Весь мир театр

Эпилог

Легкая дымка скрыла берега. Корабль, поскрипывая стареньким корпусом, хлопнул отсыревшими от утренней росы парусами на смене галса.

Прямо по носу вставал багровый диск солнца, и суденышко, казалось, плыло по длинной ковровой дорожке, проложенной прямо к светилу. На корме, спиной к солнцу и лицом к исчезающим берегам Англии, стояли двое. Один из них нарушил молчание:

— Ну так как же я все-таки умер, расскажи.

— Довольно нелепо, сударь. Вас якобы убил ударом кинжала прямо в глаз некий Инграм Фризер. Все это случилось в таверне после попойки в ночь с тридцатого мая на первое июня. В тот же день тело покойного было поспешно предано земле. — Рассказчик ухмыльнулся и продолжил уже менее трагичным голосом: — А то оно уже пованивать начинало. Труп-то подходящий уже сутки в том же кабаке лежал. Ждал, когда я приеду и отдам ему вашу внешность, сэр. А после этого я сразу же направился сюда, к вам на корабль.

Марлоу кивнул и снова уставился на туманную полоску на западе.

— Матушка плакать будет, — внезапно произнес он, и Генри сразу понял, что речь идет вовсе не о королеве, а о той, что растила и заботилась о Кристофере вплоть до его поступления в колледж. — И Арабелла, наверно, тоже.

Генри решил поддержать меланхоличную нотку и признался:

— А я первый раз уезжаю на чужбину. Просто не представляю, как себя вести среди всех этих фламандцев, немцев и французов. Страшно…

— Не бойся.

Его спутник усмехнулся, положил руку на плечо и вдруг начал декламировать:

Генри удивленно посмотрел на Марлоу. Он узнал слова Полония из пьесы, что недавно зачитывал вслух мастер Уильям.

— Да. Красиво. Жаль, мне так и не доведется сыграть Офелию, — с сожалением произнес Генри.

— А автору не доведется увидеть премьеру, — тем же тоном ответил ему Марлоу. — А что касается сцены… — он повернулся и вдруг хитро подмигнул: — Весь мир театр, а люди в нем — актеры.