Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

Глава 5. Последняя слава Роланда

В те далекие времена почти всей Испанией владели сарацины.

Семь долгих лет воевал с ними император Карл Великий. До самого моря покорил отвоевал он у сарацинов этот гордый край. Все города, все замки взял приступом. Последний город остался у сарацинов – Сарагоса.

Стоит Сарагоса на высокой горе, и правит там король Марсилий. Не хочет король Марсилий покориться великому императору, седобородому Карлу.

Лежит Марсилий на ложе из синего мрамора в тени оливы, а вокруг него толпятся тысячи сарацин.

Говорит он своим советникам и военачальникам:

– Послушайте, советники мои, какая беда грозит нам! Хочет повелитель Франции император Карл взять нашу Сарагосу и обратить нас в свою веру. Посоветуйте, как мне быть? Спасите меня от стыда и погибели. Нет у меня такого сильного войска, как у императора Карла, и нет у меня таких могучих воинов.

Молчат его советники. Но самый мудрый из них, по имени Бланкандрин, так сказал королу Марсилию:

– Государь, не тревожьтесь. Там, где сила не берет, надо пуститься на хитрость. Отправьте императору Карлу послов с богатыми дарами и ложными обещаниями. Пусть скажут они Карлу: «Приехали мы просит мира. Кроль Марсилий обещает стать вашим покорным вассалом и данником отныне и навеки. Вслед за нами прибудет он в ваш престольный город Ахен». А если Карл потребует заложников, послать без отказа, немедленно. Я сам первый пошлю своего сына. Император Карл поверит нам и уведет свои войска из Испании, вернется к себе на родину. Долго он будет ждать короля Марсилия, не дождется и поймет, что его обманули. Тогда придет он в гнев и велит срубит головы заложников. Что ж, пусть они погибнут, да зато будет спасена наша Сарагоса.

– Хитро придумал, Бланкандрин, так и поступим, – сказали сарацины.

И вот поехали послу к императору Карлу Великому в город Кордову. Недавно император взял с бою этот город.

Впереди со знаком мира – оливковой ветвью в руках – едет сам Бланкандрин. А за ним еще девять послов, тоже, как и он, хитроумные и сладкоречивые. Послал король Марсилий богатые дары в знак покорности: десять мул, груженных золотом, львов, слонов, медведей, верблюдов, псов борзых, соколов линялых.

Еще издали узнали мавританские послы императора Карла. Сидит Карл на троне золотом, чеканном, в тени высокой раскидистой сосны. Седая борода белее цветов жасмина покрывает всю его грудь.

При не двенадцать пэров и архиепископ Турпин.

Сошли послы с коней и низко поклонились императору.

Повели послы речи сладкие и хитрые, коварные:

– Великий, могучий император Карл, владыка владык, лучший и справедливый, самый мудрый, самый первый из всех королей земли!

И передали императору они все то, о чем на совете у короля Марсилия обсудили.

Слушает император, не торопится отвечать. Но вот поднял он голову, метнул на послов зоркий и пытливый взгляд. Умел он читать в сердцах людей.

И так молвил Бланкандрину:

– Слаще меда твои слова, а вот какую поруку мне даешь? Король Марсилий – мой злейший враг. Могу ли я поверить ему?

– Порукою тому – заложники наши, все кровные родичи Марсилия, и среди них мой собственный сын. Король Марсилий шлет тебе богатые дары. Отныне навсегда станет он твоим слугой, твоим вассалом. Будет платить тебе щедрую дань, какую сам азначишь.

Выслушал Карл лукавого Бланкандрина и сказал ему:

– Ну что ж, хорошо, если все правда! Завтра мы сообщим вам свою волю: быть миру или быть войне.

Наутро Карл собрал своих баронов. Никогда он ничего без них не решал. Таков у них был обычай.

Пришли все двенадцать пэров Франции. Среди них граф Роланд со своим неразлучным другом графом Оливьером. Пришел архиепископ Турпин. Пришли старые, прославленные воины и молодые рыцари. Собралось их больше тысячи. Стали вникать они в сть дела. Думают: как быть? Всем хочется вернуться назад в родные места, в милую и прекрасную Францию.

Многие стали склоняться к тому, что не худо было бы помириться с королем Марсилием.

Но вышел вперед граф Роланд и повел такую прямую речь:

– Нельзя доверять Марсилию! Разве забыли вы, бароны, как уже однажды, семь лет назад, прислал король Марсилий к нам послов с ветками оливы в руках и как они обманули нас льстивыми речами? Вы, государь, послали с нашего согласия к Марсилию двух герцогов – Базан и Базилия. И что же? Марсилий отрубил им обоим головы! Может ли быть чернее предательства? Мстить надо за них послов, осадить Сарагосу и взять ее приступом.

Император Карл не спешил отвечать – ждет, кто еще что скажет

Промолчали все, не смолчал один Ганело, отчим Роланда. Вскочил он с места и говорит королю:

– Не слушайте, король, Карл, безумца Роланда! Слущайте людей осторожных и разумных. Не в меру горделив мой пасынок, думает только о собственной славе. Просит пощады король Марсилий, просит мира, готов принести вам клятву верности. А как вложит он свою перчатку вам в руки – тут и конец войне.

– Прав, Ганелон Пора кончать долгую войну, – молвил император Карл. – Теперь, бароны, дайте мне другой совет: кого отрядить послом к Марсилию? Не простое это посольство – очень опасное.

Как всегда, первым вызвался граф Роланд:

– Я готов поехать, государь! Вручите мне посольские знаки: королевскую перчатку и жезл!

– Тебя посылать нельзя! Уж слишком ты горя, – ответил ему Карл седобородый.

– Я поеду если император разрешит мне! – воскликнул граф Оливьер.

– Молчите оба! Клянусь, ни один из вас не поедет. Сеньоры бароны изберите в послы самого мудрого среди вас.

– Тогда пусть едет Ганелон, – предложил граф Роланд.

Все согласились с Роландом:

– Ганелон мудр и осторожен! Лучшего посла не найти!

Но Ганелон пришел в ярость.

– Почему ты меня выбрал? Забыл, что я твой отчим? – крикнул он Роланду. Ни один посол еще не возвращался живым от короля Марсилиан. Этого я тебе не прощу!

– Я не боюсь угроз, – ответил Роланд. – Подумал я, разумный человек, богатый опытом, должен поехать к Марсилию, вот и назвал вас.

Со злобой посмотрел Ганелон на Роланда и сказал императору6

– Государь, я готов исполнить вашу волю. И поеду я один, без охраны, как поехали Базан и Базилием. А ты, Роланд, берегсиь!

Карл поднял руку, остановил Галнлона:

– Уймите ваш гнев, не к месту он, не ко времени. Вас избрали франки, вам и ехать

Потемнело лицо у Ганелона:

Кто послан к королю Марсилию, тому нет возврата назад. Теперь уж никогда не видеть мне ни дома. Ни жены, ни родного сына. Ему, прошу вас, император Карл, отдайте мои земли. Суждена мне смерть, как Базану с Базилием.

– Не об этом сейча должны думать, граф. Вам доверена судьба Франции. Вот перчатка, жезл и грамота.

Император Карл протянул Ганелону перчатку со своей правой руки. Но не торопится Ганелон принять ее. Упала перчатка на землю

– Дурное предзнаменование, – воскликнули франки. – Боже, что ждет нас? Беду принесет нам посольство Ганелона.

Ганелон надел свои лучшие доспехи. Прикрепил золотые шпоры, опоясался мечои, вскочил на коня и поскакал.

Следом за ним едут послу Марсилия. Видит лукавый Бланкандрин, что гневом кипит душа Ганелона, и заводит с ним такую беседу:

– Кто поймет императора Карла? Сколько земель уже завоевал, а ему все мало! Франки благородны, благороден император Карл, и думается мне, кто – то подстрекает его на недоброе.

– Давно бы уже император Карл ушел из Испании, – отвечает Ганелон, если бы не племянник его Роланд. Обещал он императору Карлу все короны земли поднести ему на блюде, словно спелые яблоки. А жизнь ему недорога. Ни своя, ни чужая.

– Неужели так жесток Роланд, так безумен? Недаром, видимо, прозвали его Неистовым.

– Так и есть. Далеко разнеслась слава о великих подвигах рыцаря Роланда. Пел о нем певец в боевом стане, и крепло перед сражением мужество воинов. Рассказывал жонглер о Роланде на городской стене и, оставив нетронутые кружки с вином, забыв о веселых плясках, слушали люди повесть о герое.

Во многих битвах сражался Роланд, но всех знаменитей битва в Ронсевальском ущелье. Поэтому император Карл любить его, и прислушивается к нему.

Так всю дорогу говорили Бланкандрин с Ганелоном и поклялись они друг другу погубить Роланда. С тем м прибыли в Сарагосу ко двору короля Марсилия.

Сидит король Марсилий на парчовых подушках, по правую руку – королева Брамимонда.

Прекрасна королева Брамимонда. Руки увиты браслетами, на шее драгоценное ожерелье из аметистов.

Вручил Ганелон королю Марсилию посольский жезл, перчатку и грамоту. Но ни о мире, ни о судьбе франкского войска думал он, а лишь о том, как погубить ненавистного Роланда.

– Привет, король Марсилий! – сказал он. – Император Карл повелевает тебе: без промедления прими нашу веру. Тогда отдаст он тебе половину Испании, вторую половину берет себе Роланд. Ни в чем не знает отказа Роланд – любимец он у императора Карла. А если ты не согласен, тогда горе тебе. Сотрет Роланд с лица земли твою Сарагосу. Грозился он, что посадит тебя на клячу, лицом к хвосту, и повезет к императору Карлу, в его столицу Ахеи, на суд и позорную казн.

При этих словах страшным гневом загорелся король Марсилий. Он схватил златоперый дротик, поднял его над головой, вот – вот вонзит в грудь Ганелону.

Прижался Ганелон спиной к сосне, выхватил меч из ножен.

– Остановись, король! – крикнул Бланкандрин. – За нас Ганелон! Роланд ему ненавистен.

Опомнился Марсилий.

– Простите мою горячность, – с улыбкой молвил он Ганелону.

Королева Брамимонда сняла с себя аметистовое ожерелье и сказала Ганелону:

– Подарите своей жене это украшение, благородный рыцарь.

Король Марсилий подарил Ганелону в знак дружбы меч с драгоценной рукоятью и золоченный шлем.

Принял Ганелон дары от Марселия.

Тогда сказал ему Марсилий:

– Подайте мне добрый совет, благородный граф. Могу ли я со своим войском победить в бою императора Карла?

– Нет, король, здесь нужна хитрость, – отвечал Ганелон. – Пошлите императору богатые дары и двадцать заложников. Он заключит с вами мир и уйдет во Францию, а позади оставит отряд отборных воинов. Роланд, его любимец, будет командовать арьергардом. Об этом уж я позабочусь. Вы же, король, неожиданно нападете на отряд Роланда. Тут и смерть гордецу. Потеряет император Карл свою правую руку – Роланда и уже никогда не вернется в Испанию.

Услышав это, король Марсилий обнял Ганелона. Три дня пировали они вместе.

Наступило время возвращаться Ганелону назад, к императору Карлу. Взял Ганелон ключи от города Сарагосы и поскакал в обратный путь. Следом едут двадцать заложников. Сверкают на них золотые доспехи, украшенными сапфирами, смарагдами, аметистами и алмазами.

Порадовались франки доброй вести. Кончилась война, покорился хитрый и коварный король Марсилий. Можно вложить меч в ножны и возвращаться в родную Францию.

Словной шумный горный поток воды льется по дороге – это возвращается войско Карла назад к себе на родину.

Но загородили путь во Францию высокие горы, поднялись они до самого неба. Отвесны кручи, вздыблены скалы, тесны и угрюмы ущелья. Дорога змеей серебристой над мрачной пропастью

Всего опаснее Ронсевальское ущелье.

Император Карл придержал своего коня:

– Вот Ронсельваль, бароны! Здесь надо быть осторожными. Кто будет командовать головным отрядом?

– Ожье Датчанин, – подал голос Ганелон.

– Хорошо, согласен. А кто буде командовать арьергардом?

– Роланд, мой пасынок. Он любит опасность, – посоветовал Ганелон.

– Да, правда твоя! – сказал Роланд Ганелону. – Я не уроню, как вы, перчатку императора на землю. Доверьте мне, государь, охрану войска.

Молча кивнул головой седобородый Карл.

Добился своего Ганелон. В Ронсельвальском ущелье оставлен арьергард во главе с Роландом, чтобы охранять отход франков. С ним двадцать тысяч воинов, цвет милой Франции. Рядом с Роландом друг его Оливьер, все пэры Франции и архиепископ Турпин.

Стоят франки лагерем в Ронсевальском ущелье и не ведуют они, что в это самое время сарацины пробираются тайными тропами, со всех сторон окружают отряд Роланда.

Черной тучей облепили они скалы Ронсевальского ущелья, прячутся в густых буковых лесах, затаились за камнями.

Вдруг сорвался один камень, упал перед графом Оливьером; поднял глаза Оливьер. Там, над скалою, блеснули шишаки и наконечники копий. Прислушался Оливьер: ветер донес до него топот копыт и звуки труб.

– Роланд! – сказал Оливьер. —Вижу я, сарацины хотят напасть на нас в этом ущелье.

– Пусть только попробуют!… – ответил Роланд. – Славная будет битва.

Взлетел Оливьер на своем скакуне на гребень холма, взглянул – и глазам своим не поверил.

Увидел он внизу в тесной долине несметное войско сарацинов. То, как огромный дракон, совьется оно в клубок, то растянется длинной лентой. Четыреста тысяч мавров послал король Марсилий против отряда франков.

– Мерсилий изменник, мы преданы! – крикнул Оливьер Роланду. – Тысячи язычников идут на нас. Роланд, берите скорей ваш могучий рог Олифант! Еще не поздно: услышит император Карл зов Олифанта и приведет франков нам на помощь. Трубите, Роланд!

– Так, значит, против нас идет все сарацинское войско? Нет, друг мой Оливьер, не стану я звать на помощь императора Карла. Не погублю своей чести, не опозорю милой Франции! Пока в моей руке меч Дюрандаль, я буду разить им врага! На свою погибель идут сюда сарацины!

– Друг мой Роланд, я сам готов разить врага, но неразумно полагаться лишь на себя, когда нас так мало, а их так много. Трубите в рог, не вижу я в этом никакого позора. Вернется Карл, тогда схватимся мы с врагами и победим.

– Нет, нет! Мне трубить в рог все равно что на весь мир прокричать о своей трусости..

Не послушал Роланд разумных слов Оливьера, повел свое войско в бой против сарацин. Перелетая с высоты на высоту, перекатываясь через ущелья, понесся боевой клич франков «Монжуй».

Роланд на своем коне Вейлантифе скачет впереди войска. В руке у него копье, а на острие копья вьется по ветру маленькое знамя, белое как снег. Золоченые кисти спадают на руки. Грозные взгляды бросает на сарацин, с гордостью глядит на своих друзей.

– Пришпорим наших коней! – воскликнул он. – Здесь завоюем мы славу для Франции, а предатели сарацины погибнут все до одного.

Аэлрот, племянник короля Марсилия, едет во главе сарацинского войска. Он оскорбляет франков злыми словами:

– Подлые франки, сейчас вы узнаете силу наших рук! Ваш посол Ганелон вас предал. Император Карл, легковерный глупец, оставил вас погибать в Ронсевальском ущелье. Сегодня ваша милая Франция потеряет славу, а ваш старый Карл будет рвать свою седую бороду.

В страшный гнев пришел Роланд, услышав эти слова и бросился на сарацина.

Он разбил его щит, прорвал кольчугу, пронзил ему грудь и сбросил с коня.

– Вот тебе, дерзкий! – вскричал он. – Император наш Карл мудр и отважен, и не напрасно доверил он охрану своего войска. Не потеряет сегодня милая Франция своей славы, а приумножит ее. Вперед, франки! Победа на нашей стороне.

Фальзарон, родной брат короля Марсилия, устремился вперед, осыпая франков проклятиями и угрозами:

– Не уйдете живыми, франки! Все, все вы тут головы сложите, подлые псы!

Оливьер, полный гнева, пришпорил своего коня, налетел на Фальзарона и пробил его насквозь своим копьем.

– Монжуа! – воскликнул Оливьер. – Франки, победа за нами!

Берберийский король Корсаблис кричит сарацинам:

– Смелее в бой! Франков мало, перебьем их, изрубим, сотрем с лица земли!

Услышал эти слова архиепископ Турпин. Он бросился на сарацинов и одним ударом меча разрубил до самого седла.

Перемещались оба войска в страшной битве. Франки и сарацины колют друг друга копьями, рубят мпечами и отражают удары. Повисло над полем боя облако. Летят обломки копий, осколки щитов и мечей. Катятся по земле шишаки и шлемы.

Рубит Роланл мечом Дюрандалем, а конь Вейлантиф топчет врагов копытами.

Оливьер копьем разит сарацинов. Семьсот воинов уже перебил он. Осталось в его руке сломаное древко. А Оливьер и обломком копья поражает сарацинов.

Жестокий бой, страшная сеча

Не уронили воины Роланда чести своей родины. Бьются они яростнее львов и тигров, тысячами побивают сарацинов, но без числа и счета встают передним новые ряды врагов.

– Монжуа! – крикнул Роланд

С неистовой отвагой бросился он в самую гущу врагов, а за ним все пэры Франции и архиепископ Турпин.

Дрогнули сарацины и в беспорядке отступили. Но велики потери франков.

Притихла битва.

Наступила передышка.

Роланд, в доспехах, обагренных кровью, объезжает поле боя. Видит он: почти все войско франков перебитов, не осталось и сотни воинов.

Сбились в табун и вихрем носятся по полю кони, потерявшие хозяина. Жалобно звучит их ржание. Тоска и скорбь щемят сердце Роланда. Чувствует он свою вину.

– О если б здесь был император Карл! – воскликнул он. – Олмвьер, посоветуйте: что теперь делать?

– Не знаю, – ответил Оливьер. – Одно нам осталось: биться насмерть. Умрем, но не посрамим рыцарской чести.

– Я затрублю в свой рог Олифант, позову на помощь императора Карла.

– Слишком поздно! Не успеет Карл прийти вовремя. Клянусь, если вернемся мы во Францию живыми, не отдам я вам в жены, как прежде обещал, сестру мою, прекрасную Альду!

– Почему вы так разгневались на меня? – с грустью спросил Роланд.

– Друг мой Роланд, – ответил Оливьер, вы отказались трубить в рог, когда я вас просил. Ваша гордость, ваше безрассудство погубило нас. Сегодня конец нашей дружбе.

Услышал эти слова архиепископ Турпин, пришпорил своего коня и поспешил к ним:

– Время ли сейчас спорить, рыцари! Никто уже не сможет спасти нас, но все же, Роланд, трубите, трубите в свой рог! Вернется император Карл, отомстить за нас и похоронить с честью! Трубите, Роланд!

Взял Роланд свой могучий рог и затрубил. Из слоновьего бивня сделан рог Олифант. Зычен голос Роланда – далеко разнесся зов Олифанта. Но догонит ли он франкское войско? Услышит ли его император Карл?

А войско Карла уже далеко. Перевалило оно горы, спустились воины в зеленую долину и увидели милые дубовые рощи Франции.

Радостные лица воинов, но невесело на сердце императора Карла – нет в нем доверия к Марсилию, закралась черной тучей в душе тревога. То сожмет Карль рукоять меча ладонью, то отпустит. Видит, в недобрый час оставил он Роланда у самых ворот Франции, в тесном и глухом Ронсевальском ущелье.

Вдруг позади вдали послышался едва слышный гул. То ли горный обвал, то ли зов боевого рога…

– Уж не Роланд ли трубит в рог, просит помощи? Может быть, там, в ущелье, идет жестокая битва? – беспокойно спрашивает Карл.

– О какой битве речь? – усмехнулся Ганелон. – Вы же знаете, как горд Роланд, никогда бы не позвал он на помощь. Наверное, травит он в горах оленя или косулю. И кто бы посмел напасть на него?

…От страшных усилий лопнули жилы на висках Роланда, каплями сочится густая кровь. С трудом и болью трубит Роланд…

– Нет, так не трубят для потехи! – с болью в голосе вскричал император Карл. – Нас предали, Роланд погибает! Скорей, спешим ему на помощь!

Не поверил больше Ганелону император, заподозрил он своего посла в измене. И прежде чем пришпорить коня, повелел Карл схватить Ганелона и отдать поварам в обоз на посрамление. Повара привязали предателя за шею. Как лесного медведя, посадили на цепь.

Загремели рога и трубы. Поворачивают своих коней франкские воины, скачут назад к ущельюи Ронсевальскому. Поверх кольчуг выпустил рыцари свои бороды грозным вызовом врагу.

А в Ронсевале франки бьются насмерть, но как мало их осталось!

Поредели и ряды сарацинов. Сам король Марсилмий бросился в битву. Четырех пэров Франции сразил он одного за другим. Увидел это Роланд и воскликнул:

– Будь ты проклят, Марсилий! Я отмщу тебе за смерть моих друзей. Узнаешь сейчас силу моего Дюрандаля.

Как вихрь налетел Роланд на Марсилия, разбил в щепы его щит и отрубил ему по локоть правую руку. Упал Марсилий на землю.

Подняли сарацины своего короля и увезли в Сарагосу. Там погибать Марсилию.

Но великий калиф, дядя Мрсилия, не покинул боя. Повел он на франков большой отряд – пятьдесят тысяч воинов.

У Оливьера меч по самую рукоять в крови. Думал он отереть меч о трау и вдруг полоснул его вражий клинок по глазам. Горе – ослеп Оливьер!

Бросает он поводья, на ощупь берется за рукоять меча и гонит своего коня в самую гущу жестокой сечи. Направо и налево разит врагов Оливьер.

Но тут всадил ему великий калиф копье в спину. Обернулся Оливьер, поднял меч, взмахнул им и сразил насмерть великого калифа.

– Роланд! Ко мне. Побудьте возле меня в мой смрертный час!

Упал он с коня прямо на руки Роланда. Видит Роланд: умирает рыцарь Оливьер. Вынес он друга с поля боя, положил на зеленую траву, но уже не дышит граф Оливьер!

Оправил Роланд на нем доспехи, сложил ему руки на груди:

– Ты мертв, а без тебя мне жизнь не в радость! Нет и не будет в миру равного тебе рыцаря.

Взял Роланд свой большой рог Олифант и снова в него трубит. Отчаяние в звуке рога, мольба о помощи. Жалобно звучит рог. Изнемогает от великой утраты сердце Роланда. Не прежний это неистовый и высокий зов. А тихий и глухой. Не те уже силы у Роланда – иссякают они, кровью истекает рыцарь.

Император Карл услыхал этот слабый зов и заплакал в первый раз в своей жизни.

– Видно, смерть подошла к Роланду. Звонче трубите ответ.

Разом загремело шестьдесят тысяч рогов и труб.

– Вы слышите? – всполошились сарацины. – Это трубят в войске императора Карла. Он уже близко. Если мы оставим Роланда в живых, война начнется снова и Сарагоса погибнет

Четыре сотни отборных воинов приготовились напасть на Роланда.

Но не посмели они подойти близко к нему. Издали осыпали они Роланда дождем копий, дротиков и стрел, а сами повернули вспять. Бегут, чтобы не настигло их войско императора Карла.

Смертельно ране Роланд. Пробиты у него шлем и кольчуга.

Конь Вейлантиф пронзен в тридцати местах.

Прощается Вейлантиф с хозяином. Грустно посмотрел на своего хозяина, шевельнул сухими губами, положил свою голову на плечо Роланда, все телом вздрогнул и мертвым упал на землю.

Оглянулся вокруг Роланд. Видит он, все франки убиты, только архиепископ Турпин еще остался в живых. Тяжко ранен доблестный Турпин. Четыре копья пробили ему грудь

С трудом, через горы трупов, пробирается к нему Роланд

– Благородный сеньор, – просит Роланд, – благословите убитых рыцарей. Я хочу сложить их поблизости от вас.

Турпин с трудом ответил:

– Я едва дышу. Торопитесь, Роланд.

По мертвому полю побрел Роланд – ищет своих друзейЮ, верных сынов Франции. Разыскивает их в грудах мертвых тел, разгребает изрубленные щиты и поломанные доспехи.

Всех пэров, одного за другим, переносит Роланд, прижимая к своей груди, туда, где лежит Турпин.

– Я сам умираю. Прощайте Роланд. Не увижу я больше милой Франции – молвил Турпин и испустил дух.

Последним Роланд принес Оливьера. Положил его на щит рядом с мертвым Турпиным.

Чувствует Роланд, что и от него смерть уже недалеко

Захотел Роланд разбит свой меч Дюрендаль о камни, чтобы не досталлся он никому, но разлетелся камень на мелкие куски, а Дюрендаль остался невридим.

– Прощай, мой добрый меч Дюрандаль, ты честно служил Франции и императору Карлу! Последнее мое желание, чтобы не попал ты в руки труса.

Лег Роланд на землю, лицом к врагу. Поднял руку в рыцарской перчатке к небу и бестрепетно встретил смерть, как подобает сильному воину.

Лежит неистовый, безудержно отважный, безмерно храбрый и примерно преданный свой милой Франции рыцарь Роланд в долине Ронсеваля. Он лежит в своих злотых доспеха, обагренных кровью, с белым рогом своим Олифантом и с мечом Дюрандалем. Так и нашел его на поле боя седобородый Карл.

Закрыл Карл свое лицо плащом, велико его горе.

– Несчастная долина Ронсеваль, ты стал могилой доблестных сынов Франции… Навеки печалью будет звучать твое имя.

Но вдруг он отбросил плащ. Не плакать – мстить надо.

Смотрит император Карл, а солнце сейчас за гору закатится, скоро ночь. Не поспеет он догнать врага.

И тут… случилось чудо. Остановилось солнце в небе, задержало свой бег. Пришло оно на помощь Карлу – как и он, солнце оплакивало героев, и хотело, чтобы великий император Франции отомстил за гибель ее лучших сынов.

– В погоню! – приказал Карл.

Пустили франки своих коней во весь опор. Скачут стремительно сквозь темные ущелья – лишь бы догнать ворога.

Впереди Карл. Рядом знаменосец, он сжимает в руке королевское знамя – пурпурную орифламму. Вьется шелк королевского знамени на ветру. Солнце светит, сверкают щиты и доспехи рыцарей, реют знамена на копейных древках.

Догнали врагов франкские воины. Немногие сарацины успели скрыться за стенами Сарагосы.

Полные гнева и печали налетели франки на сарацинов, никому нет пощады.

– Ронсеваль! Роланд! – кричали воины Карла, уничтожая врагов.

Император Карл привел свои войска к стенам Сарагосы.

Недолго держали оборону воины Марсилия. А сам король Марсилий умер от страха и горя, и полученных ран.

Все башни сарагосские, десять больших и пятьдесят малых, королева Брамимонда сама, по собственной воле, сдала императору Карлу. Велела открыть ворота в город.

И снова император Карл в Ронсевальском ущелье. Там оплакали и с честью похоронили франки своих погибших воинов.

Невесел обратный путь на родину, печальную весть везут воины своей милой Франции.

Вернулся император Карл в свой императорский город Ахей. Но только подъехал он к своему императорскому дворцу, вышла ему навстречу прекрасная Альда, сестра графа Оливьера. Спросила она6

– Где граф Роланд, храбрый, благородный Роланд? Он поклялся взять меня в жены.

Опустил глаза император Карл:

– Что я отвечу тебе? Увы, ты спрашиваешь меня о мертвом. Но я дам тебе другого мужа – Людовика, он мой старший сын и наследник.

– Странные слова я слышу, – ответила прекрасная Альда. – Возможно ли, чтоб я осталась в живых, если умер благородный Роланд.

Побледнела она и мертвой упала к ногам Карла.

Созвал император Карл своих баронов. Надо совершить дело справедливости: судить Ганелона.

Собрались барогны на суд и признали они: виновен Ганелон.

Страшной казнью казнили предателя. За ноги. За руки привязали его к четырем диким коням и погнали коней в разные стороны.

Поют певцы, перебирая струны:

– Милая Франция, как ты осиротела! Погиб Роланд, бесстрашный Роланд, твой защитник, убит он в темном Ронсевальском ущелье. Но никогда не померкнет его слава и не забудутся его подвиги!