Верняк

Глава 11

Внезапные муки голода напомнили мне, что я только завтракал, и то лишь вчера.

Поэтому я отправился в одно из моих излюбленных мест на Ля Сиенега, где выпил пива в баре, чтобы утопить в нем мой голод, а потом заказал баранину на ребрах толщиной в дюйм и сел за столик в углу.

Наслаждаясь черным кофе и вдыхая табачный дым, в ожидании счета, я немного поразмышлял о сегодняшнем дне, который медленно, но верно шел к завершению. Я обозрел недавние события и заново глянул на людей, с которыми говорил, и подумал о Джиппи и его скважине, о мужчинах и женщинах, которых видел, и о тех, которых еще не видел. Потом подписал чек, получил три десятицентовика и воспользовался платным телефоном ресторана, находившимся недалеко от входной двери.

Я набрал номера телефонов, которые были записаны в моей записной книжке, номера Девина Моррейна, Изи Баннерса и Бена Риддла, но мои десятицентовики остались при мне. Куда же все подевались?

Потом я вспомнил имя Дональда Кори, заглянул в книжку и набрал номер его телефона. Тут наконец мне ответили.

Я сказал, кто я такой, изложил часть того, о чем собирался поговорить при встрече, и спросил, не могу ли я посетить его и отнять минут десять. Дональд Кори любезно ответил согласием. Но хорошо, если бы я выехал сейчас же, потому что уже половина девятого, а он привык ложиться рано.

Таким образом, мне ничего не оставалось, как выезжать немедленно, и минут через десять я уже входил в его большой и почти новый дом в Бель-Эйре, где даже бедные люди имеют деньги. Аудиенция длилась еще пятнадцать минут, стало быть, возвращался я от него около девяти. От Кори я хотел единственного: подтверждения или опровержения того, что Арнольд Трапмэн поведал мне днем, а именно, что идея выкупа доли «рабочего вклада» исходила не от него, а от мистера Кори.

Вот как протекала наша беседа – в кабинете, облицованном панелями из светлой сосны, где мы, сидя напротив друг друга в просторных креслах, потягивали коньяк «Реми Мартен». Кори оказался крепко сколоченным мужчиной шести футов ростом и лет сорока с небольшим. У него было полное розовое лицо и чрезвычайно обаятельная улыбка.

– Да, факты в основном изложены верно, мистер Скотт, – подтвердил он, когда я объяснил некоторые детали своего дела и повторил то, что сказал Трапмэн. – Кроме одной мелочи: я ни словом не обмолвился о том, почему хочу продать свою долю. Но думаю, что, зная мои обстоятельства, он ошибочно заключил, будто у меня финансовые затруднения. Он не упоминал про мои неудачи в бизнесе?

– Да, что-то такое было. Во всяком случае, у меня создалось именно такое впечатление.

– Возможно. Я вложил пятнадцать тысяч в это предприятие отчасти потому, что ввиду структуры налогов, которые я плачу, действительная цена была для меня только чуть больше сорока пяти тысяч долларов. Вы, несомненно, знаете, что сто процентов всех расходов на бурение изымаются из текущих доходов инвестора, и пока что для меня это предприятие представляло незначительный риск, а потенциально обещало хорошую прибыль.

– Если такие деньги имели для вас столь малое значение, то как случилось, что совсем недавно вы стали торговаться с Трапмэном из-за несчастных двух тысяч пятисот долларов?

Он улыбнулся, и улыбка его была очень приятной.

– Я никогда не думал о двух тысячах шестистах долларов как о пустяке – это заблуждение, даже о двадцати пяти долларах так не думаю. Но получение месячной платы за разработку скважины в размере ста двадцати пяти долларов, причем двадцать восемь из них будут изыматься в федеральный бюджет, – с моей точки зрения, дело, не стоящее внимания.

– Готов с вами согласиться.

– Более того, я вложил деньги в скважину в прошлом году. А теперь наступил уже другой год с новым налогообложением капиталов, сулящим новые возможности и новые проблемы. И я рассчитал, что большая часть моего капиталовложения, обесценится довольно скоро, через несколько лет. Две тысячи пятьсот долларов, которые мне сейчас выплачивает Арнольд, – это долгосрочная прибыль с капитала, и это лучше, чем обычный, настоящий и будущий, доход от скважины. Итак, – он снова улыбнулся, – эти «несчастные» две тысячи шестьсот долларов попадают в мои руки сразу же, прямо сейчас, и я могу их использовать, как хочу, а не получать ежемесячно крохотными порциями.

Я кивнул.

– Мне бы доставило огромное удовольствие продолжать эту дискуссию, мистер Скотт, – сказал он, поглядев на массивные оригинального вида часы на запястье левой руки, – но, боюсь, уже поздновато.

С этими словами он нажал на маленькую кнопку на корпусе часов, и я увидел, как замигали красноватые цифры, образующие циферблат.

– Уже без десяти девять, – проговорил он.

«Часы денди, – подумал я. – Как маленький компьютер. Жидкие кристаллы и тому подобное. Должно быть, обошлись Кори в изрядную сумму. Вероятно, отдал за них весь свой вклад в разработку скважины».

– О'кей, – сказал я. – Я уже почти ушел. Но хотелось бы задать последний вопрос. Знаете ли вы что-нибудь о человеке по имени Девин Моррейн и о его холаселекторе?

– Этот любвеобильный малый с «дудлбагом»? – сказал он, улыбаясь одной из своих самых обаятельных улыбок.

На этот раз Кори поменялся ролями со мной. Обычно я был тем парнем, который употреблял неуважительное слово «дудлбаг», а все меня поправляли.

– Да, тот самый, – ответил я. – Судя по тому, как вы отзываетесь о его изобретении, у меня впечатление, что вы не очень высоко его цените.

– Я думаю, что оно вообще не представляет ценности. Это чепуха.

– Верно. Видели вы, как Моррейн с ним управляется?

– Да, несколько раз. Бродил по участку со своим «черным ящиком», вертел им, направлял в разные стороны... Но надо отдать ему должное – большого упорства человек. Правда, меня там в такие моменты поблизости не было. Он довольно скрытен, когда речь заходит о его приборе, и не рассказывает, как он работает. Якобы работает. Иногда его сопровождал, а может, и помогал ему, ваш клиент мистер Уилфер.

– Да, Джиппи, по-видимому, очень верит в этого человека и его искатель углеводородов. Так, значит, вы полагаете, что этот прибор никуда не годится? Или, может, годится, но – для обмана, для какого-то мошенничества?

– Мое мнение – поверьте, достаточно взвешенное мнение образованного человека – заключается в том, что инструмент мистера Моррейна не представляет никакой ценности. Правда, у меня нет оснований считать его чуть ли не преступником, я не усматриваю в его действиях намерения обмануть. Даже если он кого и обманывает, то в первую очередь себя самого. Конечно, я могу ошибаться, но... Впрочем, это только мое личное мнение. Но оно сформировалось не сразу и не так уже легко.

– Он был поблизости, когда... – Я замолчал, обдумывая, как придать вопросу другую форму. – Кто присутствовал, когда были начаты работы по бурению скважины? Только-только начаты, понимаете?

Кори кивнул.

– Я хочу выяснить, кто присутствовал, когда вы работали над скважиной: Моррейн, вы или кто-то другой? Я имею в виду момент, когда нефть действительно забила из скважины или что там происходит.

– Ее выкачивают на поверхность, мистер Скотт. Давление газа на глубине часто бывает недостаточным, чтобы погнать нефть по трубам наружу, поэтому ее приходится выкачивать. Но на ваш вопрос отвечаю: нет, меня не было, когда скважина начала функционировать. По-моему, там находились только мистер Трапмэн и мистер Баннерс.

И, конечно, те, кто работал на бурении скважины, постоянно, вся бригада рабочих. Бурение проходило без проволочек, и мы по графику добрались до намеченной отметки. Но нефти оказалось совсем не так много, как мы ожидали. Разумеется, это нас разочаровало. Во всяком случае, я вполне уверен, что мистера Моррейна при этом не было.

Я узнал от Кори все, что собирался узнать, но одна мелочь смущала меня, и потому я спросил:

– Вы назвали Моррейна «любвеобильным». Почему?

– Возможно, слово не совсем удачное. Это мое личное впечатление, и только. Он красивый мужчина, высокий, примерно вашего роста, мистер Скотт, хотя и значительно стройнее. Такой, знаете ли, неотразимый малый... В нем есть нечто демоническое. И при всем этом он холостяк, хотя ему под сорок. Да, но пару раз он появлялся в сопровождении какой-нибудь сногсшибательной молодой дамы с чрезвычайно соблазнительными линиями фигуры.

– Хм. Интересно, сколько же их у него?

– Ну, не бесчисленное множество, но достаточно, можете быть совершенно уверены, мистер Скотт. Более того, мистер Моррейн, когда возникала пауза между периодами его интенсивных исследований в полевых условиях, был не прочь уделить особое внимание молодым дамам – конечно, по очереди.

– Как это понять? Не занимались же они любовью прямо среди бела дня где-нибудь на вершине буровой вышки?

– О нет, нет. – Кори улыбнулся. – По крайней мере я ничего подобного не заметил. Мистер Моррейн путешествует в «доме на колесах», эдаком миниатюрном подобии номера мотеля. Там он возит свой бесценный прибор и другое оборудование. И, вне всякого сомнения, время от времени и девушек.

– Чрезвычайно привлекательных и сногсшибательно сексуальных.

– Да, вроде того. Но и на этот счет я могу ошибаться.

– Как же ему удается выкраивать время для научных изысканий?.. Но вернемся на минуту к Арнольду Трапмэну и его покупке вашей доли в скважине. Могу я считать доказанным, что вы не бросались к его ногам и не умоляли приобрести вашу долю, поскольку в противном случае вам нечем было бы продолжать выплаты за часы?

Он улыбнулся, но промолчал. Естественно, такой нелепый вопрос и не требовал ответа.

Я снова увидел, как он нажал кнопку на корпусе своих часов, поэтому встал и сказал:

– Искренне вас благодарю, мистер Кори. Я признателен за то, что вы терпели мое присутствие в течение этого ужасного часа.

– Это было удовольствие, мистер Скотт.

Я ушел, хотя готов был наслаждаться беседой с ним и дальше. Мне хотелось узнать, где это он раздобыл такие часики.

Я катил по бульвару Сансет, радуясь прохладному ночному ветерку, овевавшему мое лицо, когда некий фрагмент одного из сегодняшних разговоров вдруг выплыл у меня из памяти и так прочно овладел сознанием, что я подрулил к обочине и остановил машину. Там я заглушил мотор и закурил сигарету.

«Это странно, – думал я, – это дико, это просто совпадение, просто колдовство, попадание в цель одно на миллион».

Я вспомнил, что Сайнара Лэйн говорила о перемещениях в гороскопе Джиппи й тому подобной чепухе. Она говорила, что сейчас у него опасный период. Более того, она сказала, что он может быть ранен в голову или в область живота, если, конечно, я правильно понял ее. Но я отчетливо помнил, что она упомянула «бедствие в знаке Девы».

Я и тогда не очень-то верил, что в гороскопе можно разглядеть такие частности, не верил в это и теперь. Весь мой богатый опыт по части стрельбы и ранений свидетельствовал, что люди, которые знали заранее о том, что и как произойдет, собирались или сами принять участие в преступлении, или были близки с теми, кто его готовил.

А это означало соучастие, если не прямое, то косвенное.

Такая характеристика, конечно, не могла иметь отношение к прекрасной Сайнаре, у которой была масса разнообразных достоинств, не говоря уж про ее фигуру и внешность... И именно в этот момент в моей памяти высветлилась еще одна обеспокоившая меня фраза: описание Дэном Кори «необычайно привлекательной дамы со сногсшибательными изгибами фигуры», сопровождавшей Девина Моррейна к месту бурения скважины.

Это описание, безусловно, как нельзя лучше подходило к Сайнаре Лэйн.

Я кончил курить, все еще размышляя о любвеобильном Девине Моррейне, о Сайнаре, о Джиппи, лежащем на больничной койке с пулевым отверстием в животе, потом вытащил свою записную книжку и нашел в ней страницу под литерой "Л".

Еще раньше, когда я записывал адрес «Путеводителя по звездам», я записал и домашний адрес Сайнары Лэйн. Оказалось, она живет не очень далеко от того места, где я сейчас находился. Не слишком далеко и не слишком поздно. Но, даже живи она очень далеко и будь много позднее, я все равно поехал бы туда.