Видеть, не глядя (СИ)

Глава 6

На следующее утро я проснулась от детского смеха. Сев на кровати, я удивленно прислушалась. «Это кто-то из моих будущих подопечных прорвался в сознание или на самом деле в доме ребёнок?» — спросила я себя, и тут же получила ответ, снова услышав, как кто-то заливисто смеётся.

Желая поскорее понять, кого же привезли, я встала с кровати и, умывшись и одевшись, вышла из комнаты.

— Ах ты моя маленькая шкодница! Сейчас поймаю тебя! — из гостиной раздался приятный мужской голос, а потом снова заразительный детский смех и я двинулась туда.

А спустя несколько секунду меня чуть не сбили с ног. Из гостиной выбежала маленькая девочка, а за ней Велес, приговаривающий, что обязательно поймает её. Девочка спряталась за меня, а я удивлённо смотрела на мужа тётки. Все эти дни он вообще не проявлял эмоций, и я слова от него не слышала, считая его мрачной персоной, а тут передо мной оказался весёлый, приятный мужчина, лицо которого светилось нежностью и любовью.

— Папочка! А больше так не буду! — весело выкрикнула девочка, спрятавшись за меня, а потом хитро добавила: — В ближайшие два часа.

Поняв, что девочка, это дочь тёти и моя двоюродная сестра, я улыбнулась и, посмотрев на неё, дружелюбно сказала:

— Привет! Ты Альбира?

— Да, — улыбаясь, кивнула она. — А ты Сурияна? Моя сестра?

— Да, двоюродная, — подтвердила я.

— Наконец-то у меня есть сестричка! — девочка захлопала в ладоши и звонко рассмеялась, а потом потянула меня за руку вниз и когда я присела перед ней, радостно добавила: — Мама с дядей тебя долго искали, и наконец нашли.

— Нашли, — согласилась я и тоже улыбнулась, стараясь не показать свои настоящие эмоции по поводу нахождения моей особы, и во что это вылилось потом.

— Аля, веди сестру в гостиную, — подал голос Велес, с любовью глядя на дочку, а потом посмотрел на меня и кивнул в знак приветствия.

— Пошли! Тебя уже все заждались, — с энтузиазмом сказала она и, взяв за руку, кивнула в сторону комнаты.

Держа её ладошку, и улыбаясь, и прошла в комнату, но тут же нахмурилась, увидев, что она ведёт меня к дивану, где расположился Ян, а на коленях у него устроился Маврикий, которого я вчера весь вечер не могла дозваться.

— Пошли к котику, — сказала девочка, и снова потянула меня за руку, когда я остановилась, не желая сидеть рядом со своим мучителем.

— Давай, лучше котик к нам придёт, — предложила я и, посмотрев на него, позвала: — Мавруша, или сюда. Кис-кис-кис.

Но всё, что смогла добиться от своего любимца — ленивого взгляда. В остальном он даже не шелохнулся. «Предатель! Сидит у этого монстра на коленях и судя по всему, доволен этим. Ну и ладно», — подумала я, а потом обратилась к малышке:

— Знаешь, ты иди к котику, а я возле камина постою.

— Почему? — она пытливо посмотрела на меня. — Не хочешь рядом со мной сидеть?

— Эээ, с тобой хочу…

— Тогда пошли садиться! — не дав договорить, сказала она и снова потянула за руку, и при этом с такой надеждой посмотрела на меня, что ничего не оставалось, как пройти за ней.

Сев в самый угол дивана, чтобы быть подальше от Яна, я обвела остальных присутствующих взглядом и поздоровалась с ними, после чего тётя сразу сказала:

— Альбира соскучилась по нам, да и с тобой хотела познакомиться. Надеюсь, ты не против, что мы привезли её?

— Конечно, нет, — ответила я и с улыбкой посмотрела на девочку, которая начала гладить кота.

— Мы с Сури подружим. Она мне нравится, — заявила малышка и, посмотрев на меня, расплылась в довольной улыбке. — И котик мне её нравится. Ян, а тебе нравится?

— Очень, — подал голос он и так выразительно на меня посмотрел, что я растерялась. «Кто нравится? Котик, или я?».

— Вот и хорошо, — довольно произнесла тётка. — Пообщаетесь сегодня, как раз Сури отдохнёт от обучения, а то я вчера многое рассказала и, судя по ауре, ты до конца ещё это не осмыслила.

— Просто возникли некоторые вопросы и некоторые вещи пока тяжело осознать, да и вообще поверить в них, — ответила я.

— На вопросы отвечу чуть позже, — пообещала тётка. — Сегодня расслабься, да и Але не мешает тоже отдохнуть…

— Угу! Хочу сегодня играть! — вставила она, а потом с надеждой посмотрела на меня: — Ты же будешь со мной играть?

Детей я всегда любила и когда жила с мужа, выходя на свежий воздух, часто устраивалась поближе к детской площадке и наблюдала за малышами, мечтая, чтобы один из них мог оказаться моим, и я могла дарить ребёнку любовь и ласку. Но всё это были несбыточные мечты. А сейчас, когда у меня появилась маленькая сестра, я сразу почувствовала к ней расположение, и хотелось ближе с ней познакомиться.

— Конечно, — заверила я, не в силах сдержать улыбку от её заразительной энергии и детской непосредственности.

Однако после совместного завтрака, играть с Алей немного расхотелось, потому что оказалось, в играх должен участвовать и Ян, что меня совсем не порадовало.

Одевшись, чтобы идти на улицу, Аля крепко взяла за руку меня, а потом Яна, и повела нас во двор, давая понять, что мой мучитель будет не наблюдателем, а непосредственным участником наших игр. Внутри тут же поднялась волна протеста и отторжения, и первое время я не могла заставить себя даже нормально улыбнуться, чувствуя, как лицо искажает гримаса, никак не походящая на радость. Помогло лишь то, что Альбира оказалась очень подвижной и весёлой девочкой. Эта непоседа не давала нам расслабиться даже на пять минут, и всё внимание обращала только на себя.

А потом, наблюдая за сестрой и Яном, который весьма рьяно принимал участия в наших нехитрых играх, я против воли поймала себя на мысли, что впервые вижу его таким открытым. Холодный, безэмоциональный, неразговорчивый со мной, с Альбирой он вёл себя по-другому. Передо мной предстал другой мужчина — весёлый, добрый, внимательный и любящий детей. Та искренность, что исходила от него, сбивала с толку, и приходилось постоянно напоминать себе, что я видела и другую ипостась этого мужчины — злую и жестокую.

Но особенно тяжело пришлось, когда мы вернулись в дом, и Аля изъявила желание поиграть в «Балду».

Расположившись на полу в гостиной, мы начертила на большом листе бумаги квадрат с клетками для слов, и принялись играть. Вот тут Ян и показал весь свой характер. Он прямо фонтанировал весельем и постоянно поддевал Алю, когда она придумывала новое слово, а девочка не уступала ему и отпускала не менее уморительные комментарии в адрес его слов и его самого. Глядя на это, невозможно было сдержать смех, и неожиданно я поймала себя на мысли, что Ян был бы замечательным отцом. Эта мысль болью отозвалась внутри и, нахмурившись, я ощутила, как в горле образовался комок. «Если бы Марина меня не выкрала, возможно, мы с Яном сейчас так играли бы с нашей дочерью. Ведь не было бы этих мучений в подвале, жестокости, изнасилования… Я бы, наверное, любила его, а он меня. А сейчас что? Только ненависть. Не уверена, что она когда-нибудь пройдёт, но придётся всё время быть рядом, а значит, нет шанса на создание семьи с кем-нибудь другим. Даже если здоровье восстановится и я смогу иметь детей, это уже ничего не изменит… Да и кому нужны слепая жена, со странностями, находящаяся в постоянных разъездах с другим мужчиной… Я связана с Яном во всём, а значит, на нормальной жизни и простом женском счастье придётся поставить крест» — тоскливо подумала я. «Или же, попробовать простить его и попытаться наладить жизнь так, как будто не было похищения и всех тех ужасов» — тихо раздалось из подсознания. «Посмотри, он может быть другим. Вспомни хотя бы, как он на тебя смотрит, как старается быть рядом и моментально бросается на помощь. И это при том, что ты одариваешь его яростными взглядами, всячески демонстрируешь неприязнь, и слова не говоришь, я с ненавистью цедишь сквозь зубы. А если попробовать понять его и простить?». «Простить?» — я прервала внутренний голос. «Нет! Я на всю жизнь запомню ту мерзость, что он сделал и не выдержу, если он хотя бы пальцем ко мне притронется…».

— Сури, твой ход, — раздался весёлый голос, отрывая меня от мыслей, и я удивлённо посмотрела на Поводыря, который впервые таким тоном обратился ко мне. — Давай, родная, придумай слово подлиннее, а то эта мелкая букашка обыгрывает нас, — добавил он, а потом протянул руку к Але, и легко щёлкнул ей по носу, отчего она залилась смехом.

«Родная?» — я изумилась ещё больше и в первые секунды растерялась. Ян, похоже, тоже понял, что сказал не то и нахмурился, а потом, посмотрев на хитрое выражение лица у малышки, я всё поняла. «Боже, какая же я дура! Это ведь всё подстроено!» — пронеслось в голове и, встав с пола, я как можно сдержаннее произнесла:

— Я выхожу из игры. Мне надо кое-что обсудить с Весой, — после чего выбежала из гостиной и направилась в сторону кухни, с которой доносились звуки, говорящие о том, что тётка с мужем и отец, занимаются там приготовлением обеда.

С предположениями я не ошиблась и действительно нашла всех там.

— Замечательный спектакль! Только вот актёры вы не очень! Альбира соскучилась по вам, а приехав, проводит время со мной? Она сама изъявила желание приехать? Ложь! — войдя, презрительно сказала я и обвела присутствующих взглядом. — Вы задумали привезти сестру, показать кусочек счастливой жизни, которая могла бы быть и у меня. Заодно показать, что тот монстр, который издевался надо мной, может быть нормальным человеком. Наверное, вы этого хотели? Только вот не вышло! Только хуже сделали! У меня такого никогда не будет и от этого больнее! А самое мерзкое, что вы втянули маленького ребёнка в свои лживые игры! Это отвратительно!

— Сури, подожди, не горячись! — примирительно вставила тётка. — Ты закрылась в себе и никого не подпускаешь… Аля на самом деле хотела с тобой познакомиться! А Ян вообще не знает о нашем плане! Я хотела, чтобы вы оба по-другому посмотрели друг на друга! Пойми это. Он боится слова тебе сказать и мучается от чувства вины, а ты ненавидишь нас всех и отталкиваешь… А ведь в твоих силах сделать жизнь совсем другой…

— Другой? Какой другой? Думаете, это возможно после случившегося? — зло спросила я. — Произошедшее никогда не забудется! И у меня никогда не будет такой же счастливой семьи, маленькой дочки, радостей связанных со всем этим! И не смейте говорить, что он мучается! Он пошёл на это осознанно!

— Да, осознанно, — вставил отец и, подойдя, виновато заглянул мне в глаза. — Но опять же, чтобы спасти тебя от ещё большей боли! Если бы он это не сделал, мне пришлось бы отдать тебя другому и возможно тот другой, не церемонился бы с тобой. Ян способен залечить ту рану, что нанёс, и однажды ты сможешь забыть всё. А представь, если бы дар из тебя вытащил другой, более жестокий человек, не испытывающий к тебе вообще никаких чувств? Ян даже в этом тебя защитил и взял всю вину на себя, зная, что в дальнейшем это настроит против него!

Меня как будто обдали ушатом ледяной воды, и я испуганно сглотнула, представив, что на месте Яна мог бы быть другой человек. «А ведь меня могли избить… Или не раз изнасиловать… Или сделать это очень болезненно… Некоторые женщины после изнасилований долго в больнице лежат, залечивая раны и разрывы, а после и детей рожать не способны… А я получается ещё сравнительно легко отделалась в физическом плане. Ведь ни одной травмы» — подумала я и тут же добавила: «Только вот душевную боль это совсем не унимает! Физические повреждения заживают, но с душой всё непросто. А именно она больше всего болит!».

От этих мыслей стало тошно, а на место злости пришло изнеможение, и я моментально потеряла запал. А весь этот разговор показался бессмысленным.

— Знаете, иногда такое впечатление, что мы говорим на разных языках, — устало сказала я. — Будьте добры, в будущем, просто не вмешивайтесь в мою жизнь. Если для вас была так важна моя жизнь — успокойтесь тем, что я жива и больше ничего не предпринимайте. Ваши пожелания счастья, для меня выливаются в дополнительную боль.

Произнеся это, я развернулась и вышла из кухни, и тут же в коридоре столкнулась с Яном и Альбирой. Девочка смущённо отвела глаза, а Поводырь сделал шаг ко мне и тихо сказал:

— Сури, я на самом деле не знал об их планах…

— Без разницы, — оборвав его, измученно пробормотала я. — Просто не трогайте меня. Я так устала за эти месяцы, что просто нет уже сил. Вы умудрились лишить меня даже того малого, что не давало мне сломаться после ухода мужа, а потом и смерти одного из домашних любимцев, и даже когда я находила точки опоры, вы снова выбивали их из-под меня, прикрываясь пожелания добра и счастья. Сейчас у меня нет ничего, за что я могла бы ухватиться, чтобы снова построить хоть какую-то жизнь, а вы вместо помощи, ещё больше демонстрируете то, чего никогда не будет…

Договаривать я не стала, потому что на глаза навернулись слёзы, и я бросила в свою комнату, желая побыть одна.

Там, проклиная всех своих помощников, я свалилась на кровать и разрыдалась, оплакивая всю свою дурацкую жизнь и несчастья, преследующие меня, а тяжелее всего было осознать, что у меня могла бы быть совсем другая жизнь, полная любви и счастья. Перед глазами проносились картинки безоблачной и радостной жизни, отчего становилось только хуже, и избавиться от них я смогла, лишь выбившись из сил и заснув.

Проснулась я от шорохов возле кровати и, открыв глаза, увидела Альбиру. Нерешительно улыбнувшись, она спросила:

— Можно к тебе? — и указала на кровать.

— Можно, — ответила я, сдвигаясь в сторону и освобождая для неё место. — Тоже устала?

— Нет. Хочу поговорить, — серьёзно произнесла она и, забравшись на кровать, села рядом со мной. — Мы с Яном слышала, что ты говорила на кухне…

— Аля, малышка, не обращай внимания. Это дела взрослых…

— Я тоже уже не маленькая и многое понимаю, — вставила она. — Ты права, это мама предложила мне приехать сюда. Она сказала, что вы с Яном поругались и никак не можете помириться. И тогда я сама вызвалась вам помочь…

— Солнышко, тут нам никак не помочь уже, — с грустью сказала я.

— Быть такого не может. Он же твой Поводырь. Неужели ты не чувствуешь его? Не скучаешь, когда его нет рядом? — она нахмурилась, с недоверием глядя на меня. — Когда Рабиля нет рядом, мне грустно, и я даже не представляю, как вообще можно с ним поругаться.

— Ох, лучше тебе и не представлять, — пробормотала я, и меня передёрнуло от воспоминаний. — И давай вообще не будем об этом говорить.

— Почему? Нужно говорить обо всём, что тебя беспокоит, иначе это чувство не уйдёт, — поучительно сказала она. — И мама, и учителя нам всегда говорят об этом. Как ты справишься сама со своими обидами или непониманием? Ведь нужно рассказать о них, чтобы другой человек больше так не делал. Объясни, где он был неправ и думаю, Ян поймёт тебя.

— Ты слишком взрослая для своих десяти лет, — уклончиво ответила я, боясь, что Аля начнёт допытываться причины неприятия между мной и Яном. — И не переживай за меня. Я обязательно со всем разберусь.

— Разбирайся побыстрее. Ты грустная. Ян тоже. А вы должны быть счастливы. И не обижайся на мою маму и своего папу. Они любят тебя и желают только хорошего.

Чувствовалось, что Альбира искренне мне сочувствует и это растрогало до глубин души, поэтому я прижала её к себе и тихо сказала:

— Спасибо тебе за попытку помочь, но здесь всё совсем не просто. Нужно время.

— А времени ведь у тебя немного. Ты скоро станешь настоящей Пифией, — с лёгкой завистью сказала она, а потом спросила: — А почему ты не подводишь глаза? Я жду-не дождусь момента, когда начну набирать силу, и мне разрешат это делать.

— Ты хочешь ослепнуть и совсем не боишься этого? — я с удивлением посмотрела на неё.

— Конечно, не боюсь. Рабиль ведь будет рядом, и всегда поможет, а я буду помогать людям. Для этого мы и рождаемся на свет, — она улыбнулась, а потом предложила: — А хочешь, я подведу тебе глаза? Я умею, честно! Мне Реяда, Пифия братика, разрешает красить ей глаза.

— Но у меня нет косметики, — я с извинением посмотрела на неё.

— У мамы должна быть! Подожди, я быстро! — с энтузиазмом ответила я и спрыгнула с кровати.

— Тогда я пока умоюсь, — сказала я, понимая, что лучше согласиться подкрасить глаза, чем говорить с Альбирой на темы, которые бередят рану в сердце.

А спустя час я с удивлением рассматривала себя в зеркало, глядя на глаза, подведённые красно-бордовыми тенями и чёрные вертикальные полосы, которые казалось визуально удлиняют зрачок.

— Красиво, — Альбира с улыбкой рассматривала меня. — Тебе идёт!

— Согласна, — я кивнула, и сама с удивлением понимая, что такой макияж мне подходит и придаёт лицу некую загадочность. «Это, наверное, из-за белых разводов на радужке. Глаза смотрятся очень необычно».

— Пошли, другим покажем! — весело предложила малышка. — Думаю, им тоже понравится. И надо Яну потренироваться наносить тебе макияж, ведь ты уже не сможешь сама нарисовать ровные чёрные полосы, потому что плохо видишь…

— Ох, давай только Яна не будем в это втягивать, — испуганно сказала я. — Не мужское это дело…

— Что значит, не мужское? Он же твой Поводырь и ему приятно будет тебе помогать. Да и потом, для ритуала важно уметь такое делать и всегда Поводыри готовят своих Пифий к нему. Тебе ведь скоро проходить ритуал введения в полную силу, а к тому моменту ты будешь различать лишь светлые или тёмные пятна, и краситься точно не сможешь, — деловито сказала она, складывая косметику в небольшую сумочку. — Кстати, а вы уже решили, куда поедите перед ритуалом?

— В каком смысле — куда поедем? — с недоумением спросила я.

— Как в каком смысле? — тут уже удивилась Аля, а потом пояснила: — Любая Пифия, перед ритуалом введения получает возможность поехать в любое место на Земле, чтобы последний раз увидеть то, что она больше всего хочет. Некоторые ездят в большие мегаполисы, некоторые на острова в море или океане, некоторые уезжают в горы, а некоторые и всё вместе взятое успевают объехать за две недели такого отпуска. Мы с Рабилем уже сейчас думаем, куда больше всего хотим попасть, перед тем, как я окончательно перейду на другой уровень видения, и мне откроется потусторонний мир.

— Мне не говорили об этом, — растеряно ответила я. «Вообще-то хотелось бы конечно перед тем, как ослепнуть, насладиться красивым закатом, посмотреть с вершины горы на какую-нибудь живописную долину, или увидеть какой-нибудь изумительный парк с множеством цветом… Да много чего хотелось бы увидеть! Только одну меня всё равно не отпустят, а ехать со своим мучителем я точно не желаю. Наверное, поэтому мне и не предлагают» — подумала я, а вслух сказала: — Но в принципе, это и лучше, что все промолчали об этом. Всё равно не хочу никуда ехать.

— Это неправильно! Ты должна съездить! — уверенно произнесла она и взяла меня за руку. — Пошли ко всем, как раз и поговорим…

— Аля! Не стоит даже говорить об этом. Я не хочу никуда ехать!

— Хочешь, — упрямо ответила она и потянула меня к двери, а когда я попробовала упереться, громко крикнула: — Ян! Мама! Нам нужно поговорить, а Сури упирается! Идите сюда!

— Аля! Не кричи, — умоляюще попросила я, но зов был услышан и спустя минуту в дверь постучались, а потом она открылась, и девочка сразу требовательно спросила у матери и моего Поводыря:

— А почему Сури не сказали про поездку? Это ведь нечестно, что ей не позволят перед ритуалом увидеть мир.

— Вообще-то я как раз сегодня хотела об этом поговорить, — Веса застенчиво улыбнулась мне.

— Я не хочу ехать, — холодно ответила я. — Лучше уж продолжу обучение.

— Прости, но с обучением придётся повременить. Мне срочно нужно уехать и в ближайшие две недели я точно не могу уделять тебе время. Лучше используй их с выгодой, — мягко посоветовала она. — Ян приготовил фотографии наиболее красивых мест мира, и ты можешь выбрать — куда вам поехать.

— Не желаю я ехать с ним, — прошипела я. — Мы уже побыли наедине и мне с головой этого хватило.

— Сури, я клянусь, тебе больше нечего бояться, — спокойно произнёс Ян. — И пожалуйста, постарайся хоть ненадолго отодвинуть ненависть ко мне на задний план. Сделай это в первую очередь ради себя. Поверь, ты не видела настоящей красоты этого мира, и я бы хотел тебе её показать…

— Соглашайся, — Веса поддержала его. — Поверь, я до сих пор вспоминаю то, что видела в последние две недели, когда могла ещё смотреть на мир человеческим зрением. Съезди туда, куда хотела бы больше всего попасть. А приехав, сможешь ненавидеть нас с новой силой. Не упускай такой шанс только из-за неприязни к нам.

Тяжело вздохнув, я отвернулась к окну и, увидев уже почти голые деревья, неожиданно подумала: «А какого чёрта!? Возьму, и действительно поеду! Не хочу последнее, что помнить — это тяжёлое свинцовое небо, опавшие листья и серость вокруг. Хочу запомнить мир ярким и красочным! Даже присутствие Яна не испортит поездку. Просто не буду обращать на него внимание. Ненависть к нему не должна лишить меня последней красоты, которую я могу увидеть» — решила я и, повернувшись, кивнула головой, давая понять, что согласна рассмотреть варианты, а потом и выехать в тур, полагающийся всем Пифиям.