Ведьмак. Назад в СССР

Глава 13 Аномалия

Протиснувшись наружу я ступил на перрон, и тут же почувствовал непонятно откуда взявшийся лютый холод. Затылок вмиг словно покрылся инеем и начал настоятельно рекомендовать вернуться в вагон.

Солдатская чуйка тут же подтвердила, что происходит нечто совсем хреновое. Причём мой былой опыт в данной ситуации был полностью бесполезен, ибо это совсем чуждая территория.

С левой стороны перрона донёсся вой ветра и странный треск. Следом налетел ледяной ветер, после чего температура начала так сильно понижаться что я был вынужден заскочит назад в остающийся тёплым вагон. Затем я засёк, как на плитах платформы стремительно формируются кристаллы льда, а ближайшая колонна на глазах покрываться белым инеем. Но самое странное было то, что на температурный режим внутри вагона, это никак не отразилось.

Пройдя вагон насквозь, я открыл переходную дверцу крохотного тамбура и перешёл в следующий вагон, находящийся ближе к голове поезда. Тут тоже одна из пар створок, ведущих наружу, была наполовину приоткрыта. Стремительно добравшись до неё, я выглянул наружу и увидел ту самую колонну.

— Не понял — буркнул я и пошарив взглядом по сторонам, увидел дедову клюку, лежавшую на том же самом месте. Затем почти сразу нашёл за стеклом буквы …Л У Ж… на стене туннеля.

Получалось что я каким-то непостижимым образом попал в тот же самый вагон из которого только что вышел. Начав экспериментировать, я ещё несколько раз быстро переходил из вагона в вагон, но каждый раз возвращался назад, по сути дела путешествуя от тамбурного перехода, находящегося в одном конце вагона до тамбурного перехода, расположенного напротив в другом конце.

Путешествие в обратном направлении закончилось с тем же результатом. А тем временем снаружи окончательно потухли электрические огни, и если бы не источник тусклого света, кидающий блики откуда-то слева, то кроме поблёскивающего инея на колоннах, и мраморных плитах перрона, там ни видно было ни зги.

Умные мысли в голову не приходили так что я решил кое-что проверить. Взяв из кармана горсть монет, я бросил их на пол, затем протянул руку и попытался заставить подняться самую крупную. Дармовой силы вокруг хватало, так что медный пятак послушно зашевелился и подёргиваясь как паралитик, начал левитировать. Отступая назад, я потянул его за собой и снова открыв дверцу перехода, прошёл в условно соседний вагон.

Вернувшись к раскиданной горсти мелочи, я убедился, что теперь зажатого в руках пяточка на полу не хватает. Получалось что я физически оказывался в одном и том же вагоне, причём по какой-то причине, не наблюдая появления своего двойника, который по идее, в тот момент, когда я захожу с этой стороны, должен выходить с противоположной.

— Очень интересно, но ни хера не понятно — пропыхтел я и принялся лихорадочно разбирать каждый аспект, кажущейся безвыходной ситуации. Для этого пришлось поднапрячься и заставить себя вспоминать чему учили моего молодого двойника, на спец занятиях, проводимых инструкторами из научного центра Капицы.

О том, что я попал в некую странную аномалию я допёр сам. Вагоны бесконечно дублировались в какую бы я сторону не направлялся, причём не в зеркальном порядке, а повторяя всё в точности. Судя по информации всплывшей в голове, учёные называли это мгновенным переносом рабочей массы. Причём перенос массы сопровождался хроно-сдвигом, не позволяющим увидеть себя в момент самого переноса.

Оказалось, что подобная аномалия была подробно описана, и она кардинально отличалась от той что я наблюдал ранее в одной злополучной квартире. В вагоне размеры предметов и габариты стен не изменялись, оставаясь такими как в реальности.

Поначалу наиболее вероятным вариантом определения данной аномалии стал всплывший в сознании секторальный морок, вполне возможно каким-то образом материализованный болтливым старикашкой. Правда этот вариант был сразу отметён, ибо как утверждали учёные в момент действия секторного морока, рецепторы на коже человека не фиксировали резких повышений или понижений температуры, не происходящих физически в реальности.

Как я выяснил в дальнейшем, для большего понимания сути разных аномалий, ещё двадцать лет назад академики Курчатов и Капица, собрали описания всех обнаруженных проявлений непонятного в единую трёхмерную таблицу. Правда попытка разбить их по группам и классифицировать сотни, зачастую сверхъестественных аномалий, быстро провалилась, ибо никакой стройной стабильности и закономерности, при их появлениях выявлено так и не было.

В результате всеми была принята вольная классификация аномалий, созданная ликвидаторами и лишь частично повторяющая первичную таблицу учёных мужей.

Именно эта, плавающая классификация ликвидаторов, заученная моим двойником наизусть и появилась у меня перед глазами. Позволив оценить спектр и даже перечислить вслух, все названия, чаше всего встречающихся аномалий.

— Зеркальные, Псевдо-зеркальные, Фантомные, Секторный морок, Зверинец, Оранжерея, Водяной, Болото, Пески, Бездна, Дутыш, Лабиринт, Дубляж, Лава, Артефакт, Торнадо, Липучка, Экстремально-горячие, Экстремально-холодные — а вот тут стоп.

Перестав перечислять, зачастую названные для удобства, и чаще всего встречающиеся подвиды аномалий, вбиравшие в себя ещё по несколько десятков немного отличающихся проявлений силы, я сопоставил информацию, которую имел, с той что всплыла в голове, и неожиданно пришёл к странному выводу. То место куда я попал, не может быть какой-то определённой, ранее описанной аномалией, и скорее всего является своеобразным конструктом из двух или даже трёх разных проявлений сверхъестественного, каким-то образом сросшихся в нечто единое.

Вагон метро — это явно нечто псевдо-зеркальное, легко и бесконечно жонглирующее переносом массы. Перрон с колоннами, грубо продублированы и вырваны из нашего мира в некий меж пространственный карман, видимо для сцепки двух никак не состыковывающихся аномалий. А третьей аномалией является та, что пока находится не в пределах моей видимости. Однако, судя по оглашённой классификации ликвидаторов, она точно является Экстремально-холодной.

Оставались неразрешимыми ещё несколько наболевших вопросиков. Что собственно мать его так раз этак тут происходит, и какая падла меня в это втянула? Но больше всего меня интересовало, что с этим всем дерьмом делать и каким образом можно попасть назад?

Все эти эксперименты и бешеный умственный процесс заняли всего несколько минут. Сидеть на жопе ровно и ждать помощь я не собирался, так что вместо этого снова полез в щель, желая увидеть всё что находится за пределами доступного сектора обзора.

Выбравшись наружу я съёжился от пронизывающего холода и потопал дальше. Ледяной ветерок перестал задувать, но несмотря на это температура на перроне понизилась где-то до -40 -45 градусов. Ко всему прочему затылок сразу принялся бить в колокола, настойчиво сообщая что тут намного опаснее чем внутри тёплого вагона.

Мигом поняв, что надо ускориться, я зашёл за колонну и быстро огляделся. Увиденное поразило. С правой стороны побелевший от кристалликов льда перрон уходил метров на пятьдесят дальше и резко обрывался, словно отрезанный кромешной тьмой. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что туда ходить точно не надо.

А вот картина что открывалась слева была более интересной и выглядела совсем уж фантастически-нереальной.

Метрах в 25–30 перрон обрывался, выходя на настоящую заснеженную равнину. Снаружи было условно светло словно пасмурным днём. Из-за совокупности характерных факторов, с этой точки перрон выглядел словно выход из туннеля, над верхней кромкой которого нависают сосульки. Дополняли картинку, самые близкие к выходу наружу, гранитные плиты пола, покрытые настоящими снежными наносами.

Снаружи всё выглядело ещё чуднее. Снежная равнина была неоднородной. В километре впереди виднелась полоска настоящего, скорее всего елового леса, а над деревьями вздымались настоящие горы, сплошь покрытые сплошными снежными шапками.

Кроме этого метрах в трёхстах, от выхода из своеобразного туннеля из белого наста торчало какое-то полуразрушенное строение, имеющее несколько ярусов в высоту. Издалека оно походило на каменный или даже возможно железобетонный форт.

Расстояние до строения невелико и в принципе туда можно было добраться, даже в моём лёгком, спортивном костюме. Хотя если подумать, непонятной глубины снег и гуляющая снаружи пурга, могут сильно замедлить процесс перехода.

— Надо думать головой, а не жопой — проговорил я, при этом выпустив огромный клуб пара из лёгких, и в этот момент рядом с ухом просвистела пуля, звонко ударившая в колонну за спиной. А следом, с запозданием, по туннелю пронёсся раскатистый звук выстрела.

Осколок мрамора рассёк кончик уха, и я рванул назад в вагон, тут же окунувшись в спасительное тепло. Лихорадочно соображая, что делать дальше, я на автомате ещё раз зачем-то прошёл через тамбурный переход и тут же вернулся к наполовину раскрытым створкам.

Так. Гена стоп! Без паники, выдохни и начинай думать тупой башкой — приказал я себе.

Что мы имеем? Аномальный вагон — тут тепло. Замороженный перрон — справа тёмный тупик, один вид который заставляет стыть кров в жилах. Слева, обрубок туннеля выходящий на оперативны простор, откуда и распространяется лютая стужа.

Что я видел? — Очень далеко, горы в снегу. Чуть ближе покрытый снегом еловый лес. Ещё ближе, непонятные развалины, засыпанные всё тем же гребанным снегом. А ещё молодые глазки помогли засечь вспышку выстрела, в одной из широких бойниц третьего яруса развалин.

Снайпер. Расстояние — 300–350 метров, не больше. Судя по характерному раскатистому звуку выстрела, стрелял из Мосинки — это я определил сразу и безошибочно.

Причём стрелял из удобного положения, но почему-то не попал. А это значит, что неизвестный враг, как снайпер, полное фуфло. Я бы с такого расстояния, даже со стандартного прицела, себя, стоящего на месте, точно снял.

Получается, что он либо ни хрена не профессионал, либо у него большие проблемы со зрением. Сделав поспешные выводы, я достал из кармана Наташино зеркальце и снова выскочил из вагона.

Снаружи прижался спиной к ледяной колонне и вытянув руку перед собой, посмотрел через зеркальце на выход из туннеля. И то что я увидел, мне снова не понравилось.

Прямо сейчас ко входу приближался лыжник. Из-за его широкого плеча торчал длинный ствол винтовки, а рядом бежали две не то извалявшиеся в снегу овчарки, не то пара настоящих, но очень драных, волков. Человеческий силуэт казался непропорционально огромным, скорее всего из-за шапки ушанки и тяжёлого полушубка, будто сшитого из нескольких плохо выделанных шкур.

Но самое хреновое. Даже с такого расстояния, в трясущемся от холода зеркальце я разглядел, что на груди стрелка висит автомат, судя по деревянному прикладу и кожух с характерными прорезями, скорее всего «ППШ-41». Лавине пуль из него мне противопоставить сейчас точно нечего, так что мои мизерные шансы остаться живым, начали стремительного улетучиваться.

— Бля! — коротко ругнувшись. Я быстро вернулся в вагон и огляделся. Затем схватился за хромированную перекладину для рук и со всей дури рванул её на себя.

Молодой силушки хватало, но для того чтобы хотя б расшатать крепления мне пришлось повиснуть на соседней перекладине и несколько раз ударить по ней ногами. Выплеснувшийся в кровь адреналин помог и дело потихоньку пошло, так что буквально через полминуты, я смог с трудом выдрать из паза крепления полутораметровую трубу.

— Однако хоть что-то — проговорил я, пробуя хромированную трубу на вес.

А уже в следующий миг я замер, так как увидел в узком дверном проёме пса, застывшего с поднятой холкой, возле заледеневшей колонны.

И его видок мне никакого эстетического удовольствия точно не доставил. Видно в прошлой жизни это действительно была какая-то помесь немецкой овчарки и волка, а теперь в трёх метрах от меня стоял явно давно мёртвый, скалящийся зверюга, которому видимо и дышать больше нет необходимости.

Шерсть клочками, и кое где облезла. Повсюду старые раны, покрытые чёрной коркой. Мышцы на правой ноге порваны, но это не мешает псу стоять ровно. Одного глаза не хватает, но зато второй мутный, без зрачка и буквально источает льдисто-бирюзовый свет.

Сделав шаг вперёд, я попытался сунуть трубу в проём и попробовать достать мёртвого пса, пока он тут один, но как только кончик трубы вошёл в проём, то сразу отскочил назад, будто столкнувшись с чем-то невидимым.

— А это что за нах?! — в сердцах рыкнул я и тут же получил ответ из не совсем моей части глубинной память.

Но если отсюда ничего нельзя вынести, то может и сам неизвестный стрелок не сможет проникнуть внутрь? Подобный паритет меня бы вполне устроил — прикинул я и в этот момент услышал приближающиеся, тяжёлые шаги.

Первым из-за колонны появился ещё один отвратно выглядевший, мёртвый пёс. У этого ужасающего вида глаза были на месте и так же, как и у первого светились льдисто-бирюзовым. Однако у него напрочь отсутствовал хвост и часть задней лапы, и из-за этого пёс прихрамывал и опирался на торчавший обломок жёлтой кости.

А следом за четвероногой тварью, из-за колонны появился, более чем двухметрового роста, стрелок. Брёл он, не спеша и немного заторможено, но несмотря на это от него веяло такой лютой опасность, что я невольно поёжился и энергично потёр, резко заледеневший затылок.

Выглядел он мягко сказать странно. Шапка ушанка была расстёгнута, и связана колечками с водружённым сверху американским десантным шлемом, времён второй мировой войны. В высокие унты заправлены солдатские ватное штаны, а могучее тело покрывал полушубок, грубо сшитый из нескольких кусков не особо сочетающихся шкур. В свою очередь из-под него виднелся неровный край настоящей кованной кольчуги. И всё это было хорошенько обмотано какими-то грязно-белыми тряпками и перевязано десятками ремней, огрызков портупей и парашютных строп, на которых висели коробчатые подсумки для винтовочных патронов, и брезентовые для дисков к «ППШ-41».

Кроме этого на огромном здоровяке было в избытке навешано всякого разного. Сбоку виднелся отлично узнаваемый, деревянный короб с торчавшей рукоятью маузера. На шее и руках, намотаны бечёвки со свисающими рунными амулетами и пентаграммами.

А ещё имелись фляги, котелки, пузатые перемётные сумки с грубо вышитым орнаментом. За спиной висел рюкзак, а в креплении на широком поясе, настоящий боевой топор чекан и огромный финский тесак в закрытых ножнах.

Из-за многочисленные шрамов и густой бороды, едва не наползающей на чёрные глаза, рассмотреть лицо стрелка я смог с трудом, и определил сразу только одно, он точно не азиат. Ну и самое главное, в отличии от своих псов он был точно живой, ибо из его рта при дыхании обильно шёл морозный выхлоп.

Встав напротив мы долго и оценивающе осматривали друг друга. При этом когда взгляд здоровяка упал на сжимаемою моими руками трубу, он невольно усмехнулся, показав хоть и жёлтые, но явно крепкие зубы. А через пару секунд он перестал скалиться и заговорил:

— Твой, выходить — безапелляционно приказал он хриплым басом. — И я делай из тебя ледяной человек. Твой потом жить и ходить за моя долго-долго.