Вернись в свой дом

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кэролайн не могла поверить своим ушам.

Почти переходя на бег, она спешила, чтобы не отстать от Бена. Они зашли в библиотеку.

Комната была небольшой, по стенам стояли шкафы с книгами, а в середине помещались старые потрепанные кожаные кресла, которые Кэролайн помнила с рождения.

Черт побери, он же знал, почему они скрывают свою любовь! Он знал, каким был ее отец! И как он смеет намекать на то, что она использовала его только ради секса?!

Декстер расчистил место для кружек на низком журнальном столике и наклонился, чтобы включить обогреватель. Сощурив глаза, Кэролайн наблюдала за его действиями и старалась держать себя в руках. В противном случае она вылила бы на него полный ушат обвинений.

Если бы он позволил себе подобное оскорбительное замечание двенадцать лет назад, она горячо ответила бы ему, возможно даже используя кулаки, ногти и зубы. Но сейчас она стала взрослее, намного взрослее и должна контролировать себя.

Сердце яростно билось в груди. Кэролайн взяла дрожащими руками одну из кружек и опустилась в уютное кресло.

Она не даст ему понять, что он все еще способен вызывать в ней хоть какие-то эмоции. Ни за что. В отличие от юной Каро теперь она в состоянии с достоинством реагировать на любые его слова или действия.

Итак, к его грубому намеку она отнеслась с презрением, которого он заслуживал. Внешне же она просто его проигнорировала. Стараясь скрыть свое раздражение, Кэролайн строго произнесла:

– Помолвка могла входить в планы моего отца или Джереми, но никак не в мои.

– Серьезно? Что же получается: помолвка была организована, а одна половинка счастливой пары даже и не подозревала об этом?

Было очевидно, что Бен ей не верит. Он стоял в нескольких шагах от Кэролайн, широко расставив ноги и наблюдая за ней. Большие пальцы он засунул за ремень джинсов. Это приковало внимание Кэролайн к его узким бедрам.

Она с усилием отвела глаза в сторону и уставилась на кружку, которую держала в руках. Сделав большой глоток, Кэролайн отметила про себя, что на бренди Бен оказался слишком щедр. Но это было и к лучшему: ее гнев начал понемногу стихать.

Она глубоко вздохнула. По какой-то необъяснимой причине очень хотелось, чтобы Бен поверил ей. Конечно, ее не должно интересовать, что он о ней думает. Но почему-то в глубине души ее это задевало.

Еще один глоток бодрящего напитка – и она была готова все объяснить.

– Папа учился в Оксфорде с отцом Джереми. И позже они продолжали общаться, как-никак жили всего в двадцати милях друг от друга. Папа стал крестным Джереми, и, когда я была маленькая, мы часто вместе ездили отдыхать на каникулы. Думаю, миссис Кертис считала, что мне не хватает женского тепла, и брала меня с собой. А отец был только рад, когда я переставала крутиться у него под ногами. Потом, когда мне было лет тринадцать, миссис Кертис погибла в автомобильной катастрофе. Но мы продолжали видеться с Джереми. Он и его отец были, наверное, единственными людьми, с которыми мы поддерживали отношения.

Кэролайн пожала плечами. А ведь могло случиться и так, что она вышла бы замуж за Джереми и за состояние Кертисов. До определенного момента она готова была бы согласиться на это, чтобы порадовать своего отца...

– Бедняга был в тебя влюблен? – спросил Бен. Его голос был резок, но сквозь очевидное презрение пробивались нотки жалости.

Он не имеет никакого права задавать такие вопросы! К тому же Кэролайн не знала ответ. Да, она ловила на себе взгляды Джереми, и пару раз он неуклюже целовал ее. Но о любви не было и речи. Скорее, в этом случае можно говорить об увлечении и желании воплотить в жизнь мечту отцов.

Она пожала плечами, сделала еще один глоток молока с бренди и в следующий момент была шокирована его резкой репликой:

– Ты все такая же бессердечная сука! – После этого Бен, видимо, взял себя в руки и продолжил уже более спокойным тоном: – Как я понимаю, ты слишком поздно написала мне письмо с отповедью. К этому времени он уже узнал, что ты развлекаешься на стороне, ведь так? И поэтому помолвка была разорвана до официального оглашения? Он, наверное, ужасно себя чувствовал.

Он шагнул к ней и, наклонившись, посмотрел прямо в глаза. В его жестком взгляде читалась ненависть.

– И все, что ты можешь сделать, – это просто пожать плечами?

Ее пронзил такой же острый и горячий гнев, какой испытывал и он. Как он вообще смеет так себя вести?! Кэролайн поставила кружку на выцветший персидский ковер. Поднявшись на ноги, она резко вскинула голову и со всей накопившейся злостью проговорила:

– Пытаешься свалить вину за случившееся на меня? Конечно, так все делают, верно? Почему же ты должен чем-то отличаться?

Его черные глаза вспыхнули, и он вплотную подошел к ней. Кэролайн не двинулась с места. Да, ситуация была опасной, но она не собиралась спасаться бегством. Ведь это Бен Декстер, а не она виноват во всех смертных грехах.

Ее руки стали липкими от пота. Жар его тела опалил Кэролайн. Складывалось впечатление, что гнев только сближал их, вместо того чтобы оттолкнуть друг от друга.

На его губах появилось подобие улыбки.

– Вот как ты считаешь? Значит, ты написала мне письмо, не собираясь выходить замуж за другого? Ты даже не удосужилась сказать мне все лично.

– Тебя не было дома, – раздраженно выпалила она. – Ты сбежал после встречи с моим отцом, припоминаешь?

Она до сих пор помнила тонкий издевательский голос отца, когда он произнес: «Можешь забыть своего неотесанного любовника. Я предложил ему деньги за то, чтобы он убрался отсюда. Ты даже представить себе не можешь, как быстро он их схватил. Он не вернется. А если этого не достаточно, чтобы охладить твою страсть, поинтересуйся у молоденькой Мэгги Поп, кто отец ее отродья».

Кэролайн нервно выдохнула. Она не хотела продолжать это глупое противостояние. Еще больше она не хотела испытывать то, как оно сказывалось на ней. Ее чувственная кожа пылала, а гнев перерастал в глубокое и опасное чувство наслаждения.

– Поэтому я написала письмо и передала его твоей матери. Чего еще ты ожидал? – произнесла она тихим, измученным голосом.

Пора было уходить – и чем скорее, тем лучше. Иначе она скажет Бену что-нибудь не то, даст ему понять, что его жестокое предательство мучило ее все эти годы. И тогда прощай ее гордость, ее имидж деловой и невозмутимой женщины.

Он как будто почувствовал намерение Кэролайн уйти и схватил ее за шею. Его темные глаза впились в нее.

– Что еще я ожидал? – громко повторил Бен ее слова. – Догадайся сама! Помнишь, было время... – его сильные пальцы ослабили хватку, голос стал тише, – когда ты могла предугадать все мои самые сильные желания? Помнишь?

Он начал нежно поглаживать ее кожу. Эта ласка испугала ее еще больше, чем его угрожающий жест. Чувства, о существовании которых Кэролайн и не подозревала, проснулись. У нее начала кружиться голова, когда Бен почти шепотом повторил:

– Помнишь, Каро? Помнишь, как нам достаточно было лишь посмотреть друг на друга? Как не хватало нам слов? Как наши обнаженные тела прикасались друг к другу, как ты не могла дождаться момента, когда мы соединимся?

– Хватит! – Мольба о пощаде слетела с ее трясущихся губ. Тело дрожало от хорошо знакомого магического ощущения его близости, смешавшегося с острой болью потери и предательства, которые невозможно было забыть. – Отпусти меня, – хрипло произнесла Кэролайн, испугавшись своей чрезмерной чувственности.

– Я бы отпустил, если бы ты этого хотела, – нежно промурлыкал он. – Но ты не хочешь. Ты так же готова переспать со мной сейчас, как и раньше. Можешь отрицать это сколько хочешь, но они не могут лгать... – Бен нежно провел большим пальцем по ее приоткрытым пухлым губам. Это мягкое прикосновение возродило в Кэролайн все прежние желания. Ей захотелось дотронуться до его пальца языком, перейти запретную черту.

Будто прочитав это в ее глазах, Декстер провел пальцами по ее скуле, потом по шее. Затем его пальцы скользнули в вырез ее тонкого шелкового халата.

– И они тоже, – медленно, протяжно добавил он сладким голосом. Его длинные пальцы нежно гладили ее грудь.

Кэролайн едва могла дышать. Его ласки доставляли ей неизъяснимое наслаждение, как и прежде. В этот момент уже ничто не могло сдержать ее страсть, и все, что он натворил в прошлом, забылось.

Ее губы были приоткрыты. Она посмотрела на Бена из-под неожиданно отяжелевших век и встретила жесткий страстный взгляд. Кэролайн тихо застонала. Тысячи острых возбуждающих иголочек покалывали ее тело, толкая на немедленные действия.

Она снова ощутила страсть и необузданное желание, которое испытывала раньше. Только теперь это ощущение было порождением настоящего, а не картинами прошлого, которые она старалась выкинуть из головы, как только они там появлялись. Здесь и сейчас ее снова тянуло к Бену, как всегда. Его черные, как ночь, глаза пристально смотрели на нее. Безумно красивый рот медленно расплылся в улыбке. Эта сексуальная улыбка лишила ее остатков разума.

– Итак... – Бен медленно протяжно выдохнул. Его густые ресницы опустились, когда он внимательно посмотрел на ее рот. – Тебе нечего сказать, Каро? – Он наклонил темноволосую голову, почти вплотную приблизив свои губы к ее рту. – Хорошо. Очень хорошо.

Ее губы беспомощно раскрылись, приглашая его к поцелую. Кэролайн вдыхала его терпкий мужской запах, от которого у нее начинала кружиться голова. Он поцеловал уголок ее губ, и она инстинктивно повернула голову. Она жаждала получить его поцелуй – ощутить то, что хорошо помнила. Она была совершенно готова отдаться своей неодолимой страсти, которую ни один мужчина в мире не смог бы разбудить в ней с такой силой, с какой это делал Бен.

Но он лишь дотронулся языком до ее пухлой нижней губы и поднял голову. Его сильные руки спокойно лежали на ее тонкой талии. Он прекрасно себя контролировал, в то время как ее тело уже не поддавалось никакому контролю. И она была готова разрыдаться от жестокого унижения, когда он произнес:

– Так ребенок обычно угощает любимого человека конфеткой.

Бен отпустил ее и отодвинулся. Его губы были сжаты, а взгляд черных глаз блуждал по возбужденному телу Кэролайн, не упуская из внимания ее напрягшиеся соски, влажные раскрытые губы, затуманенные желанием и страстью большие фиалковые глаза.

– Один-ноль в мою пользу, Каро, – добавил он. Потом кивнул в сторону двери и продолжил уже совершенно равнодушным тоном: – Иди поспи немного. Теперь тебе это необходимо. Только в семнадцать лет ты могла не спать всю ночь и при этом быть обворожительной с утра. – Он язвительно улыбнулся. – Но все меняется, правда?

Смысл сказанного был ясен: на следующее утро Кэролайн будет выглядеть, как Баба Яга. Она уже не в том возрасте и, что самое обидное, утратила все, что когда-то разжигало в нем неудержимое желание. Тогда он бы не смог сдержать себя.

Трудно объяснить, откуда у нее нашлись силы, чтобы прямо, не шатаясь, выйти из комнаты. Ее унижение было настолько безграничным, что ноги сделались ватными, а глаза застилала красная пелена.

Проснувшись утром, Кэролайн была приятно поражена, что ей вообще удалось уснуть. Зато она совершенно не удивилась, увидев в зеркале темные круги под глазами. Ее обычно здоровая, жемчужная кожа казалась серой в ярком весеннем свете, который щедро заливал небольшую спальню.

Да, ей уже не семнадцать. Язвительное замечание Бена снова больно ужалило ее. Она – двадцатидевятилетняя женщина, умудренная жизненным опытом. Ей следовало быть умнее и не позволять лживому предателю Бену Декстеру доводить ее до такого эмоционального состояния, что она чуть ли не молила его заняться с ней любовью.

Горячая волна стыда окатила ее с головы до ног. Собственное тело предало ее так же, как в прошлом это сделал Бен.

Кэролайн тряхнула головой и помассировала пальцами ноющие виски. Так, ладно, подумала она устало, я вела себя как дура, как наивный подросток, каким была двенадцать лет назад. Она вспомнила, как однажды жарким летним днем вышла из прохлады леса к заброшенному полю, где раньше выращивали траву для скота. На старых деревянных воротах сидел Бен.

На нем были только обрезанные потертые джинсы и изношенные сандалии. Коричневая от загара кожа блестела на солнце, темные непослушные волосы свисали на лоб, а в черных глазах плясали тысячи соблазнительных огоньков. Он спрыгнул на землю и, обворожительно улыбнувшись, медленно направился в сторону Кэролайн.

Именно тогда она почувствовала, что между ними промелькнула какая-то искра. Девушка затаила дыхание и едва могла найти слова, чтобы ответить ему, когда он сказал:

– Значит, учеба закончилась? Что-то подсказывает мне, что это лето будет незабываемым.

По взгляду Бена она поняла, что ему нравилось то, что он видел перед собой: ее стройное тело, облаченное в легкий летний наряд из хлопка, и пышная копна волос, ниспадающих до пояса.

Никогда раньше она не стояла так близко от него. Эффект был ошеломляющим. Конечно, она знала, что он живет с матерью в старом домике вниз по реке. Пару раз Кэрри видела его в деревне и слышала, как жители шушукались о его непристойном поведении.

Но все, что она могла сделать в тот момент, – это одарить его очаровательной улыбкой и пожать протянутую ей руку. Так все и началось...

Кэролайн горько вздохнула и сжала губы. Какой же наивной она тогда была!.. И прошлой ночью вполне могла бы снова наступить на те же грабли, если бы Бен не дал ей понять, что он совершенно в этом не заинтересован.

Нет смысла размышлять о случившемся или жалеть, что она допустила такую ситуацию. Это произошло, и теперь ей надо привести в порядок свои мысли, собрать остатки гордости, доделать работу и как можно скорее уехать отсюда.

Прохладный душ немного привел ее в чувство. И речи быть не может о том, чтобы надеть предложенные Линдой старые джинсы и рубашку и отправиться расчищать чердак. Сегодня она как никогда должна быть при параде. Необходимо восстановить свой имидж и попытаться как-то забыть о вчерашнем вечере.

Пусть Бен сегодня уедет в Шрузбери и не увидит, как она выглядит, но Кэролайн хотела бы быть на высоте для самой себя.

Она надела элегантные льняные брюки, в которых была в ресторане, украсив их узким плетеным ремнем, и светло-серую шелковую блузку, провела намного больше времени, чем обычно, перед зеркалом, создав на лице идеальную маску. Потом собрала волосы в хвост и вышла из комнаты.

Линда сидела за столом на кухне и что-то писала. Увидев Кэролайн, она улыбнулась и встала.

– Отлично... Я как раз собиралась оставить вам записку. Теперь можно обойтись и без этого. Значит, так: продукты и немного готовой еды – в холодильнике, в шкафу всевозможные консервы. Так что хозяйничайте сами... Босс уже уехал в Шрузбери... Только не говорите мне, что собираетесь разбираться на чердаке в таком наряде! Разве джинсы и рубашка вам не подошли?

– Дело не в этом. – Кэролайн заглянула в кофеварку. – Просто сегодня я решила отдохнуть от чердака и заняться первым этажом. – Она взяла чашку. – Составите мне компанию?

Линда задумалась ненадолго.

– Как отказаться от столь соблазнительного предложения? Я уже должна быть в дороге, но десять минут погоды не сделают. – Она снова уселась на стул, пока Кэролайн разливала кофе. – И как вам удается всегда выглядеть стильно? Наверное, это от рождения. Вот на мне, например, что ни надень, все будет сидеть не так!

– Уверена, что это неправда. – Кэролайн устроилась напротив Линды и передала ей кувшинчик с молоком и сахарницу. Настроение у нее было отвратительное. Линда, по всей видимости, хотела завести обычный женский разговор, но у Кэролайн были другие намерения. – Знаете, меня не перестает преследовать мысль, что дом выглядит немного странно. Конечно, он стал удобнее и светлее, чем в те времена, когда я здесь жила. Но у меня сложилось спечатление, что мистер Декстер преследует какие-то определенные цели. Вы не знаете, что он собирается здесь устроить?

– Вы не в курсе? – Линда удивленно вздернула брови, но потом улыбнулась. – Он основал фонд, вложил в него кучу своих денег. Доходы с гольф-клуба и центра развлечений пойдут на содержание пансионата и на зарплату сотрудникам. Здесь будут проводить каникулы, выходные и отмечать праздники обездоленные дети... По-моему, чудесная идея... Им будет чем заняться и в доме, и на свежем воздухе. Прогулки по саду, катание на лошадях, лодках, рыбалка...

Линда уже давно уехала, а Кэролайн все еще пребывала в недоумении. То, что рассказала ей мисс Пенни, никак не вязалось со сложившимся в голове Кэролайн образом Бена Декстера.

Неужели она ошиблась в своих суждениях о нем? Неужели он совсем другой?

Она поднялась из-за стола. Хватит! У нее полно работы. И нет никакого смысла тратить время и силы на размышления о человеке, который сам себя назвал ее врагом.

Она поднялась наверх, в комнату, которая раньше принадлежала ее отцу. Громоздкие викторианские шкафы и массивный комод были пусты. Скорбящая Дороти забрала с собой все вещи хозяина. Единственное, что представляло какую-то ценность, была красивая кровать из позолоченного итальянского дерева.

Кэролайн записала в блокнот возможную цену этой кровати и быстро вышла из комнаты. Почему же все-таки отец никогда не любил ее?

Она подумала, что обязательно надо будет встретиться с Дороти до возвращения в Лондон. Комнаты, не использовавшиеся при жизни ее отца, приняли совершенно новый облик. В них стало светло и уютно. Они были обставлены двухярусными кроватями, шкафами и полками разных цветов.

Бен, должно быть, вложил значительную часть своего состояния в это благотворительное мероприятие. Что же послужило причиной этому? Воспоминания о собственном детстве?

Помощь, которую государство оказывало его матери, была ничтожной. Сама Джанет Декстер пыталась заработать деньги, выращивая и продавая разные овощи. Но все отказывались покупать у нее что-либо, а однажды, вдруг вспомнила Кэролайн, кто-то даже пригрозил сообщить в полицию о ее незаконном бизнесе.

Да, жизнь была жестока к Декстерам. Никто из жителей деревни не знал, что привело в их края эту несчастную пару. И несмотря на близость с Кэролайн, Бен никогда не рассказывал ей о том, как они с матерью жили раньше. Он всегда что-то скрывал, даже в то время.

Чтобы у нее не сложилось о нем чересчур хорошее мнение, она напомнила себе о ребенке Мэгги Поп, которого он бросил.

Тяжело вздохнув, Кэролайн заставила себя вернуться к работе. В конце коридора, соединявшего старое крыло эпохи Тюдоров с основной частью дома, раньше стоял довольно милый столик из красного дерева. Но, как и большая часть находившихся здесь когда-то ценных вещей, он исчез. Это начало раздражать Кэролайн. Ее работа профессионального оценщика совершенно не требовалась. Бен Декстер обманом заманил ее сюда.

Но зачем?

Она отодвинула щеколду на дубовой двери, ведущей в старое крыло. Когда Кэрри была маленькой, ей запрещалось заходить в эти комнаты, расположенные над кухней и столовой.

– Там куча пауков и других ползучих тварей. К тому же пол уже прогнил от старости, – говорила Дороти Скит. И она набралась храбрости заглянуть туда, только когда ей исполнилось восемь лет.

Теперь все изменилось. Вместо потрескавшихся от времени досок стены были обшиты серебристым дубовым брусом. Солнечный свет струился сквозь оконные стекла, делая более насыщенными цвета персидских ковров, застилавших до блеска отполированный пол. Совершенно очевидно, это одна из комнат, которые Бен оставил для себя. Она была отлично меблирована, а в центре красовалась картина, которая вновь свела их. «Первая любовь».

Сердце забилось у нее в груди. Если бы Майкл не распознал в этой картине шедевр Лассуна или если бы Бен не захотел приобрести полотно, ее жизнь продолжала бы свое уже привычное спокойное течение. И она никогда бы больше не увидела Бена Декстера.

– Одобряешь? – прозвучал в тишине его мягкий голос.

Кэролайн резко повернулась в его сторону. Ее огромные глаза темными пятнами выделялись на нежной белизне лица.

Он был неотразим в темно-синем костюме отличного покроя, снежно-белой рубашке и темном галстуке.

– Это твоя картина, и тебе решать, куда ее повесить. Но надеюсь, ты позаботился о системе безопасности.

– Ответ прозаичной Кэролайн Харви. – Бен улыбнулся уголками губ, но глаза его при этом остались холодными, как лед. – Но давай посмотрим на это с другой стороны. Разве ты не согласна, что картине место здесь, дома? – Теперь в его голосе слышался еле сдерживаемый смех. Это укололо Кэролайн.

– Чушь! – резко ответила она.

– Но ведь она вполне может сойти за твой портрет, разве нет? – спокойно продолжал он. – Я помню тебя именно такой. Прочитав статью в журнале и увидев фотографию, я сразу решил, что должен купить эту картину и повесить ее именно здесь. Как напоминание о том, что многое в нашей жизни не является тем, чем кажется. Натурщица очень похожа на тебя, но это не ты. Ситуация такая же, какая была у нас с тобой. Но только ты на самом деле оказалась совсем другой.

– Кто бы говорил! – вспыхнула она в ответ. Да этот человек, как выясняется, имел на нее зуб.

Дело принимало крутой оборот. Все, с нее достаточно. Она уезжает! Немедленно!

– Мистер Декстер, – сказала Кэролайн, понижая голос до, как она надеялась, холодного безразличия. – Нет нужды в моем дальнейшем пребывании здесь. Мои профессиональные услуги не требовались изначально. Как я заметила, вы уже избавились от ненужного хлама и оставили лишь небольшое количество представляющих ценность предметов. Их ориентировочную стоимость я сообщу вам в Лондоне в письменной форме.

– Как мило. – Его черная бровь насмешливо вздернулась. Бен стоял в дверном проеме, и чтобы выбраться из комнаты, ей пришлось бы пройти мимо него. Рядом с ним, слишком близко. Этого она не вынесет.

Кэролайн нервно сглотнула, а Бен медленно и спокойно продолжал:

– Ты права насчет того, что твои профессиональные услуги здесь не нужны. Но у меня есть другие требования, Каро. И ты уедешь отсюда, только когда полностью их удовлетворишь.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Предлагаю немедленно приступить к делу.