Весточка из прошлого

Дни, как я, теперь темноволосы

Близок поворотный мой момент

Сухо игнорируют вопросы

Полчища открыток, кружек, лент,

Пыль на подоконнике и тряпка

Серая – копилка аллергий

Скоро не увидеть мне порядка

Скоро окажусь в среде стихий

Будет там не комната, а соба[10]

Хочется отчаянно рыдать:

Дом ужасно милый и особый

Властной пустоте спешу отдать

Шумно под окном витают осы

Шторку лбом таранит ветерок

«Завтра папа купит абрикосы,

Сделает румяный нам пирог», —

Слышу незатейливые буквы

Слышу, как поскрипывает дверь

«Вдруг шагаю в пропасть я, а вдруг вы

Станете мне дальше, чем теперь?..»

Кухня в ароматах абрикосья

Осы перебарывают жор

«Только ни о чем не беспокойся:

Стерпится и будет хорошо»

В картине юга вдруг портал образовался

И стопы влипли в тот зыбучий холст-песок

Я мхом до пят порос, застывший, но не сдался

Я свежевыжатый был сок

И как мне знать, что завтра будет хлеб и крыша?

И как мне знать, что не последним был полёт?

И как мне видеть, трактовать знамения свыше?

Не разумею, что грядёт

И нет ответа у эспрессо с шапкой сливок,

Ведь у него ни языка, ни глаз, ни уст

Мой самый дерзкий будет жизненный отрывок

Обмотан шлагом из безумств

Куст наскальный! Расскажи,

Я и правда вырос?

Груз взрослений – на, держи! —

С кофием навынос

Камень гладкий! Может, ты

Умные вещицы

Скажешь, полный красоты

Горных экспозиций?

Черепица рыжих крыш!

Я теперь сильнее,

Чем воинственный крепыш —

Первый слог хорея

След небесный самолёт

Городу оставил

Что начнётся, то пройдёт —

Будда не лукавил

Камни, крыши, древеса!

Разве смею сдаться?

Бриз смеётся в волосах

Трудности решатся

О, был ли стимул, мотивация

Брести туда, где горы, море,

Где гармоничность множит корни

День ото дня?

То бесшабашная Далмация[11]

Ты в средиземном коридоре

Ждала в скалистой униформе —

Теперь моя

Меня с тобой не разделить теперь:

Сливаюсь с пальмами и чайкой,

С диалектизмами и чашкой

В один настой

И дело даже не в политике,

Матрёшках, водках, балалайках

Ты есть – ты машешь мне тельняшкой

И простотой!

И здесь дышу приморским бризом я,

Чтоб корни сил поднабирались —

Поизносившись, поистратясь,

Они растут

Вы судьбоносными капризами

В кладовках Родины болтались

Не плесневейте, не ссыхайтесь!

Теперь я тут

Мне интересно, как дела у Петербурга,

У вечеров, что телу делают свежо,

У парикмахера, консьержа и хирурга

Хорошо?

Гостит пелинковац[12] в стакане у лимона

И лёд бренчит себе подобному стеклу

Про литографии, картины и иконы,

Что в углу

Из горькой сделанный, как правда, из полыни,