ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Утро началось слишком рано. Поспать мне удалось от силы пару часов, как местные петухи начали орать во все горло.

— Вот что вам не спиться, пернатые? — простонала я и зарылась головой под подушку. Видимо Егор ее все же принес, — заткнитесь, а то пойду в рейд, всех выловлю и на суп пущу!

Бесполезно. Наглые птицы не унимались, продолжая свой утренний моцион. Понимая, что больше не смогу уснуть, я потянулась и начала слезать с уже остывающей печки.

Никита с Настеной уже проснулись и тихонько сидели на моей кровати, стараясь не шуметь и не разбудить хозяйку дома, то есть меня.

— Марш на кухню, — скомандовала я, потирая глаза, — бутерброды делать и чай кипятить. Сейчас завтракать будем.

Вместе с ребятами мы справились довольно быстро и уже уселись за стол, как услышали гудок машины, а через пару минут топанье сапог по крыльцу.

— Эй, хозяюшка! Ты дома? — прозвучал голос Степана Сергеевича, и хоть он с виду звучал дружелюбно, мне все равно не понравился.

— Да, проходите! — крикнула в ответ.

Лесничий зашел на кухню и усмехнулся.

— Так, так, так. Кто у нас тут? — оглядел он подростков, — это, что ли оборотни?

— Угу, — ответила я, дожевывая бутерброд, — Никиту с Настей до ближайшего городка довезти надо, где представительство департамента есть.

— Отвезем, чего не отвести-то. Ребятки, живо собирайтесь и в машину.

Подростки несмело поднялись из-за стола, глянув на меня, и получив утвердительный кивок, направились на выход.

— Спасибо тебе Зарина, — тихонько сказали они, и в глазах обоих я увидела искреннюю благодарность.

— Степан Сергеевич, головой за них отвечаете. Я проверю, как они устроились, — проговорила я, пристально глядя в глаза мужчине.

Не знаю почему, но мне показалось правильным предупредить его о своих действиях. Не то, что бы я боялась, что мужчина бросит их на половине дороги, но предосторожность не мешала.

Лесник посмотрел на меня в упор, не скрывая взгляда. В глазах Степана Сергеевича я увидела, что он совершенно не воспринимает меня всерьез. Я для него маленькая соплячка, возомнившая себя полноценной ведьмой.

— Довезу, куда же я денусь, — ухмыльнулся он и, повернувшись, потопал на выход.

— И чего он мне так не нравится? — спросила я сама у себя, но ответа не получила.

Допив остатки чая, я собралась прогуляться до местного кладбища, и хоть оно располагалось почти за моим домом, напрямую подойти к месту упокоения было невозможно, нужно было идти в обход, через всю деревню.

Продираясь сквозь заросли и бурча себе под нос про безответственного Егора, который так и не скосил бурьян на моем участке, я открыла калитку и, не смотря по сторонам, пошла по дороге, но стоило поднять голову, как меня охватил полнейший ужас.

Мимо, поднимая копытами пыль, шли коровы. Я застыла на месте, вглядываясь в стадо, гонимое на выпас. Мозг сам по себе начал считать их количество:

— Раз, два, три, четыре… десять… двенадцать. А это что, бычок? Ой, мама, роди меня обратно, — тихо заскулила я, трясясь от страха и прижавшись к забору, не в силах пошевелиться.

Когда коровы флегматично прошли мимо, я перевела дух и нервно рассмеялась, но смех оборвался на месте. В двух шагах от меня стоял КОЗЕЛ, помахивая куцым хвостиком, и недобро косил взглядом в мою сторону, наклонив голову с обломанным рогом вниз, а второй нацелив прямо на меня.

— Бб-ее-е! — проблеяло это создание и шваркнуло копытом по земле.

— Аа-а-а-а-а! — заверещала я и кинулась наутек, сделав только хуже. Животное почуяло азарт и устремилось за мной.

Козел бежал не отставая. Я понимала, что это глупый иррациональный страх, но поделать ничего не могла, в тот момент я забыла даже про магию.

— Спасите, помогите! — кричала я, но понимала, что помощи не дождаться. Деревенские, видя городскую девчонку, удирающую от местного рогатого, просто ржали, хватаясь за животы.

— Ну, подождите, — прошипела я, — будет и на моей улице праздник.

Завернув за угол, я врезалась в чье-то крепкое тело, а подняв голову, поняла, что это Егор. Недолго думая, я запрыгнула к парню на руки и обхватила его как коала. Ошалевший Егор сначала не понял, что происходит, но когда увидел приближающееся животное, прямо со мной на руках перемахнул через стоящую невысокую изгородь.

Козел с разбега ткнулся единственным рогом в забор и грозно проворчал, выказывая недовольство от того, что его жертва оказалась в недосягаемости.

— Ванька! А ну, прекрати, — послышался окрик Егора, — Зарина, солнышко, все хорошо, не бойся, — со смехом сказал парень, сильнее прижимая меня к себе и явно не собираясь отпускать на землю, чему я была несказанно рада.

Повернув голову, я с облегчением увидела, что козел находится по ту сторону изгороди и злобно сверкает глазами в нашу сторону.

— Уу-у, гад! — погрозила я кулаком вредному животному, — чтоб из тебя шашлык сделали, — и сильнее обняла Егора, уткнувшись носом в его шею, почувствовав себя в безопасности. После пережитого хотелось плакать, слезы сами собой полились из глаз. Я всхлипнула и разревелась.

— Зар, маленькая моя, ты чего? Все уже позади, — успокаивал меня Егор, одной рукой поглаживая по спине. Я спустила ноги на землю, понимая, что парню тяжело меня держать столько времени, но объятий не разорвала.

— А чего он? Что я ему сделала? — пробурчала я, прячась в теплых и надежных объятиях.

— Так ведь, козел же, — в это время Егор увидел вдалеке ковыляющую старушку, — Трофимовна, — крикнул он, — забирай своего ирода!

Бабулька споро заковыляла в нашем направлении.

— Ванька, негодник, — воскликнула она, — опять убег, зараза такая!

Козел с опаской покосился на хозяйку и виновато потупился, словно признавая свою вину.

— Трофимовна, если он еще раз напугает Зарину, я ему второй рог обломаю. Будет безрогим ходить.

— Бб-е-е, — не согласился с Егором козел.

— Вы уж простите меня ребятки, старая стала, никак за этим бандитом уследить не могу, так и норовит удрать с огорода.

Старушка порылась в кармане и извлекла из него толстую веревку, которую ловко намотала на единственный рог Ваньки и потянула за собой.

— А ну, пошли, скотина упрямая!


Когда я успокоилась, а местная жительница со своим питомцем скрылась из вида, Егор спросил:

— Куда это ты с утра пораньше направилась?

— На кладбище хотела зайти, посмотреть остаточные эманации после появления призраков, да глянуть на предмет проклятия, — шмыгнула я носом.

— Пойдем, с тобой схожу. Вместе веселее.

Я радостно улыбнулась.

Неспешной походкой мы обогнули деревню, тихонько, переговариваясь.

К месту последнего упокоения мы подошли, как раз в то утреннее время, когда местные старушки ходят навещать своих усопших родственников. То с одной стороны, то с другой, мелькали спины или платки односельчан.

— Пойдем, пройдемся вдоль, глянем на могилы. Я смотрю, кладбище довольно большое. Давно тут хоронят?

— Почитай века два уже.

— Давай тогда сначала к старым надгробиям, а то не хочется мешать местным, еще чего не то, подумают.

Я шла и жмурилась от осеннего солнышка, мысленно прощупывая окружающую ауру, но никаких возмущений или колебаний магического фона не находила.

Присев взяла с ближайшей могилки комочек глины и потерла пальцами, а затем принюхалась. Проклятия на этой земле точно не было, да и призраки из этих могил не вставали.

— Странно. Не чувствую я потусторонней силы. Вообще ничего. Сплошное спокойствие. Может зомби?

Егор рядом поежился от моих слов.

— И такие бывают?

— Конечно. Только их следов тоже невидно, — я покрутила головой, внимательно, осматриваясь.

— Что ты ищешь?

— Если мертвец вставал из могилы, обязательно должны остаться следы ног, ладоней, земля разбросана вокруг могилы, плита надгробная повреждена, а здесь нет такого.

— Может, тогда к свежим могилам пойдем?

— Да, тем более так называемые призраки — это, по словам деревенских, духи недавно умерших, — но и там нас поджидало разочарование.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил парень.

— Ничего! Сдается мне Егор, что это не нежить чудит, а обычные люди.

— Никто из наших на такое не способен, — уверенно произнес парень.

— Чужая душа потемки, как говорила моя мама. Ты никогда не узнаешь, что на уме у другого человека.

— Не верю… Пугать своих близких, с которыми не один пуд соли съел?

— Допустим. А пришлые у вас были?

— Ты, — усмехнулся Егор.

— Кроме меня?

— Нет, уже около года никто не появлялся.

— Загадка просто. Ну, да ладно, придется ночью ловить призрака на живца. Ты со мной?

— Конечно. А как это, на живца?

— Гулять пойдем по деревне. Слушать, смотреть и запоминать все странности, а если повезет, то наткнемся на «призрака».

— А у тебя защита от нежити есть? — взволнованно спросил Егор, — ты не подумай, я не за себя боюсь, за тебя.

— С нежитью я справлюсь, а вот если это люди окажутся, вот тогда и твоя помощь понадобится.

— Это я завсегда, — ответил Егор и обнял меня за талию, прижимая на миг к себе, — возвращаемся?

— Угу.

— Я тогда за тобой вечером зайду.

— Хорошо. Совместим наше свидание с выслеживанием мошенников, — хихикнула я.

— Это как-то не очень романтично, Зарина.

— Наоборот, — воодушевленно воскликнула я, — ты что, не любишь приключения?

— Не особо, — скривился Егор.

— Брось, все любят приключения. Неужели в детстве не воображал себя героем спасающих всех жителей планеты? В нашем случае, конкретно одной единственной деревни.

Парень заметно покраснел.

— Глупости все это. Безопасность самое главное.

— Егор, — остановилась я на середине дороги и, сложив руки на груди, прищурившись, посмотрела на парня, — ты же хочешь со мной встречаться?

— Да, очень.

— Тогда привыкай. С ведьмой спокойной жизни не дождешься. Всегда будет что-то приключаться.

— Значит, будем справляться с трудностями вместе, — меланхолично добавил Егор, а затем наклонился и поцеловал меня.

До сих пор не привыкну к ощущениям его губ. Так сладко и упоительно, что внутри все на миг застывает, а затем оживает новыми незнакомыми красками.

Когда мы оторвались друг на друга, то я наткнулась взглядом на местную старушку, которая недобро сверкала в нашу сторону глазами.

— Тьфу, на вас, бесстыдники, — процедила она сквозь зубы, — приехала тут городская, разврат устраивает.

Мне захотелось огрызнуться и сказать, что это не ее дело.

Вообще с жителями деревни нужно было что-то решать. Или вносить в их жизнь новую струю воздуха и дух современности, или самой подстраиваться под их уклад. Помня, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, я решила отложить решение данного вопроса и просто-напросто задобрить старушку.

— Простите, мы больше так не будем, — жалостливо прошептала я.

— Так я тебе и поверила, — потрясла кулаком местная жительница, — распутница! Такая молодая, а уже на парня вешаешься! Ни стыда, ни совести.

— Я не вешаюсь, — в растерянности произнесла я.

Еще никогда в моей жизни на меня не устраивали нападок посторонние люди, тем более из-за такой ерунды, как поцелуй, но видимо все бывает в первый раз.

— Глафира, ты чего воздух сотрясаешь? — спокойно произнес Егор и обнял меня за плечи, — у нас, между прочим, любовь.

— Любовь — это когда дома под одеялом, а здесь разврат. Порядочные люди свои чувства на всеобщее обозрение не выставляют.

— Все, эта древняя бабка меня взбесила. Держите меня семеро или я за себя не отвечаю, — пробубнила я, чувствуя, как на кончиках пальцев собирается энергия, а неугомонная старушка все никак не замолкала.

— Если вам двоим невтерпеж, так идите на сеновал, чтобы никто не видел, и кувыркайтесь в свое удовольствие.

— Уважаемая Глафира, не знаю как вас там дальше, но идите-ка вы отсюда подобру по здоровому, иначе все это плохо закончится.

— Зарин, — наклонился к моему уху парень, — не связывайся, это самая большая склочница на деревне. Ее даже Аграфена Никифоровна стороной обходит.

— Ага, сейчас, не дождешься. Чтобы какая-то карга меня оскорбляла? Не позволю.

— Ты что, мне угрожаешь, сопля зеленая? Мне? Самой почетной жительнице Козулек.

— И самой древней, — добавила я, усмехнувшись, — небось, при царе горохе родились?

— Бесстыдница, так разговаривать с пожилым человеком. Как совести-то хватает?

— С вас пример беру.

Егор ошалело смотрел на нашу перепалку, поворачивая голову то в мою сторону, то в сторону Глафиры, понимая, что если сунется, в итоге сам окажется виноватым, поэтому только молчал и с интересом наблюдал за происходящим.

Что зенки вылупила, овца приезжая? Сказать нечего?

— Есть, только боюсь что после моих слов, от вас одни горящие головешки останутся, — с трудом сдерживая магию, готовую вырваться наружу и подпалить противной бабке ее редкий пучок волос или на худой конец, передник, гаркнула я.

— Ты мне еще поугрожай. Я на тебя в полицию заявление накатаю. Арестуют за неуважение к старшим и как там его… — замялась бабка, явно подыскивая слова.

— Что, склероз замучил?

— Ах, ты, негодница. Над старостью моей смеяться?

— Да не смеюсь я! Сами ко мне прицепились, как репей, обругали, а в ответ хотите хорошего обращения. Давайте миром разойдемся, — предложила я, но не тут-то было. Местная старушка закусила удила.

— Ишь, разойтись мирно она захотела. Сначала больному, пожилому человеку угрожать начала, а потом на попятную. Нет, миленькая, я тебя из деревни выживу. Все сделаю, чтобы ты в ближайшее время манатки собрала, да обратно в город укатила.

Это было последней каплей. Нет, я не швырнулась в нее огнем или чем-то подобным, я сделала совершенно другое.

— Чтоб тебе пусто бы… — начала вредная бабулька и замолчала на полуслове, не в силах издать ни звука.

Губы старой склочницы словно склеились по волшебству. Почему, словно… именно по волшебству. Вместо них образовалась одна сплошная неразрывная полоска.

Егор хлопал глазами, впервые видя магию в действии. Глафира подняла руки, ощупывая рот, а когда отняла их от лица, в глазах ее стояли испуг и слезы. Она с каким-то обреченным видом посмотрела на меня и покачнулась.

— Да чтоб тебя, старая перечница, — прошептала я и сняла заклинание, понимая, что еще чуть-чуть и доведу бабку до инфаркта.

— Прости-и-и-и, — понеслось фальцетом по всей округе, — прости, дуру старую! Не знала я, что ты ведьма! Не погуби-и-и-и!

Вот и что с ней делать теперь?

— Глафира, эй Глафира, — подошла я к старушке, — успокойтесь. Никто вас губить не собирается. Вы в Козульках самая древняя жительница, так сказать ее страж, — начала я подмасливаться к старушке, одновременно успокаивая, — за порядком смотрите, нравственность блюдете, все про всех знаете.

— А то, как же без этого, — закивала головой пенсионерка, — я почитай здесь все свои девяносто лет прожила.

Егор только диву давался, смотря на то, как мы спелись со склочной бабкой. Я подмигнула парню и, подхватив Глафиру под руку, повела по тропинке.

— Пойдемте, я вас провожу, а вы мне расскажите что-нибудь занимательное: какие-нибудь интересные случаи, приключившиеся с вашими односельчанами. Нужно же мне узнать их поближе. А кто, как не вы, сможет мне в этом помочь?

— Ага, ага, помогу, — довольно произнесла старушка, — все расскажу, что знаю.

— Скажите, Глафира, а в последнее время ничего необычного у вас в деревне не происходило?

— А что именно тебя интересует, деточка? — прищурилась бабка.

— Поговаривают, что призраки у вас здесь пошаливают.

— Кхе-кхе-кхе, — засмеялась каркающим смехом старушка, — чушь. Видела я этих призраков, обычные люди. Явился ко мне один в виде покойного муженька, да деньги выманивать стал. Дескать, не нужно мне старой материальное, о вечном уже пора задуматься.

— А вы что?

— Я его за куцую бороденку дернула, а она взяла и отвалилась. Вот тебе и призрак. Нашим сказать пыталась, так они меня не больно-то слушают. Считают, совсем из ума старая выжила, а сами свое накопленное мошенникам отдают.

— А участковому сообщили?

— Да куда там, — махнула рукой бабка, — он раз в полгода сюда заглядывает. Что ему в Козульках делать? Здесь отродясь преступлений не бывало. Самое страшное, что случалось, это пьяный Толька под забором со спущенными штанами заснул, а его Ванька заметил. Не любит он пьяных, ох не любит. После этого Толян пить перестал, уже второй год как в завязке. До сих пор ходит по улице, оглядывается, а увидев Ваньку, морщится, да зад потирает.

Я захихикала, вспомнив утреннюю встречу с воинственным козлом.

— Да, не повезло мужику, — протянула я.

Так за разговорами, мы проводили старушку до ее дома, правда Егор шел сзади и в наш диалог не вмешивался, просто внимательно слушал и иногда хмурил свои светлые брови.

— Может, на чай зайдете, ребятки?

— Спасибо, но не в этот раз, — старушка вмиг погрустнела, а у меня сжалось сердце, я поняла, почему она так вела себя в самом начале, просто хотела привлечь к себе внимание. Так обычно делают маленькие дети и никому не нужные, одинокие старики.

— Мы завтра придем, обещаю, и вы к нам приходите.

— Спасибо девонька, — чуть ли не прослезилась Глафира.

Когда мы отошли от ее дома, Егор с удивлением посмотрел на меня.

— Как ты вообще с ней общий язык нашла?

Я пожала плечами.

— Вы просто все к ней привыкли. Она как неизменный атрибут этой деревни. Я думаю, вы Глафиру в последнее время замечать перестали. Есть и хорошо, а когда она со своими проблемами…

— Да какие у нее проблемы?

— Вот и ты туда же. Ей поговорить не с кем, а одиночество Егор, эта очень большая проблема, из-за которой люди иногда совершают нелицеприятные поступки. Когда ты никому не нужен, тебе нечего терять, отсюда и все проблемы.

— Да, — задумался Егор, — мы все любим Глафиру, но ведь и, правда, в последнее время все заняты своими делами, а от нее просто отмахивались. Еще год назад, она была улыбчивой и добродушной старушкой, а потом сами не заметили, как превратилась в ведьму.

— Но-но! Ведьма здесь только я!

— Как скажешь, моя ведьмочка, — обнял меня Егор и потянул в сторону своего дома.


Загрузка...