Век одиночества

Глава 10 ПОЛОСКАНИЕ МОЗГОВ

Такие вот визиты к начальству Лэйхо называл попросту «полосканием мозгов». Никакого проку от них, одно расстройство. Вываляют тебя в грязи, наплюют в душу, и все это — мотивируя «лучшими побуждениями», радением о деле. Тоже мне, Радетели…

Комиссар спохватился. Ведь он и впрямь разговаривал сейчас с одним из кормчих страны. Однако же если все они хоть немного походят на его Генерала, то стоит задуматься…

Это раньше, в пору восторженной юности, он полагал, что у руля Пандеи стоят настоящие герои, люди без страха и упрека, положившие жизни на алтарь Отечества. Пока не столкнулся с некоторыми из них достаточно близко.

К примеру, его прежний начальник, Второй, в принципе, был нормальным человеком и настоящим профессионалом. Но именно человеком, а отнюдь не небожителем. У него тоже имелись слабости и недостатки, свойственные любому пандейцу. Например, покойный любил хорошие сигары, и его, Антти Лэйхо, тоже к ним приохотил, а еще обожал хонтийскую кухню и выпивку. Как раз это обстоятельство и поколебало веру молодого инспектора в непогрешимость Радетелей. На словах кляня врага, начальство втихомолку объедалось нелегально доставленными из-за границы продуктами и смаковало вражеские напитки, восхищаясь неподражаемым букетом и послевкусием.

У нынешнего шефа комиссара, Третьего, недостатков гораздо больше, чем у его предшественника. Одна коллекция автомобилей чего стоила! Спрашивается, зачем одному человеку целых пять (пять!) машин?! Все равно он дальше столицы не выбирается, опасаясь за свою жизнь.

Помнится, года два назад Генерал отправился с инспекцией к южному рубежу государства, принять только-только модернизированный участок Защитной Стены, опоясывающей Пандею по границе и отделяющей ее от прочего враждебного мира, а заодно осмотреть состояние тамошнего узла Противоракетного щита. Отправился, но так и не доехал: его колонна была атакована террористами. Половина служебных автомобилей и танков оказалась подбитой, остальным еле-еле удалось ретироваться. С тех самых пор Третий не покидал пределов родного города.

А ведь кроме авто у него еще и два личных аэроплана имеется. Вон, у принца Кирну всего-то один именной бомбовоз был, несмотря на то, что угнетатель народа, член императорской семьи и летчик, наконец. Интересно, а Генерал хоть умеет управлять аэропланом?..

— Ты меня слушаешь, Лэйхо?! — грозно рявкнуло начальство. — Или опять мыслями в небе витаешь?

Надо же, в точку угодил.

— До каких пор собираешься тянуть с расследованием этого дела?

— Большинство эпизодов уже раскрыто, — отрапортовал, вытянувшись по стойке «смирно», руководитель Особого Антитеррористического Подразделения. — Однако в связи с вновь открывшимися обстоятельствами…

— Что еще, на хрен, за обстоятельства? — взорвался, багровея, Генерал. — Все предельно ясно! От тебя требовалось всего-навсего подготовить аналитическую записку с обоснованием мер, необходимых для усиления борьбы с терроризмом. А ты развернул такую бурную деятельность, что впору подумать, будто к четвертой Хонтийской войне готовишься, упаси нас от нее Мировой Свет!

— Мы вышли на след хорошо законспирированной и прекрасно оснащенной большой организации повстанцев…

— Какая организация?! У нас под самым носом? И мы о ней ничего не знали?! Думай, что говоришь!

Для убедительности Генерал постучал себя кулаком по лбу. Звук вышел на удивление гулкий. Радетель нахмурился.

— В общем, прекращай сеять в стенах вверенного мне Департамента панические настроения. То, с чем мы имеем дело, не больше нежели обычные одиночные теракты, вписывающиеся в общую статистику. Понятно?

— Так точно, ваше высокопревосходительство.

— Ну, я же знаю, что ты умный малый, Лэйхо, — кивнул шеф госбезопасности.

«Фу, неужели пронесло?» — подумал Антти.

Но, как оказалось, рано он радовался. Это было всего лишь затишье перед бурей.

— Скажи-ка мне лучше, что там за преступное гнездо вы разворошили?

— Какое именно? — уточнил комиссар. — Мы много чего накопали за последнее время.

— Я имею в виду эпизод с арестом этого самого, как его?.. — Третий заглянул в лежавший перед ним на столе листок бумаги. — Ярви Разму, так, кажется?..

«Хорошо генеральские стукачи работают! — восхитился Лэйхо. — Не успеешь зацепиться за что-то любопытное, как уже начальство в курсе. Ишь, интересуется!»

Он бы с удовольствием и сам кое-чем поинтересовался.

Например, как объяснить тот факт, что на место недавно убитого террористами бригадира Вилле Тапио не далее как вчера был назначен родной брат жены Генерала? Молокосос, которому еще и двадцати пяти лет не исполнилось? Ни опыта, ни авторитета, ни заслуг — и сразу в руководители одного из крупнейших столичных райотделов Департамента Правопорядка! Каким образом, ваше высокопревосходительство?

Промолчал. Как всегда…

Сообщника террориста-смертника, взорвавшего гимназию, задержали почти на месте преступления.

Прибывшая по срочному вызову спецбригада Департамента Благополучия оцепила школьный парк и принялась хватать всех, кого нелегкая занесла в это время в окрестности элитного учебного заведения.

Ребята из «Веселого эскадрона», как прозвал особое мобильное подразделение Департамента Благополучия какой-то остряк, службу знали туго. Недаром их как огня боялись обыватели. Приметная форма, бесстрастные лица, особые автомашины, оснащенные газовыми камерами. От всего этого веяло подлинным страхом смерти. И это правильно. Сеющие смерть террористы должны видеть, что на их пути есть надежный заслон. «Эскадроновцам» разрешалось проводить расправу над преступниками, уличенными на месте преступления, не сходя с него, без суда и следствия.

За полчаса облавы было задержано и доставлено к расположившемуся в кабинете директора гимназии комиссару для опознания более двух сотен человек. Дрожащих от страха людей, преимущественно мужчин, расставили в две шеренги вдоль стен коридора. Здесь были и «отверженные» с клеймеными лбами, и полноправные граждане Пандеи. Однако никакого различия между первыми и вторыми не наблюдалось. Все они затравленно глядели на людей в мрачных черных мундирах, наставивших на них оружие и готовых без малейших колебаний пустить его в ход. Поэтому бледного усатого человека, нетвердой походкой идущего по коридору и медленно вертящего головой то направо, то налево, встретили с плохо скрываемой ненавистью.

Лэйхо пристально вглядывался в перекошенные от ужаса и злобы лица, до странности похожие одно на другое. Вот что с людьми делает страх, превращая индивидуумов в единую безликую массу! Такой можно управлять, как каким-нибудь автомобилем. Ничего человеческого, ни малейшего проблеска мысли. Только страх — липкий, удушливый. Не на это ли рассчитывают террористы, пытаясь вызвать всеобщую панику и трепет?

А вот этот, кажется, не боится. Комиссар приостановился и стал с любопытством рассматривать стоявшего напротив него худощавого мужчину среднего возраста и неопределенных лет. Блеклый, невыразительный, глянешь на такого в толпе и тут же забудешь, как он выглядит.

Но Лэйхо не забыл. Профессиональная память цепко зафиксировала человека, чем-то на пару мгновений заинтересовавшего безопасника. И вот теперь услужливо извлекла из каких-то потайных ящичков изображение того, кто недавно беседовал с погибшим смертником в гимназическом дворе.

Глаза подозреваемого тоже внимательно изучали комиссара, словно прицениваясь, что это за зверь такой. В них не было ничего, кроме усталости и скорби. Будто мужчина потерял что-то очень дорогое и ценное. Не о гибели ль соратника сожалеет? Понятное дело, что не о смерти молодого сотрудника ДБ сокрушается!

— Мне вас жаль… — неожиданно бросил преступник в лицо комиссара, как будто подслушав его мысли.

— Молчать! — взъярился, брызжа слюной, стоявший за плечом шефа инспектор и с размаху врезал наглецу кулаком под дых. Осту Салминена можно было понять — такого страху натерпелся…

— Увести! — приказал Лэйхо, и двое «эскадроновцев», скрутив задержанного, повели его прочь. — Остальных переписать и отпустить… под подписку о невыезде.

Изловленного выродка звали Ярви Разму, и был он полноправным гражданином Пандеи, ранее не привлекавшимся, не имевшим, не замеченным и т. п. Что же его толкнуло на путь террора? Может быть, те же причины, что и внешне благополучного студента Яри Юсиллы? Ненависть к власти Радетелей?

При обыске, проведенном на квартире задержанного, обнаружились любопытные вещи. Нет, на этот раз не склад взрывчатой, изготовленной в Хонти, и даже не оружие, а нечто более неожиданное и оттого — пугающее.

Антти Лэйхо давненько не приходилось накрывать подпольную типографию. Казалось, что после семилетней давности мятежа генералов о подобного рода «забавах» напрочь забыли. Террористы не применяют методов словесного убеждения и запугивания, предпочитая им действия иного рода. Взрывная шашка или граната, как они считают, более весомое средство для убеждения властей, апеллировать же к народу внутренние враги Пандеи и вовсе не привыкли.

А тут примитивный печатный станок кустарной сборки, мешочки со свинцовым шрифтом, пара банок специальной краски, валики для ее нанесения на набор. И несколько пачек уже готовой продукции.

Начальник Особого Антитеррористического Подразделения распечатал наугад один из пакетов, брезгливо взял в руки небольшую листовку, отпечатанную на дешевой бумаге, и принялся изучать текст.

Чем дальше он читал, тем выше лезли на лоб его брови. Во рту, как всегда, пересохло от волнения. Прежде бы он обязательно закурил, но после пережитого в гимназии ужаса что-то сдвинулось в голове. Перед глазами то и дело возникала мрачная картинка: серебристый металлический пенальчик, с жалобным позвякиванием катящийся по полу к ногам смертника. И охота курить тут же пропадала, улетучивалась без следа.

Авторы листовки предлагали безвозмездную помощь всем желающим, прежде всего «борцам с преступным режимом», покинуть пределы Пандеи. По их выбору можно переместиться в Хонти или Страну Отцов. Далее указывались действия, которые необходимо совершить, чтобы мечта о побеге из страны стала явью. Говорилось что-то туманное о некоем «Золотом билете», хотя что это такое, не уточнялось.

По приказу Лэйхо сотрудники госбезопасности перерыли все вокруг, буквально перевернув содержимое небольшой однокомнатной квартирки вверх дном. Дольше всего пришлось повозиться со стеллажами, заполненными книгами: серьезными научными трудами по философии, социологии и политологии.

Среди прочих фолиантов обнаружился том мемуаров Его Императорского Высочества принца Кирну «Двадцать лет в небесах» со множеством иллюстраций, большая часть которых изображала высочайшего летчика рядом с его именным бомбовозом или за штурвалом «Горного Орла». За хранение этой книги хозяину квартиры полагалась ссылка на Северные территории года на два или три — слишком уж привлекательной выглядела в изображении автора приказавшая долго жить Империя. У нынешнего читателя после знакомства с подобной книгой мог возникнуть вполне закономерный вопрос: а зачем вообще революцию делали?

К сожалению, никаких следов таинственного «Золотого билета» обнаружить не удалось.

«Как же это? — искренне недоумевал Лэйхо. — Как могут преступники осуществлять столь дерзкие деяния под самым носом у всесильного Департамента Безопасности? И насколько реальным является проникновение за неусыпно охраняемую Защитную Стену?» По долгу службы комиссар знакомился с секретными приказами по оборонному ведомству и немного представлял себе, что представляет собой пограничный комплекс. Совсем «немного». Что тогда говорить о тех, кто совершенно далек от всего этого? Неужели преступные руки дотянулись уже так далеко и высоко?

Обо всем этом следовало расспросить господина Ярви Разму. Хорошенько расспросить.

И начальник третьего отдела ДБ не колеблясь выписал постановление о проведении допроса с использованием ментоскопа. Ну и что, что эта процедура сложна, дорогостояща и вредна для допрашиваемого? Пусть результаты воздействия лучей на мозг нельзя предсказать. Что из того? Все равно судьба преступника уже решена. Каковыми будут для него последствия допроса, тот, вероятно, уже не сможет ощутить. Не успеет…

Ментоскопы в Департаменте Благополучия появились относительно недавно. Всего какой-нибудь десяток лет назад, сразу после третьей Хонтийской войны. Первым внедрить их в следственную практику предложил предшественник Генерала. Он откуда-то раздобыл чертежи небывалого прибора, по которым лучшие пандейские конструкторы изготовили несколько опытных образцов. Поговаривали, что секрет похищен то ли у хонтийцев, то ли в бывшей метрополии, Стране Отцов. И уже первые попытки использования ментоскопов дали удивительные результаты.

Чудо-прибор позволял проникать в глубины человеческой психики и, извлекая оттуда воспоминания, трансформировать их в картинки-образы с последующей трансляцией на экран телевизора. Получалось что-то вроде кино, только более фантастичное, что ли. Ни одному режиссеру не удавалось воссоздать нечто подобное. Кроме того, аппарат позволял производить коррекцию воспоминаний человека, стирая лишнее или внедряя в мозг новые, ложные воспоминания. В принципе, вещь незаменимая в медицине, особенно в плане борьбы с разного рода расстройствами. Например, у людей, перенесших глубокий стресс (из-за гибели близких, болезни, аварии), можно купировать трагические мыслеобразы.

С другой стороны, не все подопытные реагировали на ментоскопирование одинаково. Люди в последнее время вообще стали слабоваты в психическом отношении: видимо, сказывались последствия войны и всего того, что произошло потом. Шесть человек из десяти после прохождения через ментоскоп, как правило, теряли рассудок и вскоре умирали. Впрочем, жалеть о них не приходилось, поскольку для экспериментов обычно брался «расходный материал», не подлежавший отчетности.

Вот и этот худосочный хлюпик из того же разряда. Хотя следует отдать ему должное, держался он очень достойно. Не то, что большая часть попадавших в это помещение испытуемых. Те, едва завидя шлем с проводками, тянущимися к уродливой металлической коробке с экраном, тут же впадали в панику, пытаясь не позволить усадить себя в стендовое кресло и надеть на голову венец с непонятными фонариками, светящими прямо в глаза. А вот Ярви Разму с живейшим любопытством разглядывал хитроумное приспособление, то и дело отпуская восторженные комментарии.

— Вы знаете, что это? — поинтересовался Антти Лэйхо.

— Слышал, — пожал плечами арестованный.

— И вам не страшно?

— Немного, — вздохнул преступник. — Да куда же от вас денешься? Еще недавно у нас оставались неприкосновенными хотя бы мысли. А теперь мы потеряли право и на свободу думать.

— Прямо философ! — проворчал Оста Салминен. — Лучше бы тогда думал, когда решил пару сотен ни в чем не повинных детишек на тот свет отправит. Свободы ему мало!

— Инспектор! — призвал, к порядку помощника комиссар. — Помолчите!

— Я не хотел никого убивать, — беспомощно развел руками Разму. — Даже пытался отговорить соратников от проведения акции устрашения…

— Вот, значит, как? — лицо Осты перекосила гримаса ненависти. — Акция устрашения? Так это у вас называется?

Тяжелый кулак инспектора опустился на голову подопытного.

— Оста! — взревел начальник Особого Антитеррористического Подразделения. — Немедленно выйди вон! Ты мешаешь эксперименту!

— Я… — набычился заместитель.

— Выйди, я сказал! Пойди, подыши свежим воздухом. Когда успокоишься, можешь возвращаться.

— Проклятье! — Салминен, громко хлопнув железной дверью (у комиссара даже уши заложило), выскочил из комнаты.

Инженер-оператор, обслуживающий ментоскоп, усадил слегка оглушённого Разму в стендовое кресло, приладил ему на голову шлем, поправив датчики так, чтобы зонды смотрели прямо в зрачки, и щелкнул тумблером. По засветившемуся в центре ящика экрану побежала рябь, потом пошли цветовые пятна. Техник, выругавшись, стал крутить верньеры и нажимать кнопки, пока, наконец, на экране не проступила четкая картинка.

Комиссар впился глазами в изображение.

Какие-то дома. Маленькие, одноэтажные, крытые черепицей. Три или четыре. Рядом буйно зеленеющие деревья и кусты с пестрыми цветами. Чуть ниже весело бежит речушка, в которой плещутся дети.

Все ясно, детские воспоминания.

Это ж сколько может пройти, прежде чем они доберутся до интересующего Лэйхо периода? Судя по внешнему виду, арестованному лет под сорок. Не одна ментопластина будет испорчена подобными идиллическими картинками.

Надо бы подтолкнуть мысли подопытного в нужном направлении.

— Что вам известно о незаконном перемещении граждан Пандеи за пределы Защитной Стены? — резко спросил Антти.

Преступник, до этого расслабленно лежавший в кресле, дернулся, как от удара тока. В принципе, так оно и было. Не зря же инженер, повинуясь красноречивому подмигиванию комиссара, повернул ручку еще на пару делений.

Экран заполонило изображение Стены — выдающегося творения пандейских военных архитекторов. Лэйхо пару раз бывал у этого оборонного сооружения и потому сразу узнал его. Но вообще все, связанное с данным объектом, являлось строжайшей государственной тайной, к которой нужен специальный допуск. Начальник третьего отдела Департамента Благополучия подал оператору знак, чтобы тот удалился. Дескать, сам справлюсь, не в первый раз. Инженер, уступив бразды управления прибором комиссару, покорно покинул допросную.

— Как проходит переброска через Стену? Кто руководит ею? — вопрос за вопросом сыпались на голову испытуемого.

Картинки на экране лихорадочно сменяли друг друга. То демонстрировалась Стена, отчего-то начинавшая в одном месте истончаться до прозрачности, пока в ней не появлялся проход, то ее место вновь занимала идиллическая зарисовка сельской природы. Один раз возникло лицо погибшего в гимназическом парке смертника. И снова — Стена. Было видно, что террорист пытается припрятать подальше сокровенные воспоминания.

Лэйхо продолжал донимать его убийственными вопросами. Видя, что дело не слишком клеится, он еще на пару делений перевел ручку. Риск был велик, испытуемый мог не выдержать, но ничего иного не оставалось. Нужно выудить необходимую информацию из тайников памяти Ярви Разму. Любой ценой.

— Кто руководит переправкой? Кто у вас главный?

— Нет, нет! — тряс головой худосочный тип в кресле.

И все-таки комиссар добился своего.

На экране появилась уродливая большеголовая фигура, одетая в зеленый балахон. На ее плече застыла нахохлившаяся птица. Изможденное морщинистое лицо с опущенными бледными веками выражало абсолютное спокойствие. Бескровные губы шевелились, но разобрать, что говорил мутант, было нельзя. Вдруг веки существа поднялись и прямо на Лэйхо уставились длинные узкие глаза с вертикальными, как у змеи, зрачками. Этот взгляд словно насквозь прожег грудную клетку Антти, добравшись до самого сердца. Сначала бешено застучав, потом оно на миг остановилось, так, что безопасник чуть не задохнулся. То же самое, похоже, происходило и с подопытным, который вдруг истошно завопил:

— Я не виноват, Колдун! Я не виноват! Прости!

На его губах выступила кровавая пена. Еще мгновение, и преступник обмяк, безвольной куклой развалившись в кресле. Экран потух.

Лэйхо схватил Разму за запястье, пытаясь уловить пульс. Тот еле прощупывался.

— Эй, кто-нибудь! — приоткрыв дверь, крикнул комиссар в коридор. — Реанимационную бригаду сюда!

А сам, вернувшись к аппарату, быстро извлек пластину с последней ментограммой и спрятал ее в карман пиджака, взамен сунув в ментоскоп другую, с записью «сельской идиллии».

Зачем он совершил этот подлог, Антти и сам толком не мог объяснить. Как будто некий посторонний голос велел ему сделать это.

Или не голос, а взгляд?

Взгляд того непонятного существа, которого потерявший сознание преступник назвал Колдуном…

— Я… вернее, руководство страны, — Генерал возвел глаза вверх, — желает знать, что удалось выяснить насчет нелегального канала переброски наших граждан во враждебные Пандее государства?

— Мы работаем над этим, — коротко отрапортовал комиссар.

Радетель, очевидно, ждал иного ответа. Он взорвался новой порцией отборной брани, и Лэйхо машинально отметил, что впервые слышит из уст его высокопревосходительства подобные выражения.

Опуская детали, шеф государственной безопасности грозился обрушить на головы нерадивых подчиненных все мыслимые и немыслимые кары, если те в ближайшее время не пресекут преступные деяния и не арестуют их организаторов.

— Есть информация, что всем этим руководит некий неуловимый мутант по кличке Колдун! — изрек Генерал, чуть подустав от устроенной подчиненному головомойки. — Найди мне его, Лэйхо! Тогда мы можем вернуться к разговору об обещанном мною «Ордене Свободы».

— Буду стараться, ваше высокопревосходительство! — пообещал комиссар, прищелкнув каблуками, после чего взмах начальственной руки наконец-то возвестил, что он может быть свободен.

Выходя из кабинета, Антти услышал, как Радетель со вздохом сообщил кому-то в телефонную трубку:

— Увы, ничего нового. Он неуловим…

Спустившись к себе на этаж, начальник Особого Антитеррористического Подразделения сразу был атакован своим заместителем, поведавшим, что арестованный Разму мертв.

— Все-таки не выдержал ментоскопирования? — нахмурился Лэйхо.

— Нет, шеф. Его убили. Перерезали горло…

— Что?! — не поверил своим ушам комиссар. — Прямо здесь, в здании Департамента? Кто, как?!

Инспектор пожал плечами. Откуда он может знать?

А вот Антти Лэйхо уже точно знал, что в его окружении завелся предатель…