Ветер

Событие шестьдесят девятое

Бамба с Мергенчи (умный на калмыцком) притаились за поворотом в подворотне на Миллионной улице. Они следили за этим домом уже две недели, и акция была спланирована очень тщательно. Напротив, но чуть в стороне стояла пролётка, на козлах которой закутавшись в брезентовый плащ делал вид, что спит сидя Кичик (маленький). В его задачу входило при появлении кареты, которую они ожидали, выехать навстречу и перегородить дорогу. Вот дальше было сложнее. Кичику нужно было устроить перебранку с кучером кареты, не долгую, но кричать громко, руками размахивать и всячески отвлекать этого человека, чтобы он и не вздумал обернуться назад.

Уже стемнело, было часов десять вечера, и на улице зажгли, хоть и довольно редко расположенные, газовые фонари. Света было не лишку, но поворачивающую к дому знакомую карету Кичик опознал легко, она была покрашена в кричащий красный цвет и покрыта позолотой. Калмык огрел лошадь кнутом, и та от неожиданности резко дёрнулась вперёд, преграждая дорогу карете.

— Разуй глаза, тетеря! — рявкнул кучер и натянул вожжи, осаживая двух своих красавцев жеребцов, которые оскалив зубы заржали, возмущаясь такому к себе отношению.

— Сам разуй, дурень, не видишь куда прёшь! — в полную силу лёгких гаркнул на кучера Кичик и даже соскочив с козел бросился к обидчику.

Народу было мало на улице, маршировали три солдата с унтер-офицером и шли вместе два мужика, по виду мастеровых. Оба явно были поддатые и громко разговаривали, перебивая один другого. Все шестеро остановились, чтобы понаблюдать за скандалом. Чем не развлечение?

Но долго перебранка не продлилась, извозчик уже через минуту другую заскочил к себе в пролётку, махнул рукой оппоненту, типа, ладно, о чём с тобой разговаривать? и поехал в сторону Невского.

Кучер, продолжая ругаться на олуха деревенского, сдал чуть назад и по широкой дуге повернул в подворотню, а там дальше к крыльцу большого трёхэтажного дома. Остановившись перед ступеньками, он спрыгнул на землю и открыл дверцу кареты, потом откинул складную ступеньку и предложил:

— Выходите, Ваше Высокопревосходительство, прибыли-с. Выходите-с.

Из темноты кареты не доносилось ни звука.

— Ваше Высокопревосходительство! Прибыли-с! Дома уже! — чуть повысил голос кучер, считая, что хозяин задремал. Устал на службе.

Из кареты по-прежнему не доносилось ни звука. Во дворе было довольно темно, только над дверью в парадную довольно тускло горел светильник.

— Ваше Высокопревосходительство… — кучер встал на ступеньку и заглянул в карету.

Их Высокопревосходительство спало на диване.

— Карл Васильевич! Приехали, вставайте-с! Домой прибыли-с, — решился потрясти спящего за плечо кучер.

— Ум… м… — замычал человек на диване, но просыпаться не хотел.

— Охо-хоюшке… — слуга почесал затылок под новомодным картузом и решил потрясти хозяина посильнее.

— М… мм… ум…

— Ох ти, Господи! Да никак плохо барину, — кучер спрыгну со ступеньки и полубегом приставными шагами, оглядываясь на карету, и продолжая охать, поспешил к двери. Перемахнул через три ступеньки и, распахнув дверь, закричал:

— Эй, Андрей Иваныч, Стёпка! Есть кто?! Карлу Васильевичу плохо.

На следующий день весь Петербург сотрясла новость — канцлер Российской империи Карл Васильевич Нессельроде скончался ночью от апоплексического удара.

Этим же утром, прочитав новости в газете, где про всё это ничего пока не было, Сашка вышел прогуляться по набережной Невы. Он остановился недалеко от Зимнего и стоял, вглядываясь в серые воды реки, когда к нему подошёл человек в модном сюртуке, явно из английской хорошей материи пошитом, и, сняв цилиндр, раскланялся.

— Ваша Светлость, карлик отмучился.

— Всё нормально? — кивнул головой моднику Виктор Германович.

— Да, Бамба, Мергенчи и Кичик уже в Кронштадте, рано утром на ботике переправились.

— Ну, и замечательно. Давайте тоже туда отправляйтесь. Завтра с утра выходим в плавание.

Если бы кто наблюдал за вчерашней обычной сценой двух столкнувшихся повозок, то он бы узнал в этом «денди лондонском» того самого унтера, который вёл куда-то троих солдат Семёновского полка и остановившегося поглазеть на перепалку кучера и извозчика.

Сашка над вопросом о роли личности в истории уже давно не задумывался. И большевики, принижавшие эту роль и те, кто считает, что именно они, эти личности, всё решают, неправы. Где-то посередине ответ. Не убей Столыпина Дмитрий Богров и, возможно, история бы вильнула, а вот убийство эсерами Великого князя Сергея Александровича — московского генерал-губернатора ничего совершенно не изменило и изменить не могло. Не реперная точка. Не ключевая фигура. Ну, хотя, время имеет значение, убей его эсеры до Ходынки и вдруг чудо бы произошло, и поставили деятельного и умного человека на его место и глядишь с революцией бы не так все просто было.

Но хрен с ним с полупокерами заднеприводными. А вот фигура Карла Васильевича Нессельроде точно ключевая и изменения в истории в положительную сторону от устранения её возможны. Именно этот товарищ сделал из России жандарма Европы, и самое печальное, что ничего кроме дополнительных расходов России это не принесло. А ну, её ещё все ненавидеть начали. Именно этот — карла сделал всё, чтобы Россия не осваивала Сибирь и в особенности Дальний Восток. Без сомнения, победившая точка зрения Нессельроде привела к сворачиванию деятельности Российско-американской компании, освоения Русской Америки, и, как дальнейшее последствие — к продаже Аляски. А ещё этот карлик разрешил американским кораблям заниматься рыбным и китобойным промыслом в российских территориальных водах. И именно он втянул Николая в Крымскую войну заверяя, что Австрия союзником выступит, а Англия с Францией не решатся объявить войну. И этот же человек упустил шаг серьёзно ослабить Турцию, убедив Николая не поддержать восстание в Греции. А ещё интересней конец его жизни. После смерти отца, вступив на престол, Александр второй, отлично понимая, что девяносто процентов вины в поражении России лежит на Нессельроде его… Перевёл на хлебную должность, отправив руководить строительством железных дорог. Компенсация такая за гибель тысяч русских солдат и проигрыш в войне. Унизил страну, теперь иди разворовывай.

Не факт, что на смену придёт лучше. Даже если это будет Горчаков, но это точно что-то изменит.

Чтобы устранить этого господина Сашке пришлось шприц на два года раньше, чем в реальной истории изобрести. Правда, сделал ювелир в Питере по его заказу из серебра без всякого стекла всего один экземпляр, ну да вернётся он с принуждения наглов к миру и наладит производство.

Событие семидесятое

— Георгий Петрович, вот кодовое слово, которое нужно произнести в банке… Ну, точнее выражение: «Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев». Произносите его и вам выдают вексель в размере семидесяти пяти тысяч фунтов стерлингов. Ну и с этим векселем в Кёнигсберг сразу, а потом в Данциг. Там оплачиваете покупку и нанимаете команду, которая перегонит корабли в Петербург. Ремонт…

— Александр Сергеевич, вы как с дитём малым. Я понял всё и с первого раза, а вы мне в пятый одно и тоже талдычите. Не беспокойтесь. Корабли куплю, сюда перегоню, в верфь поставлю, колёсный движитель на винтовой заменю и пушки, что мне Великий князь Константин Николаевич выделит, дополнительно на палубе установлю.

— Сам?

— Шутите, Александр Сергеевич, — Ремизов — бывший Коллежский асессор, а ныне служащий юридической конторы князя Болоховского в Санкт Петербурге, руку ему сжал и головой покивал, успокаивая, — Шутите — это хорошо, значит, не совсем пропащий вы человек.

Ну, так-то было от чего Сашке нервничать. Опять без малого целый миллион рублей у него вынимался из доходов. По существу, всё, что в следующем году заработает на Пульмонологическим центре, он вложил в эти пароходы. Ну и до сих пор, хоть неделя прошла, как принял решение, а всё сомневается в правильности оного.

Дело было так. Ведёт он допрос с пристрастием офицеров фрегата «Паллада», ну, там проверили ли гвозди на листах медной обшивки, и заменили ли, если и правда малы, как в книге у Гончарова написано. А будущем великий писатель рядом сидит и строчит импортным железным пером в большой блокнот, непрестанно его в чернильницу булькая. Клякс при этом уева туча, и сам весь в чернилах, и блокнот, и даже Сашке досталось, прилетела капля на запястье и расползлась каракатицей.

— Александр Сергеевич, — в большом помещении склада всяких парусов и пеньков… Ну, ладно, пеньковых канатов, гулко эдак рявкнули от дверей, все пылинки, летающие в воздухе переполошив, — Александр Сергеевич, на «Диане» вас ожидает Их Императорское Высочество Константин Николаевич.

Надо отдать адмиралу и Их Высочеству должное, без его деятельного участия хрен бы подготовились за такое короткое время. Он просто пинал всех интендантов и прочих большущих начальников и адмиралов. Не та Россия страна, где даже высочайшие повеление спешат выполнить. Нет, вот если Государь придёт и рядом будет стоять, то оно конечно, почешут зад, да даже двумя руками почешут, до крови расцарапают, а вот присутствие всего лишь второго сынка этого Самодержца, так можно и потянуть, а ну, как ветер переменится. Уж больно неслыханное дело штатского штафирку из рядовых да сразу в контр-адмиралы, да ещё эскадру, оснащённую лучше всех на Балтике, ему вести, а не заслуженным адмиралам. Да кто он такой вообще? Рожа азиатская и вокруг одни азиаты трутся. Где это видано, что азиата да в адмиралы?

Великий князь пенсне свои надел и в газете Сашке в статью пальцем волосатым ткнул. Газета была Прусская. Kreuzzeitung рядом с названием рыцарский железный крест красовался. (Kreuz — крест).

— Ух, ты! — Сашка прочитав статью, или даже объявлением можно назвать, хмыкнул и вопросительно на Константина Николаевича воззрился.

— Покупайте, Александр Сергеевич. Мне папан не велит вам верить про войну, — хохотнул молодой адмирал, — вам то он помешать купить два парохода очень хороших, переделанных в военные корабли, не может. Вернее, не будет.

А в заметке было написано, что Пруссия намерена продать два колёсных огромных парохода, четыре года назад купленных ею в Англии и переделанные под военные. Крейсера из них пруссаки сделали. Но Пруссия не морская держава, всё у них там, несмотря на орднунг немецкий, пошло наперекосяк и решили немцы от них избавиться. Это были — трансатлантические пассажирские пароходы «Britannia» и «Acadia», которые были переименованы в «Barbarossa» и «Erzherzog Johann».

Дальше в статье говорилось, что так-то пароходы отличные, вот только дуракам в руки достались, и приводится пример. 4 июля 1840 «Britannia» с грузом почты вышла в первый рейс из Ливерпуля и 17 июля достигла Галифакса, за что получила Голубую ленту Атлантики этого года. То есть, за тринадцать дней океан пересекла. Дополнительно к паровому приводу у них была парусная оснастка барка. Их машины были бокового балансирного типа мощностью по 440 л. с. Потребление угля составляло от 31 до 38 т в день, общий запас угля в 376 т складывался в бункер. Колеса диаметром 8,53 м. Ну, то есть при экономном расходе топлива оба парохода океан пересечь могли, без дополнительной бункеровки. Паровая машина и паруса позволяли развивать максимальную скорость 8,5 уз., средняя коммерческая скорость составляла 8,19 узлов. Первоначально на судах размещались места для 115 пассажиров I класса, а также для экипажа в 89 человек. Сейчас на обоих пароходах установлены 9 корронад калибром 150 мм и экипаж теперь сто двадцать человек — добавились артиллеристы.

— Константин Николаевич? Девять мелких орудий. Тридцать тонн угля. И потом в Америке мне придётся загрузить почти четыреста тонн угля. Мешками. Это ужасно.

— Немцы и англичане справлялись, нешто русский матрос хуже. Берите не сомневайтесь. Я дам указание их в первую очередь поставят в док и заменят колёса на винт, и бизань-мачту поставят на место и выше сделают. Больше десяти узлов скорость получится. А орудия заменим на 68-фунтовые корронады. Ну, если купите. Это не «Диана» с «Палладой» — это ваши личные пассажирские пароходы, которые, если война всё же начнётся с девятью пушками перетопят весь английский грузовой флот.

— Ах, вот в чём дело? — понял наконец Сашка, чего от него Высочество хочет. Попиратствовать. Дурость — она выходит заразна.

— Хорошо, Константин Николаевич, только уж экипажи достойные подберите. Платить буду, как англичане своим платили, когда те пассажиров возили, плюс половину всей добычи после реализации. Стоп. А куда её девать, если Англия и Франция и Сардиния против нас воюют.

— Португалия, Испания, США, Бразилия. Да полно стран, которые спят и видят, как они обогатятся от такой войны, коли она приключится, — махнул рукой Константин.

— А заверните.

— Что?

— Возьму, договаривайтесь.