Вельмата. Длинные тени

Глава 26. Грехи отцов

Утром Настя поехала в кафе Бороды на набережной. Можно было бы, конечно, прилично срезать путь сквозь тоннели, но город накрыло метелью, а снежный Нижний — это особая красота. Заснеженные старые дома, ветви деревьев, клонящиеся под белыми ватными шапочками, птички на крышах.

И не так уж плохо, что кое-где образовались пробки: если занять подходящее место в автобусе, где-нибудь у окна, то можно за поездку набросать сразу несколько пастельных скетчей.

К тому же, если рисуешь прямо в автобусе, то люди не так сильно раздражаются пробкой — заглядывают в скетчбук, комментируют, иногда даже что-то советуют.

Вот на набережной в метель не так интересно — сплошная белая пелена за откосом, хотя старый чугунный забор на светлом фоне смотрится вполне живописно.

Когда Настя вошла в кафе, там оказалось на удивление мало гостей, зато Яна уже ждала за столиком в глубине зала.

— Стало быть, этот Сергомасов сам себя и проклял, — вздохнула Яна, когда Настя сняла пуховик и уселась. — Ещё и потомкам нагадил. Молодец какой.

— И как всё это отменить? — спросила Настя полушёпотом, чтобы окружающие на них не оборачивались.

— Говори нормально, нас здесь почти никто не слышит. — Яна задумчиво размешивала кофе ложечкой. — Место такое. Полумрачное. Кстати, ты знаешь, чей это дом?

— Бороды? — с сомнением спросила Настя, прекрасно понимая, что если бы ответ на вопрос был таким простым, Яна бы не стала спрашивать.

— Теперь да. А раньше это был особняк графини Дарской. Ну, до Революции. Угадай, кем она была?

— Ведьмой? — просто спросила Настя.

— Угу, — кивнула Яна. — Одной из самых сильных на Нижегородчине. Это, кстати, она придумала всем полумрачным объединиться. Даже создала Общество теней. Мрачный круг.

— Её раскулачили?

— Как и всех, — буднично произнесла Яна, размахивая красивой ложечкой. — Тени и полумрачные просто ушли в подполье, и всё.

— А Борода тут каким боком? — Настя и сама удивилась, как ей раньше не пришло в голову поинтересоваться.

— Угадай, — криво усмехнулась Яна.

В голову ничего не приходило, и Настя просто пожала плечами. Но потом, кажется, догадалась.

— Правильно, — вздохнула Яна. — Он был выбран Дашей Дарской. Праправнучкой… или кем там они друг другу приходились.

— Где она сейчас? — Настя такого имени не припоминала.

— А вот этого никто не знает. Бороду спрашивать бесполезно. — Яна как-то странно смотрела в свою чашку — сосредоточенно и как будто печально.

— Просто я думала, что вы…

— Я тоже так думала. Ладно. — Яна встряхнулась и подалась вперёд. — Давай о насущном. Стало быть, источник проклятия мы выявили.

— И что теперь?

— Теперь… не знаю, если честно. Я не нашла ни одного упоминания, как снимать такие проклятия. Обычно проклятый род просто сходит на нет, и всё.

— То есть, помочь никак нельзя? — слабо спросила Настя. Неужели всё было зря?

— Кто его знает, — протянула Яна, глядя в окно. — Зачем-то нам это дело досталось. Значит, наверное, можно как-то эту проблему разрешить. Только вот как?

Настя откинулась на спинку стула. Приехали. Столько сил потрачено, и всё напрасно. Надо хотя бы один вопрос прояснить.

— Слушай, там ведь был какой-то круг на земле, — медленно произнесла Настя, припоминая видение. — В саду Сергомасовых.

— Так это ведьмин круг, — произнесла Яна, будто снова, в который уже раз, рассказывала о всем известном пустяке. — Обычно они состоят из поганок или ещё какой-нибудь гадости, растущей прямо в земле. Появляются как предупреждение, когда есть какая-нибудь угроза или негативное влияние. Ядовитые грибы впитывают пакости извне, пытаются переработать. Тут главное, чтобы их никто не съел. А то зло приумножится.

— Ясно, — тихо проговорила Настя, глядя, как за окном метель погружала набережную в светлый полумрак.

Раздумья разогнал звук принятого сообщения. Это Игорь спрашивал, где Настя находилась.

— Тебе-то не всё равно, — пробормотала Настя, не желая отвечать. Общество Игоря ей давно поднадоело.

— Он тебе совсем не нравится? — Яна вернула привычный кокетливо-игривый тон.

— А должен?

— Слушай, я всё понимаю, но… давай начистоту, ладно? Твоего парня давно нет в живых. Пора бы уже его отпустить и жить дальше.

Настю будто огненной волной окатило. Да как смеет эта ведьма ей указывать, как жить и что делать. И кто ей должен нравиться, а кто — нет.

— Я сама разберусь, ладно? — Настя вызвала официанта и оплатила кофе. Стала натягивать пуховик.

— Как знаешь, — вздохнула Яна. — Если мы что-то выясним про проклятие, тебе сообщим.

Она, похоже, не собиралась никуда уходить. Хотя она же живёт в этом загадочном бывшем графском доме.

Настя попрощалась, пожалуй, чересчур суховато и почти выбежала на улицу. В снегу проступали разноцветные тени, но сейчас не до них. Вот не надо было никому рассказывать про Гошку и про то, что с ним случилось.

Снова тренькнул смартфон. Снова Игорь спрашивал, где она.

— Да чтоб тебя, — процедила Настя, спускаясь по лестнице вниз, чтобы уйти в тоннели, добраться до дома, выключить телефон и не выходить никуда пару дней.

По тоннелям пробежала быстро, миновала пляж и заросли. И чуть не налетела на авто Игоря, припаркованное на обычном месте тётьримминого сына.

— Почему не отвечаешь? — сухо спросил Игорь, вылезая из машины.

— Потому что не хочу, — буркнула Настя.

— У тебя что-то случилось?

Насте очень хотелось рассказать ему, что с ней случился он, вот вывалился поперёк дороги со своим родовым проклятием, так что не обойти и не объехать. Как будто у неё мало своих проблем.

— Что тебе нужно? — вместо этого устало спросила Настя.

— Я хочу познакомить тебя с мамой.

— Это ещё зачем? — Усталость мигом улетучилась.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — тихо спросил Игорь, глядя на окна дома.

— Ладно, пошли.

Войдя в квартиру, Настя мысленно поздоровалась с домом, потом демонстративно сняла пуховик, шапку, шарф и стянула ботинки. Чтобы Игорь сразу понял, что никуда она с ним не поедет.

— Послушай меня. — Игорь, так и оставшись в верхней одежде, взял Настю за плечи и посмотрел ей в глаза. Будто Гошка вернулся. — Я очень хорошо понимаю, что мне недолго осталось. Эту штуковина, ловец снов, или как там, она работает. Я теперь отлично сплю, только постоянно кошмары снятся. Через ночь вижу, как лежу в гробу. Или как меня в могиле закапывают.

— У тебя просто стресс, — трудно проговорила Настя, избегая смотреть ему в глаза.

— Нет, не просто. — Игорь говорил тихо и чётко. И очень серьёзно. — Я всё понимаю. И мама была права. Ничего не поделаешь, видно, судьба такая.

— Слушай, — попыталась упокоить его Настя, но он, очевидно, хотел выговориться.

— Я не знаю, сколько именно мне осталось. Может, год, а может, и того меньше. Но я хочу прожить это время нормально, как человек.

— И кто тебе мешает?

— Да никто не мешает! — Игорь крепче вцепился Насте в руки. — Я хочу это время провести с тобой, понимаешь? Чтобы каждый день засыпать вместе и просыпаться. Чтобы я приползаю вечером домой, а меня там кто-то ждёт.

— Нет, подожди, — Настя попыталась высвободиться. — Это всё, конечно, здорово, только есть один маленький нюансик — ты забыл меня спросить. Я и так уже двоих похоронила. Бабушку и Гош…

Гошкино имя застряло в горле колючим комком. Настя начала натужно кашлять, держась за живот.

— Я же не просто так, — продолжал бормотать где-то рядом Игорь. — Если мы поженимся, я же оставлю тебе наследство, моя мама тебе во всём поможет. А если у нас ещё и дети родятся…

— Да заткнись ты! — выплюнула наконец Настя. — Какие ещё дети?! С чего ты вообще взял, что я хочу иметь с тобой хоть какие-то отношения?!

— Просто я думал, что…

— Думал! — рявкнула Настя. — Ты только о себе можешь думать!

Дышать было тяжело, и она привалилась спиной к стене.

— Ты же сам отца потерял, и должен понимать, как это тяжело.

— Мне тоже тяжело, — вздохнул Игорь, приваливаясь к стене рядом с Настей. — Страшно, когда край уже видно.

— Твой предок вас проклял, — проговорила Настя, прикрыв лицо рукой. — Геннадий, которого ведьма из нищеты вытащила.

— От этого не легче.

— Откуда Вика узнала о проклятии? Твоя мама ей рассказала?

— Не ей, — покачал головой Игорь. — Её матери. Они давно знакомы. Её мать каких-то колдунов советовала, чтобы всё это убрать. А когда стало ясно, что ничего не поможет, они предложили нам с Викой обручиться…

— Обручиться? — быстро переспросила Настя.

— Да, это вроде как могло бы помочь. Уже даже дата была назначена, но я тогда у тебя завис и передумал. Я же в это не верил.

Помочь. Понятно. Они хотели провести обряд обручения, чтобы привязать Игоря к Вике. Может, думали, что это поможет снять проклятие. Ну да, обруч одной ведьмы подвинет проклятие другой. Только вот это бы не помогло, потому что не в ведьме дело. Но Вика и её семейка явно бы не расстроились, если бы на обручённого Игоря где-нибудь кирпич упал.

— Можешь остаться, если хочешь. — Настя наконец отлепилась от стены и включила свет на кухне. Проклятия проклятиями, а чаю попить никогда не повредит.

Ночью Настя оказалась в тоннеле, очень похожем на те, что лабиринтами заполняли пространство под Нижним. Только эта штольня была куда ниже и мрачнее. Тёмная кладка стен мутно отсвечивала редкими бликами сырости посреди огромных пятен чёрной плесени. Затхлый запах, будто всё кругом заболочено, а в глубине трясин застыла не одна мумия.

Вместо пола — жижа, по которой хлюпают кеды. Света нет, но всё почему-то видно. И надо выбираться отсюда.

Настя пошлёпала быстрее. Звук её шагов разносился по тоннелю, и к нему примешивалось ещё какое-то эхо. То ли крысиный писк, то ли шебуршение. То ли чьи-то стоны. Если тут обитает стая крыс, то надо ускоряться. Настя ведь прекрасно знала, что ручные зверьки в аквариуме и подвальные дикие крысы — это разные истории. И последняя может быть не просто с голым хвостом, а ещё с опасным и несчастливым финалом.

Уже почти перейдя на бег, Настя начала постепенно замедляться. Прямо перед ней на полу что-то лежало. И стонало. Осторожно ступая, Настя подошла поближе, рассмотрела, что же там такое улеглось на полу, и чуть не вскрикнула.

Подскочила, села рядом. Глаза у Игоря были завязаны чёрной лентой, а изо рта и носа текла кровь. Руки вытянуты в разные стороны так, что суставы чуть не трещат, на запястьях узлы плотной верёвки, концами уходящей непонятно куда. Рубашка расстёгнута, а кожа сплошь будто изрезана тонкими мелкими царапинами. Да это же буквы. Слова — грехи, проклятия. Целая история неблаговидных поступков рода Сергомасовых вырезана по живому. Ещё живому. Игорь даже не мог пошевелиться, так его растянуло. Он лишь редко судорожно вздыхал и слабо стонал.

Настя попыталась ослабить верёвку, но та оказалась слишком жёсткой и туго завязанной. Тогда Настя зачерпнула воды с пола, чтобы хоть раны промыть. Но в её ладони оказалась чёрная жижа, как на проезжей части в зимнюю оттепель.

Из антрацитовой глубины тоннеля донесся писк. Сначала тонкий, он мощно нарастал и смешивался со звуком сотен лапок, бегущих по полу и стенам тоннеля. Настя скорее почувствовала, чем увидела, что к ним нёсся огромный живой поток крыс. Секунда — и их с Игорем накроет голодная волна.

Лишь успев подумать, что Игорь приготовлен им в жертву, а она, может, ещё сумеет выбраться, пока они будут его обгладывать, Настя проснулась.

Ещё не рассвело, чердак тонул в предутренней ноябрьской мгле. Настя придвинулась поближе к Игорю, обняла его, уткнувшись в плечо. Ведь ни за что пострадает. За грехи отцов. Может, частично за свои, но он же не самый большой негодяй в мире. И, наверное, даже в стране.

Может, пойти ему навстречу? Остаться рядом, пока время не придёт. Хоть немного скрасить ожидание ухода, ведь это, наверное, действительно ужасно страшно — знать, что твой срок подходит. Уже при дверях. Кстати, откуда это выражение?

Настя прикрыла глаза. Принять его предложение значит просто взять часть проклятия на себя. Для этого он свалился в её палисадник?

Вообще-то Настя давно себе пообещала больше ни к кому не привязываться, особенно к мужчинам. А если она позволит Игорю остаться, то точно к нему прикипит. Как потом боль-то вынести? В прошлый раз, с Гошкой, её чуть на куски не разорвало.

Нет уж, хватит. Не настолько она сильная.

Настя встала с дивана и спустилась вниз. На кухне снова зажглась лампадка, освещая в предрассветном мраке старую и новую иконы. Как там? Взыскание погибших? Хорошо бы ещё было Спасение проклятых.

— Так это почти одно и то же, — произнёс рядом Гошкин голос.

— Значит, его можно спасти? — повернулась на звук Настя.

— Можно, — с готовностью кивнул Гошка.

— Я тебя не спасла, — прошептала Настя, чувствуя, как горло сдавливает от рыданий.

Гошка будто бы обнял её, так что можно выплакаться.

— Ты не виновата, — мягко произнёс Гошка.

— Почему? Почему всё так случилось? — всхлипывала Настя.

И вдруг вместо её тёмной старой кухни она оказалась в просторной бардачной комнате, очень знакомой, но уже далёкой. Гитара, колонки… Да это же Гошкина спальня.

Сам Гошка сидит на кровати и насмешливо смотрит на девицу, исполняющую что-то вроде чувственного танца в белье и чулках. Да ведь это Вика. Залезает на кровать, тянет руки к его шее. Но он перехватывает её за запястья и, давясь смехом, выталкивает за дверь.

— Ты очень красивая, — доносится из-за тёмного проёма, — но вали отсюда.

Видение разогнал стук. Синичка заглядывала в окно и била клювиком в раму, напоминая, что уже почти рассвело, и неплохо бы насыпать семечек в кормушку.

Колени подогнулись, и Настя опустилась на стул. Если то, что она только видела, правда, то Вика подбивала клинья к Гошке, а он её выпроводил. Но, зная Вику и её мстительность… да нет, быть не может. Вика, конечно, стерва, но не настолько. И тут Настя вспомнила, как её саму запихнули в багажник и вывезли на заброшенную стройку.

Значит, всё сходится. Вика же королева. Захотела — так подать желаемое сюда, да побыстрее. Захотела Гошку, так он уже должен у её ног валяться.

Только вот он отчего-то не поклонился. За что и получил. Оказывается, Настя-то всё это время была куда ближе к истине, чем даже сама полагала. Она-то думала, что Гошку просто из страха бросили умирать в том подвале, а ему, значит, передозировку устроили специально. Вика устроила, а потом подбила остальных сбежать. Ну а заманить туда дурочку Настю совсем труда не составило.

Перед глазами снова проступили обглоданные крысами белёсые кости Гошкиного черепа, обрамлённые сгнившей кожей.

И мерзкий голос в трубке. Диспетчерша службы спасения обозвала её сумасшедшей наркоманкой и пригрозила «неприятностями» за ложный вызов. Прямо как учительница в начальной школе, искренне ненавидевшая Настю за слишком своенравный характер и при каждом удобном случае публично её позорившая. Тоже всё «неприятностями» грозила, тварь.

В итоге дочку учительницы как-то задержали в притоне как проститутку, Настю из подвала вытаскивал Гошкин отец, который потом надолго ушёл в запой, а диспетчершу уволили.

Настя вытерла мокрые щёки. Обернулась к мигающей лампадке. Для чего-то же бабушка Алина поставила здесь эту икону.

— Что мне делать? Что? Где искать? — спросила Настя у образа. Никто не ответил, лишь огонёк лампадки затрепетал.

Господи, ну надо же быть такой дурой. Взыскание погибших. Да ей уже тысячу раз рассказали, где их искать, этих погибших.

Ясно же — кто проклятие наложил, тот пусть и снимает. Стало быть, надо отыскать Геннадия Сергомасова.

Но ведь он проклял сам себя, правильно? Правильно. Стало быть, он проклят вдвойне. А где искать того, кто проклят вдвойне? Это уже даже не карцер в Остроге. Это материи куда более глубокие. Свет туда явно не достаёт.

Значит, придётся принести его с собой. Но не домашнюю же лампадку тащить. Что бы придумать?

В этот момент в кухню зашёл Игорь, уже одетый. Не успел он и слова сказать, как Настя выдала:

— Я, кажется, знаю, как вас освободить от проклятия. Но это сложно. Для начала мне понадобится перо, зеркало и пачка свечей. Или чья-то горящая голова.