Великая Война

К слову, о молодняке. Я, конечно, не эксперт, но в этих траншеях очень много молодых. По всей видимости немцы отводят самые боеспособные отделения, а для прикрытия используют свежее мясо, которое должно просто выиграть время. Это грустно и мерзко, но логично и эффективно.

И на счёт алкоголя. Удивительно, но факт, солдаты не только дымили как паровозы, но ещё и пили. Пиво и вино. И это являлось нормой, что меня шокировало. Понятное дело, они не нажирались, а вино всегда разбавлялось, но стоил ли говорить о том, как солдаты рвались до этого алкоголя? Французы так и вовсе за вино готовы были убивать. А вот у русских алкоголя я не заметил.

Так или иначе к утру моё требование было услышано и даже сам оберст внял моим словам, лично вышел к солдатам и начал произносить патриотичную речь. Скорая победа, разгром русских, мы настолько сильные, что легко воюем на два фронта и бла-бла-бла.

И в этот момент мне стало понятно, что пора действовать. Легко добрался до склада, без сомнений убил часового, затащил тело внутрь и начал накладывать на снаряды письмена. Слова силы выцарапывались Кристиной и если они получат сигнал, то начнут раскаляться и вызовут детонацию боеприпаса. Затем взрываться начнёт и всё остальное, огня будет прилично.

Как только разобрался с первым и основным складом артиллерийских снарядов, то сразу же направился к командирскому блиндажу.

– Оберлейтенант Кантегерд, – меня поприветствовал адъютант оберста, также в помещении находился и командир первой роты, но он молча продолжал изучать карту.

Отлично, сразу четырёх командиров рот и ещё оберста с его адъютантом я бы точно не одолел. Сигнал к взрывчатке, содрогается земля и в этот момент я вонзаю Кристину в шею командира роты, одновременно с этим выставляя вперёд левую руку и стреляя из протеза в голову не успевшего создать барьер адъютанта. Всё случилось крайне быстро, никто не услышал стрельбы, ведь внимание оказалось приковано к подрыву склада боеприпасов.

Я вышел наружу и обнаружил, что часть солдат уже хватается за животы и падает. Некоторые сразу теряли сознание, другие начали блевать, третьи чувствовали себе очень хреново, но ещё стояли на ногах. Отравление на всех подействовало по-разному, но больше всего досталось зелёным юнцам, которые ещё минуту назад поднимали тост за кайзера, смотря на такого гордого и великолепного оберста, а теперь просто умирали.

Взглядом нашёл командира второй роты, который также находился среди своих солдат и уже подхватил одного из бедолаг, дабы отнести его к госпиталю.

– Оберлейтенант Кантегерд, помогите мне…

Нож в глаз, пока Кристина выпивает его досуха, я пистолетом начинаю расстреливать стоящих на ногах солдат. Такие бедные, да? На самом деле нет, стоит только пустить этих людей на чужую землю, как они начнут насиловать, убивать, грабить. Это же война, где каждого учат ненависти к врагу.

Поэтому лишних иллюзий я не питал и делал то, что сделал бы на моём месте любой из них. Это не оправдание, это суровая действительность, факт, который ты либо принимаешь, либо подыхаешь и подставляешь тем самым своих.

– М-м-м, а ты знал, что он не курил? – за несколько секунд Кристина выпила командира роты до дна.

– Оберлейтенант Кантегерд! Предатель! – раздался голос оберста, который уже успел всё осознать, сбегать к складу и даже найти меня на месте очередного преступления: впрочем, скрываться более не имело смысла.

Вместо меня немцу ответил свист снарядов русской артиллерии.

Глава 8

– Ха-ха-ха, догонялки! – Кристине было очень весело.

А вот мне – нет. Оберст разошёлся не на шутку и первой же атакой создал разрушительную молнию. Я едва успел увернуться, но остаточный разряд всё равно вызвал анемию части мышц.

– СДОХНИ, РУССКАЯ СВИНЬЯ!!!

– Твою мать!

Вовремя траншея пошла в бок и мне снова удалось уйти от смерти. Позади же меня разорвало по меньшей мере десять солдат, буквально разорвало, на мелкие кусочки, даже алый туман поднялся, ведь кровь стремительно испарялась от разрушительной магии. В моём мире этот тип бы с лёгкостью уничтожил любой танк.

Я же на ходу орудовал Кристиной, перерезая глотки солдатам на своём пути. Часть из них пыталась прятаться от артиллерии, другая теряла сознание из-за отравленного пива, третьим мешали стрелять спины союзников.

– БОЛЬШЕ КРОВИ БОГИНЕ КРОВИ!!! – ещё громче оберста так ещё и прямо в моём сознании кричала Кристина, вошедшая в раж.

После убийства двух ротных, сильных одарённых, она теперь выпивала врагов куда быстрее. Зачастую и вовсе после того как я вырывал клинок из плоти струйки крови ещё некоторое время тянулись за мной, после чего падали в грязь. Снаряды же продолжали со свистом лететь к земле, взрываясь порой даже в самой траншеи.

И вот на очередном повороте меня протаранил один из офицеров, везучий обладатель экзоскелета. Гад снёс меня как куклу и впечатал в стену траншеи, попутно нанеся удар саблей прямо в мою грудь. Но раздался лишь лязг и загорелись руны на броне, остановившие удар.

Немец поднял голову и посмотрел на меня, потом на штык-нож в его плече. Силы стремительно покидали бедолагу, ведь жажда Кристины была неутолимой. И как только сердце немца перестало биться, то я сразу же отшвырнул труп с нагревшемся энергетическим ранцем в сторону.

Взрыв раздался уже позади, а я продолжал разрывать дистанцию с оберстом, который кричал где-то позади. Драку с сильнейшим я собирался оттягивать до последнего, попутно напитывая своё духовное оружие силой отнятой крови.

– О, нет, он сдаётся, – снова раздался голос Кристины, которая заметила упавшего на колени солдата, бросившего оружие. – Может всё же убьём?

Сдавшихся я не убивал принципиально, но с ноги в лицо прописывал или по затылку, чтобы вырубить. Не то чтобы я прямо уж святоша, скорее определенно точно нет и вообще мне наверняка уже приготовлен котёл в аду, но всё же считаю важным придерживаться выработанных за жизнь принципов и идеалов, которые и ведут меня в самые тёмные дни. Кроме них у меня можно сказать ничего и не осталось.

– А про меня не забыл? – наигранно обидчиво спросила Кристина.

Я улыбнулся и протезированной рукой снёс голову ещё одного солдата. Черепушка разлетелась как арбуз, вон кусочки мозгов напоминающих красную перловку, а среди них корочка из костей.

– УБЛЮДОК!!! – снова раздался подобный грому голос оберста.

И в этот раз командир батальона сорвался прямо с небес, в облике молний. Его приземление создало небольшое землетрясение за моей спиной, а магическая вспышка оказалась опаснее осколочного снаряда, ведь она выжигала саму душу. У простых смертных из-за этого просто сердца останавливались.

И тут же оберст рванул прямо на меня занося свою родовую саблю. Но в этот раз я отступать не стал, с разворота принимая удар рапирой.

– Моя новая форма тебя устраивает? – поинтересовалась Кристина.

– Более чем, – с усмешкой ответил я, глядя в полные изумления глаза немца.

В следующее же мгновение он разорвал дистанцию, на отходе направив в меня три разряда с разных сторон. Впитав энергию из своего экзоскелета, я с удивлением обнаружил, что даже не надорвался, ведь нагрузка с барьеров легла на сам костюм.

Тем временем оберст напрягся, ведь вокруг начал подниматься багровый туман. Кристина набирала силу, её присутствие заполоняло поле боя, пока умирающие от ран солдаты с удивлением наблюдали за буквально улетающей от них собственной кровью. В моих же глазах немец видел не страх, а лишь азарт битвы, предвкушение скорой победы и невероятную решимость любой ценой забрать жизнь врага, чтобы он не сделал того же.

– Ублюдок, – оберст сплюнул и сделал финт своей саблей, заискрившей молниями.

Тут же он стал полубоком и сделал шаг вперёд, выставляя вперёд своё оружие. То же сделал и я, ударив Кристиной по его мечу, после чего сразу же продолжил выпад. Мой враг едва не лишился глаза, но быстро уклонился, заодно делая обманный финт. Гад попытался подрезать мне кисть, но его лезвие столкнулось с локтевым пароприводом экзоскелета.

Однако молнии всё же поразили моё тело, вызвав кратковременную анемию мышц. Оберст собирался закрепить успех, но последовала моя контратака и из протеза вылетела пуля. Гад в последний момент успел наклонить голову и спастись от смерти, пуля же прошла по касательной.

Отступление назад и вместе с этим я сделал выпад, целясь в плечо. Наши экзоскелеты были похожи, вдоль конечностей шли трубки и гидравлические поршни, местами имеются латунные пластины, но настоящая броня находилась на груди и на спине, как у бронежилетов. Плечи же оставались открыты. Шлема без забрала, как каски. Такие модели брони считались лёгкими, не так сильно сковывали в бою, а это было для меня важнее всего, как и для моего врага.

Кристина прошла чуть выше плеча, ведь реакции оберсту было не занимать. На ходу он также начал создавать очередное заклинание, концентрируя всё больше энергии на своей левой перчатке. Сверкали наши мечи, высекая искры стихий, пока я отстреливал последние патроны в протезе. Барьеры, нельзя не признать, у гада отличные.

Некоторые удары я пропускал намеренно, ведь видел, что они придутся по броне. Также поступал и мой противник, несомненно, опытный фехтовальщик. Он теснил меня всё дальше, но я не боялся делать шаг назад, ведь уже видел, как закончится бой.

Всё было просчитано, противник в цугцванге, каждый его ход лишь ухудшает положение, ведя к неизбежному финалу.

– Кристина!

– Поняла!

Без лишних слов духовное оружие впилось в мою ладонь, хапнув крови. В этот же момент катализация заклинания завершилась и в мою сторону понеслась сама смерть. Молния оказалась настолько сильной, что менялось само магнитное поле, волосы вставали дыбом и стремительно раскалялась сталь, кровь наполнился кровью, а мышцы ослабели из-за разряда.

Я присел на колено, уменьшая свой силуэт и концентрируя всю энергию на фронтальном щите. Мной было создано активное магическое поле, из-за чего большая часть заклинания врага прошла мимо, по пути наименьшего сопротивления. В этом у молнии имелись минусы.

Мой экзоскелет тут же потух, отрубился и раскалился, выпустив из труб огромное количество пара. Пылала траншея позади, часть которой превратилась в жуткую воронку. Молнии стали причиной пожара. Но на мне не было ни царапины, разве что металлический протез тоже перегрелся и обжёг руку. Ну ещё ментальному телу слегка досталось.

Глаза оберста расширились, когда я выскочил на него из паровой завесы. Экзоскелет вышел из строя и остался стоять в той же позе позади, а Кристина вонзилась прямо горло немца, начав стремительно испивать полную магии кровь.

К слову, именно благодаря своему духовному оружию мои мышцы и не парализовало, хотя часть разряда прошла по мне, по экзоскелету и по протезу. Секрет в том, что Кристина может управлять кровью, в том числе моей. Это сейчас очень помогло.

– И всё? Да я только начала! – возмутилась моя подруга, хотя выхлебала не меньше десяти литров: крови в телах одарённых больше, как и давление у них выше, и сердце бьётся чаще, и в целом организм очень сильно отличается от простых смертных. – Блин. Пойдём ещё найдём какого-нибудь офицера.

– Я устал, мне нужно отдохнуть.

– Ну ладно…

– РУКИ ВВЕРХ, НЕМЕЦКАЯ ПАДАЛЬ!!! – присесть мне не дали, ведь ворвавшийся в траншею солдат приставил мне к горлу штык.

– Русский я, задание полковника выполнял.

– Врёшь!

– Я не сопротивляюсь, говорю на русском, командиры рот меня в лицо знают.

– Пошёл! И без фокусов! – выкрикнул солдат и больно ткнул меня штыком в спину.

– О, Саня, а чё ты как кайзеровец вырядился? – вдруг в окоп залетел Серёга, с моей роты сослуживец.

– Диверсию устраивал.

– А-а-а… так вот что рвануло… а эти мертвы? Ран что-то не вижу.

– Я их отравил инертно-рубидиевым раствором.

– Всех? У тебя же пара ампул всего была! – удивился Сергей, после чего пихнул солдата, который до сих пор не отвёл штыка. – Да свой он! Обалдеть, а это… это же оберст, храни меня Господь. Сам его завалил?

– Да.

– КАКОГО ХРЕНА СТОИМ И СИСЬКИ МНЁМ!!! ВПЕРЁД ПОГИБАТЬ ЗА РОДИНУ!!! – внезапно в нашу траншею запрыгнул командир роты, прервав светскую беседу. – А ты… какого хрена в форме немецкой?! Ещё и в офицерской?!

– Я…

– МНЕ НАСРАТЬ!!! – командир роты либо орал во всю глотку как сумасшедший, либо просто орал как отбитый. – Что это за оружие?! Найди себе нормальную шашку, а лучше подбери винтовку и штык, а затем…

– Командир, этот участок захвачен! – к нам подбежал солдат. – Враг сдался.

– Твою мать… ладно, иди лучше к полковнику, а то тебя расстреляют ещё свои. Ты, – ротный тыкнул пальцем в подоспевшего солдата. – Сопроводишь его.

Отдав приказы, командир роты отправился к своим людям, чтобы возглавить продолжение наступление, ведь первый батальон врага мы может и разбили, но фланги ещё вроде держались. Нужно брать их в клещи и вырезать калённым железом, хотя скорее всего враг просто сдастся или с боем отступит.

Полковника долго искать не пришлось, он уже начал обустраиваться в захваченном блиндаже, откуда вынесли двух убитых мной немцев.

– Полковник Оболенский, – поприветствовал я нашего командира батальона.

– О, Сашка, живая легенда, – обрадовался полковник, после чего раскрыл лежащий на столе немецкий портсигар и взял в зубы сигару. – Угощайся.

– Благодарю.

Я вальяжно и спокойно сел напротив. Не то чтобы я был слишком борзым, просто в армии не служил и очень быстро забываю про субординацию. Да и, честно говоря, подчиняться не пойми кому просто потому, что у него погоны красивее… такое себе, согласитесь. Да, опыта у него наверное больше, но хочется на практике убедится, а не на слово звёздочками и полоскам верить. Впрочем, полковник был не против подобного поведения, оно и понятно почему.

Затем меня попросили вкратце доложить о моих деяниях. Лаконично говорить я умел, поэтому без лишних прикрас выдал фактическую сторону произошедшего, где, когда и как устроил в рядах врага хаос.

– Откуда немецкий знаешь? – спросил меня Оболенский, выпуская изо рта дым.

– Дед научил.

– Родной?

– С соседнего дома. Он вроде беглым преступником был или что-то вроде того. Я точно не знаю.

– А зачем учил?

– Да я с детства солдатом хотел сдать. А знание языка врага… вот и пригодилось.

– Безродный Саня из Москвы, контуженный, убивший в первом бою сотню человек, во втором с пол сотни, после чего в одиночку завалил полковника и перебил… даже не знаю сколько в этот раз ты положил.

– Ещё железную дорогу взорвал и отправил в лес роту на поиски выдуманных русских диверсантов.

– Кому расскажешь – не поверят. Да и я сам до сих пор не верю, хотя тела вон… сами за себя говорят. А что за рапира?

– От отца в наследство досталась, – ну тут уже было не выкрутиться.

– У тебя раньше её не было.

– Это артефакт.

– И мощный?

– Вроде да, если крови достаточно выпьет.

– А ты точно безродный?

– Роскошную и богатую жизнь я бы вспомнил, – из меня непроизвольно вырвалась усмешка.

– Это уж точно. А кем твой отец был?

– Не знаю, видел его пару раз. Ему не особо нравилось заниматься воспитанием.

Снова нависла пауза, на протяжении которой откинувший на спинку стула Оболенский буравил меня взглядом. Тем временем из-за нашего курения весь блиндаж укутал табачный дым. Дышать даже тяжело стало, но полковнику на это было плевать, для него это норма. Как уже говорилось в этом мире курят вообще все и везде.

– Знаешь, что я думаю Саш? – Оболенский поддался вперёд и облокотился на стол. – Врёшь ты хреново.

– Да почему…

– Тише-тише, я тебя не обвиняю и лезть в твоё прошлое не буду. У всех нас есть свои секреты. Ты парень вижу хороший, Самсонову приглянулся, Смоленко о тебе тоже положительно отзывается. А уж как ты немцев крошишь… ух! – Оболенский сделал последнюю затяжку, после взял новую сигару. – Я пишу рапорт, ты теперь поручик, будешь помогать командиру моей первой роты. Оружие твоё оформим, а то мародёрство у нас так-то запрещено, за это расстреливают.

– А может давайте сразу капитаном?

– Чтобы ты мне всю роту угробил? Ты хоть раз чем-нибудь командовал?

– Резонно, – только сейчас я докурил свою сигару, но новую брать не стал.

– Всё, ступай. Отдохни.

Больше всего я удивился последним словам, вернее слову. «Отдохни», а я-то думал что его в русском языке просто нет и меня снова подпишут на самоубийственное задание со словами «сдохни, но сделай». Впрочем, в этот раз всё прошло просто отлично.

– Это точно, – обрадованно заявила Кристина, настроение которой улучшилось после кровавой жатвы.

Но прямо уж отдыхать я не стал, потому что мой протез приказал долго жить после героического противостояния с оберстом. Да и новый экзоскелет неплохо было бы найти, хотя мне его вряд ли выдадут до утверждения нового звания. Но в любом случае имело смысл посетить госпиталь или… полевую мастерскую? Где тут можно было бы починить протез? Я не знал, поэтому пришёл в госпиталь, который развернули недалеко от захваченных позиций.

– Добрый день! – я старался не кричать, но нужно было быть громче криков агоний раненых солдат, некоторым из которых на месте отрубали конечности, дабы спасти жизнь.

– Чего тебе? – спросил меня целитель, продолжая пилить голень своему пациенту, которого держали сразу двое.

Солдат плакал, рычал сквозь кляп во рту, пытался вырваться и явно не хотел становиться инвалидом. Но то, что осталось от его ноги… это уже не спасёт ни один целитель. Нужно резать и ставить протез. Хотя протеза солдат не дождётся, он безродный, а значит максимум что может себе позволить – деревянную палку и костыль. И в такие моменты смотришь на несчастных и думаешь, что всё же, наверное, и здоровье можно купить за деньги, да?

– Протез починить.

– Одарённые в соседнюю палатку.

– Понял.

Я перешёл в соседнюю палатку, где лежало ещё одно тело. Офицер с тремя звёздочками на погонах и одной полоской. Получалось, что он поручик или уже труп. Целитель использовал загадочные и непонятные мне инструменты, аккуратно выуживая прямо из пульсирующего сердца осколок. Жуткое зрелище, особенно если учесть, что сам одарённый находился в сознании.

– Чего вам? – тихо спросила подошедшая ко мне помощница хирурга.

– Протез… починить.

– В соседнюю палатку.

Испытав чувство дежавю, я снова вышел и направился к третьей палатке. Войдя внутрь, облегчённо выдохнул: хоть здесь раненных не оказалось. Зато было очень много артефактов при чём самых разных начиная с зачарованных шашек и заканчивая пулемётными лентами. Всё что создаётся с помощью магии в этом мире являлось артефактом в той или иной степени. Даже бронетехника на магическом двигателе – артефактная бронетехника. Такие дела.

– Добрый день, есть кто живой?

– Да-да, конечно же есть! – из-за груды латунных запчастей раздался женский голос. – Сейчас, секундочку-минуточку… вот-вот… твою мать!

Раздался хлопок и всю палатку наполнил вонючий чёрный дым.

– Фу, нужно проветрить… на выход, на выход!

Первым делом я закрыл глаза и прикрыл их рукой, попутно зажав нос. Благо даже без всех органов чувств мне удалось без проблем покинуть палатку. Снаружи уже вздохнул и покосился на удивительно милую, пусть и перемазанную девушку.

Ростом она была где-то метр семьдесят, выше других девушек, но моём фоне – метр восемьдесят пять в высоту, так ещё и атлетичного телосложения, широк в плечах – рядом со мной Алёна казалась крошечной. Далее в глаза бросились слегка перепачканные светлые волосы. Лицо всё чёрное из-за того дыма, но видно, что она молодая, морщинок в уголках глаз не было и долго ещё не будет. А глаза какие, прямо сияли словно два бриллианта. Такой насыщенный цвет радужки говорит в том числе о наличии дара. В левой руке девушка держала гогглы, а в правой находился гаечный ключ.

На этих картинках гогглы.

На этой картинке Алёна.

– Алёна, – радостно представилась девушка, совсем не расстроенная недавним взрывом.

– Очень приятно, Александр.

– Что у вас тут, протез? Из-за магического эха отрубился? Наверное предохранители сгорели… – Алёна тут же надела очки, которые засветились, тем самым позволяя разглядеть магические узоры. – Ух, да тут и предохранители расплавились, и контур рунический стёрся, даже стабилизаторы сгорели. Вы что с ним делали?

– С оберстом дрался.

– Обалдеть! Да ты же тот самый Александр, о котором все говорят! – тут же Алёна обо всём догадалась, после чего затянула меня внутрь. – Всё, проветрилось. Сейчас будем тебе новый протез под ключ делать! Ты же с Самсоновым общался, да? И с Оболенским тоже? Ты вообще с командованием часто общаешься, наверняка тебя уже скоро повысят. Смотри, у меня тут есть уникальные чертежи собственной разработки, аналогов нет…

– Да мне просто протез починить бы…

– Александр, вы достойны большего, а именно меня. В плане не меня как человека, а моих изобретений. Забудь об этой казённо ржавчине!

Я даже не знал, что и сказать, но врать не буду такие тёплые слова грели душу. На меня впервые за долгое время было кому-то не насрать, кроме Кристины. Да, понятное дело Алёна явно пыталась получить свою выгоду, протолкнуть свои разработки и сделать имя. Но всё ещё приятно, ещё чуть-чуть и я бы расслабился, да только вот над головой раздался гул летящих в не столь далёкий бой самолётов. Война никогда не любила расслабленных.

– Ладно, Саш, я всё поняла, – вдруг раздался голос Кристины. – Ты в неё влюбился.

– Нет, просто чиню протез.

– Гарем хочешь, это сразу видно.

– Ничего подобного.

– Я тебя понимаю, ты же мужчина, тем более ответственный и перспективный. Явно сможешь потянуть сразу несколько юных девушек или опытных женщин.

– Таких мыслей определенно точно нет.

– Однако в общении с противоположным полом опыта у тебя куда меньше, чем в убийствах. Но не переживай, у тебя есть я, – уверенно заявила Кристина, взяла паузу, метафорически закурила и продолжила: – Вот как ты поступишь…

Глава 9

Ремонт протеза начался и продолжался.

– Саша, ты меня разочаровываешь, – Кристина всё никак не затыкалась. – Ну посмотри на неё, как ей хочется!

Я стиснул зубы и держался как попавшийся в плен русский разведчик. Никаких эмоций, моё лицо – мрамор, сердце – гранит.

– Не больно? – спросила Алёна по-своему поняв мою мимику. – Иногда я задеваю энергоканалы и это может вызвать боль физического тела. Опыта не особо много, сама учусь, подмастерьем у мастера, но если отличусь…

– Всё нормально, – сквозь зубы ответил я, стараясь не слушать Кристину.

– Всё, лучше момента не будет, срывай с себя этот китель и показывай бицуху, сколько в тебе тестостерона. Я знаю, девушкам такое нравится, – Кристина ничего не знала, но продолжала давать советы. – Посмотри в её глаза, да она вся горит! Зачем ты её доводишь?!

В этот момент я дал слабину и чуть было не заржал во весь голос. Но в глаза Алёны всё же посмотрел. Вроде вполне обычные, разве что светятся, но это у всех одарённых так. Какое нахрен желание?

– Что-то не так?

– У вас очень красивые глаза, – произнёс я и откашлялся.

– Всё, комплимент сделал, теперь вали её на стол. Пещерные люди так и делали, покажи ей кто здесь власть. Утащи её в свою пещеру!

Я вздохнул и опрокинул голову, пытаясь сдержать смех. Вот каждый раз так, стоит только какой-нибудь девушке появится в моём окружении, как Кристина начинает нести какую-то ерунду и подшучивать надо мной. И ведь она прекрасно знает, что меня вот-вот трясти начнёт. В какой-то момент не сдержусь и начну ржать, а потом все подумают, что я сумасшедший.

– Ах какая она недотрога, хочется ей, но молчит. Это нормально Саш, просто прояви инициативу. Если будет говорить «нет», то помни, это «да».

Интересный факт, у Кристины опыта в отношениях вообще не было.

– Тренере не играют, Саш! О, я придумала. Скажи ей что у тебя встал. Это лучший комплимент, который можно сделать девушке.

– Вот в принципе и всё, – тем временем Алёна закончила свою работу. – Первый энергоканал отвечает за управление, здесь всё обычно. Второй и третий за стрельбу, я сделала вам два ствола, весит немного больше, но вы же одарённый, так что нормально. Четвёртый активирует взрывное устройство, а пятый отсоединяет протез. Нормально? Не слишком много? А то я слышала, что солдаты любят простые и надёжные вещи. Нет, мой протез точно надёжный, но обычно в артефакты встраивают три канала, особенно когда речь о начинающих одарённых.

– Нормально, не переживайте. Большое вам спасибо.

– Ой, чуть не забыла. У меня ваш друг был… тоже протез ставила ему. Он обронил кое-что, вот, – Алёна протянула мне смутно знакомый портсигар.

– Какой друг?

– Миша. С пышными усами такой.

– Миша? Он живой?

– Живее всех, протез просил поставить, – пояснила Алёна, после чего я взял портсигар.

– Ещё раз спасибо.

– Пожалуйста.

Я вышел наружу, радуясь словно ребёнок и не зная даже почему. С Мишей мы толком и не знакомы, но… вот знаете, бывает смотришь на человека и видишь, как человек добром прямо лучится. Вот Миша таким и был, хотя может мне показалось? Не знаю, но я был рад, что у него вроде всё хорошо. Живой и славно.

А там я побежал искать свою роту и уже траншей нашёл самого Мишу, который направлялся в сторону командирского блиндажа.

– Саня! – Миша будто почувствовал мой взгляд и обернулся. – Живой!

– Как и ты! – усмехнулся я и протянул портсигар. – Забыл у Алёны.

– Ух бляха… дурья моя голова. Снова выручаешь, Саш.

– Да ладно, а ты как сам-то? Так быстро из госпиталя вернулся и уже на фронт бежишь?

– Так мне же всего лишь ногу оторвало. К тому же протез поставили. Добрая девушка, Алёна. Меня-то действительно хотели в тыл отправить, как я только не умолял меня оставить. Ну что я, калека какой-то? Две руки есть, стрелять могу, тем более бедро вон целое, просто вместо голени палку вставьте и я с мужиками в штыковую снова пойду. Но нет же… – и вдруг что-то Миша совсем поник, после чего обессилено сел на стрелковую ступень, на которую солдаты встают для стрельбы из траншеи. – Не одарённый я... не заслужил видимо. Но Алёна девушка добрая, собрала из мусора мне протез.

Затем он поднял штанину, показав свою новую ногу. Самодельный латунный протез с железными вставками, выглядит крайне просто, никакой магии и тем более электроники, единственная механическая деталь – ступня с шариковой шестернёй, которая кое-как подстраивается под ландшафт.

– Давай покурим, – предложил Миша и открыл свой портсигар, где осталось две самокрутки, под ними хорошо была видна фотография молодой девушки.

– Давай, – я сел рядом, после чего подкурил и сделал первую затяжку. – А чего ты так на войну рвёшься? Тебя же дома ждут.

– Никто меня дома уже не ждёт. Зима холодная была.

– Неужто помереть хочешь?

– Боже упаси, конечно же нет!

– А чего тогда?

– Хочу, чтобы моя страна победила. У меня кроме Родины никого и не осталось. К тому же сам Государь ко мне за помощью обратился, говорит без меня никак.

– Прямо так? – скепсиса в голосе я скрыть не мог.

– Да, как вчера помню, гордый штабс-капитан к нам в деревню приехал и прямо сказал, что Государь на нас рассчитывает. А звёздочки так и сверкают, – довольно произнёс Миша, вспоминая наверное свой лучший день в жизни. – К тому же с нами Бог, а кто тогда на их стороне? Тут и думать нечего. Бить гада надо и гнать до самого Берлина, а потом ещё ногами отпинать, что он уже точно никогда не поднялся, да новую войну не развязал ради мести.

– И то верно, – спорить я не стал.

Многое я мог бы сказать на эту тему. Можно было поднять тему веры и религии, которые много кто не отличает и вечно путает. Было что сказать и про «любовь» Государя, который даже печек на фронт не отправил, да и самого его не видно что-то. Небось сидит в столице, в тепле, под защитой, кушает плотно и радуется жизни, не зная даже ни о каком Мише. Целого вечера не пожалел бы и поговорил про то как держава очень часто любит заполнять пустоту в чужих сердцах, чтобы дать всегда выгодную именно для державы, но не для человека цель. Однако есть одно «но».

Миша об этом меня не спрашивал, а своё мнение навязывать… неблагодарное это дело. А ещё очень глупое. Я на самом деле молод, даже тридцати не стукнуло, а после перемещения вроде ещё пару лет сбросил за счёт обновления или скорее отката ментального тела. Но уже понял, что не нужно никого переубеждать против воли.

К тому же люди редко меняются, особенно после двадцати. Мировоззрение уже устоялось, вросло корнями, стало не отъемлемой частью, изъятие которой приведёт к колоссальному стрессу, а тот в свою очередь приведёт либо к глубокому отрицанию, либо к ещё большему стрессу, разрушению старых идеалов, депрессии и…

– Да ебись оно в рот, – произнёс я вслух, сделав последнюю затяжку.

– Вот ты прямо с языка снял, – тут же согласился Миша, который думал о чём-то своём, но это не помешало нам прийти к одному и тому же выводу. – Пойду скажу этому Оболенскому, что только я тут решаю, когда мне в тыл отправляться!

И Миша встал, после чего уверенно зашёл в командирский блиндаж. За диалогом я не следил, хотя мог бы. Слух у меня очень хороший благодаря дару, но всё же этот диалог подходит под критерий «личное». Так пусть оно и остаётся личным, так будет правильно.

– Как думаешь, Кристин, а мы сможем вернуться домой? – Откинув голову назад я посмотрел на голубое небо.

– Не знаю, может и сможем. Но оно нам надо? Нас же там уже никто не ждёт. Ни врагов, ни друзей не осталось. Так зачем возвращаться? – резонно заметила Кристина, которая тоже немного ещё скучала по родному миру. – К тому же я уже нашла тебе первую девушку для гарема.

– Какого ещё гарема?

– Большого, голов на пятьдесят-шестьдесят…

– Ты сдурела? Они же мне мозги выедят! Я с ума сойду!

– Всегда выбирай самый сложный путь, на нём ты не встретишь конкурентов.

– Не надо цитировать какой-то бред!

– Всем сложно. Всем некогда. А ты сделай то, что так давно планировал.

– Я никогда не планировал собирать гарем!

– Никогда не говори «никогда».

– Это вообще не к месту. Ты даже не стараешься.

– Саш, а я тебе когда-нибудь говорила, что ты бываешь очень занудным?

– Ладно, ты права, мне следует относиться к твоим шуточкам проще.

– Вот именно, ведь девушки очень не любят занудных мужчин. А тебе ещё гарем собирать… Эх, как многому мне предстоит тебя научить.

Я многозначительно промолчал, но всё же через некоторое время не сдержался и улыбнулся. С Кристиной мне очень повезло, она всегда меня поддерживала и не давала долго грустить. Даже не представляю, как бы сложилась моя жизнь без неё, скорее всего никак или очень плохо.

– И всё же красиво здесь. Озёр много, деревья могучие, луга зелёные, вот бы трупная вонь в ноздри не била… О, Миша, как поговорил?

– Да… нормально, – пожал плечами мой товарищ.

– Снова в строю?

– Ага, – Миша отвечал так будто не верил, что всё будет настолько просто. – Полковник сказал «раз надо, значит надо».

– Ну пошли тогда наших искать.

– Ты слишком быстро привязываешься к людям, Саш, – посетовала Кристина, но не слишком громко из-за чего оказалась не услышана.

Я же отправился выполнять крайне важный приказ полковника, а именно отдыхать. К этому времени оборона немцев на нашем направлении оказалась сломлена, многие сдались в плен. Сколько было потерь? Никто не считал, но по слухам всё печально.

Всё же мы нападали, при чём оснащение у русских как не крути было хуже. И особо манёвров никто провести не мог, тут куда не плюнь озёра, а первая армия Ренненкампфа что-то не особо спешит с севера подходить. Так что приходилось платить кровавую цену.

Из хорошего можно отметить появление авиации. До этого я видел лишь одномоторные самолёты, которые сбрасывали бомбы или вели разведку. Теперь же надо мной зависло нечто очень напоминающее какой-нибудь морской крейсер. Монстр из металла почему-то не падал, а магией от него фонило как… даже не знаю от чего. Сравнить было просто не с чем.

При этом никто из солдат даже не удивился, просто радостно отметили данный факт, продолжили заниматься своими делами. Тем временем бипланы разлетались в разные стороны проводя активную разведку и координируя войска.

– А сколько там пушек? – поинтересовался я, пока над траншеями проходила тень.

– Хватит чтобы стереть с лица земли Кёнигсберг, – довольно улыбнулся сидящий рядом Серёга. – Раз уж императорский военно-воздушный флот прислали, значит скоро быть победе.

– А у кайзеровцев подобные игрушки есть?

– Есть, но им и так на западном фронте весело. Месятся с британцами и французами у Марны. Правда союзнички наши-то что-то отступают.

– Эх, как от Смоленко нас перевели, так сразу жизнь начала налаживаться! – а Ваня только о своём и думал.

– Не переживай, скоро он вернётся и нас снова переведут, – усмехнулся Миша, делающий самокрутки и складывающих их в свой портсигар.

– Как думаете кто сильнее: Самсонов или Гинденбург? – задумчиво протянул Ваня, делая затяжку.

– Хм… ну тут сложно сказать. Всё же они ни разу не сражались, – верно подметил Сергей, оторвавшийся от чистки своей винтовки. – Но они же оба главнокомандующие армий, значит примерно равны по силе, разве нет?

– Сдурел? – Ваня аж поперхнулся от такого заявления. – Звания это одно. Сила одарённого – другое.

– Вы про Ренненкампфа не забывайте, – верно заметил Миша. – У нас две армии, два главнокомандующих. Вдвоём они точно Гинденбурга завалят. Вообще без шансов.

– Так, не понял, – в диалог пришлось встрять мне. – Они что, драться будут? На дуэли? Разве они не в тылу должны отсиживаться и командовать?

– Это верно, но как показывает практика… – Ваня пожал плечами и выпустил дым изо рта. – Самые сильные одарённые у нас на верхушке. И когда начинаются генеральские сражения, то порой им приходится лично вступать в бой, чтобы менять ход сражения в самый ключевой момент.

– Они настолько сильные?

– Конечно Саш, – с Ваней согласился и Сергей. – Они как ураган, огненный смерч…

– Тайфун.

– Ка-так-лизм! – по слогам вспомнил умное слово Миша. – История полная случаев как всякие генералы или уж тем более императоры целые города в пустошь превращали или маленькие страны. Правда силы для этого требуется немерено, поэтому Самсонов и не сражается на передовой. Это же касается и Гиденбурга. Они ждут самого лучшего момента. Но если в бой вступит один, то сразу же вызов примет второй. Хотя есть и третий вариант – сразу сдаться.

– А может эти ваши Самсонов и Гиденбурги ещё и лбом пулю остановят? – с усмешкой спросил я.

– Может, – Миша сарказма в моих словах не заметил. – Кости у них очень крепкие. Одарённые же, при чём ещё рода у них старые и сами они… сколько Самсонову лет уже?

– Больше ста уже вроде, его ещё моя прабабушка знала, – ответил Ваня. – Говорит с её молодости он ни капли не изменился.

Я снова многозначительно кивнул, после чего сделал затяжку. Больше ста лет. При этом Самсонова мне довелось видеть лично. И он не был похож на старика вообще ни разу, ещё столько же точно проживёт.

В моём мире одарённые тоже долго жили, но по всей видимости здесь из-за высокой концентрации магии в воздухе средняя продолжительность жизни магов ещё выше. Намного выше. Это же подтверждал и научно-магический прогресс. Изучать магию при такой концентрации куда проще.

– Ладно Саш, давай поговорим о действительно важных вещах, – Миша посерьёзнел и протянул мне ещё одну самокрутку.

– Давай, – согласился я.

– Насколько оцениваешь Алёну?

– Тьфу, да ну тебя…

– Алёна? Это которая безродная и инженером работает за идею, полагая что ей за это место в академии выделят? Вроде видел её разок, – задумался Серёга и отложил шомпол. – Да точно, вспомнил. Но у меня уже есть любимая.

– Твоя любимая где-то там, не жена даже, может дождётся, может нет. А Алёна уже здесь, – заметил оживший Ваня. – Я о ней много слышал, но ни разу не видел. Грудь большая?

– Ой, дурак, не о том думаешь, – со вздохом произнёс Миша и хлопнул себя по колену. – В бабе главное то какая он хозяйка!

– А я на ней жениться что ли собрался?

– Ишь кобель, а Бог всё видит!

– Пусть смотрит, мне стесняться нечего.

– Не богохульничай!

– К Богу претензий не имею, только к попам. Зимой все голодают, а эти ещё жирнее становятся. Как так?

– Тихо! Что-то вы куда-то не туда ушли, мужики, – напомнил Серёга, навсегда остановив зарождение религиозной вражды в зародыше или как минимум приостановив конфликт до следующей перепалки. – Считать до десяти все умеют? Даю восемь из десяти.

– Даю десять, – внезапно выдал Ваня.

– Ты её даже не видел!

– Зато хорошо представил.

– Четыре, – теперь уже всех удивил Миша, на которого все уставились. – Готовить она точно не умеет, вечно со своими железками возится. Нет, как человек она хороший, спору нет, но как баба…

– Критик петроградский, – вздохнул Сергей, после чего перевёл взгляд на меня. – Ну а ты что думаешь Саш?

– Печку бы, а то ночи хоть и летние, но холодные уже. Ещё эти ветра с моря задувают. В одной гимнастёрке и заболеть можно.

Так и закончился день, впервые за всё время в этом мире мне удалось нормально поспать. Спасибо немцам за то что вырыли эти прекрасные траншеи и обустроили блиндажи. И за еду им спасибо, жаль только пиво всё отравленное вылили. И всё же всё хорошее когда-нибудь заканчивается.

Утро началось с того, что к нам приехал неубиенный Смоленко, которому дали очередную безумную задачу.

– Вы думали, что так легко от меня отделаетесь? Вы думали, что какой-то мудак-генерал расформирует мою роту и я про вас забуду? Самсосонову нужен Аллентшейн! Для этого нам на помощь прислали саму Екатерину! Знаете, что это значит?! Думай, Ваня, думай своей пустой головой! Воздушный крейсер, моя рота, Алленштейн! Смекаешь, Ваня? Понимаешь, что с тобой случится уже этой ночью?!

Глава 10

– Боже, я не хочу умирать… – произнёс Ваня, вдруг ставший очень религиозным.

– Что такое?! Ты же сам хотел полетать на Екатерине! Или тебе не нравится гордость нашего воздушного флота?! – в своей привычной манере общался Смоленко, то есть кричал.

Больше двадцати тысяч тонн летели по ночному небу, рассекая облака. Без устали работали десятки орудий начиная с лёгких семидесяти пяти миллиметровых орудий и заканчивая тяжёлыми трёхсот пяти миллиметровыми. Порой прилетало и с земли, но броня держалась, зачастую даже щиты не разряжались.

Экипаж состоял из более тысячи офицеров и матросов. Это не считая авиационных отделений, располагающихся на верхней палубе. В длину крейсер «Екатерина» составлял чуть больше двух сотен метров в ширину около тридцати пяти. Двигатели вырабатывали столько пара в процессе охлаждения, что образовывались новые облака. А уж сколько энергии производилось… мне кажется столько небольшая армия одарённых не произведёт.

– Почему вы не рады?! Родина выбрала именно вас! Вами будет выкована победа! – продолжал кричать Смоленко проходя мимо свеженабранной роты. – Алленштейн падёт, а затем мы выйдем к Кёнигсбергу! Возрадуйтесь!

Но солдаты явно находились не на пике боевого духа. Тем временем начал раздаваться скрежет металла и вот уже прямо под ногами можно увидеть сам город.

– Твою мать… – сглотнул Иван, когда один из снарядов, летящий прямо к нам, взорвался об барьер. – Да нас всех перебьют только мы парашюты раскроем.

– Не переживай! У нас есть план! Надёжный как двигатели «Екатерины»! – ободряюще заявил Смоленко, продолжавший осмотр бойцов: мало ли кто-то парашют забудет. – Тем более ночь же, нас будет практически не видно!

– Спаси нас Боже… – шептал свою молитву Миша, пока белый как смерть Сергей с ужасом смотрел вниз: он явно очень сильно боялся высоты.

Прозвучала сирена, сделали залп орудия и в огненных вспышках утонул Алленштейн, вокруг которого смыкала клешни пехота.

– Открывайте парашюты только после меня, – дал приказ Смоленко и первым сиганул вниз.

За ним последовали и другие, самые храбрые бойцы, однако некоторые впали в ступор. Ну и я как поручик вместе с другими офицерами помогал им принять правильное решение, пихая солдат в пропасть. Десантники из них никакие, однако наша задача несколько отличается от задач элитных подразделений воздушного флота.

Как только последние рядовые отправились в полёт, то следом прыгнул и я. Из-за экзоскелета моя скорость свободного падения оказалась выше, поэтому быстро передо мной пролетели тех, кого я пихал. Но быстрее всего к земле мчался Смоленко, броня которого была самой тяжёлой в нашей роте.

Ветер хлестал мне в лицо, и только гоглы на моём лице защищали глаза от ветра. Скорость просто чудовищная, адреналин уже насыщает кровь, а мимо нас летят снаряды и уже пули. Смоленко же до сих пор не открыл парашют.

В какой-то мне показалось, что его случайно кто-то прибил, хотя это невозможно, ведь у него имелись мощные барьеры. Так что пуля бы его не убила, а взрыв артиллерийского снаряда не заметить невозможно.

Но мои опасения развеялись, как только передо мной появилась белая точка. В самый последний момент Смоленко открыл парашют и несколько белых куполов начали тормозить его движение. Отсчитав несколько секунд, достигнув примерно той же высоты, за кольцо дёрнул и я. Скорость падения замедлялась, а по нам уже открыли огонь враги, начавшие высовываться после обстрела с «Екатерины». Ночь озарили осветительные ракеты.

Смоленко не успел сбросить скорость полностью и его приземление на крышу вышло довольно жёстким. Он выжил только благодаря экзоскелету, от которого начал исходить пар. И сразу же капитан побежал к ближайшему пулемётному гнезду, где стрелки работали по солдатам, что открыли парашюты слишком рано.

Моя посадка тоже выдалась довольно жёсткой, ведь я дёрнул за кольцо ещё на более низкой высоте. Правда у меня и экзоскелет меньше весит, на что и делался расчёт. Правда латунные трубки странно лязгнули, однако вроде ничего не сломалось, только пар валит из энергетического ранца.

Сразу же я оказался под перекрёстным огнём. В каждом окне дома сидел немец с винтовкой, поэтому с крыши нужно было убираться.

– Внутрь, в дом! – Кристина уже принялась раздавать советы.

Но и без неё мне было понятно, что делать. Мой потенциал лучше всего раскроется именно в ближнем бою и вот уже я спрыгнул во внутренний двор, после чего выбил плечом дверь и вынул из ножен духовное оружие, принявшее облик шашки с защитой кисти. И Кристина начала петь, ознаменовав начало кровавой жажды.

Перед высадкой Смоленко говорил, что у них есть план – это была ложь, дабы успокоить солдат. Единственный план который имелся на нашу роту – бросить мясо в гущу сражения, дабы они отвлекли на себя пулемёты, а может и уничтожили несколько огневых точек. Сейчас уже десантируются подготовленные роты, которые куда в большем составе доберутся до земли.

Цинично? Да. Эффективно? Покажут цифры после захвата Алленштейна.

– Я слышу как бьётся его сердце, эта мелодия завораживает, – пропела Кристина, вонзившись в плечо очередного солдата и прорубив кости аж до сердца, столь остёр её клинок и столь силён мой удар.

Отбросив иссушённое тело тут же влетаю на второй этаж, где находилось человек десять. Загремели выстрелы, засверкали мои барьеры и забил пар из поршней. В этой схватке я даже не стал тратить патроны в своём протезе, а просто рубил как бешеный, всегда держа одного противника на линии огня других врагов.

– Очисти мою кровь от адреналина.

– Как скажешь.

Я почувствовал боль в ладони, когда чёрный металл вонзился в вены, соединяясь с моей кровеносной системой. Но это необходимо, ведь гормоны что-то слишком сильно ударили в голову, начали влиять на эмоции и чувства. Это мешало, ведь заставляло забыть о собственной смертности.

Раздался выстрел миномёта. Оторвав чеку гранаты и бросив её к пулемёту, я тут же отправился к новой цели, оставляя за собой багровый туман из остатков непригодной для употребления крови.

– Сколько мирных жителей… прячутся в подвалах, – с удивлением произнесла Кристина. – Неужели враг не проводил эвакуацию?

– Это неважно.

– Конечно, на это всем плевать. Война.

На полной скорости я совершил прыжок и с разгона забрался на второй этаж следующего дома. Сразу же вонзил Кристину в грудь очередного врага. Полетели в воздух конечности, закричали в отчаянии солдаты, бросившееся в штыковую. Храбро бился и их командир, жаль только недолго.

Мы обменялись двумя ударами, после чего Кристина с лёгкостью разрубила его саблю, а дальше вонзилась в шею. Далее от меня последовал пинок, и младший офицер взорвался на улице. Его внутренности и кровь расплескались повсюду, но тут же алые пятная начали будто испаряться, создавая ещё больше алого тумана.

Миномётное гнездо оказалось обустроено в руинах одного из домов. Для него вырыли глубокий окоп, чтобы защитить и расчёт, и самое орудие от ответных выстрелов. Бойцы как раз тащили очередной снаряд, когда я прыгнул прямо к ним в укрытие. Один взмах и полетели на землю головы. Ещё одна цель была уничтожена.

В бой тем временем вступили основные силы десанта, а «Екатерина» начала отходить с позиций для перезарядки энергоблоков, с которых питались барьеры. Сразу же активизировались и немцы, начав давать более жёсткий отпор. Но не жалела снарядов артиллерия и со свистом сотни снарядов разрушали кричащий в агонии Алленштейн.

В бой уже бежала и пехота, атакуя город сразу с трёх направлений. Столько смертей в одном моменте я редко чувствовал на родине, где уже было изобретено ядерное оружие. Более того, ядерное оружие на этом фоне теперь выглядело для меня более гуманным, чем бесконечные атаки на траншеи, в которых солдаты служат просто мясом.

– Поручик! – ко мне в укрытие спрыгнул вполне живой, пусть и покрытый с ног до головы чужой кровью Смоленко.

– Капитан?

– Какая-то хрень двигается в нашу сторону. Мы идём ей наперерез.

– Какая-то хрень?

Смоленко кивнул, давая понять, что и сам не владеет конкретной информацией. Вдвоём мы заняли ближайший дом, вырезав всех защитников. Вместе с капитаном это было очень легко сделать, ведь его огненная магия позволяла жестоко и беспощадно выкуривать немцев в любых укрытиях. Наши враги сгорали заживо, некоторые выбегали и им отрубала головы Кристина, пока зловоние горящий тел начинало всё сильнее бить в ноздри.

И вот Смоленко уже подошёл ко входу в подвал, после чего направил на него свою руку. Он явно почувствовал, что внутри кто-то и есть.

– Там мирные, – я схватил его за локоть.

После этого командир зыркнул на меня так будто вот-вот прибьёт. Однако наваждение с него быстро сошло, после чего отправился на второй этаж, откуда открывался превосходный вид на главную улицу Алленштейна.

Угрозу представляли солдаты, но не безоружные старики и дети, которых даже эвакуировать не стали. Пришли, всех мужиков забрали, под ружьё поставили и пушечным мясом на первую линию отправили. Вот и всё. А просто народ должен, наверное, радоваться, что жён и детей в трудовые лагеря в тыл не отправили для помощи фронту.

– Дерьмо, – произнёс я вслух, понимая, что мирняку в подвалах грозит ужасная участь, скоро от города камня на камне не останется.

Но войне плевать на чужие желания. Выстрелы не затихнут из-за несчастье, скорее наоборот станут громче. Помочь им я не мог, это было просто невозможно. Безопаснее подвала места в городе уже не было.

Смоленко же быстро переключился на новую цель, отправился на верхние этажи, к окнам. Я последовал за ним и увидел ту самую «какую-то хрень». Глаза мои расширились, а на лице появилась улыбка. По дороге медленно двигался самый настоящий танк, на мощных гусеницах. Только вместо мощного орудия у него имелось лишь два противопехотных пулемёта. И двигалась махина медленно, создавая завесу из пара. И всё же… брони на нём немерено, так ещё и личные барьеры сверкают молниями.

– Твою же мать, что это вообще такое? – рыкнул Смоленко, после чего два пулемёта навелись на нас и начали стрельбу.

Шквал свинца разрывал стены, а наложенные на пули чары стали причиной пожара, который быстро разгорался. Как только спрятались мы, то танк переключился на других десантников, которые отстреливались в ответ, кто-то даже захватил немецкий пулемёт, летели даже гранаты, но танку плевать хотел на эти комариные укусы. Даже если барьеры ненадолго спадали, то оставалась ещё сверкающая рунами броня.

– Да наше наступление захлебнётся, – вместе с осознанием к Смоленко пришёл и ужас, ведь наверняка эти новые машины сейчас месят пехоту за городом.

Тем временем над головой раздался гул самолётов, в этот раз немецких. Бипланы не сбрасывали на солдат бомбы, а на всех парах мчались за отступающей «Екатериной».

– У танка есть бойницы, из них ещё сидящая внутри пехота стреляет, – заметил я, изредка выглядывая из укрытия. – Граната должна влезть.

– Понял, – Смоленко передал мне свою последнюю гранату. – Я отвлеку.

И тут же капитан выпрыгнул прямо на главную улицу, чем привлёк к себе вообще всё внимание. А затем поршни на его костюме начали двигаться с бешеной скоростью. Раскалённый пар тут же создал завесу из тумана, после чего от Смоленко в сторону танка понеслась огненная волна. Солдаты в окнах были вынуждены попрятаться, но танк лишь флегматично переехал тело десантника, перевёл пулемёт и открыл огонь.

Пока Смоленко менял позиции, стараясь уходить из-под огня и держать на себя внимание, я бежал по крышам с левой стороны, с которой меня будет не видно экипажу танка. Конечно, обзор у этой машины очень плохой, а за полем боя наверняка следит обученный одарённый. Поэтому основной защитой является маскирующее поле, но всё ещё есть некоторый шанс, что меня случайно увидит кто-то из стрелков через бойницу.

Рисковать смысла не было, поэтому двигался по левой стороне, развивая свою пиковую скорость и оставляя позади клубы пары, и вот я поравнялся с танком, после чего заскрипели пароприводы. За один прыжок мне удалось пролететь середину улицы. Приземление выдалось жёстким, у меня даже отлетели какие-то пластины или шестерёнки, но ноги не сломал.

Сразу же мне в лоб прилетела пуля, разбившаяся о личный барьер. Начал медленно поворачиваться задний пулемёт, но угла ему не хватало. Я находился слишком близко и уже оторвал чеку, после чего запихнул гранату внутрь бойницы. Матерились солдаты, кто-то просто орал во всю глотку, но продолжалось это не долго. После взрыва никто не выжил.

Я же бежал в соседний дом, ведь мои барьеры почти полностью разрядились. Этот манёвр едва не закончился смертью, ведь враги всячески старались прикрыть танк.

– Жатва продолжается, десятки тысяч погибают, – произнесла следящая за всем полем боя Кристина. – И в этот раз немцы действуют куда увереннее, их организация и координация усилилась, ведь костяком стало уже не свежее мясо, как это было раньше.

– Да, а ещё у них танки есть, а у нас почему-то нет.

Я дозарядил протез патронами, после чего выдвинулся на поиски Смоленко. Судя по вспышкам пламени, он сражался где-то во внутреннем дворе. Только вот заклинания становились всё слабее, а магический фон капитана ослабевал. Такими темпами он подохнет.

– ТОЛЬКО ВПЕРЁД!!! ЗА ОТЕЧЕСТВО!!!

С северного направления наши уже прорвались и отряд выбежал на улицу, после чего десятки тел повалились на землю из-за одного пулемёта. Гремел бой, а кровь всё лилась и лилась, каким стало соотношение безвозвратных потерь? Об этом не хотелось думать, но оно и до этого не особо радовало глаз, а после появления танков на поле боя… Технологичный уровень нашего врага оказался явно выше.

– ЖИВЫМ НЕ ВОЗЬМЁТЕ, УРОДЫ!!! – заорал во всю глотку Смоленко, после чего второй этаж одного из домов взорвался и всё объял огонь.

На полной скорости на первый этаж вбежал я, сбив с ног немца, который от столкновения отлетел к стенке и не подавал признаков жизни. На втором этаже нашёл капитана, лежащего на спине, в окружении обугленных трупов.

– Сто метров южнее десант занял ратушу, выдвигайся к ним, – произнёс Смоленко, тело которого начало сгорать заживо. – Что ты делаешь?

Кристиной я разрывал сочленения расплавленного экзоскелета, порой приходилось снимать броню с кожей, лишь бы высвободить капитана из раскалённой ловушки.

– Я уже никуда не пойду, – продолжал говорить Смоленко.

Но у меня же оставался свой экзоскелет, так что донести до безопасного места его смогу.

– Цепляй его и увози! – наружи немцы уже пригнали технику и эвакуировали подбитый танк.

Затем снова раздался знакомый гул и звуки гусеничной техники. По улице ехали новые танки, брошенные из резерва для отбития первых эшелонов обороны. Немцы не собирались держать город любой ценой, однако каждый метр своей земли они продадут за огромную силу, истощат врага и после этого дадут генеральное сражение у Кёнигсберга. Стратегом для понимания этих намерений быть не нужно.

– Брось меня и беги к союзникам, – продолжал говорить Смоленко, который даже шага сделать не мог, а всё его тело было покрыто ожогами: если бы он не был одарённым, то точно бы сдох. – Тебе и так нужно будет прорываться сквозь линии врагов, так ещё и подкрепления прямо сейчас двигаются на позиции. Тебя отрежут.

– Он дело говорит, Саш, – вынужденно согласилась Кристина. – Сюда грузовики едут и бронеавтомобили. Они готовят контрнаступление на первую линию обороны.

Шаги звучали всё громче, первые отряды уже начинают защищать дома и добивать остатки десантников. Смоленко же начал терять сознание, снова мямлил что-то вроде «брось меня, я уже труп», будто бы это хоть как-то мне сейчас поможет. Своей аурой на меня давит и Кристина, как бы говоря: «Саш, тебе ещё преемника искать, у тебя слишком важная цель!».

И принимать решение нужно прямо сейчас. Рациональное бегство или наивная игра в героя?

Глава 11

– Скажи мне, Кристина… – я опустил раненого Смоленко на пол первого этажа. – Ну разве я могу его оставить?

– Конечно можешь. Тем более он захлёбывающий в ненависти безумец, ищущий лишь смерти. Ты его даже толком не знаешь, так почему бы не оставить его?

– Не могу. Просто представляю, что на его мести мог быть я и… мне бы хотелось, чтобы мне помогли. Я бы не хотел умирать. Не хотел бы быть брошенным в одиночестве. И что-то мне подсказывает, что он на моём месте поступил бы также.

– Но лежит-то он, а не ты.

– Наверно я какой-то дурак.

– Нет, просто… – Кристина не нашла что сказать и замолчала.

И штурмовые отделения врагов уже успели подбежать ко входу в дом, со внутреннего двора, не выходя на простреливаемую улицу. Первый солдат быстро глянул внутрь, заметил меня и тут же начал готовить гранату к броску. Вот уже чека оторвалась, и вытянутая ладонь замерла в окне, после чего из моего протеза с хлопком вылетела пуля.

Взрыв, осколки разлетелись во все стороны, разрывая плоть и отрывая конечности. Трое из отделения погибли на месте, ещё двое оказались тяжело ранены. Я же подхватил Смоленко и начал тащить его во внутренний двор. Мне было невероятно радостно, что Алёна добавила в протез два ствола, под стандартные обоймы для винтовок. Девять выстрелов ещё оставались, вернее уже шесть, ведь пришлось добить трёх немцев, сохранивших после взрыва боеспособность.

– Сука, – ругнулся я, когда энергию стали жрать тыловые барьеры, о которые с искрами разбивались пули.

Сбросив Смоленко в сторону, я тут же спрятался за стену, которая простреливалась насквозь, но хоть часть импульса пули на себя брала, снимая часть нагрузки с барьеров. Из кобуры я выхватил револьвер Нагана, подарок к новому званию, начал спокойно отстреливаться. Крутился барабан, из дула вылетала смерть, падали тела и всё больше энергии уходило из моего тела и экзоскелета.

Припугнув своих противников ответными выстрелами, я снова схватил Смоленко и потащил его дальше, на второй этаж. Нужно как-то преодолеть целую улицу, прорваться к нашим, но идей пока что нет. Даже в соседние дома не пробьёшься, ведь во внутренний двор меня обратно уже не пустят. Капкан схлопывался.

– Эй, не теряй сознание!

– Да не теряю я… – Смоленко уже начинал отрубаться. – Интертно-рубиевый раствор…

– Ай, дерьмо, точно же…

Свой набор я ещё не потратил, так что достал из-за пазухи бикс: металлическую коробку, в которой хранили шприц и две ампулы, стандартный офицерский набор. Открыл, выудил шприц, быстро разбил ампулу и вколол лекарство прямо в шею Смоленко, в сонную артерию. Можно конечно и в мышцы, можно даже этот раствор пить, втирать, но в данный момент нужна максимальная усвояемость. К тому же мой капитан мужик сильный, потянет нагрузку. До сих пор же не сдох.

– Полегче стало? – Я захлопнул крышу и спрятал бикс.

– Да, стало… – ответил Смоленко и его голова опустилась.

– Он потерял сознание, – подытожила Кристина. – Организм отправляет все ресурсы на борьбу со смертью.

– Да вижу я.

– Не злись. Просто уточнила.

И снова в дом полетели гранаты, одна за другой, солдаты во внутреннем дворе подобрались в упор и не собирались экономить взрывчатку. А мне ведь и спрятаться нельзя, иначе осколки порешат Смоленко, который ещё и отрубился в самый важный момент. Энергетический ранец начал нагреваться. Раздался щелчок и ещё один кристалл расщепился, после чего шестерёнки завертелись словно бешенные, разгоняя турбину и выдавая ещё больше раскалённого пара. Процесс поглощения энергии из мироздания и последующая транспортировка к телу носителя выделяли очень много тепла.

– Он сдох?! – раздавались голоса солдат снаружи.

– Откуда я знаю?!

– Вперёд, зачищайте здание! – отдал приказ командир.

И едва гости завалились на первый этаж, как я багровым вихрем атаковал врага. На дворе ночь, а в помещении ещё темнее, они даже не успели рассмотреть моих движений. Всё внимание врага теперь приковано ко мне, про раненого Смоленко они забыли, а значит пора переместить поле боя к другому зданию. А то ещё случайная граната прибьёт командира.

Резко выскочил наружу, изрубил противников, три секунды и отступление обратно, смена позиции через второй этаж, повторить. Повторил ещё раз, снова, опять. Грохочущие танки ехали по главной улице, слава Богу, им некогда было на меня отвлекаться.

В бой штурмовые отряды немцев вели младшие офицеры, но они уже не представляли для меня угрозы. Сильнее оберста я никого здесь не встречу, да и то скорее всего против меня брошена рота, которой командует капитан близкого к уровню Смоленко.

– Простая смертная кровь уже приелась… – с досадой произнесла Кристина, пока из четвертованных тел к клинку стекалась кровь. – Нужно переходить на одарённых.

– Ослабь свою ауру, копи силы, – я отдал новый приказ.

Острота моего духовного оружия выросла, однако в ней нет никакого смысла. Да, я могу разрубать врагов на половинки, но зачем? На это просто уйдёт больше энергии, чем при простом вспарывании глотки. К тому же у меня выработалась привычка бить в слабые места. Кристина же что-то разошлась, дай ей волю в тяжёлый двуручник превратится.

– Вон он! – раздался голос, и стрельба во внутреннем дворе возобновилась.

Только вот все пули дырявили оставленные мной тени, играющие с воображениями моих врагов в эту тёмную ночь. Экзоскелет стал мешать и стеснять движения, поэтому его я просто снял, всё равно заряда в нём почти не осталось.

– Мы возвращаем силу, Кристина, – тихо, даже вроде бы вслух, произнёс я оказавшись в середине построения противников.

Один удар и остриё рапиры причудливой траекторией вскрывает каждому из бойцов артерии. В основном целился либо в шею, либо в бедра. В этих местах почти никакой защиты нет даже у офицеров, которые прикрывают броне пластинами в основном грудь, защищая себя от осколочных ранений.

Бойцы не умерли мгновенно и начали разворачиваться, однако кровь вытекала с удивительно огромной скоростью. В результате никто даже выстрелить не успел, все потеряли сознание, а многих и вовсе парализовало даже раньше от простого касания Кристины, которая уже вернула себе возможность частично подчинять себе кровь слабовольных, даже при их жизни.

– Вспышка сзади! – снова закричала Кристина.

И сразу же я усилил тыловые барьеры, едва избежав смерти. Пламя окутало меня, а языки безумной и яростной стихии начали жадно облизываться, понимая что не смогут пробиться через защиту.

Развернувшись, я увидел, как один из домов, расположившихся квадратом вокруг внутреннего двора, фактически лишился значительной части первого этажа. Стену снесло заклинанием очень странного солдата в паровом экзоскелете, неизвестной мне модели. Он стоял фактически на улице и смотрел на меня сквозь разгорающееся пламя. И до меня вдруг дошло: броня сделана под заказ, куда большая магическая сила, дорогие артефакты, а сам он, судя по гербу, из дворян.

Выдохнув воздух, я тут же начал натиск на вдохе, собираясь убить мага. Но в последний момент из-за укрытий вышли солдаты, форма которых также имела герб, выделяющих их на фоне обычной регулярной армии. В руках их находились ручные пулемёты, полетели пули, пока со звоном падали на землю гильзы.

На ходу я перегруппировался и сделал подкат, после чего рванул в сторону, растворяясь с тенями. Затем использовал оставшуюся скорость для поднятия на крышу, здания здесь невысокие, всего лишь три этажа. С разгона преодолел первые пять метров, вонзил Кристину в стену и добавил себе ещё скорости, после чего уже потянул руку к водостоку, как вдруг на краю крыши появился ещё один боец всё с тем же гербом, величественным дубом.

Немец в чёрной форме смотрел на меня снизу вверх. На голове его находился остроконечный шлем, нижнюю часть лица скрывала маска, тяжёлый экзоскелет даже в обычном состоянии вырабатывал уйму пара, а взгляд… это был взгляд не солдата и не воина, а убийцы, хищника, который вгрызётся в глотку и либо убьёт, либо умрёт.

И над собой он уже занёс полутораметровый меч с толстым и тяжёлым лезвием. Оружие напоминало даже скорее пилу, которая уже начала свой путь ко мне, под гул пароприводов.

В последний момент я успел подставить Кристину в блоке, также упирая и вторую протезированную руку. Наши клинки столкнулись и через мгновение вся моя набранная скорость резко изменила вектор. Я полетел вниз словно выпущенный из пушки. Приземление вышло жёстким, кажется было слышно, как хрустнули мои кости, вернее суставы.

На самой же Кристине осталась огромная зазубрина, клинок едва не сломался под такой атакой.

– Меняю форму. Меньше длины, больше плотности и веса, – тут же произнесла Кристина, превращаясь из рапиры в короткий меч или длинный нож, некое подобие гладиуса, если угодно.

Немец с пило-мечом продолжал стоять на крыше и наблюдать за мной. В это же время в меня полетело новое огненное заклинание, успели перезарядиться и пулемётчики. Кроме того, и на саму крышу уже поднимались солдаты с винтовками, занимая позиции на высоте.

Я защитил себя барьером от яростного пламени, после чего попробовал сменить позицию, но мои чары не могли меня скрыть от пронзительного взгляда немца с пило-мечом. Урод начал и сам перемещаться по крыше, не собираясь спускаться. Его задача – не дать мне занять высоту. Задача огненного мага – превратить меня в пепел. Солдаты же за их спинами ничего не боятся и ведут безостановочный огонь.

– Тяжело иметь дело с профессионалами, – заметила Кристина и цокнула языком: во внутреннем дворе начало появляться всё больше багрового тумана. – Это я про нас.

На моём лице появился довольный оскал, а слух начал обостряться, пока прямо в мою ладонь впивались шипы Кристины. Подобно плющу они начали охватывать локоть, а также проникать в саму плоть, дополняя мою кровеносную систему. Давление в сосудах росло, сердце начало колотиться всё быстрее, а дыхание стало невероятно частым, ведь моему телу нужно невероятное количество кислорода и магической энергии.

Алленштейн пылал в огне, горели дома и чёрный смог закрывал небо. Единственным источником света являлись сигнальные ракеты и пожарище, уносящее бессчётное количество жизней. Каждую смерть чувствовал я, каждую каплю крови жаждала Кристина. Жатва началась.

– Чего встали?! Стреляйте! – раздался женский голос, принадлежавший магу огня.

Солдаты, впавшие в небольшой ступор из-за появившейся ауры смерти, тут же опомнились и возобновили стрельбу. Но внезапно багровый туман стал очень плотным, а затем на весь внутренний двор легла тень, не имеющая физического обоснования. Даже немец с пило-мечом напрягся, ведь частично потерял меня из виду. Частично означает, что он вроде меня видит, чувствует, но попасть из винтовки не сможет.

– Выводите всех людей из периметра, наш враг получает силу от чужой крови, – тут же отдала противница с даром огненной стихии.

Несколько солдат тут же убежала доносить сведения до остальных подразделений, чтобы они не мешались под ногами и не кормили меня. Умно, но время шло и играло на руку именно мне. Русские не отступали и без страха шли на смерть, бросая конницу против танков. Не счесть погибших, но Алленштейн будет взять любой ценой. И если уж с русским всё же не Бог, то как минимум Дьявол сегодня на их стороне.

Тем временем я подобрал винтовку и выстрелил. Солдат элитного подразделения оказался таким же смертным, пуля пробила его череп и стукнулась о каску, после чего мозг умер, контроль над телом исчез, ноги подкосились и труп покатился с крыши, прямо в обитель кровавой богини.

Тут же немец с пило-мечом и другими солдатами отступили на другую сторону крыши, перестали высовываться, но конечно же не отступили. Патовая ситуация, но затем жизни лишился один из бойцов на земле, забыв, что стены у домов тонкие, а после использования огненной магии ещё и крайне хрупкие. Я же слышал стук каждого сердца. Никто от меня не спрячется.

– В подвалах ещё есть пища, – облизнулась Кристина, а её когти из багрового тумана потянулись к новой добыче.

– Не смей, – рыкнул я, после чего произошла небольшая стычка.

Кристина не являлась моей подчинённой и уж тем более рабыней, её строптивый нрав иногда шёл против моих интересов и принципов. Из-за этого мы порой ссорились, пару раз она пыталась меня подчинить, но воля моя крепче калённой стали, разум защищают нерушимые стены из личных убеждений и идеалов. Множество раз жизнь пыталась меня сломать, заставить изменить самому себе, но эти трудности не сломали меня, лишь сделали ещё крепче.

И Кристина это знала, мы с ней уже обо всё договорились, провели красные черты, однако порой её кровожадную натуру заносило на поворотах. Она забывалась и приходилось метафорические бить её по рукам. Как и в этот раз.

Кристина обиделась, разозлилась, ведь характер её скорее ближе к кошкам, нежели к собакам. На любую агрессию она часто отвечает ответной ещё более сильной агрессией, кнут с ней очень плохо работает и если бы нас не связывало очень многое, то последствиями могли бы оказаться непредсказуемыми. Однако несмотря на всё это, она ещё обладает разумом и может себя сдерживать, кое-как контролировать, а также переводить свой гнев в полезное русло, на убийство ушедших в оборону врагов.

– И долго будете там сидеть? – ухмыльнулся я, после чего туман начал двигаться в сторону врагов, заполняя собой улицу.

И видя это немец с пило-мечом кивнул своей напарнице и тут же сиганул прямо во внутренний двор. Вызов брошен, вызов взят.

Несмотря на свои габариты и тяжёлую броню, мой враг оставался крайне подвижным. Мне не хотелось этого признавать, но он в данный куда более сильный одарённый. К тому же и паровой экзоскелет у него сделан на заказ и увеличивает личную силу раза в два.

С моими текущими возможностями, сильно уменьшенными после перемещения в новый мир, я стою на несколько ступеней ниже. И если бы не этот кровавый туман, устроенная ранее бойня и помощь Кристины, то битва бы шла в одни ворота. А так… у меня есть все шансы его убить. Нужно только пустить первую кровь.

– Дрянь, – прошипела Кристина после неожиданного удара в спину немца.

Мой враг усилил барьеры и перекалибровал их специально под ближний бой. Мой меч просто сталкивался с незримой преградой, высекая искры. Для преодоления барьера нужно намеренно замедлять атаку, понижая скорость и за счёт этого проходить сквозь защиту, либо использовать магию. К сожаленью в моём арсенале нет сильного атакующего заклинания.

Сам же немец постоянно контратаковал, но тоже не мог поймать меня. Ему не хватало скорости, выходила патовая ситуация. Вернее, выходил цугцванг, но уже для меня. Остальные солдаты элитного подразделения снова открыли стрельбу, а пламя начало выжигать багровый туман.

– ЗА МНОЙ!!! В ПОСЛЕДНИЙ БОЙ!!! – внезапно на улице за домами раздался голос Оболенского, лично возглавившего остатки батальона. Полковник повёл пехоту в безумную атаку прямо на танки, не щадя ни себя, ни солдат.

– Сейчас! – крикнула Кристина, заметив смятение противника.

И сразу же я атаковал в лобовую, провоцируя своего врага. Тот на рефлексах нанёс удар, от которого мне удалось уйти в сторону, после чего медленно и аккуратно мой клинок достиг барьера, замедлился, прошёл через защиту и…

– Не сегодня! – раздался крик напарницы немца, появившаяся справа от меня.

Прогремел выстрел её энергетического пистолета, и молния растворила мой фланговый барьер, после чего огненный взрыв откинул меня словно куклу. Едва удалось прикрыть лицо протезом, а вся левая половина тела оказалась обожжена.

А вместе с этим и немец с пило-мечом сделал свой рывок, дабы нанести решающий удар. Со свистом пронеслось грозное оружие, создавая порыв ветра, что даже слегка рассеял багровый туман. Блок, лязг, весит мой противник намного больше, как и физическая сила у него выше. И вот я снова лечу, но в этот раз уже обратно к центу внутреннего двора, где меня ждёт его напарница.

Сознание укутала мгла, тело двигалось само собой, чудом удалось уйти от выстрела, который лишь оставил ожог на шее.

– Не вырубайся, Саш! – сквозь пелену до меня пыталась докричаться Кристина. – Не смей сдаваться!

– Я не сдаюсь, ведь ещё стою… – мой ответ случайно прозвучал и в физическом мире: разум начал всё путать.

– Может возьмём его в плен? – поинтересовалась женщина, после чего прострелила мне бедро: кровь сразу же остановилась, но обугленная рана никуда не исчезла. – Для опытов.

– Неплохая идея, – согласился немец с пило-мечом, занося своё грозное оружие. – Но давай лучше отрежем ему ноги, а то шустрый больно гад.

Глава 12

На последних силах я вложил всю энергию в скорость и попытался сбежать, но снова мелькнула молния. В этот раз выстрел прожёг мне почки, заставив снова упасть.

– Моя напарница очень меткая, никуда ты не денешься, – с садистскими нотками в голосе произнёс немец, направляясь ко мне. – Сейчас ножки тебе отрубим, успокоишься…

Я поднялся и развернулся, рефлекторно выставив меч вперёд, пытаясь найти взглядом своего противника. В глазах всё троилось, но вроде удалось сконцентрировать внимание на цели. Главное не упасть без чувств, бой ещё не закончился. И есть ещё пара козырей, вернее один.

– Что ты из себя корчишь? – усмехнулся немец и занёс свой меч, как вдруг раздался грохот и ударившаяся пуля в лезвие испортила замах. – Какого…

– Ну здравствуйте, господа Изенбурги! Где же ваш отец, неужели ушёл на пенсию?! – на крыше дома стоял полковник Оболенский, а за его спиной горело алое зарево кричащего в агонии Алленштейна.

– Сам господин Оболенский почтил нас своим присутствием. Люблю проливать кровь русских дворян, – оскалился Изенбург младший, двинув своим пило-мечом. – Хотя какие вы русские? Выдуманное слово. Всё у нас слизали, даже столица ваша называлась Санкт-Петербург, ха-ха! И говоришь со мной ты сейчас на немецком, отброс!

– Ха-ха-ха, ты такой же слепой, как и твой отец! – усмехнулся Оболенский, после чего достал сигару и подкурил её искрой с пальцев.

И пока Изенбург младший боролся с гневом, его сестра ужаснулась: её чутьё завопило, магическое зрение сонаром прошлось по полю боя и вот уже глаза женщины расширились, а голова повернулась на запад. Гордый и единственный замок Алленштейна пал и на его единственной башне за артиллерийским орудием уже сидел десант.

С грохотом вылетел снаряд и через мгновения он разоврался прямо в центре внутреннего двора, порешив осколками нескольких солдат и частично разрядив энегретические ранцы Изенбургов. Сразу же в бой вступил и полковник, выхватывая шашку. В его спину дул ветер, сама стихия воздуха находилась на стороне Оболенского.

– Ха-ха-ха! – с сигарой в зубах смеялся полковник, нанося шквал атак по Изенбургу младшему, который не мог найти возможности для контратаки. – Ты как черепаха!

И очередной неуловимый удар шашки полоснул лицо немца. Его сестра же меняла позиции, пытаясь прицелиться, но Оболенский не позволял этого сделать. Казалось что он играет со своими врагами, однако за бахвальством скрывалась усталость. Много энергии ушло на прорыв, а тут ещё с элитным подразделением Изенбургов нужно сражаться.

– Твою мать, – ругнулся немка, понимая что даже магию не может использовать, ведь наверняка магия воздуха перенаправит заклинание на находящегося в опасной близости её брата. – Эй, вы там стрелять будете?!

Она обратилась к своим солдатам, но вдруг почувствовала, что во внутреннем дворе осталось лишь четверо живых.

Я испил последнего ублюдка на крыше и забрал его пулемёт, после чего открыл огонь прямо по германской мрази. На войне я был совсем недолго, но ненависть уже успела родиться и ей давалась вся воля, чтобы эмоции питали мою душу и тело. Эти чёртовы Изенбурги едва меня не убили, а значит они уже мои заклятые враги.

Заискрил барьер, стремительно поменялись роли и снова прогремело орудие в замке, разнося немцев, но уже в другом месте. Победа любой ценой, никакой жалости ни к себе, ни к врагу, принципиальность и готовность сдохнуть, но сделать – именно поэтому я и сражался на стороне русских. А в тёплых окопах с бисквитом и пивом… мне бы не удалось прижиться, по-другому мыслю, совсем другими категориями.

– Куда бежишь?! – оскалившись выкрикнул я и за один рывок сократил дистанцию до одарённой огнём.

С разворота немка ударила меня шашкой, после чего тут же сделала выстрел из своего энергетического пистолета. Всё ушло в молоко, а Кристина уже мчалась к сердцу. Остриё духовного меча покрылось искрами, там концентрировалось небольшое силовое поле, которое столкнулось с барьером. Магическая вспышка и преграда пройдена, ценой моих последних магических сил. Но это и не важно, ведь лезвие вошло прямо в пасть моей противнице.

– Ох, да-да-да… – томно шептала Кристина, отдавая мне половину поглощённых сил.

– НЕТ!!! – проревел Изенбург младший: он отвлёкся и тем самым допустил последнюю ошибку.

Стремительный удар шашки Оболенского тут же снёс голову с плеч германского дворянина. Ювелирная работа.

– Молодец, – тут же похвалил меня полковник, делая последнюю затяжку: три сантиметра сигары исчезли в миг, странно сверкнув.

Затем Оболенский достал ещё одну сигару и приглядевшись я увидел, что они покрыты письменами. И от самих сигар фонило энергией. Они явно имели какие-то примеси помимо табака.

– Смоленко! – тут же воскликнул я, но вдруг почувствовал чужое присутствие в доме, где был оставлен командир моей роты.

– С ним всё в порядке. Наши его уже вытащили. За перспективными кадрами у нас следят на отлично, а сёстры милосердия… – Оболенский глянул на крышу, где в тенях сидела одарённая, наблюдающая за боем. – Они всегда следят и даже из самого ада тебя вытащат, если конечно Самсонов такое распоряжение даст.

– И за мной следят? – удивился я, а тело моё пробило дрожь.

– С первого твоего боя Саш. С первого боя, – загадочно улыбнулся полковник и затянулся сигарой. – Тебе кстати пленники не нужны? Можем тебе выделить…

– Нет, сдавшихся не убиваю.

– Благородно. Жаль только врагу на это насрать с высокой колокольни.

Аллештейн пылал и корчился в муках, но в скорее к концу подошли его судороги. Население до войны составляло чуть больше двадцати тысяч человек, довольно много для этого мира. Сколько выжило? Точных подсчётов никто не вёл.

Какими были потери сторон? Это информация попала под гриф «секретно» и за распространения слухов карали очень жестоко, вплоть до смертной казни. Однако все понимали, что за захват этого города пришлось заплатить слишком огромную цену.

По всё тем же слухам Самсонов рвал и метал, едва не прибил одного из своих генералов, когда узнал о провале южного наступления. Неожиданным ударом стало и появление танков, немцы теперь не просто имели технологическое превосходство, они сделали чудовищный рывок. Особенно обидно было за «Екатерину» крейсер получил серьёзные повреждения, на его починку уйдёт время, силы, ресурсы. Враги же…

Да, Германская Империя потеряла Алленштейн, но соизмеримы ли их потери с нашей стороной? Едва ли, этот Гинденбург явно не дурак, он уже сильно вымотал русские войска, а теперь отступил за реку Пассарге. Всё это время там возводилась оборона. План отступления выполнен, силы собраны, заняты лучшие позиции. Инициатива была за Российской Империей, однако толку от этого при цугцванге? До Берлина с такой ценой мили дойти просто невозможно.

Кроме того роковую ошибку допустил Ренненкампф, главнокомандующий первой армией. Он одержал две решительные победы, однако вместо того, чтобы добить войска и развить преимущество… Он начал осаду Кёнигсберга, а остатки силы разбитых немцев отступили и соединились с армией Гиденбурга.

Десятки тысяч трупов, горящие города, логистический кошмар и промышленная отсталость. Война только началась, но всё уже катится в бездну. Были нужны решительные действия.

Через неделю наши силы были разделены, меня и ещё несколько корпусов отправили к Кёнигсбергу. Все остальные силы оказались брошены на восток, дабы изолировать Кёнигсберг от отступивших сил Германской Империи. Однако город немцы сдавать не собирались, снабжая его по воде. К тому же и в самом гарнизоне остались приличные силы, доукомплектованные отступавшими подразделениями.

Также немцы выстроили мощную линию укреплений вокруг Кёнигсберга, вдоль двух рек Прегель и Дейма. И как штурмовать такие позиции? Тем более, когда эффекта неожиданности уже нет. Загадка.

Об этом я размышлял в свободное время. Ведь командование знает, что я знаю немецкий, плюс рапорт о той диверсии. Наверняка они захотят меня использовать снова, нужно только подождать.

– Больно? – снова спросила Алёна.

– Нормально, – опять отвечал я.

Мне делали экзоскелет под ключ, индивидуальный заказ за счёт казны. Исполнителем выбрали именно Алёну, потому что на этом настоял я. Не из доброты душевной, просто в отличие от снобов из академии эта девушка открыта новому, поэтому её легче будет отойти от норм. А от норм отойти придётся, потому что обычный экзоскелет мне не нужен.

– Вот такие патроны нужны, с маленькими шариками. Дробью.

– Поняла-поняла, – согласно кивала Алёна, которая всё записывала и попутно даже начала проектировать. – Как мушкетоны, да?

– Ага, только патрон должен быть.

– Ну да, перезарядка удобнее будет. И если ты в ближнем бою сражаться любишь, то на дальность в принципе можно и наплевать, – также и на «ты» мы уже перешли, а то выкать не люблю.

– И автоматическую инъекцию инертно-рубидиевого раствора неплохо бы иметь.

– Автоматическую? Могу автоматизированную сделать.

– А в чём разница?

– Первое без участия человека, второе с участием.

– Кнопку нажать нужно будет?

– Сигнал послать на руну, как раз на это можно отвести… шейный энергоканал. Сами ампулы в латунные корпуса загоним, а вот иглы… хм…

– А можно на правую руку разместить?

– Можно, но…

– Размещай. Только где-нибудь на предплечье, иглы не ставь, просто ампулы и крышкой герметичной.

– А как пользоваться будешь?

– Да… с божьей помощью… – про Кристину и её способность соединятся с кровеносной системой я рассказывать не стал. – И ещё правую рукавицу и локоть укрепи, а то всякие фехтовальщики любят своими саблями кисти подрезать.

– Записываю, что-то ещё? – вот ещё плюс Алёны, она не задавала лишних вопросов.

– Хм…

– Шоковые перчатки многие любят вешать.

– А можно вместо шоковой перчатки дополнительный энергоблок добавить? Под барьеры, мне они нужнее.

– Хорошо. А паровую завесу оставляем?

– Убираем. Я себя и так скрывать умею. О, точно, экзоскелет бесшумным должен быть. И никакого свечения.

– Бесшумным? Это невозможно.

– Тогда быстрым, – разочарованно вздохнул я.

– Записала. Какие ещё будут пожелания?

– В красный может покрасить?

– Зачем?

– Красный значит быстрый.

– Не поняла… но лучше использовать цвета нашей армии, да и красный будет сильно выделятся, – Алёна продолжала делать пометки, очень подробные, правда почерк, конечно, так себе. – И ещё… у меня тут где-то завалялось… Кстати, ты уже можешь вставать. Калибровка закончена.

Я поднялся на ноги, сразу почувствовав качество нового экзоскелета. Во всех прошлых моделях всегда было ощущение будто броня не успевает за тобой и тормозит. Разве что при огромных нагрузках это ощущение пропадало, но в повседневной жизни к постоянному ношению приходилось привыкать.

А вот с изготовлением под ключ экзоскелет буквально становился вторыми костями, мышцами, суставами, а порой даже кожей. Правда последняя функция очень дорогая и используется в гражданских целях, когда инженеру нужна защита с полным сохранением тактильных ощущений. Или наоборот можно было соединить энергоканалы с иглами или скальпелем, чтобы лучше проводить хирургические операции.

В общем, имелся огромный потенциал, к сожаленью доступный только для одарённых, а чем сложнее запрос, тем больше требования к ментальной чувствительности. Так например у меня вот энергоканалов «открытых» было прилично, несмотря на повреждения после переноса в другой мир. Простой же одарённый же часто испытывает с этим сложности. Вон, на протезы обычно выделяют два-три канала, один из которых отвечает за простые движения.

– Нашла! – воскликнула Алёна и протянула мне своё изобретение. – Сама сделала!

Изобретение однозначно являлось оружием, чем-то напоминающим раритетные кремниевые пистолеты. Дуло есть, курок, только вместо ударника гигантская шестерёнка слева и ещё несколько мелких. Снизу, под стволом, охладительные трубки, держащиеся на латунных креплениях.

– Это просто… Вау! Прорыв, серьёзно, – продолжала говорить Алёна. – Шестерёнки покрыты рунами и за счёт вращения магические рисунки соединяются с разной частотой, позволяя…

– Сколько миллиметров стали оно пробивает? – меня больше интересовал практический потенциал оружия, а не его революционность в техно-магическом плане.

– Я не знаю, недавно собрала. Пойдём проверим!

Через считанные минуты меня уже вывели наружу, где Алёна быстро соорудила подобие тира, предоставив для этого свои бронепластины, на которых она училась накладывать руны.

– Руны уже не работают, – также пояснила юная мастерица с золотыми руками.

– И как целится?

– А я мушку не поставила? Блин, забыла…

– Ладно, попробуем без неё.

Я выдохнул и нажал курок, молясь чтобы эта штука не взорвалась в моих руках. А это оружие явно магическое, не на пулях, а такие игрушки любят взрываться и вообще считаются крайне ненадёжными.

Шестерёнки завертелись, начала генерироваться энергия, которая собиралась внутри ствола, также покрытого рунами. Больше всего выстрел напоминал молнию, но если быть точнее, то это скорее кусочек молнии, который ещё и двигается куда медленнее, чем сама молния. Быстрее чем пуля, но не как молния. Даже увернуться можно.

– Попал! – радостно воскликнула Алёна и хлопнула в ладоши. – И насквозь. Давай следующую, потолще которая.

Так мы начали тестировать сначала этот пистолет, затем мне принесли револьверы, карабин и даже несколько шашек с встроенными огнемётами. Не сказал бы что меня это утомляло или что меня кто-то заставлял это делать, просто в какой-то момент я и сам увлёкся. Всё же в этом мире я недавно и многое для меня было в новинку.

Затем ещё Алёна что-то мне рассказывала про разные сплавы, создаваемые с помощью магии, потом спрашивала какие бронепластины мне ставить. Я ничего не запомнил, поэтому сказал:

– Чтобы по весу как пух были, а по прочности – выстрел семидесяти пяти миллиметрового орудия держало.

Алёна многозначительно кивнула, после чего протянула обойму и попросила сравнить с принятыми на вооружение патронами. Сравнивать оказалось нечего, она что-то напутала с составом пороха и пули каждый раз летели по-разному, хотя винтовка была одной и той же. Ну и из-за этого точность страдала.

Слово за слово, а я уже снова оказался в палатке, пил чай и слушал истории о создании военно-воздушного флота Российской Империи. Как трижды переделывали «Екатерину», как какой-то гений со сложно звучащим именем с помощью магии подчинил себе гравитацию в самом буквальном смысле. А пара от всех изобретений много из-за комбинированного использования водных и воздушных кристаллов, которые используются для охлаждения мини-энергоблоков. И вообще архитектуры тех же энергетических ранцев очень напоминали ядерные станции.

– А зачем ты на фронт пошла? – дело уже близилось к вечеру, хотя кажется Алёна могла бы ещё пару суток на одном дыхании просидеть: серьёзно, я большую часть времени молчал и ничего не говорил.

– Да-а-а, я же безродная. Пробовала в академию пробиться, но там… безродных в принципе не жалуют. Бюджетных мест очень мало, а денег у меня нет. Пробиться не смогла, так вот отправилась на фронт, помогаю мастеру. Если отличусь, то может рекомендательное письмо получу и за счёт казны пройду обучение. Правда… проблема есть.

– Какая?

– Ну я же девушка. А у нас в стране, да и в мире, все оружейники – мужчины.

– А-а-а… вот оно что. Понимаю.

Наступила небольшая пауза. Сказать мне было нечего, ведь требовалось переварить услышанное, а это огромное количество информации, из-за которой даже Кристина уснула.

– Поручик Александр, – в палатку вошёл сам адъютант Самсонова, чем заставил Алёну тут же вскочить и выпрямится по струнке: не стоит думать, что адъютант это что-то вроде слуги или помощника, это всегда в первую очередь офицер, член известной дворянской семьи, так ещё и чаще всего это будущий генерал. – Главнокомандующий ждёт вас.

Глава 13

– Сучий потрох Ренненкампф, – зло повторил Самсонов, глядя на стратегическую карту. – Тщеславный дурак. И генералы при нём дегенераты. Думают о славе, о подвигах, о чём угодно, но не о победе!

В полевом штабе помимо Самсонова находились и другие генералы, а также некоторые отличившиеся полковники, как например Оболенский. На общем фоне выбивался ещё я и также Смоленко, находящийся в особом статусе и пользующийся благоволением главнокомандующего.

– Информация о перемещении Гинденбурга подтвердилась, – произнёс связист, сидящий в уголке и знающий три языка: русский, немецкий и Морзе. Да, последнее скорее уж азбука или код, но не суть.

– Мог бы и не говорить, – отмахнулся Самсонов, находящийся явно не в лучшем расположении духа.

Гинденбург оставил командование армией пехотой на своих генералов, а сам направился в море, где ждёт неизвестно чего. Признаться, я не особо понимал в стратегии и что вообще планировалось нашим командованием. Нет, я вроде что-то слушал, кажется, речь шла о захвате Кёнигсберга, но понимания общего плана от этого больше не стало. Прояснять же все детали и нюансы военного ремесла мне пока что никто не собирался, а я как поручик сидел и помалкивал, ожидая пока ко мне кто-то обратится.

– Мы не смогли захватить крепость Пиллау, – снова доложил связист. – Морской флот Кайзера прочно закрепился в Данцигской бухте.

– Этого следовало ожидать.

– Срочное донесение! Ренненкампф готовится к штурму Деймы!

– Ублюдок! – снова не сдержался Самсонов и поднялся на ноги. – Не медленно отправьте послание, что я крайне не рекомендую этого делать. Ай, ладно, я направляюсь к Ренненкампфу для личной беседы, а затем выдвигаются к нашим восточным силам.

– Но зачем?! – тут же вскочил один из генералов.

– Кёнигсберг мы не возьмём, он слишком хорошо укреплён. Однако остальные города укреплены хуже, это касается и Данцига. Отгоним немца до Вислы. Вы же с остатками сил будете держать осаду Кёнигсберга.

И главнокомандующий покинул полевой штаб, после чего генералы продолжили обсуждать организационные вопросы по блокаде Кёнигсберга. Очень остро в армии стоял момент с боеприпасами для артиллерии, не хватало порядка ста тысячи снарядов, а вот немцы стреляли каждый день. А ведь они воевали на два фронта сразу, но всё же как-то смогли адаптироваться, так ещё и мощностей промышленности на производство танков хватает. И печек.

– Нужно просить помощи у военно-воздушного флота, – произнёс один из генералов.

– Пока в Данцигской бухте стоит морской флот немцев появление наших воздушных сил будет сопряжено с неоправданными рисками. «Екатерина» стоит десятков обычных морских крейсеров, но под обстрелом орудий с моря она долго не полетает.

– А наш морской флот?

– В бухте с переменным успехом работаю наши подлодки.

– Господа, – внезапно в генеральский разговор уверенно встрял поднявшийся на ноги Оболенский. – Предлагаю взять крепость Пиллау!

Нависло молчание, кто-то тяжко вздохнул, после чего все взгляды оказались прикованы к полковнику, присутствие которого здесь казалось формальным. Однако Самсосонов никогда не приглашал случайных людей на советы.

***

Сутками позже. Ночь. Берег залива Кёнигсберга.

– Орлы, мои ясные соколы! Сколько раз вы проходили со мной через ад?! – Смоленко шагал мимо строя своей роты, лишённой восьмидесяти процентов личного состава. – Как же вас мало осталось. Я вижу только двух ветеранов, с которыми воевал ещё до восточно-прусской операции. Но не меньше я уважаю и своих новых товарищей. Некоторые, вон, уже и скачок по карьерной лестнице сделали.

Смоленко ухмыльнулся, глядя на меня. Некоторое время он ещё постоял напротив, поизучал мой новый экзоскелет, для сборки которого командование расширило доступ к ресурсам. Не будет ошибкой сказать если моя новая броня даже лучше, чем у самого Смоленко, который также не мог этого не признать и возможно немного завидовал, хотя скорее капитан просто думал, как бы выжать из меня и моего снаряжения максимум.

Рядом со мной стоял вполне живой Миша, тоже повышенный до ефрейтора после боёв в Алленштейне. Когда прапорщика ранили, то без сомнений Миша взял на себя командование и повёл людей в отчаянный штурм, за что лишился левого глаза.

Выжили и Сергей с Ваней, пусть и тоже получили в тот день ранения. Один лишился пальцев на левой руке, а второго контузило. Но в строй обоих вернули. После битвы за Алленштейн вопрос с личным составом встал ребром, на войну мобилизуют ещё сотни тысяч, но и с ранеными теперь никто просто так не расставался. Все понимали, что война будет долгой, суровой и беспощадной. Из людей выжмут всё.

– Каждый из вас уже является героем! – продолжал говорить Смоленко, но голос его вдруг начал слабеть. – Как и все те, кто когда стоял раньше в этом строю. Пока кто-то трусливо прячется в траншеях, за спинами товарищами, просто в штабе, в первых рядах в атаку идём мы, беря пули на грудь. Потому что у остальных кишка тонка, они боятся, сомневаются, хотят жить, а вы… многие из вас тоже хотят жить, но всё же вы делаете то, что надо. Не просите наград, не знаете сожаления ни к себе, ни к врагу, просто делаете, пока кто-то другой собирает все лавры.

Смоленко дошёл до середины, после чего остановился и повернулся к нам лицом. За его спиной находился залив, а где-то дальше за ним расположилась песчаная коса, отделяющаяся залив Кёнигсберга от Данцигской бухты. Там же стоял грозный форт Пиллау, кость в горле русской императорской армии.

– В моей роте врать не принято, поэтому скажу прямо. Начало войны выдалось тяжёлым. Наши потери зашкаливают, трупов настолько много, что генералитет усомнился в неисчерпаемости людских ресурсов нашей необъятной державы. Боевой дух затрещал, неспокойно и в наших домах, ведь война истощает наши ресурсы, заставляет переключаться промышленность с гражданских направлений на военные. Предатели, воры и дураки уже начали этим пользоваться.

Мои глаза непроизвольно расширились, да и многие другие солдаты, простые безродные мужики знатно удивились услышанному. И пугала не столько сама информация, сколько откровенность и открытость Смоленко, которого за длинный язык могут и расстрелять. Подобные заявления, тем более публичные, легко могут счесть за разжигание мятежных настроений.

– Капитан Смоленко! – внезапно к берегу подошло отделение с гербами на броне, но капитан даже не повернулся в их сторону, продолжая смотреть на лица своих солдат.

– Поэтому Кёнигсберг необходимо взять любой ценой! – речь Смоленко продолжалась, а голос его снова начал становиться громче и увереннее. – Успех всей восточно-прусской операции поставлен под сомнение! Если мы не покажем результат, то позор станет первой искрой гражданской войны! Не успеете оглянуться, как наша империя будет разорвана на части изнутри, а немец пойдёт до самого Петрограда, после чего заставит нас подписать мир на самых унизительных условиях!

– Капитан… – снова что-то попытался сказать дворянин.

– Так давайте покажем нашу силу, несокрушимость и упорство! Развеем сомнения в возможности нашей победы! Пусть весь мир содрогнётся! Заставим захлебнуться врагов в крови! – Смоленко кричал так громко, что казалось его слышали даже в самом Кёнигсберге, а затем он отдал приказ. – Закрыть забрала! Проверить трубки! Приготовится к началу операции!

– Капитан! – закричал игнорируемый дворянин и подошёл в упор к Смоленко.

– Чего ещё? – не поворачиваясь лицом к члену рода Морозовых, спросил Смоленко.

– Нас отправили к вам для поддержки.

– Ваша помощь не нужна.

– Как это не нужна? – удивился дворянин, после чего посмотрел на проверяющих герметичное снаряжение солдат. – У вас же даже одарённых толком нет, а те вон вообще бывшие крестьяне. Как вы собираетесь…

– Эти бывшие крестьяне сделали для нашей державы куда больше, чем весь твой род! – зло рявкнул Смоленко.

И воцарилась тишина. Смоленко был безродным и за подобное оскорбление он мог жестоко поплатиться. Однако капитан совсем не боялся ни самого дворянина, ни его элитную охрану с гербом рода Морозовых: щит, разделённые на две половины, слева воин с копьём, а справа стоящий на задних лапах лев, с ледяной короной на голове.

– Мне прекрасно известно о вашей неприязни к дворянам, – сдержанно ответил дворянин, хотя губы его поджались и побелели. – Однако вы своим поведением ставите под угрозу всю операцию.

– Как тебя зовут?

– Дмитрий.

– Ты уже кого-нибудь успел убить за свою жизнь, Дима? Или слишком был занят укладкой своих светлых волос?

– Я…

– В этих простых мужиках я уверен, потому что знаю из чего они сделаны. А тебя, Дима, я не знаю совсем. Мне плевать, что ты из дворянского рода, срать я хотел на твою успеваемость в академии, не изменит моё решение и ваше дорогое снаряжение. Ничего личного, просто в бою важнее всего быть уверенным в своих товарищах. Поэтому… иди пройдись по траншеям, воодушеви солдат своим присутствием, а мы пока захватим форт Пиллау.

– Да как вы смеете… – вперёд вдруг попытался выйти один из телохранителей юного дворянина, но Дима остановил его рукой.

– Это не было оскорблением, – пояснил член семьи Морозовых. – Я вас услышал, капитан Смоленко.

Несмотря на всю юность и горячую кровь, Дмитрию Морозову всё же удалось принять правильное решение. Хотя по нему было видно, как его трясло от подобного обращения. И если бы не война с Германской Империей, то наверняка он бы вызвал обидчика на дуэль. Впрочем, эта перепалка может всплыть в будущем, когда война закончится. Если, конечно, сам Дмитрий Морозов и Смоленко выживут.

– Чего встали?! – Смоленко развернулся к нам, уже готовым выдвигаться. – На дно!

И остатки роты, шестьдесят солдат включая меня, начали погружение. И мы не плыли, нет, мы буквально начали шагать по дну, пока водная толща начинала давить всё сильнее. Безумный план, разработанный военной ставкой, подразумевал диверсионную атаку для отвлечения гарнизона форта Пиллау и последующее наступление основных сил после получения сигнала.

Ночь, где-то вдали гремели взрывы, они были слышны даже под водой. Латунные баллоны за спиной давали необходимый запас кислорода, но для многих солдат это было в новинку, им было страшно дышать под водой. Мешали рефлексы, порой не давая возможности вдохнуть воздух из трубки, однако выбора нет. Сдохни, но сделай. Поэтому приходилось двигаться по дну, надеясь, что ничего не случится.

К слову, сама идея принадлежала мне, а в реализации во многом помогала Алёна, которая собирала снаряжение. К слову, подобные подводные операции в этом мире ещё ни разу не проводились, поэтому враг наверняка как минимум сильно удивится. Командование тоже сначала скептично отнеслось к задумке, считая план пустой тратой и без того ограниченных ресурсов. Однако на решение повлияла моя репутация, которая заставила Оболенского и Смоленко поддержать меня, а затем уже их репутация вынудила прислушаться некоторых генералов, к которым… ну вы поняли. Нас выслушали, дали шанс.

Давление было не слишком высоким, всё же здесь относительно неглубоко. Только вот вода мутная из-за чего приходится двигаться вплотную друг к другу, чтобы не потеряться. Я-то ещё с даром нормально мог ориентироваться, а вот простые смертные, коих среди нас осталось примерно с половину, не могли.

Почему такой большой процент одарённых? Потому что как правило первыми умирают простые смертные, которые и составляют основу потерь. А вот выживаемость одарённых, как правило, всегда повыше. И после постоянных пополнений процент одарённых в роте увеличился до пятнадцати процентов в полностью укомплектованной роте. Это довольно хороший процент, к которому стремятся все армии мира. Но достигается он лишь в частных случаях. Да и сами одарённые порой могут быть очень слабыми, что их на фоне простых смертных даже не отличишь.

Вскоре показался порт, расположившийся рядом с фортом Пиллау. Здесь имелся небольшой пролив, позволяющий кораблям заплывать из Данцигской бухты в крупный и безопасный залив Кёнигсберга. Сам же пролив контролировался орудиями и солдатами форта. При нужде здесь мог спрятаться целый отступающий флот, заставив преследователей зайти в зону поражения форта.

Вскоре мы добрались до берега. Крепость, форт, ещё его называли цитаделью Пиллау, представляла собой пятиконечную звезду, окружённую рвом. Одни ворота, множество бойниц, артиллерийских орудий, но что самое главное там имелся арсенал. Равелины, бастионы, наблюдательная башня… на первый взгляд форт не выглядел грозным, но только с точки зрения неопытных людей, которые мыслят по средневековому принципу «чем выше стены, тем лучше».

Первым действовать начал я, ведь весь план по большей части строился вокруг моих способностей к маскировке. Поэтому остановившись рядом со Смоленко, я дал тому знак, покинул свой экзоскелет и поплыл со дна к берегу. Никто меня не заметил. Хотя солдат в форте очень много, даже одарённые есть, бдят и следят. Но меня от чужих взоров прикрывала сама Ночь.

Рывком выбрался на берег, пробежал метров двадцать, скрылся во рву. Доплыл до самого форта. Стены здесь были не очень высокие, зачастую их и вовсе засыпали землёй. Ещё было очень много бойниц, в которые в случае чего встанут солдаты с винтовками.

Я же начал аккуратно взбираться на стену, благодаря моим физическим способностям проблем с этим не возникло. Даже Кристину использовать не стал, хотя она могла бы и в ледоруб условный превратится. Моей задачей являлся захват ворот, затем нужно было дать сигнал и через главный проход ринутся пятьдесят девять моих товарищей.

Далее резня внутри форта, попытка его удержать, хаос, снова резня, начало наступления основных сил, которым ещё потребуется пробиться через другие линии обороны вдоль берега, однако суматоха в самом укреплённом месте врага явно ослабит немцев.

Словно тень я забрался на стену и оказался во внутреннем дворе, после чего вошёл внутрь ворон. Все бастионы засыпались землёй, что защищало их от пушечных ядер в прошлом и от артиллерийских снарядов в текущей действительности. Прямо внутри стен бастионов сооружались в том числе и казармы, где размещался гарнизон. Некоторые бойцы спали, некоторые дежурили.

Всех часовых на своём пути я мгновенно убивал, почти без шума. Кристина вонзалась в шею, враг лишался возможности кричать, а чаще мгновенно умирал из-за повреждения шейных позвонков и спинного мозга. Кровь тоже не расплёскивалась по понятным причинам. Следы оставлять я не боялся.

Вскоре добрался до механизма ворот. Деревянные, укреплённые железом выдвижные ворота были покрыты рунами, также имелись барьеры. Просто так с наскока их уничтожить будет крайне трудно даже одарённым, поэтому нужно уничтожить генератор магической энергии, а также захватить механизм открытия.

И вот я уже добрался до цели, после чего с чудовищным лязгом и грохотом главные ворота начали открываться. В этот момент проснулись все спящие. Через считанные мгновения поднялась тревога, вместе с которой из воды выбежали мои товарище, мчащиеся на всех парах к мосту.

– Враги бегут. Нужно прикрыть наших, – верно заметила Кристина.

И я отправился к стенам бастиона, дабы перерезать всех немцев, стремящихся встать у бойниц. Но сражался в одиночку недолго, ведь совсем скоро через ворота вбежал Смоленко, начав посылать потоки огня в узкие проходы, внутри стен. Температура там поднималась мгновенно, заставляя врагов корчится в муках.

– Нужно убить коменданта! – крикнул мне Смоленко, после чего помчался к центру крепости.

Глава 14

– ТВОЮ МАТЬ!!! СКОЛЬКО ЖЕ ИХ ТАМ?! – в ужасе кричал Миша, пока ворота закрывались.

Немцы бежали к своему форту со всего города, но было уже поздно. Теперь это наша крепость, вернее почти наша. Комендант ещё жив, как и гарнизон здесь приличный.

– Но шансов у них не особо много, – верно заметила Кристина.

Даже в одиночку я смог бы разобраться со всеми простыми смертными солдатами в этом форту. Всё же здесь было очень много укрытий, а они давали огромный простор для манёвров и резких сближений. Проблемы могли бы возникнуть с элитным отделением и комендантом, но вдвоём со Смоленко и напитанной кровью Кристиной, сверху ещё больше пятидесяти суровых мужиков, готовых в штыковую бежать на танки… да, у немцев определенно нет шансов.

Ещё немного и враг будет зажат между молотом и наковальней. А после захвата Пиллау, мы получим доступ как к заливу, так и ещё одному выходу к Кёнигсбергу. Правда немец к этому готов, линии укреплений находятся и дальше, за крепостью. Однако первый гвоздь в крышку грома Кёнигсберга будет забит здесь.

– Срань господня! – разношёрстную брань завопили бегущие к воротам солдаты, когда я приземлился между ними.

А затем выставил свой протез и картечь с огненным хлопком разорвала плоть бойцов. Это была именно картечь, не дробь, куда больше крошки, которая разорвёт живот и повредит желудок. При стрельбе в упор, при штурме траншей подобное оружие не заменимо, однако его почему-то ещё не изобрели.

Наверное, всё дело в том, что война только началась. Ведь ещё совсем недавно обе стороны мушкетами пользовались. Так что учёным ещё только предстоит адаптироваться к новым реалиями. И начало уже положено: танки и первый дробовик уже на фронте.

Остатки солдат я добил уже Кристиной, после чего рядом со мной плюхнулся ещё один боец, тоже поручик.

– Экзоскелет, – сказал он и плюхнул рядом со мной шедевр инженерно-магической мысли.

Я благодарно кивнул и тут же облачился в свою броню, попутно засылая в ствол своего протеза новый патрон с картечью.

– БЛЯХА!!! – раздался голос Серёги, который бежал позади нас и только что штыком пронзил грудь невесть откуда взявшегося немца.

А затем раздался взрыв, и мой товарищ упал. Немецкий флот получил приказ стрелять по крепости, заработали грозные мортиры и снаряды навесом приземлялись во внутреннем дворе, пока наши враги отступали к центру, где вызвавший на себя огонь комендант готовился уйти в глухую оборону.

– Серёга, срань господня, ты живой?! СЕРЁГА?! – рядом с нашим общим товарищем тут же оказался Ваня.

Несомненно Ваня тот ещё кадр, а в голове у него гулял ветер. Однако случайных людей в роте Смоленко нет. Несмотря на свой обманчивый вид, Ваня без тени сомнений схватил своего товарища за кровавую гимнастёрку и начал тащить в укрытие, пока вокруг свистели пули, и взрывались снаряды.

Легкомысленный глуповатый дурачок, который думает о себе, – так сказало бы большинство, сформировав о Ване первичный образ. Мне тоже так в начале показалось, но я ошибался. Он нормальный парень, надёжный и хороший, пусть и пытается скрывать это всё под не самой удачной маской. И с Серёгой он порой сорился, и с Мишей, а как вопрос ребром встал, так вон, тащит товарища, хотя ещё вчера бахвалился, что никто ему кроме себя не нужен.

– ГРАНАТОЙ ЕГО!!! ГРАНАТОЙ!!! – всё ещё кричал и Миша, удерживавший со своими отделением ворота.

Никаких пароприводов у них не было, винтовки самые обычные, патронов рунических даже не выдали, как и сильных одарённых в их рядах не было. Однако Миша не жаловался, не ныл, не боялся и с гордой поднятой головой делал то, что нужно было сделать. Да, он, как и другие мои товарищи, не убивали сотни немцев за раз, но они приносят каждый раз куда большую жертву, чем я.

И пусть командование видит только цифры, но глядя на своих товарищей я видел не слабаков, а героев, на которых нужно в чём-то равняться и мне.

– Саша, мать твою за ногу! – раздался голос Смоленко, стоявшего на равелине в окружении обугленных тел. – Комендант! Быстрее!

И я тут же побежал за своим капитаном, вместе с остатками второго взвода.

Снова засвистели снаряды, оглушительные взрывы гремели совсем рядом со мной, сияли барьеры товарищей передо мной, поглощая ударные волны. Комендант вызвал огонь на себя и готов был умереть, защищая форт Пиллау. Может немцы и любили комфорт, но изнеженными их назвать нельзя. К тому же сражаются они на пока что их земле.

С помощью экзоскелетов мы стремительно взобрались на бастион «Кронпринц», где уже Смоленко во всю использовал магию огня. Враги бежали, вернее отступали к дому коменданта, который сам по себе также являлся маленькой крепостью. По нам тут же начали работать пулемёты, полетели из окон гранаты.

– ГОРИТЕ ТВАРИ!!! – проревел Смоленко и пошёл в прорыв.

Загудели пароприводы на экзоскелете капитана, начал плавиться его энергитический ранец, но он продолжал бежать вперёд, принимая пули на фронтальный барьер. Однако куда больше энергии уходило на поток ревущего пламени, устремляющегося к окнам. С таким напором внутри все бы и сгорели, однако вмешался сам комендант.

Поток воздуха входил через окна верхних этажей и затем на чудовищной скорости сбивал пламя Смоленко. Через считанные секунды капитану пришлось отступить, как, собственно, и я не спешил нарываться на пулемёт, выжидая момент получше. Ситуация набирала скверный оборот, однако трупов внутри форта уже прилично, начал подниматься багровый туман, даже если все мои союзники погибнут, то мне удастся завершить начатое в одиночку.

Тем временем наши основные силы также начали атаку. Немцы оказались отвлечены на нас и не заметили, как началось пересечение пролива. Кроме того, и Дмитрий Морозов также вступил в бой. Может Смоленко и отказался сотрудничать, однако дворянин не ущемился и также поддержал диверсию, пусть и скрытно.

И вот уже в порту завыла снежная вьюга, пока элитное подразделение, засевшее внутри здания морского суда, вело огонь по подкреплениям. Все бегущие к воротам форта кайзеровцы оказались зажаты между молотом и наковальней. Началось перемалывание сил, в то время как большая часть резервов вынуждена выдвигаться к линии залива, для отражения атаки основных сил. Хаос, кровь, жатва.

– Сейчас, они меняют ствол! – дала команду Кристина, заметившая, что пулемёт немцев перегрелся.