Великий океан

Аверин Б., Обатнин Г. Историческая дилогия И. Кратта «Великий океан»

Это произведение — лучшее из того, что было создано писателем почти за два десятилетия поисков своего пути в литературе.

Читательский успех дилогии (по авторскому замыслу — трилогии) объясняется многими причинами. Прежде всего — избранным жанром. «Великий океан» — это роман, в основе которого лежат реальные события, изображены в нем исторические деятели, чьи судьбы и характеры столь необычны, насыщены таким драматизмом, что даже сухой пересказ их жизни был бы не менее интересен, чем любое, хорошо сочиненное остросюжетное повествование.

Кроме того, И. Кратт избрал для своего произведения малоизвестные для широкого читателя исторические события, связанные с освоением русским государством Аляски и Калифорнии. Малоизвестные в некоторой мере потому, что 30 марта 1867 года в Вашингтоне был заключен договор, по которому Аляска продавалась царским правительством Америке за 7 миллионов 200 тысяч долларов. Так почти столетняя история освоения русскими американского Севера завершилась актом, как бы зачеркивающим всю деятельность отечественных промышленников, моряков, исследователей. Этим, несколько обидным для русского самосознания фактом, частично объясняется весьма редкое для наших писателей и историков обращение к событиям, связанным с деятельностью Российско-Американской компании.

И, может быть, самое главное: Ивану Кратту удалось так рассказать об освоении Аляски и Калифорнии, что у читателя невольно возникает «эффект присутствия», и кажется, что автор вместе с героями переживал их заботы, радости и неудачи.

Действительно, жизнь писателя содержала факты, которые помогли ему приблизиться к событиям более чем столетней давности.

Из психологии известно: часто по-настоящему чувствуют природу люди, родившиеся в городе, а истинными урбанистами становятся те, кто провел детство и юность в деревне. Это хорошо подтверждает биография Ивана Федоровича Кратта.

И. Кратт родился в 1899 году в селе Ольшаны, ныне Черниговской области, то есть в местности, весьма удаленной от океанских побережий. Закончив Черниговскую гимназию, он поступает в Киевский институт народного хозяйства, а затем работает инструктором Наробраза, культработником в частях Киевского военного округа, помощником начальника станции в Новгород-Северске.

Свой «путь к океану» Кратт начал в 1930 году, переехав в Ленинград. О его намерении стать писателем свидетельствует тот факт, что в Ленинграде он начал посещать вечерний литературный университет. В 1936 году Иван Федорович Кратт предпринимает шаг, во многом определивший его творческий путь. Он совершает длительную поездку по Колыме, Дальнему Востоку и попадает на берега Великого (Тихого) океана. Пережитое и увиденное в этом путешествии стало одной из центральных тем его книг, о чем можно судить даже по их названиям: «Колымские рассказы» (1939), «Дом среди тундры» (1941), «Дальняя бухта» (1945), «Путь к морю» (1948), «Северные рассказы» (1949).

В сохранившейся в архиве писателя рецензии на книгу Н. В. Пинегина «Полярный исследователь Г. Я. Седов» (1940) И. Кратт писал: «В его повествовании нет поверхностных восторгов любителя-туриста, увидевшего необычный пейзаж, экзотику. Он видит прекрасное и в суровой простоте тайги, и в дальних отрогах вечно-белых молчаливых гор, в великой ледяной пустыне. Всюду он видит жизнь, ее невероятную силу»5.

Иван Федорович Кратт так же не был любителем-туристом, описывающим экзотику малоизвестных районов. «Великий и вечный океан» (этими словами заканчивается дилогия) скорее всего и дал ему представление о той «невероятной силе жизни», которую воплощает в себе природа и люди, ее осваивающие.

Во время путешествия по Колыме и Дальнему Востоку писатель познакомился с жизнью, бытом, фольклором малых народностей, живших на окраине России. Приобретенные знания, несомненно, дополнили и оживили почерпнутые им из книг сведения о коренном населении Аляски и Калифорнии, изображению жизни которых в романе уделено достаточно много места.

Именно во время своего путешествия Иван Кратт начал собирать материалы для большого исторического сочинения. Писатель приступил к его созданию уже в военные 40-е годы, одновременно работая над повестями и рассказами о современности, о блокадной эпопее Ленинграда.

Во вступительной статье к «Избранному» Ивана Федоровича Кратта Вс. Воеводин так писал о повести «Суровый берег»: «Из опыта военных лет сложился и замысел повести об осажденном Ленинграде «Суровый берег». Но повесть, верная в подробностях, в частностях, там, где писатель рассказывал о пережитом им самим, о виденном собственными глазами, — в целом была неверной...»6 В чем же видел ошибку И. Кратта критик? По его мнению, автор недостаточно осветил участие И. Сталина во «всенародной борьбе за Ленинград».

Для нас же здесь важно то, что осмысление писателем событий Отечественной войны оказало существенное влияние на общую концепцию итогового произведения Ивана Кратта. Об этом, в частности, он говорил 12 марта 1942 года во вступительном слове к радиопередаче, в которой прозвучал отрывок из 3-й части романа «Великий океан»: «Основная тема моей книги — героизм, бесстрашие и мужество русского народа, его стремление к лучшей доле не только для себя, а и для других народов...» Замысел книги писатель раскрывал так: «Мой роман о русских в Америке задуман как трилогия, охватывающая почти сорок лет прошлого века. Каждая книга — законченное повествование, лишь из книги в книгу будут переходить некоторые мои герои. Будут меняться и места. Первую книгу об Аляске теперь я закончил. Действие во второй и третьей книге происходит в Калифорнии и на Гавайских островах...»7

В этой же авторской характеристике романа хотелось бы обратить внимание на одно необычное словосочетание — «проникновенные люди». Так Иван Федорович характеризует своих героев. Герои романа действительно «проникли», а затем и освоили удаленные на многие тысячи километров территории. Но удалось это потому, что они прониклись духом сочувствия и понимания, стремлением помочь народам, населявшим эти места.

Завоевать новые земли — значило завоевать доверие и уважение аборигенов. Не зря в финале романа единственный постоянный враг Баранова — вождь племени колошей приходит проститься с ним, выражая грусть, сочувствие, уважение.

Суть романа станет яснее, если проследить, насколько автор исторически точен и когда он позволяет себе, как романист, дополнять или творчески перерабатывать конкретные исторические факты.

В центре дилогии стоит образ Александра Андреевича Баранова. Насколько этот образ соотносится с реальным правителем Российско-Американских владений?

А. А. Баранов (1746–1819) родился в Каргополе, Архангельской губернии. Еще в молодости стал крупным купцом, вел дела в Петербурге, Москве, а позже — в Иркутске. О размахе его деятельности можно судить по тому, что уже в 1787 году он был избран в почетные члены Вольно-Экономического общества. В 1790 — его торговые дела резко ухудшились, и он принимает предложение известного русского путешественника, одного из руководителей компании по производству пушного промысла на Аляске и на островах Тихого океана, Г. И. Шелихова (1747–1795), стать заведующим отделением этой компании на острове Кадьяке, около берегов Северной Америки. Прибыв в 1791 году на Кадьяк, Баранов создает артели зверобоев из промышленных людей, продолжает освоение этого края, постепенно расширяя владения России. Так образуется поселение на Якутате (1796). В 1798 году, по смерти Г. Шелихова, его компания сливается с более мелкими торгово-промышленными предприятиями, а в 1799-м — получает название Российско-Американской компании. Ей были дарованы полномочия и привилегии пользоваться в течение 20 лет всеми промыслами и заведениями на островах Тихого океана8. Кроме того, компания получила право на открытие и присоединение земель выше 55° северной широты, на поселения, торговлю и беспрепятственный наём свободных людей. Точная граница американских и русских владений была установлена только в 1825 году.

Воодушевленный широкими полномочиями, данными компании, Баранов предпринимает дальнейшее расширение ее владений и создает русское поселение на острове Ситхе (1799). В 1802 году происходит важное событие: Российско-Американская компания принимается под личное покровительство императора Александра I, члены царского дома становятся ее акционерами. В число акционеров включается и сам Баранов, получивший к тому времени золотую медаль на Владимирской ленте «за усердную службу». И как раз в это же время враждебно настроенное племя колошей уничтожает поселение на Ситхе. К. Хлебников, автор подробной биографии Баранова, которая послужила основным источником для романа И. Кратта, так записал свидетельства очевидцев события: «Свидетели несчастного и ужасного происшествия рассказывали, что колоши среди дня великою силою напали на крепость, истребили мучительной смертию русских, разграбили хранившихся в магазинах бобров и превратили в пепел селение и строившееся судно»9.

В 1804 году Баранов получает чин коллежского советника и, воодушевленный признанием своих заслуг, решает вернуть Ситху. С момента штурма Ситхи и начинается действие романа Ивана Кратта.

Писатель довольно точно следует источнику в описании событий:

Совпадают и многие другие детали повествования, но И. Кратт вводит одновременно несколько вымышленных эпизодов, которые необходимы для выражения одной из важных тем романа. Это относится в первую очередь к тому эпизоду, когда Баранов отказывается спустить шлюпку индейскому парламентеру, требуя прихода самого Котлеана и обрекая тем самым парламентера на гибель (характерно, что по «Жизнеописанию» такой проблемы вообще не стоит: Котлеан с самого начала ведет переговоры сам). Вполне очевидно, что Иван Кратт ни в коей мере не стремится создать образ абсолютно положительного человека, и жестокость Баранова неоднократно подчеркивается в романе. Но, выделяя эту черту, Кратт стремится показать, как даже очень сильный человек, почти единодержавный властитель, не волен в своих желаниях и поступках. Его жестокость нельзя простить, хотя и можно объяснить, — таково отношение автора к своему герою. Столь же бесчеловечными выглядят и индейцы, когда во время штурма крепости для прикрытия подставляют под пули русских заложников.

Реальные исторические факты давали писателю материал, чтобы оттенить и другую сторону личности своего героя. Забота не только о деле, но и о людях движет Барановым в его самоотверженной борьбе с цингой, которая грозит гибелью населению Ситхи. В «Жизнеописании» это просто эпизод, и происходит он не в Ситхе в 1804–1805, а в 1799 году на Кадьяке:

Сюжетные совпадения для читавших роман очевидны, однако И. Кратт нарушает хронологию и место действия, разворачивая эпизод в большую главу только затем, чтобы подчеркнуть сочетание света и тени в личности правителя. Многое в его поступках определялось должностью или долгом, как он его понимал. Но для автора романа важно показать, что должность и долг должны быть очеловечены, и эпизод с цингой служит именно этой цели.

Одна из важных фигур в романе — Павел, крестник и воспитанник Баранова. Реального прототипа у Павла нет. Однако нельзя утверждать, что этот образ целиком вымышлен. Из «Жизнеописания» Баранова известно, что он посылал молодых тунеядцев в Петербург на обучение, откуда они возвращались образованными людьми, штурманами и корабельными мастерами. Судьба Павла — возможная судьба одного из них. Неудачное путешествие и крушение судна «Ростислав» в романе соотносимо с реальным эпизодом гибели в 1803 году построенного в Кадьяке корабля «Феникс», которая поставила в угрожающее положение русские поселения. Здесь в романе вымысел и реальность дополняют друг друга.

Сдвигает Иван Кратт хронологические рамки и тогда, когда вводит в роман сцену бунта. Для писателя дело Баранова исторически справедливо и прогрессивно. Однако историческая справедливость не всегда соотносится с судьбами конкретных людей. Промышленники приезжают на Ситху в надежде на вольную жизнь, однако оказываются в положении рабов. Трагедия в том, что правы восставшие, но прав и их жестокий усмиритель. Вот как описывает этот бунт историк:

Иначе у И. Кратта. Наплавков и его товарищи не «глупые невежды, не имеющие ни о чем основательного понятия», а люди, борющиеся за свои человеческие права. Наплавков, Лещинский и Попов лишь упоминаются в «Жизнеописании», хотя сцена подписания заговорщиками документа и то, каким образом Лещинский дает знак Баранову, целиком соответствуют изложенному в исследовании14. Наплавков в романе имеет сложную биографию: он участвовал во взятии Бастилии и вернулся в Россию человеком вольным и свободомыслящим. Бунт в Ситхе для него — еще один шанс стать подлинно свободным.

Лещинский же нужен автору романа как образ, противопоставленный Баранову. Действиями Баранова движет честь, совесть и долг, действиями же Лещинского — честолюбие, корысть, отсутствие каких-либо нравственных норм. Но если Баранов в романе — личность сложная и многозначная, то Лещинский — образ без граней и оттенков, написанный достаточно прямолинейно. Характерно, что в действительности донесли Баранову о бунте сразу трое его участников15. В романе делает это один Лещинский.

Гораздо более интересным и значимым стало в книге противопоставление Баранова и петербургского чиновничества. С одной стороны, Баранов сам чиновник и гордится этим, с другой — он личность, не укладывающаяся ни в какие рамки, и тем более в рамки инструкций. В Петербурге же, оценивая деятельность Баранова и людей, подобных ему, считают:

Акцентируя эту тему, И. Кратт несколько трансформирует историческую реальность. Капитана Гагемейстера, принимающего дела Баранова, он делает чиновником, прибывшим из Петербурга. На самом деле Гагемейстер в течение долгих лет служил в компании под началом главного правителя. Поэтому так притушен мотив личных просьб Баранова об отставке — читатель узнает об этом только во второй части дилогии из речи директора компании, хотя известно, что уже с 1810 года Баранов просил отставки неоднократно, а Гагемейстер принял пост главного правителя, только уступив настойчивым жалобам своего начальника16.

Чиновному миру в романе противостоят еще два персонажа — Резанов и Кусков. Поэтому и видит Баранов именно в Кускове своего продолжателя и соратника, что Кусков — человек, смело берущий на себя ответственность поступать не только по инструкции, но и по велению собственного разума и совести: «Господин Кусков по моей инструкции поступает, — ответил Баранов спокойно. — А коли что от себя делает — честь и хвала ему». Изображая Кускова и его деятельность в форте Росс, Кратт лишь слегка нарушает хронологию, что не имеет принципиального значения для романа17.

В случае же с Резановым автор достаточно вольно интерпретирует известные ему исторические источники.

Н. П. Резанов родился в 1764 году, получил хорошее домашнее образование. Некоторое время служил в петербургской Казенной Палате и затем — под начальством Г. Р. Державина, когда поэт был секретарем для доклада по сенатским мемориям. С 1797 года Н. П. Резанов становится секретарем, а позже обер-секретарем Сената. В это время он знакомится с Г. Шелиховым и женится на его дочери. В 1803 году Резанов был направлен послом в Японию, которую оставил в 1805-м и посетил русские поселения в Америке, где встретился с Барановым. Об этой встрече в романе говорится лишь вскользь, хотя она должна была войти в первую часть дилогии, охватывающую период с 1804 по 1812 год18. В изложении И. Кратта, Резанов, приехавший на Ситху с особенными полномочиями и для проверки состояния дел Баранова, становится его единомышленником. На самом же деле их встреча не была столь дружественной. Автору романа важно показать Резанова человеком, продолжающим дело правителя русских колоний, по сути своей противостоящим миру чиновного Петербурга.

Этой же цели служит и роль, сыгранная Резановым во время поездки в Калифорнию за хлебом (поездка длилась с февраля по июнь 1806 года). Резанов показан человеком, способным на неординарные поступки и сильное чувство. Изображая любовь Резанова и Кончи, Иван Кратт прямо противоречит тому историческому источнику, которым он пользуется. П. Тихменев в своем исследовании пишет, что дочь коменданта испанской крепости движима прежде всего честолюбием. В свою очередь, Резанов руководствуется не чувствами, а тактическими соображениями и интересами дела, ради которого он приехал: «Стараясь внушить этой девице мысль об увлекательной жизни в столице России, роскоши императорского двора и проч., он довел ее до того, что желание сделаться женою русского камергера сделалось вскоре любимой ее мечтою. Первый намек со стороны Резанова о том, что от нее зависит осуществление ее видов, был вполне достаточен для того, чтобы заставить ее действовать согласно с его желанием.

Хотя желание доньи Консепсии выйти замуж за русского, по свойственному испанцам фанатизму, не допускавшему в супружестве разности религий, поразило ее родителей, но Резанов достиг того, что его с ней обручили»19. По поводу этой истории тот же автор замечает: «Донья Консепсия слыла первой красавицей во всей Калифорнии, и ее честолюбию, а может быть, и особенной любезности Резанова колонии обязаны тем, что изобилие заменило совершенную нужду»20.

Сделавшись благодаря сватовству своим человеком в доме коменданта, Резанов смог купить у испанцев столь необходимый для Ситхи хлеб.

История обручения Кончи и Резанова до сих пор окружена ореолом романтики и вызывает повышенный интерес современников. Существует другое, прямо противоположное версии П. Тихменева, мнение на этот счет. К тому же дальнейшая судьба доньи Консепсии, которая ждала Резанова около 30 лет, а затем уединилась в монастыре, дает основание верить в искренность ее чувств к русскому камергеру. Но нужно заметить, что католическая религия, не позволявшая повторного обручения, также, несомненно, сыграла свою роль в судьбе Кончиты.

Иван Кратт берет фактическую канву у Тихменева, но, отметая трактовку последнего, описывает эту историю как романтическую любовь незаурядных людей, возвышая тем самым образ Резанова.

Особое место в романе занимает внешне эпизодический персонаж, доктор Круль, имеющий, однако, своего реального прототипа — доктора Шеффера, появившегося на Ситхе осенью 1814 года. Хорошее знание языков, предприимчивость и преданность России склонили Баранова поручить доктору мероприятие, занимавшее важное место в планах правителя. Предоставим слово историку: «Настоящее поручение, данное доктору Шефферу, было испросить повеления Томеа-Меа приказать Томари, чтоб он удовлетворил компанию за убытки, понесенные при кораблекрушении, и если сие счастливо закончится, тогда поручалось ему завести постоянные торговые связи с островами»21. Таким образом, видно, что экспедиция Шеффера (осень 1815 — весна 1817) на Сандвичевы острова послужила писателю реальной основой рассказа о посольстве Круля и путешествия Алексея на «Вихре» из форта Росс за грузом разбившегося судна (реально — судна Беринга). Однако действия Круля на Сандвичевых островах, действия, восстановившие Томеа-Меа против Круля, Баранова и всех русских, в точности соответствуют псевдо-патриотическим планам Шеффера, предложившего Томари, вассалу главного короля Томеа-Меа, перейти под покровительство России, вследствие чего он вызвал гнев короля и был выслан с островов. Круль-Шеффер — это «маленький Баранов», все хорошие свойства которого: инициативность, воля, искреннее стремление к благу России — искажаются, так как у него отсутствует свойственное Баранову глубокое осознание ответственности, лежащей на представителе интересов России.

Потерявший соратников (Резанова, Павла), не нашедший поддержки ни в Петербурге, ни среди единомышленников, Баранов остается в романе одиноким. Почти единственным его другом оказывается бывший враг — вождь колошей Котлеан22.

Однако не только одиноким умирает бывший правитель, но и нищим. Ставивший долг выше должности и честь выше честолюбия, он не скопил состояния на службе компании, хотя для директоров и Правления компании высокая должность и присвоение доходов неразрывно связаны друг с другом. В романе один из директоров выражает такую уверенность: «У Баранова крупный капитальчик найдется где-нибудь в Кантоне или Филадельфии. Двадцать семь лет бесконтрольно правил, не один миллиончик прилип». Уже в 1810 году лично знавший Баранова лейтенант морской службы Г. Давыдов пытался опровергнуть это естественное для чиновника мнение23.

Позже К. Хлебников посвятил этому вопросу отдельную главу в своем «Жизнеописании» и убедительно доказал абсолютное бескорыстие Баранова.

Грустной нотой заканчивается вторая часть романа. Умирает Баранов, оставлена колония Росс. Пройдет время, и Россия навсегда лишится Аляски. Но последние слова в романе все-таки о «великом и вечном».

Остался исторический опыт, многому научивший русских людей, практический опыт воплощения в жизнь простой истины: великие и малые народы должны жить в мире. И это для Ивана Кратта не менее важно, чем освоенные территории.

Роман принес автору не только читательский успех. Его высоко оценили и специалисты. После появления первой книги Иван Федорович Кратт был избран действительным членом Всесоюзного географического общества Академии наук.