Верный клинок

ГЛАВА 3

Пришел день, когда Верховный Пастырь Хоккаты возложил венец на голову восьмилетнего Раэла и провозгласил его королем. Тень его, еще детская, не обретшая четких форм, колыхнулась, и стала гуще и объемнее. Дядюшка-регент смотрел на юного правителя так, будто мечтал убить его на месте. Раэл шмыгнул носом, слегка заикаясь произнес полагающиеся слова. В огромном гулком помещении за его спиной некуда было яблоку упасть. И только матушки, единственного человека, которого Раэл желал здесь видеть, не было рядом с ним. Матушка осталась во дворце.

Она пришла к Раэлу, дурно спавшему ночь перед рассветом, за полчаса до того, как явились слуги одевать его. Матушка прижала голову сына к груди, заплакала и закашлялась:

— Вот ты и вырос, Раэл. Если ты нас не защитишь, этого не сделает никто…

Он тогда почувствовал себя таким маленьким.

Теперь на его лоб опустилась холодная железная корона, он вздрогнул и сосредоточился на самом главном событии в жизни. Коронационное кольцо, тоже простое, железное, было ему великовато, и норовило соскользнуть с пальца. Желудок свело судорогой, он забурчал, и Раэл почувствовал, как у него краснеют уши. Ему показалось что голодное брюхо заглушило даже хор.

Утром он не ел, а уже перевалило за полдень.

Верховный Жрец, человек пожилой, улыбнулся юному королю.

— Ничего, — шепнул он, — бывал и такие государи, кто от нервов пускали ветры… И совсем не так тихо.

Раэл хихикнул, дядя бросил на него раздраженный взгляд.

Жрец подал королю руку, помогая встать с колен. Раэл с благодарностью вцепился в сухую, теплую, старческую ладонь. И даже сумел не запутаться в длинных церемониальных одеяниях.

— А теперь, государь мой, таинство…

Дядя двинулся за ним, Жрец остановил его.

— Лишь помазанник Света и служитель его войдет в эту дверь…

— Я регент!

— Но не король.

Раэл послушно шел за стариком, глядя на его спину в золотом облачении.

Они прошли узким, тускло освещенным коридором, поднялись по шаткой лестнице, по другой — спустились, и жрец с поклоном освободил юному королю путь.

— Там ждут вас, мой государь.

Раэл вошел и был ослеплен нездешним светом, чистым и ярким. Госпожа Света протянула к нему руки.

— Здравствуй, мальчик. Мне жаль, что столь юным ты вступил на престол.

Мне нужна помощь…

Раэл смотрел на Госпожу Света снизу вверх, а потом спросил:

— Почему жизнь несправедлива и не прекрасна? Как вы? Зачем люди должны умирать и… — он снова ощутил боль в желудке. — И голодать? Это нечестно.

Свет потускнел.

— Все совсем не так просто мой милый, — она поцеловала его в лоб. — Иди. Мы поговорим, когда ты подрастешь.

Он еще не раз приходил в эту комнатку, чаще всего тайком.

Позже они с дядей проехали по городу в сопровождении отряда гвардейцев, и дядюшка кидал черни монеты — большей частью обрезанные, потерявшие в цене, а на площади бил фонтан из кислого вина. Раэл продрог, и из носа у него текло — весь день моросил дождь, а венец не назовешь удобным головным убором, под которым можно спрятаться от непогоды. Кошеля с деньгами ему не дали — дядюшка страшно ревновал к любой капельке славы и народной любви, что не досталась ему.

Во дворце Раэла сразу же отправили спать, чему он был несказанно рад — рыцари собирались напиться в огромном трапезном зале замка, а когда они напивались, то начинали тянуть похабные песни и хватать служанок за зад.

Матушке повезло меньше, — она все еще оставалась хозяйкой замка, как вдова и мать короля. К тому же, дядюшкина жена постоянно хворала.

Раэл нетерпеливо отослал прочь слугу, помогавшего подготовиться юному королю ко сну, и завернувшись в одеяло, смотрел, как горит огонь в камине. Его трясло — не только и не столько от холода, сколько от гнева на дядюшку и его прихлебателей.

За стеной громко и требовательно заплакал ребенок. Это плакал Атристир — младший брат Раэла. Ему было чуть больше года, и до смерти отца он никогда надолго не расставался с матушкой. Матушка была родом с севера, и на ее родине все, даже благородные дамы, сами кормили своих детей грудью и носили повсюду на руках, используя хитроумно свернутый плед.

Но дядюшка запретил матушке уделять Атристиру излишнее внимание, сказав, что одного слюнтяя, неспособного оторваться от материнской юбки, она уже воспитала.

Атристир плакал все громче и громче. Даже натянутое на уши одеяло не помогало. Поворочавшись, Раэл со вздохом встал с постели, закутался в халат и вышел из своих покоев.

Кормилица Атристира была беспробудно пьяна. Раэл постоял над дородной женщиной, храпящей чуть тише плачущего ребенка, и подумал, что при отце такое было бы невозможно.

Раэл поднял повыше свечу, которую держал в руке и подошел к колыбели. Атристир затих, разглядывая огонек.

— Ну, и чего ты ревешь? — нарочито грубо спросил Раэл, сглатывая комок, вставший в горле. — Ты же принц!

— А где папа? — спросил принц, вставая на ноги.

— Папа далеко. Он больше не может нас защитить. Мы теперь сами за себя в ответе. За себя и за матушку. Мы не можем плакать.

— На руки, — ответил Атристир. — На руки.

— Ну что с тобой будешь делать? — спросил Раэл, доставая ребенка из колыбели сажая себе на бедро, как это делала матушка. — Ты же так и будешь реветь и спать мне не дашь.

Он забрал мальчика с собой, мстительно отобрав у нерадивой няньки плед, в который та была закутана.

Проснувшись и не обнаружив принца в колыбели, кормилица так перепугалась, что не стала жаловаться на Раэла. С тех пор принцы спали на одной кровати, согревая и поддерживая друг друга…

Зимой умерла матушка — сгорела от лихорадки за две седмицы. Перед смертью она просила сыновей поддерживать друг друга. Атристир был еще слишком мал, чтобы все понимать, но Раэл поклялся у смертного одра за обоих.

Дядюшкина жена была невзрачной, испуганной, но простой и доброй женщиной, вечно на сносях, искренне жалевшей племянников. Она родила мужу шестерых дочерей, таких же бледных и болезненных, как и она сама. Пожалуй только отсутствие наследника не давало дяде избавиться от племянников. Это понимали при дворе все. Она единственная при дворе называла Раэла королем, не насмехаясь. Он был очень благодарен тетушке за это.

Однажды тетушка подошла к нему и тихо сказала:

— Я должна вам кое-в-чем признаться, Ваше Величество. Ваш дядя, мой муж… он знается с теми, кто лишен теней.

Раэл усмехнулся. Он не верил в глупые пугалки для крестьян, особенно после разговоров с Госпожой Света. В какой-то момент он четко понял, что разговаривает с ним не высший разум, марионетка, или ученая птица папагалло, знающая только те слова, которым ее научили. И Госпожа Света в ответ на прямой его вопрос отпираться не стала. Много позже он сможет сравнить это с записью на пластинке, или с искусственным интеллектом весьма примитивного уровня. И будет прав.

— Я не солнце, Раэл, я только его луч… Солнцу невозможно быть везде одновременно, и если оно слишком приблизится к миру, то уничтожит его, понимаешь?

— Понимаю, — отвечал Раэл.

Про лишенных теней он тоже спросил у Госпожи Света.

— Ты должен хранить мир от них, дитя. Но это потом, когда ты подрастешь и окрепнешь.

Но тетушка не отставала от него со своими россказнями, и Раэл, чтобы успокоить нервную женщину, единственную, кто была добра к нему, решил все же выслушать ее. К тому же в тот год ему исполнилось тринадцать, и он чувствовал себя достаточно взрослым и окрепшим чтобы сражаться со злом. Еще сто лет назад он начал бы править без регента в четырнадцать. Теперь этот срок увеличен до шестнадцати лет.

Тетушка рассказала ему когда и где дядя собирается встретится со своими мрачными гостями, и добавила:

— Он сказал мне, что уже договорился о костре для меня в Пекле. Если я предам его, а предать мужа — это страшный грех, то я буду гореть в Пекле вечно.

Раэл снова усмехнулся.

— Если кто и достоин греться под теплыми лучами в Доме Вечного Солнца, то это вы, тетушка. А Пекло оставим другим.

Своих шестерых кузин Раэл бессовестно путал.

А впрочем для него все женские лица, скрытые слоем пудры казались почти неотличимыми друг от друга. Старшей, Айлирин, было почти девятнадцать, ее называли старой девой. Ходили слухи, что дядюшка хочет заключить союз между нею и Раэлом, но жрецы были против против кровосмесительного брака. Со своей предполагаемой невестой Раэл перекинулся хорошо если десятком слов до той роковой ночи, изменившей навечно представления юного короля о мире.

Он не ждал ничего важного от похода дяди в дворцовые подвалы — мало ли что ему может там понадобиться. Какие-нибудь оргии или пытки… Впрочем Раэл с удовольствием узнал бы что-нибудь гадкое о дяде, может это помогло бы от него избавиться. Тетушка пошла вместе с ним, хотя ее страшно трясло, так что зубы стучали. Впрочем, напугать ее было делом не трудным.

Раэл вооружился чем сумел — острым кинжалом и тяжелым канделябром. Фехтовал он довольно скромно и не продержался бы против взрослого мужчины больше минуты. Но возможно, тетушка успела бы убежать.

Тетушка остановилась в маленькой комнатке, и отодвинула заслон с узкого окошка.

— Вот, — сказала она. — Отсюда он заставляет меня смотреть иногда… когда ему кажется, что я вышла из повиновения.

Раэл подошел к оконцу и сдавленно выругался:

— Что за Пекло?!

Он и не представлял себе, что под дворцом находиться такое огромное помещение. Залитое огнем сотен свечей, отражающих свет от стен, облицованных зеркалами, и пола, покрытого медными пластинами, оно прекрасно иллюстрировало россказни жрецов.

Тетушка издала нервный смешок:

— Не Пекло, и даже не ворота туда, так, калитка.

В центре огромного зала копошились люди, рисуя знаки на полу. Наконец Раэл обнаружил и дядюшку стоящего на массивном постаменте неподалеку.

Одет он был в одеяние, созданное будто в насмешку над одеждами жрецов. Жрецы носили белое и голубое из простой, льняной материи, дядюшка обрядился в черный бархат и алую парчу.

Люди, рисовавшие странные знаки на полу, вышли, оставив у подножия постамента, на котором возвышался дядя, нечто, завернутое в несколько слоев черной материи.

Дядя воздел руки и нараспев принялся произносить слова на неизвестном Раэлу языке.

В центре круга, испещренного знаками взвилось под потолок багряное пламя и явилась Она…

Позже Раэл говорил Атристиру что не видел в жизни ничего более прекрасного и устрашающего. Но тогда, разглядывая огромную текучую фигуру с алыми глазами, которая постоянно меняла очертания, то становясь воительницей с витыми рогами и черными, будто ночь крыльями, то прекрасной девой, чернокудрой, обнаженной, будившей в нем нечто странное и запретное. Но тогда он не думал ни о чем, кроме того, как бы не испачкать штаны.

Существо наклонило голову и спросило, глядя на дядю сверху вниз.

— Что тебе надо, смертный дурак? Я дала тебе власть, которую ты просил, в обмен на твою душу. У тебя больше нет нужного мне товара. Ты весь мой.

Куда только делась вся дядюшкина спесь? Он дрожал как осиновый лист под алым взглядом.

— Мне нужен наследник, — прошептал он, едва слышно.

Раэл скорее прочел по губам, чем услышал. Пекляная гостья расхохоталась.

— Ну так делай детей, человек! Не получается с женой, найди себе полюбовницу. Мне ли тебя учить?

Дядя снова что-то прошептал. Существо расхохоталось.

— Вот это наглость, смертный. Забавно, забавно. Ну, а я в ответ хочу душу твоего племянника Раэла. Судя по всему, он собрался прожить жизнь праведника, и вознестись в Дом Вечного Солнца, к мамочке с папочкой… Делай все что хочешь, но сделай так, чтоб он пал в самую грязь. Из него выйдет великолепный лишенный тени. Еще один мой преданный слуга.

Дядя снова что-то пробормотал, Раэл не расслышал, и радостно билось его сердце: «Родители вместе, они не страдают! Родители в Доме Вечного Солнца!»

— Мне нравится этот мальчик. Такое чистое сердце… ммм. Такая четкая тень. Редкое сочетание. Мои враги старались изготовляя его… такая заготовка для хорошего короля. Может быть даже великого короля…

Существо вскинуло голову и посмотрело прямо в глаза застывшего Раэла. Когда Раэл стал старше он смог понять, что было том взгляде: предвкушение и страсть.

Дядя меж тем, спустился с постамента и развернул тюк. Стоявшая рядом с Раэлом тетушка вскрикнула и Раэл зажал ей рот.

В тюке оказалась связанная рукам и ногам Айлирин.

— О Госпожа, — сказала тетушка. — Нет! Нет. Нет.

Раэл тоже не готов был смотреть на то, что должно было произойти. Существо подтащило девушку поближе и ласково провело длинным когтем по щеке, оставляя кровавый след.

— Убей его, Раэл, — прошептала тетушка. — Неужели ты позволишь ему…

— Я не выстою против этого существа и секунды, — глухо ответил Раэл, сжимая кинжал.

— Слюнтяй! — Закричала тетушка. — Молокосос! Прав мой муж, говоря, что ты не мужчина! Я сама пойду и…

— И умрете… — спокойно ответил Раэл. — Оставите остальных пятерых дочерей без защиты.

Айлирин душераздирающе кричала. Это… эта женщина преобразилась, превратилась в огромную летучую мышь, нетопыря, и впилась в шею Айлирин. У Раэла не хватало мужества дальше глядеть, что там происходит. Он прижал сопротивляющуюся тетю к себе, закрыл ей уши своими руками и запел вполголоса песню, которую когда-то пела ему мать. Тетушка пыталась кричать, Раэл закрыл ей рот рукой, она попыталась прокусить ладонь. — Ничтожество. Слюнтяй. Слабак.

Он укачивал тетю, и слушал, слушал, как кричит Айлирин. Тете не было слышно, а Раэл чувствовал как ее пронзительные мольбы о смерти буравят его мозг.

«Да, — думал он, не прекращая напевать, и тетушка постепенно успокаивалась. — Может я и трус, но останусь жить. Мертвые мстить и защищать не могут».

Когда все закончилось, Раэл совершенно охрип, а в волосах его появилась первая седая прядь. Почти незаметная еще.

Когда все закончилось, и пришедшая из Пекла вернулась туда, откуда пришла, вновь появились люди, стерли рисунок с пола, вытерли кровь… Раэл обратил внимание, что люди эти очень странные: одни не отбрасывали тени, другие двигались так, будто были слепы и непроходимо глупы в добавок. Сообщники ушли, в зале остались лишь отец и дочь. Айлирин еще была жива. Она едва слышно стонала, завернутая в окровавленный шелк и бархат. Дядя поднял голову и заорал:

— Женщина! Ты здесь, женщина? Иди помоги дочери, женщина, и радуйся, что не оказалась на ее месте. Наша госпожа любит кровь, и женская ей милее мужской.

На свою беду и на счастье Раэла дядюшка очень удобно стоял прямо под окошком, а свет множества свечей слепил ему глаза. В крови юного короля кипел гнев, и он, почти не осознавая что делает, уронил свой бронзовый канделябр прямо ему на голову.

Он мог поклясться, что слышал, как треснула голова от удара, мог поклясться, что видел выступившую кровь… Тело дяди будто окутало туманом, а потом он засмеялся:

— Мы ведь уже проходили это, женщина! Разве нет? Никто не властен надо мной, кроме моей госпожи.

Тетушка повернулась к к Раэлу, глядя слепо и страшно:

— Я тебя ненавижу! Что у тебя вместо крови? Разбавленное водой вино?

Раэлу нечего было сказать. Разве что согласиться с тем, что он — трус.

Раэла трясло, Раэл почти не спал уже вторую седмицу. Каждый учитель пенял ему на рассеянность по нескольку раз на дню. Учитель словесности и вовсе сказал: «Я в глубоком расстройстве, Ваше Величество, мне жаль, что я не могу заинтересовать вас своим предметом».

Раэл опускал глаза, чувствовал, что у него горели уши… Но не думать о том, что он видел в подвалах замка он не мог. «Что делать? Что делать? Что делать…» заполошно стучала кровь в висках, и сердце уходило в пятки.

Он ведь убил дядю. Подсвечник был достаточно тяжел, и был запущен прямо в цель. И кровь была, и треск разломленного черепа просто не мог померещится Раэлу. И вот регент живой! Все так же ходит по дворцу, будто он здесь хозяин, все так же принижает достоинства Раэла при каждой возможности. Та тварь выпила кровь из Айлирин, и вот Айлирин — разве что еще бледнее и тише, чем обычно…

Что делать? Что делать?

Промучившись так две седмицы, он отпросился у дядюшки, сгорая от унижения, кусая губы и сжимая кулаки, отпросился на ночной молебен в главный храм.

— Что вы за существо, Раэл? — с досадой спросил дядя. Его прихлебатели, мелкие дворянчики, зашептались, захихикали. — Мягкотелы, как девица, слабохарактерны так, будто вас с детства готовили не к мечу и короне, а к жреческому посоху. Как такое… такая сопля родилась у моего брата, первейшего рыцаря, воина и защитника своей страны?

Раэл вспыхнул было, но опустил глаза. Еще два года. В шестнадцать он будет совершеннолетним. Нельзя давать повода, никому нельзя давать повода думать, что он представляет собой что-то большее, чем жалкий трусливый червь.

Перед отъездом в храм Раэл зашел к Атристиру. Тот выстраивал на полу солдатиков.

— Поиграем? — радостно спросил Атристир.

— Конечно! — ответил Раэл, снимая надетые было перчатки. Мальчики уселись у камина, принялись стрелять орехами из катапульты, и неожиданно для себя юный король развеселился. Он сам испугался этого чувства, понял, почему сторонился после происшествия в подвале своего младшего брата. Тот мог рассеять его мрачную решимость действовать. Атристир заставлял вспоминать Раэла о его мягком и чувствительном брюшке, которого у настоящего короля конечно быть не должно.

Жрец выслушал юного короля очень внимательно, то и дело всплескивая руками, впрочем молча, не желая прерывать рассказ. Потом пожевал губами и наконец произнес:

— Я думал дать вам еще немного времени подрасти, насладиться детством…

Раэл взвился, очень непочтительно.

— Детство? Вы думаете, все эти годы у меня было детство?! Я достаточно честен был на исповеди, чтобы вы понимали, что детства-то у меня и нет!

— Возможно, я неправильно выразился, — вздохнул старый жрец. — Но и взваливать на вас всю тяжесть мира я не счел правильным. Думаю, вам пора кое-с-кем познакомиться.

Четверть часа спустя король встретился с супругом Госпожи Света, Господином Теней. На первый взгляд не было в нем ничего необычного: средний рост, глубоко посаженные серые глаза, запыленные сапоги.

Господин Теней обратился к верховному жрецу:

— Вообрази, добирался в твоем мире до места на такси, таксист мне все уши прожужжал, что он крупный бизнесмен, а за баранкой сидит ради удовольствия… Здесь пришлось нанимать извозчика, и та же самая картина: он весь такой купец второй гильдии, а на облучке сидит для собственного удовольствия. А мы удивляемся схожести важных событий. Так отчего им не быть схожим, если люди везде одинаковые?

Раэл подошел ближе, с удовольствием отмечая, что с каждым годом все на меньшее количество людей ему приходится смотреть снизу вверх. Покачался с пятки на носок.

— Вы хотя бы настоящий?

Господин Теней коротко хмыкнул, и снова обратился к верховному жрецу:

— А парень не промах.

Раэл чувствовал что еще немного, и разозлится. Придворные зубоскалы, желая угодить дядюшке, тоже играли в эту игру, делая вид что нет рядом нет никакого короля, и он ничего естественно не говорил.

Но Раэл по-привычке промолчал, ожидая развития событий.

— Долго думает, а потом делает, да? — сказал себе под нос Господин Теней. — Совсем не рыцарь из баллад… Впрочем и время таких рыцарей подходит к концу.

А потом обернулся наконец к Раэлу и сказал:

— Да, Ваше Величество. Я, в отличии от голограммы в подвале — настоящий.

— Что такое голограмма? — живо спросил Раэл.

Все оказалось сложнее и проще чем Раэл думал. Есть два солнца видимое всеми и нет. Вокруг видимого вращается обитаемый мир и несколько каменных безжизненных глыб. Это упрощенная модель мироздания. А вокруг иного солнца движутся все обитаемые миры. И их не счесть. Некоторые из них пересекаются, влияют друг на друга, некоторые нет. В месте пересечения можно покинуть один мир, и попасть в другой. Одно из таких мест — в некотором отдалении от столицы. Оно находится под землей, и не приемлет излишнего внимания, но столица растет…

— Я временно поживу здесь, — сказал Господин Теней. — Выкуплю землю, построю небольшой замок, поселю туда рыцаря. Нужен кто-то кто сумеет сохранить все это в тайне.

— Хорошо, — сказал Раэл. — А мне что делать?

— Думаю, — рассеянно сказал Господин Теней, раскачиваясь на обитой бархатом скамье и обхватив себя за ногу. — Думаю, вы достаточно заинтересованы в то, чтобы помочь мне уменьшить поголовье вампиров, или как их здесь называют, лишенных теней на вашей земле.

С лишенным теней тоже на первый взгляд все легко и просто. Только на первый взгляд.

— Что есть солнце? — спросил Господин Теней, покровительственно кладя руку на плечо юного короля. — Солнце есть звезда. Что ей противоположно и при этом родственно?

Раэл пожал плечами, и это позволило более или менее вежливо избавиться от руки на плече. Чужих прикосновений он не любил с трудом терпел даже помощь прислуги. Господин Теней хмыкнул, но руку убрал.

— Своего рода черная дыра…

— Что такое черные дыры? — спросил Раэл.

Господин Теней поморщился

— Не забивай себе голову. Это из курса астрофизики. Думаю лет через восемьсот и в этом мире…

— Это несправедливо. — начал Раэл. Господин Теней и Верховный Жрец Хоккаты понимающе переглянулись. Старик поклонился им обоим, и вышел. Господин Теней оседлал массивный стул, устроил руки на спинке, опустил голову.

— Ты помнишь, как ты учился ходить, Раэл?

Он покачал головой, и прислонился к холодной стене, выставил вперед ногу.

— Уверен, ты падал не раз…

— Но мир не неразумное дитя! — с жаром воскликнул юный король. — И что вы имеете ввиду под падениями? Уж не войны ли?

Господин Теней хмыкнул.

— Согласен. На первый взгляд совершенно никчемная аналогия. Предвосхищая вопрос: аналогия это…

— Сравнение, — перебил его Раэл. — Я понял.

Подумал немного и неуверенно добавил:

— Догадался.

Помолчал еще немного, и добавил услышанное от Верховного Жреца слово:

— По контексту, — прежде это умное и красивое слово к месту пристроить нигде не удавалось.

Вошли двое молодых служек. Пока Раэл обернулся на скрип двери и обратно, Господин Теней исчез.

Раэл в недоумении оглянулся, и вдруг увидел на стене ничью тень. Та, будто бы заметив его внимание, вдруг превратилась в дракона, затем в рыцаря с мечом. Раэл почувствовал что у него, будто у деревенского простачка сам собой разевается рот.

Едва за служками закрылась дверь, тень эта отделилась от стены, обрела краски объем, и снова стала Господином Теней.

— Ты еще совсем ребенок, Раэл — с непонятной горечью сказал Господин Теней.

Юный король был с ним конечно, совершенно не согласен. Разве мастеровые или смерды считают своих четырнадцатилетних сыновей несмышленышами? Так чем он хуже?

— Любой был бы озадачен этаким дивом, — как можно равнодушнее сказал он.

— Я не хотел, чтобы меня видели лишние глаза.

Раэл кивнул, потянулся к большому блюду с фруктами, оторвал от грозди виноградинку, повернул в руках, и положил на край тарелки.

— Значит вы никак не хотите помочь?

Господин Теней всплеснул руками.

— Помилуй, отрок! Я ведь только этим и занимаюсь. Помогаю то одним, то другим.

— Я имею ввиду, что в иных мирах есть то, чего мы не знаем, и узнаем нескоро. Если бы собрать все хорошее, да всем рассказать…

Господин Теней устало вздохнул.

— Дитя, у тебя доброе сердце, но неужели ты думаешь, что я и госпожа моя так жестокосердны, что наблюдаем за мучения миров или народов их населяющих? Что за все миллионы, миллиарды лет, мы не искали способов помочь новым мирам избежать ошибок, виденных нами в старых мирах? Напомни мне, чтобы я сводил тебя в те пустыни, что остались от миров, где бежали впереди паровоза.

— Впереди чего? — спросил Раэл, и вдруг, не удержался, прыснул в рукав. Вслед за ним засмеялся и Господин Теней.

Приближался день совершеннолетия, все меньшее количество людей смотрели на Раэла сверху вниз. И не только потому, что он тянулся вверх и раздавался в плечах. А еще и потому, что власть медленно, но верно ускользала из дядькиных рук. Он этого не замечал, потому, что внешне все оставалось как прежде — он сверкал как умел, перед ним лебезили, Раэл искал и находил союзников.

У него была прекрасная поддержка в виде господина Теней и Верховного Жреца, успевшего побывать в своем мире советником при правительстве. Он познакомил Раэла с чудными науками — политологией и психологией.

Куда до них было покровительнице дяди? Господин Теней говорил, что когда-то давно и она была человеком, но лишившись тени стала считать себя выше людского рода, презирать его и не придавать значения ни страху исходящему от людей, ни любви и дружескому расположению, ни прочим чувствам и движениям души, которую она старались поглотить, переварить, и стать через это сильнее.

В некоторых странах антагонистами считали Госпожу Света и Господина Теней. На деле же у них обоих был один общий враг — сонм бессмертных, мелких, коварных и трусливых божков, в которых превращались особенно прожорливые лишенные тени.

— Их можно назвать вирусами, а нас — иммунной системой, — рассуждал вслух Господин Теней, а юный король смотрел на него не отрываясь, боясь упустить хоть тень мысли, хоть один оттенок смысла. — И вам, Раэл, я надеюсь, удастся стать частью этой системы.

— Антивирусом, — скрипуче поддакивал Верховный Жрец. Все чаще во время этих бесед он задремывал у камина. Все слабее становился. Недавно ему исполнилось девяносто два года.

— Ну или так, — соглашался Господин Теней. Он не стесняясь пересыпал свою речь мудреными словечками из иных миров. — Я, админ, вы защитная программа, охраняющая один из компьютеров, подсоединенных к общему серверу.

На Раэл был согласен на все. Антивирус он там, или часть иммунной системы — неважно. Важно, очистить вверенные ему земли от паразитов.

Смена власти прошла легко и быстро. Должно быть дядя был очень удивлен, обнаружив в руках вожжи от исчезнувшей давно упряжки лошадей.

Он был очень удивлен, отправляясь в свое поместье, получив негласный запрет возвращался в столицу.

Раэл удовлетворил прошение тетушки и старшей из кузин, Айлирин, о разрешении отправиться в монастырь. Остальные кузины тоже отправились по монастырям постигать науки, с тем, чтобы позже удачно выйти замуж. Через три месяца Айлирин накинула на голову жреческий капюшон серого монашества, принесла сразу два строгих обета, безбрачия и молчания.

Через много лет, когда Айлирин станет настоятельницей монастыря, они с Раэлом встретятся и пожмут друг другу руки, но так не перемолвятся словом. Тетушка Раэлову трусость так и не простила.

Вместе с дядей из дворцовых подвалов исчезли и лишенные теней люди и рисунки в полу. На Раэл знал, что они теперь обитают в дядином замке.

Осиное гнездо было разворошено, стало опаснее. Но это лучше, чем нынешняя безнаказанность.

Господин Теней просил Раэла не торопиться, войти в силу, а потом уже начинать серьезную войну против лишенных тени. В окрестностях дядиных владений попадали люди, скорей всего они шли на корм его мерзким гостям.

Раэл не спешил — права на ошибку у него не было. И продолжал жить обычной жизнью, решал повседневные дела и споры, подыскивал невесту и старался не думать о занесенном над головой мече.

Помимо весьма серьезной опасности, которую несли лишенные теней, существовали и другие вещи, стоящие внимания. Заморозки и засухи, и вызываемые этим голодные годы, и военные конфликты, и недоимки, и пустая казна, и кредиты, которые когда-нибудь придется отдавать, потому что слово королевское должно быть твердо. Среди этих долгов были даже те, которые сделали еще отец и дед Раэла. Иногда они выплачивали кредиторам — торговцам первой гильдии проценты, чтобы не вызывать излишнего возмущения, но на этом все и заканчивалось.

Раэл так не мог. Невыполненные обязательства давили на него, будто мраморная плита. Господин Теней, удостоверившись, что Раэл худо-бедно справляется с обязанностями, покинул этот мир, и стал являться раз в полгода.

А потом умер единственный человек, которому Раэл мог безоглядно доверять. Кроме Атристира, разумеется. Верховному Жрецу Хоккаты исполнилось ровно сто лет, он уснул и не проснулся более. Все к его похоронам был давно готово. Раэл провел у гроба одну из семи ночей, пока тело его соратника и друга было выставлено в главном храме, чтобы каждый мог с ним проститься. Завтра он будет одним из тех, кто несет гроб к огромной печи, а потом первым преклонит колено перед новым Жрецом. А позже возьмет немного пепла на память.

Господин Теней пришел в ту ночь одетый в черный доспехи из неизвестного материала, с круглым прозрачным шлемом в руках.

— Я ненадолго, — сказал он указывая на свой костюм. — У Тау Кита заварушка, как бы вторая галактическая не началась. Надо присмотреть.

Раэл кивнул. Сложно было представить, что где-то существуют миры, где человечеству не хватает места на одной планете, и они расселяются по иным созвездиям.

Господин Теней встряхнул рукой, и протянул Раэлу сложенный в четверо лист.

— Его завещание. Он хотел бы быть похороненным по обычаям своей родины. Закопанным в земле, рядом с женой. Ты мне поможешь?

Раэл снова молча кивнул.

— Пропажу тела не обнаружат?

Тень хмыкнул.

— Обижаешь.

Из пола вырос второй гроб, неотличимый от первого. И старик в нем лежал так же безмятежно и спокойно, сжимая в руках голубиное перо и книгу, символы его безмерной доброты и мудрости.

— Неподалеку от города находится место пересечения миров. Часов пять верхом. Но думаю, нам стоит поспешить, верно? — Господин Теней аккуратно положил на пол свой прозрачный шлем, и взялся за угол гроба.

— Хватайтесь, Ваше Величество, и ничего не бойтесь.

Через мгновение они стояли посреди поля, заросшего кустарником. Вдали едва были различимы огни на крепостных башнях столицы.

— Я хочу приобрести эту землю, — сказал господин теней. — пока столица досюда не доросла.

— Это место станет частью города? — удивился Раэл.

— Через пару-тройку сотен лет обязательно.

— Я много видел городов, разросшихся вокруг ничем не примечательных деревенек и монастырей. Уж можете мне поверить, разрастется. А теперь… — Господин Теней замолк и прикрыл глаза. Гроб они поставили на землю. — Мне нужно найти место. Потом я конечно сделаю все цивилизованно, с дверьми в ряд, с коридором. Когда построю замок, понятное дело.

Он пошел вперед, остановился, шагнул влево.

— Вот это место! Отлично!

Они снова взялись за ручки гроба. Раэл не чувствовал этого веса, должно быть, Господин Теней легко утащил бы этот гроб и один. Перехода между мирами он не заметил. Только с удивлением понял, что его одежда изменилась. Верхние штаны, набитые волосом удлинились и ужались. Теперь они были из грубоватой темно-синей ткани без всяких украшений. Нижние и вовсе пропали. Вместо мягких сапог с узкими носами Раэл обнаружил на ногах низкую обувь со шнурками. Рубашка лишилась рукавов, дублет превратился в нечто из шуршащей ткани.

— Джинсы, кроссовки, ветровка и футболка. Именно так ходят здесь юноши вашего возраста, — объяснил Господин Теней. Сам он остался одет в свой космический доспех. В ответ на немой вопрос Раэла объяснил: — На меня не действуют законы перехода из одного мира в другой. Я сам решаю во что быть одетым и как выглядеть.

Раэл вытянул вперед ногу, рассматривая при неверном лунном свете экзотическую обувь. А потом несколько раз притопнул.

— Удобно.

Они двинулись вперед, и Раэл наконец разглядел, что он идут между бесконечными рядами небольших оградок и возвышающихся над ними камней.

— В этом мире многие предпочитают хоронить мертвых в земле, — объяснил Господин Теней. — Хотя бывает, что и сжигают.

Раэл присмотрелся к камням, перехватывая поудобнее ручку гроба. Буквы были незнакомые, а вот выбитые или нарисованные на камнях картинки впечатляли.

— Это нанесенные на камень фотографии, — снова объяснил Господин Теней. — Мы пришли.

Они опустили гроб на землю, и Господин Теней протянул Раэлу взявшуюся из ниоткуда лопату.

— Нужно выкопать прямоугольную яму два метра глубиной. Справимся?

— Да! — сказал Раэл.

Рассвет он встретил усталым и грязным, стоя у свежей могилы друга.

***

Кодекс Розы и Голубки, главный перечень всех законов и правил, которые надлежит соблюдать женщине, давал не много возможностей проявить себя в чем-либо, помимо семейного быта и некоторых занятий, спокойных и степенных. Одним из таких способов было служение Госпоже Света. Женщинам, наделенным тенью темной и четкой, смелым и активным, было тесно в этих рамках.

Новая Верховная Жрица Хоккаты была из таких женщин. Умна, упряма и амбициозна. Еще довольно молода, что-то около пятидесяти лет. Волосы ее, хоть и скрытые полупрозрачным капюшоном, все же были видны, и в них не было седины. В остром профиле и черных глазах видно было нечто птичье.

Первое впечатление было Раэла не обмануло.

— Светлейшая мать Клара из мира, населенного разумными птицами, — с улыбкой объяснил Господин Теней Раэлу.

— В моем окружении есть хоть кто-то, кто родился в этом мире? — спросил Раэл.

— Разумеется, — уверил его господин Теней, а мать Клара кивнула. — Переселенцев в любом мире не слишком много. Здесь что-то около пятнадцати тысяч…

— Четырнадцать тысяч восемьсот тридцать два известных мне представителя разумных иномирских рас, Ваше Величество. И все мы — ваши верные подданные. — сказала Верховная Жрица. Голос у нее тоже был пронзительный, птичий. — Мы стараемся держаться вместе. Общая тайна скрепляет лучше любого клея.

— Лишенные тени в это множество не входят. Но их не должно быть слишком много. Иначе они пожрут мир раньше времени.

Они сидели в той же комнате, в жилом крыле главного храма, где и прежде проводили вечера за долгими беседами. Но теперь везде была заметна строгая женская рука. Светлейшая мать Клара не терпела беспорядка.

— Поможете мне? — спросил Раэл. — Вы знаете, что мы должны делать, Светлейшая мать?

— Я знаю о вашем горячем желании уничтожить вампиров хотя бы здесь, в этом мире, — голос жрицы дрогнул. — И я горячо приветствую его!

— Хорошо, — сказал Раэл. — Кое-что я уже придумал.