Виноват кофе

Глава 17 Деловое предложение

Гоша нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, поглядывая на часы. Он специально опоздал и приехал за Ильей на двадцать минут позже назначенного времени, но все равно ждал уже полчаса. А друг все не выходил.

Парень только беззлобно усмехнулся – а то он не знал, как бывший шеф умел гулять. Предупреждал же Илюху, что рано или поздно придется и ему пройти обряд посвящения коньяком.

И все же хотелось напомнить о себе. Игорь уже достал телефон, собираясь позвонить, и увидел, как из ресторана буквально выполз вусмерть пьяный Илюха, которого, приобняв, как любимую женщину, поддерживал Алексей, что-то шепча ему на ухо.

Заржав в голос от этой картины, Гоша заглушил мотор и вышел на улицу, готовый снимать компромат – он в жизни не видел друга настолько пьяным. Илья, когда просил его забрать, предупредил, что будет подшофе после сделки с немцами, но чтоб настолько…

– О, Резников! Здорово. – Алексей выпустил из медвежьих объятий Смирнова и пожал руку бывшему сотруднику, одновременно закуривая. – Пришел устраиваться обратно? Я согласен, выходи в понедельник.

– Привет, Алексей! – Гоша радостно поприветствовал бывшего шефа. – Не, я пока в свободном плавании. За Илюхой приехал.

– Тю, а я-то надеялся. – Алексей выпустил колечко дыма. – Между прочим, Резников, твой друг теперь руководитель группы менеджеров по спецпроектам, – горделиво похвастал Алексей. – Гоша, давай тоже к нам. Немцы наши с потрохами, будем расширяться! Занимаем еще два этажа в бизнес-центре, сделаем ремонт, обороты будут бешеные…

Гоша восхищенно слушал Алексея, у которого дела реально шли в гору. И за Илюху было радостно, правда, сейчас в глазах Смирнова читалась только пьяная мольба забрать его отсюда.

– Алексей, от души поздравляю, – улыбнулся Гоша. – Извините, но нам бы ехать надо.

– Молодежь! Что-то слабые вы пошли, всего час ночи, – возмутился шеф. – Ладно, Игорек, давай не пропадай. Приходи на мой день рождения первого февраля. Илюха тебе адрес и время потом скинет. Илюха, чтоб пришел с другом. Можно с дамами.

Смирнов только кивнул, согласный на что угодно, лишь бы уползти от этого ресторана. Алексей и дальше бы болтал, но ему кто-то позвонил, и, воспользовавшись паузой, Гоша буквально утащил Илюху в машину, чтобы отвезти домой.

– Ты сколько выпил? – заржал друг. – Пакетик дать? Блевать не будешь?

– Отвали. – Илья схватился за голову, которая шла кругом, а пейзаж за окном троился и плыл.

– Ладно, держись. Я говорил, что Алексей доберется до тебя. Кстати, с повышением, дружище.

– Спасибо, – заплетающимся языком ответил Смирнов. – Я больше не буду пить коньяк. Никогда.

– Ну, знаешь, после обряда посвящения с Алексеем все потом еще долго не пьют коньяк, – засмеялся Гоша, вспоминая, как после одной из первых пьянок заполз в квартиру на четвереньках.

– Яшка, бедный, все еще там. – Илья поведал Игорю, что бедный Лукин под конец пил с замом из одной стопки, обсуждая, как правильно мариновать ребрышки. – Хорошо, что немцы уехали еще два часа назад, – подытожил он.

– Слабаки, не выдержали Алексея, – засмеялся Гоша.

– Он их завтра еще на самолет провожать будет, – пьяно засмеялся Илья.

– А ты?

– А мне с Лукиным дали два дня выходных за кучу сверхурочных.

Илья подумал, что эти два дня – просто подарок судьбы. Он наконец с чистой совестью будет спать без будильника, а еще встретится с Кристиной. Хорошо, что он еще днем написал ей на трезвую голову, поделившись радостной новостью об успешно закрытой сделке, и предложил встретиться завтра. Сейчас он не смог бы ничего напечатать: голову вниз опускать было страшно, тут же начинало тошнить, и перед глазами с каждой минутой плыло все сильнее.

– Чего лыбишься? – весело спросил Гоша, подвозя его к подъезду.

– Я люблю Кристину, – пьяно выпалил Илья, потеряв всякий контроль над своей речью.

– Вау, круто же. – Гоша впился в него взглядом, как пиранья, ожидая подробностей.

– А вдруг она меня нет? Я же… – Илья неопределенно взмахнул рукой у своего лица, намекая на шрамы.

– Не говори ерунды! Ты красавчик, я серьезно. И завидный во всех планах жених. Теперь еще и молодой начальник большого отдела, – заметил Гоша.

– Это все не важно, – отмахнулся Илья.

– Я уверен, она тебя любит, хватит загоняться. Иди спать, пьяница. А еще лучше скажи ей, что любишь, а потом иди спать.

– Завтра скажу. Меня тошнит.

Илья вылез из машины и, шатаясь, пошел домой под пристальным взглядом друга.

* * *

Илья мягко вел машину по заснеженной дороге, пролегающей через лес. Ночь уже укутала все покрывалом тьмы за окном, вызывая смутную тревогу. Кругом мелькали мрачные тени деревьев, чуть подсвеченные белыми сугробами. Фонарей в глуши Подмосковья не было, только едва уловимый тусклый свет полной луны и редкие огни деревень вдали от дороги освещали извилистый путь на пару с фарами. По радио, которое на удивление неплохо ловило волну, доносилась какая-то незатейливая попса. Иногда к звонкому голосу исполнителя присоединялась Кристина, и Илья еле заметно улыбался, чуть крепче сжимая руль. Ему нравилось, как поет Кристина – тихо и нежно или, наоборот, весело и совсем не в такт, но неизменно с душой.

– Долго еще? – вдруг спросила девушка.

В полутьме машины он почти не видел ее лица, только слышал приятный голос.

– Да, прилично. Но меня больше беспокоит отсутствие заправок – дизель почти на нуле. – Илья с тоской посмотрел на красный значок, указывавший на очень низкий уровень топлива в баке. – Надо было заправиться в городе.

Кристина молчала, Илья тоже. В воздухе повисло напряжение, сначала едва уловимое, но нарастающее с каждой секундой. Воздух будто накалялся от их молчания, словно они оба хотели что-то сказать или сделать, но ни он, ни она не могли решиться.

Илья шумно втянул носом воздух. В груди давило, а в носу слегка щекотало от легкого манящего парфюма Кристины, которая больше не пела, а сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Он был готов поклясться, что она тоже это чувствует.

Пейзажи за окном не менялись, и лес с двух сторон по обочинам давил, заставляя нервничать. Илья чувствовал кожей напряжение в салоне. Как затишье перед бурей, как ожидание чего-то, чего он не мог объяснить, но знал, что это точно произойдет. Радио, как назло, замолчало.

– У тебя красивый голос, – не выдержал тишины Илья, выключая шипящие звуки вместо песен.

– Спасибо, – тихо и немного напряженно ответила Крис.

Парень догадался, что она это тоже чувствует. Пальцы вцепились в руль, как утопающий цепляется за спасательный круг в открытом море. Костяшки побелели, все больше хотелось чего-то – но явно не курить. Илья мельком глянул на Кристину. Распущенные волосы струились по плечам, рукава теплого вязаного платья чуть подогнуты, обнажая тонкие запястья с поблескивающим серебряным браслетом. Подол, заканчивающийся на середине бедра, открывает острые коленки в светлых колготках.

– Тебе не холодно?

Голос от долгого молчания прозвучал чуть хрипло и нервно. Илье это не понравилось. Он не привык нервничать или беспокоиться, у него всегда все под контролем.

– Нет, очень жарко, – ответила Кристина, облизнув пересохшие губы.

Илья схватил телефон свободной рукой, на всякий случай проверяя наличие сигнала.

– Даже навигатор не могу включить, – хмыкнул он, прикидывая, на сколько еще хватит топлива.

Кристина отреагировала на это совсем странно – вдруг потянулась к нему левой рукой и мягко взяла его свободную правую ладонь в свою, переплетая их пальцы. Илью словно током ударило. Внутри стало горячо от ощущения ее узкой ладони в своей руке, от понимания, насколько ее пальцы маленькие и тонкие. Все внутри скрутило узлом. Не понимая, что делает, он просто свернул к обочине, заезжая двумя колесами в небольшой сугроб. Он резко притянул Кристину ближе и впился в ее губы настойчивым поцелуем. Она будоражила его кровь, ее мягкие губы сводили с ума, а неловкий ответ на поцелуй вколачивал гвозди в крышку гроба его ледяного спокойствия.

Губы Кристины были невероятно теплыми, податливыми, манящими. Она страстно отвечала на поцелуй, сама подаваясь вперед. Тонкие пальцы со щелчком отстегнули ремень безопасности, и она теснее прижалась к Илье. Он, дрожа всем телом, чувствовал, как от этих ласк и поцелуев внутри разгорается настоящий пожар. Мысли одна за другой потихоньку стали отступать куда-то на задний план. Крупные сильные ладони обхватили лицо Кристины, ощущая подушечками пальцев нежность и тепло ее кожи. У самого внутри уже полыхал костер от желания прижать хрупкое создание еще ближе, ворваться языком меж ее приоткрытых губ, целовать и подчинять своей воле. Он чувствовал, как нервно вздымается ее грудь, как гулко бьется сердце, слышал позвякивание серебряного браслета на ее тоненькой руке, которой она смущенно гладила его плечо.

Илья вдруг отчаянно, до сумасшествия захотел ее, прямо здесь, ночью в машине на пустынной дороге вдали от цивилизации. Он с каждым мгновением все яснее понимал, что не может остановиться, не может прекратить ее целовать, не в силах больше сдержаться. Он стал целовать ее дико и властно. В одежде было неудобно, а внутри все горело от желания обладать Кристиной.

Руки Ильи настойчиво потянулись вниз, поглаживая нежную шею, пальцы коснулись тоненьких выпирающих косточек ключиц – и по всему телу девушки прошла легкая дрожь, а кожа покрылась мурашками. Илья усмехнулся сквозь поцелуй, снова проведя длинными пальцами по ее ключицам. Кристина, не сдержавшись, едва слышно застонала в его приоткрытый рот, сводя этим Илью с ума.

– Чувствительное место? – полушепотом лукаво спросил он, оторвавшись от ее губ.

Глаза девушки лихорадочно блестели, губы были развратно распухшими и красными от поцелуев, а щеки алели то ли от стыда, то ли от возбуждения.

– Да, – едва слышно, смущенно ответила Кристина, мило отводя глаза в сторону, – не делай так.

– Вот так? – Илья, улыбаясь, провел дрожащими пальцами по ее шее, вниз, почти невесомо трогая впадинку между ключицами и в сторону по ним к плечу.

Кристина закусила губу, чтобы снова не застонать. Ее дыхание непроизвольно участилось, и Илья потянулся к ее губам за новым поцелуем, влажным и распаляющим.

– Или, может, так? – прошептал Илья в ее губы, а затем стал спускаться поцелуями вниз, остановившись долгим засосом где-то между ключицей и шеей.

В этот раз Кристина снова застонала, впиваясь пальцами в его плечи, сжимая их, словно чего-то испугавшись.

– Это нечестно, – на выдохе просипела она, растворяясь в наслаждении.

– Давай сядем назад, покажешь, как честно, – усмехнулся Илья, думая, что на заднем сиденье куда удобнее заниматься неприличными вещами.

Кристина широко распахнула глаза в удивлении, но последовала за ним назад, не сказав ни слова.

Едва двери машины захлопнулись, Илья нагло притянул Кристину, усаживая ее себе на колени так, чтобы они оказались лицом к лицу. Кристина ахнула от неожиданности, но Илья не оставил ей шанса что-то сказать, запечатав рот поцелуем.

Руки Ильи скользнули под платье, оглаживая кожу бедер, обтянутых колготками. Поднимаясь выше, он очерчивал пальцами изгибы ее тела, заставляя Кристину вздрагивать от удовольствия. Ее плоский живот с хорошим прессом, чуть выпирающие ребра, теплая нежная кожа распаляли его все сильнее. Грудь Крис неровно вздымалась от желания, а поцелуи становились все более глубокими и манящими.

Илья продолжал ласкать ее тело, подбираясь к груди. Сначала нежно, а затем все более нагло и настойчиво он трогал, легко сжимал и гладил ее аккуратную грудь. Девушка, сидя на нем, ерзала от возбуждения, уже не скрывая свои тихие, волшебные для его слуха стоны. Оторвавшись от губ Ильи, Кристина уткнулась носом в его шею, опаляя горячим дыханием, обжигая невесомым поцелуем.

Кровь зашумела в ушах, и Илья одной рукой задрал ее платье вместе с лифчиком вверх, обнажая грудь, а второй соскользнул вниз, пальцами оттягивая резинку колготок. Одновременно с этим он ощутил одуряющий приятный укус в шею. То ли от неожиданности, то ли от страсти, Крис укусила его, а затем стала влажно целовать, оставляя легкие засосы.

Илья сам был готов застонать, чувствуя пальцы, которыми она зарывалась в его волосы, гладила плечи через тонкую куртку и сжимала его спину. Он продолжил поглаживать и мягко сминать ее набухший сосок одной рукой, одновременно опускаясь все ниже другой. Колготки и нижнее белье чертовски мешали, а машина была не самым удобным местом для этого, но терпеть больше не было сил. Неожиданно для Кристины пальцы Ильи проскользнули под кружево трусиков. Девушка инстинктивно попыталась сжаться, но, сидя на Илье, сделать это было проблематично – к тому же он, хитро усмехнувшись, расставил свои ноги шире. Она хотела что-то сказать, но с губ слетел только полустон-полувсхлип: от прикосновений Ильи внизу живота девушки словно вспыхнул огненный шар удовольствия. По телу скачками стали разливаться волны все большего возбуждения, а внутри все скручивало от сумасшедшего желания.

Илья, не моргая, смотрел на нее, улавливая любую перемену в лице. Он с наслаждением чувствовал, как пальцы становятся влажными, видел, как она возбуждается и стонет все громче, как сама начинает двигаться навстречу ему.

Илья растворялся вместе с Кристиной в этой ночи во тьме салона. Он слышал только вздохи, горячее дыхание, ощущал близость девушки, жар между ними и волны безумия. Подавшись вперед, он снова впился в ее мягкие губы, сминая их и подчиняя. А затем в какой-то момент стал настойчиво срывать с Кристины платье, колготки – всю одежду к чертям. Илья не мог больше терпеть и знал, что она тоже. Кристина помогала ему, сама стягивая с него куртку, путаясь дрожащими тонкими пальцами то в своей, то в его одежде.

Она вся была горячей, как пламя, и лед души Ильи таял для нее.

Разбросав одежду по всей машине, Илья обомлел от вида обнаженного тела Кристины. Стройное, идеально сложенное, с белоснежной, словно дорогой фарфор, кожей, которая покрывалась мурашками, когда он проводил по ней пальцами. Длинные, темные, чуть растрепанные волосы только добавляли сексуальности. Кристина была прекрасна.

Вдруг Илья вспомнил, как выглядит он сам. Избавляясь от одежды в пылу страсти, он забыл, что весь покрыт шрамами, что его лицо как у чудовища из страшной сказки.

Он хотел сказать, чтобы Крис не смотрела на него так пристально, так изучающе, но язык не слушался. Он молчал.

– Я хочу тебя, – вдруг совсем тихо прошептала Кристина в полутьме.

И Илья сорвался. Набросился, словно голодный на кусок хлеба. Он обнимал хрупкую Кристину до синяков, целовал, оставляя засосы, пробовал на вкус ее кожу, проводил дрожащими пальцами по каждому изгибу манящего тела. Он гладил и трогал ее между ног все откровеннее, выбивая громкие гортанные стоны, целовал ее грудь и шептал пошлости вперемешку с комплиментами.

Он не мог сказать, не мог думать, только чувствовал, что она предугадывает его желания, знает его, словно они единое целое. Горячие тела, соприкасаясь, обжигали друг друга. Илья не выдержал, усадил Кристину на себя и сразу стал двигаться. Девушка подхватила его бешеный темп, двигаясь ему навстречу. Капля пота хрусталинкой скатилась вдоль виска Ильи. Кристина раздвинула ноги шире, двигаясь быстрее и насаживаясь все глубже, а он сжал пальцами ее упругие ягодицы, стараясь притянуть ее еще ближе.

– Не останавливайся, – прохрипела Кристина сорвавшимся голосом, снова застонав.

Это было пошло, развратно, неправильно. Это было лучшее, что случалось с Ильей за последнее время. Это было в десятке лучшего за всю жизнь.

– Я словно сплю, – прошептал Илья и вдруг почувствовал, как все падает во тьму, а образ Кристины стал гаснуть и отдаляться. Невидимая рука выдернула из самого лучшего в жизни сна.

Илья широко распахнул глаза, первое время ничего не осознавая. Он все еще был то ли пьян, то ли в том сне. Голова гудела. На часах было пятнадцать минут пятого утра, а вокруг стены его спальни. Кристины рядом не было. Машины, загородной дороги, сумасшедшего секса – тоже.

– Приснилось же, – пробормотал он.

Сердце все еще бешено стучало в груди. Сон ушел, а желание переспать с Кристиной – нет. Илья повернулся на бок и уставился на пустую половину большой кровати. Очень захотелось, чтобы Кристина занимала сейчас вторую половину. А еще лучше – лежала прямо на нем и без одежды. От этих мыслей Илья дико возбудился. Ощущения были странные: он одновременно хотел и Кристину, и спать, и тошнить проклятым коньяком.

Решив, что надо все-таки признаться Кристине в чувствах, когда протрезвеет, Илья снова вырубился, на этот раз без странных снов, и проспал без будильников до двух часов дня. С трудом разлепив веки, он едва сдержал болезненный стон – голова болела беспощадно, словно его били кувалдой.

Осыпая проклятиями и Алексея, и его коньяк, парень с трудом встал с кровати и открыл телефон. Сообщений и пропущенных звонков была тьма. Высвечивалась куча незнакомых номеров, но Илья решил, что перезвонит позже. Сообщения от Игоря искрили насмешливыми смайликами и вопросами, жив ли он после грандиозной попойки. Алексей тоже не остался в стороне и написал два коротких сообщения. Первое с поздравлениями с повышением и датой выплаты премии, второе с коротким приказом прийти послезавтра в офис. Илья ответил и открыл еще одно сообщение. От Кристины.

Внутри тут же потеплело.

«Привет, ты вроде хотел встретиться сегодня. Мне зайти вечером на уборку?»

Илья хмыкнул и написал первое, что пришло в голову: «Привет, могу заехать за тобой в 7? Уборки больше не нужны».

Отложив телефон, Илья потянул затекшую спину. Голова заболела еще сильнее, а все кости захрустели. Хотелось застрелиться. Давно у него не было такого беспощадного похмелья. Последний раз его так трясло, когда он с приятелями напился шнапса на совершеннолетие. Сможет ли он вообще к вечеру сесть за руль и доехать до Кристины? Телефон пикнул от входящего сообщения.

«Да, давай, – прочел Илья и улыбнулся.

Кристина его ждет – значит, придется как-то воскреснуть. Он должен сказать ей, что больше не хочет, чтобы она у него убиралась, а хочет, чтобы встречалась с ним. И он очень боялся, что она откажет. Было странно, но даже после того поцелуя с эльфийской удачей он переживал, что ей не нравится.

– Плевать. Значит, понравлюсь, – пробубнил себе под нос Илья и поплелся в ванную.

Душ немного отрезвил, и голова стала болеть меньше. Илья даже решился заказать доставку еды, а сам пошел делать крепкий кофе в ожидании позднего завтрака. Но не успел он выйти на балкон и перезвонить на незнакомый номер, который трижды ему звонил, пока он сидел в ванной, как в дверь настойчиво позвонили.

Илья пошел открывать дверь, не понимая, как курьер мог так быстро приехать, если он сделал заказ всего десять минут назад? Антон вроде тоже не собирался к нему, хотя кто его знает.

Молясь, чтобы за дверью стоял кто угодно, но не Тоха, болтовню которого он не сможет вынести с похмелья, Илья распахнул дверь и остолбенел. В голове даже мелькнула шальная мысль, что он допился до зеленых чертей, точнее до Катьки. Потому что его подруга-модель из Мюнхена, которую он не видел два года, могла привидеться ему только миражом в пьяном угаре.

Мираж, однако, стоял на пороге и обиженно поджимал губы. На плече у миража болталась дорожная сумка, а чуть в стороне стоял огромный брендовый чемодан.

– Какого черта ты мне не отвечаешь?! – Для видения Катька была слишком живой, громкой и злой. – Мне пришлось все узнавать через твою маму! А ты просто меня игнорировал! Я думала, ты вернешься в Германию после реабилитации, а неделю назад узнаю, что ты квартиру купил в Москве и в Мюнхен не собираешься! И ты не приехал на мою помолвку с Пьером, козел!

Катька так громко кричала на весь подъезд, мешая от злости немецкий с русским, пересыпая все это ругательствами на французском, что у Ильи взрывался мозг.

– Катька, ты как тут оказалась? – только и смог спросить он.

– Как?! Я спросила адрес у твоей мамы, тебе не могла два дня дозвониться. Я летела в эту проклятую Москву с тремя пересадками, а ты! Ты!

Катька вдруг вся ссутулилась, уронив вниз худые плечи в стильной тонкой куртке, которая явно не была рассчитана на суровую русскую зиму, и стала рыдать.

– Катька, ну хорош слезы лить. – Илья окончательно растерялся – он уже и забыл, какой эмоциональной может быть Катя.

Она стала рыдать еще громче, бросила чемодан и сумку на пороге и кинулась ему на шею, обнимая тонкими руками, одновременно стуча ладонями по спине. Илья обнял ее в ответ и осознал, что жутко по ней скучал.

После переезда в Германию мать отдала его в международную англоязычную школу для иностранцев, и в свой первый день он сел за парту к высокой, как он сам, Катьке, которая тут же похвасталась разноцветными брекетами и сказала, что с его ростом и фигурой нужно идти в модели.

Илья вспомнил, как начиналась их дружба, как они бегали по кастингам. Как впервые работали вместе на съемках рекламы шоколадок. Как получили первые небольшие деньги, как на волне успеха залетели в классное агентство. Катька стала сниматься в рекламе спортивной одежды, а он участвовал еще в нескольких рекламных роликах, прежде чем его заметили и позвали для съемок в журналы одежды.

Илья вдруг перехватил руку Катьки, уворачиваясь от очередного тычка, и заметил кроме помолвочного кольца с бриллиантом еще одно. То самое. Ободок из белого золота с россыпью крошечных сапфиров.

– Еще носишь? – невпопад спросил он.

– Оно же на удачу, – всхлипнула Катька, успокаивая истерику и затаскивая в квартиру чемодан.

Илья со смесью радости и тоски по прошлому вспомнил, как они в девятнадцать впервые получили по-настоящему крупные гонорары за показ зимней коллекции одного модного дома. Съемки были в Италии. Они с Катькой и еще парой приятелей были счастливы, юны и пьяны от успеха и решили, что должны это отметить. Катька купила себе дорогущее кольцо на удачу, а Илья куртку у миланского дизайнера.

– А где твоя куртка? – улыбнулась Катя.

– В прошлом, как и другие вещи, – безразлично ответил Илья, убирая ее вещи в шкаф.

Внутри что-то кольнуло старой болью. Он был влюблен в Кристину, он был рад повышению, ему нравилась зима в Москве с тонной снега и катком больше, чем в Мюнхене, но Катька приехала и олицетворяла собой то, что ему пришлось похоронить два года назад не по своей воле. Фотографии в журналах, крутые рекламные ролики, выходы на подиум, одежда, которая появлялась у него в шкафу раньше, чем в фирменных магазинах, закрытые вечеринки со знаменитостями и премьеры фильмов. С девятнадцати до двадцати двух лет он был на пике славы, живя так, как многим и не снилось. С другой стороны, дерьма в том мире тоже было много.

– Илья, – позвала Катька, возвращая его в реальность, – как ты?

– Отлично, – тут же ответил он, приглашая ее на кухню.

– Почему не вернулся в Германию? Твоя мама, я, Пьер – мы…

– Кать, – перебил ее Илья, тяжело вздохнув, – Германия в прошлом. Я не хочу видеть бывших коллег и друзей.

– Мы с Пьером тоже в прошлом? – поджала губы Катька, готовая снова расплакаться. – Тоже бывшие друзья?

– Нет, не бывшие. – Илья отвернулся к кофемашине, чтобы сделать ей американо. – Мне просто было тяжело. Я не хотел общаться даже с тобой. Прости.

Катька замолчала, убеждаясь, что не зря приехала именно сейчас. Ей казалось, Илья несчастен и, что бы он ни говорил, он не забыл прошлое. Он хотел вернуться, просто боялся. Но она здесь, и она поможет ему.

– Я не злюсь, – улыбнулась Катя, забирая у него из рук чашку с кофе. – И ты меня прости, не надо было мне слушать твою маму. Я хотела приехать раньше, но тетя Наташа настойчиво просила не доставать тебя, хотя она мне стабильно рассказывает о твоей жизни, – хихикнула Катька, а Илья только закатил глаза, узнавая сплетницу-мать. – Да, и работы у меня тоже до фига. Тот контракт, – Катька осеклась, – только закончился, и у меня короткая передышка.

Илья понял, о каком контракте говорит подруга. Перед аварией они оба заключили договор на один известный бренд, только Катька два года была его лицом, а Илья нет.

– Все нормально, Кать. Итак, что тебе растрепала моя мамуля?

– Ой, она тобой очень гордится. И мы с Пьером тоже. Ты уже больше года работаешь в крутой фирме, смог взять ипотеку. Кстати, квартира огонь, проведи мне потом экскурсию. Еще она сказала, что ты полностью восстановился, если не считать шрамов, но, кстати, они тебе идут. Ты такой брутальный.

Если бы Илья не знал, что Катька всегда искренне говорит то, что думает, не особо переживая, пойдет ей это на пользу или во вред, решил бы, что она издевается. Но она смотрела на него так, словно он нисколько не изменился с их последней встречи. Стало приятно и даже немного смешно.

– Ты чокнутая, а мать в своем репертуаре, – вздохнул он, выходя из кухни, чтобы встретить курьера, трезвонившего в дверь. – Как там Петруха? – спросил он, возвращаясь на кухню и распаковывая пакеты с едой.

– Хватит называть Пьера Петрухой, Илья! – возмутилась Катька, нагло отбирая у него коробочку с салатом.

– Да ладно, смешно ж, – усмехнулся Илья, вгрызаясь в тост. – Как там пишут: Пьер Лазарь, французский фотограф мировой величины… давно ли был Петьком из Тюмени с адским акцентом?

– Илья! Он давно говорит без акцента! – ощерилась Катька, защищая честь жениха.

– Ладно, не дуйся, – миролюбиво сказал Илья.

Почему-то он всегда был уверен, что они разбегутся. Катька была слишком эмоциональной и взрывной, Пьер обожал драматизировать и впадать в крайности, да и не верил Илья в юношескую любовь. И все-таки они были вместе без малого восемь лет. Мощно.

– А я буду дуться! Ты пропустил мою помолвку и даже не поздравил нас. Надеюсь, соизволишь хотя бы на свадьбу приехать.

– Только если она будет в родовом гнезде Пьера в Тюменской области, в деревне Новые Юрты, – не удержался от подколки Илья.

На самом деле он не имел ничего против деревни Новые Юрты, просто его забавляло то, с каким упорством Пьер убеждал всех вокруг, что он если не наполовину чистокровный француз, то на четверть точно. А с другой стороны, парень он был хороший, а творческие люди все с прибабахом.

– Я тебя убью, – пообещала Катька. – А свадьба будет в Италии. Ты приедешь.

Илья кивнул, и от этого движения голова, казалось, треснула пополам. Он пошел в гардеробную за еще одной таблеткой обезболивающего. Чертово похмелье не проходило.

– Ты что, пил вчера? – догадалась Катя, сопоставив его помятое лицо, легкий шлейф перегара и блистер таблеток в руке, когда он вернулся на кухню.

– Не пил, а нафигачился до потери пульса.

Илья коротко рассказал Кате о своих делах на работе, потом показал квартиру и не смог остановить любопытную подругу, которая шмыгнула в гардеробную и перерыла его вещи.

– Давно не в деле, а вкус хороший. Этот тренч шикарен. – Катя рассматривала его вещи, а затем обратила внимание на открытые полки с журналами и фотографиями.

Догадываясь, что в них, она перевела взгляд и увидела в углу небольшую фотокартину – одну из лучших фотографий Ильи. Черно-белая, он в костюме, как гангстер, подбородок вздернут вверх, волосы словно мокрые, а взгляд полон страсти. За ту фотосессию для журнала он получил в подарок шикарный костюм со съемок, толпу фанаток среди коллег и хороший гонорар.

– Мать привезла часть моих вещей из Германии. – Илья заметил, куда смотрит Катька. – Я не ездил за ней специально, но решил оставить на память. Кучу других фотографий порвал, – зачем-то сказал он.

– А у меня для тебя подарок, – тактично вспомнила Катька и поспешила уйти из его гардеробной.

– Не стоило, – сказал Илья.

– Ты посмотри сначала! – Катька протянула ему бархатный мешочек. – От нас с Пьером.

Илья аккуратно достал из мешочка коробку с часами.

– Кать, с ума сошли, они сейчас состояния стоят! – Он достал фирменные часы.

– В качестве ответного жеста можешь приютить нас с Пьером на пару дней у себя дома, – хихикнула Катя.

– Петруха тоже прилетел? – изогнул брови в удивлении Илья.

– Илюша, хватит называть его Петрухой! Пьер прилетит в семь вечера. Может, встретим его, а потом посидим в ресторанчике? Я решила, что в отпуске буду есть после шести.

– А чего это вы вдруг вдвоем в Москву? – подозрительно прищурился Илья.

– Надо кое-что уладить с документами. А еще у меня к тебе деловое предложение.