Ведьмино Везение (СИ)

Глава 20. Гончие Ану

Месяц Жатвы, Жатвень по Старому Календарю.?

Сорок восьмой год эры Нового Бога.

С утра пошел холодный дождь, который продолжался целый день, не думая ослабевать. Они шли по разбитой дороге, и всё, о чем могла думать Веста, это о чашке горячего отвара и сухой одежде. По словам Вигго, к вечеру они должны уже дойти до Мартина. А там будет «и сытый ужин, и уютная постель. И все, что пожелаешь, крошка». В такую щедрость неизвестного человека верилось с трудом, но ведьма не стала спорить с вором.

Серая и пустая лента дороги вилась впереди, по обеим сторонам тянулись дикие поля. Унылый и однообразный пейзаж. Шорох дождя заглушал все остальные звуки, нагонял тоску и сон. Веста зевнула и удивленно посмотрела на вора, который внезапно остановился.

— Ты слышала? — спросил он у ведьмы.

— Что именно?

Вигго откинул капюшон, повернул голову, настороженно вслушиваясь.

— Рог, — ответил коротко.

Веста с Кирой также напрягли слух, сперва ничего не услышав. Но вот спустя несколько секунд где‑то в отдалении послышался низкий, раскатистый звук. Взметнулся вверх и почти сразу же затих.

А вскоре ведьма разглядела и черные силуэты, приближающиеся к ним. Она натянула капюшон так, чтобы он полностью скрывал лицо, и потянула Киру за собой, убираясь прочь с дороги. Прошло несколько минут прежде, чем мимо них проехали всадники. Их яркие знамена развевались на холодном ветру — пестрые смазанные пятна на сером небе. Ведьма различила и ворона на белом фоне, и красного вепря на золотом фоне — королевский герб, три золотые звезды, черное солнце. Никто не обратил на них внимание. Тяжелым и неспешным шагом всадники двинулись дальше.

За кавалерией следовала пехота. Наверное, их было не меньше нескольких тысяч. Солдаты всё шли и шли, и казалась им нет конца. Кто‑то с любопытством поглядывал на троицу, кто‑то угрюмо смотрел себе под ноги. Дождь не прибавлял им боевого духа. Громко хлюпала грязь под их ногами.

Веста от удивления даже приоткрыла рот, поразившись такому большому количеству людей. Наконец, пехота кончилась, и потянулась вереница обозов.

— Что происходит? — спросила она у Вигго, угрюмо наблюдающего за солдатами. — В королевстве назревает война?

— Видимо да. Они идут на восток. Там у младшего принца есть друзья. После смерти короля братья вцепятся друг другу в глотки. Один считает себя наместником бога, а второму надоело, что жрецы Единого сидят у короля на шее.

— Идти против Единого, это самое страшное преступление, — мрачно произнесла Кира. — Бог покарает грешника за то, что тот отвернулся от него.

— Может быть оно и так. Но это политика, крошка. Карлу плевать, что подумает твой бог и его жрецы. Слишком долго они управляли страной от имени Единого… Впрочем, меня это уже не касается, — Вигго бросил короткий взгляд в сторону удаляющейся армии и снова вышел на дорогу.

Он двинулся вперед, и Веста с Кирой последовали за ним.

— Всё готово к ритуалу, Ваша Светлость.

Исидор отвлекся от изучения карты, взглянул на замершего на пороге Доминика и поманил его к себе. И только, когда колдун приблизился, жрец заметил повязку на правой руке, края которой немного выглядывали из рукава. Вопросов жрец задавать не стал. О языческих и темных ритуалах слуги он предпочитал знать, как можно меньше. На войне, как говорится, все методы хороши.

— Посмотри, друг мой, — Исидор перевернул карту, и Доминик увидел земли края Золотого Солнца, простирающиеся на востоке, вплоть до Голубого моря.

Земли, где по преданиям строятся города из золота и серебра, где добываются алмазы и рубины величиной с яйцо, где растут невиданные растения и водятся сказочные животные. Так, по крайней мере, говорили те, кому удалось там побывать и вернуться живыми. Их было немного.

— Языческие земли, — произнес колдун, касаясь кончиками пальцев нарисованного горного хребта.

Алевтин любил рассказывать истории про край Золотого Солнца, где живут гигантские птицы, охотящиеся на людей и чьи яйца считаются священными, где водятся большие кошки, которых объезжают, прямо, как лошадей, где местные колдуны знают язык птиц и зверей, и где живут люди с кожей черной, как эбеновое дерево.

— Благословенный край, Доминик. Агний не раз отправлял туда солдат и жрецов, чтобы они несли светлое слово Единого в умы язычников. Но мало, кто возвращался живым.

— Да, я слышал об этих походах.

— В прошлый раз нам не хватило силы, но в этот всё будет иначе, — Исидо улыбнулся. — Когда ты выполнишь свой долг перед Единым, когда у меня будет сила Ира, то власть Тимара будет простираться на весь материк. Ты только представь, какой сильной станет наша империя. Язычники в страхе склонятся перед нами колени и примут истинную веру. Мы принесем им слово Единого и спасем их души от ледяной Бездны и вечных мук.

Доминик усмехнулся. В благородные намерения Исидора по спасению чьих‑то душ, ему верилось с трудом.

— И вёе это исключительно ради слова Единого?

— Ради Тимара, — ответил ему Исидор. — Некогда великое государство сейчас в упадке, и я могу это исправить. Мы станем самой могущественной империей, и нам подчиняться все, — в светлых глазах Исидора зажегся алчный огонек. — О том, кто вернет былое величие королевству, сложат легенды. Люди его не забудут.

Колдун качнул головой. Истинные мотивы жреца никогда не были для него загадкой.

— Думаю, вам будет это интересно. Карл собирает армию. Как только Единый заберет душу его отца, он нанесет удар.?

— Знаю, — отмахнулся от его слов Исидор, внимание жреца снова привлекла к себе карта. — Когда всё закончится, я раздавлю его, как букашку. Он станет одним из первых, кто узнает гнев Единого.

А ритуал происходил в зеркальной комнате, которую подготовили во дворце, специально по приказу колдуна. Снаружи царил пасмурный и ветреный день, но в комнате — полумрак, единственное окно было зашторено. Здесь ничего не было, кроме зеркал. Одни только блестящие равнодушные отражения: на полу, на потолке, на стенах — везде, куда не падал взгляд Исидора, он встречал поверхности зеркал. А внутри их — клубящаяся темнота.

Он стиснул пальцы в кулаки. Одновременно жрец боялся и жаждал этой встречи. Пленник Зазеркалья, который по могуществу превзошел даже своего отца. Злую шутку сыграл со своим сыном Ану — запер его в зеркалах, которые увеличили силу Ира, но пользоваться ею в своей темнице он не может. Бунтующий бог получил то, что хотел — власть, но не тем способом, которым ожидал.

Исидор зашагал вперед и остановился в середине комнаты. При слове ритуал он ожидал всего, вплоть до крови и жертвоприношения, но ему ничего не пришлось делать. Жрец глянул через плечо — Доминика уже не было, он остался один.

Мужчина повернулся к зеркалу, из которого на него смотрело его собственное отражение. Последние дни выдались нервными, потому под глазами залегли мешки, щеки осунулись, в волосах серебрились седые пряди… Он заглянул в собственные глаза и невольно вздрогнул. На него смотрел из зеркала кто‑то другой.

В комнате потемнело, будто зеркала поглотили весь свет, а вместо него извергли тяжелый мрак. Пол под ногами пошел крупными трещинами, было слышно, как в напряженной тишине трескается, раскалывается стекло. Исидор хотел было ухватиться за что‑то, но поздно — в следующую секунду пол под ногами просел и разлетелся на тысячи мелких осколков, а сам жрец уже падал в негостеприимную темноту Зазеркалья.

— Я надеюсь, до того, как стемнеет мы доберемся до твоего всезнающего знакомого.

Дождь прекратился, зато поднялся холодный ветер. Ей — богу, не Жатвень, а просто Вересень или Рюен какой‑то! Веста убрала влажные волосы в хвост и мозолила недобрым взглядом затылок шедшего впереди Вигго.

Они ушли с дороги, свернув к виднеющемуся вдалеке островку леса. Где они сейчас находились, Веста не имела понятия. Ни городов, ни даже замызганных деревушек им не попалось. Недоброе чувство всколыхнулось внутри. Неужто вор снова обманул их?

А расчистившееся небо между тем темнело в предверии сумерек. Рассчертенное алым и голубым вдоль линии горизонта, оно окрасилось в темный цвет на востоке. Проступил едва различимый бледный контур месяца.

— Доберемся. Тут недалеко осталось, — Вигго кивнул в сторону леса.

— Твой знакомый живет в чаще? — поинтересовалась у него девушка. — Вот уж где занимательный поворот. Я надеялась на более удобное место, нежели шалаш.

— Хах, шалаш. Ты просто не видела этот шалаш, ведьма. Всем шалашам шалаш. Не отставай. Чем быстрее мы доберемся, тем быстрее ты получишь свои ответы.

Кира, поравнявшяся с Вестой, задумчиво обронила.

— Тебе тоже кажется это немного странным?

— Да. Потому держи ухо востро. Это тебе не Поющий лес.

В лесу стояла сырость, пахло хвоей и землей. Сквозь кроны виднелось кусками вечернее небо. Шумел, запутавшейся в листве ветер.

Веста оглянулась и замерла, приметив мелькнувшую черничную тень. Мгновение, и силуэт пропал. Сумерки набросили приглушенное покрывало на мир вокруг, лишив его ярких дневных красок… Это вполне могла быть игра воображения, но по спине всё равно проползла холодная змейка страха. Веста положила ладонь на рукоять стилета и крепко её стиснула.

Она уже шагнула было за Кирой, как за спиной внезапно раздалось приглушенное ворчание.

Плохо дело.

Ведьма резко развернулась… и встретилась с желтыми яркими глазами, блеснувшими в темноте. Cпустя секунду их обладатель выпрыгнул к Весте, застыв в шаге от нее.

Совсем плохо дело.

Ведьма от испуга даже не смогла и звука издать. У него было человеческое тело, покрытое темной густой шерстью. Руки заканчивались острыми когтями, а вместо лица — волчий оскал.

Верные псы старого бога.

Гончие Ану.

Тварь приподняла верхнюю губу, обнажая белоснежные клыки. Кажется, это служило у нее улыбкой. А потом подняв морду, протяжно завыла. К ужасу Весты к ней присоединилось еще несколько голосов. Те самые, что она уже однажды слышала… В том своем сне, когда Ир убегал от преследовалетелей и те гнали его, завывая точно также…

Оборотень резко бросился на ведьму.

Та в отчаянии выставила вперед руку с кинжалом.

Но вместо удара Веста почувствовала толчок и полетела на землю — кто‑то оттолкнул её в сторону. А затем вскинув голову, она увидела, что со зверем сцепился Вигго — они покатились по ковру сосновых иголок. Вор потерял свой меч и теперь голыми руками сдерживал пасть оборотня, пытающегося разодрать мужчине горло.

В ту же секунду мелькнуло еще две тени.

Гончие бросились в атаку.

Веста, не теряя ни минуты, вскочила на ноги, подобрала выпавший из рук кинжал и кинулась было к Вигго, но перед ней вырос еще один оборотень. Девушка поднырнула ему под лапу, прежде, чем когти успели расцарапать ей лицо, и попыталась пырнуть зверя — клинок скользнул по густой шерсти. Тот обиженно взыл, замахнулся лапой и сбил Весту с ног. Попавшуюся ему под ноги железяку он отшвырнул.

Оборотень прыгнул на нее, и Веста ничего не успела сделать. Она услышала только предупреждающий крик Киры и оказалась прижата, навалившейся сверху тушей.

Волк, зарычав, склонился к ней ниже. Ведьма почувствовала его обжигающее дыхание на своей щеке. Морда зверя была так близко, что ведьма могла разглядеть ее до мельчайших подробностей, вплоть до желтых клыков… Скользкий теплый язык коснулся её лица, и Веста зажмурилась от омерзения.

От страха сердце билось так быстро, что казалось вот — вот да выскочит из груди.

Ведьма бросила взгляд в сторону — рядом на земле тускло поблескивал стилет. Но до него не дотянуться.

Выход был только один.

Свободной рукой Веста зачерпнула горсть земли и швырнула в звериную морду.

Волк сразу же отряпнул от нее, воя и потирая заслезившиеся глаза о лапы. Этого было достаточно, чтобы перекатиться в сторону, к стилету, стиснуть еще хранящую тепло рукоять и всадить кинжал в незащищенную густой шерстью горло, когда зверь снова на нее бросился. Клинок вошел по самую рукоять, и Веста почувствовала, как горячая липкая кроваь стекает по пальцам…

Вскоре угас яростный огонек в желтых глазах, и тяжелая туша вновь навалилась на Весту. Та попыталась отпихнуть мертвого зверя, но это не так‑то и просто оказалось.

— Ты в порядке? — сильные руки Вигго вытащили её из‑под оборотня и поставили на ватные ноги.

Ведьма кивнула, и её обеспокоенный взгляд замер на его израненных руках; из многочисленных порезов сочилась темная кровь…

— Не волнуйся, — Вигго усмехнулся. — Главное, чтобы я бешенство не подцепил.

Веста с облегчением выдохнула: раз шутит, значит, в норме.

— Где Кира?

— Я здесь, — она замерла рядом, стискивая в руках кривую палку.

Вид у дочери жреца был решительный, на щеке алел порез от когтей. Они расправились с двумя, но к ним приближалось еще трое.

Тени скрывали в своих объятиях куда больше врагов, чем могло показаться.

Гибель братьев только сильнее разозлила оборотней. В сгустившейся темноте вечера их глаза ярко горели гневом. Вигго отвел девушек за спину, крепче стиснул рукоять меча, выставив клинок вперед.

— Знаешь, Веста, я бывал во многих переделках, но оборотни за мной еще не гонялись. Тебе исключительно везет на неприятности, ведьма.

— Спасибо. Я сама‑то и не догадалась, — Веста покрепче перехватила оружие — рукоять кинжала была скользкой от крови.

Стать ужином для колдовских гончих. Пожалуй, о такой она даже мечтать не смела.

— Боги, — простонал Вигго тихо, — я ведь мог сейчас быть в Августине, завалиться в бордель и благополучно напиваться с красоткой. Или…

Чем он еще мог заниматься, Вигго не договорил — в воздухе что‑то просвистело. Стрела угодила в глаз одной из гончих, следом за ней пронеслась вторая. Стрели жужжали, будто рассерженные пчелы, тяжелые наконечники пробивали толстую шкуру оборотней.

Двое Гончих Ану присоединились к своим мертвым сородичам, один же зверь благоразумно дал деру.

За спиной троицы послышались шаги, а следом за ними и низкий голос, изумленно воскликнувший:

— Вигго! Вот так встреча! А ты оказывается, живучий сукин сын! Я думал, ты давно сдох и теперь кормишь ворон!

Веста обернулась, и её глазам предстало семеро вооруженных людей в темных одеждах. Тот, кто признал Вигго, оказался невысоким коренастым мужчиной. Он стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал вора с кривой ухмылкой, которая совсем не понравилась Весте.

Вигго, однако, не разделял ответного восторга от встречи.

— И я тебя рад встрече, Бальт, — отозвался он негромко.

— Жаль, не могу сказать того же, — хмыкнул Бальт. — Думаю, Велизар будет очень рад увидеть твоих подруг и тебя, Вигго. И отказа Король не примет.