Ветер с Востока. Лгунья

Глава 27

Эмира со старшим сыном и тремя братьями с их сыновьями встретили в доме Асмана, как самых дорогих гостей. Стараясь дать сыну время для наслаждения молодой женой, эмир не тревожил молодых своими визитами. Запретил появляться у них и матери с тётками, зная, какие те прилипалы и сплетницы, впрочем, как и все живущие в таком тесном кругу, в котором так не хватает свежих новостей. Но сегодня эмир сидел за богато накрытым столом в предвкушении встречи с Асманом и внуком.

— Отец, — старший сын, как понял эмир, с утра был зол на одну из своих жён. — У тебя куча внуков, а ты приехал сюда, как будто этот пацан особенный. Он вообще, как говорится, полукровка, метис, ещё не известно, когда вырастет, на кого будет похож. Ты Асмана-то не смог подчинить, он всё делает по-своему, а тут ещё и жёнушка ему подстать попалась такая же неуправляемая. Кого они родили? Даже представить боюсь.

— Я всех своих внуков и внучек люблю. Мне нравится смотреть за тем, как они растут, но в одном ты прав, хочу наконец-то познакомиться с Ратмиром поближе. Как моего сына тянет к его матери, так меня к его сыну.

В зал вошёл Асман, поздоровавшись со всеми родственниками, уселся по левую руку от отца. Для начала обговорили текущие дела и обсудили новости. Когда беседа стихла, эмир приказал:

— Асман, пусть Нис приведёт ко мне внука.

Асман покосился на отца, но возразить не посмел, хоть и считал, что Ратмир ещё совсем маленький для вот такой встречи, когда сразу сидят несколько человек и смотрят на малыша.

Прошло совсем немного времени и, исполняя волю эмира, в комнату вошла Нис, ведя за руку маленького сына. Эмир, как коршун следил за мальчишкой, а тот, к удивлению всех дедов и дядей был спокоен и сам с интересом разглядывал компанию.

— Здравствуйте, — Нис доброжелательно поклонилась и посмотрела на сына.

Ратмир поднял на неё глаза, а потом глядя на эмира, подражая матери, то же поздоровался. Неожиданно среди гостей возник хаос, все начали переглядываться и перешёптываться, при этом каждый раз косясь на эмира. Нис пыталась хоть что-то расслышать и понять, с чем связана вся шумиха, но все голоса сливались в неясный шум.

— Что не так? — всё же не выдержала Нис, глядя уже на мужа, тот пожал плечами, показывая, что сам не понимает, что происходит.

— Тихо, — эмир властно поднял руку и тут же все мгновенно замолчали.

Нис видела, как хмурясь эмир посмотрел на Ратмира, поэтому сама, держа за руку ребёнка, посмотрела на него чуть поворачивая, но так ничего необычного и не увидела.

— Здравствуй, Ратмир, — голос эмира и деда в одном лице на этот раз был предельно сухим и строгим. — Ты помнишь меня и, надеюсь, не забыл, кто я такой?

Мальчик спокойно кивнул и уверенно посмотрел в глаза взрослого человека, от которого веяло властью и решительностью. Это удивило эмира. Он не мог знать, что его Асман ни в чём не уступал ему и периодически строго спрашивал с Ратмира за шалости, которые тот устраивал. Особенно доставалось мальчугану, если его проказы приводили к какой-нибудь катастрофе в виде разбитой вазы или выпущенного из клетки свирепого пса, который признавал только самого Асмана и Ратмира и, не колеблясь, кидался на всех, кто попадал в поле его зрения. Спасало только то, что пёс безоговорочно слушался малыша и все отделывались лишь испугом. Впрочем, эмир был наслышан о проделках своего самого младшего внука. Он уже и не надеялся дождаться детей от Асмана, слишком запутанной была история его любви. Эмир точно знал, хотя сам не одобрял такого, но ища жену, сын не подпускал к себе все это время других женщин.

Ратмир пожал плечами, как взрослый, копируя своего отца, и ответил, что знает, что гость великий правитель, эмир и его дед. Эмир довольно кивнул. А потом поманил мальчика подойти поближе, при этом дав знак Нис не двигаться. Ратмир посмотрел на мать и, когда та кивнула, отпуская его руку, сделал несколько шагов, приближаясь к высокому гостю.

— Какой у тебя красивый перстень, — вкрадчиво начал эмир, кивая на руку мальчика.

Ратмир улыбнулся и посмотрел на свои пальцы, сразу на два из которых был надет массивный перстень с крупным камнем глубокого синего цвета. Вот теперь и Нис, и Асману стало понятно, чем был вызван переполох. Этот перстень по описаниям был похож на перстень деда эмира. Перстень из ныне живущих никто никогда не видел. Закрытый в красивой дорогой шкатулке, он хранился в доме Асмана. Перстень был самой ценной реликвией семьи и передавался из поколения в поколение. Шкатулка, в которой он хранился, имела сложным механизм, надёжно запирающий шкатулку на замок. Никто за много-много лет так и не смог понять, как открыть реликвию. Поверье, связанное с перстнем, гласило, что тот, кто должен стать повелителем и приемником деда, который считался самым мудрым правителем, сможет спокойно открыть шкатулку, получив перстень. Никто уже не верил в это предание, откровенно считая его выдумкой, но потребовать у эмира взломать шкатулку никто не решался. Как выглядит перстень, знали только по дошедшему с тех времён описанию, которое оставил в личной библиотеке тогдашнего эмира и деда его учёный секретарь.

Эмир ничем не выдал насколько его удивил бесхитростный ответ ребёнка, для которого знаменитый перстень был самым обыкновенным кольцом.

— Ратмир, а где ты его взял? Тебе папа его дал?

Мальчик удивлённо посмотрел на Асмана, а потом снова перевёл взгляд на деда.

— Нет, мне его дедушка дал, а не папа.

— Дедушка? — переспросил эмир, а все зашептались, но до тех пор пока не встретились с недовольным взглядом эмира.

— Там около двери стоял дедушка, он мне помахал и зашёл в папин кабинет, и я зашёл за ним.

А потом, — продолжил Ратмир видя, что все его внимательно слушают, — дедушка показал на красивый ящик и приказал взять, ну я и достал его с полки.

— Но как ты его открыл?

— Дедушка показал куда нужно нажать и я нажал. Крышка сама открылась, и дедушка разрешил мне взять этот перстень. Значит, он мой.

— Твой?

— Да, эмир. Дедушка сам сказал, что теперь этот перстень мой, потому что он дарит его мне. И ещё он меня по голове погладил.

— Этот дедушка тебе что-нибудь ещё говорил?

— Он когда уходил, остановился и сказал, что у меня другое имя и зовут меня не Ратмир. Сказал, что моя мама очень умная..

После этих слов мальчика все смотрели на Нис, а она невинно пожала плечами и отрицательно покачала головой:

— Не понимаю о чём речь. Я даже не понимаю о ком рассказывает Ратмир, у нас в доме никакого дедушки не было, слуги бы доложили.

— Не было. Не было, Нис, — эмир смотрел на Нис так, что ей казалось, что он пытается заглянуть ей в душу. — Тот о ком рассказал Ратмир — это мой дед и он встретился с моим внуком. Ты не знаешь, но этот перстень — это символ власти. Почему-то я так и думал, что с тобой что-то связано. Твой сын отныне наделён такой же властью, что и я. Получив перстень, когда придёт время, Ратмир станет правителем, и я уверен, что он будет достоин величия своего прадеда.

— Теперь я понимаю откуда у Ратмира такой характер, что не согнёшь. Если упрётся, то уже и ремнём не напугаешь.

— Ремнём? — эмир нахмурился и посмотрел на Асмана, но тот отмахнулся:

— Не напрягайся, отец. Ремень висит на гвоздике в детской, чтобы Ратмир помнил, что за шалости может получить наказание. Только никто его ремнём и не собирается наказывать.

— Воспитательная беседа отца пока ещё действенна, — улыбнулась Нис.

Порадовало то, что важный дед не стал настаивать на дальнейшем разговоре и признании. Эмир спокойно объявил всем, что перстень великого эмира и его деда выбрал себе хозяина и им отныне является сын Асмана и никто не смеет оспаривать этот факт, потому что перстень явился в этот мир в присутствии многих свидетелей. Для того, чтобы отсечь лишние толки и пересуды, эмир распорядился принести шкатулку, которая была неповреждённой и, следовательно, открыта без каких-либо средств. Ратмир при всех продемонстрировал, как он открыл её, благодаря подсказке своего далёкого родственника.

Оставшись с Асманом и Нис один на один, эмир поведал им свой сон, тот, что видел в ту ночь, когда Нис была прикована к столбу. Рассказал, что ему приснилась девушка с ребёнком. Во сне они исчезли, а на земле остался камень, который эмир подобрал. Вспомнил, что камень тоже был синего цвета, а когда он бросил его, то вместо камня перед ним лежал перстень. Эмир задумчиво покачал головой и сказал, что уже тогда дед дал ему понять, что судьба перстня правителя уже решена, что уже есть тот, пока ещё не рождённый кого перстень ждал столько лет. И может быть неслучайно по завещанию деда перстень должен был храниться именно в семье младшего сына каждого следующего эмира.

— Так как же зовут моего внука?

Нис посмотрела в окно, словно раздумывая, отвечать на вопрос или нет. Вздохнув, перевела взгляд на трёх мужчин, внимательно смотревших на неё и улыбнулась, перед ней сидели три поколения. Они так были похожи друг на друга. В этот момент в комнату вошла Алия и замерла, так же увидев эту картину. Женщина подошла к Нис и обняла за плечи.

— Спасибо, милая, ты принесла в наш дом счастье.

— Жена, не мешай, — нахмурился Мухамед. — Мы ждём ответа, Нис.

— Ратмира по документам зовут Самир.

— Почему?

— Не знаю. Так захотелось его назвать, но так как я не хотела, чтобы меня нашли, то специально звала его Ратмиром, поэтому для всех он так и остался Ратмиром.

В зале снова повисла тишина. Прервал которую самый старый гость. Старик встал и подошёл к мальчику, погладил его по голове и, обернувшись ко всем гостям, громко сказал:

— Это было предрешено и никто не сможет оспорить волю великого повелителя Самира. Он отдал свой символ власти тому, кого этот перстень ждал долгие годы. И то, что этого ребёнка зовут так же, как владыку, свидетельствует о великом продолжении и исполнении его воли.

Ратмир потом долго спрашивал, что он теперь самый главный, на что Нис, смеясь отвечала, что главная всегда она. Асман, слыша эти заявления, качал головой, зная, что Нис всё равно права. Он отдавал приказы, но не всегда они выполнялись так, как он хотел, Нис умело их корректировала, но никогда не оспаривала, но и не всегда подчинялась.