Ле Визардри представлял собой целый город, в котором учебные корпуса сосуществовали вместе с жилыми зданиями, включающими отдельный, стоящий особняком, профессорский блок, а помещения учеников в свою очередь были разделены в зависимости от курса и пола учащихся. Первый и второй курс находились в здании, на крыше которого восседал каменный зеленый дракон, а третий, четвертый и пятый жили под охраной красного. Также на территории располагался древний лабиринт, в который первокурсникам разрешалось заходить строго до определенной развилки. Дальше путь огораживал жидкий туман, пропускающий вперед только старшекурсников.
— Ви там перестать видеть, голова отниматься и начинать теряться, — это было самое емкое толкование, услышанное на перемене от профессора Дюкре, когда он давал объяснения одному из учеников параллельного класса.
Ничего страшного с новичками не случалось, но сами частые ситуации доставляли хлопоты учителям, отрывая от дел и занятий, поэтому решение нашли кардинальное, но действенное — закрыть проход.
— Но почему именно первый курс теряется? — спрашивала Кайли.
Старшекурсники ничего не отвечали, загадочно пожимали плечами и ухмылялись.
— Может, они бестолковые или туповаты немного? — безобидно предположила Кэтти.
— Вообще-то мы тоже первокурсники, — я протянула руку к Кэтти, пока она открывала упаковку левитационных орешков. Подруга направила пакетик в мою ладонь, и два ядрышка прилетели точно в цель.
— Мы же говорим про тех, кто теряется. Зачем обобщать.
— Да, — Кайли тоже потянулась за орешками — Очень это все странно.
Отдельная зона для приема пищи находилась в левом крыле центрального корпуса и она полностью считалась царством гномов, под предводительством шефа Орэса. Шумные и очень доброжелательные, постоянно в поиске новых вкусовых экспериментов. Меню менялось каждую неделю и включало в себя самые разные блюда со всего мира. Если у кого-то имелись аллергии, или кто-то следовал специальным диетам — они предусматривали все и даже больше, и не было никого кто бы уходил голодным. Ну, кроме тех, которые могли плохо или пренебрежительно отозваться о еде. Тех, гномы жестоко наказывали. Фрэнк Пот два дня не мог получить и крошку хлеба, после того, как во вторник, скорчив гримасу сказал, что пюре посредственное.
— Закрыто, не видишь? Глаза разуй, а-то в крота превратишься! — хлопнув перед носом Фрэнка подносом, произнес Гор, один из братьев гномов, занятый в тот день раздачей блюд.
— Но Вы же приносите остальным студентам еду? — непонимающе заморгал Фрэнк.
— Ну дык, закрыто-то для тебя, — улыбнулся гном. — Или Вы хотели извиниться? — тут же с серьезным лицом поинтересовался он.
Но Фрэнк не захотел и решил попросить еду у однокурсников.
Пыталась ли Марисса передать ему кусок дыни или Том протягивал сэндвич… Все попытки заканчивались полным провалом. Пища либо падала из рук и исчезала, либо гномы выхватывали ее и говоря: «нельзя, слишком это посредственно» — уносили кусок из-под самого носа голодного студента.
В итоге Фрэнк решил, что сможет вдоволь наесться вне стен столовой. И тогда все раз и навсегда усвоили урок. Не важно где ты находишься, месть гномов преследует тебя всюду. Рассказывали, что даже в постели, когда ему тайком передали яблоко, и он поднес его ко рту, то из него выполз огромный склизкий червь. Вскрикнув, юноша выронил плод, и тот откатился к стене. Когда же юный маг решил вновь попытать удачу, то так и не смог найти фрукт в своей комнате.
На второй день, голодный Пот по слухам пошел к одному из профессоров с жалобой, что его оставляют голодным.
— И там был шикардосный диалог, — воодушевлённо рассказывал нам Эдлир, один из самых младших гномов. Они вместе с братом Якоби держали лавку «Чарующего кофе» здесь же в столовой и находились в постоянной борьбе с двумя другими братьями Ирэлом и Бико, которые держали точно такую же лавку, разве что цвет вывески отличался. Одна прилегала к левой стене, а другая к правой, и нешуточная битва за количество клиентов не прекращалась ни на один день.
— Шикардосный, как и ваш кофе, — делая глоток и вдыхая аромат напитка, сказала Кэтти.
Эдлир расплылся в улыбке.
— А нечего было выпендриваться, — жуя макароны в сливочном соусе, бормотала Кайли.
— Но, насколько знаю, ему приготовили очень вкусный обед, когда он извинился.
— О да, — кивнул Эдлир и почесал чуть оттопыренное левое ухо, — Орэса хоть и строгий до жути, но всегда за учеников переживает. Кто сколько съел, что не доел, почему, как… А Пот извинялся искренне и, кажется, реки воды потерял, столько он потел, пока речь свою молвил. И ему целый пир на весь мир закатили.
— Я, признаться, боялся, авось малый лопнет, — Якоби подошел и встал рядом с братом, — Рот его не останавливался. Понятно, что ты давно не ел, голодненький, но ты хоть перерывы на дыхачи делай…
— Не лопнул, — покачал головой Эдлир. — Но я тоже переживал.
И глаза братьев выражали такую искреннюю тревогу при воспоминании о Поте, что мы с девочками дружно рассмеялись.