Ведьмак: назад в СССР-5

Глава 11 Рейд

Отпетлять от честного ответа, удалось легко. Я рассказал лейтенанту Капустину, что язык выучил, ещё во время срочной службы в транспортном батальоне, который на восемьдесят процентов состоял из узбеков и туркменов. Чтобы понимать старослужащих и не попадать в нехорошие ситуации, пришлось основательно подучить несколько наречий. И хотя афганцы пользуются другими диалектами дари и пушту, многие слова по смыслу похожи. Разумеется, местные тоже меня понимают.

Объяснения казались правдоподобными, так что замученный переходом Капустин остался ими удовлетворён. Добравшись до сбившихся в кружок бойцов отделения, я увидел следующую картину. Все наблюдали, как ефрейтор Колобков разжигает выданную старшиной керосинку.

Как только огонёк появился, замёрзшие десантники окружили её плотным кольцом и начали ставить на кусок железной сетки вскрытые банки тушёнки и каши с мясом.

— А хлеб-то у нас ещё в Союзе на аэродроме закончился — пробурчал ненасытный Колобок.

Среагировав на реплику, парни начали горестно вздыхать. А я, раскрыв вещмешок, вытащил буханку чёрного, выданную мне майором МВД в подвале вокзала города Ташкент вместе с сухим пайком.

— Держите, это на общак — сказал я, сунув буханку в руки Колобку.

Вид хлеба немного приободрил гвардейцев десантников.

— Турист, а белого нарезного батона, у тебя случайно, в вещмешке не завалялось? — спросил Татарин.

Услышав вопрос, я ухмыльнулся. Хотел сказать, что через несколько месяцев все будут вспоминать с вожделением эту буханку чёрного, так как в Афгане им подобного деликатеса точно не найти, но не стал.

Вместо этого я справился с живущим где-то глубоко внутри жадным прапором и вытянул из вещмешка две последние банки сгущёнки, передал их парням. Как и следовало ожидать, вид сладкого угощения, у измученных переходом десантников, вызвал почти детский восторг.

Взрыв эмоций породил интерес у бойцов второго отделения. В этот момент они разжигали вторую керосинку. Их сержант подошёл и настоятельно попросил поделиться сладким. Одновременно, с гребня перевала вернулся старший сержант и мигом вникнув в едва начавшийся спор, поддержал идею поделить сладкое на всех.

А мне, порождённая эмоциями энергия, позволила войти в транс и породить теневика. Призрак просуществовал недолго, но за две минуты успел добраться до выставленных в боевое охранение бойцов, и взглянуть на долину совсем по-другому.

Ведьмачьи предчувствия полностью оправдались, в долине присутствовала потусторонняя аномалия. Точное местонахождение я обнаружить не сумел, но странное свечение над верхним Ларом заметил. Особой опасности при этом не почувствовал, однако внезапно пришла мысль, что нас загнали на перевал не просто так.

Рассматривая окружённые высокими изгородями, каменные дома и башенки, я вспомнил недавний сон с доктором Кацем. А ведь вполне возможно, что это происходило в одном из этих селений.

Едва перекусив с общего стола, я был тут же выставлен в боевое охранение старшим сержантом. И следующие два часа, мы на пару с Колобком обкладывали камни пулемётную точку. В перерывах поочерёдно наблюдали за помаргивающим огоньком в одном из домов нижнего Лара.

Разумеется, всё это время Колобок не умолкал и вполголоса учил заезжего Туриста, что значит быть настоящим десантником. Я не сопротивлялся, так что вдоволь наслушался о том, как правильно носить берет, о прыжках с парашютом и о всяком подобном.

После смены боевого охранения я устроился на краю расстеленной между двумя валунами ватной скатке, и, прижавшись спиной к спине ефрейтора Колобкова, проспал до рассвета.

Предчувствие меня не подвело и заставило подняться сразу, как только послышался встревоженный голос лейтенанта и шум работающей рации. Протерев глаза, увидел завернувшихся в плащ-палатку Капустина и взводного радиста. Лейтенант прижимал ухо к наушнику и отрешённо наблюдал за афганцем, в этот момент осуществлявшим утренний намаз. Поднявшись, я закинул автомат на плечо и подобрался максимально близко к Капустину.

Судя по кислому выражению лица молоденького командира взвода, то, что он сейчас слушал, ему категорически не нравилось. Он пытался возразить, но едва открыв рот, каждый раз затыкался, продолжая вслушиваться.

В конце разговора лейтенант пообещал кому-то выполнить всё в точности, как приказано и, сдёрнув с головы гарнитуру, сунул её радисту. После этого Капустин увидел меня и приказал всех разбудить.

А буквально через три минуты все десантники двух отделений стояли перед командиром группы и внимательно слушали.

— Значит, так парни. Наша боевая задача к утру изменилась. Вышедший на связь полковник Карзай, потребовал, чтобы мы спустились с перевала в долину и прочесали оба селения. Он утверждает, что беглый офицер может находиться в одном из сёл. Если мы этого не сделаем, беглец сможет вернуться по тропе к ещё не перекрытому афганскими солдатами горному ущелью. Там есть ещё одна труднопроходимая горная тропа, по которой он может прорваться и уйти в сторону границы.

Как я заметил ещё вчера, многие десантники до сих пор не понимали, что происходит. Оно и понятно, парни не обстреляны, им всё в новинку, да и сама афганская война пока не началась. Из-за этого десантники воспринимают рейд как захватывающее приключение в чужой стране с преодолением сложных природных условий.

— А зачем мы вообще его ловим? — спросил командир второго отделения.

Лейтенант Капустин зыркнул на сержанта, но после небольшой паузы всё-таки начал отвечать.

— Как я понял, офицер не просто предал президента Амина. Он выкрал у него какие-то важные документы, которые не должны оказаться в руках иностранных спецслужб. И как раз в этом заинтересованно наше командование.

Всех устроила, шитая белыми нитками, официальная легенда, подчёркивающей важность рейда. Так что уже через пятнадцать минут десантники приготовились к рейду. Боеприпасы забрали все, а всё то, что нужно тащить с собой в затяжной поход по зимним горам, было оставлено на перевале под присмотром афганского солдата.

Кстати, когда проводник узнал, куда мы собрались, он спускаться в долину наотрез отказался. И как я прочитал, по выражению его испуганного лица, если бы мы настаивали, Махмуд предпочёл бы сбежать.

Несмотря на довольно-таки мощный эмоциональный фон, я с момента пробуждения так и не смог поймать ни одну частичку энергии. И это вызывало нехорошие предчувствия, подкреплённые похолодевшим затылком.

Лейтенант с замкомвзводом больше получаса рассматривали поселения через бинокли. А в это время моя душа терзалась и раздваивалась на половинки. Первая, более боевая половина, хотела спуститься, прочесать поселения и попытаться найти следы пребывания доктора Каца, чего бы это ни стоило отряду. А вторая, более взвешенная половина, желала уберечь пацанов от опасной аномалии и возможной засады. Кроме этого, нельзя не учитывать фактор случайности. Увидев нас, местные могут просто уйти. А ещё они могут оставить парочку молодых горцев с английскими винтовками. И если они решатся пострелять по неверным шурави, забредшим на их землю, то добром это не закончится.

За себя я давно перестал бояться, но тащить назад по горной тропе окровавленный труп кого-то из пацанов, не хотелось бы. С этими невесёлыми мыслями я не выдержал и подошёл к лейтенанту Капустину.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?

— Чего тебе Турист?

— Товарищ лейтенант, а может не надо всем бойцам толпой спускаться с перевала? — предложил я.

— Что значит не надо? — переспросил командир взвода.

— Да так, предчувствия у меня нехорошие — признался я.

Выслушав меня, Капустин не то улыбнулся, не то оскалился.

— Ты чего, Турист, обделался?

— Да вроде пока нет. Но не лучше ли сначала послать в долину парочку разведчиков и всё осмотреть поближе. А уже потом выдвинуться остальным.

— Значит, всё-таки обделался — прорычал лейтенант и придвинулся ближе. — Это не моя идея взять тебя с собой. Это капитану Должанскому какого-то лешего понадобилось нам тебя навязать. Я отказывался, но он настоял. А раз ты с нами, то не позорь тельняшку и берет, которые тебе выдали большим авансом. И запомни Турист, не пойдёшь с нами либо сам, либо старший сержант Кривоносов тебя пинками перед собой погонит.

Капустин говорил негромко, но стоявшие позади меня десантники монолог офицера услышали. До ушей донеслись усмешки. А потом лейтенант ВДВ достал из-за пазухи голубой берет и, скинув офицерскую ушанку, надел его на голову.

— Всё парни, хватит высматривать горцев. Пора выдвигаться.

После этого цепочка десантников выбралась на ровную часть караванной тропы, отлично просматриваемую со стороны долины. Разумеется, меня никто не погнал вперёд, но замкомвзвод приказал Дуплету, Колобку и Татарину за мной присматривать.

Чем ниже мы спускались, тем чётче чувствовалась близость аномалии. А вот чужие взгляды со стороны горных посёлков я не ощущал. Казалось, что те, кто ночью пользовался огнём, отсюда уже ушли. До места, где тропа раздваивалась, добрались без происшествий. Отсюда до верхнего Лара по прямой оставалось топать метров семьсот, не больше. До нижнего где-то с километр.

И только на этом этапе продвижения десантной группы, я почувствовал потусторонний сквознячок, идущий со стороны верхнего Лара. Появилась уверенность, что аномалия находится именно там. Одно плохо, нечто неосязаемое сбивало мои попытки сконцентрироваться. Это походило на статистические помехи, не позволявшие дотянуться до энергетических каналов, и взглянуть на всё по-другому.

Поняв, где находится аномалия, я потерял всяческий интерес к нижнему посёлку. Захотелось подойти к Капустину, откровенно рассказать о своих ощущениях и попросить, чтобы он разрешил мне сходить одному на разведку в верхних Лар. И только одно меня останавливало — стопроцентная уверенность, что он не послушает и в боевом запале прикажет забрать у меня автомат.

В итоге я промолчал и уже через минуту пожалел об этом.

— Старший сержант Кривоносов. Здесь разделяемся. Ты с первым отделением прочешешь верхний посёлок. Дойди до горной кручи и проверь каждый дом. А я со вторым отделением спущусь и осмотрю поселение у подножья горы.

Я знал, что разделяться плохая идея, тем более рельеф местности позволял оставить здесь пару десантников с пулемётом и для начала исследовать полновесным отрядом верхний посёлок. После этого такой же фортель можно было проделать с нижним Ларом.

Однако прилюдно оспаривать приказы Капустина не стал, по двум причинам. Во-первых, лейтенант бы всё равно не послушал навязанного ему чужака. А во-вторых, меня частично устраивало, что я с замкомвзводом отправляюсь на обследование именно верхнего посёлка.

После того как отряд разделился и первое отделение выдвинулось к каменным постройкам, небо над долиной начало менять цвет. Десантники этого не замечали, но чем ближе группа подходила к посёлку, тем больше кроваво-розового проявлялось на границах небосвода. Когда до цели оставалось шагов тридцать, это превратилось в настоящий багрянец.

Я по-прежнему не чувствовал присутствия людей и домашних животных, но подсознательно ощущал опасность, затаённую за гранью нашей реальности. Пытаясь войти в транс, перепробовал все способы. Отчаявшись, закрыл глаза и застыл на месте как вкопанный. Однако энергетический фон долины, никак не хотел принимать приблудного человечка, словно осмысленно считая меня чужаком и отводя потоки.

— Чего встал? Давай, Турист, двигай дальше — прошипел на ухо Витя Дуплет и подтолкнул в спину массивной трубой заряженного гранатомёта РПГ-16.

Я не стал выкобениваться и догнал Татарина. Как раз в этот момент группа добралась до широкого прохода между высокими оградами. Именно здесь начиналась центральная улочка поселения. Все остановились, и в этот момент я понял почему. Десантники этого не замечали, но я узрел пелену, полностью накрывающую поселение и часть горы. Это был купол потусторонней аномалии.

Мне захотелось рвануть вперёд, растолкать парней прикладом автомата, если надо врезать кому-то по носу, но не пустить внутрь. Но другая моя часть требовала успокоиться и оставаться беспристрастным. Именно так я и поступил.

Как только идущий впереди старший сержант Кривоносов, наконец, решился и переступил невидимую черту, все остальные двинулись следом. Наша четвёрка, Татарин, Дуплет, я и Колобок, зашли в аномалию последними.

И как только тело прорвалось сквозь оболочку, я почувствовал облегчение. Нет, сила по-прежнему сторонилась меня, образуя своеобразный кокон, но её внутри было чересчур много. Я чувствовал себя как водолаз, окунувшийся в океан энергии.

Улочка изгибалась по рельефу местности и напоминала жёлоб, вытесанный прямо в скальной породе. Конечно, специально здесь никто ничего не выравнивал, просто это естественный канал отвода воды, выпадающей с осадками и стекающей с горы, во время таяния снежного покрова.

Первые семьдесят метров продвижения внутри посёлка, Кривоносов развивал бурную деятельность. По его приказу десантники выбивали деревянные ворота, ведущих внутрь отдельных дворов. Осматривали простенькие дома, навесы и каменные сараи, но нигде ничего не обнаружили. Местные ушли вместе с домашним скотом и самой дорогой частью скарба. На своих местах не было ковров, медной посуды, провианта и одежды. Зато хватает глиняной посуды и старых тюфяков.

Небольшие башенки возвышались над строениями, и я всматривался в них, с надеждой опознать ту самую, на которой стоял часовой душман и торчала антенна рации. И хотя нечто похожее периодически попадалось на глаза, чем дальше продвигалось отделение, тем меньше мне казалось, что это то самое поселение, где мой теневик видел доктора Каца.

По мере продвижения по посёлку, окружающая картина постепенно менялась. Нависающая гора казалась всё выше, а само поселение изнутри казалось намного большим чем снаружи.

Постепенно мы вышли к концу улицы, выходящей на довольно-таки обширную, каменную площадку. Если бы этот элемент поселкового интерьера соответствовал представлению афганцев об обустройстве, то я бы не удивился. Но оставлять подобный пустырь, не занятый ничем — это как-то совсем уж необычно. Тем более за площадью, прямо к горе примыкали десятки сложенных из камня построек. А ещё я заметил многочисленные входы в пещеры, проделанные прямо в скальной породе.

Я понимал, здесь действует растягивающая обычное пространство, потусторонняя аномалия, скрывающая от взгляда со стороны, истинные размеры. Однако я по-прежнему не чувствуя присутствия кого-либо постороннего и постепенно начал расслабляться. И эта убаюкивающая расслабленность едва не сыграло злую шутку с сознанием.

Передвигаясь вдоль высокой ограды, я и Дуплет периодически подсаживали ефрейтора Колобкова и Татарина, чтобы они осмотрели внутреннее пространство дворов. Для этого обычно хватало просто подставить колено и плечо. И вот в очередной раз, позволив Колобку наступить на колено, я почувствовал ледяной разряд холода, прошедшийся по затылку.

Подсознание забило тревогу, и я понял, что предупредить всех не успею. А дальше, я сделал так, как велел инстинкт самосохранения. Немного присев, я схватил Колобка за ремень, и распрямившись, перекинул пулемётчика через дувал.

И в тот же миг услышал характерный свист падающей мины. Среагировав на опасность, я запрыгнул на каменную ограду, и в это мгновение само время почти прекратило свой бег.

Замерев на ограде, я увидел окружённую золотистым свечением 90-мм мину, очень медленно падающую на участок улицы перед идущими в арьергарде десантниками. Старший сержант Кривоносов, почуял опасность и успел оттолкнуть пулемётчика. А потом мина ударилась о каменную поверхность, в метре от него и взорвалась.