Визит к императору

ГЛАВА 10

– Ну-с, с чем пожаловали, молодой человек?

Старик, говоривший эти слова, был невысок ростом, суховат, но при этом обладал удивительно звучным голосом и внушительным лицом. Домашняя бархатная куртка, отделанная витыми шнурами, дорогая английская трубка и перстень на холеной руке только добавляли ему респектабельности.

– Мне нужен совет, – ответил гость.

– В таком случае прошу к столу. Чего изволите – чашечку чаю или рюмашечку горячительного? Предлагаю для начала пропустить по рюмочке коньячка. Это так способствует задушевной беседе…

– Ох, Одиссей Лаэртович, не до чашечек мне и не до рюмашечек! – нервно ответил молодой человек. – Я буквально одержим одной мыслью, и меня это мучает.

Приглядевшись, в нем можно было узнать того самого чародея, который безуспешно пытался провести обряд с восковой куклой. А при еще более внимательном взгляде – лидера экстремистов, призывавшего их на борьбу с заезжей ведьмой.

Теперь на его растерянном лице не было ни уверенности лидера, ни одержимости чародея, и молодой человек представал в третьем обличье. Он был похож на аспиранта, провалившего научный эксперимент и прибежавшего к профессору за помощью, понимая, что вожделенная защита диссертации под угрозой. Казалось, у него вот-вот начнется истерика.

Старик, именовавшийся Одиссеем Лаэртовичем, сохранял полнейшее спокойствие и поглядывал на своего визитера с хитрецой.

– Ну-ну, голубчик, возьмите себя в руки. Рюмашка в такой ситуации – средство весьма эффективное. Примите, батенька, ради лечения, коньячок добрый… Вот так. Лимончик возьмите. Полегчало? Ну, садитесь и рассказывайте. Рассказывайте, не стесняйтесь. Люди свои.

Одиссей Лаэртович прожил очень долгую жизнь, побывал в разнообразных передрягах и всегда знал, как справиться с любой самой сложной проблемой. Его не зря называли хитроумным… Но за что его ценили еще больше – он никогда не пытался усовершенствовать чужую нравственность, принимая всех своих знакомых такими, какие они есть. Даже если требовался совет, мягко говоря, сомнительного характера, Одиссей не отказывал – обстоятельства бывают разные, случается, и погубить кого-нибудь приходится… Дело, в общем-то, житейское.

Сам он кровожадным человеком не был, смертоубийств не жаждал, разве что другого выхода не останется. Но чаще предпочитал измыслить какой-нибудь хитрый план по бескровной нейтрализации потенциального противника. Яд или кинжал любой дурак в дело пустит, а ты пойди-ка замани врага в магическую ловушку да лиши способностей к чародейству, и пусть себе живет – беспомощный и беззащитный… дальнейшее развитие событий предугадать несложно, но Одиссей, как ни крути, на свою душу греха не взял.

Судьба давно занесла Одиссея Лаэртовича в Россию, где он нашел применение своему изощренному уму и вполне прижился. Правда, в последние девяносто лет жизнь в этой стране была не такой уж уютной, но ловкий человек всегда мог приспособиться к обстоятельствам. Срываться с места Одиссей не любил – слишком много ему пришлось странствовать на заре своей биографии, и ничего замечательного в путешествиях и переездах он не находил. Сама жизнь сделала его большим домоседом.

Теперь только чрезвычайные обстоятельства могли бы заставить его покинуть насиженное место, да и то, пока Одиссей взвешивал их в уме, определяя степень чрезвычайности происходящего, все успевало вновь поменяться к лучшему, и можно было оставаться в обжитом гнезде и дальше.

В Санкт-Петербурге Одиссей чувствовал себя комфортно и не намерен был менять этот город на какое-либо другое место, хотя местный климат вызывал у него множество нареканий. Но, в конце концов, кто из петербуржцев не жалуется время от времени на погоду в любимом городе? Таких практически нет… А предложи кому-нибудь переехать туда, где теплее и суше, скажем в Мелитополь, – откажется и разговаривать не станет.

Молодой приятель Одиссея Лаэртовича был потомком известного в магических и околомагических кругах семейства, частично истребленного, частично рассеянного по миру в прошедшие непростые десятилетия. Одиссей когда-то дружил с прапрадедом этого юноши и посему считал своим долгом принимать некоторое участие в судьбе его наследника.

Конечно, как человек наблюдательный, Одиссей не мог не заметить, что парень болезненно честолюбив, алчен, не всегда в ладах с законом и к цели своей готов идти чуть ли не по людским головам. Но… без честолюбия и воли к победе никто еще ничего не добивался в этой жизни. Жалость не всегда уместна, и не только в нынешние времена, но и в далекие, менее суровые, практичнее было обходиться без нее. А «закон» – понятие настолько условное, что постоянно быть с ним в ладу практически невозможно…

Да, людей приходилось принимать такими, как есть; наверное, это и помогало Одиссею в решении и чужих, и своих собственных проблем.

– Вы, полагаю, уже слышали, что в наш город приехала одна мерзкая колдунья из Москвы? – начал гость.

– Наслышан, наслышан, – ответил Одиссей. – Но почему вы именуете эту особу мерзкой колдуньей, друг мой? Пока она не замечена в каких-либо мерзостях и гнусностях.

Но гость остался при своем мнении:

– Об этом, дорогой Одиссей Лаэртович, можно поспорить. Однако я полагаю, нет смысла в данный момент развязывать подобную дискуссию. Лично я не желаю дожидаться, когда доведется испытать ее мерзкий нрав на своей шкуре. К тому же главная проблема, во всяком случае – для меня, в том, что я состою с этой ведьмой в отдаленном родстве!

Одиссей усмехнулся:

– Ну это как раз можно обернуть ко благу – обычно все чародеи трепетно относятся к родственникам. Семейный клан – это святое!

– Да. Пока дело не дойдет до дележа наследства…

Одиссей неторопливо затянулся ароматным дымком из трубки.

– Что ж, любой дележ чреват неприятными последствиями. А вы уверены, что вам есть что делить?

Гость горько вздохнул:

– Вы знакомы с моей теткой? Она, собственно, никакая не тетка, а двоюродная сестра моей бабки. Княжна Оболенская…

– Как же, как же, имел честь быть представленным, – кивнул хозяин. – Очаровательная дама, хотя несколько эксцентричная и не без снобизма.

– Да уж, снобизма у нее хоть отбавляй, а по части очарования – это дело вкуса. Не знаю даже, с кем бы ее сравнить… Курицей назвать – и то незаслуженный комплимент. У кого из животных самый маленький мозг?

– Не будьте таким злым, мой юный друг, – усмехнулся Одиссей, которого разговор явно забавлял.

– Ладно, не буду развивать эту тему. Важно другое. Княжна знает кое-какие семейные тайны. И эти тайны стоят много дороже, чем любое денежное наследство. Вульгарно излагая суть дела, скажу – я могу обрести нечто, что даст мне неограниченную власть и могущество. А вы знаете, что, в силу обстоятельств, мне пришлось всего добиваться самому – родовые связи, на которые опираются молодые маги, были разорваны. Никто, кроме княжны, не может мне помочь! Но как я ни обхаживал старую мымру, она трепетно хранит свои секреты.

Одиссей хитро прищурился:

– Надеюсь, вы не пойдете по неверному пути пушкинского Германна? Грубо вырывать у старушки ее тайну – дело опасное и, даже можно сказать, обоюдоострое. Германн завершил свои дни в сумасшедшем доме, если помните. И призрак несчастной графини ему являлся в кошмарном бреду.

Гость обиделся:

– Я вовсе не собираюсь ничего вырывать у старой княжны силой. Я готов ждать. И ждать я могу долго, очень долго… Но обстоятельства! К старой карге приехала молодая ведьма из Москвы и неожиданно быстро расположила к себе ее сердце. Что я ни выдумывал, чтобы предотвратить их встречу, ничто не помогло. Бабы снюхались. Меня одолевают нехорошие предчувствия, что ждать мне вскоре будет уже нечего – все то, о чем я мечтаю, перехватит эта наглая девка. Поверьте, я и вправду делаю все возможное, чтобы устранить ее со своего пути – от традиционного запугивания до… как бы поточнее выразиться… до сеанса иглоукалывания, если вы понимаете, о чем я говорю.

Одиссей Лаэртович покачал головой:

– Жестоко, жестоко, батенька. С иглами вы явно переборщили. Как-то это не комильфо! Будьте же джентльменом! Истязать даму, к тому же дальнюю родственницу… Не ожидал от вас!

– Но иглы ничего не дали! Они ломались, едва прикоснувшись к воску, словно я пытался сверлить ими алмаз. Я впервые наблюдал подобный эффект.

– Впервые наблюдали? Стало быть, не впервые балуетесь этим делом… Но с отсутствием магического эффекта столкнулись впервые? Полноте, дружочек. Насколько я знаю обстоятельства, тайная сила была передана барышне ее престарелой родственницей, мадам Горынской. Когда-то Горынская была замужем за родным братцем вашей тетушки-княжны, последней хранительницы семейных тайн. Госпожа Горынская считалась виртуозом в вопросах магии, хотя и предпочитала держаться в тени и не любила конкурировать с другими чародеями. Однако с большой долей достоверности можно утверждать, что она позаботилась о магической защите для своей внучки. Наверняка был задействован этакий сложный коктейль – амулеты, охраняющие чары, помощь опытных магов и прочее. А вы, дружочек, думали иголочкой, этак запросто, столь мощную защиту пробить? Проблема в том, что вы не сможете барышню убить и даже причинить ей серьезный физический вред, пока она пребывает под охраной этих тайных чар.

Гость снова пришел в крайне нервное состояние.

– Так что же мне делать? – закричал он. – Равнодушно смотреть, как эта внучка мадам Горынской, набившаяся одновременно во внучки к моей двоюродной бабке, обводит старую княжну вокруг пальца, чтобы подгрести фамильное достояние под себя?

Одиссей, по-прежнему посматривавший на гостя с улыбкой, невозмутимо заметил:

– Друг мой, не нужно нервничать. Посмотрите на меня – я так долго живу на этом несовершенном свете лишь потому, что хладнокровно отношусь ко всем проблемам. Даже из самой патовой ситуации можно найти выход, и даже не один. Если девушку и охраняют могущественные чары, вызывающие скрежет зубовный у ее врагов, из этого не следует, что она бессмертна и полностью неуязвима. Дайте мне немного времени. Я должен собрать побольше информации, чтобы решить эту головоломку.

– А есть шанс ее решить? – с надеждой спросил гость.

– Я же вам внушаю, что шанс есть всегда, надо только его найти. Самая мощная система защиты всегда имеет слабое звено. Составители заклинаний и изготовители амулетов не могут предусмотреть абсолютно все, особенно если у защитных чар пролонгированное действие. Самый толковый предсказатель, пронзая взглядом будущее, может не догадаться о каких-то неведомых ему мелочах, которые через пять лет станут расхожей истиной. Самый умелый колдун, учитывая все беды, грозящие человеку, может забыть о сущей ерунде, чреватой тем не менее большими неприятностями. Я подумаю, что делать. Но могу сразу и с большой долей вероятности сказать – выход найдется! А теперь не угодно ли наконец чайку?

Гость присел к столу и принял из рук хозяина чашечку тонкого фарфора. В поле его зрения попали две картины «ню», украшавшие в гостиной Одиссея Лаэртовича простенки между окнами. Он машинально отметил, что натурщицам не мешало бы похудеть, прежде чем принимать игривые позы перед живописцем. Но у Лаэртыча всегда были диковинные вкусы в вопросах женской красоты. В наше время редко встретишь человека, столь неравнодушно относящегося к пышным формам. Знойная дама неординарной комплекции могла делать с Одиссеем все, что хотела. Наверное, южные корни Лаэртыча сказывались на его пристрастиях.

Маргарита, сидя в ванне, закрыла глаза и задремала… Теплая вода с ароматическим маслом и лепестками цветов навевала какие-то особо светлые мысли, перерождавшиеся в сновидения. Несколько смутных образов промелькнули у нее перед глазами, и, наконец, она увидела себя в каком-то красивом, ухоженном парке. Среди огромных, похожих на платаны, деревьев раскинулись залитые солнечным светом клумбы, воздух был напоен цветочными ароматами, и маленькие разноцветные птички порхали между розовых кустов.

Картинка напоминала райские кущи, причем оформленные в стилистике голливудских фильмов, в отечественном кино даже райские кущи выглядят поскромнее. А тут всего было чересчур – слишком яркие цветы, слишком зеленая трава, слишком голубое небо… Но пребывать среди этого чрезмерного великолепия было приятно. Во всяком случае – пока…

По дорожке, петлявшей среди цветущих мальв, навстречу Маргарите шла молодая женщина, лицо которой казалось удивительно знакомым – оно слишком напоминало отражение в зеркале. Это лицо Маргоше приходилось наблюдать ежедневно в процессе наложения макияжа. Но никаких оснований пугаться своего двойника не было – Маргарита уже успела узнать, что так теперь выглядит ее бабушка. Переход в мир иной стер с облика Маргариты Стефановны следы прожитых лет.

– Здравствуй, дорогая моя, – сказала бабушка внучке.

Маргоша машинально хотела ответить: «Здравствуйте!» – но вдруг осеклась. Уместно ли желать здоровья (ведь именно таким пожеланием и является традиционное русское приветствие) человеку, которого уже нет. Хотя… бабушка, которой нет, прекрасно выглядела и позволяла себе вмешиваться в жизнь внучки, и это вмешательство порой проявлялось во вполне материальном воплощении. Тетушка-княжна недаром говорила, что грань между материальным и нематериальным весьма тонка…

Маргариту Стефановну нисколько не смутило замешательство Маргариты-младшей. Похоже, она его просто не заметила, продолжая говорить:

– У нас мало времени, детка. Выслушай меня внимательно. Пока я довольна тем, как идут дела. Княжна повернулась к тебе своей лучшей стороной, хотя лично я знаю ее как записную стерву. Однако меня не оставляла уверенность, что ей всегда хотелось иметь наследницу и продолжательницу фамильных традиций ее рода. Кажется, княжна готова признать тебя в этом качестве. Слушайся ее советов, дорогая. Пусть она и стерва, но дурой не была никогда.

– Княжна рассказала мне об арбатском особняке Оболенских, которого давно не существует. – Маргарита торопилась сообщить бабушке самую важную новость, чтобы успеть получить от нее совет; что бы ни говорила тетушка, а Маргарита Стефановна по-прежнему оставалась для внучки непререкаемым авторитетом. – Она говорит, этот дом нужно вызвать из небытия, проникнуть в него и разыскать там тайник пращура.

Маргарита-старшая планы княжны одобрила:

– Что ж, это вполне разумно и не так уж сложно. Только постарайся вызвать дом таким, каким он был до революции. В тысяча девятьсот двадцатые годы там творилось черт знает что, и, оказавшись в особняке того периода, ты можешь так и не найти тайник. Не создавай себе дополнительных сложностей.

Дополнительных сложностей? По мнению Маргариты, как раз теперь задача усложнилась еще больше.

– Как же я узнаю, особняк из какого времени мне удалось вызвать? Если это вообще удастся…

Бабушка покачала головой. Она никогда не одобряла манеру Маргоши вечно пребывать в неуверенности.

– Ну в том, что это удастся, ты не должна сомневаться, иначе погубишь все дело. О примерной датировке видений написаны целые трактаты в магической литературе. Если не сможешь справиться сама, обратись к трудам своих предшественников. Так всегда поступают настоящие чародеи. Но я думаю, тебе просто надо найти подсказку, какой образ дома следует вызывать. Узнай об особняке Оболенских побольше, и ты сразу поймешь, на что следует ориентироваться в магических экспериментах.

Маргарита вздохнула:

– Бабушка, вы всегда умели успокоить меня.

– А вот успокаиваться рано, – отрезала Маргарита Стефановна. – Я как раз собиралась предупредить тебя, чтобы ты была очень осторожна. Не забудь – охраняющий пентакль не всесилен, и кольцо Бальдра тоже не всегда способно спасти жизнь, хотя и обладает могучей силой. Хитростью и коварством можно погубить любого чародея. Даже те, кто принимал эликсир бессмертия и мог бы жить вечно, порой становились жертвами интриг и мощных враждебных чар. А я чувствую, что против тебя сейчас плетется заговор, но пока, увы, не понимаю, в чем его суть и как обезвредить зло. Береги себя, дорогая. Никому не позволяй взять над тобой верх.

Маргарите тут же захотелось конкретных рекомендаций, а не призывов к бдительности общего плана.

– Как же этого добиться? – поинтересовалась она.

– Жизнь подскажет, – грустно улыбнулась Маргарита-старшая. – Да, и еще одно… тетушке обо мне пока ни слова, не стоит ее злить прежде времени. А теперь тебе пора просыпаться!

– Бабушка! Подождите! Мне нужно еще много о чем вас расспросить! – в отчаянии закричала Маргоша. Она, как всегда, не успела поговорить о самых важных вещах!

– Тебе пора просыпаться!

Маргоша вдруг осознала, что сидит в изрядно остывшей ванне, а вовсе не прогуливается по райским кущам…

– Тебе пора просыпаться, Маргарита! – кричал из-за двери голос, слишком похожий на Валькин, чтобы оказаться бабушкиным. – Ну что за дурная манера дрыхнуть в ванне? Ритка, ты там вообще-то живая? Вылезай, блин! Ужинать пора! А без тебя в этом доме и за стол не сажают!