Вендетта

Глава 13

Из темноты с автоматическим кольтом выступил Доминик Руссо. По бокам от него с обрезами шагали Вито и Алегра.

– Другого оружия у меня нет, и я не собираюсь дергаться, – спокойно сказал Конелли.

Руссо кивнул.

– О'кей. Я рассчитывал, что тут окажется кто-нибудь, кого бы я с радостью пристрелил. Но против тебя я ничего не имею, Конелли. Веди себя спокойно и можешь идти к своей жене и детям.

– Я так и сделаю, – сухо ответил Конелли.

Мрачный юмор ответа подстегнул вооруженных людей.

Руссо, пересиливая себя, улыбнулся. Он сделал знак, и они повели Конелли, огибая паровоз.

Ригги лежал ничком рядом со своим автоматом. Над телом стоял с обрезом Митч Диморра. В будке паровоза, наставив на машиниста и кочегара револьвер, стоял Анджело Диморра.

– Руки можете опустить, – сказал им Анджело. – Вас никто не тронет, если будете делать то, что вам скажут.

Они опустили руки, но больше не шевелились, лишь смотрели на Анджело и его револьвер.

Руссо спрятал свой кольт и подобрал автомат Ригги.

– Это нелегко сказать, – довольно проговорил он. – Ладно, Конелли, пойдем, скажешь ребятам в вагонах, чтобы они выходили. После того, как побросают оружие.

Они прошли вдоль поезда, мимо стоявших за деревьями с направленными на вагоны пулеметами Блайза, Хайма и Бэрка.

– Небольшая загвоздка, – сказал Конелли, вышагивая впереди Руссо. – Перед отправкой они получили распоряжение запереться и никому не открывать, кроме Рэя Линча. Даже мне.

– Все равно, попытаемся, – сказал Руссо, не повышая голоса.

Вито, Алегра и Митч поспешили к остальным, нацелив обрезы на закрытые двери вагонов.

Руссо и Конелли встали между деревьями. Руссо, кивнул. Конелли посмотрел на закрытые двери и глубоко вздохнул.

– Говорит Конелли! – крикнул он. – У них пулеметы и обрезы, и они сделают нас покойниками. Лучше открыть двери и выйти.

Руссо не стал ждать. Он немедленно дал сигнал, и трое выпустили по короткой очереди по верху вагонов. Пули пробивали деревянную обивку вагонов, оставляя дыры.

– Это чтобы вы не думали, что Конелли все приснилось! – крикнул Руссо, как только замолкли выстрелы. – В следующий раз мы будем стрелять ниже. И не будем останавливаться. Будет очень жаль, ведь перебьем столько выпивки. Но и ваша кровушка прольется. У вас есть три секунды, чтобы открыть эти чертовы двери.

Одна за другой двери вагонов начали открываться. Из темных проемов выдвинулись обрезы и пулеметы. Люди, державшие их, отступили вглубь, чтобы не быть на виду.

– Сначала бросайте оружие! – крикнул Руссо. – Кто выйдет с оружием, будет убит на месте без предупреждения. Начали!

Из вагонов полетело оружие.

– О'кей! – крикнул Руссо. – Теперь выходите с поднятыми руками.

Из дверей вылезли трое полицейских, угрюмых и напуганных. Но больше напуганных, чем угрюмых: в конце концов не они платили за товар. Они были только наемниками.

– Шагайте и не останавливайтесь, – приказал им Руссо и указал им противоположное направление. Они двинулись. На своих двоих до ближайшего телефона они доберутся не раньше, чем через два часа.

Джонни вопросительно посмотрел на него. Руссо отрицательно покачал головой.

– Только не ты, Конелли. Ты нам еще понадобишься.

Линч вылез из лимузина. Он стоял в конце железнодорожного тупика в кустах, жевал погасшую сигару и со все возрастающим беспокойством ждал.

Все было заполнено грузовиками и легковыми машинами.

Но полицейских, за которых заплатил Линч, чтобы они помогли сопровождать машины, еще не было.

Бад Уоллес, охранник, которого Линч назначил главным в конвое, перед самой отправкой кое-что разузнал о них.

– Кажется, произошло что-то неожиданное, – доложил Уоллес, как только прибыл. – Мы обзвонили всех свободных от дежурства полицейских. Но никто не смог помочь нам на этот раз. Они сказали, что очень сожалеют и что вернут деньги.

Линч ничего не сказал. Отсутствие полицейских не встревожило его, а только вызвало раздражение. Он собирался завтра сказать несколько неприятных слов лейтенанту полицейского участка, с которым вел дела. Но об этом он сейчас не думал. Все его мысли были о том, что поезд опаздывал на 15 минут. Он снова взглянул на часы, когда к нему подошел Джек Галлахер, встал рядом и облегченно вздохнул:

– Подъезжают...

Рэй Линч быстро поднял взгляд. На другом конце болота показались огни поезда. Линч вынул сигару, и на его лице появилась довольная улыбка, пока он наблюдал, как приближается поезд. Машинист затормозил в конце ветви перед Линчем и окружающей его толпой людей, машин и грузовиков, и из паровоза с шипением вырвался пар.

Линч не увидел ничего подозрительного. Он заметил Конелли, стоявшего рядом с кочегаром. Но он не заметил, что руки того связаны сзади, а в рот, чтобы он не мог предупредить криком, был засунут носовой платок. Он также не заметил Руссо и Алегра, стоящих в кабине с направленными в спину Конелли обрезом и пулеметом.

– Ты малость запоздал, – крикнул Линч. – В чем дело?

Этим вопросом он сам подал сигнал врагам к началу действий.

Темные заросли позади людей Линча разразились грохотом оружия: винтовок, пулеметов, обрезов, пистолетов. В первые же секунды от выстрелов людей Джекобса и остатков людей Фиоре, почти невидимых в густых кустах, рухнули пять человек.

Бад Уоллес растянулся на земле рядом с Линчем, а Бак Норрис залег позади него. Рэй не видел, живы ли они. Он нырнул в сторону лимузина и начал стрелять вдоль капота машины, стараясь целиться по вспышкам выстрелов. То же самое делал рядом с ним один из его телохранителей, Шед Мак-Кенн. Другой, Джексон, исчез.

Остатки армии Линча ударились в бегство, спасаясь от града летящих пуль. Каждый из них, достигнув грузовика или автомобиля, под их прикрытием открывал ответный огонь. Но они подставили спины со стороны поезда.

Дом Руссо вскочил на ноги и из будки паровоза короткой очередью из автомата срезал одного из бандитов Линча. Другого выстрелом из обреза распластал возле грузовика Алегра.

Позади них пришли в движение двери вагонов. Из первой загремели выстрелы из автомата Блайза и обреза Митча. Из второй сыпали очереди Хайма и гремели выстрелы обреза Вито. Из третьей строчил Томпсон Бэрка и бил обрез Анджело Диморра.

Оказавшись между двух огней, парни Линча начали нырять под машины, стараясь укрыться там. Но огонь из кустов повели ниже, простреливая шины, дырявя крылья и борта, добираясь до плоти.

Как только началась стрельба, Конелли, машинист и кочегар растянулись на полу. Повернув голову, Конелли посмотрел на спины Руссо и Алегры. Он тихонько перекатился в противоположную сторону. Так как руки у него были связаны сзади, ему пришлось совершить сложный трюк: встав на голову и колени, он скатился под насыпь. Внизу он поднялся на ноги и нырнул в темную безопасность вонючей болотной травы, подальше от беды.

Руссо и Алегра не заметили его исчезновения. Они были слишком увлечены истреблением людей Линча. Руссо выпустил очередь по Харригану и Ллойду, притаившимся под легковушкой. Харриган безвольно вытянулся с прошитой спиной. Ллойд развернулся и ответил из автомата.

Алегра вскрикнул и рухнул на пол. Руссо опустился на колени рядом с ним, но тот уже был мертв.

Фрэнки Ллойд выбрался из-под машины и, низко согнувшись, юркнул под паровоз. Проскочив между колес, он рванулся в спасительные кусты с другой стороны.

Рэй Линч, перезаряжая оружие, увидел его маневр и понял, что это единственный выход. Оставшиеся в живых все еще численно превосходили своих врагов, но у них была плохая позиция.

Крикнув своим людям, чтобы они выбирались из ловушки, он показал пример. Вынырнув из-под лимузина, он побежал в сторону между двумя вагонами. За ним по пятам бежал Шед Мак-Кенн.

Здесь они попали под перекрестный огонь из второго вагона и из кустов. Невозможно было сказать, откуда летели пули. Первое время Рэй продолжал бежать, потом рухнул навзничь. Пуля вошла ему в живот и прошла насквозь.

Шед опустился на колени рядом с ним и разрядил свой пистолет в темный проем второго вагона.

Одна его пуля перебила левую ногу Вито Риккобоне. Он упал вперед и наполовину вывалился из двери. Хайм схватил его за ноги и втащил обратно.

Рэй Линч пытался ползти. Глаза его начали тускнеть. Пока Шед вставлял новую обойму, по ним открыли огонь из третьего вагона. Из щеки Шеда брызнула кровь. Другая пуля рванула рукав его куртки.

Внезапно ожили пулеметы Галлахеров. Томпсон Джека прошелся по кустам, и человек, стоявший пригнувшись между Салом Фиоре и Марчелло, упал с пробитой головой. Пулемет Чарли хлестал вдоль темных дверей третьего вагона. Анджело Диморра отскочил вовремя. Его отбросило внутрь вагона, и он откатился к противоположной стороне. Анджело не нужно было проверять, что в бесформенной груде, рухнувшей на пол, не осталось жизни.

Чарли и Шед протащили Линча через рельсы под вагонами и под прикрытием огня Джека донесли до зарослей.

Вдоль всей железнодорожной линии оставшиеся в живых люди Линча перебирались на другую сторону. Как только они выбирались на безопасное место, под защиту придорожной насыпи, они разворачивались и принимались стрелять в поезд. С этой позиции их огонь становился все эффективнее.

В течение трех секунд по обе стороны от стрелявшего из зарослей Мюррея Джекобса были убиты Джо Раппопорт и Бенни Хофф.

– Пора сматывать удочки! – пронзительно крикнул Джекобс и начал отползать вместе с тремя оставшимися людьми.

Справа от Джекобса из болотных зарослей прорычал Марчелло:

– Он прав! Сейчас они все в укрытии.

– Да... – Сал Фиоре в последний раз выстрелил в невидимого врага и начал отходить вместе с Марчелло. Остальных его людей сразили при отходе. Но Сал Фиоре не разразился проклятиями: это была хорошая ночная работа.

По другую сторону полотна Шед и Галлахеры осторожно опустили на сырую землю Линча. Они услышали звук, заставивший их обернуться: поезд двинулся.

Поезд отходил назад.

С рычанием Джек отбросил свой разряженный пулемет, выхватил люгер и начал стрелять по паровозу вместе с Шедом. К треску револьверных выстрелов присоединился грохот пулемета Чарли.

Ничего путного из этого не вышло. Поезд продолжал набирать скорость, отступая в сторону болот.

Им оставалось только стоять и смотреть, как он скрывается в темноте.

Сзади них был Рэй Линч, который ничего не видел и не слышал. Он лежал в беспамятстве, истекая кровью от двух ран в животе.

Джек и Чарли стояли у больничной койки и задумчиво смотрели на поверженного босса. За восемь дней, что прошли после того как его ранили, Рэй Линч постарел лет на тридцать. Рана в кишечник, тяжелая операция, затем еще одна сыграли свою роль.

В отдельной палате Линча постоянно дежурили двое переодетых полицейских. Еще три частных детектива сидели в коридоре рядом. Но в этом вряд ли была такая уж необходимость. Слишком мало оставалось надежды на выздоровление.

Рэй Линч был в сознании, но одуревший от боли и наркотиков. От массивного тела его остались лишь кожа да кости. Землистое лицо то и дело покрывалось испариной. Дыхание было прерывистым и хриплым.

– Ну, босс, – сказал почти смущенным тоном Джек, – мы тут заскочили посмотреть, как ты выкарабкиваешься.

– Верно, – подтвердил Чарли. – Очень приятно видеть, что у тебя все в порядке.

– В порядке? – шепот Линча был едва слышен, но в глазах ненадолго появился тусклый свет. – Я уже никогда не буду чувствовать себя хорошо.

– Не надо так говорить, – сказал Джек. – И не надо ни о чем беспокоиться. Мы обо всем побеспокоимся сами. И этого ублюдка, что сотворил с тобой такое, достанем.

Линч ничего не ответил. Он слегка повернул голову на подушке и безучастно уставился на стену.

Вошел врач и беспокойно посмотрел на братьев.

– Знаете, вам лучше уйти. Мистер Линч пока не в состоянии беседовать с посетителями.

Галлахеры посмотрели друг на друга. Чарли кивнул и направился к двери. Идущий за ним Джек взял за руку врача и потянул за собой. В коридоре он выпустил его руку и ткнул пальцем в сторону палаты.

– Он считает, что больше никогда не будет чувствовать себя хорошо. Это так?

– О, он поправится. Для этого нужно время, но он поправится.

Джек посмотрел ему в глаза без всякого выражения. Доктор почувствовал внезапную нервозность.

– Конечно... я боюсь, что мистер Линч навсегда останется инвалидом.

– Спасибо, док. Я высоко ценю вашу искренность. – Джек подошел к брату, и они вместе вышли из больницы.

Им не требовалось слов, чтоб осознать создавшуюся ситуацию. В течение восьми дней они возглавляли деморализованную организацию Линча. Теперь они поняли, что это конец.

Они направились в отель, чтобы посмотреть, можно ли еще что-то сделать, что-то поправить. В течение восьми дней они лишь латали оборону территорий Линча. Попыток ответного удара не предпринимали. Им было ясно, что, судя по массированному удару, обрушивавшемуся на болоте, банды Фиоре, Руссо и Джекобса объединились.

Они послали трех человек в итальянский и еврейские районы, чтобы те проверили их догадку. Двое вернулись с подтверждением: районы противника патрулируются, а ключевые точки охраняются объединенными силами.

Нечего было и думать об атаке крупными силами без угрозы получить ответный удар со всех сторон.

Третий разведчик не вернулся. Этим утром его нашли в канаве с проломленным черепом.

Об этом и думали Чарли и Джек, входя в вестибюль отеля «Триангл».

– Наверху вас поджидает Джонни Конелли, – сказал им Шед Мак-Кенн. – Кажется, новости становятся все хуже и хуже.

Галлахеры быстро поднялись в апартаменты Линча. Конелли встретил их стоя, руки в карманах, с застывшим лицом.

– О'кей, выкладывай, – прорычал Джек.

– Дом Руссо со своими парнями в Хейте, – спокойно сказал он. – И несколько грузовиков со спиртным. Заставляет наши точки покупать у него товар. Говоря по правде, для этого Руссо не приходится тратить много сил. В этом районе сухо.

Участок парка в Хейте примыкал к итальянскому району, но уже больше года считался сферой влияния Линча.

– Кто-нибудь из наших парней пытался ему помешать? – холодно спросил Чарли.

– Не было возможности, – спокойно ответил Конелли. – Грузовики Руссо охраняют две полицейские машины.

Чарли посмотрел на брата.

– Какого черта?..

Джек подошел к телефону и быстро набрал номер человека из мэрии, имевшего связь с Линчем, чтобы узнать, как удалось Руссо войти в контакт с полицией.

Человек из мэрии рассказал ему об Оуэне Шейле.

Остаток дня Галлахеры провели в поисках подходов к Оуэну Шейлу или – в случае неудачи – способов убрать его так, чтобы не поднять на ноги всю полицию.

Они все еще обсуждали этот вопрос, когда зазвонил телефон. Джек снял трубку.

– Да? – лицо Джека окаменело, когда он услышал голос в трубке.

– Да. Не ожидал...

Чарли с любопытством взглянул на него, но тот больше ничего не сказал.

Он только слушал, голова его была слегка опущена, лицо задумчивое. Он слушал целых две минуты, потом сказал:

– О'кей. Почему бы и нет. Об этом стоит поговорить.

Он повесил трубку и поднял голову. Чарли уставился на брата. Впервые за восемь дней Джек улыбнулся.

Было три утра, и мясной магазин Мюррея закрывался на ночь. Хозяин был в зале и подсчитывал расписки из забегаловок, когда верзила охранник по имени Векслер открыл дверь и вошел.

– Там братья Фиоре. Они хотят видеть вас, – сказал он Джекобсу.

Тот слегка нахмурился.

– Сколько с ними?

– Никого. Они вдвоем.

Джекобс взглянул на Шерма и увидел, что правая рука бармена была уже под стойкой на обрезе. Он кивнул Векслеру.

– Скажи им, чтобы заходили. Потом зайди сам.

Векслер скрылся.

Когда Сальваторе и Марчелло Фиоре вошли, Джекобс встретил их осторожной улыбкой. Ответной улыбки он не дождался. Они даже не оглянулись, когда вслед за ними вошел, закрыл дверь и прислонился к ней, держа правую руку за лацканом, прикрывающим кобуру, Векслер.

– Поздновато, – заметил Джекобс, изучая братьев и не убирая улыбку с лица.

– У нас есть проблемы, – тяжело сказал Сал Фиоре. – Может быть, те же, что и у тебя. Или те, что будут. Думаю, что нам надо потолковать, прежде чем станет поздно.

Джекобс ничего не возразил, выражение его лица не изменилось.

– Давайте сядем и потолкуем. Но сначала... не обижайтесь, Сал, но в доме правило: кто приходит, оружие кладет на бар.

Сальваторе пожал плечами и кивнул Марчелло, что все в порядке. Векслер подошел, взял у них оружие и передал его бармену. Тот положил его на полку позади себя, а Векслер снова вернулся к двери.

– Спасибо, – сказал Джекобс и жестом указал на стол. – Надеюсь, вы не в обиде. Это правило, которое я не хочу нарушать.

– Я не в претензии, – сказал Сал Фиоре, сел за стол и положил на него свои тяжелые кулаки.

Джекобс сел лицом к нему и сделал то же самое. Марчелло направился к стойке.

– Я бы выпил пива.

Шерм налил ему, поставил стакан на стойку и снова сунул под нее руку, поближе к обрезу.

– Ты что-то начал говорить о проблемах, – напомнил Джекобс. – Я считаю, что мы все провернули неплохо – каждый получил свою треть выручки от этого поезда с пойлом.

– Ты слышал, что братья Диморра и Хайм Рубин выехали из города? – спросил Сал Фиоре. – И знаешь, куда они направились? Встретить Паоло Регалбуто и помочь ему доставить еще большее количество спиртного.

– Ну, и?

– И ты думаешь, что Дом Руссо собирается разделить этот груз с тобой и со мной? Дудки!

Джекобс пожал плечами.

– Это его груз. Он платил за него. Думаю, что если нам понадобится, он продаст и нам.

Сальваторе сделал гримасу.

– Конечно, продаст, но по чертовски высокой цене. Теперь, когда Линч потерял свое влияние, он больше трети нам не продаст. Руссо собирается скопить достаточный запас, чтобы стать фигурой «нумеро уно».

Джекобс недоуменно поднял брови.

– Это означает фигурой номер один, – пояснил Фиоре. – Руссо собирается заделаться большим боссом. Над нами и над всем городом. Нумеро уно.

Сальваторе покачал головой.

– Долго так продолжаться не будет, вот увидишь.

Джекобс внимательно изучал его.

– Если все происходит так, как ты думаешь, Сал, почему ты не скажешь об этом Руссо прямо в лицо? Почему ты с этим приходишь ко мне?

Тот заерзал на стуле.

– Он скажет, что я ошибся. Посмотри, я всей душой за то, чтобы работать вместе с ним. Но я хочу, чтобы все было по справедливости. Только в одном случае я могу не опасаться подвоха: если при нашей с ним встрече будет присутствовать третье лицо. Как третейский судья в нашем разговоре. Как человек, который не будет держать ничью сторону. – Фиоре поколебался. – Я хотел, чтобы этим третьим лицом был ты, Мюррей.

До Джекобса дошло, что Фиоре еще не раскусил факт его союза с Руссо. Он решил это использовать. Сохраняя серьезное выражение, он сказал:

– Почему же нет? Я за то, чтобы мы работали вместе. Поэтому я готов быть полезным тебе в любое удобное время.

– Давай прямо сейчас.

– Лучше попозже.

– Проклятие! – в голосе Фиоре зазвучала ярость. – Сложившееся положение просто подгоняет меня. Я хочу все уладить, прежде чем закручу свои дела.

Джекобс посмотрел на Фиоре и решил, что лучше всего сделать вид, что он согласен с его заботами. Прежде всего нужно успокоить его, чтобы дать возможность развиваться событиям по намеченному плану.

– Ладно, может быть, мне позвать его сюда?

Сал Фиоре пожал плечами.

– Конечно, если мы собираемся побеседовать.

Джекобс поднялся.

– Я ему позвоню. Выпить хочешь?

Сал отрицательно покачал головой. Джекобс вышел. Через несколько минут он вернулся.

– О'кей, Руссо придет. Он уже спал, но я дал ему понять, что это очень важно ДЛЯ НЕГО.

– Спасибо, – облегченно сказал Фиоре. – Я очень обязан тебе, Мюррей. Когда он придет, мне хотелось бы уладить один вопрос: он начал вторгаться на территорию вокруг моего района, как на свою собственную. А потом собирается оккупировать районы Линча. Ты знаешь об этом?

Джекобс кивнул и снова сел за стол.

– Ну и что такого? Нас никто не может в этом остановить. Я сам собираюсь в конце этой недели забраться в Ричмонд.

– У меня самого хватает средств, чтобы содержать свою территорию, – прорычал Сал. – Это меня выводит из себя. Я сделал все, чтобы выбить Линча из седла. Я потерял двух братьев, многие мои точки разгромлены. А Руссо собирается слизать всю подливку. Имея у себя в кармане Оуэна Шейла, он работает, словно вся городская шваль у него под контролем.

– Мне кажется, что именно это тебя и беспокоит, – спокойно сказал Джекобс. – Ты боишься, что Руссо подточит твое влияние на выборах среди итальянцев.

– Да, это меня беспокоит. И не только это.

Возле стойки Марчелло произнес:

– Ох, как я хочу жрать. – Он посмотрел на Сальваторе. – Может, мне сходить за сэндвичами?

Сал раздраженно посмотрел на своего кузена.

– Ступай. У тебя желудок всегда больше мозга.

– Я чертовски голоден, – сказал Марчелло и вышел на кухню.

Джекобс бросил взгляд на Векслера.

– Покажи ему, где холодильник.

Векслер открыл кухонную дверь и пошел туда вслед за Марчелло.

– Все дело в том, – сказал Фиоре Джекобсу, – что тебя это не беспокоит, так как ты думаешь, что Руссо не собирается влезать на твою территорию.

– Да, это так, – спокойно согласился Джекобс.

– И тебе до лампочки, если он завоюет вместо меня итальянцев, не так ли?

Фиоре казался спокойным, что встревожило Джекобса. Он неуверенно посмотрел на Фиоре.

– Ты пришел ко мне, чтобы я выступил в качестве посредника между вами, потому что я не стою ни на чьей стороне. Это значит, что я не ставлю ни на кого из вас. Так? Потому что я заинтересован только в одном, чтобы все было хорошо и гладко, чтобы мы все трое работали вместе.

Сальваторе улыбнулся.

– Как может быть все хорошо и гладко, если ты в одной упряжке с Руссо против меня?

Джекобс немного помолчал.

– Если это так, то зачем ты просил меня, чтобы я устроил тебе встречу с Руссо?

– Была причина, – сказал Фиоре.

Из кухни вышел Марчелло. С ним не было ни Векслера, ни сэндвичей. Но зато у него в руке был длинноствольный пистолет с глушителем. Раздался легкий хлопок. Прежде чем Шерм успел схватиться за обрез, в груди у него появилась дыра. Пока он падал, раздался еще один хлопок. И прежде чем он свалился за стойку, еще одна дыра появилась в нем, на этот раз в голове.

Мюррей Джекобс не стал хвататься за револьвер. Он поднял руки над головой и не шевелился.

Из кухни вслед за Марчелло появились Галлахеры. Их люгеры молчали, но были наставлены на Джекобса. Он перевел взгляд с Галлахеров на Фиоре.

– Ну, ты и сукин сын!

Сал Фиоре снова улыбнулся.

– Я немного сожалею об этом, Мюррей. Ты хороший парен: для разбоя. Но – и только. Ты вместе с Руссо пошел против меня. Поэтому я решил, что для меня лучше иметь дело с братьями Галлахерами. Теперь, когда Линч вышел из игры, нет других причин, чтобы мы не могли поделить город между собой. А затем проворачивать наши дела вместе с Оуэном Шейлом. Усек?

– Ну, ты и сукин сын, – повторил Джекобс сквозь зубы.

Сальваторе Фиоре поднялся.

– Я не виню тебя за твои эмоции, Мюррей. Это естественно.

Он отошел от стола, оставив Джекобса одного.

Револьверы Галлахеров закончили этот разговор.

Доминик Руссо взял с собой Ральфа Блайза. Они не сразу подыхали к забегаловке Джекобса, а сначала объехали квартал.

Руссо не испытывал беспокойства, он просто принял все мер предосторожности.

Но они ничего не обнаружили. Кругом не было подозрительных машин, и на улицах в этот ранний час было безлюдно. Он свернули на короткую улочку перед «Мясной лавкой Мюррея» и остановились.

Первым, держа револьвер у бедра и оглядываясь, вылез Блайз. Ничего не заметив, он дал знак Руссо. Руссо выбрался из машины и поднялся к закрытой двери лавочки. Он не стал браться за ручку, чтобы проверить, открыта она или закрыта. Вместо этого он постучал и спокойно спросил:

– Мюррей?..

Через дверь полетели пули. Одна из них задела Руссо.

Руссо отступил и с открытым от изумлением ртом тяжело опустился на ступеньки. Стоящий на тротуаре Блайз огляделся и стал стрелять по двери магазинчика.

С противоположной стороны улицы из темного дверного проема пророкотал пулемет Томпсона. Пули пробили капот машины Руссо, защелкали по мостовой. Две из них куснули Ральфа Блайза. Одна в спину, другая – в плечо. Он тяжело опустился на мостовую.

Доминик Руссо, стиснув зубы от боли, выхватил свой револьвер 45 калибра и сделал три быстрых выстрела в дверной проем напротив. Даже если пули и не зацепили пулеметчика, то заставили его отступить, может быть, надолго.

Одновременно с третьим выстрелом Руссо откатился на тротуар. Дверь лавки широко распахнулась. Руссо повернулся, чтобы выстрелить туда, но ранение замедлило его движение. Из открывшейся двери, словно маленькая пушка, громыхнул обрез. Выстрел из двух стволов отбросил Руссо с тротуара к его машине. Он упал сперва на колени, потом стукнулся затылком и остался недвижим.

Через три дня вернулся Паоло Регалбуто.