Велики Матюки

Глава пятая

Мы стояли на террасе и вглядывались в небо над озером. В его звездной черноте висел странный, похожий на бублик объект, который светился тусклым оранжевым светом. От объекта исходило еле слышное гудение. На террасу вышли батюшка и Зинаида. Батюшка широким жестом перекрестил по-иерейски небо над озером и скороговоркой пробормотал молитву. Объект продолжал, как ни в чем не бывало, висеть в небе.

– Так, потустороннюю природу явления отметаем. Остались две, – деловито сообщил батюшка.

– Надо бы на камеру снять, – заметил доктор.

– Уже снимаю, – сказал я.

– Какая реклама будет! – мечтательно произнес изобретатель. – Гостиницу назову – «Марсианские хроники»! Как, Зин, по-твоему, звучит?

Из-за того, что в темноте не было видно его лица, было неясно, говорит ли он это серьезно или издевается над женой.

– На молнию шаровую непохоже… – вслух размышлял доктор. – Тускловатый какой-то. Да и небо чистое.

– Может, картечью шарахнуть? – предложил изобретатель. – Хотя далековато, не добьет…

– Офонарел? А вдруг там живые существа? – возмутился доктор.

– О, еще один туда же! – буркнул батюшка. – Помнится, кто-то недавно Женьку за атмосферное явление агитировал. За редкое.

Гудение вдруг смолкло, «бублик» дрогнул, стал терять высоту и медленно осел на воду посреди озера.

– Приводнилось, – прокомментировал изобретатель. – Жаль, Пузиков мотор утопил. Ничего, на веслах сходим. У меня в сарае где-то сетка старая валялась.

– Ага, щас! Пьяни воны в воду полизуть! Во! – Зинаида собрала из пухлых пальцев куцый шиш и ткнула его мужу в нос. – И нэ надийся!

– Зинуль, я ж как огурец! Женя, скажи, а?

– Ну… Как выпивший огурец, – уклончиво ответил я. Принимать сторону одного из супругов в пику другому мне не хотелось.

– Наверное, атмосферную природу явления тоже можно исключить, – предположил батюшка. – Остается единственная версия. Творение человеческих рук.

– Или нечеловеческих. А то и не рук, а лап. Или щупалец, – добавил я.

– Же-е-ня… – укоризненно протянул батюшка и посмотрел на меня так, словно я испортил воздух.

Следующие несколько минут прошли в напряженных дебатах о происхождении неведомого объекта. Я молча снимал, не вмешиваясь в разговор. Наконец, я опустил камеру.

– Дядя Петя, аккумулятор сел, я выключу. Все равно не происходит пока ничего.

Действительно, на озере ничего не происходило. Загадочный светящийся объект мирно покоился на поверхности воды.

– А все-таки, может, сплаваем? – снова предложил изобретатель. – Может, там помочь чем-нибудь можно?

– Ага, точно! – подхватил доктор. – Отвалить им пи-мезонов! У меня как раз канистра с пи-мезонами в багажнике завалялась!

– И что же нам делать? – озадаченно пробормотал изобретатель.

– Нычого, – сказала Зинаида. – Я вас в воду ны пущу. Сто одын звонытэ. Хай воны туды лизуть. А вы – спаты.

– Правильно, – согласился доктор. – Это, в конце концов, их работа.

Изобретатель вздохнул и полез в карман за мобильником.

– Алло… Здравствуйте, девушка. Тут такое дело… НЛО у нас тут летает… То есть не летает уже, а плавает… Ну да, неопознанный плавающий объект… Почему сразу – выпивший?.. Матюк Петр Антонович… Великие Матюки, улица Советская, дом 3… Да, вроде нет пока никакой угрозы… А куда мне еще по такому вопросу звонить, в булочную, что ли?.. Хорошо, давайте начальника… Алло!.. Здравствуйте!.. Да… Светящееся, торообразной формы… Это значит в форме бублика… Нет, не летает уже, на воду опустилось и лежит… Где-то на середине озера… Ага, хорошо… Не за что… Ждем!

Изобретатель закончил разговор и засунул мобильник в карман штанов.

– Баба – дура, а начальник толковый мужик, – объявил он. – С полуслова все понял. Обещал расчет прислать. Просил к объекту близко не приближаться, посторонним и прессе не сообщать. Во избежание паники и необоснованных сенсаций.

– Поздно, – злорадно заметил я. – Пресса уже в курсе.

Мы еще с четверть часа наблюдали за странным объектом, покоившимся на поверхности озера, пока Зинаида под угрозой сожжения руин мужниной мастерской не загнала нас в дом. Мы разбрелись по своим комнатам. Ни обилие впечатлений минувшего дня, ни громовой храп француза в номере «Дроздова» не были мне помехой; я уснул, едва коснувшись подушки головой.

…Перед рассветом над озером поднялся туман, поэтому жители Великих Матюков и немногочисленные рыбаки, приехавшие на озеро с ночевкой, не могли видеть, как погасло свечение загадочного объекта, невесть откуда залетевшего на озеро. Не могли они видеть, как забурлила вода вокруг него, образуя водоворот, увлекающий в темные глубины неведомый объект. Никто не услышал сдавленный вопль одинокого рыбака на дальнем берегу, влекомого за ногу мокрым холодным щупальцем в озеро, туда, где высился из воды огромный кошмарный глаз на тонком стебле. Никто не заметил, как выползли на берег длинные мерзкие щупальца, как расползлись они гигантскими змеями по деревне, тщательно обшаривая все на своем пути.

Когда я проснулся и понял, что происходит, было уже слишком поздно. На крик о помощи никто не отозвался: хозяева и постояльцы были мертвы. Пути к побегу были отрезаны. В приоткрытую дверь моей комнаты вползали жуткие щупальца. Через окно заглядывал в комнату отвратительный глаз.

– Чего ты орешь?

Не найдя в темноте выключатель, батюшка светил мне в лицо фонариком. Я не сразу сообразил, где я нахожусь и что со мной происходит.

– Ух… Спасибо, что разбудили, дядя Леша! Сон кошмарный приснился, – пояснил я батюшке. – Чертов Хейердал со своими кальмарами!

– Не выражайся. И не выкай, мы ж договорились. – Батюшка осветил фонариком маску, висевшую над моей тахтой. – Неудивительно, что тебе тут кошмары снятся. Ты это… Ты крестись перед сном, чтобы не снились…

Он тихонько притворил дверь и потопал в свой номер. Я перекрестился, поворочался немного и уснул.

Несмотря на поздний отбой, утром все поднялись ни свет ни заря. Хозяйка – готовить завтрак, француз – доить корову, остальные – разгадывать вчерашний ребус. Спустившись к берегу озера, мы обнаружили, что наша задача существенно усложнилась.

Озеро и его окрестности окутывал туман. Он не был таким уж плотным, но все же из-за него на поверхности озера ничего нельзя было рассмотреть. Разумеется, нас буквально распирало от любопытства. Петр Антонович предложил немедленно спустить на воду лодки и приблизиться к месту посадки: может быть, на воде обнаружатся какие-нибудь интересные артефакты, способные пролить свет на вчерашнее явление. Мы охотно согласились. Изобретатель прихватил с собой батюшку, и они вместе отправились за веслами и ключами от лодочных замков. Мы с доктором остались на берегу. Я достал сигареты и закурил. Едва я сделал первую затяжку, из зарослей ивняка высунулся Савелич.

Увидев меня с сигаретой, он молча изобразил жест из двух пальцев, поднесенных к губам: «курыть е?». Я утвердительно кивнул. Савелич засеменил к нам – здороваться. Доктор заговорщицки подмигнул мне и задал Савеличу коан про огурец в бутылке.

Савелич закурил, задумчиво сделал две-три затяжки, после чего, наконец, объявил:

– У краснослоуским магазине бутэльку можно и с агурком сдать. Деука, якая там рОбить, на правое вока ничОга не бАчыть.

Доктор поднял бровь домиком:

– Гениально! Действительно, зачем решать неразрешимое, когда на нем заработать можно. Вот, Женя, к кому в ученики проситься нужно!

Я отчаянно зевнул. Савелич воспользовался моментом и стремительно сунул мне в рот свой грязный, пожелтевший от табака палец. Попал. Факт попадания привел Савелича в восторг: он хрипло сипел, раззявив беззубую пасть, и довольно похлопывал себя по бедрам. Как же мало нужно человеку для счастья!

Привкус, оставшийся у меня во рту, немедленно выволок из памяти запах весеннего утра после теплого ночного дождя, когда сотни дождевых червяков выползают из газонов на тротуары и гибнут там под подошвами неосторожных прохожих. Я выругался и стал гадливо отплевываться.

Доктор поинтересовался, не заметил ли Савелич что-нибудь странное на озере. Странного Савелич ничего не заметил, разве что не клевало совсем. С рассвета ни одной поклевки не видел. Вот это обидно и странно. Доктор принялся донимать Савелича вопросами: как давно ловит, на что ловит, чем прикармливал…

Подошли братья с веслами. Изобретатель отомкнул замки. Мы спустили лодки на воду и расположились в них: я с доктором в «Дроздове», изобретатель с батюшкой в «Капице». Довольно быстро дошли до середины озера. Первым загадочный объект заметил я. Он мирно покоился на отмели в зарослях травы.

– Есть! По правому борту, в камышах!

Мы развернули лодки и пошли на объект. Я, будучи свободным от гребли, взял в руки камеру и, установив наибольшее приближение, использовал ее как бинокль.

– Шириной метров десять-двенадцать… Высотой около полуметра… Какие-то символы… Не могу разобрать, надо поближе подойти…

То, что мне удалось, наконец, рассмотреть на борту объекта, вызвало у меня приступ неудержимого веселья. Я гомерически хохотал, держась за живот, и от этой истерики слезы текли по моим щекам. Братья Матюки с недоумением смотрели на меня.

– Не томи, – улыбнувшись, попросил доктор.

– Скажите, ха-ха-ха!.. Скажите, что здесь на озере делает марсианское МЧС?

Доктор отложил весла, отобрал у меня камеру и направил ее на объект.

– Ну да, МЧС… А я ведь так и думал, так и говорил: беспилотник или зонд какой-нибудь!

Изобретатель плюнул и витиевато выругался.

– Это он хотел сказать: «уважаемые коллеги, я переживаю некоторый диссонанс и это меня весьма расстраивает»! – с комичным выражением лица изрек доктор.

– Интересно, а что ты ожидал увидеть? Вроде взрослый человек… – укоризненно добавил батюшка.

– Давайте подойдем поближе, интересно ведь! – предложил я.

Подошли поближе. Вблизи загадочный объект оказался тем же, чем он выглядел издалека: оранжевым приплюснутым баллоном в форме бублика. Подойдя вплотную, заглянули вовнутрь. Там, в «дырке от бублика» располагался пропеллер, на лопасти которого нацеплялись грязно-бурые водоросли.

– Просто, как яйцо, – объявил изобретатель. – Гибрид дирижабля и вертолета. Интересно, как он при сильном ветре себя ведет? Его ведь сносить должно!

В кармане у него вдруг заверещал мобильник.

– Алло, доброе… Да, я… Здесь он, на озере, куда ему деться… Не-не-не, никто не трогает, что вы… Хорошо, ждем.

Изобретатель вернул мобильник в карман.

– Уже расчет выехал, – сообщил он. – Какого-то эксперта с ним отправили. Пошли к берегу, ребята, а то еще виноватыми в чем-нибудь объявят!

Мы еще немного покрутились возле аппарата, обсуждая его аэродинамические характеристики, затем направились к берегу. К моменту нашего возвращения Зинаида приготовила завтрак – напекла сладких налистников с маком. Француза дома не оказалось: подоив корову и умяв чуть не половину Зининых блинов, он отправился фотографировать бобровые плотины, о чем старик известил хозяина, оставив записку, вполне сносно составленную при помощи электронного переводчика. Только сейчас мы вспомнили, что он ровным счетом ничего не знал про «нашествие марсиан».

За завтраком изобретатель обрисовал план дальнейших действий. Он с батюшкой возьмется за ремонт «Пассата» – ведь брату вечером служить всенощную, посему сегодня край после обеда он уезжает. Если оживить машину не удастся, изобретатель отвезет его домой на своей «Ниве». Доктору как заядлому рыбаку поручается после завтрака рыбачить со мной на озере, потому как хозяин чувствует себя ужасно неловко от того, что не может уделить мне положенного внимания. А вечером, если все пойдет в штатном режиме, будет баня с веником, шашлыком и «матюковкой».

Едва мы допили кофе, на улицу Советскую вполз видавший виды УАЗ‑452, называемый в народе «буханкой», с надписью «МЧС» на борту. У изобретателя снова заверещал мобильник, и он, буркнув в трубку: «выхожу», отправился встречать. Следом за ним потянулись и мы.

Из машины выбрались трое мужчин. Один из них, молоденький очкарик, рыжий и веснушчатый, одетый в джинсы и шерстяной свитер с пузырями на локтях, немедленно прижался спиной к дверце УАЗа и принялся тереться об ее край, постанывая от удовольствия. Второй, основательный усатый водитель средних лет в форме сотрудника МЧС, деловито осмотрелся, зевнул и отправился кругом машины пинать ногой покрышки. Третий, похоже, и был тем самым обещанным экспертом. Это был пожилой стройный господин в кремовом плаще, беретке, франтовато сдвинутой набекрень и с пестрым шелковым платком, изящно повязанным вокруг шеи. Лицо его украшали холеные седеющие усы и бородка а-ля Сервантес. В каждой руке «Сервантес» держал по мобильному телефону, которые он поочередно прикладывал к уху.

– Алло… Вот как… А стабилитрон менять пробовали?.. Поменяйте!.. Да… Не за что… Алло… Да, это я… Что значит «нет»? Костная мука в рационе присутствует? Нет? Ну, так введите сперва в рацион костную муку, а потом паникуйте… Алло… Как это, скрипачи смычки забыли?.. Ах, вот вы о чем… Дружище, это же полька-пиццикато Штрауса! Там музыканты без смычков, пальчиками играют! Стыдно таких вещей не знать!

Наконец, он заметил, что около него собралась толпа, запихнул оба телефона в карман плаща и обратился к присутствующим:

– Доброе утро, уважаемые. Матюк Петр Антонович кто из вас будет?

– Я буду, – улыбнулся изобретатель и шагнул навстречу незнакомцу. Тот протянул ему руку.

– Давинчик Леонард Петрович, – представился «Сервантес», галантно коснувшись беретки кончиками пальцев. – Так где, вы говорите, аппарат приводнился?

Изобретатель повел Давинчика к озеру. Доктор стал выпытывать у усатого водителя «буханки», оказавшегося на удивление словоохотливым, о назначении летательного аппарата. Водитель, не стесняясь в выражениях, рассказал нам, что беспилотник этот якобы специально создан для нужд МЧС и лично он в гробу его видал. Привезли к ним этот аппарат сотрудники какого-то полусекретного научно-исследовательского института, а этот балабол Давинчик у них за главного. Они долгое время что-то в нем настраивали, подгоняли и испытывали на полигоне, не давая личному составу МЧС спокойно коротать дежурства за нардами и домино. А когда, наконец, они довели все до ума и отрапортовали наверх, на контрольные испытания примчалась столичная комиссия. На глазах у комиссии беспилотник был поднят в небо, но уже через несколько минут он потерял управление и улетел в неизвестном направлении. Спустя два дня аппарат был найден, доставлен на полигон, отремонтирован и не далее как вчера снова поднят в небо. И снова с ним повторилась та же история…

Я отошел в сторонку и, глянув на часы (не рано ли для субботы), набрал номер Кацаповича.

– Доброе утро, Зиновий Маркович! Как свадьба, как все прошло?

– Здравствуйте, Женечка. Свадьба как свадьба, обычный гоцум-поцум, – голос у Кацаповича был слаб и хрипловат (видимо, после вчерашнего ему нездоровилось). – Двести человек гостей, чтоб все они были здоровенькие, тосты, танцы, «чоботы з бугая»[36], все как всегда. Невесту крали, потом свидетелю морду били, а под занавес сватья со свидетелем налакались в мясо, на носилках пришлось обоих уносить. Кажется, староват я становлюсь для таких мероприятий, Женечка…

– А драка-то из-за чего?

– Сватья стерегла гроши, которые молодым подарили, а когда ей по нужде приспичило, она свидетелю свою кассу передала. А пока ее не было, невесту украли. Свидетеля, значит, снарядили невесту искать, а тут сватья приходит – ни свидетеля, ни грошей! Тут она вой и подняла. А все уже выпивши хорошенечко, никто не соображает ничего, кинулись свидетеля искать. Ну, нашли, приволокли и давай морду бить, не разобравшись. Потом разобрались, конечно, сватья свидетелю в ноги, прости, мол, а тот надулся, как индюк! Пришлось мне их мирить, хмелить весь вечер…

– А невесту кто искал?

– Да не помню я. Какая разница… А что вы от меня вчера хотели?

Я рассказал.

– Ну вы, Женечка, даете! – оживился Кацапович. – Что же вы таких простых вещей не понимаете! Ладно, выручу вас еще раз, что с вами делать! Рыбки мне свеженькой привезете. Слушайте и запоминайте!

– Я весь – внимание!

– Сайт! Сайт, Женечка! У Пети до сих пор нет своего сайта! А кому, как не вам, его сделать, Женечка! Именно это я и имел в виду, когда обещал рекламу на всю страну!

– Правда, что ли?

– Спросите еще, как меня зовут! Если не будете бОлбесом, вы сможете сделать на этом деле неплохой гешефт!

– Клево! Спасибо, Зиновий Маркович!

– Не стоит благодарностей, Женечка! Про рыбку не забудьте! Ладно, пока, пойду пивка где-нибудь добуду холодненького. А то мне сегодня еще «хвост»[37] отрабатывать, надо в форме быть…

После разговора с Кацаповичем я пришел в приподнятое расположение духа и вернулся к УАЗу, куда только что подошли изобретатель с Давинчиком. Петр Антонович ухмылялся каким-то своим мыслям, а Давинчик по своему обыкновению болтал по телефону:

– Безобразие! Передайте Хачапуряну, что если он посмеет играть в этом месте крещендо, я его четвертую! Я, знаете ли, не умер еще, а пока я жив, я не позволю над моими творениями издеваться!.. Да, алло!.. Нет-нет, Степан Аркадьевич, вы поймите, карпа сейчас все кому не лень разводят, и жук, и жаба… Да нет, не жаб разводить, а бегемотов… Бе-ге-мо-тов!.. В прямом смысле, в каком же еще… Зимой в свинарнике можно содержать, а на лето в пруд переводить, на подножный корм… Чего это они потонут? Если хотите знать, бегемот по-латыни будет «гиппопотамус амфибиус», понимаете, «ам-фи-би-ус»! Да, конечно, подумайте.

Давинчик дал отбой и обратился к изобретателю:

– Двадцать первый век на дворе, в Европе страусов вовсю разводят, шиншилл разводят, а этот старый идиот, кроме карпа, знать ничего не желает. Вот вы, вы можете себе представить, какую пользу для народного хозяйства могут нанести, то есть принести, гиппопотамусы? Какие объемы сала, молока и удобрений способна произвести взрослая раздоенная особь гиппопотамуса?

– Полагаю, колоссальные объемы, – согласился изобретатель.

– Вот именно! Ничего, когда я ему все цифры дам, все расчеты, он тоже впечатлится. Вот увидите: в будущем все хозяйства у нас переключатся на гиппопотамусов!

– А как вы собираетесь решать проблему с прививками ваших гиппопотамусов? – поинтересовался доктор.

– А что такое? – насторожился Давинчик.

– Ну как же? Ведь бегемоты панически боятся прививок, – сказал доктор.

– Шутите? – усомнился Давинчик.

– Ну что вы, – серьезно ответил доктор. – Это же известный факт.

Давинчик уставился на него испытывающим взглядом. Доктор сохранял покерную мину.

– Сомнительно что-то, – проговорил Давинчик, подумав. – Чтобы такая громадина – и боялась такой чепухи. Наверное, вы меня разыгрываете.

– А что тут сомнительного? У каждого гиганта могут быть свои маленькие фобии. Слоны мышей боятся, бегемоты – прививок, – флегматично произнес доктор.

– Ну, про слонов-то я слыхал… Ладно, если так, решим проблему как-нибудь. Попробуем прививать их перорально. Не такие крепости брали… Ну, что же, спасибо вам за содействие!

Давинчик демократично пожал нам руки, сделал знак расчету садиться и забрался в кабину. «Буханка» тронулась с места. Она медленно развернулась и, покачиваясь на ухабах, поползла по направлению к озеру.

– Какой разносторонний человек этот Давинчик, – заметил изобретатель. – И Ньютон, и Платон в одном лице.

Я тронул его за локоть.

– Дядя Петя, у меня к тебе предложение…