Заклинания из книжки выходили до предела корявыми. Может, дело в иллюстраторе, который ее рисовал, а может и в другом. Четкие очертания, которые видел я, в книге теряли форму. Такое впечатление, что вместо чеканного шрифта их копировал ребенок, не умеющий ни читать, ни писать. Да, наверное, так и есть. Для очистки совести, аж высунув язык от старания, я скопировал заклинание со всеми корявостями и неровностями. Вышло так паршиво, что аж Друг, дремавший под открытым окном, приоткрыл оба глаза — мол, не шали!
Фонило магией от этого заклинания так, что почти вся мощность ушла в паразитное излучение. Пришлось стряхнуть неудавшийся файрбол в окно, заставив обделаться от неожиданности ворону, сидевшую на крепостной стене. Сидишь так себе, дремешь, нажравшись падали, и тут мимо клюва свистит файрбол… Ворона, наверное, вспомнила тот анекдот про лису с бейсбольной битой — ни хрена себе сказку сократили! Ну и от греха подальше, тяжело взмахнула крыльями и скрылась из виду. Ну а нечего где попало спать.
— Ну фигня тут написана, фигня! — сказал я, прикрывшему один глаз Другу.
Псина была тактичная, я ожидал мысленного посыла типа «Лох!», но не дождался.
— Ладно, попробуем по-другому, — пробормотал я себе под нос.
В принципе, как я заметил, заклинания имели шаблоны. Как модули, из которых собирались более сложные программы — парадигма структурного программирования рулит. Ну и объектная парадигма тоже — не бывает чисто объектного и чисто структурного программирования, все обычно собирается вместе. И где нужно создать класс, его экземпляр, и прочие прелести, бывает достаточно одной строки кода. Не следует увлекаться слишком уж сильно.
Разложив таким образом доступные мне заклинания, я осмотрел лежавшие на столе и исчерканные мною листы. Да, если убрать «индийский код», то базовые плетения-модули становились более-менее понятны, и число их было конечно, где-то около шестидесяти плюс-минус. И из этого алфавита по определенным правилам создавалась это вот все.
Для проверки я сплел тот же файрбол, только четко выплел сплетение по своему разумению. Чистые линии, плавное сопряжение, никаких лишних узлов и утолщений. Рраз! И на ладони у меня возник гладкий, переливающийся разными цветами шарик, наполненный энергией.
Собакин опять открыл один глаз, посмотрел на файрбол, и опять успокоился. Я почувствовал волну одобрения — ему мое маготворчество понравилось. Ну что же…
Ба! А что там за гомон внизу? Аж пес вскочил на ноги. Я выглянул из окна башни. Явно случилось что-то плохое. Телега с чьим-то бездыханным телом, собравшиеся вокруг дружинники, даже отец, выбежавший из дверей…
Раз началась движуха, надо будет в ней поучаствовать. Я быстро привел себя в порядок и откинул крышку в полу.
Мы с собакиным быстро спустились по лестнице, и поспешили на голоса.
— И где его нашли? — отец, возвышавшийся над остальными своим великанским ростом, смотрел на то, что лежало в телеге.
Я протиснулся ближе, усиленно работая локтями. Вот и находка. В телеге лежало тело дружинника — именно что бездыханное тело, труп.
— На подъездной дороге, у Змиевки, Ваше Сиятельство.
Ну судя по тому, что я видел, пострадавшему досталось хорошо. Несколько колотых ран и перерезанное горло.
Отец вспрыгнул в телегу и начал осматривать тело.
— Расступитесь!
А вот и Патитис с Ильгой нарисовались — ну еще бы, это по их части. Тут они до кучи еще и аналогопатаномы, и эксперты-криминалисты — кто может это сделать лучше, чем маги Жизни…
— Мертв, — выдал при взгляде на труп банальную истину Патитис.
Ну еще бы, мертвее некуда. Хотя… Судя по тому, что тут магия вокруг, а иногда и черная, вполне возможно, что труп не всегда мертв. Если порыться в памяти, то можно вспомнить некромантов, которые поднимают мертвяков и делают себе из них зомби-лайт.
— Несите его в дом! — распорядился отец, спрыгивая с телеги.
— В допросную! — оживился Патитис.
Я перемигнулся с Другом. Его тоже это заинтересовало.
Минут через пять дружинники принесли снятую с петель дверь, и переложили успевшего закоченеть дружинника на деревяшку. Когда они потащили его в дом, я последовал за процессией. Так они дотащили его до подвала.
— Ну что встали? Бесплатное зрелище? А ну разошлись! — рявкнул отец на толпу перешептывающейся челяди. — Патис, Ильга… Ну, пожалуй, еще и ты, со мной. Остальных чтобы не видел!
Ну спасибо хоть и на этом. Вообще-то я не люблю дела прозекторские, но тут надо посмотреть самому.
Дружинники, поднатужившись, спустили дверь с телом в замковый подвал. Ну конечно «подвал» — мягко сказано, это огромный подвалище, выстроенный под всем первым периметром. Стазис-хранилища всевозможных припасов, прочие кладовые, какие-то хозяйственные помещения, про которые я и не знал — надо оно мне. Ну и служебные помещения вроде допросной ака пыточной, насколько я правильно помнил. В общем бункер.
Дружинники, пыхтя, открыли дверь и занесли свой скорбный груз внутрь.
— Так, кладите его сюда! — скомандовал отец, показывая на большой железный стол.
А я тем временем осматривался вокруг. Да, тут все аутентично и с нормальными средневековыми зверствами. Вместо электродов на соски или детектора лжи — клещи, пилы, другие столярные и слесарные приспособления. Вон даже в камине на специальных держателях разложено несколько кочерег — все с чувством, с толком, с расстановкой. Уютненько. Ну конечно не для тех, кто здесь бывал в качестве недолгого гостя.
— Все, свободны! — скомандовал отец дружинникам — А ты что встал?
Это уже мне. С кислой миной я подошел к нему. А что мне делать?
— Да еще и своего блохастого притащил! — продолжил отец, глянув на Друга.
— Пусть остается, — запротестовал Патитис. — Спутник может быть очень полезен в расследовании.
Презрение, снисхождение. Эмоции песеля были понятны без слов.
— Давайте, раздевайте его! Что, мертвеца ни разу не видели, что ли?
Ну как-то не очень оптимистично. Видел я, папаша, и столько, сколько тебе и в страшном сне не привидится. И большинство из них те, которых я сам за Грань отправил.
Мы втроем разоблачили дружинника, сняв с него окровавленную одежду и доспехи. И теперь на столе лежало мертвое тело, на ощупь словно бы как из холодной резины. Мерзкое такое ощущение.
— Ну что, господин маг? — спросил отец.
Патитис сплел сложное заклинание, окутавшее мертвое тело.
— Мертв, окончательно. Астральное тело его покинуло.
— Что-то можно считать?
— Нет. Он мертв довольно давно, минимум полдня. Ничего считать не смогу.
— Плохо, — вздохнул отец, и взял в руки доспех. — Пробит насквозь, стреляли в упор.
Он просунул пальцы в прорехи и пошевелил ими.
— Бронебойные, — на мгновение посмотрел на доспех Патитис, оторвавшись от созерцания тела. — Ранения смертельные. Попали в том числе в сердце.
— Зачем же тогда горло перерезали? — спросил я, глядя на зияющую рану на шее от уха до уха.
— Для гарантии.
— Почерк знакомый, — сказал отец, отложивши кольчугу. — Очень знакомый. Ну-ка, подойди!
Он поманил Друга. Собакин с достоинством подошел к нему и понюхал кольчугу.
«Люди. Нет.»
— Он говорит, что его убили не люди, — перевел я слова Друга.
— Тогда кто?
«Зеленые.»
— Он говорит, что какие-то зеленые.
— Орки, что ли?
«Дерево. Лес. Живущие.»
— Живущие на деревьях в лесу, что ли? — я сам не понял, что хотел сказать пес.
«Большой. Лес.»
— Что значит большой лес? — переспросил я его.
— Да не мучай ты его, — вмешалась сестра. — Он говорит про эльфов.
— Эльфы? — спросил я.
«Да.»
— Эльфы, — озвучил я.
— Раны это подтверждают, — кивнул Патитис, оторвавшись от созерцания перерезанного горла. — Бронебойные стрелы из их луков, горло перерезано тонким клинком, но голова не отделена от тела. Орк бы просто смахнул голову напрочь, и края раны были бы другие, их тесаки из дерьмового железа. Если бы не запах, который учуял Спутник, я бы мог еще на человека подумать.
— Эльфы, — поморщился отец. — Какого хрена им здесь надо?
— А вот это вы у них спросите, — сказал Патитис.
— Довольно далеко от границы, — хмыкнул отец.
— Не так уж и далеко, лиг двадцать. И кроме пустошей там только владения клана ван Бригена.
Ну тут уже у отца появилась такая гримаса, как будто он закусил лимоном стопарь местной косорыловки.
— Скорее всего, шли через их земли, не через портал. Там бы их просто положили бы всех, не дав выйти, — продолжил маг.
— Опять эти чертовы Бригены, — с чувством сказал отец.
Я порылся в памяти. Ага, северная граница Лундии, на которой лежат земли герцога Бригена. Сам я с ним никогда не встречался, тут соседи друг к другу на пироги не ходят. Но по рассказам всех вокруг тот чуть ли не исчадие ада. Рогов только не хватает. Скотина редкостная. Но и богатая. Друган короля. Если бы наш статус не был таким же, герцог подмял бы под себя и наше графство, но вот король этого не хотел, мы ему важны как один из форпостов. Если занять нашу крепость, то у герцога просто не хватит сил ее оборонять. А конфликт между двумя лендлордами мог спровоцировать давно облизывающихся на наши территории эльфов на вторжение и последующий захват с отходом их к Эльфарии.
— Ну это еще не доказано, — сказал Патитис. — Обвинения такого рода должны быть подкреплены, а то король может и взъяриться.
— А вот и докажем! — взгляд отца остановился на Друге. — Ты как, хорош как ищейка?
Друг презрительно отвернулся. Еще чего. И вообще помогать кому-либо, кроме подопечного-хозяина…
— Друг, поможешь? — я опустился на одно колено и погладил его по голове.
Неудовольствие, обида. Песель глянул на меня с тоской в глазах. Ну если уж хозяин просит…
— И больше не называй его блохастым, — сказал я отцу. — Он обижается.
— А где он живет и чью жратву жрет, он не забыл? — хмыкнул тот. — Ладно, не буду. Прости, Спутник.
Презрение. В самом деле, отец нашел, чем попрекать — куском и лежанкой.
— Ну что, пойдем? — я погладил Друга еще раз, а он грустно лизнул меня в руку. — Не обижайся, он такой не со зла.
— А мне теперь что делать? — Патитис выпрямился, отойдя от стола. — С вами?
— Нет, — сказал отец. — С трупом выясни, будет его дружина хоронить или нет. Вы с Ильгой остаетесь, усильте как можете магическую защиту замка. Настройте сигналки на ушастых — только их мне здесь не хватало. А мы поедем пообщаться с Бригенами.
— Без мага?
— Ну его-то я возьму, — он кивнул на меня. — Не думаю, что их клан осмелится напасть напрямую, вождь клана лицо неприкосновенное, если нет объявленной войны.
— Я бы на благоразумие их клана не рассчитывал, — покачал головой Патитис. — Бригены — полные отморозки.
— А ты что думаешь, Ильга? — спросил отец с подковыркой.
Ильга вся покраснела, как рак. Ага, вспомнил я, ходили слухи, что она тайком встречалась с наследником клана Бригенов, Алиусом. Но что-то там у них не срослось, и дело не дошло не только до помолвки, но даже и вроде как до вражды. Наверное, сладенького захотел, ухмыльнулся я. Мало ему служанок валять, сексуальный опыт зарабатывать, так еще и на дочку аристократа потянуло…
— Ладно, поехали разбираться, — отец развернулся и вышел из комнаты.
Ну разбираться так разбираться. Тем более все были готовы — на дворе уже оседланы кони и около них стояли скучающие дружинники.
— Коня мне! — гаркнул отец. — И ему тоже. Да, кстати, кто тело нашел?
— Я, Ваше Сиятельство! — к нему подскочил дружинник.
— А, ты, Белинго… Едешь с нами, покажешь, где точно.
— Есть, Ваше Сиятельство!
Я поднял своего тяжелого Друга, и аккуратно усадил в седельную сумку. Здоровый какой! А если еще и подрастет? Придется ему отдельное седло делать, будет как Арту-Диту за Люком в истребителе сидеть.
И мы поскакали. Вот не люблю я на лошади ездить, но все равно это лучше, чем пешком ходить. Зато быстро понимается выражение «кавалерийская жопа», когда попрыгаешь так в седле с полчасика-часок — Змиевка-то почти у самых границ графства находится, оттуда до сенарского тракта, который и был ей, рукой подать. Зато собакину похоже это было в удовольствие — с довольной мордой он обозревал окрестности, не обращая никакого внимания на тряску. Теперь понятно, откуда растет их генетическая особенность довольно устроиться на заднем сиденье машины и обозревать окрестности.
После безумной скачки мы остановили лошадей у дороги.
— Здесь? — отец спросил дружинника, нашедшего тело.
— Так точно, Ваше Сиятельство! Вон под тем деревом лежал, я еще на коре знак вырезал!
И точно, на стволе была довольно большая буква «V», вырезанная ножом со всем тщанием.
— Ох и дам я тебе плетей за порчу леса! — погрозил ему кулаком в кожаной перчатке отец.
— Виноват, Ва…
— Заткнись уже, — отец спрыгнул с седла. — Показывай.
Мы вылезли из седел, я достал Друга и поставил на землю.
— Его явно сюда принесли, — отец посмотрел вокруг.
— Да, Ваше Сиятельство! Ничего вокруг не было, ни стрел, ни отметок. Я обошел тут недалеко, и ничего не нашел.
Ага, обошел ты. И затоптал все следы. Вся надежда только на…
— Ищи, Друг! — я погладил его по голове и посмотрел в глаза.
Готов поклясться, что он кивнул. Затем обнюхал место, обошел кругом дерево и задрал лапу.
— Это он так ищет? — хмыкнул отец.
«Это он так свое отношение к вам показывает», — подумал я.
Затем Друг развернулся, и не торопясь, обнюхивая землю, двинулся вглубь леса. Чтобы, значит, двуногие от него не отстали.
— Двое, и ты, Белинго, со мной! — скомандовал отец, когда я уже пошел в чащу за псом.
Мы шли по чаще, усеянной прошлогодней опавшей листвой. Друг явно взял след, но на нас не обращал никакого внимания и общаться не желал.
— К тракту нас ведет, — прокомментировал отец, смотря под ноги.
Ну да, примерно так. К северу, но не напрямую, а наискосок.
Я наблюдал за собакиным. Вот он остановился, сел и негромко тявкнул.
— Что там, друг?
«Были. Здесь. Четверо. Лежали.»
— Сюда! — я махнул рукой. — Он что-то нашел.
— Надеюсь, не эльфийское говно, — сказал отец.
Он вынул из ножен меч, и пошевелил листья.
— Это, похоже, их лежка, — сказал подошедший Белинго. — Я на такие насмотрелся еще во время службы.
— Прочесать все вокруг!
— Вряд они что-нибудь найдут, кроме дерьма. Эльфы обычно ничего за собой не оставляют, — внезапно сказал я. Похоже, память носителя прочно засела во мне.
— Ты откуда знаешь? — удивленно спросил отец.
— Догадка. Может, посмотрим, куда он нас приведет?
— Ладно, особо не отвлекайтесь, — сказал дружинникам отец. — Быстро ищем и идем дальше!
После пяти минут бесплодных поисков мы двинулись дальше, ориентируясь на хорошо видного в чащобе пса.
— Ну точно, как я и говорил! — сказал отец, когда мы вышли на тракт.
— Гав! — ответил собакин.
«Идти. Дальше.»
— Нельзя, — вздохнул я. — Граница владений. Дальше мы не пойдем.
— К сожалению, — сказал отец. — Границу мы можем нарушить, только преследуя убегающих врагов. А они убежали уже давно.
— А доказательства?
— Какие доказательства? — насмешливо спросил он. — Слова Спутника? Это не работает. Ни один королевский суд, да и король не поверят этому. Для них нужны другие. А войну я развязывать не хочу.
Я вздохнул, и стал ждать. Оставленных коней-то нам должны были дружинники подвести по тракту.
— Сколько их было? — вдруг спросил отец.
— Четверо.
— Странно. Неполная боевая звезда.
— Звезда?
— Да ты совсем ничего не знаешь? — опять в его голосе появилась насмешка. — Ох, и прибью я когда-нибудь отца Барентия, который из тебя идиота сделал. Зайдешь ко мне сегодня, и почитаешь те книги, которые я в замковую библиотеку не выкладываю. В том числе и твоего деда, который успешно истреблял эту поганую ушастую сволочь, пока был на службе. Кстати, дослужился до генерала.
В первый раз слышу. Самого-то дедулю я не помню, помер он давно, когда я был в малолетстве. Ну и как-то не принято было его в семье вспоминать. Да и семья-то у нас… Ну вы поняли, таких неблагополучных в плане отношений хватает везде. Ну вот наконец и кони…
— А теперь поедем требовать встречи с господином, мать его, герцогом, — пробурчал отец, садясь в седло. — Но!
Мы выехали на тракт и проехали с полмили, пока не остановились около межевых столбов, у которых стояли двое караульных в ливреях Бригенов — парадный ход, нельзя же по тылам шастать, мы не тати какие-нибудь. Отец спокойно и по-барски подъехал к караульному.
— Э, как там тебя?
— Дружинник Калвер, Ваше Сиятельство! — поклонился графу караульный. Чужой не чужой, а все-таки крупный аристократ из соседей, за непочтительность не сам прибьет, так свои выпорют. Чтобы место свое знал.
— Милейший, мне нужен Его Светлость.
— Никак невозможно! — бодро отрапортовал караульный.
— Это почему? — брови отца поползли вверх от удивления.
— Его Светлость отсутствует, он в столице.
— Это точно?
— Абсолютно, Ваше Сиятельство.
— Твою мать, — пробормотал отец, разворачивая коня.
— А что, ни с кем другим мы поговорить не можем? — спросил я.
— С кем? С его выблядками? Боюсь, что если к нам выйдет Алиус, я сразу его вызову на дуэль и приколю за непочтительное обращение к дочери, как бы Иль за него не просила и умоляла.
Во как. То есть брошенка Ильга еще за него и просила? Сделаем заметку. Надо будет у нее разузнать, в чем дело-то было. Зачем? А просто так, интересно. Любопытный я.