Вингер. Начало

Глава 11

Россия. Москва. 18 – 19 июля 2005 года.

Дома я рассказал родным, что меня ожидает в студии Тимати. Мама только махнула рукой. Её подташнивало, и она легла вздремнуть. Хитрюга Оля опять напросилась поехать со мной. Пока я ел домашние пельмени, сестра периодически забегала ко мне то в одном, то в другом наряде. Просто детский сад. В результате выбрала брючный костюм темно-синего цвета. А зачем тогда двадцать платьев перемерять? Никогда не пойму женщин. Ольга лишь отмахнулась. Это же переговоры и я должна выглядеть по-деловому. Ну-ну, переговорщица. Наверняка, опять хочет на Тимати посмотреть. А чего на него смотреть? Он её на пол головы ниже.

В студию мы добрались на метро. Гораздо быстрее, чем на такси с пробками на дорогах. На входе нас встретил Тимур и проводил в большую комнату с диванами и креслами. Посередине помещения стоял большой круглый стол. На одном из диванов сидела Алекса, и читала журнал. На другом сидели двое мужчин, как их потом представил Тимур это были его друзья и владельцы студии звукозаписи. Мы присели на свободный диван, нам предложили по бутылке воды и Тимати сразу же спросил:

– Ну что, приступим к прослушиванию песен? – хлопнул он по коленям – У тебя минусовка?

– Слушай Тимур, хотел у тебя уточнить. Ты работаешь один или в группе? – решил уточнить я.

– К чему эти вопросы чувак, – напрягся парень.

– Потому что ты не понял, что я тебе предлагаю. У меня есть десять песен. Я могу исполнить их под гитару. Либо на фортепиано. Минусовки нет. Есть тексты песен с оформленным нотным рядом. Я продаю не просто песню, а авторство. Каждая песня стоит десять тысяч долларов.

– Авторство? – приподнял брови Тимур.

– Срочно нужны деньги. Поэтому продаю сразу десять песен. Если не получится продать тебе, то найду других покупателей. Мне первого августа нужно быть в Испании. Контракт.

Татарин пожевал нижнюю губу и взглянул на парней.

– Давай их лучше послушаем, а потом я всё взвешу и приму решение, – заключил Тимати.

Я взял в руки гитару, самую малость подстроил под себя и начал петь. После каждой песни делал небольшую паузу, смачивал горло из бутылочки с минеральной водой, а в это время Тимати и его девушка, что-то там себе обсуждали и помечали в блокноте. На всё исполнение песен ушло чуть более часа. Чувствовалась усталость. А что вы хотите. Можно сказать – дал маленький концерт.

– А вы очень талантливы, Александр, – обратился ко мне один из владельцев студии, – По мне так хоть все песни сейчас записывай и поезжай с гастролями по России-матушке. Минусовку сделать не проблема. И Тимур, если не будешь брать, то я с удовольствием возьму.

– Почему ты. Я бы сама их купила, – неожиданно встряла Алекса.

– Вы же с Камилой работаете? – поинтересовался другой парень с наращенными дредами.

– Да. У меня в основном английский материал. Семье Камилы я многим обязан. Поэтому она основной исполнитель. Там песен на целый альбом будет.

– Агент у вас есть?

– Да. И песни на английском и испанском языках зарегистрированы в издательстве.

– А с Камилой нельзя поработать? – продолжил он.

– Да ты на ходу подмётки рвёшь, – прервал его Тимур и повернулся ко мне, – Я беру твои песни. Все десять. Сто тысяч долларов. Когда сможем подписать договор?

– Завтра с утра? – закинул я удочки.

– Хорошо. Сегодня я сообщу тебе место для оформления сделки.

Сестра молчала как рыба. А я в душе ликовал. У меня получилось. Сделка практически состоялась. Наконец-то выплатим этот чёртов кредит.

– Можно поинтересоваться твоими планами в будущем, – спросил Тимати, потягивая минералку из бутылки.

– Футбол. У меня контракт с клубом Валенсия в основном составе. Сам не ожидал, если честно. А вчера в молодёжную сборную России взяли. А если ты имеешь в виду песни, то если появятся, то я тебе позвоню.

– Я надеюсь на наше будущее сотрудничество, – встал и пожал мне руку Тимур.

– Я тоже, – широко улыбнулся я.

К Владимиру Сергеевичу я уже не успевал, так как на часах было около шести вечера. Пришлось звонить ему на сотовый телефон, объясняться и просить прощения. Пожелав друг другу удачи, мы распрощались.

Оля была странно молчалива. Только бросала на меня взгляды, будто заново меня узнавая. А дома началось…

– Как такое возможно? Продать песни за такую сумму? Тебя наверняка обманули! Почему ты не говорил мне, что пишешь песни? Когда ты начал их писать? – не унималась мама.

– Вы как хотите, а я пошёл отдыхать, – уставшим голосом сказал я.

А на следующее утро всё это продолжилось.

– Нужно в полицию позвонить. Вдруг нас там убьют? А если за город вывезут? А если… Это же такие деньги! Надо сказать соседке куда мы едем. Телефон пусть будет включённым в кармане. А если…

Я открыл рот и закрыл. Бесполезно. Эти многочисленные "если" продолжались уже целый час. Вот как позвонил мне Тимур в семь утра с адресом юриста так всё это и началось. Мама даже кухонный нож в дамскую сумку положила, хотя если это поможет чувствовать себя поспокойнее – пусть развлекается. Оля должна была отвести Диму в сад и потом быстро ехать за нами. Мама давала ей наставления о том как правильно караулить нас возле офиса. Если что кричать караул. Шучу.

Мы подъехали к офису на такси в девять утра сорок пять минут. Мать хотела на метро, но я тут надавил авторитетом. Нечего беременной на метро ездить. И так накрутила несколько километров наша марафонщица мотаясь с документами. Зашли в помещение нотариальной конторы, а там на кожаном диване сидел Тимур с какой-то женщиной, которая любопытно нас осматривала. Парень немного нервничал и явно облегчённо выдохнул, когда мы вошли. Мы пожали друг другу руки, и я представил мою маму.

– Доброе утро. Моя мама Светлана Геннадьевна.

Тимур тепло рассмеялся.

– А это моя мама, Симона Яковлевна.

– Рад с Вами познакомится, – кивнул я, улыбаясь.

Закончив с приветствиями, я усадил маму на диван, принёс ей воды из кулера и мы занялись делом. В кабинете даже психиатр зачем-то присутствовал, который освидетельствовал что я полностью дееспособен. Без понятия, зачем это было нужно. Подписали десять документов на каждую песню. Как дарственная от меня. И дарственная на сто тысяч долларов от Тимура. Тоже подарок. Или благотворительность. Даже не знаю, как назвать. Оказалось это было сделано для того, чтобы не платить налог.

Затем на чёрном внедорожнике нас подвезли к банку "Деловая Москва". В банке Симона Яковлевна перевела на наш счёт сто тысяч долларов. Мы распрощались, заверили друг друга во взаимном сотрудничестве. А потом мы с мамой с большим трудом, но всё-таки выплатили кредит. Заплатили не восемьдесят семь тысяч долларов, а девяносто семь тысяч. Оказывается, если закрываешь кредит раньше, то нужно доплатить. Что интересно, никто даже не поинтересовался, где мы взяли деньги. Затем ещё долго отказывались закрывать счёт. Видите ли необходимо присутствие отца. Зачем? Счёт же на обоих был открыт. Значит и отец, и мать могут закрыть счёт. Девушка крутилась на офисном кресле, как на иголках, кому-то звонила, чуть ли накладные ногти не грызла. Потом явно поняв, что мы никуда не уйдём – закрыла счёт. И выдала нам три тысячи долларов по курсу российскими рублями. Мелкими купюрами. И торжествующе ухмыльнулась напоследок. Ничего я не гордый. Открыл рюкзак, демонстративно пересчитал и положил внутрь. Прощай "Деловая Москва". Жирейте котики, пока есть возможность, а я буду помнить.

Мы вышли из банка. Мама видать перенервничала и решила немного пройтись пешком, подышать свежим воздухом. Пройдя около ста метров она внезапно рухнула на скамейку, закрыла лицо руками и затряслась в беззвучном плаче. А я растерялся. Сел рядом и стал рассматривать цветы на клумбе. Может обнять её? Или сказать что-нибудь успокаивающее? Достал из рюкзака две бутылки воды и одну протянул плачущей женщине. Она отпила глоток и как-то оценивающе осмотрела меня, будто узнавая заново.

– Александр, а ведь ты вырос.

Я чуть не поперхнулся водой. И она это только заметила? Да я её на целую голову выше! А женщина продолжила.

– Ты улетал в Испанию десятилетним мальчиком. Как сейчас помню. Первого сентября отпраздновали твой день рождения, а второго сентября ты уже стоял в аэропорту. Нахохлившийся как воробей, напуганный переездом и страшно на меня обиженный. Ты даже мне рукой не помахал. Не перебивай. Ты со мной целый год отказывался по телефону разговаривать. А мы с Олей ужасно скучали по тебе. Скажи, а стоило ли это всё всех этих нервов?

– Что всё? – не понял я.

– Футбол этот твой.

– А почему не стоило? Сейчас у нас квартира в Испании за полмиллиона евро, квартира в Москве, дом под Москвой. Меня в основной состав подписали. В молодёжку вот взяли, буду честь страны защищать.

Мама меня обняла и вздохнула.

– Господи. Не хотела даже думать, что всё получится. Всё боялась вспугнуть. Сколько детей травмы получают и на этом всё? Песни ещё эти твои. Я думала это всё баловство. Ты где хоть на гитаре научился играть?

– В Валенсии уроки брал, – соврал я, – Ещё и на фортепиано немного могу.

– Ну если и будет травма, то будешь зарабатывать деньги песнями. С голода не помрёшь. Ой, я поверить не могу, что мы оплатили этот чёртов кредит. Это же сумасшедшая сумма, а тут какие-то песни. Всё равно поверить не могу. И пианино с гитарой нужно купить в Испании. Тебе же нужно.

– Мам, а давай в пиццерию сходим. Отметим нашу свободу. Потратим мелкие купюры. Я ресторан недалеко от нашего дома видел, там реклама висит, что у них повар из Италии. Хочу тирамису и гавайскую пиццу.

– А давай. Давно я уже никуда не выходила. Про рестораны я вообще молчу. Только позвони Оле, пускай идёт и забирает Димку из садика. А то она там с ума сошла от беспокойства, когда нас машина куда-то повезла.

Я позвонил сестре и объяснил куда нужно прийти, а сами на метро поехали в сторону дома. Оля сбегала в садик и привела брата, который был в восторге, что его забрали из надоевшего садика и он идёт кушать со взрослыми. В пиццерии посидели хорошо. Заказали чесночный хлеб, куриные крылышки, три разных пиццы, тирамису. Димка поклевал с наших тарелок и отправился развлекаться в детскую зону напротив нас, где была горка, качели и показывали мультфильмы по телевизору. А мать хоть поела без отвлечения на четырёхлетку.

Мы по очереди произносили тосты, подымая стаканы с соком. Вспоминали весёлые моменты нашей жизни. С сестры и матери будто сняли некий тяжкий груз. Их лица разгладились, они по-детски улыбались, расспрашивали про испанскую квартиру, местные магазины, пляж. Чему тут удивляться? Сестра готовилась к пустым холодильникам, а мама мыть офисы в Валенсии. Но сейчас у них открылась возможность не выживать, а просто жить. Учить испанский, ходить на пляж, в магазины. Когда принесли чек, мама отошла в туалет, а сестра наклонилась ко мне и крепко обняла.

– Спасибо Сашка. Я никогда не забуду, чем ты пожертвовал для нас.

– Пожертвовал?

– Я же не дура, чтобы не понять. Ты же авторство ему отдал. А ведь мог гораздо больше заработать, чем эти сто тысяч.

– А, ты об этом, – вздохнул я, – Да какая разница, Оля. Там ещё не известно, что получится. Песню ведь ещё записать нужно. Да и не знаю я, как в России эти авторские права работают. В Испании у меня агент, который за пятнадцать процентов горы свернёт. А здесь? Квартиру с деревенским домом терять последнее дело. Да и я часто сюда буду ездить на игры молодёжки, будет где остановится.

– Мама хочет немного денег соседке дать, чтобы приглядывала за квартирой, а то мало ли.

– Правильно. Можно ей денег и на коммуналку дать, чтобы оплачивала. Да и знаешь что? Куплю-ка я ей котёнка. Какой у неё кот был, которого коллекторы забрали?

– Рыжий перс с такой приплюснутой мордой. Трус, каких поискать. И шипел на всех.

– Вот пусть и шипит, охраняет хозяйку.

– У меня у одноклассницы соседка персов разводит, вроде у них котята есть. Я позвоню сегодня.

Вернулась мама, мы оплатили чек, оторвали недовольного Димыча от мультиков и пошли на выход. А я вдруг остановился.

– Мам, Оль идите без меня. Я сейчас куплю две больших пиццы да подъеду к преподу по вокалу. Он же тоже в этом всём участвовал. Тимура помог отыскать, с нотами помог.

– Иди сынок, только если будешь задерживаться позвони. Сам знаешь, какой сейчас свет на улицах.

Покупка пиццы много времени не заняла. А я решил всё-таки пройтись до музыкального училища пешком. Всё равно пицца остынет, так что спешить особо было некуда. Да и просто хотелось прогуляться. Я был в отличном настроении. Не спеша шёл по Новому Арбату и думал о своём будущем в клубе, о семье, которой предстоит переехать в другую страну. Не заметил, как свернул на Борисоглебский переулок. Увидел памятник и дом-музей русской поэтессы Марины Цветаевой и в скором времени вышел на нужную мне Поварскую улицу. Подошёл к зданию Гнесинки, на часах было половина седьмого вечера. Скоро у отца закончится занятие с девушкой. Если память мне не изменяет звать её Лена. С этими мыслями я поднялся на этаж. Приоткрыл дверь в кабинет и увидел, что отец сидит на стуле и что-то объясняет девушке. Мой визит оказался замечен.

– О, Сашенька, голубчик, проходите, проходите. Ну и как ваши дела с Тимати? – приветливо просипел Владимир Сергеевич.

– Очень рад вас видеть. А я не с пустыми руками. Пиццу принёс. Может быть чайку организуем, – поинтересовался я и поставил гостинец на парту.

Повернул голову и увидел свою Лену. Свою любимую Леночку. Не может быть. Это так Боги надо мною смеются. Наверное, со стороны я смотрелся глупо и нелепо. Но я тогда выпал из реальности. Если первое время девушка была удивлена моим поведением, то сейчас она улыбалась. Видно, моя заторможенность её забавляла. Из этого состояния меня вывел отец.

– Александр, Александр. Очнитесь. Да что с вами происходит? – не унимался говорить развеселившийся родитель.

Во рту всё пересохло и я с трудом произнёс, не отрывая глаз от Лены:

– Извините.

– Ну наконец-то. А то я стал переживать за вас, – понимающе улыбнулся отец, – Вы как увидели Леночку, так и замерли. Меня не слышите. С вами точно всё в порядке?

– Да, я в норме, – пробормотал я тоном мультяшного ослика Иа.

Да нифига я не в порядке. Стою и думаю – может быть это сон и нет никакой Лены. Хотя нет, вот же она. Можно подойти и потрогать её. Это не глюки. Это самая настоящая восемнадцатилетняя Лена Касьянова.

– Тогда познакомьтесь Лена, это Александр. Он тоже мой ученик. Очень талантливый молодой человек, но связывать свою жизнь с музыкой, как и Вы, категорически отказывается. Он у нас футболист. Кстати, игрок испанского клуба.

– Очень приятно было познакомиться.

– И мне тоже, – ответила Лена мягко улыбаясь.

– Ребята, а давайте действительно попьём чайку. Заодно Саша нам расскажет о своей сделке, – преподаватель полез в шкафчик, где достал чайник и кружки, – Я сейчас воды наберу, – сказал и вышел из кабинета.

– А вы действительно футболист и играете в Европе? – подняла на меня глаза моя мечта.

– Да. Неделю назад подписал первый свой контракт с клубом "Валенсия", – на автомате ответил я.

– Там наверное интересно. Никогда не была в Европе, – с печалью сказала Лена.

– У вас вся жизнь ещё впереди.

В это время вернулся отец и подключил чайник. Почти час мы пили чай вприкуску с пиццей, я рассказывал события моих последних дней. Потом о Европе, футболе. Я был готов рассказывать о чём угодно, лишь бы видеть глаза любимой. А потом Лена сообщила, что ей надо идти домой.

– Можно я вас провожу домой? – с надеждой в голосе спросил я.

– Проводите. Но только до станции метро.

Я был счастлив. В моей жизни опять появилась Лена. Вернее в жизни Александра Графа.

– Александр, – задержал меня в двери Владимир Сергеевич, – Обидите Леночку, я Вам никогда этого не прощу.

Я только кивнул в ответ и быстрее побежал за свой мечтой.