Венера Прайм

Артур Кларк Прятки

Мы возвращались назад через лес, когда Кингмэн увидел серую белку. Наша сумка была наполнена небогатой, но разнообразной добычей — три тетерева, четыре кролика (с сожалением должен сказать, что один был еще совсем детенышем) и пара голубей. И, несмотря на мрачные прогнозы, обе собаки остались в живых.

Белка заметила нас в то же мгновение. Она знала, что ее ждет немедленная казнь — наказание за тот вред, который она причиняла деревьям поместья. А возможно, ружье Кингмэна уже лишило ее близких родственников. В три прыжка она добралась до основания ближайшего дерева и серой молнией исчезла за ним. Мы еще раз увидели крохотную мордочку, на мгновение показавшуюся из-за края ее укрытия в дюжине футов над землей, но сколько мы с надеждой ни ждали, наведя ружья на разные ветки, она так и не появилась вновь.

Пока мы шли через лужайку к великолепному старому дому, Кингмэн выглядел очень задумчивым. Он молчал, пока мы передавали свою добычу повару, принявшему ее без большого энтузиазма, и вышел из этого состояния только тогда, когда все уселись в курительной комнате и он вспомнил о своем долге хозяина.

— Эта древесная крыса, — сказал он внезапно — он всегда называл их «древесными крысами» в присутствии людей, бывших слишком сентиментальными, чтобы стрелять в милых маленьких белочек, — она напомнила мне о весьма странном происшествии, приключившемся со мной незадолго до того, как я вышел в отставку. Действительно, весьма незадолго.

— Полагаю, что так, — сухо произнес Карсон. Я послал ему предостерегающий взгляд: он служил во флоте и слышал истории Кингмэна раньше, но мне они все еще были в новинку.

— Разумеется, — слегка раздраженно отозвался Кингмэн, — если вы возражаете, я не стану…

— Продолжайте, — торопливо попросил я. — Вы разожгли мое любопытство. Какая связь может существовать между серой белкой и Второй юпитерианской войной, я просто не могу представить.

Кингмэн, казалось, смягчился.

— Полагаю, мне лучше изменить некоторые имена, — задумчиво произнес он. — Но я не стану менять названия мест. История началась на расстоянии свыше миллиона световых лет от Марса…

К-15 был агентом военной разведки. Ему причиняло немалую боль, когда лишенные воображения люди называли его шпионом, но в настоящий момент ему хватало более существенных поводов для жалоб. Уже несколько дней по пятам за ним шел быстроходный крейсер, и хотя безраздельное внимание столь великолепного корабля и немалого числа прекрасно тренированных ребят могло показаться лестным, он охотно отказался бы от этой чести.

Вдвойне неприятной ситуацию делал тот факт, что его друзья должны были встретиться с ним примерно через двенадцать часов за пределами Марса, на борту корабля, вполне способного управиться с заурядным крейсером, — как вы можете догадаться, К-15 был довольно важной персоной. К несчастью, максимально оптимистичные подсчеты показывали, что преследователи подойдут точно на расстояние выстрела через шесть часов. Следовательно, через каких-нибудь шесть часов пять минут К-15 будет занимать немалое по протяженности и все увеличивающееся пространство в космосе. Возможно, как раз пришло время высадиться на Марс, но такое решение можно считать наихудшим выходом из положения. Высадка, безусловно, разозлит агрессивно-нейтральных марсиан, а следовательно, могут возникнуть серьезные политические осложнения. К тому же, если друзья будут вынуждены высадиться на планету, чтобы выручить его, это может стоить им топлива более чем на десять километров в секунду, то есть основной части их оперативного запаса.

У него оставалось всего одно преимущество, и оно казалось весьма сомнительным. Командир крейсера мог догадываться, что он направлялся на встречу, но он не знал, ни насколько близок к цели преследуемый, ни насколько велик корабль, к которому он стремился. Если он сможет продержаться всего двенадцать часов, то спасется. Это «если» превратилось теперь в некую, весьма значительную величину.

К-15 мрачно вглядывался в карты, размышляя, не лучше ли поберечь остатки горючего для финального рывка. Но рывка куда? В подобной ситуации он окажется достаточно беспомощным, а у корабля-преследователя, вполне вероятно, хватит горючего, чтобы поймать его, когда он рванет в пустую темноту, утратив любую надежду на спасение и пройдя мимо друзей, двигающихся по направлению к Солнцу на скорости столь огромной, что они ничего не смогут для него сделать.

Мыслительный процесс некоторых людей замедляется тем сильнее, чем короче становится отпущенное им время жизни. Их словно гипнотизирует приближение смерти, они до такой степени покоряются роковой судьбе, что не предпринимают ни малейшей попытки ее избежать. К-15, напротив, обнаружил, что в подобных отчаянных ситуациях его мозг работает лучше. Сейчас он функционировал как никогда прежде активно.

Командир крейсера «Дорадус» Смит — это имя ничуть не хуже любого другого — не сильно удивился, когда К-15 начал сбавлять скорость. Он почти ожидал, что шпион попытается высадиться на Марс, считая интернирование меньшим злом, чем аннигиляцию, но когда с поста наблюдения донесли, что маленький корабль-разведчик направляется к Фобосу, он ощутил полную растерянность. Внутренняя луна, диаметр которой составлял около двадцати километров, являлась не чем иным, как нагромождением скал, и даже практичные марсиане не смогли найти ей никакого применения. К-15, должно быть, совсем отчаялся, если надеялся извлечь там хоть какую-то пользу для себя.

Крохотный разведчик уже почти остановился, когда оператор радара потерял его возле массы Фобоса. Выполняя маневр торможения, К-15 потерял большую часть преимущества, и «Дорадус» находился теперь только в нескольких минутах от него — так что крейсеру пришлось начать торможение, чтобы не обогнать преследуемого. Он остановился почти в трех тысячах километров от Фобоса, а корабль К-15 все еще не появился в поле зрения. Вероятно, он находился на дальней стороне маленькой луны, в противном случае его без труда можно было бы увидеть в телескопы.

Корабль К-15 возник снова только спустя несколько минут и передвигался на полной тяге, придерживаясь курса по направлению от Солнца. Он уже разогнался почти до пяти g и прервал свое радиомолчание! Автоматический транслятор вновь и вновь передавал весьма странное сообщение:

Сообщение даже не было закодировано и привело командира Смита в состояние крайнего замешательства. Предположение, что К-15 все еще находился на борту корабля и что послание не более чем хитрость, казалось слишком уж наивным. Но что, если это двойной блеф? Послание явно отправлено на доступном языке именно с тем расчетом, чтобы заставить его растеряться.

Командир не мог позволить себе тратить время и топливо на преследование, если К-15 действительно остался на Фобосе. Было очевидно, что подкрепление на подходе, и чем быстрее крейсер Смита покинет окрестности, тем лучше.

Фраза: «Полагаю, что смогу продержаться до вашего подхода», могла быть частью наглого блефа, а могла означать, что помощь действительно очень близка.

Тем временем корабль К-15 прекратил ускорение. Он явно исчерпал топливо и мог делать чуть больше шести километров в секунду в сторону от Солнца. К-15 обязательно должен был высадиться, поскольку его корабль, абсолютно беспомощный, сейчас двигался прочь из Солнечной системы. Командиру Смиту не понравилось передаваемое сообщение, явно адресованное приближавшемуся военному кораблю, находящемуся на неопределенном расстоянии, но с этим ничего нельзя было поделать. Стараясь не тратить зря времени, «Дорадус» начал движение по направлению к Фобосу.

На первый взгляд командир Смит казался хозяином ситуации. Его крейсер был вооружен дюжиной тяжелых управляемых ракет и двумя турелями электромагнитных орудий, противником являлся всего лишь один человек в скафандре, загнанный в ловушку на луну диаметром не более двадцати километров. И только впервые увидев Фобос с расстояния меньше ста километров, командир Смит начал понимать, что в конце концов К-15 мог придержать в рукаве несколько козырей.

Утверждать, что диаметр Фобоса составлял около двадцати километров, как неизменно делали это справочники по астрономии, значило вводить читателей в заблуждение. Слово «диаметр» подразумевает некоторое наличие симметрии, которой Фобос был начисто лишен. Как и другие подобные глыбы космического шлака, астероиды — это бесформенные массы скал, плавающие в космосе без малейшего, разумеется, намека на атмосферу и практически лишенные гравитации. Он совершал оборот вокруг своей оси за семь часов и тридцать девять минут, таким образом всегда показывая одну и ту же сторону Марсу, который находился столь близко, что видимой оставалась меньше чем половина планеты, полюса располагались ниже изгиба горизонта. И это, пожалуй, все, что можно сказать о Фобосе.

У К-15 не осталось времени насладиться красотой заполнившего небо над ним мира в форме полумесяца. Он собрал все оборудование, которое мог вынести сквозь шлюз, нажал автопилот и прыгнул. С чувством, которого он не стал даже анализировать, агент смотрел вслед крохотному пылающему кораблику, устремившемуся к звездам. Он сжег свои корабли, оказавшись в крайней ситуации, и мог только надеяться, что приближавшийся корабль, успел перехватить радиограмму, прежде чем пустое судно на большой скорости ушло в никуда. Маловероятно, что вражеский крейсер бросится в погоню, этот шанс казался слишком призрачным, чтобы на него можно было надеяться.

Агент принялся исследовать свой новый дом. Пока Солнце находилось за горизонтом, единственным источником света было желтое излучение Марса, но для его целей этого было вполне достаточно, так что жаловаться на плохую видимость не приходилось. Он стоял в центре несимметричной равнины шириной около двух километров, окруженной холмами настолько низкими, что при желании он легко мог бы их перепрыгнуть. Некогда, много лет назад, ему довелось прочитать рассказ о человеке, который случайно спрыгнул с Фобоса, что, казалось бы, абсолютно невозможно, — впрочем, вполне вероятно, что это случилось на Деймосе, — поскольку вторая космическая скорость составляла все еще свыше десяти метров в секунду.

Но если он не побережется, то с легкостью может оказаться на высоте, падение с которой на поверхность потребует нескольких часов и неизбежно приведет к фатальным последствиям. План К-15 был весьма прост: он должен держаться как можно ближе к поверхности Фобоса и диаметрально противоположно крейсеру. «Дорадус» мог обратить все свое оружие против двадцати километров скал, а он даже не почувствует сотрясения. Существовали всего две серьезные опасности, и одна из них мало его беспокоила.

Для непрофессионала, ничего не знающего о тонкостях астронавтики, подобный план мог показаться абсолютно самоубийственным. «Дорадус» был снабжен новейшим сверхнаучным оружием; кроме того, двадцать километров, отделявших его от жертвы, заняли бы секунду полета на максимальной скорости.

Но командир Смит был в высшей степени профессионалом, и уже понимал, что ему сильно не повезло. Он осознавал, возможно слишком хорошо, что из всех транспортных механизмов, когда-либо изобретенных человеком, космический крейсер отличался наименьшей маневренностью. Суть в том, что К-15 мог сделать с полдюжины оборотов вокруг своего маленького мира, пока командир, преследующий его на «Дорадусе», сделает хотя бы один.

Нет необходимости вдаваться в технические подробности, но те, кто еще не убедились, могут попытаться осмыслить эти элементарные факты. Космические корабли, безусловно, могут двигаться только по своим главным осям, то есть «вперед». Любое отклонение от прямого курса требует разворота корабля, так чтобы его моторы могли действовать в другом направлении. Любому известно, что это делается при помощи внутреннего гироскопа или тангенциальных рулевых двигателей, но очень немногие знают, сколько времени требует этот простой маневр. Средний крейсер, полностью заправленный горючим, достигает массы в две или три тысячи тонн, что начисто лишает его возможности быстро маневрировать. Но положение вещей еще хуже, поскольку имеет значение не только масса, но и момент инерции, а поскольку крейсер представляет собой длинный тонкий объект, его момент инерции почти колоссален. Этот печальный факт означает (хотя о нем редко вспоминают инженеры-астронавигаторы), что потребуется добрых десять минут, чтобы при помощи гироскопов любых разумных размеров развернуть космический корабль на 180 градусов. Рулевые двигатели действуют ненамного быстрее, и в любом случае их использование ограничено, потому что они производят перманентное вращение и, к досаде всех, находящихся внутри, способны уподобить корабль своего рода замедленной вертушке.

В обычных ситуациях такие недостатки не имеют большого значения. На протяжении миллионов километров и сотен часов полета корабль постоянно вынужден менять направление. Но движение по кругу радиусом в десять километров явно противоречит всем правилам, и командира «Дорадуса» это изрядно беспокоило. К-15 вел нечестную игру.

А в это время находчивый субъект пытался приноровиться к ситуации, которая вполне могла оказаться гораздо хуже. Он в три прыжка достиг холмов и почувствовал себя менее уязвимым, чем на открытой равнине. Пищу и оборудование, взятые с корабля, он спрятал там, где рассчитывал без труда найти их вновь, хотя, откровенно говоря, это его беспокоило меньше всего, поскольку скафандр мог сохранить ему жизнь не более чем на день. Небольшой пакет с самым необходимым — тем, что могло понадобиться ему при любых возникших проблемах, — был по-прежнему под рукой, в одном из многочисленных потайных мест, предусмотренных для таких целей в прекрасно продуманном скафандре.

Вокруг его горного гнезда царило возбуждающее одиночество, хотя оно и не было столь полным, как ему того хотелось. Навсегда застывший в небе Марс почти различимо пошел на убыль, в то время как Фобос повис над ночной стороной планеты. Беглец мог даже разглядеть огни некоторых марсианских городов, светящиеся булавочные головки, обозначавшие сочленения невидимых каналов. Кроме них оставались только звезды, тишина и линия зазубренных пиков, таких близких, что до них, казалось, можно было дотронуться. О «Дорадусе» не было ни слуху ни духу. Крейсер предусмотрительно перенес пристальные телескопические наблюдения на солнечную сторону Фобоса.

Марс служил весьма точными часами: когда он будет виден наполовину, тогда взойдет солнце, а с ним, вполне возможно, появится и «Дорадус». Но крейсер мог приблизиться с какой-либо совершенно неожиданной стороны; он мог даже — и это было единственной реальной опасностью — высадить группу поиска.

Это было первое, что пришло в голову командиру Смиту, как только он более или менее разобрался в ситуации. Однако вскоре он понял, что поверхность Фобоса занимает свыше тысячи квадратных километров, а он может выделить не более десяти человек из команды, чтобы обследовать этот скалистый, дикий район. К тому же К-15 наверняка вооружен.

Если принять во внимание оружие, которое нес на себе «Дорадус», это последнее обстоятельство могло показаться абсолютно незначительным. Но на самом деле такое мнение было очень далеко от истины. При обычном ходе вещей ручное вооружение и другое переносное оружие столь же полезны на космическом крейсере, как абордажные сабли и арбалеты. На «Дорадусе» — причем абсолютно случайно и в обход инструкций — нашелся один автоматический пистолет и сто патронов к нему. Любая группа поиска, следовательно, будет состоять из невооруженных людей, вынужденных столкнуться с прекрасно снаряженным и абсолютно отчаявшимся человеком, который с легкостью и не задумываясь их перебьет. К-15 вновь нарушал правила.

Терминатор Марса сейчас представлял собой абсолютно прямую линию, и почти в тот же миг взошло солнце — не столько как удар грома, сколько как взрыв атомной бомбы. К-15 подрегулировал фильтры своего визора и решил двигаться. Безопаснее оставаться вне солнечного света, не только потому, что там легче скрыться, но и потому, что в тени он видел гораздо лучше. У него имелась только пара бинокуляров, тогда как «Дорадус» был оснащен электронным телескопом с диафрагмой как минимум двадцать сантиметров.

К-15 счел за лучшее определить местонахождение крейсера, если, конечно, это удастся сделать. Подобное решение могло показаться опрометчивым, но он чувствовал себя гораздо увереннее, когда точно знал, где находится противник, и мог следить за всеми его передвижениями. Беглец мог в этом случае держаться ниже линии горизонта, а вспышки ракет дадут ему достаточное представление о любых передвижениях противника, угрожавших его безопасности.

Осторожно отправившись почти вдоль траектории горизонта, он начал круговой обход своего мира.

Сужавшийся полумесяц Марса опускался за горизонт, пока только один обширный рог не остался загадочно сиять на фоне звезд. К-15 забеспокоился, ибо по-прежнему не обнаружил никаких признаков «Дорадуса». Хотя в этом не было ничего странного — крейсер мог находиться в добрых ста километрах отсюда и к тому же был выкрашен черной как ночь краской. К-15 остановился, размышляя о том, правильно ли он в конце концов поступил. И тут нечто большое, двигавшееся медленно и плавно, закрыло звезды прямо над его головой. Сердце К-15 на мгновение замерло, но он быстро пришел в себя и попытался проанализировать ситуацию и понять, каким образом он умудрился совершить столь катастрофическую ошибку.

Вскоре он понял, что черная тень, плывущая по небу, никак не могла быть крейсером, но тем не менее представляла не меньшую опасность. Она была гораздо меньше и гораздо ближе, чем показалось ему поначалу. «Дорадус» послал на поиски телевизионную управляемую торпеду.

Именно это и являлось вторым обстоятельством, которого он опасался, и в этой ситуации К-15 оставалось только всеми силами постараться спрятаться как можно лучше. Теперь «Дорадус» разыскивал его при помощи множества глаз, но возможности аппаратуры были строго ограничены. Ее создавали для поиска освещенных солнцем космических кораблей, находившихся на фоне звезд, а не для поиска человека, спрятавшегося среди темных зазубренных скал. Четкость изображения у этих телесистем была низкой, и видеть они могли только то, что находилось прямо перед ними.

Теперь за шахматной доской собралось гораздо больше игроков, да и сама игра стала чуть более смертельно опасной, но у него все еще оставалось небольшое преимущество.

Торпеда исчезла в ночном небе. Поскольку в слабом гравитационном поле она следовала почти прямым курсом, вскоре она оставит Фобос позади, и К-15 ждал того, что, как он знал, обязательно случится. Несколько минут спустя он заметил, что короткий росчерк ракеты погас, и догадался, что она медленно возвращается на свой курс. И почти в тот же миг он увидел другую, улетевшую в противоположную четверть неба. Интересно, сколько же этих адских машин было сейчас задействовано. Из того, что он знал о крейсерах класса 2, — а знал он гораздо больше, чем ему полагалось, — они были оборудованы четырьмя контрольными каналами для таких торпед, и все они, возможно, были использованы.

Внезапно его осенила идея настолько блестящая, что он был абсолютно уверен в невозможности ее осуществления. Радио в его скафандре поддавалось настройке, и оно охватывало необычайно широкую полосу частот, а где-то неподалеку «Дорадус» выкачивал энергию, превышавшую тысячу мегагерц. К-15 включил приемник и начал обследование.

Ему удалось довольно быстро обнаружить искомое — хриплое завывание передающихся импульсов, источник которого располагался не слишком далеко.

Возможно, он ловил только помехи, но и этого вполне достаточно. Они слышались достаточно ясно, и в первый раз К-15 позволил себе строить далеко идущие планы на будущее. «Дорадус» выдал себя: пока крейсер управляет своими снарядами, К-15 будет точно знать, где тот находится.

Он осторожно двинулся по направлению к передатчику. К его удивлению, сигнал стал слабее, затем вновь резко усилился.

В первый момент К-15 даже несколько растерялся, но быстро понял, что, должно быть, двигался через зону дифракции. Будь он достаточно хорошим физиком, ее ширина могла бы сообщить ему кое-что полезное, но он не представлял себе, что именно.

1«Дорадус» завис в пяти километрах над поверхностью при полном солнечном освещении. Его «неотражающая» окраска требовала обновления, а потому К-15 мог разглядеть его достаточно ясно. Поскольку беглец все еще оставался во тьме, а линия тени отодвигалась вместе с ним, он решил, что находится здесь в полной безопасности. Агент удобно устроился так, чтобы хорошо видеть крейсер, и принялся ждать, абсолютно уверенный в том, что ни один управляемый снаряд не подойдет так близко к кораблю. К настоящему моменту, по его представлению, командир «Дорадуса» должен был окончательно выйти из себя. И он был абсолютно прав.

Спустя час крейсер начал разворачиваться с грацией увязшего в трясине бегемота. К-15 догадался, что происходит. Командир Смит собирался осмотреть противоположную сторону и готовился к опасному пятидесятикилометровому путешествию. Агент очень внимательно наблюдал за тем, какое направление выберет корабль, и, когда тот остановился вновь, с облегчением обнаружил, что крейсер повернулся почти бортом к нему. Наконец резкими рывками, которые едва ли могли доставить удовольствие всем находящимся на борту, корабль начал движение к горизонту. К-15 последовал за ним, если можно так выразиться, прогулочным шагом. Задача состояла в том, чтобы не обогнать корабль на одном из километровых бросков и внимательно наблюдать, не позволяя какой-нибудь из торпед неожиданно подойти сзади.

Чтобы покрыть расстояние в пятьдесят километров, «Дорадусу» потребовалось около часа. К-15 подсчитал, что это составляло значительно меньше одной тысячной нормальной скорости корабля. В какой-то момент крейсер обнаружил, что направляется по касательной в космос, и предпочел не тратить время, снова переворачиваясь другим концом, а сделать несколько залпов, чтобы снизить скорость. Но наконец он добился желаемого результата, и К-15 пристроился для следующего бдения, закрепившись между двумя скалами, откуда он мог отчетливо видеть крейсер, будучи при этом абсолютно уверенным, что тот не видит его. Ему вдруг пришло в голову, что командир Смит должен бы уже всерьез засомневаться в том, что искомый объект действительно находится на Фобосе. К-15 вдруг почувствовал отчаянное желание подать сигнал, дабы успокоить противника, однако благоразумно подавил столь неразумный порыв.

Нет смысла подробно описывать события следующих десяти часов, поскольку от того, что происходило раньше, они отличались лишь незначительными деталями. «Дорадус» произвел еще три движения, и К-15 подкрадывался к нему с осторожностью опытного охотника, идущего по следу некой слоноподобной твари.

Однажды, когда корабль вывел его в полосу полного солнечного света, он позволил крейсеру скрыться за горизонтом, прежде чем смог снова поймать его сигнал. Но большую часть времени, прячась за наиболее пригодными для этой цели холмами, он держал врага в поле зрения.

Однажды где-то в нескольких километрах в сторону раздался взрыв — возможно, кто-то из операторов увидел тень, вызвавшую его раздражение, или техник забыл выключить дистанционный взрыватель. Ничего другого, что могло бы разнообразить происходящее, не случилось, ситуация становилась изрядно скучной. К-15 почти радовался изредка проходившим над его головой торпедам, поскольку был совершенно уверен в том, что они не смогут обнаружить человека, неподвижно лежащего в укрытии. Если ему удастся оставаться в части Фобоса, диаметрально противоположной крейсеру, то, даже выйдя из укрытия, он окажется в полной безопасности, поскольку крейсер не мог контролировать его в тени луны, ибо сюда не доходили радиосигналы. Но если крейсер двинется вновь, надежный путь в безопасную зону отыскать будет весьма трудно.

Развязка наступила неожиданно. Последовал внезапный выброс рулевых реактивных струй, и главный двигатель крейсера заработал во всею свою немалую мощь. Через секунду «Дорадус» устремился к солнцу, наконец свободный и счастливый, даже несмотря на то, что покидает эту жалкую кучку скал, которая столь нагло задержала его на пути к законной жертве, так и не добившись успеха. Всепоглощающее чувство покоя и облегчения охватило К-15, ибо он понял, что произошло. На посту наблюдения крейсера кто-то уловил эхо приближавшихся с невероятной скоростью колебаний. Теперь агенту оставалось только включить сигнальный огонь своего скафандра и ждать. Он даже мог позволить себе такую роскошь, как выкурить сигарету.

— Очень интересная история, — сказал я. — И теперь я понимаю, как она связана с белкой. Но у меня в связи с ней возникла пара вопросов.

— Неужели? — вежливо заметил Руперт Кингмэн.

Я всегда предпочитаю докапываться до сути вещей, и мне было известно, что наш хозяин играл некую роль, о которой он предпочитал не распространяться, в Юпитерианской войне. Я решил рискнуть и выстрелить наугад.

— Могу я спросить, откуда вы так много знаете об этом необычном военном происшествии? Неужели именно вы были К-15?

Карсон издал какой-то странный звук, а Кингмэн абсолютно спокойно ответил:

— Нет, это был не я.

Он поднялся на ноги и направился к оружейной комнате.

— Если вы извините мое недолгое отсутствие, я собираюсь еще раз выстрелить по той древесной крысе. Возможно, в этот раз я ее достану.

Затем он вышел.

Карсон смотрел на меня так, словно хотел сказать: «Вот и еще один дом, куда тебя никогда больше не пригласят». Когда наш хозяин уже не мог услышать, Карсон ледяным тоном заявил:

— Вы все испортили. Ну кто вас, скажите, тянул за язык?

— Ну, мне казалось, что догадка совершенно верна. Откуда же еще он мог узнать такие подробности?

— Полагаю, он встретился с К-15 после войны, и, должно быть, беседа их была весьма интересной. Но я думал, вы знали, что Руперт ушел в отставку всего лишь в чине капитан-лейтенанта. Военные следователи так ничего и не поняли. Ведь действительно казалось невозможным, чтобы командир самого быстрого во всем флоте корабля не смог поймать человека в скафандре.