Вестники Осады

Темное согласие / Джон Френч

«Невозможно покорить Галактику одним лишь оружием, сражаясь целые жизни напролет. Но стоит обнажить меч в нужное время в нужном месте, и можно завоевать всю Вселенную, нанеся один точный удар».

– Приписывается Императору после Первого Усмирения Луны.

При дворе губернатора Золочёных Миров что– то обсуждалось, вполголоса, напряженно. Мерное роптание людей в зале напоминало тихое жужжание пчелиного роя. Скрип тяжелых дверей нарушил этот размеренный всеобщий гул.

– Я приветствую тебя, Десигус, правитель Золочёных Миров и хранитель Авентийского Залива, – легионер неторопливо шёл к трону. Грохот его тяжёлых широких шагов эхом разносился по просторному залу. Неожиданно появление воина заставило всех присутствующих резко повернуться и устремить на него заинтересованные взгляды:

– Кто же ты, ночной гость? – сидящий на троне человек смерил вошедшего суровым взглядом блестящих глаз. Обрамлённый золотистой тесьмой, воротник мундира правителя старательно скрывал шрамы на шее, но те, что были на горле, будто специально выползли из– под него, стараясь дотянуться до худого лица мужчины.

– Меня зовут Аргонис, и я говорю от имени Гора, магистра войны человечества.

– И зачем же ты явился, посланник?

– Я пришёл за твоей верностью, – ответил легионер, остановившись перед троном. Его слова вызвали в зале возмущённое перешёптывание.

– Верностью? Ты смеешь называть это верностью?

– А как ещё это назвать? – недоуменно спросил десантник.

– Изменой, – выплюнул Десигус. – Я привык называть вещи своими именами.

Аргонис промолчал, пристально глядя на сидящего перед ним человека.

– А ты храбр, – наконец, сказал он.

– А ты...

– Ты сражался на Талиссане, – Агонис перебил правителя, не дав ему закончить, – ты прошёл всю войну за Берега Ореола. Покорил целое звёздное скопление, свергнув идолов Месуннара. Ты стал правителем целой системы: все заслужено потом и кровью.

– Сладкая лесть на твоих устах обращается ядом, – тенор губернатора был насквозь пропитан пренебрежением и высокомерием.

– Лесть? – Аргонис усмехнулся. – Нет. Правда. Я с тобой честен. Я знаю, какой ты, Десигус, пусть мы видимся впервые. Мне известны твои сильные и слабые стороны. Мне известно, что ты удостоил меня аудиенции, пропустив мой корабль через линию обороны и не задействовав систему защиты лишь для того, чтобы прилюдно назвать предателем. Знаю, ты намереваешься отослать меня обратно без глаз и, возможно, без рук, оставив лишь язык – этого хватит, чтобы я смог передать сообщение о твоём неповиновении. Мне всё это известно.

– Значит, тебя не удивит и то, что произойдёт сейчас, – холодно улыбнулся губернатор, он был надменен.

– А ещё я знаю, что ты слывёшь человеком, не принимающим необдуманных решений, – добавил легионер.

– Я уже решил, что иду против вас. Все ваши обещания – чушь, фальшивка, на которую купятся лишь глупцы.

– Обещания? – искренне удивился Аргонис, – Но ведь пока я ничего тебе не обещал. Ну ладно. Зато теперь обещаю. Преклони колено пред магистром войны, присягни ему на верность. Отдай ему всё подвластное тебе и останешься в живых.

– В живых? – переспросил Десигус, – Так значит всё, что ты можешь пообещаешь мне – это моя жизнь?

– Нет, я обещаю, что если ты не покоришься, то звёздная система будет уничтожена прежде, чем её светило совершит полный оборот вокруг своей оси.

На секунду человеческий гомон в зале, всё это время похожий на надоедливое низкое жужжание пчелиного роя, бывший лишь фоном на границе восприятия слуха, стих, чтобы потом в миг наступившей тишине превратиться в один резкий судорожный вздох. Заявление легионера повергло присутствующих в ужас.

– Это... – выдохнул губернатор.

– Это произойдёт, если владыка не узнает от меня о твоей покорности.

– Нет, – губернатор нервно хихикнул, – он не станет этого делать, здесь столько ресурсов, люди...

– Не станет или не сможет? – язвительно переспросил Аргонис.

– Цена – пролитая кровь и жизни людей...

– Но ты можешь заплатить, и ты заплатишь. Твои владения, твои воины, миллиарды жизней, защищаемые тобой – всё станет пеплом. Но ты можешь спасти их.

– Ты лжёшь.

– Ты мне нравишься, Десигус, – Аргонис сухо посмеялся. – И поэтому подарю тебе кое– что – дар воина воину.

– Плевать мне на твои посулы! – брезгливо бросил губернатор.

– Подарок — это бесценный опыт, понимание, к чему может привести сделанный выбор, – легионер помедлил. – Скажи, ты слышал об Акказзар–Бета?

– А что?

– Дело в том, что я расскажу одну примечательную историю…

Посланник, легионер с суровым лицом и грубыми чертами, буравил Кадита тяжёлым взглядом. В свете пламени кузницы его тёмно–зелёные доспехи казались практически чёрными. В руке легионера лежало знамя, сотканное из железных нитей, кайму его обрамляли рубины, а в центре сверкало золотое око. Позади посланника неровным строем стояли тридцать воинов, их оружие опущено, но легионеры были готовы воспользоваться им в любой момент.

– Каков твой ответ? – спросил посланник, его голос в восприятии Кадита звучал безэмоционально, тональности отсутствовали, а сухие слова нарочито отделялись друг от друга. Но то было в восприятии Кадита. На деле измерители тонов, встроенные в звуковые датчики магоса, оценили слова, отобразив процентное соотношение уровней высокомерия и самоуверенности на экране в углу глаза Мирмидакса. Конечно, в голосе посланника не чувствовалось страха. В этом и заключалась проблема, по мнению механикума, Легионес Астартес: они не очистились достаточно, чтобы стать машинами, но подобно им, машинам, избавились от многих изъянов человечества. Если бы они прошли путь до конца, отринув все слабости, то, быть может, сейчас война не раздирала бы Империум на части. Но, вероятно, избавление от слабостей сделало бы их менее действенным инструментом, сейчас же в их эффективности не было никаких сомнений.

– Мирмидакс Кадит, я даю тебе последний шанс: каков твой ответ? – зарычал посланник.

Кадит медленно кивнул, и оружейные мехадендриты, ореолом разнокалиберных щупалец окружавшие его, задрожали. Он перевёл взгляд с посланника туда, где раскалённый металл, вытекая через жерла в крыше храма, с ревом срывался вниз. Среди сверкающих каскадов жидкого огня ввысь вздымались железные колонны, и на каждой стояло по магосу. Высота колонны указывала на положение стоявшего на ней. Магосы были разными: одни служители Омниссии скрыли свои тела под мантиями, сгорбленные фигуры других же выглядели как статуи из пластстали и меди. На страже каждой колонны, у её подножия, ждали автоматоны, на их металлической броне, залитой багровым светом литейной мастерской, периодически плясали блики пламени.

Информационные потоки заполнили окружающее пространство. Если бы Кадит не перенёс весь ноосферный интерфейс в незадействованную часть своего сознания, то сильно удивился бы объемам данных, витавших вокруг него. Впрочем, они были не важны. Никакие новые сведения, теории или оценки не изменили бы итога аудиенции.

– Мой ответ... – заговорил Кадит не выражавшим никаких эмоций, механическим щёлкающе–стрекочущим, похожим на скрежет, голосом, а потом резко затараторил: – Мой ответ как сотворённого представителя мира Акказзар–Бета, являющегося владениями Омниссии, таков…

Под глазом посланника дёрнулся мускул. Гул от передачи данных в зале становился тише: один за другим умолкали и машины, и занимающие низшее положение адепты. Следующие слова Кадита услышат все.

– Протокол убийства.

Автоматоны ринулись в бой.

Загрохотали болтеры; в стремительно мчащуюся на врага бурю из брони и поршней – в малых автоматонов – полетели снаряды. Загремели взрывы. Кадит видел, как два разведывательных автоматона продолжали бежать, даже когда их панцири разорвало на части, а вместо них остались висеть ошметки пластстали. Он чувствовал, как вокс–сигнал эмиссара пытается пробиться сквозь помехи храма.

Из теней на позиции выступили тяжёлые осадные автоматоны. Орудия, поднявшиеся на их плечах, распустились, словно бутоны хромированных металлических цветов. По кузне разносился пронзительный свист, с которым орудия накапливали заряд.

– Нас... – прохрипел посланник. – Нас... заманили в западню!

Осадные автоматоны выстрелили одновременно. Плазменные шары с гудением промчались по воздуху и врезались в занявших круговую оборону легионеров. Меньшие автоматоны продолжали бежать к целям, не страшась пламени. Те немногие, пережившие бурю из плазмы, открыли по ним огонь. Энергетические клинки, выскользнувшие из передних звеньев рук машин, внезапно опустились.

В зале наступила абсолютная тишина: звуки битвы резко оборвались.

– Протокол охраны, – приказал Кадит.

Лязгая при ходьбе остатками брони, автоматоны идеальным ровным строем окружили дымящиеся останки посланников Гора. Кадит шагнул вниз с края колонны, и встроенные в его тело реактивные микродвигатели активировались, превратив падение Мирмидакса в полёт. Магос плавно планировал вниз, а за его спиной развивалась красно–белая мантия. Когда Кадит ступил на землю, исходивший от неё жар уже спадал – плазменные заряды разогрели твёрдую поверхность. Мирмидакс посмотрел на обгоревшую груду плоти и брони, а затем обратил свой взор на стоявших на колоннах магосов.

<Завершить приготовления> – Кадит обратился через ноосферу на языке машин. – <Гор придёт>, – он увидел что– то среди обугленных останков астартес и поднял это когтистым манипулятором мехадендрита. Прошитый золотом клочок знамени повис на когтях металлического щупальца.

<Теперь у него нет выбора>

В тронном зале царило безмолвие, когда Малогарст пришёл к своему господину. Свисавшие с высокого потолка знамёна и трофеи раскачивались от дрожи, расходившейся по бороздящему космическое пространство "Мстительному духу". Сам магистр войны восседал на троне, положив руку на рукоять Сокрушителя Миров, и смотрел вдаль на что–то, видимое только ему. Так он провел последние два с половиной часа: в тишине и раздумьях. Малогарст проковылял через зал и остановился у подножия трона. Никакие признаки не говорили о том, что Гор заметил присутствие своего помощника. Но, разумеется, он заметил. Ничто не могло укрыться от взора магистра войны, ничего и никогда он не делал просто так – всегда была причина действиям примарха. Малогарст уже не раз в этом убедился.

– Сир? – легионер склонил голову, ожидая ответа, но Гор молчал. – От вашего посланника на Акказзар–Бета к Мирмидаксу Кадиту уже десять часов нет вестей.

Взгляд Гора переместился от одной далёкой звезды к другой, но выражение на его лице не изменилось – словно с него никак не сходила каменная маска.

– Какова ваша воля, милорд? – спросил Малогарст, шлем искажал его дрожащий, похожий на старческий голос, – Начать ли нам обстрел внешних укреплений системы? Возможно, если мы обратимся к другим фракциям магосов планеты, они встанут на нашу сторону, и, если мы предложим им сделку на выгодных условиях, даже расправятся за нас с Кадитом и его союзниками.

– В ранние годы Крестового похода Семнадцатый Легион отправлял герольдов к нежелавшим принимать Истину моего отца, – задумчиво сказал Гор. – И шли они, облачившись в чёрное и спрятав лица за масками–черепами.

– Значит, даже тогда они были суеверными глупцами.

– Да, – согласился примарх. – Но ведь в этом тоже был какой–то смысл, не так ли, Мал?

– То, что герольда ждёт смерть, если его не станут слушать?

– Да... возможно. Но Несущие Слово всегда знали толк в символизме. Они понимали, кем на самом деле были их посланники, и что они несли.

– Лицемерные Имперские Истины, если мне не изменяет память, – усмехнулся Малогарст.

Но Гор лишь покачал головой.

– Нет, Мал, смерть. Смерть всегда следовала за ними, даже если вестник оставался в живых. Иногда нужна победа, – Гор поднял левую руку и посмотрел на сверкающие клинки–когти. – А иногда нужен символ. Найди Аргониса.

– Сир, должен сказать, что это плохая идея. Он крайне своеволен. Да, Аргонис искупил вину за свои неудачи, но может ли расколотый клинок вновь стать целым?

– Я знаю, что он тебе не нравится, Мал, но он – редкий зверь. Да, он безжалостен, у него непокорный нрав, но он так же желает быть принятым и мечтает о славе – необходимое сейчас сочетание качеств…

– Как пожелаете, милорд, – Малогаст уже готов был повернуться к выходу, но следующие слова Гора заставили его помедлить.

– И приведи весь флот в полную боевую готовность.

– Значит, вы приняли решение: Акказар–Бета ждёт смерть?

– Нет, – Гор опустил руку и медленно покачал головой. – Нет. Этот мир будет жить вечно...

– Авиакрыло "Разбойник" взлетело, полет нормальный.

– Коготь "Коса" взлетел, полет нормальный.

– Авиакрыло "Люпус" взлетело, полет нормальный.

Ударный истребитель Галдрона вошёл в пустоту космического пространства со стороны тёмного полушария луны.

Позади него звенья десантно–штурмовых кораблей и бомбардировщиков покидали посадочные палубы двух крейсеров, доставивших их до точки пуска.

– Всем эскадрильям, построение «копьё» по моему приказу, – скомандовал Галдрон – Начали.

Когда его истребитель начал круговой разворот, легионер ощутил неумолимое действие силы тяги. Галдрон моргнул, и экран шлема переключил обзор на пространство за хвостом перехватчика.

Вспышки рулевых двигателей освещали сто восемь боевых кораблей, которые уже занимали позиции, выстраиваясь и образовывая форму узкого наконечника копья.

– Выглядит очень миленько, не так ли? – раздался голос нострамца, – Словно поэма, написанная кровью в ночи.

– Свали с этой частоты, Скаррикс, – зарычал Галдрон.

– Что, хтониец, не лежит твоя душа к таким убийствам, а?

– Душ не существует, ты, отребье из нострамских канализационных стоков.

– Неужели у бывших Лунных Волков не осталось зубов? – рассмеялся Повелитель Ночи.

Галдрон не ответил, он просто перекрыл канал связи и покосился на край строя, туда, где собралась эскадрилья из кораблей цвета полуночи. Выгравированные серебром молнии расползались по их крыльям. Легионеру даже показалось, что на корабельных бортах есть метки, рассказывающие истории о поражённых целях.

– Теперь шакалам позволяют охотиться вместе с волками... – скривившись, проворчал Галдрон. Моргнув, он отключил обзор с хвоста корабля. Над истребителем нависла громада планеты: лунный серп кроваво–красной тонкой нитью окантовывал чёрный силуэт спутника. Позади быстрые крейсеры завершали манёвр–разворот и отступали к окраине системы.

– Приближаемся к зоне дрейфа, – снова скомандовал легионер, – Отключайте двигатели. Следовать строго заданным курсам. Подавители сенсоров включить на максимум.

Галдрон отключил основные двигатели. Руны на дисплее в его шлеме сменили цвет – верный признак того, что ударный истребитель стал практически невидимым.

Перехватчик вошёл в пояс астероидов, и в тишине зазвенели сигналы, предупреждавшие об опасности столкновения. Кружась, мимо пролетела огромная обледеневшая серая глыба. Легионер привел свои мысли в порядок, сосредоточившись лишь на предсказании движений этих объектов. Предстояли долгие часы танцевальных упражнений...

Аргонис ждал, склонив голову, когда закроются двери тронного зала. Он все ещё чувствовал пристальный взгляд оставшегося позади него Малогарста, но вокруг было пусто. Совсем недавно здесь стояли капитаны всех мастей: боевых рот и кораблей – командиры всех частей армии магистра войны, теперь помещение пустовало, словно собрания никогда и не было.

– Полагаю, ты гадаешь, зачем я вызвал тебя, Аргонис?

Гор отвернулся от иллюминатора: он смотрел на далёкие звезды и царящую меж них тьму. В тусклом звёздном свете тени становились гуще. Казалось, по звериной шкуре на плечах магистра войны расползалась изморозь, а его чёрно–золотые доспехи растворялись в окружающем мраке.

Крошечный предмет в правой руке магистра войны был настолько чёрным, что даже свет боялся прикасаться к нему. Гор положил странную вещицу на колонну перед иллюминатором, и она, ударившись о железный декор, издала низкий гудящий звук, полностью заполнивший пространство тронного зала. Выглядел предмет как красная жемчужина, но суть его крылась гораздо глубже. Аргонису почудился вкус крови на губах, ему захотелось кричать от гнева из–за причуд судьбы, приведшей его сюда и сделавшей тем, кем он был. Легионер отвернулся от жемчужины, и наваждение прошло.

Гор пристально, не моргая, смотрел на него своими тёмными глазами.

– У всех великих событий были очевидцы, именно поэтому мы знаем об их существовании, – заговорил магистр войны, – и сегодня, Аргонис, таким свидетелем станешь ты.

– Как пожелаете, милорд.

– Так ты размяк? – Гор приблизился к легионеру, – А я помню, какой у тебя был запал. Неужели понесённое наказание погасило это пламя?

– Я никогда не подведу вас вновь, милорд.

– Нет. Не подведёшь, – на мгновение лицо Гора помрачнело. Все мышцы легионера напряглись, будто после удара под дых.

– Но ты хорошо послужил мне на Талларане и послужишь еще на других мирах, которые лежат на пути до самых Врат Терры.

– Для меня это будет честью, милорд.

– Честью? – холодно выпалил Гор. – Нет, я не оказываю тебе почестей, я использую тебя. Ты – оружие, ценное, но всего лишь оружие. А ценность оружия определяется тем, что оно может уничтожить…– примарх понизил голос до шёпота.

Аргонис молча наблюдал через иллюминатор за огнями проходящих мимо боевых кораблей: десятки крейсеров на полном ходу шли на указанные позиции.

– Я видел выражение твоего лица во время военного совета: у тебя есть сомнения по поводу этой компании, – продолжил примарх.

– Мне известны ваши приказы, милорд, и мне не требуется знать больше, – сухо ответил легионер, нотки безысходности звучали в его голосе.

– Но ты бы хотел получить ответы, не так ли? Такова природа вопросов: твоё любопытство не будет удовлетворено, пока ты не узнаешь то, что хотел. Давай же, задай их.

– Почему вы вообще отправили посланника на Акказзар–Бета? Из докладов наших разведчиков было ясно, что Мирмидакс Кадит и его магосы не подчинятся. Какой смысл вообще было требовать от них верности?

– Потому, что мне нужен был повод отправить в систему корабли. Они затем всё равно её покинут. Мне нужно было отвлечь Кадита от одного, пока происходит другое.

– Посланник не должен был ни преуспеть, ни выжить, – Аргонис ухватил за хвост мысль, долго плясавшую рядом.

– Как я и сказал, ценность оружия определяется тем, что оно может уничтожить.

Гор впервые улыбнулся, и по спине легионера пронеслись мурашки, а внутри него все сжалось. Магистр войны положил руку на плечо Аргониса и показал на тьму перед троном.

Конусы гололитического света раскрылись в воздухе. По частям из отдельных проекций складывалась карта звёздной системы: боевые пикт–записи и планы тактического маневрирования.

– Пора, сын мой, – сказал Гор. – И виждь, и внемли.

Мирмидакс Кадит сидел в одиночестве в храме–кузне. На самом деле он никогда не был один: информационная паутина в ноосфере планеты соединяла его с другими рассеянными по всей поверхности владыками–магосами, а через них – с управляемыми ими машинами и подсистемами. Он держал открытыми звуковые и информационные каналы связи с сенешалями каждого из трёх подчиненных ему домов рыцарей. Через сеть интерфейсов он командовал кораблями и кольцами защитных платформ – системной обороны, которая рассредоточилась между Акказзар–Бета и его тремя спутниками. На поверхности планеты сотни рыцарей, тысячи автоматонов и миллионы скитариев ждали приказа Кадита.

Непросвещённый счёл бы, что Мирмидакс наделён властью бога, но магос родился на Марсе, именно там он видел истинное величие, созданное симбиозом накопленных знаний и умений машин. Несмотря на свое высокое положение в иерархии механикумов, Кадит был лишь составной частью великого целого. И в нынешней ситуации ему требовалось выполнить функцию творца–разрушителя.

<Обнаружены корабли. Двигаются от края системы> – сообщил через ноосферу сервитор.

<Сообщите численность сил противника> – потребовал Мирмидакс.

<По данным из всех источников информации> – ответил сервитор – <шестьдесят семь кораблей в боевой готовности>

<Пересчитайте и сравните с данными, полученными в прошлый раз датчиками дальнего радиуса действия, оцените их максимально возможную численность>

<С вероятностью в восемьдесят целых двадцать пять сотых процента приближающийся флот не является всеми силами противника. Истина суть Машина. Машина суть истина>

Полученный расчёт заставил Кадита задуматься. Орбитальные системы защиты были приведены в состояние полной боевой готовности. Другие корабли солнечной системы располагались рядом с планетой, они должны были нанести контрудар в случае прорыва обороны силами Гора. По результатам полученных данных и перевесу доказательств, можно утверждать, что штурм будет отбит. Акказзар–Бета не был миром–кузницей, однако, он был не менее опасным противником для любого захватчика. Акказзар–Бета был пунктом сбора механикумов, огромным складом снаряжения, которое дальше распределялось по Империуму. На поверхности Акказзар–Бета располагалось больше военных сил, чем во многих звёздных скоплениях, а его системы защиты могли бы отбить флот целого крестового похода. Боеготовность давала Кадиту статистическое преимущество. Оставалось удостовериться, что из виду не была упущена ни одна важная деталь.

<Всем находящимся на поверхности подразделениям> – механикум транслировал сообщение на всю ноосферу планеты. – <Возможна вражеская высадка через двести пять минут. Предельная вероятность – двадцать девять целых семьдесят пять сотых процента>

– Что ты видишь? – тихо спросил Гор.

Аргонис стоял среди сменяющих друг друга голопроекций.

– Боевая группа Каста на позиции...

– Разворот на шесть, три и двадцать четыре...

– Заряжаем батареи...

– Наводимся на цели...

– Боевые группы приведены в полную готовность… К штурму готовы.

В темноте приглушенным эхом звучала какофония сотен голосов: обрывки вокс–переговоров, капитанские приказы, адресованные офицерам–артиллеристам, клятвы, нашёптываемые томящимися в ожидании в трюмах десантно–штурмовых кораблей легионерами. В сердце паутины из голопроекций вспыхнули символы, обозначавшие планету и её спутники. Рядом с ними висела пикт–передача с носа стартующего с пусковой палубы десантно–штурмового корабля. Когда Аргонис попытался внимательно рассмотреть происходящее, изображение поменялось: вид резко переключился на оружейный отсек, а затем перед легионером предстала величественная панорама самой крупной луны Акказзар–Бета.

– Я вижу... – начал Аргонис, но осёкся. – Я не уверен, что именно я вижу.

– Да, – кивнул примарх, – понять сразу, что происходит, тяжело. Можно, конечно, поддаться искушению, отстраниться и оценить информацию по степени важности. Но это будет ошибкой. Взгляни ещё раз.

– Вижу... – подсознание Аргониса изо всех старалось выудить хоть какую–то закономерность, даже когда его разум не желал этого делать.

– Ты видишь отправную точку — это начало формирования спирали, состоящей из цепочек причин, соединённых связями следствий.

Гор взмахнул рукой, и проекция, воспроизводившая космическое пространство вокруг Акказзар–Бета, тут же возникла возле него. Мины и астероиды, вращавшиеся вокруг планеты, были отмечены точками, их траектории – светящимися линиями. В поясе из множества обломков и ловушек виднелись лишь два прохода, их охраняли грозные звёздные крепости. Доступы к другим же звездным станциям были заблокированы дрейфующими минами, а вокруг самих станций квартировались эскадры кораблей системной обороны.

– Грозный противник, не так ли? По первости кажется, что его невозможно одолеть без долгой, тяжёлой осады и больших потерь.

– Но вы сможете, милорд.

– Верно, – согласился примарх, – но ведь это не та вещь, о которой ты хотел спросить?

– Зачем вы это делаете?

– Вопрос правильный, но опять не тот. Ты хочешь получить ответ на другой вопрос, – Гор покосился на легионера. Скрытое тенями лицо примарха исказила улыбка. – Давай же, сын мой, спрашивай.

– Как вы это осуществите, милорд?

– Позволь я покажу, – Гор кивнул, в его глазах блестела гордость, но кем он гордился: сыном или собой?

Гор опять подал знак рукой, и голопроекции перестроились. Из скрытых громкоговорителей скрежещущим гулом вырвалась разноголосица сообщений и перехваченных приказов.

– Корректировка курса...

– Время до входа в зону действия радаров...

– Полный ход...

Над Аргонисом и его отцом во мраке засияла сфера, сложенная из проекций. Шарики лун были очерчены красными линиями, планета – лазурно–синими, а корабли и станции стали крошечными точками.

– Они готовы обороняться, – продолжал Гор. – Спасибо моему посланнику – им сказали, что я иду. Механикумами командует Мирмидакс Кадит, жрец войны культа Бога–Машины, не совершающий ошибок, опытный, умный и безжалостный. В этой битве он сражается на другой стороне. Эта схватка — противостояние сильных мира сего. А разрушение – это дитя, которое мы породим этим конфликтом.

Палуба под ногами Аргониса задрожала. На проекции рой зелёных рун устремился к коридору, открывшемуся в красном облаке из символов защитников.

– Наведение вражеских систем обороны, – доложил офицер с мостика.

Рядом с основной проекцией, отображавшей ход битвы, появились новые. Над Аргонисом и магистром войны грозно нависли громады орудийных платформ. Стволы орудий, каждое размером с титана, наводились на цели. Створки ракетных батарей расходились подобно листикам семенных коробочек.

– Из информации, полученной из внешних укреплений, они знают, что наш флот движется к ним на полной скорости со стороны обращённого к солнцу коридора.

– Вражеские системы обороны готовы открыть огонь.

Мелкая рябь исказила изображение. Стволы орудий нагрелись докрасна, пожелтели, а потом раскалились добела. Башни–охладители сбросили газ. Гор с недобрым блеском в глазах наблюдал за происходящим.

– Итак, первое звено в цепи причин и простых следствий заложено…

– Противник открыл огонь!

Образ с изображением орудий померк, а затем и вовсе исчез, и на его месте тут же возник другой. Подсвеченная координатная сетка протянулась через темноту к цепи кораблей. Тут же вспыхнули и стали крошиться щиты. Броню сорвало, обнажив остовы корабельных корпусов. Из крейсеров хлынул газ, на ходу обращаясь потоками пламени. Флот открыл ответный огонь. Снаряды дробили орудийные платформы. Турболазеры подбивали решившиеся на контратаку корабли системной обороны. Сферы из огня и обломков, ширясь, беспорядочно дрейфовали в космической пустоте.

– Но самое важное – что в этот момент происходит в голове противника...

На проекции тут и там замельтешили вспышки значков–идентификаторов кораблей и укреплений. Безостановочно мигали донесения о погибших и раненых. Гасли символы и руны.

– После первых выстрелов в умишко Мирмидакса Кадита начинают закрадываться вопросы, ответы на которые порождают новые...

Гор подошёл к голограмме, пристально глядя на неё. Изображение приблизилось. Значки–символы кораблей увеличились и превратились в проекции, воссоздающие устройство корпусов, их окутывала вереница тактических данных. Картинка сместилась, и мимо поплыли голографические образы флота и укреплений.

– Первый вопрос Кадита очевиден: что же происходит на самом деле?

Проекция развернулась, и теперь пред ними предстал растянувшийся красной паутиной вид укреплений изнутри: бой шёл по левую сторону, а справа обнаруживался второй коридор. Над головой мерно катилась по своей орбите одна из лун Акказзар–Бета.

– Он вглядывается в получаемую информацию...

Трансляция резко сместилась вправо и стремительно нырнула в открытый коридор. Мимо проносились руны звёздных фортов и кораблей.

– Изучает её...

Раскинувшаяся перед взором Аргониса пустота космоса даровала легионеру ощущение невесомости, хотя он знал, что твёрдо стоит на ногах на палубе корабля.

– И находит ответ...

– Дополнительный флот входит в зону действия вражеских радаров, – доложил офицер.

В темноте одна за другой россыпью вспыхнули яркие точки: вторая эскадра магистра войны обозначилась на проекции и тут же открыла огонь. Тактические знаки–руны, отображавшие укрепления вокруг другого коридора, стремительно начали гаснуть. Гор кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями.

– Подталкивающий Кадита спрашивать дальше...

Проекция поменяла положение, её масштаб уменьшился: теперь одновременно были видны и планета, и её укрепления, и две атакующие флотилии.

– «Что же есть настоящая угроза?» – спрашивает он себя.

Вторая флотилия продолжала наступление, теперь и её окутывало пламя взрывов.

– Простой ответ его не удовлетворяет...

Изображение сместилось: над головой Аргониса повисла тьма кораблей атакующей первый коридор эскадры.

– Что если нападение дополнительного флота не является настоящей угрозой?

Устье коридора практически поглотило первую флотилию магистра войны. Охраняющая его звёздная крепость залаяла несчётным количеством голосов своих орудий. Взрывы заполнили пустоту космического пространства, удивительно тихие и протяжные. Оранжевыми рубцами среди зелени кораблей замельтешили отчёты о потерях и полученных повреждениях.

– Может быть, необходимо отвлечься от постоянного рёва орудий? Может, пора сосредоточиться на чём–то другом, а не только на грубой огневой силе?

Проекция, закладывая резкие виражи меж кораблей, неслась сквозь строй боевого формирования первой эскадрильи.

– Он знает, что я здесь...

Проекция замерла, фокусируясь на одном из кораблей, и начала медленно увеличивать его изображение.

– Знает, что я просчитываю наперёд его действия...

Спроецированный корабль теперь полностью занимал пространство зала – пред ними предстал "Мстительный дух".

– Он зациклен на атаке на первый фланг. Он размышляет, о чём же думаю я. Однако время утекает...

– Флотилии входят в оба коридора: и в обращённый к солнцу, и к краю системы, – доложил офицер.

Орудийные платформы на пикт–трансляции приняли угрожающие размеры. Вспыхнувшее бело–оранжевое пламя жгло глаза Аргонису.

– Поэтому ему придётся сделать выбор...

– Резервный флот врага движется по высокой орбите к коридору со стороны солнца.

Десятки кораблей покидали свои позиции над полюсом планеты. Они летели в сторону солнечного коридора, в устье которого сейчас гремел бой.

– И теперь начинается настоящая битва.

Реакции Аргониса не хватало, чтобы уследить за появляющимися оранжевыми и красными символами. Одни корабли стреляли, другие – погибали, перед смертью растворяясь на проекции облаками гололитического дыма.

Палуба под ногами дрожала: голоса орудий "Мстительного духа" присоединились к чудовищному рёву корабельного хора в этой битве.

– Прямое попадание! Нас подбили! – с мостика кричал технопровидец. – Пустотные щиты держатся.

С потолка посыпались искры. Стремительно, практически сливаясь воедино, менялись картины боя. Тысячам хватало секунды, чтобы погибнуть.

– А Кадит хорош… – кивнул Гор. – Он наконец–то перестал думать о правильности сделанного выбора. Целеустремлённое создание. И всё его внимание теперь приковано к бою...

– Группа разграждения наступает...

– Враг отчаянно сопротивляется!

– Попали под перекрёстный огонь!

– Мощность реактора падает...

– Их слишком много!

– Однако он уже совершил две ошибки, – продолжил примарх. Руны на проекциях обрели тревожный янтарный цвет. Основная эскадра магистра войны входила в зону сплошного поражения звёздной крепости, становясь при этом превосходной мишенью. – Инициатива не принадлежит Кадиту с момента, когда был задан первый вопрос. Теперь Кадит и его войска могут лишь реагировать на мои действия. Он знает, что совершил ошибку. Однако не осознаёт, что это – его вторая ошибка, а не первая...

Красные точки отделились от проекции огромной звёздной крепости, охранявшей внутренние врата.

– Однако всё ещё можно исправить.

Облако алых огоньков летело в сторону флотилии магистра войны, и Аргонис догадался: штурмовые аппараты.

Туча десантных катеров обрушилась на разворачивающиеся корабли.

– Он знает, даже легионы можно задержать, – голос примарха слился с гулом сотни битв, доносившихся из вокс–рупоров.

– Пробоина в корпусе…

– Сдерживай их!

– Отступаем к точке прорыва...

В воздухе возникли десятки пикт–передач. Одна из них показывала гибель воинов в доспехах цвета морской зелени во время взрыва переборки. Другая – шагающих сквозь пламя безликих машин из хрома и меди.

– Кто–нибудь меня слышит...

– Потери...

– Отрезаны...

– Наши войска можно отбросить... – продолжал примарх.

Воин на проекции пытался встать, по лицевой пластине его шлема от глазниц до самой челюсти тянулась трещина, из неё текла кровь.

– Нам можно нанести такой урон, что мы больше не сможем управлять ходом боя...

Воин, взревев от ярости, вскинул меч, но тут же был испепелён энергетическим разрядом.

Малые гололиты погасли. Аргонис чувствовал, как «Мстительный дух» лихорадит от повреждений. В наступившей тишине посреди зала теперь одиноко вращалась проекция боевых действий. Зелёные метки двух флотилий пестрили сообщениями о нанесённом противником ущербе. Кольцо защитников системы пережёвывало их, перемалывало в пух и прах алыми челюстями.

– Кадит побеждает. Но непростительная первая ошибка сводит все его старания на нет. Его ждёт крах.

Сфера луны Акказзар–Бета прокатилась над головами.

– Когда он увидел наши войска, то задался вопросом, что есть настоящая угроза, а что – уловка? Что именно я смог предугадать? Как мне поступать дальше? – Гор шагнул в центр вращающейся проекции: по его лицу поползли образы кораблей и звёздных крепостей. – Но проблема в том, что, когда ты получаешь ответ на вопрос, ты думаешь, что это и есть итог. В этот момент ответ полностью завладевает твоим сознанием… – Аргонис проследил за взглядом магистра войны до одной из лун Акказзар–Бета: вокруг неё откуда ни возьмись стали появляться десятки крошечных зелёных символов. – И ты забываешь про вопрос.

– Приказываю открыть огонь. Всем эскадрильям, полный вперёд!

Галдрон запустил основной двигатель, едва истребитель вышёл из тени луны. Беззвучно заработал реактор, и тело легионера под действием силы тяги самолета вдавило в задние пластины его доспехов. Темноту космоса между спутником и планетой освещали взрывы снарядов и артиллерийские огни, а облака горящего газа окружили самые крупные корабли. На глазах Галдрона рядом с планетой взорвался снаряд "Нова". На таком расстоянии прогремевший взрыв казался чем–то чуждым, далёким…

Тревожно зазвенели предупреждения о том, что враг наводит орудия.

– Они нас видят! – закричал Скаррикс.

– Всем эскадрильям! Запустить торпеды! – приказал Галдрон.

Бомбардировщики выпустили торпеды, и те понеслись к своим целям. Ударный истребитель, чтобы угнаться за ними, задрожав всем корпусом, ускорился. Позади него бомбардировщики, выполнившие свою задачу, легли на обратный курс, направившись в открытый космос. Машинный дух каждой торпеды был запрограммирован так, чтобы ракета могла поразить конкретный сектор защитных систем планеты, при этом системы пуска и наведения на цель многократно дублировали друг друга. Даже если защитники смогут уничтожить половину запущенных вестников смерти, то оставшиеся всё равно достигнут цели. А этого – более, чем достаточно. Да и Галдрон не собирался оставлять врагам ни единого шанса.

Гремели взрывы, в беззвёздной пустоте бушевало пламя, скрывая силуэты запущенных на перехват вражеских истребителей. Но легионер заметил их мерцание.

Он открыл канал связи со Скарриксом:

– Нострамец, настало твоё время.

– Как пожелает магистр войны.

Авиакрыло Скаррикса покинуло строй и устремилось вперёд, разгоняя двигатели так, что глазам становилось больно от изрыгаемого ими яркого света пламени. Ведущие космолёты Повелителей Ночи были ударными истребителями, сконструированными в расчёте на быстрые атаки и способные нести большую боевую нагрузку. За ними следовали десантно–штурмовые корабли, в трюмах которых толпились отделения воинов, облачённых в полночь. Их задача заключалась не в том, чтобы наносить точечные удары или завоевывать господство в космической пустоте, они должны были сеять анархию и ужас. Уже во времена Великого крестового похода, ныне забытые и сведенные на нет, дурная слава, подобно шёпоту проклятий, преследовала Повелителей Ночи. И именно она обеспечила им место в армии магистра войны в новой эпохе.

Галдрон успел отключить систему широкочастотного вокс–перехвата за мгновение до того, как раздались вопли. Сигнальный манифольд заполонили помехи и губительные коды, когда авиакрыло Скаррикса с криками ринулось к добыче. Строй Повелителей Ночи распался: порядка не стало, и теперь каждая эскадрилья, выбрав собственную цель, набрасывалась на неё. Истребителям защитников планеты пришлось разделиться, чтобы дать бой Повелителям Ночи.

Турели на кораблях и платформах, разворачиваясь, накрыли тьму ураганом артиллерийского огня. Повелители Ночи кружились и петляли, запускали бомбы и ракеты, сдиравшие обшивку с крейсеров, словно мясники кожу. Десантно–штурмовые корабли приземлялись в пробоинах, в огромных, подобно скалам, броневых плитах, и высаживали отделения устрашителей–убийц. Когда повелители ночи включили передачу воплей и шума бойни, Галдрон переключил частоты. Конечно, неоспоримым оставался факт, что время, потраченное Скарриксом на упивание резнёй, было безвозвратно потеряно, но даже оно давало преимущество Галдрону и пилотам из его отряда. Так тщательно охраняемые ими торпеды наверняка будут доставлены точно к цели. Всё больше подразделений защитников планеты бросалось в бой против бесчинствующих Повелителей Ночи. Осталось продержаться ещё немного.

– Приближаются истребители противника. Всем эскадрильям, вступить в бой! – рявкнул Галдрон.

В считанные секунды дисплей заполонили целый рой рун–целей противника и множественные отметки об угрозе. Взвыл сигнал тревоги, и в тот же миг истребитель Галдрона вошёл в штопор, а спустя мгновение лазерный разряд пронёсся по тому месту, где был космолет. Мимо, замедляясь для разворота, пролетел четырехкрылый истребитель цвета хрома и алой крови. Руки Галдрона начали двигаться раньше, чем сознание среагировало – цель можно уничтожить. Один выстрел из лазерных пушек, и истребитель противника превратился в огненный шар. Легионер покосился на ауспик: его покрывала паутина, состоящая из линий и рун, дополнительная же информация высветилась на дисплее шлема. Торпеды, набирая скорость, летели к целям, доживая последние мгновения...

И тут Галдрон заметил, что одна из торпед попала под шквальный огонь орудийной платформы.

Это был долгий и мучительный прыжок во времени и пространстве. Затем взвыла сама реальность. Взрыв торпеды раскроил космос, суть материи, и сейчас в том месте зияла дыра чернее самой пустоты, а вокруг неё кружились огни далёких звёзд. Галдрон плотно сжал веки. Успел. За мгновение до взрыва. Его сердца лихорадочно колотились, голова кружилась, к горлу поступал ком, во рту стоял привкус крови с желчью. Он выл сквозь зубы, он перестал слышать, он словно падал – чувство, похожее на ощущение невесомости, но всё ещё испытывал на себе действие силы тяги корабля и толчки продолжавшего ввинчиваться в штопор перехватчика.

И всё это время в глубине его сознания гудели голоса: они кричали, умоляли, рыдали...

Галдрон резко открыл глаза. В пространстве, где взорвалась торпеда, чернел бушующий разрыв. По сравнению с ним ярость идущего сражения казалась оплотом безмятежности. Легионер заставил себя отвернуться и посмотреть на информацию, поступающую с датчиков. Оставшиеся вихревые торпеды летели к целям. Пока. Осознав масштабность угрозы и увидев её истинный облик, защитники направили на торпеды огонь всех батарей, звёздных фортов и кораблей. Истребители противника выходили из боя, начиная погоню за оставшимися вестниками смерти.

– Всем эскадрильям, – взревел Галдрон, – задержать их!

Он кружился и стрелял, уже не задумываясь. Дух машины его ударного истребителя считал расстояние от торпед до целей.

– Пятьсот... – в ушах легионера гремели отчёты системы наведения.

– Четыреста...

Космолёт Галдрона проскочил через огненное облако, оставшееся после взрыва вражеского истребителя, его обломки с силой врезались в фонарь кабины.

– Триста...

Что–то попало в крыло. Космолёт свалился в штопор: звёзды и вспышки от выстрелов слились воедино.

– Двести...

Хвост и крыло истребителя оторвало в результате взрыва топливопровода. Но данные с сенсоров продолжали сверкать перед глазами Галдрона.

– Сто...

Последнее, что увидел легионер, – застывшие звёзды, которые тонули в пламени умирающих кораблей и кружащихся перехватчиков...

Затем первая торпеда врезалась в самый крупный звёздный форт и взорвалась.

Аргонис, потрясенный увиденным, не отрывая взгляда, смотрел на проекцию пространства, в котором сейчас разворачивались боевые действия. Плотный оборонительный строй противника был прорван, а места прорывов выглядели язвами. В проломы устремились обе флотилии магистра войны: руны–идентификаторы защитников Акказзар–Бета стремительно гасли одна за другой. Гор отвернулся от изображения, посмотрев на своего сына.

– Теперь ты видишь? – спросил повелитель.

– Сколько вихревых торпед несли эти эскадрильи? – пытаясь сдержать изумление, спросил Аргонис.

– Шестнадцать. Тринадцать поразили цели.

– Авиакрыло Галдрона, истребители, десантно–штурмовые корабли...

– Ты знаешь, что есть война, сын мой, знаешь, что требуется для достижения цели, и для того, чтобы сделать невозможное возможным.

Аргонис похолодел. Он чувствовал, как кровь стынет в жилах.

– Жертва, – пораженный своей догадкой, выдохнул легионер.

– Верно, – кивнул магистр войны, – но это только начало.

<Кольцо орбитальной обороны прорвано> – инфопоток принёс сообщение от лексмехаников.

<Превосходство вражеского флота в космосе составляет девяносто восемь целых восемьдесят семь сотых процента. Машина суть сумма понимания>

Кадит проанализировал данные, зная наперед, что они верны. Вычисления лишь подтвердили это.

<Всем наземным войскам> – протараторил Кадит – <приготовиться к отражению наступления вражеских войск на поверхности планеты>

Едва приказ был отдан, стены храма задрожали. Установленные на крыше и шпилях батареи дали в атмосферу залповый огонь из всех орудий. Небо громыхало. Экраны когитаторов, стоявших рядами, потускнели: вся энергия была переведена на поддержание пустотных щитов. Машины со всей планеты шли на войну, а над ними алел всеми цветами красного горящий купол неба. Выпуская сотни и тысячи технорабов на радиоактивные равнины, открывались двери кузниц. Шагали в бой Рыцари, благословенные ординатусы выкатывались из своих подземных пещер.

<Оценить все возможные варианты окончания наземной войны> – приказал Мирмидакс, – <и выделить наиболее вероятный>

<Вычисляем...>

Кадит ждал, заранее зная ответ. Благодаря сочетанию органических и механических компонентов в своем теле, Кадит был способен проводить тактические исчисления вплоть до пятидесятого порядка сложности. Однако умение давать предсказания высочайшей точности являлось благословением Омниссии, и потому он ждал, пока системы храма подтвердят его приговор.

<Расчет выполнен. Наиболее вероятный исход наземной войны – это поражение после длительного сопротивления. Протяжённость по времени – от двух до шести месяцев. К концу противостояния вражеские силы понесут потери в размере семидесяти целых восьмидесяти семи сотых процента. Вероятность исхода – семьдесят один целых сорок три сотых процента. Утрата знаний суть истинная печаль>

Мгновение Кадит молчал. Его собственные расчеты были верны, с поправкой на то, что он выше оценивал возможность механикумов выстоять, как и считал, что Гору понадобится больше времени на покорение планеты. Он задумался, уже не в первые: проблема заключалась в мясной части его мозга – это она ограничивает его логику? Впрочем, это неважно, следующий шаг оставался таким же. Он заставит магистра войны заплатить как можно большую цену за каждый метр его планеты...

<Включить манифольд тагматы> – проскрежетал приказ Кадит, шагнув с вершины колонны.

Встроенные в корпус двигатели вновь подхватили его, позволив слететь вниз и не упасть. Из теней столпов и ниш стен стали появляться автоматоны, а с ними – мирмидонцы в развевающихся плащах. Машины выстраивались вокруг Кадита в идеальные кубические гранецентрированные ячейки, образуя при этом подобие кристаллической структуры алмаза – круги, квадраты, ромбы. Воздух гудел от жужжания заряжающихся орудий, от треска раздающихся кодовых команд. И когда впереди начали открываться двери храма, прозвучала директива:

<Инициировать боевой протокол> – Мирмидакс переключился на аудиостимулятор, встроенный в горло. – Машина суть Бог. Бог суть Машина.

Магистр войны смотрел на простиравшийся под его кораблём мир. На его поверхности ровным костром полыхало пламя, то и дело бугрясь крошечными взрывами в разных частях планеты. Космос над миром кишел кораблями, десантные капсулы и челноки сверкающими точками усеяли небо Акказзар–Бета. "Мстительный дух", зловеще нависая, парил над миром, словно король, воссевший на трон. Его орудия вели огонь без передышки, сея беспорядок и разрушение. Вспышки выстрелов освещали лицо примарха.

– Почти, но еще не всё... – магистр войны тихо вздохнул, его голос звучал обманчиво спокойно и мягко. – Пока не всё.

– Милорд? – позвал Аргонис.

Гор отвернулся от иллюминатора. В воздухе позади двух рослых фигур висела забытая проекция звёздной системы, всё еще отражавшая шедшие бои, но примарх даже не смотрел на неё.

– Я отправляюсь на поверхность, и ты пойдёшь со мной, Аргонис.

От пристального устремлённого из темноты взгляда магистра войны легионеру стало не по себе: глаза примарха казались чёрными провалами на неподвижном лице, и Легионер сглотнул, чувствуя, что в горле от волнения пересохло. С того момента, как началась битва, едва войска высадились на поверхность, примарха окутал тёмный саван безмолвия: Гор напряжённо наблюдал за данными, идущими с места падения первой десантной капсулы. Звуки первых выстрелов, передаваемые галопроекцией, разнеслись по тронному залу гулким эхом гонга, ударившим в пустом храме. Кровь первого убитого воина ярким росчерком легла на трёхмерном изображении битвы.

Какое–то время Гор наблюдал за происходящим, но потом, не сказав ни слова, отвернулся и подошёл к иллюминатору. Аргонис, стоявший рядом, чувствовал нарастающее давление, ощущал присутствие чего–то чуждого: оно, подобно жару, который просачивался из–за закрытых дверей кузни, было невидимо, но ощутимо.

– Кажется, я приказал тебе говорить всё, что думаешь, – прервав молчание, нарочито медленно произнес Гос.

– Битва только началась, – легионер с трудом выдавливал из себя слова, – и до этого вы заявляли, что не собираетесь возглавлять оперативную группу для осуществления основного удара по штабу врага. Если так, то зачем...

– Я отправляюсь вниз не для того, чтобы убить правителей планеты, а для того, чтобы уничтожить планету целиком.

Услышав гудение силовых доспехов, Аргонис обернулся: из глубокого мрака зала, будто материализуясь, вышли воины в чёрной броне. Среди них был и Малогарст Кривой, он казался карликом на фоне огромных терминаторов–юстаэринцев.

Не обращая внимания на легионеров, Гор протянул руку и забрал лежавшую на железной колонне красную жемчужину. Тусклый свет сгустился вокруг неё, и от этого жемчужина сияла так, что стало невозможным понять ни её истинные формы, ни размер. Несмотря на таинственное очарование жемчужины, примарх лишь небрежно сомкнул на ней ладонь и направился к выходу из тронного зала.

– Следуй за мной, – приказал магистр войны.

Мирмидакс Кадит ступил на земли утопавшего в огне мира. Небо, пронзённое языками пламени, простиралось над головой свинцово–серым куполом, а вдали чёрным шлейфом поднимался дым. Пустотные щиты, треща, раскалывались над шпилями инфохранилищ и бастионов.

В двух с половиной километрах двенадцать рыцарей из дома Кратогенов, стоя на развалинах крепостной стены, стреляли без передышки, а их машинные духи взывали о помощи, чувствуя, как заканчивается энергия. В пяти тысячах пятидесяти километрах к западу три тысячи скитариев встретили первые волны врагов стеной огня, открытого в точно выверенный момент времени. На другой стороне планеты умирающий магос Хекот–Сул отдал последний приказ реакторам кузницы. Тысячи захватчиков мгновенно обратились в прах, когда последовавшая за взрывом цепная реакция поглотила храм– кузню. Кадит знал, что скоро грядёт и его битва.

<Занять позиции> – приказал Мирмидакс, и его личный отряд образовал защитный когортальный строй с большим количеством перекрёстных зон обстрела. Пустотные щиты многослойной бронёй сверкали над когортой Кадита, а защитные лазеры вели огонь по невидимым целям. Гор придёт за ним. Именно такой, согласно всем архивным данным о битвах Великого Крестового похода, была тактика магистра войны. Он придёт, чтобы лично убить Кадита и закончить битву. Мирмидакс умрёт. Но это было неважно. Место Кадита займёт следующий по вертикали власти магос, он станет новым узлом командования и воплощением воли Бога–Машины на Акказзар–Бета. Но за каждую пядь земли Гору придётся платить плотью и кровью. Плоть слабее железа.

Воздух вокруг чёрно–золотой "Грозовой птицы" выл, пока она прокладывала себе путь через атмосферу Акказзар–Бета. Пять перехватчиков, сопровождавших её, ушли с основного курса и начали кружить над целью. Два десантно–штурмовых корабля меньшего размера резко снизились, наведя оружие на развалины, кругом опоясывающие участок обнаженной земли. Из их открытых люков выбегали космодесантники, на ходу включая прыжковые ранцы. Легионеры оказались на земле за мгновение до того, как десантно–штурмовые корабли прекратили обстреливать руины и уничтожать существ, живших здесь, среди обломков зданий.

"Грозовая птица", дрожа всем корпусом, совершала разворот, маневрируя за счет нисходящих потоков воздуха перенаправленной вниз реактивной тяги. Ветер с силой бил по космолету, а принесенным им пепел, шелестя, ударялся в пустотные щиты, от чего по корпусу корабля тут и там пробегали энергетические разряды. Внутри грузового отсека Аргонис в последний раз проверял оружие. Гор стоял перед аппарелью, он был без шлема, в одной его руке лежал Сокрушитель Миров, а в когтях другой – красная жемчужина. Одновременное присутствие магистра войны и драгоценности вызывали у легионера странные ощущения: словно по стенкам черепной коробки, изнутри, с силой били молотком. От напряжения мускулы легионера дрожали, ему нестерпимо хотелось взвыть, хотелось, чтобы аппарель скорее опустилась. Аргонис до одури желал увидеть пылающую землю, почувствовать кровь на своих руках...

– Спокойно, сыны мои, – сказал Гор и оглянулся, словно услышал его мысли. "Грозовая птица" снижалась.

Аппарель медленно опускалась, сквозь ширящийся проём пробивались первые лучи света, а затем взору открылся мир железных шпилей и бушующих пожаров. Десантно–штурмовой корабль приземлился, подняв в воздух облако пыли. Примарх, казалось, задумавшийся на мгновение, помедлил, но потом всё же спустился на поверхность Акказзар–Бета, а юстаэринцы поспешили окружить "Грозовую птицу". Аргонис последовал за ними.

Но снаружи его встретила лишь тишина: звуки битвы гремели где–то далеко. Эхо выстрелов не доносилось до развалин, а скитарии не пытались напасть. Легионер остановился.

– Где же враг, милорд? – спросил Аргонис.

– Самые близкорасположенные к нам части врага находятся в двадцати километрах отсюда, – ответил магистр войны. — Это место не имело никакого стратегического значения… До сих пор.

Магистр войны вытянул увенчанную когтями руку вперёд, меж когтей–клинков внезапно вспыхнул свет, окрасив их в ярко–красный. Воздух вокруг отряда стал закручиваться спиралью. Легионер нервно вздрогнул. Стоявшие рядом юстаэринцы озирались по сторонам в поисках целей, держа оружие наготове. Ветер принёс с собой призрачные голоса, на языке Аргониса застыл привкус железа, а на губах появилась влага. Пепел вперемешку с прахом собирался в чёрно–красные клубы и поднимался над землёй. Взрывы вдалеке стали ярче, по земле поползли тени. Завывание ветра тревожило Аргониса, он чувствовал себя слабым, преследуемым, по коже легионера бежали мурашки. Не в силах контролировать мышечные спазмы, вздрагивали юстаэринцы. Гор стоял, не шелохнувшись. Обвивавшее его пальцы красное сияние теперь расползалось по воздуху. Тени, переплетаясь, скрыли лицо магистра войны.

– Я призываю тебя, Дитя Погибели, приди из тьмы, я дарую тебе этот мир, возьми его. Тебя ждёт пир.

Гор разомкнул когти и выронил красную жемчужину.

Мир вокруг замер. Вспышки от выстрелов из корабельных орудий высоко над головой сияли ярче звезд. Цвета потускнели – их поглотило красное зарево далёких пожаров. Тени обратились в копоть. На языке Аргониса держался стойкий мерзкий сладковатый привкус сырого мяса, а в носу – вонь жжёного сахара. Перед легионером начала расти тень, делаясь все больше, на глазах обретая формы, становясь осязаемой. Пепел, что витал вокруг, обратился огромным черепом собаки. Мрак ложился на тело существа грязной шерстью, а отблески пожара обращались в плоть. Существо взмахнуло крыльями, забрызгав землю свежей, только что материализовавшейся кровью. Крылья, подхватываемые сильными ветрами поднимающейся бури, за спиной существа с влажным хлопком сомкнулись и расправились вновь. Чудовище запрокинуло голову, раскрыло челюсти и натужно взвыло, глядя в небеса.

Гор безмятежно рассматривал демона, и тот умолк, поймав на себе взгляд магистра войны. В бездонных провалах глаз пылало пламя, из раскрытой пасти ручейками по нижней челюсти частыми каплями стекала кровь, а с лезвия топора струилось расплавленное железо. Мышцы Аргониса вздулись, из глаз и рта сочилась кровь. Примарх же слегка наклонил голову, и, показав на горизонт, сказал:

– Иди и исполни мою волю.

Чудовище – Дитя Погибели – так назвал его Гор, зарычало и взмыло в небо, унося с собой бурю. Позади того места, где стоял монстр, рваной раной в пространстве открылся разлом: из него вырывались и выползали окровавленные монстры. По небу расходился грозовой вал, молнии огненными хлыстами стегали клубящиеся черные тучи.

Аргонис невольно шагнул вперёд, дрожащие руки сами потянулись к болтеру: так сильно ему захотелось броситься вслед за крылатым созданием и собственными глазами увидеть грядущую резню. Он хотел…Он желал…

– Идём, Аргонис, – окликнул легионера повелитель. – Дело сделано, нам пора уходить.

Магистр войны двинулся к "Грозовой птице». С неба упали первые красные капли: на Акказзар–Бета бушевали пожары.

– Приказ всем войскам вернуться на корабли. Здесь нет места тем, кто хочет жить.

На горизонте иссиня–черной могучей армадой туч зрела буря. Раскаты грома оглушительными мощными ударами сотрясали землю, а в такт с ней о хромовое кожное покрытие Мирмидакса Кадита бились провода механдритов. По железным телам автоматонов светящимися синими червями ползли разряды статического электричества.

<Находящимся под властью Омниссии> – транслировал Кадит, – <доложить о своём местоположении>

Но ответом стали лишь треск помех – ответный код отсутствовал.

<Во имя величия машины, вы исполните мой приказ!>

Пустотные щиты над головой Мирмидакса под тяжестью хлынувшего с неба чёрного дождя содрогнулись, осыпав землю снопами ярких искр. Вдали предрассветным заревом поднимались красные тучи. Кадит чувствовал, что теряет связь с войсками, и виной тому явно были странные грозовые облака. Ему казалось, что сама суть мироздания сжималась, а за ней стиралась и информация. Возможно, это было атмосферное оружие в сочетании с редкой разновидностью инфофага. Сверкнувшая на небе молния угодила прямиком в пустотный щит. Вокруг всё побелело. Защитный энергетический покров медленно разрушался. Буря застала их врасплох, она набрала скорость и мчалась по небу так быстро, что казалось, она желает изо всех сил поглотить всё, чего касался солнечный свет, пожрать саму его природу. Мирмидакс и его отряды оказались во тьме. Одни. В пустотный щит снова ударила молния, потом ещё раз, ещё и ещё, она била так часто и сильно, что складывалось ощущение, будто она была молотом самих небес! В этот момент энергетические купола раскололись…

В наступившей тишине Кадит надеялся услышать рёв стреляющих орудий, вой десантно–штурмовых кораблей, увидеть самого идущего магистра войны.

Но вокруг был только дождь. Липкие капли, часто стуча, с глухим звоном разбивались о панцири автоматонов. Магос присмотрелся к жидкости, струйками стекающей с них на землю. Она была не чёрной, как ему сперва показалось, а красной. Густой, красной, подвижной…

Спустя мгновение на горизонте появились бегущие силуэты. А спустя ещё миг силуэты обратились в чудовищ. Изуродованные, будто после свежевания, с торчащими оголенными пучками и связками мускул, они мчались на когорту Кадита клыкасто–воющей массой.

– Протокол убийства! – Мирмидакс закричал, отдав приказ одновременно двумя своими голосами.

Автоматоны и мирмидонцы открыли огонь. Тела чудовищ разлетались облаками красной слизи. Плазменные снаряды выдирали из медных шкур монстров куски металла. Они, плавясь, брызгами разлетались в стороны. Лучи света скользили по огромным сворам бескожих гончих, рассекая их на мелкие стайки. Восприятие Кадита притупилось – разряды статического электричества вызвали помехи в ноосфере. Орда монстров не останавливалась. Земля, чудовища, машины – всё было покрыто красной жижей. Мир стал обжигающе–алым. Существо с паучьими ногами и телом из переплетенных волокон мышц и меди, завопив, бросилось на осадного автоматона. Плоть и металл встретились: поршни с силой ударили, протаранив мясо, а костяные когти разодрали пластины брони. Искажённые данные терзали сознание Кадита. Часть его разума всё ещё пыталась соотнести происходящее с типовыми схемами битв, чтобы координировать движения и огонь.

Это чудовище явилось из грозовых туч. Оно изрыгало пламя, а от его крыльев валил густой дым. Существо приземлилось перед Кадитом, расколов землю копытами. Монстр медленно выпрямился во весь свой исполинский рост, взмахнул крыльями, и, молниеносно двигаясь, попытался пробить блоки Мирмидакса зубами и топором.

Пули отскакивали от шкуры чудовища. Магос шагнул назад, и, упёршись ногами в землю, прицелился во врага. Энергия накапливалась в зарядных камерах, а существо, грозно нависнув над Кадитом, медленно сделало шаг вперёд. Во все стороны летели, обращаясь языками пламени, искры и брызги крови. Заряд в орудиях механикума достиг максимума. Помехи плотной пеленой застилали сознание Кадита: всё плыло, но магос видел монстра, словно смотрел не глазами. Создание приоткрыло рот, высунуло язык и оскалилось, как голодная собака.

Кадит выстрелил, в тот же миг чудовище бросилось на него. Крылья его были саваном, ниспадающим на терзаемый штормами мир, а топор – кроваво–красным лезвием, режущим все на своем пути…

Бури поглотили Акказзар–Бета. Аргонис наблюдал, как они обволакивали планету, вращавшуюся перед "Мстительным духом". Они с магистром войны вернулись с поверхности лишь час назад, но за это время столько всего успело произойти, столько изменилось… По облакам всё чаще, становясь ярче и шире, пробегали красные вспышки. Молнии серебристой паутиной расходились по бурым тучам, внезапно появляясь и так же стремительно исчезая. Их блики отражались в глазах легионера, ему казалось, что он слышит далекий гром даже через пустоту космоса.

– Очаровательно, не так ли? – спросил Гор. – По–своему, конечно.

Примарх подошёл к иллюминатору, и дрожь вновь охватила Аргониса. Ему не хотелось отворачиваться от гибнущего мира и не хотелось смотреть на своего повелителя.

– Когда всё началось, ты задал мне вопрос, сын мой. Ты всё ещё хочешь услышать ответ?

– Зачем вы это делаете? – в сиплом голосе легионера звучало непонимание.

– Потому что могу, – с нажимом сказал Гор, – потому что должен.

– И что же мне делать с этим знанием, милорд?

Гор отвернулся от иллюминатора. Молнии вновь расцарапали багровые облака.

– Я хочу, чтобы ты нёс эту истину другим.

– И теперь, Десигус, правитель Золочёных Миров и хранитель Авентийского Залива, услышав мой рассказ, реши, какая судьба ждёт хранимый тобой мир.

Потрясённый Десигус уставился на Аргониса, краска быстро покидала и без того бледное лицо губернатора.

– Это... это невозможно... этого не может быть...

– Я здесь не для того, чтобы убеждать тебя, – ответил легионер, едва заметно пожав плечами, – а для того, чтобы узнать, покоришься ли ты магистру войны.

Он помедлил, прежде чем задать вопрос, принесённый им ко двору губернатора, будто обнажённый меч:

– Каков твой ответ?