Век драконов

ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Это было много, много тысяч лет тому назад, раньше, чем кто-нибудь из нас родился, раньше, чем родились наши пра-пра-прадеды. Это было так давно, что тогда еще не было ни городов, ни деревень, не было даже ни одного дома, ни одной избушки на всей земле.

Тогда вся земля была покрыта лесами, степями и морями. В лесах и степях жили всевозможные дикие животные. Множество птиц летали среди деревьев и прятались в траве. В морях и реках плавали всевозможные рыбы.

Жил среди этих лесов и степей, на берегах рек и морей человек. Но он совсем не был похож на теперешних людей. Он не знал ничего о том, что было вдали от него в мире, но зато он хорошо знал о том, что было вокруг него. Он знал, что вокруг него были звери, которые могли убить и съесть его, если он не победит их в борьбе или не спрячется от них.

Человек понимал очень хорошо, что он бегает не так быстро, как олень, что он не так велик, как огромное животное мамонт, не так силен, как пещерный медведь, и не так свиреп, как тигр. Казалось, что человеку было очень трудно остаться живым в мире, где вокруг него жили сильные и свирепые звери.

Но доисторический человек был очень храбр и, главное, он умел делать то, что другие животные не умели делать: он умел думать и соображать, и это спасало его.

Он изучал все реки и ручьи, все холмы и скалы в тех местах, где он жил. Он прекрасно знал, где он может укрыться от ветра, дождя и холода, где может спрятаться от дикого зверя или притаиться, чтобы неожиданно выскочить на свою добычу.

Он знал все деревья, кусты и травы, знал, с каких растений можно есть почки, плоды, листья или корни. Он знал всех животных и птиц, знал, где можно их найти, когда они спят и когда они выходят на добычу или вылетают добывать себе пищу. Человек умел различать птиц и животных по их пению и крику, умел их находить по оставленным ими следам на земле, на коре деревьев, по их объедкам, по клочкам шерсти и перьям, оставленным на кустах и ветвях деревьев.

Он знал, как найти еду себе и своим детям и как избавиться от беды, которая каждый день могла с ним случиться.

Доисторический человек был очень сильный и ловкий, он мог долго ходить, бегать и лазить по деревьям, выносить холод и голод.

Доисторические люди думали и думали о том, что и как им делать. И они мало-помалу научились прекрасно прятаться на деревьях и среди скал, где дикие животные не могли найти их. А потом они открыли тайну огня. Они научились добывать огонь и поддерживать его И это было великое дело.

Животные не могли делать этого, и они ужасно боялись огня. Когда человек разводил огонь, они не смели подходить к нему.

Потом доисторические люди научились делать из камней топоры, копья и ножи и сделали себе посуду из глины. Их топоры, ножи и посуда, конечно, не были ни капли похожи на наши, но они хорошо служили доисторическим людям.

Жили доисторические люди большими семьями, — вместе с дедушкой и бабушкой все их сыновья и дочери с их женами и мужьями, с детьми и даже внуками.

Такие большие семьи называют кланами.

Самый умелый, сильный, храбрый и ловкий из мужчин выбирался вождем клана.

Сначала, давно-давно, в самое далекое от нас время, женщины охотились вместе с мужчинами, ставили ловушки на диких зверей и ловили рыбу. Но мало-помалу они стали оставаться в пещере, где жили, чтобы поддерживать огонь и смотреть за детьми. Они готовили пищу, которую приносили им мужчины, делали иглы из костей и сшивали шкуры для одежды мужу, детям и себе.

Еще прошло много-много лет, и доисторические люди научились приручать диких животных — собак, лошадей, коз и многих других, они научились заботиться о них, оберегать их от диких зверей и кормить их.

Прошло еще много-много лет, и доисторические люди начали сажать семена тех диких растений, которые были годны для еды и которые им было так трудно прежде собирать себе в пищу. Они научились копать землю перед посадкой семян и ухаживать за своими хлебными полями и огородами.

Все это они научились делать и стали делать еще много-много того, что никогда не делалось животными и не делалось раньше их дедами и прадедами. И это было потому, что люди были умнее других животных.

Отцы и матери учили своих детей разным мудрым вещам, которые они придумали, и эти дети, когда они стали взрослыми, придумали еще лучше и научили своих детей тому, что сами узнали. Так шло целые столетия и тысячелетия.

Доисторические люди — это наши пра-пра-прадеды и пра-пра-прабабушки. Они жили, работали, думали и подмечали, что делается вокруг них. И мало-помалу они научились жить так, как живут люди теперь. Теперь у нас есть дома, деревни и города, разбросанные по всей земле, есть дороги, идущие из одного места в другое, есть паровозы и пароходы, телеграфы, телефоны и радио, по которым люди переговариваются через тысячи верст. Есть машины, которыми люди обрабатывают землю и работают на фабриках, и книгопечатные станки, печатающие газеты и книги, где говорится обо всем на свете, так что теперь каждый из нас знает обо всех частях земли больше, чем доисторический человек знал о том, что делается за 50 километров от него.

Люди стали жить совсем иначе, чем жили много тысяч лет тому назад, а животные и тогда жили почти так же, как живут теперь, и это потому, что доисторический мужчина и доисторическая женщина думали и работали. Они думали, трудились и учили своих детей всему тому, что сами придумали и научились делать.

В этой книге вы прочтете рассказ о доисторическом мальчике и доисторической девочке, об их отце и матери, об их бабушке и других доисторических людях. Они жили много тысяч лет тому назад. Вам, наверное, будет очень интересно узнать, как жили тогда дети в лесах и пещерах близко от зверей и среди всяких опасностей.

I БАБУШКА И БЛИЗНЕЦЫ

В одно ясное утро, ранней весной, много, много тысяч лет тому назад, солнце выглянуло из-за деревьев на опушке громадного леса. Оно послало мягкий, золотистый луч прямо в отверстие большой, темной пещеры. Перед пещерой горел яркий огонь, и около него на камне сидела старая женщина. На ее коленях лежал кусок березовой коры, а на коре лежала кучка желудей. Женщина пекла желуди в золе и ела их. Справа, около нее, так близко, что было легко достать их рукой, была навалена куча наломанных веток и хвороста. Время от времени старуха подкладывала хворост в костер и поправляла угли, чтобы костер горел лучше.

От пещеры вниз по скату холма узенькая тропинка вела к глубокой реке. Река так и сверкала на солнце.

По другую сторону реки виднелись зеленые луга и леса. А из-за леса вдали поднимались высокие холмы. Из-за этих холмов каждое утро всходило солнце. Что было там, за этими далекими, голубыми холмами, ни эта старая женщина, никто другой из клана Черного Медведя совсем ничего не знал.

Все кругом казалось таким тихим и мирным в это раннее утро. Деревья начинали зеленеть, и молодая зеленая трава уже пробивалась через толстый ковер из сухих прошлогодних листьев. Реполов сидел на ветке дерева над пещерой и пел свою веселую утреннюю песню.

Все было тихо-тихо. Только потрескивали сырые сучья в костре да трещали желуди, когда старуха вытаскивала их из огня и раскусывала своими зубами.

Старая женщина нам бы показалась не особенно красивой на вид. Ее лицо было почти коричневатое и все покрыто морщинами, а волосы ее висели взлохмаченными седыми прядями. Да что же удивительного, что волосы ее были растрепаны: ведь она ни разу за всю жизнь не расчесывала их. А она была уже совсем стара. Тогда не было еще ни одной гребенки во всем мире и никому в голову не приходило, что можно причесаться.

Удивительно было то, что она так хорошо раскусывает желуди, потому что во рту у нее оставалось совсем мало зубов. Одета она была только в оленью шкуру. Края шкуры были сколоты большим шипом на левом плече старухи. Вместо пояса шкура была стянута полоской кожи.

Казалось, что старуха не думает ни о чем, кроме своих желудей, но маленькие, зоркие глаза ее все время внимательно поглядывали то туда, то сюда, а ее уши различали каждый новый шорох. Если трещала где-нибудь ветка или шелестела сухая трава под хворостом, — старуха в одно мгновение подбрасывала новую охапку сухих сучьев в костер, и пламя его закрывало и старуху и черный вход в пещеру.

Старуха знала, что ни одно дикое животное, как бы оно сильно и голодно не было, не осмелится подойти близко к огню. Но как ни была внимательна старуха, она не заметила двух детей, которые тихо-тихо, совсем неслышно, подползали сзади нее по большим камням, которыми на ночь они закрывали отверстие пещеры.

Это были мальчик и девочка. Судя по их росту, им должно было быть около восьми лет. У них, у обоих, были зоркие, сверкающие глаза и рыжие волосы. Они одеты были в шкуры красно-бурых лисиц почти такого же цвета, как их волосы. Вы могли бы с первого взгляда сказать, что они близнецы, так они были похожи друг на друга. Но вряд ли кто-нибудь мог бы сразу сказать — оба они мальчики или обе девочки, или один мальчик, а другая девочка.

Дети спустились вниз по камням так тихо, что даже чуткие уши старой женщины не уловили ни малейшего звука.

Когда они почти доползли до пещеры, они сразу остановились и в одно мгновение открыли рты и завыли, как два молодых волка.

Вой раздался так внезапно и так близко, что старуха забыла и думать об огне. Она вскрикнула и бросилась в пещеру. Она упала и ползком, на четвереньках, так быстро, как только могла, поползла в самый дальний, темный угол пещеры.

Желуди рассыпались с ее колен и покатились вниз по скату холма. Мальчик и девочка вскочили на ноги, заливаясь хохотом. Услыхав их смех, старуха в один момент выскочила из пещеры. В руке у нее была крепкая палка. Она была страшно рассержена. Она показала близнецам палку и начала бранить их так быстро, как бранится рассерженная серая белка на верхушке дерева.

Я, конечно, не могу повторить точно те слова, которые она кричала, потому что ни я, ни вы и никто из нас не понял бы ее слов. Но близнецы прекрасно поняли, что она кричала.

— Вы отвратительные тигрята! Вот я поймаю вас и отучу пугать меня. Я вам задам такую трепку этой палкой, что вы не забудете этого, пока наша река не высохнет.

Близнецы прыгали вокруг огня, заливаясь хохотом. Но прыгали они все же на таком расстоянии от бабушки, чтобы она не могла их достать палкой.

— А ты не поймаешь, не поймаешь нас! — визжали они.

Рыжие пряди их волос развевались по ветру, когда они плясали. Старая женщина беспомощно смотрела на них.

— Убирайтесь прочь, — воскликнула она, наконец, — убирайтесь прочь вы, красноголовые бездельники. Мне даже не нужно подкладывать хвороста в огонь, пока вы здесь. Ваши красные волосы отпугнут самого зубастого тигра. Что же удивляться, что вы не боитесь убегать одни в лес. С такими волосами, как ваши, вы там так же в безопасности, как в пещере.

Тут она заметила желуди, рассыпанные по земле, и ее гнев разгорелся с новой силой.

— Подберите же их сейчас же, вы, маленькие крысы. Это же последние желуди из зимнего запаса. Пройдет ведь целых четыре месяца, прежде чем желуди поспеют снова.

Дети ползали на руках и коленях и собирали рассыпавшиеся желуди. Они были еще малы, но они уже знали, как трудно иногда бывает достать еду. Они знали, что ранней весной можно найти пищу только с опасностью для жизни. А потому остатки зимних запасов надо очень беречь и никак нельзя их разбрасывать.

Последнее время охота взрослых была не особенно удачна. Северные олени ушли дальше на север, а большие стада бизонов еще не вернулись из более теплых областей, куда они уходили на зиму. Было, правда, в лесу много других диких животных, но охотники этого племени не приносили домой никакой добычи уже несколько дней. Вот почему дети и отважились сегодня пойти одни далеко вглубь леса. Обычно они и другие дети их клана проводили все время недалеко от пещеры. Бабушка внимательно следила за ними, пока их отцы и матери ходили на охоту.

— Ну, не ворчи, старая бабушка, берегущая огонь, — воскликнула девочка. — Мы собрали твои желуди. А если ты спрячешь палку, мы дадим тебе что-то, что принесли для тебя.

Лицо старушки смягчилось. Даже улыбка чуть-чуть показалась в уголках ее рта. Но она сказала только:

— Я знаю ваши проделки, негодные. Вы не принесли мне ничего, только напугали меня, и я упала в золу.

Девочка высыпала собранные ее желуди на кусок березовой коры и подбежала к самому отверстию пещеры. Она выхватила палку из рук бабушки и бросила ее в огонь, а потом усадила старуху опять на ее камень.

— Ну, иди и принеси, что мы нашли, Огненная Макушка, — сказала она.

«Огненной Макушкой» звали мальчика за его красные волосы. Волосы девочки были такие же красные, и ее звали «Огненной Мухой».

Огненная Макушка спрыгнул с камней, на которые он только что вскарабкался, и тихо подошел к бабушке, неся что-то в каждой руке. Он встал перед бабушкой, держа руки за спиной.

— Ну, отгадай, бабушка, отгадай, — кричала Огненная Муха.

В углах рта бабушки появилась улыбка и расползлась по всему ее лицу.

— Корешки, — сказала она.

— Нет, не верно, — воскликнули дети. — Угадывай снова.

— Сосновая смола.

— Опять неверно, — засмеялись близнецы.

Бабушка подумала немного. Потом она сказала:

— Улитки.

— Нет, нет, нет, — закричали близнецы оба сразу, а потом Огненная Макушка медленно вытянул руки и показал старухе четыре больших яйца.

Если бы вы видели тогда бабушкино лицо! Оно все собралось морщинками от улыбки, а когда она улыбалась, она вовсе не казалась такой неприятной.

Она взяла яйца из рук Огненной Макушки и заботливо положила их в горячую золу.

— Мы испечем их, — сказала бабушка. — Я ничего не ела, кроме желудей, уже три дня. Ну, а теперь рассказывайте, где вы были и как вы нашли яйца.

— Мы были голодны, — объяснил Огненная Макушка, — все взрослые пошли на охоту, и мы решили, что мы тоже пойдем. Мы думали, что сами сумеем найти съедобные корешки. Мы спрятались и ждали, пока Реполов, Черная Птица и Длинная Ступня не прошли вниз к реке охотиться за лягушками. Тогда мы побежали в лес.

Реполов, Черная Птица и Длинная Ступня были другие дети клана Черного медведя.

Огненная Муха никак не могла долго оставаться спокойной, — она перебила брата и начала рассказывать дальше:

— Ну, и мы нашли немного корешков. Мы как раз ели их, когда из зарослей орешника услыхали громкое фырканье. Мы не стали дожидаться и выкапывать еще корешки, скажу я тебе. Около нас был каштан, мы схватились за его ветки и вскарабкались на него как раз вовремя. Не один, а целых три кабана выбежали из кустов. У самого большого кабана были клыки вот такой длины. — Огненная Муха показала на палку в пол-аршина длиной, когда говорила это.

— Это было так хорошо, что мы были уже на дереве, потому что кабаны были тоже голодны. Они так смотрели на нас, как будто думали, что Огненная Макушка и я очень вкусны, — засмеялась она. — Тогда Огненная Макушка подразнил их. Он повис на ветке и пощекотал им носы длинным прутиком. Ну, и взбесились же они!

— Да, — сказал Огненная Макушка, — у них был такой же бешеный вид, как у тебя, когда мы тебя испугали, бабушка.

— Я не удивляюсь, что при одном взгляде на вас кабаны испугались до смерти, — сказала бабушка, — потому что животные ведь так боятся огня. Я-то привыкла к пламени на ваших головах, но, если бы я увидала вас в первый раз в жизни, я думаю, я сама вскарабкалась бы на дерево. Или я подумала бы, что это горит лес, и убежала бы, куда глаза глядят.

Бабушка толкнула Огненную Муху в бок и сама засмеялась своей шутке.

— Может быть, наши красные волосы и помогли, — сказала Огненная Муха, — потому что очень скоро кабаны все трое повернулись и, хрюкая, побежали в лес.

— А тогда, — сказал Огненная Макушка, — мы решили идти назад по деревьям. С ветки каштана мы прыгнули прямо на большой дуб, который рос совсем близко. Там росло много дубов совсем близко один к другому и мы перепрыгивали с одного дерева на другое. Вдруг в верхушке одного большого дуба что-то громко зашуршало, и большая птица вылетела из его ветвей как раз над нашими головами. Мы поглядели наверх и увидели гнездо. Я долез до самого гнезда, вытащил из него эти яйца и передал их Огненной Мухе. Потом мы пошли домой.

— Но не могли же вы идти всю дорогу по деревьям, неся яйца? — воскликнула бабушка. Она была в восторге от своих внучат.

— О, нет, — сказала Огненная Муха. — Яйца были слишком велики, чтобы их нести во рту. Так что Огненная Макушка спрыгнул на землю, а я передала ему яйца. А потом мы побежали домой по земле так быстро, как только могли.

— Вы будете такими же великими охотниками, как ваши отец и мать, — сказала бабушка. — Никто из всего клана не может с ними сравняться. Я помню вашего отца, когда он был мальчиком. Как он умел отыскивать яйца! Поэтому-то ему и дали имя «Соколиный Глаз». Он сумеет отыскать яйца и притаившуюся птицу и зверя там, где никто ничего не может найти. А как он умеет пробираться по деревьям! Ни одно дикое животное не может напугать его. А ваша мать! Она бегает быстрее ветра. Ну, и она тоже не из пугливых. Она всегда может рассчитывать на свои ноги. Я видела, как она убегала от рассерженного оленя. Она бежала так быстро, что она казалась полоской света, скользившей через лес. А когда олень был уже совсем близко, она вспрыгнула на дерево, повисла на его ветке на ногах над самой его головой и стала, раскачиваясь, дразнить оленя, потому что он не мог достать до нее. Ах, она была такая дикая в те дни и недаром заслужила свое имя «Гибкая Нога».

— Я уверен, что яйца совсем готовы, — сказал Огненная Макушка.

Бабушка вытащила яйца и стерла с них золу. Они были очень горячие, но ее руки были такие грубые и мозолистые, что она могла ими брать даже раскаленные угли. Бабушка протянула одно яйцо Огненной Мухе. Огненная Муха взяла яйцо, но кожа на ее руках еще не успела так загрубеть, как у бабушки, и яйцо сильно обожгло ее. Она выронила яйцо на землю и завизжала от боли. Яйцо так хорошо испеклось, что было совсем крутое и не вытекло, несмотря на то, что скорлупа разбилась в мелкие куски. Бабушка засмеялась.

— Ага, — сказала она, — вот я тебя и проучила за то, что вы меня так напугали.

— Ну, — похвастался Огненная Макушка, — это ерунда. Смотрите-ка на меня. Я думаю, если ты можешь их брать, значит, смогу и я.

Он нагнулся, поднял яйцо и зажал его в руке. Оно было почти такое же горячее, как раскаленные угли, но он старался сделать вид, что ему ничуть не больно. Он разбил яйцо и съел его в два глотка. Хотя я и уверена, что яйцо выжгло красную полоску на всем своем пути от его рта до желудка, но Огненная Макушка только сморщился и не сказал ни слова. Но когда Огненная Муха перестала глядеть на него, он стал скорее вдыхать воздух в рот, чтобы хоть сколько-нибудь охладить свой язык.

— Пусть бабушка возьмет последнее яйцо, правда, Огненная Макушка, потому что мы так испугали ее? — сказала Огненная Муха, когда каждый из них съел по одному яйцу.

— Вы можете пугать меня каждый день, только приносили бы мне яйца, — сказала бабушка.

Бабушка взяла последнее яйцо из золы и только что хотела разбить его, как какой-то крик заставил их всех вскочить. Тогда ведь были очень тревожные времена, должна я вам сказать, и каждый новый шум мог означать какую-нибудь опасность. В лесах было так много диких зверей, что никакой человек не мог чувствовать себя ни одной минуты в безопасности, если только он не забирался глубоко в пещеру. Тогда вход в пещеру делали таким узким, чтобы животное, которое охотится за человеком, не могло бы туда свободно пролезть, или же перед входом держали все время пылающий костер, чтобы он отпугивал диких зверей.

Услыхав крик, бабушка выронила яйцо и вскочила на ноги. Огненная Макушка и Огненная Муха юркнули в пещеру. Бабушка подбросила сухих сучьев в огонь и, когда пламя поднялось вверх, она испуганно огляделась во все стороны. Теперь она различила уже какой-то шум, кроме далеких криков, и детские голоса. Откуда-то издалека, снизу, от реки, донеслось протяжное мычание и топот многих ног. Несколько человек детей бежали стремглав по тропинке, ведущей к пещере, крича во все горло:

— Бизоны идут, бизоны идут!

Бабушка вскрикнула.

— Бизоны идут, бизоны! — закричала она, и Огненная Макушка и Огненная Муха выскочили из пещеры со сверкающими от радости и любопытства глазами.

— Где, где? — кричали они.

— Там, на берегу реки, — указал Длинная Ступня, самый большой из мальчиков. — Мы ловили лягушек и вдруг услыхали рев, — сначала такой слабый, что мы едва расслышали его, а потом далеко внизу реки мы увидали, что они идут. Бежим, бежим на большую скалу, и вы их увидите!

Бабушка подкинула большую охапку сухих сучьев в огонь и побежала с детьми к большой скале, которая была на середине тропинки, ведущей к реке. С этой скалы было видно всю долину, которая расстилалась перед ними. Длинная Ступня показал на юг. Там, среди зеленой болотистой поляны, недалеко от берега реки, видно было сотни и тысячи больших темных, косматых животных! Они бежали по берегу и мычали и ревели так, что было страшно слушать.

— У нас будет, наконец, настоящий ужин вечером, — сказала бабушка детям. — Стадо напугано. Я не вижу их вожаков. Наверное, наши убили их.

Бабушка и дети стояли на скале, пока стадо бизонов не пробежало мимо них и не исчезло на повороте реки за прибрежными скалами. Тогда бабушка сказала:

— Ну, идемте к огню и наберем побольше топлива. Когда взрослые принесут убитого бизона, у нас будет большой праздник.

II ПРАЗДНИК БИЗОНА

Целые часы работали бабушка и дети, собирая и складывая громадные кучи хвороста.

— Должно быть, и у старого Зубастого (так бабушка называла тигра) будет праздник, — сказала бабушка. — Он так же рад, как и каждый из нас, что бизоны вернулись. Может быть, теперь он перестанет хватать непослушных ребят, которые заходят слишком далеко в лес.

Видите ли, свирепого, зубастого тигра они боялись больше всего. Но боялись они и волков, и гиен, и особенно ужасных пещерных медведей. В окрестных лесах были также и дикие лошади, и слоны, и мамонты, и львы. Бабушка рассказывала детям обо всех этих страшных животных и советовала им быть как можно осторожнее, совсем так же, как теперь наши матери и бабушки советуют нам быть осторожнее и не попасть под трамвай или автомобиль. Только трамваи и автомобили не стараются поймать нас и не просовывают свои головы прямо в наши двери, как делали это дикие звери в то время.

Нам теперь кажется, что тогда невозможно было никому чувствовать себя спокойным и счастливым в мире, полном таких опасностей, но, видите ли, бабушка и вся ее семья не знали никакой другой жизни и не могли себе представить, что можно жить иначе. Как раз потому, что опасностей было так много, они храбро встречали их, а храбрый человек и среди опасностей чувствует себя гораздо счастливее, чем трус в безопасном месте. Вот почему они жили так же хорошо, как живем мы, а может быть, чувствовали себя и счастливее нас.

Когда дети собрали такую огромную кучу хвороста, что ее хватило бы, чтобы настряпать для какого угодно праздника, было уже далеко за полдень. У них совсем нечего было больше есть и они делались все голоднее и голоднее. Охотники же все не возвращались. В лесу начинало темнеть. То тут, то там уже слышались крики ночных птиц или доносился отдаленный вой волка. Огненная Муха начала терять мужество.

— А вдруг они не принесут домой ничего, — сказала она.

— Тогда мы останемся голодными, — сказала бабушка.

Огненная Макушка положил руку на свой живот и застонал.

— Мужчины никогда не должны жаловаться на голод. Это такой пустяк поголодать денек, — сказала бабушка.

Огненная Макушка сразу убрал руку с живота и сделал вид, что он и не думал стонать из-за таких пустяков. Видите ли, пещерные люди учили своих детей переносить голод и боль, ничем не показывая того, что им это трудно.

— Я вам скажу теперь вот что, — сказала бабушка. — Если у нас будет приготовлена вода, мы сразу сможем сварить мясо, когда охотники вернутся. Кто пойдет за водой?

— Я пойду, — сказал Огненная Макушка.

— И я тоже, — сказал Черная Птица.

— И я, — сказал Длинная Ступня.

Все это были мальчики. Реполов и Огненная Муха были единственными девочками в клане.

— Берите же тыквы и кабаньи шкуры и бегите скорее, — сказала бабушка. — Только будьте осторожны, ведь вы знаете, что звери скоро выйдут на свою ночную охоту.

Огненная Макушка побежал за шкурой дикого кабана, которая лежала в пещере. Она служила им вместо ведра для воды. Другие мальчики взяли тыквы. В тыквах была выдолблена вся середина, и они служили им ковшами. Все были готовы идти.

Бабушка взяла три сосновых палки и сунула их концами в огонь. Когда палки хорошо разгорелись, она дала по одной горящей палке каждому мальчику вместо факелов.

— Теперь уже темно, и вам будет все-таки безопаснее с факелами, — сказала она.

Мальчики ушли по тропинке к реке. Издали было слышно, как они кричали и смеялись. Бабушка же и девочки занялись приготовлением котла для варки пищи. Они выкопали яму в земле недалеко от костра. Когда яма стала достаточно глубока, они аккуратно застлали ее тяжелыми кусками кожи. Они придавили края кожи камнями, чтобы она не скользила в яму. Потом они набрали кучу небольших камней и побросали их в огонь. В это время вернулись мальчики со шкурой, наполненной водой. Бабушка вылила воду в выдолбленную в земле яму.

Было уже почти совсем темно, и детям казалось, что они больше не могут терпеть голод ни одной минуты, когда они услышали, наконец, далеко-далеко голоса и смех людей.

Дети вскочили на ноги и испустили дикий, радостный крик. Им ответили криком с тропинки.

— Они идут медленно и смеются. Они несут что-то, — воскликнула бабушка и подбросила дров в огонь. Пламя разгорелось ярче и осветило красным светом ближайшие деревья. Искры полетели кверху до самых их верхушек. При свете костра они увидели Соколиного Глаза, Гибкую Ногу и других мужчин и женщин их клана, поднимающихся по тропинке. Старшие мальчики были с ними. Все они сгибались под тяжестью огромных кусков бизоньего мяса.

Усталые охотники свалили бизоньи шкуры в одно место, чтобы после выскоблить и заготовить их для просушки на следующий день. Мясо они сбросили на землю перед отверстием пещеры, и бабушка с другими женщинами принялись приготовлять его.

Часть его они положили прямо в огонь печься, а часть опустили в только что приготовленный котел. Потом они вытащили из огня раскаленные камни и побросали их в воду. Когда камни остывали, они вытаскивали их палками из воды и кидали их в огонь, чтобы снова нагреть. Камнями они нагрели воду так, что она скоро закипела.

Запах варящегося и жарящегося мяса был слишком соблазнителен для Огненной Макушки. Он почувствовал такой голод, что не мог больше терпеть. Он схватил кусок мяса с земли и стал его есть прямо сырым. Он так давно не ел досыта, что теперь был готов, кажется, есть сколько угодно. Но когда начался настоящий праздник, Огненная Макушка все же не отставал от других.

Громадный костер сверкал и потрескивал перед входом в пещеру и наполнял пещеру теплым, красным жаром. Весь клан собрался вокруг костра перед пещерой.

Соколиный Глаз был предводителем клана, потому что он был самый сильный человек и лучший охотник. Он был большого роста, с маленькими, острыми глазами. Рыжие волосы покрывали его ноги и грудь почти так же густо, как и его голову. Вокруг его шеи висело ожерелье из медвежьих зубов.

В клане было еще четверо мужчин. Их звали: Орлиный Нос, Серый Волк, Большое Ухо и Длинная Рука. Было еще три других женщины, кроме Гибкой Ноги и бабушки. Они были женами этих мужчин. Было в этом клане еще четыре больших мальчика, которые уже охотились вместе с мужчинами, и еще дети поменьше — Реполов, Черная Птица и Длинная Ступня. Если мы еще сосчитаем Огненную Макушку и Огненную Муху, то вот и все люди, принадлежавшие к клану Черного Медведя.

Когда начался праздник, все сели в кружок, кроме бабушки. Бабушка, стоя у костра, передавала всем остальным куски мяса и поддерживала огонь. Но все же и у нее в руке была кость и, когда у нее на то было время, она глодала ее. У них, конечно, не было ни вилок, ни ножей, ни тарелок. Они брали мясо прямо руками и откусывали и глотали его так быстро, как только могли делать очень голодные люди. Никто не учил их хорошим манерам и приличиям, и ни одна мать не сказала своему сыну или дочери: «Вымыла ли ты руки перед едой?» или «Не глотай такие большие куски, а то ты подавишься». Вероятно, некоторым из наших ребят покажется, что было бы совсем недурно иметь таких матерей и не слышать за едой никаких наставлений.

Довольно долго они ели и не говорили ни слова. Видите ли, уже много дней у них было так мало пищи, что им теперь не хотелось терять времени на разговоры. Но мало-помалу все стали наедаться. Тогда Огненная Макушка развалился на шкуре медведя, которая лежала на полу пещеры, и сказал отцу:

— Расскажи нам об охоте. Кто убил бизона и как это вышло, что вы вернулись домой все вместе? Или вы охотились стаей, как волки?

— Ну не совсем, как волки, — ответил, смеясь, Соколиный Глаз. — Пятеро из нас выслеживали бизонов. Женщины пошли ставить силки для кроликов, а мальчики искали яйца на утесах по берегу реки. Я уже предчувствовал, что мы увидим сегодня бизонов. Вот почему я и остальные мужчины отправились прямо в ложбину. Мы знали, что бизоны должны прийти с той стороны. Мы долго шли по берегу реки и все никого не находили. Мы уже начали думать, что нам придется вернуться с пустыми руками. Вдруг вдалеке я услышал мычание. Я стал всматриваться и увидел маленькое черное пятно. Оно двигалось по зеленой долине. Два других черных пятна двигались рядом с ним. Это был бизон-вожак и два часовых, а позади них шло стадо.

— Мы тоже видели стадо, — закричал Огненная Макушка.

— Я увидел его первым, — сказал Длинная Ступня.

— Нет, я увидел его как раз в одно время с тобой, — перебил его Черная Птица.

— Замолчи, — сказала его мать, и Черная Птица послушался. Отцы и матери в те дни так же не любили, чтобы их перебивали, как и теперь, и, если дети не сразу их слушались, они получали что-то другое, похуже слов. В те времена вежливость не была в ходу.

— Мы сползли с утесов так тихо, как змеи, — продолжал Соколиный Глаз, когда все замолчали. — Я был впереди. Когда вожак стада достиг того места, где мы спрятались, я выскочил из-за кустов и изо всех сил бросил в него копье. Он издал ужасный рев. Встал на задние ноги и ревел. Тогда Большое Ухо выскочил вперед и тоже бросил в него свое копье. Вожак упал. Стадо смешалось и побежало. Часовые не могли его удержать. Мы побежали за стадом и убили топорами двух молодых коров. Остальные умчались. Вожак и две коровы остались лежать. Вожак был уже очень старый и жесткий. Мы вытащили из него наши копья и оставили его шакалам и гиенам. Мы ободрали шкуры с коров, разрезали их мясо на куски и потащили все к пещере. В начале нашей тропинки мы встретили остальных наших. Они ничего не поймали и очень устали. Когда они увидали нас с добычей, они смеялись от радости.

— Мы слыхали их, — воскликнула Огненная Муха. — Бабушка сказала, что вы, должно быть, несете мясо. Она сказала это, когда мы услышали смех. Она сказало это, когда стадо бежало мимо нас. Она увидела, что бизоны были напуганы. Вот потому-то мы и приготовили котел.

— Бабушка — мудрая старуха, — сказал Соколиный Глаз. — Ну, а теперь живо спать.

Дети поспешили уйти. Они бросились на кучи шкур, лежавших в пещере, и скоро крепко заснули. Впрочем, спали крепко другие, а Огненная Макушка и Огненная Муха почему-то не могли заснуть. Может быть, они слишком много поели. Во всяком случае, они лежали в своем углу на куче шкур и смотрели на Соколиного Глаза, Гибкую Ногу, бабушку и других, которые сидели вокруг веселого огня костра.

Долго никто не говорил ни слова. Близнецы уже чувствовали, что глаза у них совсем слипаются, когда Соколиный Глаз заговорил. То, что он сказал, заставило близнецов сесть и внимательно прислушиваться. Конечно, ни Соколиный Глаз, ни Гибкая Нога не подозревали в этот момент, что близнецы не спят и подслушивают. Взрослые ведь так часто бывают недогадливы. Во всяком случае, Огненная Макушка и Огненная Муха сидели и слушали, и вот что они услышали.

Соколиный Глаз сказал:

— Я перейду завтра через реку.

— Куда же ты пойдешь? — спросил Большое. Ухо.

— Я хочу узнать, что лежит за теми голубыми холмами, из-за которых поднимается солнце, — отвечал Соколиный Глаз.

— Но никто из нашего клана никогда не переходил через реку. Наш участок для охоты всегда был по эту сторону реки, — сказал Длинная Рука.

— Ну, вот и пора кому-нибудь из нас поискать новых мест для охоты, — сказал Соколиный Глаз. — Теперь едва хватает для нас пищи, а когда пройдут олени, нам придется голодать. Я пойду искать новых мест.

— Тогда и я тоже иду, — сказала Гибкая Нога. — Я умею ставить ловушки так хорошо, как никто. Бабушка посмотрит за детьми, пока нас не будет.

Когда Огненная Макушка услыхал это, он толкнул в бок Огненную Муху.

— И я пойду с ними, — прошептал он.

— Они ни за что никогда не возьмут тебя с собой, — прошептала Огненная Муха.

— А я все-таки пойду, — ответил Огненная Макушка. — Только ты молчи.

— Если ты пойдешь, то и я пойду, — сказала Огненная Муха. — Я могу ходить так же быстро, как и ты.

— Ш-ш-ш, — сказал Огненная Макушка, потому что бабушка заговорила.

— Река широка и опасна, — сказала бабушка. — Течение быстро и кто знает, какие чудовища могут быть в ней? Я сама видела несколько дней тому назад носорога. Он валялся вон там в тине. Говорят, что в реке видели змею такой величины, как ствол дерева.

— Мы пойдем вдоль реки, пока не найдем мелкого места для перехода, — сказал Соколиный Глаз. — Мне не раз приходилось убивать и тигров, и носорогов, и пещерных медведей. Мы сумеем позаботиться о себе.

Когда Гибкая Нога услышала, что он говорит «мы», то она поняла, что и она идет, и она очень обрадовалась. Она была такая же храбрая, как Соколиный Глаз, и почти такая же ловкая и сильная.

Когда все убедились, что Соколиный Глаз твердо решил идти, никто больше ничего не сказал. Они знали, что это будет лишь напрасной тратой слов, а в те времена люди тратили гораздо меньше слов, чем мы теперь.

— Мы должны выйти очень рано, — сказал Соколиный Глаз Гибкой Ноге. — Мы захватим с собой по запасной шкуре и наши топоры и копья.

Гибкая Нога встала и пошла в угол пещеры, где лежали близнецы. Близнецы плотно зажмурили глаза и притворились, что они спят. Гибкая Нога расстелила две медвежьих шкуры на полу пещеры и легла на одну из них. Соколиный Глаз подошел к выходу пещеры, поглядел на звезды, зевнул, поправил костер и тоже лег спать. Остальные тоже разбрелись по своим местам в другие углы пещеры, и скоро весь клан Черного Медведя крепко спал.

III БЕГЛЕЦЫ

На следующее утро Огненная Макушка проснулся еще до рассвета. Он сел и осмотрелся кругом. Никто еще не шевелился, и из разных углов пещеры раздавался храп. Костер ярко горел, потому что бабушка раза четыре в ночь подкладывала в него сучья. Теперь она тоже крепко спала. Огненная Макушка тихонько выполз из теплых волчьих шкур, на которых он спал, взял одну из них и привязал ее полоской кожи к плечам. Остальные шкуры он положил так, чтобы казалось, что он еще лежит на них и спит.

Соколиный Глаз сделал каждому из близнецов по маленькому копью. Но это вовсе не были игрушечные копья: ими уже можно было защищаться. Совсем маленькие дети в то время учились владеть копьем.

Огненная Макушка взял свое копье и тихонько толкнул Огненную Муху в бок. Она сразу проснулась и хотела было ответить ему тоже толчком, но Огненная Макушка покачал головой и приложил палец к губам. Она кивнула ему головой, сползла со своей постели и сложила ее так же, как и Огненная Макушка. Потом она тоже привязала себе к плечам волчью шкуру и взяла свое копье. Дети тихонько проползли между спящими и вышли из пещеры. Они захватили с собой по куску мяса из остатков от вчерашнего пира.

Когда близнецы вышли из пещеры и побежали к реке, еще не рассветало, но небо над холмами за рекой уже порозовело и птицы начали петь. Они не разговаривали, пока не отошли от пещеры так далеко, что никто не мог их услышать. Тогда Огненная Макушка прошептал:

— Мы влезем на дерево. Мы с дерева увидим, когда они выйдут и куда они пойдут. Тогда мы спустимся с дерева и пойдем за ними. Они не узнают, что мы идем за ними. А когда мы отойдем слишком далеко от пещеры, чтобы можно было нас отослать назад, мы их окликнем.

— Им это не понравится, — сказала Огненная Муха. — Как ты думаешь, что они с нами сделают?

— Они поколотят нас, — сказал Огненная Макушка, — но мне это все равно. Ведь это же совсем не беда. Когда они кончат нас бить, мы пойдем с ними. Мы увидим то, чего никогда раньше не видали ни мы, ни большие.

— Ну, что ж, — вздохнула Огненная Муха. — Мне не нравится, что нас прибьют, но я думаю, что стоит потерпеть, чтобы только пойти с ними. Взберемся вот на это дерево.

Дети умели лазить по деревьям, как обезьяны. Но сегодня у них были в руках копья и мясо, и поэтому им было гораздо труднее лезть на дерево. Они прислонили копья к стволу дерева, взяли мясо в зубы и полезли наверх так же легко, как вы поднимаетесь по лестнице.

Потом они спрятались в ветвях дерева и принялись завтракать.

Толстые ветви скрывали их от чужих глаз, но сами они могли все хорошо видеть. Они смотрели на пещеру. Скоро они увидели бабушку, которая вышла из пещеры и посмотрела на небо. Она хотела узнать, какая будет погода. Потом она подбросила сучьев в костер, села на камень и стала глодать кость.

Скоро вышли Соколиный Глаз и Гибкая Нога. Оба они несли свои копья и топоры, и к плечам их были привязаны ремнем оленьи шкуры. К поясу Гибкой Ноги была привязана тыква. Оба они тоже грызли кости. Они остановились поговорить с бабушкой. Близнецы внимательно прислушались. Они услышали, как Соколиный Глаз сказал:

— Дети еще спят. Ты скажи им, когда они проснутся.

Потом Соколиный Глаз и Гибкая Нога пошли по тропинке. Они ели на ходу. Они прошли почти под тем самым деревом, на котором спрятались близнецы. Это показалось близнецам так смешно, что они поскорее зажали себе рты руками, чтобы не расхохотаться громко. Но легкое фырканье все-таки вырвалось из-под пальцев Огненной Мухи. Соколиный Глаз услышал его.

— Что это такое? — сказал он тревожно. Он и Гибкая Нога остановились на минуту и прислушались.

— Это просто белка, — сказала Гибкая Нога. — Вон она сидит на том пне.

Близнецам стало еще смешнее, но они удержались от смеха.

Соколиный Глаз и Гибкая Нога прошли вниз по тропинке до самой опушки леса. Там они повернули и пошли вдоль скалистого берега реки. Вокруг росли деревья, на которые они могли сразу вскарабкаться, если бы это было нужно. Здесь идти было безопаснее, чем по поляне около реки. Там не было деревьев, и негде было бы спрятаться.

Огненная Макушка и Огненная Муха подождали, пока отец и мать скрылись за поворотом. Тогда они спустились с дерева, взяли свои копья и побежали за ними. Они шли от них так далеко, что всегда могли сразу спрятаться между деревьями, если бы Соколиный Глаз или Гибкая Нога оглянулись, но и достаточно близко, чтобы не потерять их из вида.

Долго-долго они то шли, то бежали. Для их маленьких ног было очень трудно поспевать за отцом и матерью, но они понимали хорошо, что они сделали. Им уже нельзя было вернуться назад.

Все вперед и вперед шли Соколиный Глаз и Гибкая Нога. Солнце поднималось все выше. Детям очень хотелось пить, но они не осмеливались добежать до реки, чтобы напиться. Они были голодны, но есть им было нечего. Они обрывали маленькие зеленые листья с кустов, мимо которых они проходили, но этого было слишком мало, чтобы наполнить их пустые желудки.

— Мы можем уже теперь окликнуть их, — сказала наконец Огненная Муха. — Я так голодна, что почти не могу терпеть, а если мы остановимся, чтобы поискать корешков, то мы уже не догоним их.

— Они рассердятся, как бешеные быки, когда увидят нас, — сказал Огненная Макушка.

— Ну, конечно. Нам здорово попадет. Но ведь тебе же это все равно. Ты мне сам это сказал.

— Ну да, — сказал Огненная Макушка, — я не боюсь, но мне совсем не хочется и думать об этом. Разве ты совсем уже не можешь идти дальше?

— Не все ли равно — после или сейчас? — жалобно сказала Огненная Муха. — Все равно же нам не миновать этого. Уж лучше пускай оно поскорее пройдет. Я не сделаю больше ни шага, — и она вдруг села на упавшее дерево.

Огненная Макушка приложил руки ко рту и издал долгий, пронзительный свист. Это был сигнал их клана Медведя о несчастье. Соколиный Глаз и Гибкая Нога сразу остановились. Они посмотрели сперва вверх, а потом вниз по реке. Тогда они увидали две красные головы и испуганные детские лица далеко на прибрежном утесе. Они, встревоженные, побежали назад прямо через кустарники к двум малышам, сидевшим на поваленном дереве.

Они едва верили своим глазам.

— Откуда вы взялись, скверные маленькие куницы?! — сердито воскликнула Гибкая Нога.

— Из пещеры, — сказала Огненная Муха. — Мы пошли за вами, потому что мы тоже хотим видеть, что лежит за голубыми холмами по ту сторону реки. И если вы хотите отколотить нас, то делайте это поскорее, потому что мы ужасно голодны.

— Ох, нет! — воскликнул Огненная Макушка. — Если можете, так уж лучше не делайте этого теперь. Может быть, можно это отложить до того времени, когда мы вернемся домой?

Но Соколиный Глаз и Гибкая Нога не стали обсуждать этого дела. Они сели прямо на бревно и начали. Гибкая Нога взяла Огненную Муху, а Соколиный Глаз взял Огненную Макушку, и они били их, и били, и били.

— Ну, а теперь можем мы что-нибудь поесть? — просопел Огненная Макушка, когда битье было кончено. Гибкая Нога посмотрела на Соколиного Глаза.

— Мы не можем отослать их одних назад, — сказала она. Огненная Макушка понял, что они начинают уступать.

— Гиены, наверное, съедят нас, — сказал он жалобно.

— Мы слишком малы, чтобы идти одним назад, — прохныкала Огненная Муха. — А кроме того, мы хотим видеть, что лежит за голубыми холмами по ту сторону реки.

Может быть, Соколиный Глаз был немного доволен их храбростью. Как бы то ни было, он сказал:

— Ну ладно, вы ведь умеете карабкаться по деревьям, как белки. Мы не очень долго будем идти. Идемте!

Огненная Макушка подпрыгнул и завизжал от радости. Огненная Муха перекувыркнулась. Соколиный Глаз и Гибкая Нога засмеялись. Они не могли удержаться. Видите ли, даже в те ранние времена родители любили своих детей, несмотря на то, что они не знали для них лучшего средства воспитания, чем битье. Но и теперь есть такие же родители.

— Ну, а теперь мы поедим? — спросила Огненная Муха, когда все уже успокоилось.

— Мы поищем чего-нибудь, чтобы поесть, — сказал Соколиный Глаз Гибкой Ноге. — Бери детей и иди на луг. Я видел, что там растет дикая морковь. А я поохочусь в лесу. Ждите моего зова. Когда вы услышите его, приходите к этому большому дубу как можно скорее.

Гибкая Нога и близнецы спустились к реке. На склоне холмов рос густой кустарник. Они с треском пробирались через него. Огненная Макушка шел впереди, за ним Огненная Муха, а позади всех Гибкая Нога.

Вдруг раздалось громкое шуршание, и из кустов совсем рядом с ними вылетел громадный лесной тетерев.

Огненная Макушка моментально кинулся к нему и бросил в него свое копье. И, прежде чем Гибкая Нога или Огненная Муха успели добежать до него, он уже далеко внизу холма боролся с раненой птицей. Гибкая Нога была очень горда удачей Огненной Макушки. Она назвала его великим охотником и сказала, что, в конце концов, она рада, что он пошел с ними.

Огненная Макушка тоже был страшно горд своей удачей. Он высоко задрал свою красную голову и важно отправился вверх по склону к большому дубу, взвалив на плечо убитую им птицу. Гибкая Нога и Огненная Муха остались искать в кустах гнездо тетерева. Его нашла Огненная Муха, и в нем было целых семь яиц! Тогда Гибкая Нога ласково шлепнула Огненную Муху.

— Мне и вашему отцу не придется добывать для вас пищу, — сказала она. — Может быть, вы скоро будете охотиться для нас.

Потом они тоже пошли вверх по склону за Огненной Макушкой, неся яйца.

Когда они дошли до большого дуба, Гибкая Нога ощипала тетерева и разрезала его на куски своим кремневым ножом. У них не было огня, и они ели все сырым. Они съели пять яиц, а два оставили для Соколиного Глаза. Они оставили для него и ноги тетерева. Они ждали и ждали, но Соколиный Глаз все не приходил. Его не было так долго, что они стали уже немного бояться за него. Наконец, раздался крик: «Ху-ху, у-у, хуууу», похожий на уханье совы, и Соколиный Глаз появился, с треском пробираясь через кусты. У него через плечо висел убитый кролик.

Тогда Огненная Муха сыграла с ним шутку.

— Мы не голодны, — сказала она. Соколиный Глаз был поражен.

— Я думал, что вы умираете от голода, — сказал он.

— Мы все теперь не голодны, — сказал Огненная Макушка.

— Не наелись же вы досыта морковью? — спросил Соколиный Глаз.

— О, нет. У нас было что-то посытнее, — сказал Огненная Макушка, втягивая носом воздух.

— Что-то посытнее! — воскликнул Соколиный Глаз. — Это ты добыла что-нибудь? — спросил он Гибкую Ногу.

— Я ничего не добыла, — ответила Гибкая Нога.

— Это я убил тетерева! — закричал Огненная Макушка.

Он рассказал, как все случилось. Вы посмотрели бы тогда на Соколиного Глаза! Он был так же доволен своим сыном, как наши отцы, когда мы хорошо выучили начало арифметики!

— Я думаю, что вы можете теперь сами заботиться о себе, — сказал он, когда выслушал всю историю. — Я вам уже больше не нужен.

IV ПУТЕШЕСТВИЕ

Весь остальной день они шли по берегу реки и искали место, где они могли бы перейти через нее, потому что они не умели плавать. На ужин у них был только кролик. Они съели его, сидя на большом камне, повернувшись друг к другу спиной так, чтобы им было сразу видно во все стороны, чтобы вовремя заметить всякую опасность.

Когда длинная тень от утеса упала на луг, Гибкая Нога сказала:

— Скоро будет темно. Где мы проведем эту ночь?

— Во всяком случае, мы не могли бы спать в пещере, — сказал Соколиный Глаз, — даже если бы мы нашли ее. Может оказаться, что это будет как раз берлога пещерного медведя. В таком случае нам, наверное, пришлось бы провести ночь в его желудке, а я уверен, что там слишком тесно и неудобно.

— Но мы не можем провести ночь и прямо на земле, — сказала Гибкая Нога. — Тогда мы, пожалуй, проснемся в желудке старого зубастого тигра.

Конечно, они просто так шутили, потому что никогда никто не просыпался после того, как его съели.

Соколиный Глаз взял свой кремневый нож. Я чуть-чуть не сказала, что он вынул его из кармана, потому что как-то странно думать о мужчине, у которого нет ни одного кармана. Но у Соколиного Глаза действительно не было ни одного кармана, и кремневый нож был привязан ремнем у него к поясу.

— Пойдите и наломайте виноградных лоз, сколько только найдете, — сказал он.

Гибкая Нога и близнецы побежали назад в лес искать виноградные лозы. Там их было очень много, и они скоро наломали громадную кучу длинных, гибких стеблей и притащили их Соколиному Глазу. Соколиный Глаз за это время нарезал другую, почти такую же охапку. Недалеко рос громадный дуб с толстыми длинными ветвями, расходящимися во все стороны.

— Мы будем спать здесь, — сказал Соколиный Глаз. — Тут мы будем в безопасности, если к нам не заберется дикая кошка или какое-нибудь другое лазающее животное. Я думаю, что мне удастся отбить у них охоту к этому. Я буду спать на одной из нижних ветвей и сумею защитить вас от нападения диких животных.

— Мы будем сидеть на ветвях, как птицы? — тревожно спросила Огненная Муха.

Гибкая Нога засмеялась, подпрыгнула и ухватилась за одну из ветвей. Она подтянулась на руках к ветке, взобралась на дерево и побежала вдоль ветки к его громадному толстому стволу.

— Подайте мне лозы, — крикнула она вниз, — и я покажу вам, как мы будем сидеть.

Соколиный Глаз бросил ей охапку лоз. Она влезла выше на дерево и нашла место, где две ветви шли почти рядом одна с другой, как это нарисовано на картинке.

Она стала переплетать лозами эти ветки и быстро сделала между ветками сеть, которая висела между ветвями, как гамак.

— Ну, полезай сюда, — позвала мать Огненную Муху, — и я положу тебя в твою постель.

Огненная Муха влезла на дерево.

Гибкая Нога отвязала волчью шкуру, которая была привязана через ее плечо, и покрыла ею гамак из гибких ветвей. Огненная Муха забралась в свою постель. Мать взяла ремень, которым была связана волчья шкура, и крепко привязала Огненную Муху к одной из ветвей, чтобы она не вывалилась из постели.

Когда Огненная Муха была надежно устроена, Гибкая Нога спустилась немного ниже по дереву, чтобы найти место для Огненной Макушки. Но он уже сам нашел для себя место и начал плести себе постель. Мать помогла ему. Когда постель была готова и он был привязан к ветвям, как громадный кокон, Соколиный Глаз и Гибкая Нога устроились сами на нижних ветвях как могли удобнее. Когда они окончательно устроились на ночь, уже было поздно, небо на западе пылало желтыми и красными красками и птицы пели свои вечерние песни.

Когда Огненная Макушка открыл глаза на следующее утро, он долго никак не мог сообразить, где он находится. Он попробовал приподняться, что бывало так легко сделать, когда он спал на волчьих шкурах в пещере. Но он почувствовал, что он крепко привязан. Он поднял голову и оглянулся. Солнце уже вышло из-за голубых холмов за рекой. Он посмотрел вниз сквозь ветви дерева, чтобы увидеть, что делают отец и мать.

Их там не было! В один момент ему показалось, что все это ему лишь снится. «Сейчас я проснусь в пещере», — подумал он и хотел проснуться, но не мог. Он лежал, привязанный, на дереве, и с ним не было ни отца, ни матери. Наконец, он вспомнил все. Он позвал Огненную Муху:

— Ты здесь?

Она ответила ему сонным голосом:

— Да.

— Ты правда здесь? — спросил опять Огненная Макушка. — Ведь отца и матери здесь нет.

— Нет? Где же они? — спросила Огненная Муха, и сон сразу соскочил с нее.

— Их нет здесь! — повторил Огненная Макушка.

Огненная Муха подняла голову и попыталась вскочить.

Если бы она не была привязана, она бы непременно полетела из своей постели. Она тоже посмотрела вниз. Ветви внизу были действительно пусты.

Что бы сделали вы, если бы, проснувшись утром, вы нашли бы себя привязанным к кровати, отец и мать ваши ушли неизвестно куда и даже завтрак не готов? Ну, и близнецы сделали как раз то же самое. Они просто оба заревели. У них были очень здоровые легкие, и их рев было далеко слышно.

Когда они замолчали, они услышали вдалеке крик. Это не был крик какого-нибудь животного. Это кричали тоже люди, совсем, как они. «Оу, оу, оу», — неслись к ним крики с двух разных сторон.

— Это не отец кричит, — сказал Огненная Макушка.

— И не мать, — сказала Огненная Муха.

— Но кто же это может кричать, кроме них?

— Давай позовем опять, — сказал Огненная Макушка.

Они чуть не разорвали свои глотки, крича: «Оу, оу, оу». «Оу, оу, оу», — донеслось из леса и от реки.

— Это, должно быть, духи воды и деревьев дразнят нас, — сказал Огненная Макушка. — Они кричат совсем, как мы.

Вы понимаете, они не знали, что бывает эхо.

— Я боюсь, — сказала Огненная Муха.

— Я тоже боюсь… немножко, — сказал Огненная Макушка.

— Не будем больше кричать. Если мы помолчим, то, может быть, духи не найдут нас, — прошептала Огненная Муха.

Они притаились, прижавшись к волчьим шкурам, и лежали совсем-совсем тихо. Ближе и ближе услышали они какой-то треск в кустарнике. Они окаменели от страха. Они боялись даже дышать. Потом раздался громкий крик: «Х-о-о, х-о-о, хооо» и треск послышался еще ближе. Потом они услышали чей-то голос:

— Проснулись вы, маленькие красные лисицы, там, на дереве?

Две красных головы моментально высунулись из-за краев висячих постелей и два голоса воскликнули:

— О, как мы рады, что вы вернулись!

Гибкая Нога влезла на дерево и отвязала детей. Им понадобилось всего две секунды, чтобы спуститься на землю, и ни один из них не свалился вниз. Под деревом стоял Соколиный Глаз. Он приготовлял завтрак. Он и Гибкая Нога спустились рано утром на берег и нашли там место, где черепахи положили свои яйца. Они принесли с собой каждому по четыре черепашьих яйца.

Если бы я была учителем арифметики, я спросила бы вас, сколько яиц там было! Но нечего было и пытаться спросить об этом близнецов. Не только они, но и ни отец их, ни мать не могли бы этого сказать. Никто из них не сумел бы сосчитать так много. Этого делать в те времена никто не умел, никто не умел ни складывать, ни множить, ни делить.

Когда яйца были съедены, они привязали опять шкуры через плечо и отправились вдоль реки. Все утро они шли вдоль нее, отыскивая для перехода хорошее место. Солнце уже начинало идти к западу, когда Гибкая Нога вдруг остановилась на повороте реки.

— Смотрите, смотрите, — закричала она. — Две реки!

Они все остановились и поглядели туда, куда она указывала. Река разветвлялась в этом месте или, вернее, две небольшие реки сливались здесь в одну большую реку.

Между двумя реками была полоса земли.

— Теперь мы, наверное, сможем перейти! — радостно воскликнула Гибкая Нога. Она первая стала спускаться бегом с холмов к самой реке.

Дно в этом месте реки было песчаное и покрыто камнями. Течение было быстрое, вода была прозрачная и не очень глубокая. Гибкая Нога побежала по камням.

— Идите, — позвала она близнецов. — Идите прямо за мной.

Гибкая Нога легко перепрыгивала по камням на середину реки, где вода была уже глубже. Дети шли за ней, пока вода была мелкая. Потом Огненная Макушка остановился на одном из камней и посмотрел на крутящуюся между камнями воду. Огненная Муха стояла на следующем за ним камне. Огненной Макушке казалось, что до следующего камня было слишком далеко.

— Я не могу перепрыгнуть так далеко! — завопил он.

— Я тоже не могу, — захныкала Огненная Муха, — у меня не такие длинные ноги.

— Прыгайте! — нетерпеливо крикнула Гибкая Нога.

— Мы не можем, — кричали близнецы, начиная плакать.

Видите ли, они боялись воды. В этом не было ничего удивительного, потому что они ни разу в жизни не купались.

Соколиный Глаз стоял на камне позади детей.

— Прыгайте сейчас же, — сказал он, — или я задам вам.

Когда Гибкая Нога впереди кричала им: «Прыгайте», а Соколиный Глаз сзади говорил такие страшные вещи, то близнецы оказались в очень трудном положении. Им ничего не оставалось делать, как прыгнуть. Поэтому Огненная Макушка и Огненная Муха сразу прыгнули вперед. К несчастью, Огненная Муха прыгнула слишком скоро. Она наткнулась на Огненную Макушку. Он поскользнулся и оба они скатились в холодную воду.

Крик, который они подняли раньше, был ничто перед тем, который они подняли теперь. Они начали страшно кричать, как только их головы высунулись из воды.

Их могло бы унести течение, если бы Соколиный Глаз не прыгнул вслед за ними в воду. Он схватил каждого из них одной рукой и добрался вместе с ними до земли.

Не знаю, поверите ли вы, что близнецы крепко держали свои копья все время, даже когда они были под водой. Это ведь было единственное, за что они могли ухватиться, а, кроме того, они любили эти копья больше, чем мы любим всех своих кукол, коньки и мячики, взятые вместе.

Гибкая Нога расхохоталась, глядя на них.

— Вы похожи на пару водяных крыс, — смеялась она. Близнецы же не видели в своем приключении ничего смешного. Струйки воды текли вниз по их спинам, и это совсем не нравилось им.

Недалеко от того места, где они вылезли, начинались высокие скалы, разделяющие между собой маленькие реки.

— Взберемся на эти скалы, — сказала близнецам Гибкая Нога. — Это вас согреет.

Взбираться было трудно, потому что подъем был очень крутой. Но зато, что они увидели с вершины скал! Они увидели длинный-длинный путь каждой из двух маленьких рек и длинный-длинный путь большой реки, которая образовалась из двух маленьких рек. По берегам большой реки тянулись густые молчаливые леса. Они посмотрели назад — на землю между двумя маленькими реками. Все они сильно проголодались, и они надеялись, что увидят среди скал что-нибудь подходящее для ужина.

— Ну, посмотрим, у кого самые зоркие глаза, — сказала Гибкая Нога.

— Я вижу что-то белое вон там, внизу, среди кустов, — сказала Огненная Муха. — Оно прыгает между скалами.

— Я вижу это тоже, — сказал Соколиный Глаз. — Это хвост оленя. Там, внизу, стадо оленей.

Соколиный Глаз стал поспешно спускаться вниз.

— Я не задержусь долго, — крикнул он Гибкой Ноге. — Разожгите огонь до моего возвращения.

Гибкая Нога и близнецы смотрели на Соколиного Глаза, пока он не исчез в кустарнике. Тогда она и дети стали собирать хворост для костра. Огненная Макушка нашел сухую прямую палку какого-то твердого дерева. Гибкая Нога заострила конец ее своим кремневым ножом. Потом они стали искать кусок мягкого дерева. В мягком дереве Гибкая Нога сделала маленькую ямку. В ямку она вставила конец твердой палки.

— Теперь ты, Огненная Муха, останешься со мной, — сказала она. — Ты должна набрать клочков сухого мха, пока я буду вертеть палку. Ищи мох как можно скорее. Как только я тебе скажу, ты должна будешь подложить маленькие кусочки мха в ямку около самого конца палки. А ты, Огненная Макушка, набери большую кучу хвороста. Складывай его здесь на скале.

Гибкая Нога встала на колени на краю скалы и начала вертеть палку между ладонями. Палка одним концом опиралась в ямку в мягком дереве. Она вертела быстро и очень долго и, пока вертела, бормотала молитву богу огня.

Огненная Муха набрала мха и теперь крепко прижимала к земле мягкое дерево, пока Гибкая Нога вертела палку. Мать вертела и вертела, пока маленькая струйка дыма не начала выходить из ямки.

— Подложи скорее мох! — воскликнула Гибкая Нога.

Дым пошел гуще. Гибкая Нога работала все быстрее и быстрее. Скоро показался маленький огонек. Огненная Муха подкладывала понемножку на огонь кусочки сухого мха, пока огонь не разгорелся так сильно, что в него можно было положить сухие листья, а потом и маленькие ветки. Скоро на скале потрескивал веселый огонек костра. Огненная Макушка наносил на скалу большую кучу хвороста, а также нашел несколько длинных ивовых прутьев.

— Костер готов, а еды все нет! — сказала Огненная Муха.

Но скоро показался и Соколиный Глаз. Он карабкался на скалу с молодой ланью на плече. Он и Гибкая Нога сняли с лани шкуру и разрезали на куски ее мясо. Они втыкали ивовые прутья в куски мяса и так жарили мясо на костре. И они ели, ели и ели, сколько только могли съесть.

— Мы ночуем здесь, — сказал Соколиный Глаз, когда они не могли уже больше есть. — Мы не найдем лучшего места для ночлега. С трех сторон скалу окружает вода. Мы будем поддерживать всю ночь яркий огонь, и мы будем на скале так же в безопасности, как если бы мы были в пещере.

Соколиный Глаз разложил костры длинной линией по ту сторону скалы, с которой можно было на нее взобраться. Он выложил что-то вроде стены из палок и ветвей, чтобы поддерживать огонь.

Костер пылал всю ночь. Они разостлали шкуры на скале и спокойно заснули. Костер грел их и охранял от диких зверей.

На другой день утро было ясное и чистое. Вся семья поднялась вместе с птицами. У них осталось еще много пищи для завтрака. За едой Соколиный Глаз сказал:

— Лучше нам пораньше перейти через вторую реку. Неизвестно еще, как далеко нам придется идти сегодня и что нам встретится на пути.

— Мне ужасно не хочется уходить отсюда! — воскликнула Огненная Муха. — Тут так красиво. Я уверена, что здесь мы всегда были бы сыты.

— А мне не хочется бросать здесь шкуру лани, — сказала Гибкая Нога. — Но, конечно, я не могу ее высушить, вытянуть и обработать, когда нам надо так скоро уходить.

— Хорошо, что мы можем захватить с собой достаточно еды на весь день, — сказал Соколиный Глаз. — Это сбережет нам много времени. Нам не придется останавливаться, чтобы искать что-нибудь на обед.

Он привязал по большому куску мяса на спину Огненной Макушке, Огненной Мухе и Гибкой Ноге, взвалил самый большой кусок себе на спину, и они отправились в путь.

Слишком долго было бы рассказывать вам все о том, как они переходили через реку. Она была глубже, чем та, через которую они перешли вчера и, если бы не один счастливый случай, возможно, что они никогда не перешли бы через нее.

Когда они подошли к самой воде, Огненная Макушка увидал несколько черепах, греющихся на солнце, лежа на бревне. Бревно, должно быть, когда-то плыло вниз по реке и теперь зацепилось сухой веткой, торчавшей из воды. Близнецы теперь не так уж боялись воды после того, как они побывали в ней. Огненная Макушка подумал, что было бы очень интересно поймать черепаху. Он показал на черепах Огненной Мухе.

— Пойдем! — только и сказал он ей, но она сразу поняла, что это значит, и дети тихонько побрели по воде прямо к бревну. Идти вдоль берега по мелкому месту по воде было совершенно другое дело, чем свалиться в воду. Черепахи заметили, что подходят дети, и как раз в тот момент, когда близнецы добрались до бревна, они соскользнули в воду.

Вдруг кто-то в воде укусил Огненную Макушку за большой палец ноги.

Огненная Макушка завизжал. Огненная Муха не знала, в чем дело, но она из сочувствия завизжала тоже. Оба они ухватились за бревно и попытались вскарабкаться на него. Бревно качнулось, освободилось от державшей его ветки и поплыло вниз по течению с обоими ребятами, цепляющимися за него. И как же они оба кричали! Дети не могли влезть на бревно, потому что оно перевертывалось, но они держались за него, потому что это была единственная вещь, за которую они могли держаться. Огненная Макушка изо всех сил брыкал ногами, чтобы избавиться от того, что его укусило. Огненная Муха тоже брыкалась, потому что она старалась нащупать ногами дно, но дна совсем не было. Течение в этом месте было не очень быстрое, и хотя дети и не понимали того, что они делают, они плыли по-настоящему, отталкивая воду ногами, и они толкали бревно прямо к другому берегу.

Пока все это происходило, Соколиный Глаз и Гибкая Нога гнались за ними так быстро, как только могли, но дети уплывали от них с каждой минутой все дальше и дальше. Вода доходила Гибкой Ноге почти до шеи, а вы знаете, как трудно идти в глубокой воде. Близнецы все старались достать до дна и болтали ногами изо всех сил и ревели тоже изо всех сил, пока дерево не уткнулось одним концом в отмель. Тогда они ухватились за ветки ивы, склонившейся над водой, и выкарабкались на берег.

В одну минуту Соколиный Глаз и Гибкая Нога прибежали по берегу к ним. Они перешли реку прямо, а бревно отнесло течением. Вы можете себе представить, как они все были рады, когда все они оказались на другом берегу реки и все были целы и невредимы.

V ДРЕВЕСНОЕ ПЛЕМЯ

Они прошли немного вдоль реки по берегу, ища, где бы лучше перейти через ровный зеленый луг и скорее добраться до далекого большого леса. В лесу ведь им легче было избежать нападения диких зверей. Вдруг они увидели что-то вроде тропинки. Она вела прямо к лесу. Соколиный Глаз очень внимательно рассматривал эту тропинку. Он нагнулся и осмотрел кругом сырую землю около воды. На глине виднелись следы.

— Это не место водопоя зверей? — спросила Гибкая Нога.

Соколиный Глаз заворчал:

— Следы похожи на наши, — коротко ответил он. — В этих лесах живут люди. Это след человеческой ноги.

Гибкая Нога посмотрела вокруг с таким же страхом, как если бы она услыхала, что делая стая гиен живет в этих лесах. В те времена люди различных племен редко встречались между собой. Людей на земле было мало. Каждое племя подолгу жило в одном месте, и люди боялись заходить далеко от тех мест, где они жили.

Если люди разных племен встречались между собой, они боялись друг друга, боялись, что чужие станут охотиться в тех местах, где они охотятся, станут ловить рыбу в тех местах, где они одни ловили ее. Каждое племя старалось прогнать чужих подальше от себя. Племена поэтому редко сходились мирно между собой, и часто при встрече между ними начиналась страшная драка.

— Нельзя ли нам идти вверх по берегу реки и совсем не входить в лес? — спросила Гибкая Нога.

Вместо ответа Соколиный Глаз показал ей вниз по реке. Вдалеке на зеленом лугу они увидали двух пасущихся мамонтов. Даже так далеко они казались двумя гигантскими скалами среди зеленой травы. Их длинные белые клыки блестели на солнце.

— Мы не можем пройти здесь, — сказала Гибкая Нога, — и нам нельзя вернуться назад.

— Мы поднимемся по тропинке до опушки леса и пойдем вдоль нее, не теряя из виду реку, — сказал Соколиный Глаз. — Может быть, никто не увидит нас. Это самое лучшее, что мы можем сделать. Тише и быстрее!

Он побежал по тропинке с копьем в руке. Дети с матерью бежали за ним.

— Я вижу, кто-то движется между деревьями, — сказала Огненная Муха.

Близнецы очень хотели бы быть в эту минуту дома с бабушкой.

— Они выслеживают нас оттуда, с холмов, — ответила Гибкая Нога.

Соколиный Глаз тоже видел все, что видели они, но он не говорил ничего.

Он побежал дальше. Вдруг комок грязи и глины пролетел по воздуху и попал Соколиному Глазу в голову. Вслед за ним последовали камни, палки и все другое, что можно было бросить.

— Бегите! — крикнул Соколиный Глаз.

Они были ужасно испуганы, но сделали то, что им сказал Соколиный Глаз. Если бы они взглянули вверх, они бы увидели на краю обрывистого склона холма странную кучку людей. Мы должны называть их «людьми», хотя они были больше похожи на обезьян, чем на людей. Они ужасно скалили зубы, подпрыгивали и что-то кричали друг другу. Их тела были покрыты темными волосами. У них были длинные, сильные руки и короткие ноги. Их маленькие глаза сидели близко друг к другу и у них почти не было лба. Каждый из этих людей держал что-нибудь в руке, чтобы бросить в Соколиного Глаза и его семью.

Соколиный Глаз все бежал вперед.

— Бегите! — крикнул опять он. — Мы не можем с ними драться. Их слишком много.

Дальше и дальше бежали они. Они уже совсем запыхались. Невдалеке перед ними, на опушке леса, лежали несколько больших камней. Там они могли хоть немного укрыться от камней и палок, которые в них летели.

Они уже почти добежали до скал, когда вдруг женщина из древесного племени сбежала вниз с обрыва, схватила Огненную Муху и потащила ее за собой. Она добежала до первого дуба на склоне холма и ухватилась за его ветку, чтобы взобраться на дерево и втащить туда же Огненную Муху. Гибкая Нога, крича от ярости, догнала ее и схватила Огненную Муху за другую руку. Две женщины тянули девочку за руки в разные стороны и обе яростно кричали. Казалось, они готовы были разорвать Огненную Муху на две части. К счастью, подбежал Соколиный Глаз и, несмотря на то, что люди с вершины холма осыпали его дождем палок и камней, Соколиный Глаз бросил свое копье в руку женщины. Пронзительно вскрикнув от боли, она оставила Огненную Муху и бросилась бежать в лес.

— Бегите же изо всех сил, — крикнул Соколиный Глаз, подбирая свое копье. И они побежали опять из последних сил. Они достигли кучи камней как раз вовремя, потому что дикие люди лесов, рассерженные тем, что ранили женщину из их клана, бросились вслед за ними вниз по откосу.

Как только вся его семья спряталась за камнями, Соколиный Глаз повернулся к нагонявшим их людям чужого клана. Он стоял, смело смотря на приближающуюся кучку людей. Когда они были уже близко, Соколиный Глаз издал свирепый вой и бросил в них свое копье. Это было очень хорошо сделанное копье с костяным наконечником, и оно ударило предводителя дикого клана в бедро. С криком боли он упал на землю. Потом он схватил копье и вытащил его из своего тела.

У дикого клана не было никакого оружия, кроме камней и палок. Они жили на деревьях. Они даже не знали, как добывать огонь. Они питались корнями, ягодами и орехами, и изредка им удавалось поймать руками или в ловушку какое-нибудь животное.

Когда они увидали, что случилось с их предводителем, они испугались и побежали к деревьям, оставив раненого человека на земле.

Соколиный Глаз подбежал к раненому, поднял свое копье и погнался за врагами. Лесные люди побежали еще скорей. Когда они добежали до деревьев, они моментально поднялись по их ветвям и исчезли. Только то тут, то там можно было видеть, как перебирались они с дерева на дерево, уходя все дальше и дальше от опушки. Они были совсем как большие обезьяны.

Соколиный Глаз вернулся к скалам, за которыми спрятались его жена и дети.

Все кругом было так спокойно, словно никто и не жил в лесу. Не было видно ни одного лесного человека, кроме раненого, да и тот полз, как только мог быстрее, к лесу.

Несмотря на все приключения, Соколиный Глаз и Гибкая Нога не потеряли кусков мяса, которые были привязаны к их спинам, Теперь все они почувствовали страшный голод. Гибкая Нога разрезала свой кусок на четыре части и каждый взял свою порцию. Они очень устали, но все же шли вперед и на ходу ели. Они пробежали мимо того места, где недавно паслись мамонты, повернули спиной к реке и вошли в густой лес. Они шли прямо на восток. Им приходилось взбираться по холмам все выше и выше. Соколиный Глаз сказал:

— Если мы пойдем все дальше в ту сторону, где восходит солнце, то мы непременно дойдем, наконец, до голубых холмов.

Весь остальной день они шли, а ночь провели на дереве. На следующий день они опять взбирались все выше и выше. Наконец, около середины второго дня, они добрались до вершины этих гор, поднявшись на самую высокую из них.

Никто из их клана никогда не был так далеко от пещеры и никто из них никогда не видел того, что увидели теперь Соколиный Глаз, Гибкая нога и близнецы.

Перед ними, казалось, раскинулся весь мир. Они поглядели назад к западу и увидели под своими ногами зеленые леса, а там, в голубой дали, узкую серебряную полоску. Эта серебряная полоска была их река. Они посмотрели на юг и там, далеко, далеко, тоже в голубой дали, увидели столько воды, что они и представить себе не могли, что может быть на земле столько воды. Они не знали, что это такое. Они даже не были уверены, что это вода. Ведь они же никогда не слыхали о море. Они стояли молча, едва дыша от удивления, и пристально смотрели на то, что им казалось водой. Наконец, Соколиный Глаз благоговейно сказал:

— Это край мира.

— Пойдемте на самый край и посмотрим на него, — сказала Гибкая Нога. — Может быть, мы увидим там, куда солнце прячется во время темноты.

Вы видите, какая храбрая женщина была Гибкая Нога.

— Может быть, мы стоим на тех самых голубых холмах, которые были видны от нас? — спросил Огненная Макушка. — Но они совсем не голубые.

— Ты посмотри кругом. Все кругом нас голубое! — воскликнула Огненная Муха. — А за концом мира тоже все голубое и все там так и сверкает. И небо голубое! Единственное не голубое место — это все, что близко вокруг нас.

— Нам, верно, придется пройти через голубую страну, чтобы попасть к концу мира, — сказал Огненная Макушка.

В это время Соколиный Глаз стоял, молча, на самой вершине горы. Он внимательно рассматривал все, что было перед ним. Он старался ясно понять, как ему идти к краю света, и старался запомнить хорошенько дорогу. Соколиный Глаз, казалось, так же легко мог найти дорогу через лес, реки и горы, как мы узнаем дорогу к лавочке или к почтовой конторе. Когда он обдумал весь путь, он окликнул детей и Гибкую Ногу.

— Вы видите там, вдали, эту маленькую узкую полоску земли, — сказал он, показывая на юг. — Она выведет нас к самому краю мира. Мы будем идти так, что солнце у нас будет с этой стороны первую половину дня и с той стороны — вторую половину дня, и тогда мы прямо выйдем к этой полоске земли. Тогда мы увидим, что лежит дальше.

Соколиный Глаз начал первым спускаться с холмов. Близнецы и Гибкая Нога шли за ним. Кругом опять был лес, но Соколиный Глаз не сбивался с дороги. Весь день они подвигались вперед через холмы, через густые леса, через небольшие ручьи. Они все время шли к югу. Наконец, они увидели узкую полосу земли, которую они видели с верхушки холма. Они провели ночь на дереве, на берегу широкой полосы воды. Им оставалось только пересечь узкую полоску земли, и они увидят край мира. Они пустились в путь рано утром и к вечеру стояли на больших скалах на краю мира.

К востоку и к западу, так далеко, как только могли они видеть, расстилалась темно-голубая вода. Сзади, к северу, они видели за полосой воды отдаленный берег, горы и леса на них.

Пока они стояли и пристально смотрели то направо, то налево, назад и вперед, небо на западе вспыхнуло пурпуром и золотом, и солнце скрылось за краем земли. На востоке на темно-голубом небе висела бледная, круглая луна. Все это было так удивительно для них, — еще удивительнее, чем бывает во сне.

— Если мы завтра проснемся рано, мы увидим, откуда выходит солнце, — сказала Гибкая Нога.

Они сели на камни и смотрели, как появились звезды на небе и как луна плыла к западу. А потом, когда они уже так устали, что не могли бороться со сном, они разостлали шкуры на камнях и заснули под открытым небом, убаюкиваемые шумом прибоя.

VI ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

Они так крепко спали, что не слышали глухих раскатов грома и не видели, что луна скрылась за черными тучами. Даже молния не разбудила их. Но когда, наконец, дождь стал барабанить по их голым телам, — они проснулись. Укрыться им было совсем негде. Поэтому они сбились в одну мокрую кучку и ждали, когда же, наконец, перестанет идти дождь. Это вовсе не был приятный, теплый, весенний дождь. Вода лилась вниз, как потоп. Им было совсем скверно, и Огненная Муха начала плакать.

Когда вспыхивала молния, они могли видеть качающиеся и сгибающиеся от ветра деревья и громадные волны, налетающие на песчаный берег.

Но дождь вовсе не был самым худшим из всего, что им пришлось пережить в эту ночь. Вдруг они почувствовали, что скалы под ними начали сильно дрожать. Скалы дрожали все сильнее и сильнее, пока, казалось, вся земля не начала дрожать и трястись.

Соколиный Глаз и Гибкая Нога переживали раньше землетрясения, но ни одного такого сильного они не испытали. Казалось, что весь мир разлетался в куски.

Они ближе прижимались друг к другу и обхватили руками близнецов.

— Ох, — закричала Гибкая Нога, — водяные боги рассердились на нас, потому что мы попытались узнать тайну солнца!

Она и Соколиный Глаз начали молиться, как только могли громче.

— Пощадите нас, о пощадите нас, боги воды! — кричали они.

Вдруг раздался продолжительный треск и грохот падающих скал. Казалось, что гром упал на землю и перекатывался по ней. Гигантская волна с ревом набежала на скалы, как будто она хотела смыть их.

Близнецы спрятали головы в колени матери и тряслись почти так, как будто в них самих происходило землетрясение.

Наконец, ветер стал постепенно стихать, дождь перестал идти, и волны все меньше и меньше заливали берег. Земля перестала колебаться. Облака раздвинулись, как большие занавесы, и гром слышался все дальше и дальше на западе.

Когда серая заря чуть начала заниматься над мокрой землей и птицы начали петь, Гибкая Нога подняла голову.

— Смотрите, — сказала она, — и слушайте! Птицы поют! Я думала, что настал конец мира. Но он еще цел и мы тоже целы!

Тогда все открыли глаза. Ведь до сих пор они от ужаса боялись их открыть. И опять они увидели то, что не видели никогда. На востоке, над водой, небо пылало, как в огне. Маленькие розовые облака уплывали вдаль и таяли в голубом небе. Потом громадный, огненно-красный шар солнца медленно стал подниматься из воды.

Они наблюдали в благоговейном молчании, как солнце поднималось все выше и выше в голубом небе. Наконец, когда солнце взошло, все они, дрожа опять от страха, распростерлись на земле, поклоняясь солнцу.

Когда солнце вышло совсем из воды и высоко поднялось, вся природа кругом показалась им такой радостной и веселой, что близнецы и их отец и мать забыли все ужасы этой ночи. Они сейчас же почувствовали, что они очень голодны, и они пошли искать, что бы им можно было съесть.

Гигантская волна, которая так перепугала их, занесла на берег рыбу и оставила ее в углублении в скале. Большая рыба металась в маленькой луже. Когда Гибкая Нога увидала ее, она закричала:

— Водяные боги не сердятся на нас! Поглядите, они послали нам прекрасную рыбу на завтрак.

Соколиный Глаз быстро сполз вниз со скалы к луже, поймал руками рыбу, убил ее и принес Гибкой Ноге и близнецам.

Пока они ели, Гибкая Нога, казалось, глубоко задумалась. Она не привыкла думать и теперь сморщила лицо так, словно ей было больно. Наконец, она сказала:

— Послушайте меня! Мы теперь узнали то, чего никто больше во всем мире не знает. Мы узнали, что лежит за голубыми холмами. Мы дошли до конца мира, посмотрели с края его и открыли тайну солнца. Мы одни знаем, что оно прячется под водой во время темноты. Нам больше нечего узнавать. Может быть, это и небезопасно — узнавать еще больше, если даже есть что-нибудь такое, что еще можно узнать! Пойдемте же домой!

— Тут еще многому можно научиться, — сказал Соколиный Глаз.

— Мы можем это узнать на обратном пути, — сказала Гибкая Нога.

— Во всяком случае, лучше быть у нас дома, в пещере, если тут будут еще землетрясения, — сказала Огненная Муха, — кроме того, мне не нравится, когда дождь льет на меня и негде укрыться. Это так же скверно, как падать в реку.

— А мне хочется вернуться, чтобы рассказать Длинной Стопе то, что я видел, — сказал Огненная Макушка. — Он вечно хвастается тем, что умеет делать. Он никогда не видел ни древесных людей, ни землетрясения за всю свою жизнь. Я думаю, что у него глаза выскочат от зависти.

Соколиный Глаз не сказал ничего. Он поднял мокрые шкуры, встряхнул их, связал их ремнями и привязал к плечам себе, жене и детям. Потом каждый взял свое копье, и они были готовы пуститься в обратный путь.

Цепь холмов шла от того места, где они провели ночь, вглубь страны. Они прошли по этим холмам несколько километров на север, а потом повернули на запад. Было уже далеко за полдень, когда под искусным руководством Соколиного Глаза они пришли опять на то место, где они так недавно перешли по узкой полосе земли на те холмы, где они сейчас стояли.

Соколиный Глаз шел впереди всех. Когда он взобрался на высокий утес, чтобы осмотреть сверху пролив и перешеек, он остановился, вскрикнул и потом долго молча стоял с вытаращенными от удивления глазами.

Гибкая Нога и близнецы поспешно взобрались к нему.

— В чем дело? — воскликнули они.

Вместо ответа Соколиный Глаз только показал рукой вперед. Перед ними не было ничего, кроме воды! Та узкая полоска земли, по которой они перешли сюда всего день тому назад, исчезла! Ее поглотило море!

Они были совершенно отрезаны от той земли, где жили раньше. Когда Гибкая Нога увидела, что случилось, она тяжело опустилась на ствол повалившегося дерева.

— Мир совсем другой, чем был вчера! — воскликнула она. — Он сломался. Часть его погрузилась в воду!

— Его никогда нельзя починить? — спросила тревожно Огненная Муха.

— Значит, мы никогда не вернемся назад в пещеру? — воскликнул Огненная Макушка.

— Нет, — зарыдала Гибкая Нога, — нам придется остаться здесь до самой смерти.

Огненная Муха немножко похныкала и крепко прижалась к матери. Огненная же Макушка заметил, что отец не плачет, поэтому он проглотил какой-то комок в горле и сел рядом с матерью.

Долго сидели они так на утесе и смотрели вниз на обрывистый берег сломанной земли и на скалы, торчащие еще кое-где из воды. Громадные стволы деревьев плавали кругом по морю.

Наконец, Гибкая Нога нерешительно сказала:

— Ну, что же мы будем теперь делать?

— Первое, что мы сделаем, — ответил Соколиный Глаз, — это сойдем вниз на берег и посмотрим, что мы можем найти для еды.

Вдалеке от обрывистых утесов, на которых они стояли, был виден залив с широкой отмелью. За заливом — целая цепь больших скал протянулась в море.

Соколиный Глаз, Гибкая Нога и близнецы спустились к берегу. Они были так голодны, что могли бы есть песок и камни, если бы они не нашли ничего другого.

Но на берегу валялось много морских водорослей, и в водорослях они нашли маленьких ракушек. Они разыскивали ракушек и на ходу ели их.

— Посмотри на эти маленькие норки в песке, — воскликнул Огненная Макушка, когда они отошли уже далеко по берегу. — Вода брызгает из них каждый раз, как я наступлю на них.

— Раскопай и посмотри, что там такое, — сказала Огненная Муха, — может быть, это что-нибудь такое, что можно съесть.

Они взяли большую раковину и разрыли ею песок. Они никогда раньше не видали устриц. Огненная Муха отдернула свой ущипленный палец. Соколиный Глаз разбил раковину и съел устрицу. Он облизал губы и сказал:

— Накопайте их столько, сколько только сможете, пока я разведу огонь. Вот у нас и ужин будет готов.

Близнецы работали, как бобры, пока Соколиный Глаз и Гибкая Нога раскладывали костер между утесами в защищенном от ветра месте.

Потом Гибкая Нога сделала ямки в золе под костром и клала туда устриц, как только дети приносили их.

Когда они отдыхали около костра, согревшиеся и сытые, они почувствовали себя веселее.

— Во всяком случае, мы никогда не будем голодать, пока мы останемся здесь, — сказал Соколиный Глаз. — Может быть, мы полюбим это место так же, как мы любили нашу пещеру в лесу.

Тогда Гибкой Ноге пришла счастливая мысль.

— Знаете, — сказала она, — я думаю, что водяные боги рады, что мы пришли к ним. Они не хотят, чтобы мы ушли опять, и поэтому, чтобы удержать нас здесь, они сделали так, чтобы кусок земли утонул в воде! Вспомните о рыбе, которую они нам дали! Я больше не боюсь. Я думаю, что они позаботятся о нас.

Эта была такая успокоительная мысль, что они заснули и спали крепко всю ночь около костра.

VII ОСТРОВ

Если бы я рассказала вам все, что делали близнецы, их отец и мать на этом острове, это сделало бы эту книгу такой большой и толстой, как словарь. Поэтому я могу только немного рассказать вам о том, что с ними было дальше.

Во-первых, они скоро открыли, что место, где они очутились, был замечательный остров. Несмотря на то, что он был маленький, на нем были самые поразительные вещи.

На его берегу были громадные утесы и зубчатые скалы, а за ними к самому морю тянулся прекрасный песчаный берег. Волны промыли отверстие в этих громадных скалах, но они прочно стояли, как огромные развалины. Прибрежный песок был покрыт морскими звездами, красивыми ракушками, морской травой, крабами, медузами и камнями всех цветов. Близнецы, играя там, каждый раз находили что-нибудь новое.

Дальше от берега, за остроконечными скалами, были холмы и долины. По ним бежали ручьи чистой воды. Там были солнечные полянки, на которых паслись бизоны. В лесах жили олени и всякие другие животные, но, несмотря на то, что Соколиный Глаз исходил весь остров, он не видал нигде никаких признаков ни пещерного медведя, ни тигров, ни каких-либо других свирепых зверей, которых они так боялись, когда жили в своей пещере.

Нигде не нашел он и следа других людей. Они были единственными людьми на острове.

На южной части острова уже расцвели дикие фруктовые деревья. Воздух был полон благоуханием их цветов. Были на острове всевозможные деревья и цвели всевозможные цветы. Все было так прекрасно и казалось таким безопасным, что легко было поверить в то, что сказала Гибкая Нога, — что будто бы водяные боги заботятся о них.

Однажды Огненная Макушка и Огненная Муха влезли на высокий утес на восточной стороне острова, чтобы поискать голубиных яиц. С вершины холма они могли видеть далеко-далеко во все стороны. Утесы выдавались длинным мысом в море, а за ними была глубокая бухта. На берегу этой бухты во время отлива близнецы находили всегда удивительные вещи.

Огненная Макушка нашел в расселине скалы гнездо с четырьмя яйцами. Ребята сидели на вершине холма и ели их. Вдруг Огненная Муха увидела странное черное пятно там, у подножья утеса.

— Что это такое? — спросила она, указав брату на пятно.

— Пойдем, посмотрим, — сказал Огненная Макушка.

Они осторожно сползли вниз на площадку, которая была несколько ниже, и стали прокладывать себе путь через кусты и виноградные лозы, покрывавшие склон утеса.

— Оно должно быть где-то здесь, — сказал Огненная Макушка, — но я не вижу его. В кустах ничего не разберешь.

— Может быть, это был медведь, и он спрятался, — сказала Огненная Муха, боязливо оглядываясь.

Конечно, они не могли быть совершенно уверены, что на острове не было медведей.

— Чепуха, — сказал Огненная Макушка. — Я не боюсь. Идем дальше.

Они облазили и внизу и вверху всю эту сторону утеса и уже готовы были бросить поиски, как вдруг ветка, за которую ухватился Огненная Макушка, обломилась, и он полетел вниз с откоса. Он перевернулся два или три раза, пока катился, а когда он перестал катиться и сел, то он оказался как раз перед отверстием громадной, темной пещеры. Камни и комки земли летели вслед за ним, а когда к этому присоединился еще и крик, который поднял сам Огненная Макушка, то шум поднялся немалый.

Пещера была полна совами, и когда камни, комья земли и мальчик внезапно влетели к ним, совы были очень удивлены. Штук шесть сов, не меньше, вылетели из пещеры и, так как они плохо видели от света, они налетели на Огненную Макушку.

Совы, которые остались в пещере, летали там, бились из стороны в сторону и страшно ухали; Огненная Макушка никогда раньше не видал сов так близко. Он был так перепуган, что его красные волосы встали дыбом. Он отбивался от сов руками и кричал благим матом.

Огненная Муха слышала его крики и пробиралась к нему через кусты. В следующую минуту и она сорвалась и упала на том же самом месте и очутилась рядом с Огненной Макушкой. Немного погодя, совы отлетели на высокий выступ скалы и уселись там в ряд, уставившись на близнецов. Близнецы успокоились, встали и стряхнули насыпавшуюся на них землю. Потом они с треском начали пробираться через кусты на верхушку утеса. Они полезли так быстро, как только могли.

После полудня, когда Соколиный Глаз и Гибкая Нога пришли домой с молодым оленем на плечах, дети рассказали им о пещере и показали ее с верхушки утеса.

Соколиный Глаз сейчас же развел огонь, зажег на костре палку и, с ее пылающим факелом в одной руке и копьем в другой, отправился вниз к пещере.

— Как же ты проберешься к пещере? — спросил Огненная Макушка.

— Мы сначала шли по утесу, а потом падали вниз, — сказала Огненная Муха.

Соколиный Глаз засмеялся.

— Я думаю, что сумею найти лучшую дорогу, — сказал он.

Он осторожно спустился вниз по отлогому склону и нашел удобную дорогу к пещере. Когда он дошел до пещеры, он поднял факел над головой так, чтобы осветить ее внутренность.

Он держал в другой руке копье, потому что он все же боялся, что из пещеры может выскочить какое-нибудь дикое животное. Это была как раз такая пещера, в которой можно было ожидать найти волков.

Совы стали опять вылетать и ухать, как и тогда, когда Огненная Макушка свалился к ним, но, кроме сов, в пещере никто не шевелился. Соколиный Глаз храбро вошел в нее. Пещера была огромная, в меловом утесе, и поэтому вся белая и чистая, кроме тех мест, где совы сделали себе гнезда.

Соколиный Глаз разломал гнезда сов и выбросил остатки гнезд из пещеры.

Потом он вышел из пещеры и начал карабкаться кругом по склону холма, как будто он что-то искал. Немного погодя, он вскрикнул от радости и поманил рукой Гибкую Ногу и близнецов, которые с нетерпением ожидали его на вершине скалы.

Они спустились, прыгая по склону холма. Соколиный Глаз встретил их у входа в пещеру.

— Это будет наш дом, — сказал он, указывая на пещеру. — Ничего не может быть лучше. Я нашел тут, совсем близко, ручей с чистой водой. Здесь безопаснее и удобнее, чем в каком бы то ни было другом месте, которые мы находили. Войдите и посмотрите.

Гибкая Нога вошла и оглядела все кругом. Она была так же довольна, как и Соколиный Глаз.

Она сбросила свою оленью шкуру на пол пещеры и поставила копье около меловой стены. Так они начали жить в новом доме. Оставалось только развести костер у входа в пещеру и начать приготовлять ужин.

Соколиный Глаз взобрался на вершину холма и принес брошенного оленя. Он принес также несколько тлеющих головней из костра, чтобы разжечь новый костер. Скоро у входа пещеры пылал, весело потрескивая, костер.

Пока Гибкая Нога резала мясо и близнецы жарили большие куски его на углях, Соколиный Глаз прорубил своим кремневым топором в кустарнике тропинку к ручью и другую к верхушке холма. Тропинки эти были так скрыты высокой травой и кустарником, что они могли ходить по ним и их совсем не было видно.

Когда, наконец, они уселись у огня около входа в пещеру, чтобы съесть свой первый ужин в новом доме, им он показался таким вкусным, как… ну, это совершенно невозможно сказать вам, каким вкусным он им казался!

VIII ПЛОТ

Когда Гибкая Нога на следующее утро проснулась, яркий солнечный свет вливался в пещеру, освещая даже самый дальний ее угол. Виноградные лозы, свисавшие даже над отверстием пещеры, колебались от легкого ветра, и их тени плясали по меловому полу.

Гибкая Нога села и выглянула из пещеры. Из пещеры она могла видеть открытое море. На севере были видны берега той земли, откуда они пришли на этот остров. Внизу был виден песчаный берег, а немного дальше видны были высовывающиеся из воды скалы. Чайки кружились и кричали над ними.

Гибкая Нога взяла тыкву и пошла по узенькой зеленой тропинке за водой к ручью. Когда она вернулась, остальные все еще спали. Она поставила тыкву и медленно пошла по тропинке к вершине холма, чтобы набрать сучьев для костра.

Когда остальные проснулись, она уже готовила завтрак.

За завтраком она сказала Соколиному Глазу:

— Я решила остаться сегодня в пещере. Слишком много уходит времени на то, чтобы добывать новый огонь каждый день. Я буду поддерживать костер все время. Кроме того, близнецам скоро понадобятся новые шкуры. Те лисьи шкурки, которые они теперь носят, совсем износились. Я приготовлю для них ту оленью шкуру, которую мы принесли домой вчера вечером.

— Надо нам готовить побольше шкур, — сказал Соколиный Глаз. — Они понадобятся нам, когда придет холодное время года. Я позабочусь о том, чтобы у нас была пища, а ты будешь стряпать, приготовлять шкуры и поддерживать огонь.

Соколиный Глаз ушел один на целый день на охоту. Близнецы сбежали вниз на берег и бродили по воде. Они теперь не так боялись воды, как раньше, но все же бродили и шалили только у самого берега.

До сих пор, после той страшной бури, по воде плавали стволы сломанных деревьев. В это утро близнецы нашли два таких ствола. Они покачивались на волнах недалеко от берега. Близнецы подбежали к ним по воде и потащили их к берегу.

— Давай, поедем на них, как мы ехали на том бревне по реке, — сказал Огненная Макушка.

Огненная Муха всегда была готова делать то, что делал Огненная Макушка, поэтому она села верхом на одно дерево, а Огненная Макушка на другое, и они отправились в путь, наполовину плывя на дереве, наполовину идя по песчаному дну.

Это была замечательно веселая игра, но длинные ветви деревьев застревали в песке и царапали ноги ребят. Ребята подтащили стволы ближе к берегу и попробовали обломать ветки. Но некоторые из ветвей были слишком крепки.

— Мы можем сплести их вместе, — сказал Огненная Макушка. — Может быть, стволы тогда не будут так перевертываться.

Они сплели ветки двух деревьев так, чтобы они не могли цепляться за дно, опять влезли на свои стволы и поехали. Они были так рады своей выдумке, когда убедились, что бревна теперь держатся на воде гораздо лучше, и так расхрабрились, что отправились на более глубокое место. Они придумали замечательную игрушку.

Все утро ребята проездили на деревьях, но лучше всего было, когда начался прилив. Длинная, низкая, катящаяся волна поднимала маленький плот и относила визжащих от радости детей далеко на берег.

Гибкая Нога была так занята приготовлением из палок рамы для растягивания оленьей шкуры, что не обращала внимания на близнецов. Но когда она услышала их крики, она подошла к выходу пещеры и взглянула на берег. Когда она увидала, что они делали, она бросилась бежать вниз с утеса. Она бежала так быстро, что совсем задохнулась и, задыхаясь, на бегу кричала:

— Вы скверные, глупые ребята! Вы не должны больше делать этого никогда! Вас съест большая рыба или вы утонете, или и то и другое случится вместе, если вы будете это делать!

Близнецы подумали, что их мать очень глупа, так как они были пещерными близнецами и не знали, что неприлично думать так про мать, и они закричали ей:

— Ау, мать, мы делали это все утро и нас вовсе не съели рыбы и мы не утонули! Попробуй сама и ты увидишь, как это весело!

Но Гибкая Нога совсем не хотела этого пробовать. Она только сказала:

— Если вы будете это делать опять, вы узнаете, что случится! — и она отправилась назад к утесу.

Когда она исчезла из виду, Огненная Макушка сказал:

— Ну, давай еще раз. Она нас не увидит!

Они столкнули свой плот в воду и влезли на него. Они были как раз на самом гребне волны, когда из кустов снова вышла Гибкая Нога и поглядела на них. Близнецы испугались, когда увидели ее. Они подумали, что, может быть, им лучше бы пока остаться подальше от берега. Они спустили вниз ноги и уперлись ими в песок, но как раз в это время подошла волна прилива и, несмотря на все их усилия, подняла их и отнесла как раз туда, где стояла Гибкая Нога. Она посмотрела на них очень сурово. И у нее в руке был прут. Она сказала:

— Я же говорила вам, что должно случиться! Вы не послушались, и мне придется вас наказать.

Потом она начала бить прутом по их голым ногам.

Может быть, вас никогда не хлестали по мокрым, голым ногам, тогда я скажу вам, что это очень больно. Огненная Макушка и Огненная Муха побежали к пещере так быстро, как только могли. Но ведь Гибкая Нога умела бегать быстрее, чем кто бы то ни было, и она бежала за ними всю дорогу и подгоняла их прутом.

Если бы кто-нибудь прошел мимо пещеры, когда ребята влезли в нее, то он мог бы подумать, что там живет целая стая диких кошек, — так они кричали и визжали. Гибкая Нога велела им сидеть тихо в углу пещеры, пока она будет кончать делать деревянную раму и натягивать на нее шкуру.

Под вечер пришел Соколиный Глаз и принес двух живых маленьких кроликов, которых он поймал в ловушку. Близнецы так обрадовались им, что сразу забыли обо всем, что с ними случилось.

— Можно нам оставить себе этих кроликов? — попросили они.

— Как же вы будете держать их? — сказал Соколиный Глаз. — Они ведь убегут.

— Мы их можем привязать за ноги, — сказал Огненная Макушка.

— Мы можем нарезать палок, вбить их в землю и посадить кроликов внутрь загородки! — воскликнула Огненная Муха.

— Чем же вы нарежете? — спросил Соколиный Глаз.

— Твоим каменным топором, — ни секунды не задумываясь, ответил Огненная Макушка.

Соколиный Глаз с большим сомнением поглядел на сына.

— А если я позволю вам взять мой топор, вы уверены, что принесете его назад в пещеру? — сказал он.

— Ну, конечно! — воскликнули близнецы.

Они взяли топор и принялись делать ограду из палок. А пока Соколиный Глаз привязал кроликов к маленькому дереву около пещеры.

Когда ребята на следующий день кончили делать ограду, топора нигде не оказалось. И только через три дня его нашли под кустом, где они рубили прутья.

Пока дети были заняты устройством загородки для кроликов, Гибкая Нога рассказала Соколиному Глазу о плоте.

— Ты можешь видеть его там, на берегу, — сказала она. — Я думаю, что с их стороны было очень умно сделать такую вещь, но, конечно, я им этого не сказала.

Пока Гибкая Нога готовила ужин, Соколиный Глаз спустился вниз к берегу и осмотрел внимательно плот. Потом он спихнул его в воду и попробовал на нем прокатиться. Он пробовал его несколько раз. Он ничего не сказал об этом близнецам, когда вернулся в пещеру, но близнецы увидели, какой чистой стала его кожа. И они поняли, в чем дело, и кивнули один другому головой.

IX РУЧНЫЕ КРОЛИКИ И ПЕРВАЯ ЛОДКА

Лето шло. Было все время много рыбы, устриц, крабов, улиток, разных корней, дичи, ягод, диких слив и всякой другой еды. Близнецы, их отец и мать начали толстеть.

Гибкая Нога не ходила больше на охоту, как она делала раньше. В этом не было никакой надобности, потому что Соколиный Глаз приносил домой дичи больше, чем им было нужно. Гибкая Нога оставалась в пещере, поддерживала огонь, готовила пищу, приготовляла шкуры и смотрела за детьми.

Близнецы держали кроликов, кормили их каждый день свежими листьями и корешками. Скоро в клетке появилось еще шесть крольчат.

— Мы можем сделать клетку побольше и держать больше кроликов, — сказал Соколиный Глаз. — Тогда зимой у нас всегда будет пища под рукой.

— Вот хорошая мысль! — сказала Гибкая Нога. — Дети могут кормить их.

— Да, — сказал Соколиный Глаз, — если они не будут забывать об этом.

— Я присмотрю, чтобы они не забывали, — сказала Гибкая Нога.

К июлю у них уже была большая загородка, и в ней много кроликов. Соколиный Глаз и Гибкая Нога теперь были очень богаты для пещерных жителей. У них была прекрасная пещера, много шкур и много пищи.

Гибкая Нога сделала себе из кости иглу и сшивала прекрасные мягкие оленьи шкуры для одежды. Она готовилась к холодной зиме. Она даже сделала красивые ожерелья из ракушек для Огненной Мухи и для себя.

Однажды летним вечером они сидели все вместе у входа в пещеру и смотрели на луну. Гибкая Нога сказала:

— Видите, я была права, когда говорила, что водяные боги позаботятся о нас. Здесь больше нет землетрясений, у нас есть все, что мы хотим для еды, много теплых шкур и прекрасная пещера для жилья. Осталось только одно, чего бы мне хотелось. Мне хотелось бы, чтобы здесь было больше людей, чтобы было с кем поговорить.

— Я хочу, чтобы бабушка и остальные были здесь, — сказал Огненная Макушка. — Мне хотелось бы показать Длинной Ступне наших кроликов.

— А мне бы хотелось показать Реполову мое ожерелье, — сказала Огненная Муха.

— Нет ни какого толку хотеть этого, — сказал Огненная Макушка. — Ведь нас отрезала эта вода.

Соколиный Глаз, по обыкновению, не сказал ничего, но он все время думал и думал о плавающем стволе дерева, на котором близнецы переплыли реку, и о том плоте, который они сделали из двух плавающих деревьев.

Вскоре Гибкая Нога стала замечать, что, хотя Соколиный Глаз и уходит каждый день на весь день, но часто возвращается домой без добычи. Однажды она услышала стук его каменного топора, как будто он рубил дерево. Но больше она об этом не думала.

Много дней после этого она каждый день слышала стук топора. Он доносился откуда-то с бухты.

Наконец, Гибкая Нога спросила мужа:

— Что это ты делаешь своим топором? Я слышу такую стукотню каждый день.

Соколиный Глаз не сказал ей, что он делает.

— Может быть, со временем, когда я кончу, ты увидишь, — только и ответил он.

Близнецы тоже слышали стук топора, и они решили узнать, что делает отец. На следующий день, когда они играли позади пещеры, Огненная Муха увидала маленький столб дыма, поднимающийся из леса вблизи от того места, где ручей впадал в залив. Она слышала удары топора. Они слышались из того же места, где был виден дым. Огненная Муха показала Огненной Макушке на дым, и дети побежали по берегу к бухте.

Когда они прошли немного по берегу маленькой речки, они увидали отца. Соколиный Глаз что-то делал над стволом большого дерева. Он сделал ствол с одной стороны почти плоским, откалывая куски дерева топором, и немного закруглил концы ствола. Теперь он выдалбливал середину ствола. Он делал это частью топором, частью выжигал ее.

Соколиный Глаз был так занят своей работой, что он не заметил, что ребята стоят рядом с ним. Наконец, Огненная Макушка воскликнул:

— Что это ты делаешь, отец?

Соколиный Глаз сразу перестал работать.

— Я пока не уверен в том, что у меня выйдет, — сказал он, — и не хочу об этом говорить. Когда я выдолблю всю сердцевину ствола, я посмотрю, будет ли дерево плавать, не перевертываясь. Может быть, я смогу влезть в него и заставить его плыть, куда мне будет нужно.

Соколиный Глаз снова принялся долбить бревно.

После этого близнецы каждый день ходили с отцом к маленькой бухточке и следили за его работой. Однажды, когда они спустились к бухте, они увидели, что отец вычищает последние щепки из выдолбленного в бревне углубления.

— Когда начнется прилив, вода поднимется и в речке, — сказал Соколиный Глаз. — Тогда я столкну свое бревно в воду и выеду по речке в залив. Если оно поплывет хорошо, то я проедусь.

— Как же ты будешь подталкивать его? — спросил Огненная Макушка. — Ты свесишь ноги и будешь болтать ими всю дорогу?

— Я буду отталкиваться шестом, — ответил Соколиный Глаз.

Шест был уже в лодке. Вода начала прибывать. Как только речка стала достаточно глубока, Соколиный Глаз столкнул бревно в воду. Оно, конечно, поплыло. Соколиный Глаз пошел около него по воде на более глубокое место. Потом он попробовал влезть на бревно. Но он слишком сильно навалился на одну сторону, бревно перевернулось и Соколиный Глаз скатился с него на животе прямо в воду. Огненная Макушка и Огненная Муха от радости даже заплясали на берегу.

Соколиный Глаз поднялся, весь мокрый, и попытался снова влезть на бревно. На этот раз он шагнул прямо в середину лодки. Он благополучно сел в нее. Лодка была еще слишком неустойчива, поэтому он положил на дно ее песок. Лодка сделалась тяжелее и уже не так стала вертеться.

Потом Соколиный Глаз попытался снова влезть в лодку.

Это была торжественная минута, когда он встал в лодке, взял шест и оттолкнулся им. Лодка поплыла туда, куда он хотел.

— Я буду держаться близко от берега и объеду кругом мыса, если я смогу, — сказал Соколиный Глаз.

Близнецы бросились бежать с берега на холм к пещере, чтобы видеть отца все время, пока он будет ехать.

Когда дети вбежали в пещеру, Гибкая Нога плела из полосок коры корзинку для ягод. По их виду мать сразу поняла, что случилось что-то необыкновенное.

— В чем дело, что с вами? — воскликнула Гибкая Нога. — На что вы там смотрите?

— Вот на что! Вот на что! — закричал Огненная Макушка, показывая вниз на воду.

Там, совсем близко от берега, Соколиный Глаз объезжал мыс в самой первой лодке, которая когда-либо была сделана. Во всяком случае, это была первая лодка в той части земли.

Гибкая Нога была так поражена, что она не могла говорить. Она сбежала вниз по утесу, даже не по тропинке, а близнецы, прыгая и падая, побежали за ней.

Конечно, Гибкая Нога прибежала первой. Она всегда прибегала первая. И когда близнецы добежали до берега, она уже была в лодке с Соколиным Глазом. Она действительно была храбрая женщина.

X ПОЕЗДКА

После того, как Гибкая Нога покаталась вволю, пришла очередь покататься и близнецам, а мать их смотрела на них с берега.

— Она еще лучше наших бревен, — сказал Огненная Макушка, когда он попробовал покататься в лодке.

Они проделывали с лодкой всевозможные опыты и были так счастливы и взволнованы, что стало уже совсем темно и взошла луна, а никто из них не подумал об еде.

День за днем работал Соколиный Глаз над своей лодкой. Он изучил все ее особенности. Он даже открыл, что он может плыть и в глубокой воде, если будет грести шестом с широким концом. Он открыл это, употребляя сначала руки вместо весел. Потом он вырубил первое, неуклюжее плоское весло.

Все это отняло у него много времени, но зато он прекрасно изучил свое неуклюжее судно. Он умел держать его прямо, заставлял его идти туда, куда он хочет, и с какой угодно быстротой.

Иногда он отваживался выплывать довольно далеко в море к скалам чаек. Один раз он даже объехал вокруг них. Он смотрел в воду и видел стаи плавающих там рыб, но он не мог поймать их.

Когда он в этот день вернулся в пещеру, он сказал Гибкой Ноге:

— Мне пришла в голову счастливая мысль. Почему бы тебе не сплести что-нибудь вроде сети из полос кожи? Я мог бы опускать ее в воду около скал и ловить в нее рыбу. Может быть, водяные боги и очень любят нас, как ты говоришь, но они не выкинули для нас ни одной рыбы на берег со времени землетрясения. Мне хочется попытаться наловить ее.

— Это верно, — сказала Гибкая Нога. — Мы же ловим в сети кроликов, почему бы нам не ловить и рыбу?

Когда они жили в лесу, они делали крючки из костей и ловили иногда на них речную рыбу, но они не взяли с собой ни одного крючка. К тому же они всегда больше охотились, чем занимались рыбной ловлей. Теперь же, когда под рукой было море со множеством рыбы, они стали больше думать о рыбной ловле.

— Если мы сможем ловить рыбу, у нас будет под рукой больше пищи, чем нам нужно, даже если мы не будем совсем охотиться, — сказал Соколиный Глаз.

После этого разговора Гибкая Нога стала проводить день за днем, сплетая длинные полоски кожи в грубую сеть, а Соколиный Глаз делал костяные крючки для ловли рыбы. Он прикреплял их к длинным веревкам из кожи.

В августе Соколиный Глаз выучил близнецов удить рыбу в речке и учился сам прикреплять сеть между двух скал и ловить сетями рыбу, плавающую в глубокой воде.

Ничто, казалось, так не нравилось Соколиному Глазу, как выезжать в лодке в море. Он ездил вдоль берега в ту и другую сторону и скоро узнал каждую маленькую бухту, каждый пролив между островом и скалами на восточном берегу острова.

Наконец, однажды он сказал Гибкой Ноге:

— Я нагружу лодку разной едой на несколько дней и посмотрю, не сумею ли я переехать на ту землю, откуда мы пришли. Это совсем не так уж далеко. Я уже ездил в моей лодке гораздо дальше.

— Я боюсь, что ты утонешь! — воскликнула Гибкая Нота. — Что мы тогда будем делать?

— Вы сами сумеете о себе позаботиться, — сказал Соколиный Глаз. — Дети уже умеют удить рыбу в речке. У вас есть кролики и устрицы. Вы ни в чем не будете нуждаться, пока меня не будет с вами.

— Но мы будем так одиноки! — воскликнула Гибкая Нога. — И вдруг ты никогда не вернешься назад!

— Но я же вернусь, — сказал Соколиный Глаз. — Вот увидишь.

Гибкая Нога знала, что бесполезно возражать Соколиному Глазу, и она замолчала. На следующий день она и близнецы помогали ему погрузить в лодку оленье мясо, дикие сливы и желуди. Потом Соколиный Глаз положил в лодку свое копье, каменный топор, крючки и ремни и влез сам.

Трое оставшихся дома долго стояли на берегу и смотрели, как он поплыл через пролив к далекому берегу. Они смотрели на него, пока лодка не стала виднеться вдали, как маленькое черное пятнышко. Тогда они медленно пошли к своей пещере.

За этим днем прошло много тревожных дней и ночей. Гибкая Нога опять начала сама ходить на охоту. Она брала с собой близнецов и учила их охотиться, как взрослые люди.

— Если вы выучитесь охотиться и ставить ловушки так же хорошо, как вы удите рыбу, то вы сумеете позаботиться о себе, если со мной что-нибудь случится, — сказала она.

Им не только приходилось добывать пищу на каждый день, но и нужно было начинать делать запасы на зиму. Они собирали орехи и складывали их в кучу в углу пещеры. Всегда, когда они не спали и не были заняты другим делом, они собирали хворост для костра.

Так прошел целый долгий месяц. Наконец, пришел день, когда подул резкий ветер. Он показал, что лето совсем приходит к концу.

Гибкая Нога и близнецы пошли на берег вблизи от пещеры собирать устриц для ужина. У них была с собой корзина, сплетенная Гибкой Ногой из коры. Она была уже почти полна устрицами. Был отлив, и они бродили на некотором расстоянии от воды.

Вдруг вода начала быстро подниматься. Она поднималась так быстро, что им пришлось бежать, чтобы спастись на более высоком берегу. Они уже начали медленно подниматься на утес, когда вдруг услыхали позади себя крик. Гибкая Нога так испугалась, что у нее подогнулись колени, и она уселась прямо в корзину с устрицами!

Они посмотрели на залив и там увидели свою собственную лодку, а в ней стоял Соколиный Глаз и махал им рукой. Они видели в лодке еще три головы рядом с Соколиным Глазом, но ни Гибкая Нога, ни близнецы не могли сказать, чьи это были головы. Они оставили корзину с устрицами на краю утеса и помчались вниз к самой воде.

Когда лодка подошла ближе к берегу, они узнали бабушку, перепуганную до смерти. Она сидела на дне лодки и изо всех сил держалась за ее края руками. Позади нее сидели Черная Птица и Длинная Ступня!

В ту же минуту, как лодка подошла близко к берегу, оба мальчика выпрыгнули с ее заднего конца, чуть не перевернув бабушку, и зашлепали по мелкой воде к берегу. Они боднули Огненную Макушку в живот, дали подзатыльник и перевернули Огненную Муху, чтобы показать, как они были рады их видеть.

Когда нос лодки врезался в песок, и бабушка и Соколиный Глаз вылезли из нее, четверо ребят стали прыгать вокруг них, визжа от радости, как щенята. Даже Гибкая Нога плясала от радости вместе с ними.

Когда шум немного утих, бабушка схватила Огненную Макушку и Огненную Муху и хорошенько их потрясла.

— Вы, маленькие красноголовые лисенята! — воскликнула она. — Вы живы, и благополучны, и толсты как кролики, а у меня все это время чуть не разрывалось сердце, потому что я не знала, что случилось с вами!

С того весеннего утра, когда близнецы тайком ушли из пещеры, прошло столько времени, что они сначала даже не поняли, о чем говорит бабушка. Они никогда и не думали о том, что она могла почувствовать, когда увидала, что их нет.

Соколиный Глаз засмеялся.

— Я привез бабушку, чтобы она дала вам то, чего вы заслужили, — сказал он. — Она говорила мне, что возьмет палку, как только увидит вас, и начнет учить вас за то, что вы убежали, не сказав ей ни слова.

— Теперь подождите, пока я найду палку, — воскликнула бабушка. Она глядела на них очень свирепо, когда говорила это, но близнецы знали очень хорошо, что она была так же рада видеть их, как и они ее. Они схватили ее за руки и начали втаскивать ее на холм. Черная Птица и Длинная Ступня подталкивали ее сзади.

— Убирайтесь, — кричала бабушка, упираясь изо всех сил. — Я не могу бежать так быстро. Я совсем задыхаюсь.

— Мы потащим тебя, — кричали ребята, и тащили, и пихали ее, пока не привели ее, совершенно задыхающуюся, на вершину холма.

Соколиный Глаз вытянул свою драгоценную лодку высоко на берег, куда не доставал прилив, и он и Гибкая Нога медленно пошли следом за бабушкой и ребятами, неся корзинку с устрицами.

С вершины холма близнецы, Черная Птица и Длинная Ступня нырнули на скрытую тропинку, ведущую к пещере, совсем как мыши в свою норку.

Бабушка осталась стоять одна на вершине. Она не заметила, куда исчезли дети. Она слышала их голоса и видела внизу утеса тоненькую струйку поднимающегося вверх дыма. Она знала, что пещера должна быть там, но она не знала, как туда попасть.

Когда Соколиный Глаз и Гибкая Нога подошли, они повели ее за собой по маленькой зеленой тропинке, которая вела к пещере.

Когда они спустились к пещере, дети уже подложили в костер большую охапку хвороста, и пламя высоко поднималось в воздух.

— Посмотрите, — воскликнула Гибкая Нога, — даже огонь пляшет от радости, что вы приехали!

Она повела бабушку в пещеру и показала ей теплые шкуры и кучи орехов. Потом она показала бабушке, как надо готовить устриц.

Близнецы сейчас же потащили Черную Птицу и Длинную Ступню смотреть кроликов.

Потом они вернулись назад и заставили бабушку пойти посмотреть на них. Когда все осмотрели все, что можно было осмотреть, стало уже темно, и Гибкая Нога приготовила настоящее праздничное угощение. У них была жареная оленина, приправленная морской солью. Потом у них были устрицы и, наконец, орехи и дикие сливы.

Когда все плотно наелись, Гибкая Нога сказала Соколиному Глазу:

— Теперь расскажи нам о твоем путешествии. Когда ты поплыл, мы долго следили за тобой с вершины утеса, пока ты стал не больше черной точки на воде. Мы не знали ничего больше о тебе, пока не услышали сегодня твоего крика. И мы так долго жили одни.

— Я скоро и без всяких приключений доехал до другого берега, — сказал Соколиный Глаз. — Потом я повернул лодку к западу. Я плыл по мелким местам вдоль берега, пока не доехал до того самого места, которое мы перешли, когда мы шли сюда. Я знал, что наша река вливается в большую воду (море) недалеко оттуда, и поэтому я поехал по первой реке, которую я нашел. Ночью я спал в лодке. В первую ночь я проснулся от воя волков. Но я только столкнул лодку в реку, и они не могли сделать мне никакого вреда.

Два дня я плыл вверх по реке. На второй день мне стали встречаться знакомые места, а на утро третьего дня я доехал до речной тропинки как раз в то время, когда бабушка спустилась за водой.

— Да, да! — воскликнула бабушка. — Я думала, что я вижу это во сне. Лодка испугала меня. Я думала, что Соколиный Глаз мертв, и я вижу его дух. Я пустилась бежать к пещере.

— Ты думала, что мы все умерли? — спросила Гибкая Нога.

— Да, — сказала бабушка. — Я думала, что пещерный медведь или тигр растерзал вас. Вы были всегда так безумно отважны. А что касается вот этих негодников, — она хлопнула Огненную Макушку по голове, — я не знала, ушли ли они с вами или убежали тайком в лес и были съедены старым зубастым тигром.

— Ну, вот видишь, ведь стоило быть отважным и смелым! — воскликнула Гибкая Нога. Когда она сказала «отважным и смелым», она поглядела прямо на Соколиного Глаза. Она думала, что он был самый отважный и смелый человек в мире.

— Здесь, на острове, совсем нет тигров и пещерных медведей. Тут много всякой пищи. Почему другие не захотели приехать сюда тоже, когда ты рассказал им это? — спросила она мужа.

— Они все хотели ехать, — отвечал Соколиный Глаз, — но лодка не могла выдержать так много людей. Поэтому я и оставался там, пока научил их делать лодки. Длинная Рука, Большое ухо и Серый Волк — все теперь за работой, все делают лодки. Они приедут сюда весной или летом.

— Как же они найдут дорогу? — спросил Огненная Макушка.

— Я им рассказал, как ехать по реке и вдоль берега морем и где переехать на наш берег, — сказал Соколиный Глаз. — Они не могут не найти нашего острова, а если они найдут остров, они не могут не найти нас. Я им сказал, что мы живем как раз в той стороне, где солнце выходит из воды.

Пока они разговаривали, стало совсем темно.

Пещера освещалась только светом костра, но как раз в это время Гибкая Нога заметила светлую полосу над водой на краю света.

— Смотри, бабушка, смотри! — воскликнула она, указывая на полосу. — Мы открыли тайну солнца и луны! Они оба спят в воде!

Дети, бабушка, Соколиный Глаз и Гибкая Нога смотрели, как белая полоска становилась все ярче и ярче и, наконец, вытянулась серебряной дорожкой по воде. Они увидели, как бледная луна медленно поднималась по небу и как начали мерцать на небе звезды.

— Я думаю, что никто больше во всем мире не знает этой тайны, — сказала торжественно Гибкая Нога. — Вы видите, — здесь конец мира. И некуда идти дальше.

— Разве только можно поплыть в моей лодке, — сказал Соколиный Глаз.

— Духи воды так добры к нам, — сказала Гибкая Нога, — мы не должны слишком испытывать их. Если и есть еще тайны, которых мы не знаем, то мы не должны стараться узнать их.

— Со временем, — сказал Соколиный Глаз, — со временем я думаю поехать… — Но Гибкая Нога не дала ему кончить.

— Нет, — сказала она, зажимая ему рукой рот, — нет, ты никуда никогда больше не поедешь. Ты останешься здесь с нами и мы будем счастливы.

— Когда-нибудь мы-то все-таки попробуем поехать, — сказал Огненная Макушка сестре.

Огненная Муха, в знак согласия, кивнула головой.