Вернуть Любовь (СИ)

Глава 23

Саша.

Дождь все шел и шел. Сквозь мокрое стекло я глядел в черную безысходную ночь за окном. В окне отразились приближающиеся брат и Борис, но я даже не повернулся, пока Борис не окликнул меня по имени.

— Я только что из участка, — сказал Борис. — Думаю, тебе нелишне будет узнать, что Прокопенко в тюрьме. Завтра с утра ему предъявят обвинение.

— В попытке изнасилования?

— В убийстве первой степени.

У меня внутри все оборвалось. Они что, хотят таким образом сообщить, что Марси умерла?! Медленно повернулся к ним и прохрипел:

— Что?..

— Я послал к нему домой своих людей, и они нашли там его мертвую жену. Он задушил ее голыми руками несколько часов тому назад, — пояснил Борис.

Я устало провел ладонью по лицу, как бы снимая напряжение последних минут.

— Бог ты мой!

— Катя не зря его боялась, — вздохнул Лёша. — Уже из телефонных разговоров стало ясно, что он просто псих!

С минуту помолчали. Я никак не мог найти нужных слов. Такая пустота! В голове — ну ничегошеньки! Наконец потрепал брата по плечу.

— Мне очень жаль, что тебе испортили такой день.

— Брось! Ты ведь не виноват, что все так обернулось. Виновник в тюрьме. С него и спрос.

У меня невольно сжались кулаки.

— А он ведь мог ее убить.

— Но не убил.

— Если бы я не успел…

— Но ты успел! — вздохнул Борис. — Теперь все в безопасности.

Никто из нас ни словом не обмолвился о ребенке, которого Катя носила под сердцем. Может, появится еще один пострадавший от свирепого сумасшествия Игоря Прокопенко. У Леши родился первый ребенок, а мой второй ребенок, возможно, в тот же день умрет. Просто кошмар какой-то!

Чтобы как-то заглушить беспокойство, спросил:

— Как Даша?

— Как, как… Так, будто только что родила ребенка… Я заикнулся было, что, мол, знаю, как она себя чувствует… Так я думал, она тут же вскочит с постели и заедет мне по голове. — Он рассмеялся, несмотря на мрачность обстановки.

С трудом выдавил из себя подобие улыбки.

— А, ребёнок? — хрипловатым голосом спросил я. — Кто?

— Сын. — Леша расплылся в широкой улыбке. — Орет очень громко.

— Это здорово, Лёха. Просто замечательно!

Брат положил руку мне на плечо, утешая:

— Послушай, Сань, с Катей все будет хорошо. И с ребенком. Я знаю, чувствую это. Разве я когда-нибудь врал тебе?

— Сколько раз.

Лёша нахмурился.

— Ну только не сейчас. Вот увидишь, так оно и будет.

Я кивнул, но, все же, не поверил. Развернулся спиной к освещенному коридору, моему настроению больше соответствовал мрак за окном…

«Я беременна». Сначала я просто растерянно уставился в голубые глаза Кати. Просто не мог двинуться с места, не мог говорить, не слышал ничего, кроме этого слова. Потом ладонь Бориса привело меня в чувство.

— Саша, ты слышал, что она сказала?

Но я молча сгреб Катю в охапку и понес сквозь выбитую дверь спальни. Борис довез нас до больницы и уехал разбираться с Прокопенко. И вот он уже вернулся, а врача все не было. Почему так долго?

Оглянулся на своих родных. Ника сидела уткнувшись лицом в ладони. Мама рыдала на плече Бориса. Лёша разрывался между палатой Даши и коридором.

Да уж, ещё пару часов назад все радовались за Дашу и Лешу, а теперь…

— Нет!.. — Я не сразу осознал что простонал это в отчаянии, но услышал звук собственного голоса, молящего судьбу, молящего Бога.

Катя не может умереть. Не может! Теперь, когда она так мне нужна? Когда я наконец осознал, как она дорога для меня? Вспомнился наш разговор с Лешей сегодня днем. Днем? Казалось, прошла уже целая вечность. Брат спросил:

— Вот ты и подумай, что для тебя больнее: потерять Катю или остаться с ней…

Возможно, я смог бы ответить уже тогда. Телефонный звонок Даши помешал нам закончить беседу, сейчас же сам задался этим вопросом.

И сам себе ответил: после потери Тани, потери их ребенка, самым худшим для него было бы снова потерять любимую и ребёнка.

А я полюбил Катю. Безумно полюбил. И теперь чувствовал себя ужасно.

Как последний дурак, отверг ее, когда был больше всего ей нужен. Отвернулся от нее, беременной и перепуганной насмерть. Почему? Из гордости. Кому ж понравится, когда тебя обманывают! Но история с домом теперь казалась мне больше проявлением любви, чем обманом. Да уж я был упрям как осел и отказывался принимать простое и очевидное: Катя любит меня, а я люблю Катю.

Я рассмотрел свой грех со всех сторон, даже встал на место Тани. Она не пожелала бы мне другой участи. Ее способность любить была такой громадной, что она первая велела бы мне полюбить снова, если бы знала, что нам было назначено судьбой.