Верхом на портфеле

Верная примета

— Вадик! Ты что, забыл? Завтра контрольная, а мы даже не садились за учебники! — спохватился я, когда мы играли во дворе в футбол.

— Верно, — согласился мой друг, — но торчать в такую жару дома и учить уроки просто глупо.

— Конечно, глупо, — вздохнул я. — Но, если получу двойку, отец меня точно убьёт!

— Идея! — вдруг воскликнул Вадик, и глаза у него засверкали от радости. — Мой старший брат рассказывал как-то про один верный способ, как двойки избежать.

— Да ну! И что это за способ?

— Очень простой: соблюдать все приметы.

— Какие приметы? — удивился я.

— Слушай и запоминай! Однажды он выучил всё на «отлично», но перед экзаменом зачем-то помыл голову и получил двойку…

— А что, накануне экзамена нельзя голову мыть?

— Конечно, нельзя! — ответил Вадик. — Ни перед экзаменом, ни перед контрольной! Но мой брат ничего про это не знал и помыл, да ещё два раза с шампунем. Пришёл на экзамен. А в голове шаром покати — никаких знаний. Всё смыто!

— Спасибо, что сказал, — поблагодарил я друга. — Голову не буду мыть точно. А ещё что нужно делать?

— Слушай дальше, — продолжал Вадик, усаживаясь на траву. — Во-первых, очень важно вечером, накануне контрольной, вынести на балкон дневник, открыть его на чистой странице и три раза крикнуть: «Пятёрка, ловись!»

— И что, поймаю пятёрку? — не поверил я.

— Конечно, поймаешь, если тут же захлопнешь дневник, чтобы пятёрка не успела выпрыгнуть обратно.

— Ясно, — кивнул я.

— А ещё ты должен прийти на контрольную в старой одежде, — продолжал приятель.

— В старой одежде? — задумался я. — У меня в шкафу дедушкин пиджак висит, он в нём на бабушке женился. Правда, пиджак уже дырявый. Над ним моль хорошенько поработала. Подойдёт?

— Нет, — отмахнулся Вадик. — Причём тут дедушка? Нужна одежда, в которой ты хоть раз пятёрку получал.

— Такую ещё поискать надо, — я почесал затылок и тут вспомнил, что обещал маме подстричься. — Слушай, я побежал! Мне ещё в парикмахерскую надо успеть!

— Ты что! — вскочил на ноги Вадик. — Ни в коем случае! Чем длиннее волосы, тем длиннее память!

— Да посмотри, какой я лохматый! Настоящий дикобраз!

— Как раз то, что надо! — твёрдо заявил друг. — Давно известно, что у дикобраза самая лучшая память! Я сам по телевизору слышал! И кстати, ногти на руках и ногах тоже не стриги.

— Что же мне, по-твоему, когти отрастить? — усмехнулся я.

— Хочешь пятёрку получить, придётся потерпеть! Но это ещё не всё… Сегодня вечером положи под подушку учебник, и тогда ночью все знания отпечатаются у тебя в голове.

— Не может быть!

— «Не может быть»! — передразнил меня Вадик. — Брат сто раз на себе проверял!

— Так что же ты раньше молчал? — разозлился я. — Сколько пятёрок потеряно.

— Да, чуть не забыл, — хлопнул себя по лбу Вадик. — Ещё обязательно под правую пятку пятак положи. Пять рублей! Тогда точно пятёрку получишь. А если положишь рубль — как пить дать — кол… А когда будешь тянуть билет на экзамене, обязательно стой на правой ноге, а билет тащи левой рукой. Так ещё мой отец делал, сам мне рассказывал. А ему этот секрет дед передал. Они оба были отличниками… Ты только не перепутай…

— Не волнуйся, не перепутаю! Стоять на правой ноге, а тянуть левой…

— Ты что, спятил? — заорал Вадик. — Тянуть рукой!

— Конечно, рукой, — успокоил я друга. — Не ногой же! А ещё какие приметы есть?

— К правому ботинку желательно прикрепить рыболовный крючок, — вспомнил Вадик. — Это для того, чтобы пятёрку, как рыбу, поймать. У тебя крючок-то найдётся?

— Конечно, найдётся, — засмеялся я. — У меня папа рыбак, у нас дома этих крючков пруд пруди.

— Отлично! — обрадовался приятель. — Тогда и на мою долю захвати, а то у меня нет ни одного. — И запомни самое главное: все эти приметы не сработают без последнего средства! Перед контрольной или экзаменом ты должен Пушкину ботинок потереть…

— Какому Пушкину? — не понял я.

— Александру Сергеевичу, — объяснил Вадик.

— А что, Пушкин ботинки носил? — удивился я.

— А ты думаешь он босиком ходил? — вместо ответа сказал Вадик. — Только до них ещё нужно добраться суметь. Теперь они в музее хранятся… Ты что, забыл, что у нас перед школой бронзовый памятник Пушкину стоит? И правый ботинок у него блестит, как золотой.

— А почему? — спросил я.

— Да потому, что этот башмак уже лет тридцать вся школа трёт. Вот он и блестит, как новенький. А сам памятник уже такой зелёный, словно его из болота вытащили…

— А зачем вся школа трёт этот башмак? — снова удивился я.

— Ну ты, Семён, и тормоз! Да примета такая: если потрёшь поэту башмак, считай пятёрка у тебя в кармане, — заявил приятель. — Говорят, это сам Пушкин и придумал, когда в лицее учился. Если он перед экзаменом чистил ботинки, то всегда «отлично» получал. А как-то раз забыл про свой же обычай и ему двойку влепили. Он об этом потом всем своим товарищам рассказывал. С тех пор и повелось — хочешь получить пятёрку, начисти поэту башмак.

— Понятно, — кивнул я. — Обязательно потру Пушкину ботинок.

— Ну тогда, Семён, не парься, — засмеялся Вадик. — Иди лучше, вставай на ворота.

И мы с приятелем до позднего вечера гоняли во дворе мяч. Так что домой я вернулся довольно поздно.

— Ты подготовился к контрольной? — строго спросила мама.

— Опять небось весь день в футбол гонял? Вот получишь завтра двойку, влетит от отца!

— Не волнуйся, мамочка, не получу, — хитро улыбнулся я и пошёл прятать дневник в холодильник.

На другой день я сделал всё, как велел мой товарищ. И пятак под пятку положил, и учебник под подушку, и даже башмак поэту начистил… и получил двойку!

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Вадик, когда мы возвращались из школы. — Может, ты голову помыл?

— Нет, не мыл!

— Может, ногти подстриг?

— Да не стриг я никакие ногти!

— А на ногах?

Вместо ответа я стянул ботинки и носки… Вадик только руками развёл:

— Странно!

Но я уже не слушал его и поплёлся домой. А дома меня ждал отец. Он уже всё знал: ему позвонила учительница и доложила о печальном результате контрольной.

— Это Вадик, — захныкал я. — Это он во всём виноват…

Я рассказал отцу про приметы. На что отец, усмехнувшись, сказал:

— Эх, Семён, Семён, про главную-то примету ты, оказывается, и не знаешь!

— Про какую? — опешил я.

— Главное — чтобы двойку не схлопотать, уроки учить надо!

Сарское село

На уроке истории мы проходили освоение Сибири.

Ух, и нудотина, доложу я вам! Учитель стоял у доски и рассказывал про то, как в стародавние времена всякие там воеводы сражались друг с другом.

От скуки мы с Вадиком затеяли под партой игру в крестики-нолики.

Я у него уже два раза выиграл, собирался и в третий обыграть, но учитель заметил нашу возню и поднял меня с места:

— Рыжиков, к доске!

— А что сразу Рыжиков? — недовольно пробурчал я. — Как что, так Рыжиков, будто в классе, кроме меня, никого нет.

— Ты урок выучил?

— Нет, не выучил, — честно признался я.

— И что же тебе, дружочек, помешало выучить урок? — спросил Дмитрий Михайлович. — Снова весь день в футбол играл?

— Нет, просто к нам мой дядя, папин брат, в гости из Хабаровска приехал. Он там сейчас живёт, а в детстве и папа там жил. А дядю я давно не видел, соскучился, вот и не получилось у меня урок выучить.

— Из Хабаровска? — почему-то обрадовался учитель. — Замечательно!

— И чего тут замечательного? — удивился я.

— Замечательно, что из Хабаровска, — сказал историк. — Очень хороший и красивый город.

— Да, — улыбнулся я. — Дядя говорит, что это самый красивый город на Дальнем Востоке. Там ещё большая река есть, Амур называется.

— Всё правильно, Рыжиков, — кивнул учитель. — Только скажи нам, пожалуйста, в честь кого этот город назвали?

— Не знаю, — опустил голову я.

— Ну вот как нехорошо, — расстроился Дмитрий Михайлович. — Твой папа родом из Хабаровска, родственники там живут, а ты не знаешь историю города. Ведь его так назвали в честь знаменитого землепроходца Ерофея Павловича Хабарова.

— И кто он такой? — Ребята оживлённо зашумели. — Дмитрий Михайлович, расскажите, пожалуйста.

— Атаман Хабаров был предводителем небольшого войска казаков, — начал рассказ историк. — Вместе с ним он шёл вдоль реки Амур и завоёвывал сибирские земли, присоединяя их к русскому царству. Говорят, что он был бесстрашным и никого на свете не боялся. Именно он основал село, которое потом выросло до большого города, а спустя 250 лет получило название Хабаровск, — Надо же! — удивился я.

— А кто из вас, ребята, ещё знает какие-нибудь города, названные в честь знаменитых или великих людей России? — задал вопрос учитель.

— Я знаю, — подняла руку Света Сироткина. — Город, в котором родилась моя мама, называется Пугачёв. Там жил Емельян Пугачёв, тот самый, который бунт поднял. Правда, когда он там жил, город по-другому назывался, это его потом в честь Пугачёва назвали.

— Верно, — улыбнулся учитель. — А ещё?

— Я летом к бабушке в город Чайковский ездил, — встал со своего места Коля Акимушкин. — В тех краях, в Воткинске, Пётр Ильич Чайковский родился — великий русский композитор, все его знают.

— Город Лермонтов!

— Город Менделеевск!

— Город Чехов!

— Екатеринбург! — кричали ребята наперебой.

— А я бывал в городе Пушкине, — сказал Федька Сарделькин. — Раньше это место называлось Сарское Село.

Ну тут весь класс просто грохнул со смеху. Этот Сарделькин вечно буквы путает. Просто ужас какой-то. Вместо цапли говорит сапля. Вместо цирка — сирк.

— Зря смеётесь, ребята, — учитель постучал указкой по столу. — Ведь Сарделькин-то прав. Царское село — раньше действительно называлось Сарское Село.

— Не может быть! — воскликнул Вадик Сорокин и даже подскочил на стуле.

— Может, — улыбнулся учитель. — А всё потому, что давным-давно на месте Екатерининского дворца стояла усадьба шведского магната. И место это по-шведски называлось «Сарская мыза», что в переводе значит «возвышенное место». Позже, когда там выросло большое село, его стали величать Сарским. Затем Пётр I подарил это село своей жене царице Екатерине, и оно получило название Царское Село. А ещё это место знаменито тем…

— Знаем, знаем, там учился Пушкин, — выкрикнул Женька Мисочкин.

— Правильно, в Царскосельском лицее, — кивнул учитель. — Там он написал свои первые стихи и прославил те места, которые позже переименовали в город Пушкин.

— Почему города называют в честь великих людей? — спросила Наташа Галкина с первой парты.

— Потому что знаменитые люди родились в тех местах или жили там?

— По разным причинам, — ответил Дмитрий Михайлович. — Кто-то из великих там учился, кто-то воевал, а кто-то просто жил и работал. Бывает, что город называют в память о великом человеке как, например, город Лермонтов. Великий русский поэт там никогда не бывал, а город в его честь всё-таки назвали.

А бывает как: родился человек, прославился, стал великим, а город, в котором он родился и вырос, уже имеет старинное русское название. Люди за века так привыкают к названию своего города, что становится просто жалко терять красивое имя.

Урок закончился, а мы по дороге домой всё никак не могли успокоиться, до того нам понравилось, что по фамилиям знаменитых людей, оказывается, города называли.

— Вот если бы я стал известным, — заявил двоечник Бубликов, — в мою честь город бы так и назвали «Бубликов».

— Тоже мне, великий! — засмеялся Генка Царапкин. — Вот город Царапкин действительно звучит.

— Или город Чайников, — заулыбался мечтательный Паша Чайников. — Вот стану великим футболистом, и назовут в мою честь город, где я родился.

— В твою честь могут только футбольное поле назвать, — пошутил Гриша Сапожков.

— А в честь тебя обувной магазин, — обиделся на него Пашка.

— Как вы думаете, ребята, а в честь двоечника могут город назвать? — спросил я друзей. — Представляете: город Рыжиков. На центральной площади памятник, я на постаменте в бронзе, а у моих ног дневник лежит: там одни двойки. Внизу надпись: «Самому знаменитому двоечнику на свете». И моя счастливая мама с гордостью всем хвасталась бы: — «Посмотрите, и двоечники тоже бывают знаменитыми, как мой сын, например».

— Нет, вряд ли, — не согласился Генка. — Такое невозможно! Известными становятся только отличники.

— Придётся стать отличником, — горько вздохнул я. — Ведь так хочется быть знаменитым, как Пушкин или Кобзон.

Домашние любимцы

Нам в школе задали написать сочинение на тему «Мои домашние любимцы».

— Ребята! — строго сказала учительница Людмила Ивановна. — Когда будете писать сочинение про своих домашних питомцев, вы можете использовать следующие выражения: очень послушный, быть наказанным, немытые лапы, грызть сахар, водить на прогулку, сделать лужу, с ним много хлопот, я его всё равно очень люблю!

После уроков мы с ребятами шли по улице и обсуждали, кто о чём писать будет.

— Я про свою собаку расскажу, — сообщил всем Вадик. — Её Шпикачкой зовут, она настоящая охотничья такса. Папа её каждый раз с собой берёт на охоту или рыбалку.

— А я про любимую кошку расскажу, — решил Паша. — Её зовут Вобла, она умеет карабкаться по шторам и раскачивается на них, как обезьяна.

— А я, пожалуй, морскую свинку опишу, — заявил Славка. — О том, как она смешно раздувает щёки, когда ест. Как встаёт на задние лапки, выпрашивая что-нибудь вкусненькое.

— А ты про кого напишешь, Семён? — ехидно спросил меня Димка, зная, что у меня дома нет ни кошки, ни собаки.

— Не знаю, пока не решил, — пожал я плечами. — Что-нибудь придумаю.

Пообедав, я достал из ранца тетрадку, сел за стол и задумался.

— Ну что опять ручку грызёшь? — на бегу спросила меня мама. — Почему уроки не делаешь? Что вам задали на завтра?

— Сочинение писать собираюсь. Только вот не знаю, про кого.

— А какая тема? — крикнула мама из коридора.

— Мои домашние… — ответил я, но не успел договорить, потому что увидел в окно, как дворовый пёс Шарик погнался за кошкой.

— Что значит «домашние»? — снова задала вопрос мама, поправляя шляпу перед зеркалом.

— Да нужно написать про тех, кого я люблю, — грустно сообщил я.

— Ну так напиши про меня, папу или дедушку. Ты же нас любишь, правда? — предложила мама уже у входной двери и побежала на работу.

— Точно! — обрадовался я. — Напишу сочинение про папу с мамой. Они ведь мои домашние любимцы.

Я взял ручку и принялся писать:

— По-моему, неплохо получилось, — улыбнулся я и с чувством выполненного долга захлопнул тетрадь. — Какие у меня всё-таки замечательные домашние любимцы, — решил я. — Умные и воспитанные! Не то что у других ребят!

Кто в школе самый главный?

Однажды мы в классе с ребятами поспорили, кто в школе самый главный. Я уверял ребят, что главнее всех наша классная руководительница.

— Почему это? — удивилась Люся Кукушкина.

— Потому что её все боятся и слушаются, — объяснил я.

— А вот, Семён, и неправильно, — помотал головой Вадик.

— Как это «неправильно»? — вскинулся я. — Разве ты не слушаешься нашу Нину Ивановну?

— Слушаюсь, — согласился Вадик. — Но всё равно она не самая главная в школе. Потому что её слушаемся только мы, а ребята из соседнего класса слушаются свою учительницу. Так что Нина Ивановна не самая главная.

— Точно, — поддержал Вадика Пашка. — Пожалуй, завуч поглавней её будет.

— С чего ты так решил? — не унимался я.

— А с того, что мы слушаемся нашу учительницу, а она подчиняется завучу, — привёл свой довод Пашка. — Я несколько раз слышал, как завуч нашей классной выговаривает.

— Как это «выговаривает»? — не понял я.

— Отчитывает, то есть, — пояснил Пашка. — Вы, говорит, Нина Ивановна, плохо воспитываете своих учеников. Совсем они у вас от рук отбились. На переменах по коридорам бегают, на уроках безобразничают, успеваемость хуже некуда. В столовой стекло разбили.

— Мы же не всем классом его били. Это ты, Пашенька, постарался, — ехидно усмехнулась Люся Кукушкина.

— Да какая разница? — отмахнулся от неё Пашка. — Верно одно: я прав и наша классная не самая главная в школе.

— Ясное дело, — кивнула Светка Пятёркина. — Самый главный в школе — директор. Его-то уж точно все боятся и слушаются: и завуч и учителя. Даже родители наши его побаиваются. Вся школа по струнке ходит, когда он в коридоре появляется.

— Так-то оно так, — усмехнулся я. — Только буфетчица тётя Глаша не подчиняется директору. — Она же не учительница там какая-нибудь, и директор ей не указ. Она сама себе командир. А если она всех не накормит вовремя? Что тогда будут делать и учителя, и завуч, и директор? Она, вообще если захочет, может всю школу голодной оставить.

— Правильно, — согласилась Светка. — Моя бабушка тоже в молодости в столовой работала поварихой. Она всегда любит повторять, что хлеб — всему голова. Тот, кто нас кормит, тот в школе и главный. Верно Семён говорит.

— Подумаешь, буфетчица, — фыркнул Пашка. — Я могу без еды три дня прожить, поэтому тётя Глаша не может быть самой главной.

— Вот чудак! Кто же тогда, по-твоему, самый большой начальник в школе? — удивился Вадик.

— Гардеробщица Степанида Мармеладовна, вот кто! — со знанием дела ответил Пашка. — Если она нас в школу не пустит, то всё — пиши пропало. Помните, как она нас с Димкой Романенко не пустила, когда мы опоздали на урок? Как мы ни умоляли её, как ни просили, дверь перед носом захлопнула и строго сказала: — Идите туда, откуда пришли.

— А вы почему тогда опоздали? — спросила Света.

— Мы воздушного змея запускали во дворе. Подумаешь, заигрались чуток, — вздохнул Пашка. — Нам потом замечание в дневники записали и, знаешь, как влетело от родителей.

— Правильно, она тут самая главная, — не стал спорить Вадик. — Мармеладовна в школе уже сто лет работает. Её все ребята боятся. Говорят, лет десять тому назад здесь учился известный на весь район хулиган и двоечник Ванька Кулебякин. Он окна бил каждый день из рогатки и никого на свете не признавал, даже директора. Так Мармеладовна его как-то раз на всю ночь в школе заперла. Посидел он один в полной темноте и с перепугу отличником стал.

— Ничего вы не понимаете, — встряла в разговор Ольга Булочкина. — Самый главный — это охранник дядя Вася, тот, что на входе стоит. Он, если захочет, и директора, и завуча, и даже Мармеладовну в школу не пустит.

— Почему это ты так решила? — Все с удивлением посмотрели на Ольгу.

— Потому что у него одного ключи от главного входа имеются. А мой дедушка говорит: хозяин тот, у кого ключ от амбара.

— От какого ещё амбара? — совсем запутался я.

— Ну это поговорка такая, — объяснил мне Вадик. — Амбар — это наша школа. А ключ у дяди Васи — значит, он хозяин.

Мы бы, наверное, ещё долго спорили, кто в нашей школе самый главный, но неожиданно у нас за спиной раздался громкий голос:

— Ах вы, негодники! Опять натоптали мне тут! Опять намусорили!

— Бежим! — крикнул Пашка. — Железная швабра! — и через секунду духу нашего там уже не было.

— И как мы только забыли про Железную швабру?! — переводя дух за воротами школы, сказал Вадик.

— Верно! — согласилась Светка. — Уборщица тётя Шура, по кличке Железная швабра, вот кто самый главный в школе. Её боятся, пожалуй, все!

— Даже директор? — не поверил я.

— Конечно! У неё же оружие есть, и не одно, — прошептал Вадик.

— Оружие? — испуганно спросил я. — Пистолет, что ли? А может, автомат?

— Хуже, — с опаской поглядывая на дверь школы, вымолвил Вадик. — Мокрая тряпка, веник и швабра! С таким арсеналом она настоящий властелин!

Хорошая фамилия

В нашем дворе живёт мальчик по фамилии Козлов. И он страшно недоволен своей фамилией, потому что все ребята его козлом дразнят.

Подумаешь Козлов! У нас в параллельном классе учатся двадцать ребят. И так случайно получилось, что у всех фамилии на букву С начинаются. Жуткое совпадение. Сами посудите: Серёжа Степанов, Антон Сударев, Виталик Сидоров, Наташа Соскина, Маша Сомова, Костик Сушкин…

Когда учительница открывает классный журнал и начинает вести пальцем по списку, душа у всех убегает в пятки.

— Отвечать пойдёт… С-с-с…

— Только не я… только не я… — каждый про себя шепчет.

Не жизнь, а мучение сплошное. Но вчера ребята из этого класса вздохнули с облегчением — к ним в класс новенький пришёл.

— Привет, — первым поприветствовал его Костик Сушкин. — А как твоя фамилия?

— Меня зовут Валера, — сказал мальчик.

— А фамилия? — допытывался Костик.

— Фамилия обыкновенная, Петров.

— Уф, — выдохнул Костик с облегчением. — Какая красивая у тебя фамилия.

— Обыкновенная, — пожал плечами новенький.

— Нет, она просто замечательная, — не соглашался Костик, — редкая!

— Чем же она редкая? — удивился Валера.

— А тем, что, если учительница скажет: «Отвечать пойдёт Пе…», можно выдохнуть спокойно. Значит, точно не меня вызывают.

— И не меня! — запрыгала Маша на одной ножке.

— И не меня! — обрадовался Максим.

— И не нас! — выкрикнули Петя, Марк и Антон одновременно.

Миллиард пятёрок

К доске пойдёт… — распахнув журнал, произнесла страшным голосом наша математичка Вера Ивановна.

«Только не я, — пронеслось у меня в голове. — Я же не выучил!»

— Рыжиков! — почти выкрикнула на весь класс учительница.

— Чуть что, сразу Рыжиков, — недовольно проскрипел я, вставая из-за парты. — В классе тридцать два ученика, а я должен за всех отдуваться.

— Что ты там себе бубнишь под нос? — строго спросила учительница. — Иди к доске и громко ответь домашнее задание.

— Иду, иду — отозвался я, стараясь потянуть время. — Только дневник найду.

— Надеюсь, Рыжиков, ты не забыл выучить, как называются самые большие числа? В учебнике этого нет, но на прошлом уроке я задала вам найти про эти числа информацию в энциклопедиях или справочниках.

— Самые большие на свете числа? — обрадовался я. — Это я и так знаю.

— Знаешь? Вот и хорошо! — обрадовалась Вера Ивановна, слегка приподняла очки и стала листать мой дневник. — А то, Рыжиков, у тебя двойка за прошлый ответ. Вот и исправим её.

— Ну считай пятёрка в кармане. Вот уж не думал, что мне так повезёт, — тихо пробурчал я сам себе под нос.

— Итак, давай по порядку, — велела математичка. — Перечисляй самые большие числа. Сто и тысячу даже не называй, начинай сразу с огромных чисел. Самых больших, какие знаешь.

— Миллион! — сказал я и победно посмотрел на Веру Ивановну.

— Верно, — кивнула она. — Дальше.

— Миллиард!

— Молодец, Рыжиков, а ещё?

— Ещё? — удивился я. — А разве есть числа больше миллиарда?

— Конечно, есть, — вздохнула учительница. — Огромные числа существуют в математике, гигантские числа! Давай вспоминай, Рыжиков.

— Ой, что-то позабыл, — почесывая макушку, промямлил я.

— Ты просто не готовился, Рыжиков, — сказала учительница и взяла красную ручку. — А я думала, что после двойки ты наконец возьмёшься за ум.

— За миллиардом идёт число, которое называется биллион, — выручил меня Вадик Сорокин. — Это миллион миллионов.

— Правильно, Сорокин, — кивнула учительница. — Ну а дальше какое число следует?

— Триллион, — тихо подсказала Галя Огурцова.

— Огурцова, я не тебя спрашиваю, — строго одёрнула её Вера Ивановна и обратилась ко мне: — А ну-ка изобрази на доске это число. Напишешь — поставлю тройку.

— Я не помню, сколько у триллиона нулей, — честно признался я, потупив глаза.

— Триллион — это единица с двенадцатью нулями, — подал голос хорошист Саша Самсонов со второй парты.

— А есть число больше триллиона? — спросила учительница.

— Нет, — уверенно ответил я.

— Опять неправильно, Рыжиков. Есть!

— Гугол! — выкрикнул с последней парты Павлик Морозов.

— Я в «Занимательной математике» читал. Это единица со ста нулями.

— Молодец, Павлик, ставлю тебе пять, — улыбнулась математичка. — Сразу видно, что много читаешь.

— Ну гугол — это уж точно самое большое на свете число? — с надеждой спросил я. — Больше не бывает?

— Эх, Рыжиков! — снова покачала головой учительница. — Есть, Семён, числа и покрупнее, чем гугол. — Так, ребята, кто из вас знает?

— Я, — подняла руку Света Пятёркина. — Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?

— Очень хорошо, — кивнула учительница. — И всё же есть число больше, чем центаллион. Оно называется зиллион!

— А это сколько? — спросил весь класс хором. — Сколько в нём нулей?

— Так много, что точно никто не знает, — ответила Вера Ивановна. — Но учёные иногда говорят: в космосе звёзд столько, что пересчитать их невозможно. Их там целый зиллион!

— И песчинок на морском пляже тоже зиллион, — догадался Вадик.

— И капелек воды в океане — зиллион! — закричала Настя Кубышкина.

— И снежинок зимой — зиллион, — добавил Павлик.

— Значит, всё то, что невозможно сосчитать, можно смело называть зиллионом, — подвела итог учительница.

— А самое маленькое число какое, ребята? — спросила Вера Ивановна.

— Ну это просто, — обрадовался я. — Конечно, единица!

— Вот тут ты прав, Рыжиков, — кивнула учительница. — Вот её мы тебе в дневник и запишем. — А когда будешь готов к уроку как следует, я тебе пятёрок поставлю хоть целый зиллион! Обещаю!

По системе индийских йогов

— Семён, ты слышал? Ребята из параллельного класса сказали, что мы сегодня на физре будем через козла прыгать! — сообщил на перемене мой лучший друг Вадик.

— Через козла? — испугался я. — А он нас не забодает?

— Кто его знает? — задумался Вадик. — Я в деревне через свинью прыгал, она меня не тронула.

— Так то свинья, а это козёл! — встрял в разговор Никита. — Свинья — животное ленивое, а козлы жутко бодливые. Как даст рогами!

— А где Валентин Васильевич, наш физкультурник, живого козла взял? — спросили ребята.

— Не знаю, может, козёл у него дома живёт, в квартире, — пошутил Вадик. — Я слышал, один дед на балконе даже коня держал. Так ведь конь гораздо крупнее козла.

— И ест конь больше, — согласился Никита. — А козла привяжи верёвочкой к батарее и выводи, как собачку, два раза в день на прогулку.

— Всё равно не верю, что мы через этого козла прыгать будем, — твёрдо заявил я.

— Это, наверное, по системе йогов, — задумчиво произнёс Вадик.

— По какой системе? — не понял я.

— Йоги — это такие люди, которые в Индии живут, — пояснил Вадик. — Они могут не есть неделями, а воду не пить по целому году. И вроде даже летать умеют.

— Ну и что?

— А то, что у них своя система тренировок, — продолжил Вадик. — Чтобы высоко прыгать, нужен стимул.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Ну причина особая нужна. Понимаешь? — терпеливо объяснил Вадик. — Представь себе, что тебе нужно прыгнуть через забор.

— Ну представил, — сказал я.

— Забор метра полтора, выше твоего роста, — умничал Вадик. — Сможешь перепрыгнуть?

— Если хорошенько разбежаться, то, наверное, смогу, — поразмыслив, сказал я.

— Не сможешь! — помотал головой Вадик. — Ты даже через метровый забор не перепрыгнешь без тренировки. На что хочешь спорю!

— Я не перепрыгну?

— Да, ты, — кивнул Вадик. — Потому что нужен стимул. А йоги знаешь, как тренируются?

— Как?

— Они дразнят тигра или дикого бизона, а потом удирают от него со всех ног, — пояснил Вадик.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы от страха перепрыгнуть через двух-, а то и трёхметровый забор, — продолжал Вадик.

— От страха? — удивился я.

— Ну да. Говорят, от страха можно через любой забор перепрыгнуть, — согласился Никита. — За мной, когда я летом в деревне яблоки воровал, одна сердитая бабка с крапивой погналась. Так я от страха через огромный плетень в два счёта перемахнул. Правда, потом сколько ни пробовал, уже не смог так высоко прыгнуть.

— Правильно, я о том и говорю. Тебя страх подстегнул, — согласился Вадик. — Вот и йоги, наверное, так же. Дразнят дикого жирафа и убегают от него.

— Не жирафа, а бизона, — поправил его Никита.

— Ну неважно, кого они дразнят, — отмахнулся Вадик. — Главное — хорошенько испугаться. Тогда можно и мировой рекорд поставить.

— Не верю! — сказал я ребятам, шмыгнув носом. — Всё это выдумки, так не бывает.

— Чего не бывает? — не понял Вадик.

— Что человек может от страха трёхметровый забор перемахнуть! — серьёзно заявил я. — Всё это сказки и небылицы!

— А вот и не сказки! — обиделся Вадик.

— Главное — хороший разбег, — продолжал настаивать я. — Если как следует разогнаться, то можно какой хочешь забор перепрыгнуть.

— Ребята! — позвал Дима. — Пошли скорее, учитель физкультуры давно ждёт.

— Сейчас я этому козлу покажу, — твёрдо решил я. — Как прыгну через него, не хуже любого йога!

Но козёл оказался не настоящим, а спортивным. Да и на козла он был вовсе не похож. Пень какой-то с ногами. И почему его только козлом назвали?

— Рыжиков, прыгай! — приказал строгим голосом учитель физкультуры Валентин Васильевич.

— Сейчас, сейчас… Главное — это хороший разбег, — побормотал я и, обернувшись к ребятам, сказал: — Сейчас в два счёта перепрыгну этого фальшивого Козла.

Изо всех сил разбежался, оттолкнулся и… растянулся на полу.

Смеялся надо мной весь класс.

После уроков мы вышли из школы, но не успели пройти и нескольких шагов, как услышали страшный крик:

— Спасайтесь! Бегите! Бешеная собака!

Все бросились врассыпную.

Мы с ребятами со всех ног рванули к забору, а за нами по пятам гналась лохматая, грязная собака с соседнего двора, которая уже целый месяц держала всю округу в страхе.

Забор был чуть выше меня, но я перемахнул преграду в одну секунду, словно он был мне по колено. Собака оказалась небольшой и потому не смогла перепрыгнуть следом. Хотя явно хотела кого-нибудь из нас цапнуть.

— Уф, зверюга! — с облегчением выдохнул Никита. — Ещё чуть-чуть и прокусила бы мне ногу.

— Видели, как ловко мне удалось забор перепрыгнуть? — похвастался я. — Не хуже любого спортсмена. А почему? Потому, что хороший разбег взял.

— Так ты просто бешеной собаки испугался, — засмеялся Вадик. — Я же говорил, что тренироваться нужно по системе йогов.

— Такая собака похуже дикого бизона будет, — почесал затылок Никита. — Если каждый день она нас тренировать станет, то, пожалуй, по физкультуре у всех сплошные пятёрки будут!

Пятёрка на двоих

Я — Семён Рыжиков, и у меня много друзей. Но больше всего я дружу с моим одноклассником Пашкой. Он мой самый верный друг. Мы с ним уже давно решили, что, когда вырастим, рванём во Францию и наймёмся служить в королевский дворец мушкетёрами. Как Д'Артаньян и его верные друзья: Атос, Портос и Арамис.

Нам мушкетёры очень нравятся, потому что они всегда друг друга из беды выручали и делились всякий раз последним куском хлеба. Вот и мы так же делаем. Если у Павлика две конфеты в кармане лежат, одну он обязательно мне отдаст.

Вчера, например, мы с ним договорились поделить пополам всё: фломастеры, ручки, карандаши, пластилин. Раз уж мы мушкетёры — то всё должно быть поровну, всё по-честному, как в той известной книге про королевских мушкетёров.

— А давай ещё и отметками делиться, — предложил Пашка.

— Отметками? — не понял я. — Давай, а как?

— Ну, например: получишь ты пятёрку по математике, и будет это не только твоя пятёрка, но и моя тоже. И наоборот, моя пятёрка будет твоей.

— Ничего не понимаю, — честно признался я.

— Смотри: любую оценку ставят в дневник того, кто отвечает у доски, правильно?

— Да.

— А родители вечером дневник проверяют, верно?

Я согласно кивнул.

— Ну так вот, сначала ты нашу общую пятёрочку своему отцу покажешь, а потом я эту же самую отметку моему папе покажу.

— Ты что, забыл, на дневнике фамилия на обложке? — напомнил я. — Нас предки сразу на чистую воду выведут.

— Не выведут, — отмахнулся Пашка. — В том-то и весь секрет. Родители никогда на обложку дневника не смотрят. Главное — дневник раскрытым подавать, а остальное — дело техники. Я давно заметил: как только мой отец видит в дневнике пятёрку или четвёрку, он сразу в улыбке расплывается и больше ничего перед собой не видит, тем более обложку дневника.

— Здорово! — обрадовался я. — К тому же почерк у нас с тобой похожий, родная мать не различит.

— Правильно, я о том и говорю! — обрадовался Пашка. — Я даже продумал, как мы с тобой дневник будем друг другу передавать.

— Как?

— Элементарно! Мы ведь с тобой не просто в одном доме живём, а в одном подъезде. И твоё окно под моим, только на два этажа ниже, — напомнил Пашка.

— А ты не забыл, что прямо подо мной живёт наш физик? — грустно вздохнул я. — Стоит мне по физике двойку получить, как родители сразу об этом узнают. Они с Петром Ивановичем по утрам в лифте встречаются. И он наверняка об этом сообщит.

— Ты не отвлекайся! — деловито прервал меня Пашка. — У меня дома ведро есть железное, которое и послужит нам секретным почтовым ящиком.

— Это как? — удивился я.

— Допустим, ты получил пятёрку и показал свой дневник отцу. Он тебя похвалил и пошёл смотреть телевизор или газету читать. А ты сразу стучишь по батарее три раза.

— Для чего?

— Это будет наш условный сигнал, как у шпионов в кино, — объяснил Павлик. — Потом кладёшь в ведро дневник и опускаешь его мне на верёвке. Я его перехвачу и покажу своему отцу. А потом ты точно так же дневник поднимешь обратно к себе. Чего тут ещё думать? Здорово, правда?

— Здорово! — согласился я.

— Но, чтобы никто не догадался, мы с тобой отныне будем называться мушкетёрскими именами. Ты будешь Д'Артаньяном, а я — Арамисом. Это на случай, если нужно будет записки друг другу передать. По телефону разговор могут подслушать, тогда вся затея лопнет и нам достанется.

— Хорошо, — кивнул я. — Договорились!

На следующий день, как только прибежали из школы, мы тут же принялись опробовать нашу затею. Я опускал ведро с дневником, Пашка принимал. И так мы к вечеру наловчились, что любо-дорого было смотреть. Во вторник я получил пятёрку по математике, а Пашка — двойку.

— Ну всё — действуем, как договорились, — велел Пашка. — Сначала ты показываешь, потом стучишь по батарее, и я ловлю ведро с дневником.

Сказано — сделано. Вечером, когда отец вернулся с работы, он тут же спросил:

— Ну, Сеня, как дела в школе? Похвастайся своими оценками.

— Вот, — я протянул дневник с пятёркой.

У папы глаза засверкали от радости. Он всегда такой весёлый становится, когда я хорошие оценки домой приношу.

— Ну раз ты такой молодец, на Новый год велосипед новенький получишь, спортивный. На нём можно даже зимой кататься. А если и по русскому языку на пятёрку вытянешь, считай, что и новый мобильник у тебя в кармане.

На радостях я рванул в свою комнату и стукнул три раза по батарее, затем положил дневник в ведро и стал быстро опускать на верёвочке вниз.

— Рассказывай, как всё прошло? — спросил я у друга на следующий день. — Отец не догадался, что ты ему не свой дневник показывал?

— Отлично всё сработало! — сверкал, словно начищенный пятак, Пашка. — Отец пообещал мне за пятёрку новые коньки подарить.

— Здорово! — Я хлопнул друга по плечу. — Мы с тобой настоящие мушкетёры. Помнишь, в книге «Три мушкетёра» Д’Артаньян с друзьями обвели вокруг пальца гвардейцев кардинала? Вот и мы наших отцов провели и обманули. Теперь ты новые коньки получишь, а я — велосипед.

На другой день мне не повезло. Двойка по русскому языку оказалась в моём дневнике. Эх, так обидно было! Плакал мой велосипед.

— Не унывай! — постарался утешить меня Павлик. — Ты что, забыл, ведь мы с тобой друзья-мушкетёры? Ты меня вчера выручил, сегодня моя очередь. Теперь ты мой дневник своему отцу покажешь и дело в шляпе.

Вечером я был словно на иголках. Боялся, что отец раньше времени попросит у меня дневник, и потому специально очень долго ужинал. Старался гречневую кашу по тарелке размазывать и разговорами разными папу отвлекать.

А когда вернулся в свою комнату, услышал долгожданный стук по батарее.

Молодец Пашка, не забыл про меня. Я приоткрыл окно и незаметно начал опускать ведро с запиской:

«Пашка, ты — генний. Теперь мы всех с табой вокруг пальца объвидём. И папу с мамой и матиматика и училку по рускому языку. Теперь они все будут под нашу дудочку плисать.

Дартаньян.»

Опустив ведро, стал ждать. Как только Пашка дёрнул за верёвку, я потащил ведро наверх. К моему ужасу, ведро вдруг зацепилось за подоконник шестого этажа. Но всё обошлось — через пару минут Пашкин дневник был у меня в руках.

Я побежал в комнату к папе.

— Ну чем сегодня отца порадуешь? — оторвавшись от телевизора, спросил он.

— Пятёрка по русскому, — скромно потупив глаза, сообщил я.

— Ну ты даёшь! Вот молодец! — обрадовался отец.

Он протянул мне дневник, и в этот момент из него выпал листок. Папа, конечно, тут же развернул его и прочитал вслух.

Это была моя записка, только кто-то красным карандашом подчеркнул в ней все орфографические ошибки. А внизу тем же карандашом было приписано: «Кардинал Ришелье».

Папа серьёзно, словно я ему неродной, посмотрел на меня и строго сказал:

— Чтобы стать настоящим Д'Артаньяном, нужно не только учиться на пятёрки, но и не обманывать своего короля. Но раз ты меня, своего короля обманул, то нового коня из королевской конюшни пока не получишь. Будешь кататься на старом, мушкетёр.

Это он про новый велосипед намекнул, я сразу догадался.

— А теперь иди в свою комнату и учи русский язык.

В школе я вернул Пашке дневник и, показав злосчастную записку, грустно произнёс:

— Всё, Пашка, я решил быть честным. Не буду больше обманывать родителей. Провалилась наша затея, и не видать мне нового велосипеда как своих ушей. Обманом ничего не добьёшься.

Пашка повертел записку в руках и задумчиво произнёс:

— Но кто же такой этот кардинал Ришелье? Просто мистика какая-то! И главное — почерк такой знакомый.

И тут мы заметили Петра Ивановича, нашего физика, моего соседа с шестого этажа. Проходя мимо, он хитро улыбнулся и сказал:

— Эй, мушкетёры, звонок прозвенел, вы что, не слышали? А ну скорее в класс!

Гипнотизёр

Вчера к нам в школу приезжал гипнотизёр. Это такой человек, который может внушить любому всё что захочет. Мы с ребятами сначала не поверили, что такое бывает на самом деле, но, когда он приехал, так оно и оказалось.

— Говорят, он всех двоечников будет в отличников превращать, — сообщил нам с порога Вадик Сорокин.

— Как это? — опешил Пашка.

— Да так. Нас всех с первого по четвёртый класс соберут в актовом зале, а потом на сцену выйдет он — ГИПНОТИЗЁР.

— И дальше что?

— Он будет на нас смотреть, не мигая примерно полчаса, не меньше, — с видом знатока продолжал Вадик.

— Зачем? — удивился Пашка.

— Чтобы свои мысли нам внушить, — объяснил Вадик. — Мне как-то папа рассказывал про знаменитого гипнотизёра Вольфа Мессинга. Он мог любому человеку внушить всё что угодно. Допустим, учишься ты на одни двойки, а он тебя за полчаса запросто в отличника превратит.

— Вот было бы здорово! — обрадовался я. — Только не пойму, как он это делает?

— Силой воли, — сказал Вадик.

— Как-то страшновато, — поморщился Пашка. — А вдруг у него не получится, он что-нибудь перепутает и, наоборот, отличников в двоечники превратит?

— Не волнуйся, — уверенно сказал Вадик. — Гипнотизёры никогда ничего не путают.

— Эх, повезло тебе, Семён! — сказал Пашка. — Пришёл в школу двоечником, а уйдёшь круглым отличником. Раз, два — и готово.

— А нельзя меня не в отличника, а в троечника превратить? — спросил я у ребят. — Как-то боязно из двоечника сразу в отличника превращаться.

— Вообще-то Сенька верно мыслит, — поддержал меня Никита. — Мой папа — офицер. Он говорит, что нельзя из лейтенанта сразу генералом стать. Нужно, чтобы всё по-честному было. Чтобы все звания по очереди давали. А иначе человек от счастья может с ума сойти.

— Это не Семён с ума сойдёт, а наша учительница от радости, — пошутил Вадик.

В назначенный час несколько классов загнали в актовый зал на встречу с гипнотизёром. Я думал, что это будет какой-то страшный дядька, похожий на колдуна из фильма про вампиров, а он оказался совсем обыкновенным. Мы с друзьями сели на первый ряд, чтобы было всё хорошо видно и слышно.

— Здравствуйте, ребята! — поприветствовал нас гипнотизёр.

— Здравствуйте! — ответили мы дружно.

— Как дела? Как учёба?

— Это он нарочно нам зубы заговаривает, — прошептал мне на ухо Вадик.

— Что-то мне не по себе, — заёрзал на стуле Пашка. — Смотрите, как он на меня уставился!

— Эх ты, трусишка! — услышав слова Павлика, засмеялась Настя. — Мне нисколечко не страшно.

— А вот он заколдует тебя, будешь знать! — произнёс слабым от волнения голосом Пашка.

Гипнотизёр тем временем со сцены рассказывал разные увлекательные истории про гипноз. Оказывается, с помощью гипноза можно от заикания вылечить, а труса смелым сделать.

Особенно меня поразил рассказ о том, как один мальчик очень боялся пауков. Он даже плакать начинал, когда их видел. А после нескольких гипнотических сеансов сам попросил родителей купить ему большого африканского паука-птицееда, поселил его у себя в комнате, в старом аквариуме, и без опаски ухаживал за своим питомцем.

Вот что с людьми гипноз делает.

— Ну а теперь мне нужен доброволец! — неожиданно обратился к залу гипнотизёр. — Желательно тот, у кого с успеваемостью проблемы.

«Началось!» — с ужасом подумал я и вжался в спинку стула.

А все ребята, как назло, дружно на меня посмотрели, словно я единственный двоечник в школе.

— Ну что же вы! — выкрикивал гипнотизёр со сцены. — Есть доброволец?

— Что вы на меня уставились! — зашипел я на ребят. — Не хочу я быть добровольцем.

— Иди, Сенька, не бойся, — толкнул меня в бок Вадик. — Станешь отличником, отец сразу тебе новый велик подарит.

«А ведь верно, — подумал я, — за пятёрки он мне не только велосипед, он всё что хочешь купит. И мяч футбольный, и боксёрские перчатки, и роликовые коньки».

— Есть доброволец! — выкрикнул я и побежал на сцену.

— Садись напротив. — Гипнотизёр указал на стул. — И смотри мне прямо в глаза. Раз! Два! Три! Твои веки тяжелеют…

Мне вдруг страшно захотелось спать.

— Приятная истома обволакивает всё твоё тело. Ты засыпаешь…

Всё, дальше ничего не помню. Ребята потом рассказали, что я в самом деле уснул и даже тихонечко стал похрапывать. А гипнотизёр ходил вокруг меня кругами, махал руками и всё время повторял: — Ты отличник! Отличник! Ты — круглый отличник! А потом громко: Раз! Два! Три! Проснись!

На следующий день я получил по математике пятёрку. А ещё через день сразу четыре пятёрки и две четвёрки. Такого со мной ещё ни разу в жизни не случалось. Просто чудо какое-то.

— Значит, гипноз действительно действует, — восхищённо сказал Вадик по дороге домой. — Интересно, как это у него получилось? Он что волшебник?

— Гипноз — не волшебство, а наука, — заявил Пашка. — Эх вы, темнота!

Я пришёл домой и вместо того чтобы пойти гулять с ребятами, наверное, впервые в жизни достал учебники и сел готовить уроки на завтра. Мама даже температуру мне померила, испугалась, не заболел ли я.

К концу месяца я по всем предметам двойки исправил. На меня вся школа, даже старшеклассники, приходили посмотреть, словно я медведь какой-то или слон.

— Вот уж настоящее волшебство! — говорили ребята, глядя на меня.

— Сенька, а ты помнишь, что с тобой было на сцене? — спросил однажды Пашка.

— Помню, что заснул, и мне новенький красивый велосипед приснился, а ещё ролики, настольный хоккей, футбольный мяч. И так мне всё это захотелось иметь, что я, как только домой пришёл, тут же за уроки засел. Вот вам и весь гипноз, — сказал я ребятам.

Но, по-моему, они мне не поверили. А зря!

Обещалкин

Дай списать! — попросил меня Колька Морозов на перемене.

— У какой хитрый, а мне что за это? — отозвался я.

— Я тебе жвачку дам, — пообещал Колька. — Иностранную!

— Ладно, жвачку я люблю, — кивнул я и протянул приятелю тетрадку по русскому языку.

— Спасибо, друг! — обрадовался одноклассник и, схватив тетрадку, побежал в класс списывать домашнее задание.

— Э, постой, а жвачка где? — крикнул я ему вслед.

— Завтра принесу! — пообещал Колька и скрылся за дверью.

— Ладно, завтра так завтра, — согласился я.

Но на следующий день Колька про свой долг забыл.

— Ты же обещал! — напомнил я.

— Ну обещал, — опустил глаза Колька. — Но понимаешь, я за завтраком чеснок ел, поэтому пришлось перед школой твою жвачку слопать. Не вонять же мне на уроке. Завтра принесу, честное слово. Только дай мне сегодня списать упражнение по русскому.

— Хорошо, но смотри, про долг не забудь. С тебя две жвачки! — строго велел ему я.

— По рукам, только мне бы ещё и задачи по математике скатать. Вчера с ребятами в футбол играл, не успел всё сделать.

— Держи, — кивнул я и протянул ему обе тетрадки.

Колька быстро всё переписал и даже умудрился по русскому языку получить четвёрку, а по математике аж пятёрку. Его Вера Ивановна даже похвалила за то, что он все задачи правильно решил, без единой ошибки. Честно говоря, задание было сложным. Я над ним весь вечер голову ломал, пока правильные ответы не нашёл. Ужас как устал!

На следующий день о жвачке Колька снова забыл. Не голова, а решето какое-то. И как он только живёт с такой дырявой головой!?

— Ну забыл, подумаешь, — сердито буркнул Колька. — Завтра принесу.

— Завтра-завтра, ты уже два дня обещаешь и никакого толку, — вспылил я.

— Это у меня наследственное, — начал оправдываться Колька. — У нас и дедушка всё забывает, и папа. Сам посуди: идёт дедушка в магазин за продуктами, бабушка ему велит молоко купить, яйца, хлеб. Так он обязательно что-нибудь да забудет. И так каждый раз. И папа точно такой же.

— Ты мне зубы не заговаривай! — рассердился я. — Уговор дороже денег! Когда жвачку отдашь?

— Завтра точно принесу, — серьёзно заверил меня Николай. — Хочешь целую пачку?

— Конечно, хочу, — обрадовался я.

— Ну, выходит, договорились, — сказал он. — Завтра точно не забуду, честное слово. Только сегодня выручай, дай слова по английскому перекатать, ладно?

Я тяжело вздохнул и полез в рюкзак за тетрадкой.

— Да ты не волнуйся. Я себе узелок на память завяжу, — пообещал Колька.

— Узелок? Как это?

— Моя бабушка всегда дедушке на носовом платке узелки завязывает, — ответил приятель. — Дед увидит узелок и тут же вспоминает, что надо было сделать.

Однако на другой день Колька снова пришёл ни с чем.

— Опять забыл? — не на шутку рассердился я.

— Нет, не забыл, — покачал головой Колька. — Денег не было.

— А при чём тут деньги?

— Ну жвачку же бесплатно в магазине не дают, — справедливо заметил приятель. — А я вчера с ребятами в кино ходил на новый фильм про вампиров, и все деньги на билет и попкорн потратил. Ни копейки не осталось, — честно признался одноклассник.

— Зачем же ты попкорн ел, зная, что жвачку мне должен отдать? — негодовал я.

— Надеялся, достану где-нибудь денег, — ответил товарищ. — Думал, мама даст или бабушка.

— И что?

— Ничего, — развёл он руками. — Не дали. Ты что, забыл, что я двойку по географии получил? Вот и плакали мои карманные денежки.

— Ну ты даёшь!

— Слушай, будь другом, дай списать в самый последний раз! — жалобно простонал Колька. — А я тебе завтра и жвачку, и марки, и фирменную бейсболку принесу. А хочешь, ещё и клюшку свою подарю?

— Нет, — твёрдо отказался я.

— Ты же сам хотел эту клюшку! — заныл Колька. — Просил меня, умолял. Это же не простая клюшка, её, между прочим, сам Владислав Третьяк в руках держал, когда на воротах стоял во время олимпиады.

— Ну и что? Подумаешь, — пожал я плечами.

— Как это подумаешь? — испугался Колька. — Это же волшебная клюшка. С ней ты ни одной шайбы не пропустишь. Соглашайся, Семён, я тебя не подведу. Честное слово!

— Нет, Колька, — покачал головой я. — Не дам тебе больше списывать.

— Почему? — нахмурился Колька. — Жалко тебе, что ли?

— Если будешь всё время списывать, из тебя обещалкин получится.

— Кто? — не понял приятель.

— Обещалкин, ну тот, кто всем только обещает, но никогда ничего не делает, — пояснил я. — Кстати, знаешь русскую пословицу — обещанного три года ждут. Я раньше не понимал, что она значит. А теперь дошло наконец.

— Так дашь списать или нет? — теряя терпение, спросил Колька.

— Конечно, дам, но годика через три, когда жвачку дождусь!

Испорченный телефон

На перемене к Вадику Сорога кину подошёл Пашка Репнёв и сказал:

— Хочешь секрет скажу, только, чур, никому ни слова?

— Могила! — ударил себя в грудь Вадик.

— Мне Машка Королёва из нашего класса нравится. Наверное, я в неё влюбился.

— Ух ты! — опешил Вадик. — Ну ты даёшь, Пашка. Молодец!

— Только тихо, это тайна, секрет, — снова предупредил Пашка.

— Да понял я, понял! — выкрикнул на ходу Вадик и понёсся в столовую. По дороге, на лестнице, он встретил Никиту Канарейкина из параллельного класса.

— Слышал новость? Пашка в Машку Королёву влюбился и жениться на ней собрался, — сообщил Вадик. — Только это секрет. Никому больше не рассказывай.

Никита помчался в спортзал и в раздевалке столкнулся с Серёжей из «Б» класса.

— Слышь, Серёга, знаешь Пашку из 6 «Б»?

— Ну знаю, — буркнул Сергей. — Тощий такой, в очках, правильно?

— Да. Представляешь, он вчера свататься ходил к родителям Машки Королёвой, и они согласились за него дочку замуж выдать, — выпалил на одном дыхании Никита.

— Да ну?! — удивился приятель. — Не может быть!

— Точно тебе говорю, только это пока тайна. Никто не знает. Тебе по большому секрету сообщаю.

— Спасибо за доверие! — серьёзно сказал Серёжка.

— Только молчок, — прижал Никита палец к губам. — Сам понимаешь: это секрет!

— Само собой, — заверил его приятель.

По дороге домой Серёга увидел Андрея Смирнова, догнал его и тут же спросил:

— Пашку Репнёва знаешь?

— Из 6 «Б», что ли? Знаю, конечно, — кивнул Андрей.

— Вчера женился.

— Как женился? — перепугался Андрей.

— А вот так, на Машке Королёвой из своего класса, — сказал Серёжка.

— Но ведь жениться можно только, когда у тебя паспорт есть, — засомневался Андрей.

— Если родители согласны, то можно и сразу, — заявил с умным видом Серёга.

— Не выдумывай!

— Ты что, не веришь? Я сам в газете читал, только не помню в какой. А ещё в некоторых африканских племенах можно жениться хоть в пять лет.

— И свадьба у них была? — перебил Серёжку Андрей.

— Конечно, была, — подтвердил Серёга. — И гостей человек сто было или двести, точно не помню. Только никому эту новость не рассказывай, я тебе по большому секрету рассказал, как другу.

— Не сомневайся, не подведу, — кивнул мальчик. — Что ж я, не понимаю, что ли? Это же тайна.

На занятиях в кружке «Умелые руки» Андрей увидел Васю Булочкина.

— Машка из 6 «Б» вышла замуж за одноклассника — Пашку Репнёва, и они уехали жить в Африку, — как бы между прочим сообщил Андрей.

— В Африку? — Вася аж рот открыл от удивления.

— Да, в Африку, — кивнул Андрей. — Они теперь будут там жить среди диких племён.

Недолго думая, Вася позвонил своему другу Грише.

— Слушай, Гришань! Сейчас такое скажу — просто упадёшь! Машка с Пашкой из 6 «Б» в Африку сбежали от родителей.

— Как сбежали? — не поверил Гриша.

— Да так! Автостопом и живут там, в джунглях. Поди уже одичали среди зверей.

Гриша на лестничной клетке столкнулся со своим соседом Генкой:

— Ты слышал, что Пашка Репнёв с Машкой Королёвой дикарями стали?

— Как это? — испугался Генка.

— Ну не знаю, — пожал плечами Гриша. — Одичали, наверное, летом на даче без родительского глаза. Говорят, они теперь в джунглях живут среди диких зверей.

На следующее утро перед школой Генка встретил Ромку Давыдова.

— Пашка и Машка из 6 «Б» теперь будут в зоопарке жить, — сообщил он новость.

— В зоопарке? — вытаращил глаза Ромка. — Почему?

— Да вроде их дикие звери покусали, и они сами стали какие-то ненормальные, — сказал Генка и боязливо оглянулся вокруг.

— Нужно от них подальше держаться, ещё нас покусают.

— Вот-вот! — согласился Ромка.

В раздевалке Ромка встретил Максима и доверительно сообщил:

— Наверное, скоро нашу школу на карантин закроют.

— Почему? — встревожился Максим.

— Машка Королёва и Пашка Репнёв взбесились. Их бешеная собака покусала, — прошептал Ромка и добавил: — Так что держись от них подальше.

— Спасибо, что предупредил, — сказал перепуганный Максим, подхватил портфель и побежал в класс.

В коридоре его кто-то окликнул:

— Эй, Максимка, постой! Не беги.

Максим обернулся и увидел Пашку Репнёва.

— Дай списать математику, — запыхавшись, выпалил Пашка.

— А! — а! — а! — завопил Максим и со всех ног побежал прочь.

Старый метод

Как-то Пашка с Вадиком решили зайти ко мне домой после уроков; родители на работе, и можно спокойно позаниматься и вместе приготовить домашнее задание.

Побросав портфели, мы уселись на диван и первым делом включили телевизор: как раз интересный фильм показывали.

— Эх, надоело каждый день учить уроки, — сказал Пашка. — Вот бы взять да придумать какой-нибудь хитрый способ, чтобы знания сами в голову запрыгивали.

— Такое только в сказках бывает, — протянул я.

— Нет, Семён, ты не прав, — возразил Вадик. — Я, например, слышал, что некоторые научные открытия произошли сами собой.

— Как это сами собой? — не понял Пашка. — По волшебству, что ли?

— Нет, не по волшебству, конечно. Просто так случайно получилось, — пояснил Вадик. — Само собой, а не нарочно.

— Как это? Расскажи поподробнее, — попросил я.

Вадик сел рядом с нами на диван и спросил:

— Помните, нам на уроке истории про знаменитого физика Ньютона рассказывали?

— Что-то припоминаю, — не очень уверенно сказал я.

— Ему на голову случайно упало яблоко, когда он однажды прогуливался по саду, — с видом знатока продолжал Вадим. — И, как только это огромное яблоко шмякнулось ему на макушку, он в ту же секунду понял, в чём суть закона всемирного тяготения.

— Что ещё за закон такой? — удивился Пашка.

— Почему предметы падают? Потому что их Земля притягивает, — Вадик для наглядности постучал пальцем по голове.

— Его яблоко шмякнуло, и он гением стал.

— Я бы на его месте целый день по саду ходил, — сказал Пашка.

— Это ещё зачем? — засмеялся Вадик.

— А представь, сколько в этом саду яблок было? Штук пятьсот, наверное, не меньше, — почесал затылок Пашка. — И каждый раз, когда яблоко падает, в голову новая идея приходит.

— Это как повезёт, — вставил я своё слово. — Можно целый день топтаться под деревом, а ни одного яблока на голову не упадёт.

— Или вот ещё — Архимед, — продолжал мечтать Вадик. — Искупался как-то раз в ванне — и, пожалуйста, закон Архимеда придумал.

— А знаменитому химику Менделееву вообще таблица химических элементов во сне приснилась, — вспомнил Пашка. — Утром проснулся, схватил карандаш, записал на бумажке — и всё готово.

— Вот бы нам так! — воскликнул я. — Проснулся утром, а все уроки уже знаю наизусть. Или, например, в ванне искупался — и контрольную по математике на «отлично» написал.

— А давай я тебя сейчас яблоком по голове шмякну, — предложил Вадик. — Поверим, вдруг на тебя озарение снизойдёт. Глядишь, по географии пятёрку завтра получишь.

— Ты что, совсем? — Я покрутил пальцем у виска.

— Обязательно получишь, — разошёлся Пашка, уверовав в свою идею. — Вот увидишь! Как только яблоко тебя по башке стукнет, так ты сразу всё, что географичка объясняла, вспомнишь и на пять с плюсом ответишь.

— Страшновато как-то, — оглянулся я на ребят.

— Эх ты, трус несчастный, — сказал Вадик. — Ньютон вот не испугался, а ты боишься.

— Он же не нарочно себя яблоком колотил, — ответил я. — Он шёл, гулял себе, а оно ему бряк на голову.

— Зато сразу гением стал, — напомнил Пашка. — Законы разные изобретать начал. А не упало бы ему на голову это яблоко, так и остался бы малоизвестным учёным. И в школе нам бы про него не рассказывали.

— Ладно, — наконец согласился я. Чего не сделаешь ради эксперимента! — Только давайте осторожно! — предупредил я приятелей. — Не со всей силы.

— Конечно, осторожно, — сказал Пашка. — Вон у тебя на кухне сколько яблок на подоконнике лежит. Выбирай любое.

— Вот это. — Я протянул другу самое крошечное яблочко.

— Мелковатое оно какое-то, — засомневался Вадик. — Нужно взять покрупнее.

— И такое сойдёт. Мы же не знаем, какое яблоко на Ньютона упало. Может, то ещё меньше было.

— Меньше не бывает, — Вадик подбросил яблоко на ладони. — Это совсем какое-то маленькое, да и жухлое к тому же.

— Только кидать нужно сверху, — напомнил Пашка. — Ты, Влад, давай лезь на шкаф, а ты, Семён, стой внизу, словно под веткой дерева.

— Верно, — согласился приятель и, забравшись на шкаф, прицелился.

— Кидай! — решительно крикнул я.

«Д-з-з-инь!» — раздался звук за моей спиной.

Я повернулся и с ужасом обнаружил на полу фотографию дедушки. Осколки стекла разлетелись по всей комнате. Оказывается, Пашка засандалил яблоком точно в дедушку.

— Эх ты, раззява! — расстроился я. — Ты что, по голове попасть не можешь? В портрет угодил. Теперь мне от родителей достанется!

— А ты не верти головой, — виновато пробубнил Вадик. — Думаешь легко таким маленьким яблоком в твою голову попасть, тем более что она на месте ни секунды не стоит, всё время из стороны в сторону мотается, словно это не голова, а карусель какая-то.

— Если бы Ньютон вертел головой, как ты, он бы ни одного закона не изобрёл, — поддержал друга Пашка. — Стой спокойно.

— А ты его подержи, — велел Вадик.

— Как? — не понял Пашка.

— Встань рядом и держи ему голову руками, а я яблоком в вас запущу.

Пашка встал рядом со мной и обхватил мою голову руками.

— Кидай! — скомандовал я и зажмурился.

— Ай! — закричал Пашка. — Ты мне по макушке попал.

— Ну подумаешь, промахнулся немного, — оправдывался Вадик. — Что я вам, снайпер, что ли?!

— Ну как? — Я с любопытством посмотрел на Пашку. — Чувствуешь свою гениальность?

— Отстань, — сердито буркнул приятель, потирая шишку на голове.

— Завтра проверим, — сказал Вадик. — Чует моё сердце, что теперь Пашка по всем предметам отличником станет!

— Нужно все способы испытать, — заявил Пашка. — Метод Ньютона испытали, давайте метод Архимеда испробуем.

— Для этого нужно в ванну нырять? — в испуге спросил я.

— Верно, — Пашка от предвкушения удовольствия аж подпрыгнул. — Этот метод мы уж точно на тебе испробуем, раз яблоко мимо тебя пролетело.

— Архимед стал известен благодаря своему гениальному закону, который был даже назван его именем, — напомнил Вадик. — А пришла ему мысль в голову, когда он в ванне плескался.

— Да я сто раз в ванне купался, а мне что-то никакие законы в голову не приходили, — занервничал я.

— Это потому, что ты неправильно купался, — уточнил Пашка. — В мультике Архимед в ванну прямо в одежде плюхнулся. Вот от неожиданности у него в голове закон и родился.

— А что за закон-то? — поинтересовался я у ребят.

— Точно не помню, его в старших классах проходят, — почесал затылок Пашка. — Да какая разница, какой закон он изобрёл?

— Что-то сомневаюсь я, что способ Архимеда ума может прибавить, — с тоской сказал я, пока Пашка наполнял ванну водой.

— Ты не сомневайся, а действуй, — подбодрил меня Вадик.

— Прямо в одежде нырять? — спросил я. — Можно хоть рубашку снять?

— Насколько я помню, в мультике у Архимеда вокруг ног простыня была обмотана, — сказал Пашка.

— Это вовсе не простыня, а одежда такая, туникой называется, — пояснил Вадик. — Древние греки обматывались тканью вокруг туловища, им так удобнее было работать, и не жарко. Давай мы тебя на всякий случай, для чистоты эксперимента, тоже обмотаем чем-нибудь похожим.

— Вот мамина любимая простынь. — Я открыл шкаф и достал постельное бельё. — Держите!

— Годится, — одобрил Пашка. — Сейчас мы тебя этой простынёй со всех сторон обернём, будешь, словно Архимед.

— Больше на мумию похож из фильма ужасов, — подвёл итог Вадик, когда приготовления были закончены. — Как-то в кино видел: там такая же страшная мумия бегала по пирамиде за кладоискателями.

— Сам ты мумия, — обиделся я.

— Не переживай, — махнул рукой Пашка. — Это он от зависти так говорит. Ты через пять минут гением станешь, а он как был, так и останется самым обычным человеком. Давай полезай в ванну.

Вода была холодная и противная. Бр-р-р!

— Вылезай, — скомандовал через пару минут Пашка.

Вода стекала по мокрой простыне и брюкам на пол. Подо мной образовалась огромная лужа.

— Ну как? Ума прибавилось? — ехидно спросил меня Вадик.

Вместо ответа я промолчал.

— Архимед стал гением, и ты станешь, — уверенно заявил Пашка. — Вот увидишь, завтра у тебя в дневнике одни пятёрки будут.

— А теперь предлагаю поспать, — плюхаясь на диван, предложил Вадик. — По методу химика Менделеева. Только под подушку нужно обязательно положить учебник.

— Какой ещё учебник? — теряя терпение, спросил я.

— Любой, — ответил Вадик. — Мне нужна пятёрка по географии, я его и положу под подушку.

— А мне не помешало бы исправить двойку по математике, — тут же выкрикнул Пашка.

— А я положу сразу три учебника, — решительно заявил я ребятам. — По истории, русскому языку и ботанике.

— Давай, — кивнул Пашка. — У тебя родители с работы во сколько приходят?

— В семь часов вечера.

— Отлично, — громко зевая, протянул Вадик. — Успеем поспать, сейчас только четыре.

— Верно, — согласился я и тоже уютно устроился на диване.

На следующий день каждый из нас получил по двойке. А Пашка даже две двойки схватил.

— Как же так? — недоумевал Вадик. — Мы всё возможное сделали, чтобы гениями стать. И в ванне сидели, и яблоки на голову кидали, и даже спали с учебниками под подушкой, а всё без толку.

— Может, нужно было яблоком посильнее тебя треснуть по голове? — спросил Пашка.

— Нет, ребята, — тяжело вздохнул я, — скорее всего нужно вернуться к старому, проверенному методу.

— К какому ещё старому методу? — Пашка угрюмо уставился на меня.

— Каждый день самим учить уроки, — пояснил я. — Гениями мы, может быть, и не станем, но хоть от двоек спасёмся.

На том и порешили.

Буриданов осёл

В августе у меня день рождения, и я всегда с нетерпением жду этого праздника. Потому что люблю получать подарки.

— Какой подарок, Семён, ты хочешь получить в свой день рождения? — спросил у меня папа недели за две.

— Велосипед, — тут же ответил я.

— А может быть, бинокль? — спросил дедушка. — Я присмотрел тут один замечательный полевой бинокль.

— Хочу! — тут же согласился я.

— Или компьютер? — предложила мама.

— Конечно, компьютер! — Я от радости аж подпрыгнул.

— А как же аквариум? — вмешалась в разговор бабушка. — Ты же сам говорил, что давно мечтал о настоящем аквариуме с тропическими рыбками.

— Да, тропических рыбок тоже хочется, — кивнул я. — А ещё, чтобы в аквариуме был замок и на дне затонувший пиратский корабль. И чтобы рыбки плавали через пробоину в корме. А рядом с кораблём, чтобы были рассыпаны старинные золотые монеты.

— А мне ты говорил, что мечтаешь о сноуборде, — напомнил старший брат.

— И сноуборд тоже хочу!

— Ну нет, Семён, так не годится, — засмеялся отец. — Мы же не можем тебе всё сразу подарить, мы же не Рокфеллеры какие-нибудь.

— Да, — кивнула мама. — Выбирай что-нибудь одно.

— Тогда компьютер, — сказал я. — Или нет, лучше аквариум с тропическими рыбками.

— Хорошо, — сказал папа.

— Нет, — моментально передумал я, — лучше всё же бинокль.

— Верно, — обрадовался дедушка. — Что может быть лучше бинокля? Будем в него ночью звёзды разглядывать.

— А сноуборд, значит, не нужен? — пожал плечами брат. — А то я присмотрел один в магазине. Очень красивый, тёмно-синий с голубыми полосками.

— Всё, решено! — сказал я. — Пускай будет сноуборд.

— Точно? — засомневалась мама. — А то я уже собралась компьютер заказывать.

— Заказывай! — кивнул я.

— Отлично, а велосипед купим на следующий год! — подвёл итог папа.

— А как же я буду без велосипеда-то?

— Пока покатаешься на старом.

— Старый велик уже весь разваливается, — грустно заметил я.

— Так что же ты хочешь? Давай определяйся! — начал терять терпение папа.

— Я сам не знаю.

— А ты не торопись, — подсказала мама. — Подумай хорошенечко, всё взвесь и через два дня нам скажешь. Время ещё терпит.

— Хорошо, — кивнул я и пошёл к себе в комнату думать.

С тех пор прошла неделя, но я так и не решил, что же хочу получить на день рождения. Я по десять раз на день менял своё решение, потому что никак не мог выбрать подарок.

Если попросить велосипед, значит, лишусь аквариума, компьютера и сноуборда с биноклем. И наоборот…

— Ну что, Семён, решил наконец, что тебе дарить на день рождения? — спросил меня папа за два дня до моего праздника.

— Велосипед, — сказал я.

— Молодец, правильный выбор!

— Или компьютер, или…

— Бинокль, — подсказал дедушка.

— Аквариум, — крикнула из кухни бабушка.

— Он сам не знает, что хочет, — сказала мама и строго посмотрела на меня. — И в кого ты у нас такой нерешительный?

На следующий день я придумал, как поступить.

— Давайте бросим в сахарницу бумажки, на которых напишем все подарки. Что вытащу, то вы мне и подарите, — предложил я.

— Хорошо, — обрадовался отец. — Так и сделаем!

Бабушка достала из буфета сахарницу, а мама написала на разных бумажках все подарки: велосипед, компьютер, сноуборд, бинокль, аквариум.

— Ну тяни, Семён, свой подарок!

Я зажмурился, сунул руку в сахарницу и достал оттуда бумажку.

— Аквариум! — прочитал я.

— Вот и славненько! — обрадовалась бабушка. — Я всегда говорила, что лучший подарок тот, что пользу принесёт.

— А какая польза от аквариума? — удивился брат.

— Ну как ты не поймёшь? Сёма будет о рыбках заботиться, кормить их, воду менять и приучится к порядку, дисциплине.

— Ну хорошо, — сказал папа. — Значит, решено: покупаем аквариум.

— Нет! — чуть не плача, выкрикнул я. — Лучше сноуборд! Или всё же компьютер!

В день рождения я в подарок получил книгу с красивыми иллюстрациями. Я раскрыл её в том месте, где лежала закладка, и прочитал историю про Буриданова осла.

Оказывается, как-то раз этот самый осёл брёл по дороге много дней, очень устал и страшно проголодался. И вдруг он увидел слева от дороги стог свежего, душистого сена. Осёл хотел тотчас побежать к нему, но в этот момент заметил точно такой же стог справа от дороги.

«Пойду налево», — решил осёл. — «Или направо», — засомневался он в ту же минуту.

«Нет, лучше всё же налево», — снова передумал осёл.

Так он стоял и размышлял, куда лучше пойти, налево или направо, но никак не мог сделать выбор.

В конце концов этот глупый осёл умер от голода.

— Ну надо же какой нерешительный осёл, — сказал я родителям за ужином. — Слева от него была еда и справа, а он стоял, голодный, посередине и всё раздумывал.

— В жизни нужно уметь принимать решения, — назидательно сказал папа, наливая себе чашку чаю. — А иначе останешься ни с чем!

— Правильно, — согласилась мама.

Книжка мне очень понравилась, только я так до сих пор и не понял, для чего мне её подарили. Лучше бы всё-таки это был велосипед. Или аквариум… А может, сноуборд?