Ничто ниоткуда не берется. У всего есть свои корни, предыстория и начало. Судьба человека – не исключение. Он где-то родился и кто-то его учил смотреть на мир так, а не иначе, его первый опыт и знания формировали характер, он приобщался к нравственным ценностям той семьи, в которой выпало оказаться. Но талант и харизма – это от Бога.
Виктор Илюхин родился в 1949-м году в простой патриархальной семье одиннадцатым по счету ребенком с разницей в возрасте с первенцем в 20 лет. На селе в то время многодетность была не просто традицией, она всячески приветствовалась властью. Более четверти миллиона погибших за четыре года Великой Отечественной войны стали не только безутешной болью их родных и близких, но и пробитой брешью в народном хозяйстве. Поэтому детям в стране уделялось особое внимание. В деревнях, в селах школы исправно работали, педагоги прямо из институтов по распределению ехали в такие вот Сосновки Кузнецкого района Пензенской области, где жила семья Илюхиных, чтобы надолго там осесть, прививая молодежи любовь к учебе и труду.
Получать высшее образование он решил сам. Отец и мать, хорошо зная о тяге младшего сына к учебе, все же не очень-то верили, что тот сможет поступить в Саратовский юридический институт. Ну кто его, парнишку из богом забытой деревни, там ждет? Но молодой человек так не считал. И приемная комиссия – тоже. Илюхин сдает экзамены и становится студентом-заочником, избрав специальность правоведа.
Еще год он работал в леспромхозе рядовым грузчиком, исправно помогая семье своим трудовым рублем. Но выехав сдавать первую сессию, быстро понял, что ударный труд в Сосновке никак не способствует накоплению желаемых знаний. Плотно засев за учебники, следующую сессию он сдал на «отлично» и тут же написал заявление о переводе на дневное отделение. Руководство вуза пошло навстречу с одним условием: становишься очником, но возвращаешься снова на первый курс. Илюхин согласился.
Ближайший его товарищ по учебе в Саратовском юридическом институте Николай Метелкин, ныне известный в Курской области адвокат, вспоминает:
– Жили и учились мы, как все студенты Советского Союза, весело, немного голодно, ночами подрабатывали на разгрузке вагонов. Все мечтали стать знаменитыми юристами, оттого специальность изучали добросовестно. Много спорили. Ведь это кажется только, что статья, к примеру, Уголовного кодекса, – догма, которая трактуется только так и не иначе. Уже в институте нам открылась суть поговорки: два юриста – три мнения. Есть в этом доля истины.
Служить в Военно-Морской Флот он отправился, уже имея высшее образование. Поезд вез призывников из Пензы на Дальний Восток почти три недели. Через всю страну. Илюхин вообще к жизни относился с оптимизмом, а ту поездку в молодости воспринял просто с восторгом. Транссибирская магистраль. Проехал через две части света, через двенадцать областей, видел из окна Байкал, Енисей, Иртыш. Горы, хребты, леса и поля. Страна не просто огромная. Великая!
Итак, Приморье. Поселок на краю земли со странным для тех мест названием Дунай. Бухта Чажма. Десятка два приземистых бараков – ДОСы – дома офицерского состава. Казармы. Пирсы с обязательными караульными. Судоремонтный завод. Плавбаза подводных лодок. Командир дивизиона – капитан 2-го ранга Константин Анатольевич Шопотов. Это в его подчинении – секретарь комсомольской организации главстаршина Виктор Илюхин.
Последние десятилетия Шопотов проживал в Питере, возраст весьма солидный. Но Илюхина помнил, отзывался о нем, как корабельном старшине, с уважением. И не потому, что бывший подчиненный стал депутатом Государственной думы всех первых пяти созывов, профессором, доктором наук и Заслуженным юристом России. Просто тот курносый мальчишка пришел на службу с высшим юридическим образованием, и частенько его «одалживали» в гарнизонный суд для работы с уголовными делами. Отдавать на сторону толкового паренька не хотелось, толковые и самим нужны… Позже они переговорят по телефону – морской отставник Шопотов и председатель Комитета Госдумы по безопасности Илюхин. У обоих голоса дрожали от переполняемых чувств.
Главстаршине предлагали перейти на офицерскую должность, надеть лейтенантские погоны – в поселке Дунай были вакансии. Не согласился. Ему снился родной Сурский край, темные рассветы на глухариной охоте, крынка теплого парного молока из рук мамы.
Илюхина избрали секретарем комсомольской организации плавбазы. Что это означало? Ну, во-первых, по штату им должен быть офицер. Во-вторых, это правая рука замполита и левая – командира. В-третьих, если ты не офицер, а пусть даже главстаршина, то старослужащие матросы к тебе относятся «с прищуром» – типа «салага»… Но какой же Илюхин по возрасту «салага»? 22–23 года, старше любого «деда». Опять же законы знает. Не такие, что придуманы теми, кому до дембеля осталось сто компотов, а настоящие, что на полках в каждой Ленинской комнате стоят рядом с Корабельным уставом. Для острастки Илюхин иногда по ним с личным составом занятия проводил. Так, чтобы особо ретивые «дедушки» помнили – вместо дембеля можно оказаться в дисциплинарном батальоне.
– Это хорошо остужало горячие головы, – делился воспоминаниями о службе Виктор Иванович. – И дисциплину помогало поддерживать. Кстати, самым большим наказанием старослужащему было назначение в наряд, когда я был дежурным. Это значило, что матрос будет нести службу, как молодой. То есть все по уставу, без поблажек.