника.

— Итак, ты увидел Ее?.. — заключил он и тяжело вздохнул.

При этих словах Дмитрий вздрогнул и, не мигая, уставился на Безгнева. Одна короткая фраза уже сама по себе говорила: увиденное им — правда. Но он по-прежнему отказывался в это верить.

Дмитрий отвернулся и лишь отрицательно мотнул головой.

— Я могу понять твое нежелание разговаривать, — сообщил жрец, — но просто обязан объяснить все происходящее здесь. Это мой долг.

Дмитрий не ответил, продолжая смотреть в пустоту. Ему, как в далеком детстве, хотелось закрыть уши руками и убежать, чтобы не слышать то, что ему собирались поведать.

Но он не был трусом, а потому остался на месте.

— Позволь мне рассказать о себе, — продолжил Безгнев, — история моей жизни является наглядным примером того, как одно событие способно перевернуть жизнь человека с ног на голову. Начну с главного: в прошлом я — историк, преподаватель университета. Меня всегда интересовали древности, в особенности — артефакты, свидетели жизни славян, наших далеких предков. Пытливый ум заставлял не только изучать документальные источники, но и посещать многие места, загадочные и таинственные. Чем больше я узнавал, тем больше склонялся к одной мысли, приводившей меня в трепет: наши прапрадеды не просто верили в могущественных существ, они общались с ними, признавали себя их потомками.

Случайность свела меня с Ярославом: тот предложил мне поучаствовать в его экспедиции. Не знаю, что именно убедило меня, но я согласился. И когда здесь, в древней святыне предков, отыскались свидетельства правоты моих убеждений, мой мир окончательно изменился. И я остался, как и многие другие члены экспедиции.

После смерти Ярослава, ставшего жрецом Велеса, мне пришлось занять его место. Мы все надеялись, что Миролюб пойдет по стопам отца, но хозяйственные вопросы пока не дают ему этого сделать. Однако у меня нет причин роптать на судьбу… — Безгнев запнулся и прокашлялся, — мой поиск окончился полным успехом и я счастлив так, как только может быть человек.

— Что принесли тебе новые знания? — включился в разговор Дмитрий. — Поклоняешься древним идолам отвергнутых богов, ушел от людей и сидишь в этом заброшенном месте… Неужели не понимаешь, что в новом мире нет места для таких, как ты?

Жрец провел ладонью по лицу, словно смахивая с него набежавшую усталость, и изрек:

— Я нашел свое место, и оно находится здесь. Боги не делают различий между своими детьми, они слышит молитвы, обращенные к ним на разных языках, независимо от того, каким именем их величают. Главное, чтобы душа была чистой, сердце — крепким, а молитвы — искренними.

— Раз все так просто, то почему на земле много разных религий? — скептически спросил Дмитрий.

— Изучая древние книги, я уразумел: если отбросить малозначительные различия, то суть их будет единой. Вопрос в том, как трактовать откровения. Мы идем неверным путем, ища различия. Погрязнув в символизме и несущественных по сути деталях, человечество утратило главную цель. А она заключается в единстве — людей и их мыслей.

У Дмитрия вытянулось лицо.

— Какие же детали, по-твоему, несущественны?

Жрец пригладил бороду и задумчиво произнес:

— Я имею в виду отличия мировоззренческих представлений народов, сложившихся веками традиций и нравственных устоев. Чтобы тебе было понятно, приведу пример: нельзя одними и теми же словами объяснить племени каннибалов и племени вегетарианцев возможность их взаимного сосуществования.

Но люди неверно истолковали послания: дав им разные ориентиры, их не сделали избранными или любимыми детьми, их направили по одному пути, ведущему к единению. Я не верю, что кровавая инквизиция, крестовые походы и братоубийственные войны — это задумка богов. Нет, нет и еще раз нет! Все это происки людей, гонимых жаждой наживы и власти, которые прикрывались божественными именами. И я каждый день молюсь о том, чтобы все народы раскрыли свои глаза достаточно широко и сумели постичь тайный смысл откровений, оставленных им предками.

Пророчества жреца поразили Дмитрия, но не заставили в них поверить.

— И ты полагаешь, что тебе удалось расшифровать замысел богов?

Вопрос гостя обезоружил Безгнева.

— Ни в коем случае — я вовсе не считаю себя избранным. Но уверен в том, что пока мы не забудем о различиях и не начнем искать друг в друге схожесть, мир на земле не наступит никогда.

Дмитрий не проникся пламенной речью. Он осознал одно: жрец слишком далеко ушел от намеченной темы разговора.

— Для чего ты все это мне рассказываешь? Причем здесь то, что я увидел в храме?

— Змиулана, так зовут ту деву, — изрек жрец. — И Она — прямой потомок Велеса.

Тонкая струйка холодного пота пробежала по спине Дмитрия.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что эта тварь — богиня?!

От Безгнева не укрылось, как передернуло гостя при упоминании о девушке.

— И да, и нет, — туманно заметил жрец. — Змиулана — преемница предков. Может статься, что последняя в своем роде. Она не богиня, но ее нечеловеческая сущность, позволяет ей видеть многое и бывать там, куда нет доступа людям. Наши предки почитали таких существ как посредников между ними и Богами, номир изменился, и на змеев начались гонения.

— Все верно, — заметил Селиванов, — этих тварей стоило уничтожить! Не с нимили воевали богатыри в сказках, и разве не змей погубил Адама и Еву?

Безгнев вскочил и принялся возбужденно расхаживать по комнате.

— Если на то пошло, то пресмыкающиеся во многих древних религиях — источник мудрости и сокровенных знаний. Можешь меня осудить, но я полагаю, что змей искусил Еву, дав той разум — но вот распорядилась полученным запретным плодом она по своему усмотрению. Знания — источник силы, но то, как и к чему ее применять, решает сам человек. Ядерное и бактериологическое оружие — тоже продукт познаний людей в определенных сферах, нужно ли говорить, что змеи не имеют к нему никакого отношения? А что касается древнего эпоса, то среди змееподобных существ, как и среди нас самих, попадались как положительные, так и отрицательные персонажи. Но по природе своей они не злобны, скорее в их числе были те, кого неразумная жадность привела к гибели. Как видишь, змеи имеют с нами много общего.

Взгляд Дмитрия неотрывно следовал за жрецом.

— Так ты утверждаешь, что эти гады по-прежнему живут где-то на земле?

Безгнев остановился, обернулся к гостю.

— Как рассказала нам Змиулана, ее предки ушли в другие, не доступные нам реальности, гонимые людской злобой. И все же на земле осталось немало их потомков, тех, кто продолжает помогать людям, таких, как Она сама.

Лицо Дмитрия приобрело пунцовый оттенок.

— Так это ей я должен поклониться? Ни за что! Пусть лучше это, — он похлопал по инвалидному креслу, — останется при мне навсегда.

Вспышка гостя не удивила Безгнева и не расстроила.

— Она не требует поклонения и не заставляет себя почитать. Но дарует мудрость тем, кто обращается за помощью. Все мы здесь любим Ее и заботимся о Ней в меру своих возможностей. Каждый из нас готов отдать за Нее собственную жизнь, а потому я прошу тебя не говорить о Милане, как о чем-то мерзком. Не знаю, почему Она решила явить тебе свой истинный облик… Но раз сделала так, значит, видела в тебе то, чего не вижу я.

— Истинный облик?.. — вскинулся Дмитрий. — А есть еще какой-то?

Губы жреца тронула слабая, горькая усмешка.

— Змиулана, или Милана, как называем Ее мы, может быть обычной девушкой и жить среди нас. Но суть от этого не меняется. Я уже говорил тебе: нельзя обращать внимание на внешние различия. И, если ты узнаешь сущность Миланы, то и для тебя Она станет наставницей и другом.

— Я не хочу ничего знать о ней! — заявил Селиванов. — Сегодня же сложу вещи и уберусь из вашего поселения.

Дмитрий выглядел не просто разъяренным, он был по-настоящему взбешен. Мысль о том, что среди обычных людей могут скрываться другие, чужеродные существа, пугала его больше, чем тысяча истинных гадюк.

— Не горячись, — примирительно заметил Безгнев, — уехать ты еще успеешь. Если передумаешь, то я проведу обряд Загаданного желания. Надеюсь, он поможет тебе.

Дмитрий только отмахнулся от жреца и принялся укладывать в чемодан свои вещи.

— Я сыт по горло всеми вами, а в особенности — вашими божками!..

Жрец неопределенно пожал плечами и вышел из избы.

— Как знаешь, — бросил он напоследок.

Дмитрий наскоро покидал вещи в чемоданы и погрузил их в свое авто. Он решил не обращаться за помощью к Миролюбу и найти обратный путь самостоятельно. Желание оказаться подальше от злополучного места подгоняло его не хуже подзатыльников.