Весёлая дорога

Золотые нити

Рабия Шариповна на золотошвейной фабрике в Бухаре — и директор, и «министр иностранных дел».

Посудите сами: нет ни одной зарубежной туристской группы, которая бы приехала в Бухару и не знала бы, что здесь, где-то рядом, узбекские девушки шьют по бархату золотом и серебром.

И просятся туристы!

И не хотят ничего слышать! Вот и приходится Рабие Шариповне принимать по пять — шесть делегаций в день.

Гости войдут за нею в просторный зал и поначалу застынут на пороге от изумления. И непременно подумают: с чем бы этот цех можно сравнить — с ковром или с цветником. Двести разноцветных платков, двести ярких платьев, но сама-то красота под руками у мастериц!

— Ну вот, дорогие гости, — скажет Рабия Шариповна, — в прежние, но не такие уж давние времена золотошвейное искусство было монополией мужчин…

А в это время то одна, то другая вышивальщица поднимет на миг смуглое лицо и улыбнётся гостям.

— Бухарские мастера делали чудеса из золотой нити, в этом вы могли убедиться в музее, но носить их изделия имели право только эмир и его приближённые. А сейчас редкий юноша придёт свататься, не принеся в подарок девушке шитые золотом туфельки и тюбетейку — замен-дузи…

Гости будут рассматривать прекрасные узоры и записывать названия тюбетеек: дильбар — сердце, лола — цветок, хавтудузу — барк — семьдесят два листа.

Но всего ведь, что сделали руки этих девушек, не покажешь. Например, занавес, который шестьдесят человек расшивали полтора года, для театра имени Алишера Навои. Или сюзане Рахимы Кульдашевой, которое на выставке в Нью-Йорке получило серебряную медаль.

— Наша фабрика существует с тысяча девятьсот тридцать девятого года, — сообщит Рабия Шариповна. — Сейчас мы выпускаем в месяц продукции столько, сколько тогда в год.

Но подробно ведь не расскажешь гостям, как возрождали угаснувшее было древнее золотошвейное производство. Это была скорее швейная фабрика. Не было ни бархата, ни золотой, ни серебряной нити. Вышивали жёлтой ниткой по «диагонали» защитного цвета и шили из этого тюбетейки. Скучали и жаловались старые умелые мастера.

А осенью 1951 года Рабия Шариповна сказала им:

— Соберите-ка дома у кого что есть — бархату или мишуры.

И они собрали. И сделали несколько настоящих золотошвейных тюбетеек, туфелек, кошельков. Рабия Шариповна уложила всё в чемодан и отправилась в Москву, на съезд промысловой кооперации.

Прямо с трибуны она передала в президиум съезда всё, что привезла с собой, и сказала:

— Вот какие изделия могут делать бухарские мастера!

С тех пор и замелькала у девушек весёлая золотая нить.

Гости подойдут к замечательной мастерице Максуме Ахмедовой.

— Она у нас всё может, — скажет Рабия Шариповна, и Максума опустит глаза. — По её эскизам делают сюзане и новые тюбетейки. Максума — истинная художница. Своим секретам она обучила уже тридцать восемь учеников.

И познакомятся гости с другими вышивальщицами. И будут они пожимать тонкие руки девушек, разглядывать их ордена и следить, как превращается в золотой цветок сверкающая драгоценная нить.