Владея её невинностью

Я планировала провести лето, занимаясь выпечкой, но это было недолго. Я начала принимать онлайн-заказы и назначала время, чтобы люди приходили в дом и забирали свои пирожные. Папочка не очень обрадовался тому, что я дала случайным незнакомцам наш адрес и позволила им приходить и забирать их заказы, пока его не было дома. После этого я не принимала заказы целых два дня, потому как Папочка наказал меня анальной пробкой. Он также подарил мне порку, из-за которой было трудно сидеть три дня. Однако на Фейсбуке меня ждал сюрприз в пятьсот лайков!

Я попыталась снова выдвинуть свою идею, предложив варианты, которые мог бы предпочесть Папочка, но каждый раз, когда я напоминала ему об этом событии, меня снова наказывали поркой. Сегодня я уже получила очередную порку, и у меня нет желания получить другую, однако отказываться от своей мечты не собираюсь. Стало так плохо, что мне больше не позволено оставаться дома одной, поэтому я лежу на полу в его кабинете и рисую, пока он работает.

Перевернувшись на спину, я стучу одной из своих Мэри Джейн (прим. переводчика: разновидность женских туфелек) по полу. Я чувствую сахар всех пирожных, которые съела во время ланча. Папочка строго посмотрел на меня, когда я доедала четвертый кусок, но кто-то должен был их съесть. Я не собиралась прекращать делать их только потому, что у меня не было покупателей. Я надеялась, что моё хобби заставит Папочку задуматься, но не повезло.

— Мы начнем позже, чем планировалось, но я могу обещать вам, что крыша будет залита до зимы. Мы не хотим, чтобы в открытые стропила попал снег. Все будет хорошо и плотно запечатано, — говорит Папочка, словно пытаясь утомить меня до смерти.

— А когда вы планируете закончить остальную часть дома? Я не хочу рассказывать об этом моей малышке, пока работа не будет сделана, или она сведет меня с ума. Вы знаете, как это бывает.

— Ещё как, — говорит Папочка, и у меня такое чувство, что он говорит обо мне. Ну, ему лучше поговорить обо мне. Я единственный человек во всем мире, о ком он должен думать.

Перекатываясь на бок, я подпираю голову рукой и смотрю на него, но он всё ещё не смотрит на меня. Я знаю, что он видит меня. Я едва могу дышать без его ведома. Я подгибаю ногу к своей попке, и моё платье сбивается, открывая полный вид на мои трусики, и снова начинаю постукивать своей Мэри Джейн, на этот раз громче. Это точно привлечет его полное внимание. Я знаю, на что иду, поэтому позволяю своему платью так задраться, но я возбуждена и нуждаюсь в нём прямо сейчас. Обычно он сразу чувствует это, но снова настолько занят своей работой, что я забыла об этом.

Оба мужчины поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, глаза Папочки ожесточаются, и он смотрит на меня так, что, я понимаю, какие именно слова он пытается мысленно до меня донести. Я чувствую, как моя киска сжимается от того, что на меня смотрят оба мужчины, но я смотрю только на Папочку. Я борюсь за его внимание. На самом деле его вина в этом тоже есть, потому что он заставил меня зайти так далеко, чтобы привлечь его внимание. Может быть, он снова возьмётся за порку, и я уверена, что получу её до того, как эта встреча закончится. И судя по моим действиям, прямо сейчас.

— Хейли, тебе нравится соблазнять других мужчин, которые не являются твоим Папочкой, своей киской? — я чувствую, как моё лицо вспыхнуло от его слов. Я не могу поверить, что он только что сказал это. Мы с Папочкой никогда не скрывали своих отношений, но мы также не выставляли их напоказ публично. Мы живем в Папочкином ритме жизни двадцать четыре на семь, но обычно держим своё влечение при себе, когда мы на улице. Нам не стыдно за это, но мы понимаем, что не каждый это одобряет. Сначала я не была уверена, что такой образ жизни – это то, чего я хотела, но всякий раз, когда мы с Папочкой не «играли» я не чувствовала себя самой собой. Мне даже не нравится называть это игрой, потому что не это происходит между нами. Мне просто нравится быть его малышкой. Я просто та, кто я есть.

— Извините, Адам. Вы не возражаете?

— Вовсе нет, — говорит мужчина, и я ухмыляюсь, думая, что он собирается встать и уйти, но он только откидывается на спинку стула.

Тогда Папочка встает с кресла и пристально смотрит на меня. Он расстегивает две верхние пуговицы своей классической рубашки и вытаскивает её из своих брюк.

— Вот дерьмо, — шепчу я, а затем съёживаюсь, надеясь, что он не услышал, как я ругаюсь.

Прежде чем я успеваю подняться на ноги, Папочка хватает меня за затылок. Я благодарна, что он не снял свой ремень, но он все ещё мог.

— Не борись со мной, маленькая Хейли, ты только заставишь меня крепче сжать тебя. Доверься Папочке, будь хорошей девочкой и прими то, о чём так просила.

Прежде чем я могу ответить, моя грудь прижимается к столу Папочки. Добравшись до моего платья, он стягивает мои трусики до середины бедра, а затем задирает моё платье, открывая себе достаточно места, чтобы сделать то, что он хочет, но все же скрывая меня от другого человека.

— Ты хотела показать всем киску Папочки, не так ли? Ты просила внимания. Теперь ты его получишь.

Жгучие шлепки сыплются на мою попку, заставляя меня вскрикнуть, прежде чем я могу ответить на его слова.

— Тише, малышка, — я чувствую, как Папочка рукой потирает мои горящие ягодицы. Затем я слышу, как другой человек в комнате ёрзает на своем стуле. На мгновение я полностью забыла, что он был здесь. Другие мужчины никогда не видели меня в таком свете, кроме Папочки. Другой мужчина, возможно, не сможет увидеть мою задницу, но Папочка никогда не делал ничего подобного перед кем-то ещё. Может быть, это потому, что у этого мужчины есть своя девочка. Волнение проходит сквозь меня. Часть меня балдеет от такого действия Папочки. Я всегда любила внимание, но другая часть меня благодарна, что чужой мужчина не видит меня всю. Я уверена, что умерла бы от смущения, если бы он увидел. Все моё внимание сосредоточено на Папочке, как всегда, и я даже не могу сказать вам, как выглядит другой мужчина.

— Она проказница.

— Да, и она съела слишком много сладкого. Могу поспорить, что оргазм усмирит её, а сон пойдет пользу. Тогда мы сможем закончить нашу беседу.

— Эй… — я начинаю протестовать против того, что они говорят так, будто меня здесь нет, но мою попку окрашивает ещё один шлепок.

— Я бы порекомендовал тебе помалкивать, малышка, иначе я не дам тебе кончить. Ты хочешь, чтобы Папочка прикоснулся к твоей киске или нет? Я уже вижу сливки, покрывающие твои бедра. Ты ведь грязная маленькая девочка сегодня?

После его слов я могу только стонать, соединяя ноги вместе, пытаясь задеть клитор, чтобы снять напряжение.

— Она упрямая малышка, не так ли? — спрашивает Адам

Папочка скользит одной рукой между моих ног, обхватывает мою киску и останавливает мои движения, чтобы я не смогла найти никакого облегчения. Один из его пальцев начинает тереть мой клитор, и удовольствие наполняет меня.

— Она была очень упрямой в последние несколько месяцев, и ей придется поплатиться за это, — говорит Уильям, все ещё поглаживая мой клитор. — Она обиделась на то, что я закрыл её пирожный бизнес.

— Эти? — спрашивает другой мужчина. Затем я слышу знакомый шелест пластиковой упаковки. — Чёрт, это вкусно.

— Да, а вы только что съели последний. Я приберег его на перекус.

— Я уверен, что вы сможете найти для себя что-нибудь ещё, чем перекусить.

— Хм. Мне нравится ваш образ мышления. У меня тут как раз есть сладкая закуска.

— Пожалуйста, Папочка.

Меня охватывает волнение, и я не могу сказать, вызвано ли это смущением, предвкушением или мыслью, что Папочка будет поедать меня перед кем-то ещё.

— Это милое маленькое «пожалуйста» было таким вежливым, Хейли. Твои манеры помогут тебе получить то, что ты хочешь.

Внезапно я чувствую его язык на себе. Всё его лицо уткнулось между моих ног сзади, моя грудь все ещё прижата к столу.

Папочка хватает меня за бедра, раздвигая их шире. Он поднимает меня так, что моя задница ровняется со столом, заставляя меня встать на носочки. Я испугалась, что мои туфли от Мэри Джейн заставят меня поскользнуться, но Папочкина поддержка не даст мне упасть.

Его язык гладит мой нежный клитор, дразня его, делая его более твердым, так как он требует большего внимания. Толчки его языка становятся быстрее и сильнее, но мне нужно немного больше. Я пытаюсь оттолкнуться и прижаться сильнее к его лицу, но хватка Папочки не позволяет этого.

Я кричу в отчаянии, когда его рот внезапно отрывается от моей жадной киски.

— Ты сейчас кончишь для меня, Хейли. Сильно. И когда ты это сделаешь, я хочу, чтобы ты вспомнила, кому принадлежит эта сладкая маленькая кисочка. Она может и находится между твоих ног, но она моя. Помни об этом, когда в следующий раз вздумаешь показать её кому-то другому, чтобы привлечь моё внимание.

Если бы я не была так близка к тому, чтобы кончить, я бы сказала ему, что это сработало. Но я знала, что это закончится только тем, что у меня не будет оргазма, поэтому я сжимаю губы и борюсь с желанием огрызнуться.

Все остальные мысли покидают мой разум, когда рот Папочки возвращается к моему клитору. Он всасывает его в рот, и я сразу кончаю. Моя голова плывет, а ноги подгибаются, когда удовольствие разрывает моё тело.

— У неё сегодня может и плохое настроение, но она все ещё сладкая, как всегда, — говорит Папочка, стаскивая меня со стола. Он положил меня на свой офисный диван, и мои трусики теперь висят на одной из моих лодыжек. Я пытаюсь закрыть ноги, но Папочка останавливает мои движения.

— Нет, Хейли. Ты хотела быть негодницей и помешать переговорам. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это дать Адаму прекрасный вид на твою мокрую киску, пока мы заканчиваем.

Я так истощена своим оргазмом, что даже не протестую. Я просто позволила своим ногам раскрыться.

— Я говорил тебе, что много сладкого нельзя. Теперь положи голову на колени Папочки и поспи.

Я наклоняюсь, когда Папочка садится и кладу голову на его ноги. Я слышу звук его молнии, и мне даже не нужно открывать глаза, чтобы знать, что делать. Открыв рот, я беру его член и осторожно посасываю.

Он мягко гладит меня по голове, и я медленно засыпаю.

Глава 2

Уильям

Этим летом моя работа затянулась, и Хейли нуждается во внимании. Я пытался найти для неё такую же маленькую подружку, и думаю, что сегодня сделал это. Уделять ей внимание – моё самое любимое занятие, но я слишком отвлекся на работу, чтобы оказывать ей должный уход, которого она заслуживает. Мне нужно кое-что для нас сделать, только для нас.

Когда мы возвращаемся домой, я готовлю ей ужин и отправляю спать без десерта. Она топает ногой и выпячивает нижнюю губу, поэтому я поедаю её киску на кухонном столе, чтобы она почувствовала себя лучше. После быстрого оргазма я немного ласкаю её дырочку и отправляю спать. Она была сегодня негодницей, но это отчасти моя вина.

Зайдя в свой кабинет, сажусь за компьютер, просматриваю сотни мест, куда мы могли бы, наконец, отправиться в отпуск. Нам обоим нужно уединение, а мои помощники смогут справиться с работой, пока меня нет. Пришло время уделить моей малышке внимание, которого она заслуживает, и показать ей, что она – мой приоритет номер один. Она так отдает себя мне, что я должен показать ей, что сделаю то же самое. Что она всегда будет на первом месте.

Примерно через час бронирования и проверки всех договоренностей я встаю и иду в спальню. Когда я захожу, вижу Хейли на кровати в крошечной голубой футболке и без трусиков. Футболка выглядит детской и плотно натянута на груди, а её сосок требует внимания. Она крепко спит, лежа на кровати, и я вижу её киску, открытую и готовую для меня. Её руки обвивают её плюшевую игрушку, пушистого единорога, которого я выиграл на ярмарке в прошлом месяце. Иногда она потирает им свою киску, пока не уснет. Я обычно наблюдаю за ней некоторое время и дрочу на это. Что-то в том, что она так невинна и обладает такой чистотой, питает зверя внутри меня.

Сегодня вечером, видя, как она раскрылась для меня, я снова нуждаюсь в ней. Я был наполовину тверд, когда ел её киску на десерт, а когда посмотрел на неё сейчас, мой член стал очень твердым. Я снимаю одежду, иду к краю кровати и подползаю к ней, стараясь не разбудить. Когда я толкаю кончик своего члена внутрь неё, она начинает двигать бедрами.

Я захожу полностью, и она стонет, но все ещё не просыпается. Мне нравится, когда она готова и хочет меня каждый вечер, когда ложится спать. Это не обсуждается. Я ей принадлежу, она моя девочка и всегда раздвинет для меня ноги. Я начинаю толкаться вперед и назад, мой член глубоко в её тугой киске, где ему и место. Единственный член, который она когда-либо знала или узнает. Единственная причина, по которой я сегодня съел её киску перед Адамом, была в том, что я знал, что Хейли успокоится после этого. Она любит всевозможное внимание, а если моя и Адама малышки подружатся, то мы будем видеться очень часто при тех или иных обстоятельствах.

Через минуту она начинает просыпаться, и я наклоняюсь над ней, издавая тихие звуки.

— Спи, малышка. Папочке нужно кончить перед сном. Вид твоей сладкой киски сделал мой член таким твердым. Будь хорошей девочкой и отдыхай. Я почти закончил.

Она сонно кивает головой, и я кончаю в неё. Сильно и быстро, но я молчу, так что это не слишком пугает её. У Хейли был долгий день, и ей нужен сон.

Закончив, я наклоняюсь и целую её в лоб, осторожно вытаскивая член. Я ложусь рядом с ней и обнимаю её тело, пока она обнимает своего единорога, а сперма стекает между её ног. Наличие её в моей постели и в моём сердце помогает мне погрузиться в мирный сон.

Глава 3

Уильям

- Следующим утром-

— Куда мы поедем, Папочка? — она практически готова взорваться от нетерпения и едва может оставаться на месте, пока я собираю наши сумки.

— Хейли, я же говорил, что это сюрприз. Пока мы не выдвинулись, можешь сходить навести марафет или посмотреть мультики. У нас есть около часа, — говорю я, просматривая её одежду, при этом обдумывая, что мне следует взять. Я хотел бы, чтобы она носила свою маленькую одежду как можно чаще в течение этих выходных.

— Я слишком взволнована, чтобы чем-то заняться. Ты не можешь просто разбудить меня и сказать, что мы уезжаем в отпуск, а затем не сообщать мне никаких подробностей. Я умираю, Папочка! — кричит она вполголоса, подпрыгивая на кровати, заставляя спинку кровати врезаться в стену. Звук мгновенно заставляет меня вздрогнуть.

Я вздыхаю и иду к ней. Вот почему я не могу раскрыть ей все намеченные планы. Она восхитительна, но абсолютно нетерпелива.

— Ложись животиком на кровать, малышка, — говорю я, указывая, чтобы она перестала прыгать на кровати.

— Зачем? — сердито спрашивает она​​, скрестив руки на груди и выпятив нижнюю губу.

— Потому что ты слишком взволнована и тебе нужна помощь, — говорю я ей тихо.

— Пожалуйста, не шлепай меня, я обещаю, что буду хорошей, — она сжимает руки, как будто молится о том, чтобы произошло обратное. Хотя идея заманчива, но мне не нужно, чтобы она часами шаталась с больной задницей по салону самолета. Если только крохотная порка, которая не доставит ей проблем в полете.

— Все хорошо. Я знаю, что ты взволнована. Ты сможешь лежать и смотреть, как я собираю вещи, — заверяю я её.

— Хорошо.

Она немного ворчит, но падает на кровать лицом вниз. На ней только майка и трусики с рюшами, так что потеть не придется. Я в футболке и свободных шортах, поэтому быстро сбрасываю их, когда ложусь в кровать. Я забираюсь на неё сверху вниз, стягиваю её трусики и целую каждую щеку.

— Просто небольшая порка, и ты будешь чувствовать себя лучше.

— Ты так только говоришь, — фыркает она, но её задница немного приподнимается в приглашении.

Я улыбаюсь про себя и начинаю слегка шлепать её по попке, переходя на жгучие пощечины. Как только каждая половинка становится вишнево-красной, я обхватываю её киску и чувствую, что она мокрая. Она может протестовать против хорошей порки, но она любит её. Она фокусирует энергию Хэйли и помогает ей расслабиться. Это лучший инструмент, который я могу использовать на ней.

— Пожалуйста, Папочка, — бормочет она в подушку, двигая попкой.

— Я думаю, тебе тоже нужно больше, малышка. Хочешь искорок?

— О да, Папочка. Пожалуйста, пожалуйста.

Я полез в тумбочку и вытащил смазку. Затем, раздвинув её попку, я немного смазываю её дырочку. Я обмакиваю кончик своего члена в смазку, готовя его к проникновению. Порка всегда заставляет меня хотеть трахнуть её сюда.

— Теперь, что ты делаешь, маленькая Хейли?

— Я расслабляюсь, дышу и потираю бусинку своей киски.

— Вот так. Такая хорошая девочка, позволяет Папочке брать её дырочку, когда он захочет.

Она протягивает руку между ног, и начинает тереть свой клитор. Я проталкиваюсь в её тесное кольцо и чувствую идеальное сжатие. Черт, она всегда такая узкая. Я не продержусь долго.

Я толкаюсь дальше, пока не достигаю основания, углубляясь по самые яйца. И слышу, как она стонет в кровать, а её попка сжимается вокруг меня. Она сильно натирает свой клитор, приближаясь к оргазму. Я не уверен, кому больше нравится анал, ей или мне. Она всегда кончает так быстро, когда я трахаю её сзади. Мой милый маленький ангелочек любит принимать меня как угодно.

Я выхожу и толкаюсь обратно, кайфуя от нахлынувших чувств. Хейли нужно взять под контроль, и иногда это единственный способ.

Я быстрее обрабатываю её задницу, и чувствую, как она, наконец, сходит с ума. Её тело напрягается, и она кричит «Папочка», заставляя меня потерять контроль. Я вытаскиваю член и кончаю на её розовые ягодицы. Мой оргазм долгий, и толстые струи спермы падают на её кремовую кожу.

Как только я отдышался и убедился, что не упаду на неё сверху, иду в ванную и обтираюсь, после чего несу полотенце, которое намочил для неё. Я вытираю её между ног, а затем стираю сперму с её попки. Я бы хотел оставить её там навсегда, но должен закончить собирать вещи, а ей нужно одеться. И если бы я продолжал смотреть на её тело, покрытое моей спермой, мы бы никогда не ушли отсюда. Я бы просто продолжал трахать её снова и снова.

— У тебя есть пятнадцать минут блаженства после оргазма, потом тебе нужно встать и переодеться, — она поднимает голову и сонно смотрит на меня, затем кивает и откидывает голову назад.

— Хорошо, Папочка, — говорит она так тихо, что я почти не слышу её.

— Хорошие были искорки, малышка?

— Очень, Папочка. Я чувствую себя прекрасно, — она закрывает глаза и радостно вздыхает с широкой улыбкой на лице. Она такая красивая и очаровательная одновременно.

Глава 4

Уильям

-На следующий день-

После более чем двадцати четырех часов полета мы, наконец, на Фиджи. Я хотел увести Хейли на две недели куда-нибудь в красивое и уединенное место.

Когда мы добираемся до курорта, наступает вечер, и швейцар ведет нас к нашему бунгало, стоящему на воде. Единственное, чего я хочу сейчас – это лечь в постель с Хейли и немного отдохнуть. У нас нет никаких планов, кроме как расслабиться и наслаждаться друг другом, и я готов начать это прямо сейчас.

Носильщик оставляет наши сумки, и я торопливо провожаю его, желая найти Хейли.

Она в гостиной, стоит над стеклянным полом-витриной, пытается увидеть океан внизу.

— Сейчас ночь принцесса, вся рыба спит.

Она игриво смотрит на меня, и я хочу стереть с её лица эту дерзость.

— Давай, малышка попробуем немного поспать. Утром я закажу нам завтрак в постель, а ты сможешь лежать на полу и наблюдать за рыбой весь день. По рукам?

— По рукам.

Я открываю руки, и она бежит ко мне. Я поднимаю её и несу в спальню, раздевая нас обоих, прежде чем мы ляжем спать.

— Большое спасибо, Папочка. Я так счастлива быть здесь, с тобой.

Её слова согревают мне сердце, заставляя чувствовать себя плохо, потому что я не сделал этого раньше.

— Я тоже, малышка. Это было необходимо для нас обоих.

Глава 5

Хейли

— Папочка, нет! — завизжала я, когда он сбрасывает меня с палубы. Я с плеском погружаюсь в прохладную воду, и Папочка следует за мной, нырнув чуть позже меня.

Я пытаюсь подняться обратно на палубу, но Папочка хватает меня, мгновенно подбрасывая в воздух, и я опять падаю в воду. На этот раз, когда я всплываю на поверхность, не пытаюсь отплыть назад, потому что знаю, в этом смысла нет. Я цепляюсь за него, крепко прижавшись к его торсу.

— Моей малышке весело? — спрашивает он, убирая мокрые волосы с моего лица, притягивая меня ближе, отчего его эрекция упирается мне в живот.

— Больше, чем я когда-либо могла себе представить.

Я прижалась к его губам и показала ему, насколько я благодарна. Мы действительно были здесь только полдня, но все было отлично. Мне нравится, когда Папочка уделяет мне всё своё внимание. Пробуждение от его поцелуев этим утром, то, как он кормил меня завтраком, как читал мне комиксы из «Нью-Йорк таймс».

После завтрака мы занимались любовью все утро, пока мой живот не начал урчать, ещё раз побуждая Папочку заказать обслуживание в номер. Только после обеда я понимаю, что мы ещё не выходили из нашего бунгало, чтобы насладиться прекрасным океаном и пейзажами, которые предлагал нам остров Фиджи.

Я быстро надеваю бикини и прыгаю прямо в океан, где мы с Папочкой играем последние два часа.

— Нам может понадобиться больше солнцезащитного крема. Я бы не хотел, чтобы ты сгорела в первый день отдыха, — он нежно целует меня в плечо, где появился легкий солнечный ожог.

— Но я не хочу уходить, — скулю я, надувая губы. Он уже наносил мне солнцезащитный крем. Я крепче обнимаю его, давая понять, что я никуда не пойду.

Я сразу же осознаю свою ошибку, когда он направляется к лестнице палубы нашего бунгало, используя одну руку, чтобы держать меня, а другую, чтобы подтянуть нас. Оказавшись на палубе, он бросает меня на одну из затененных кушеток.

— Хорошо. Не хочешь использовать солнцезащитный крем? Тогда держись подальше от солнца.

— Но, Папочка, я хочу вернуться в воду! — жалуюсь я, хлопая одной рукой по кушетке.

— А я хочу маленькую девочку, которая делает то, что ей сказали.

Он нависает надо мной с темным выражением лица.

— Между прочим, я тогда все увидел, — он натягивает веревочку вокруг моей шеи, и верхняя часть купальника опускается, открывая мою грудь.

Я задалась вопросом, если видел, то почему не сказал. Это было три года назад, купальник был тесный на груди, которая в шестнадцать лет стала ещё больше.

— Ты должна быть осторожней, дразня меня. Ты знаешь, что происходит, когда я теряю контроль. А твоей маленькой киске нужен отдых, прежде чем я снова возьму тебя, — говорит он, прежде чем взять мой сосок в рот.

Откинув голову назад, я полностью забываю, что собиралась закатить истерику по поводу купания.

Отпустив один сосок, он склоняется ко второму:

— Я никогда этого не забуду. Это был день, когда для меня все изменилось, — он берет мой сосочек в рот, посасывая ещё сильнее.

Вечеринка у бассейна в честь моего шестнадцатилетия, когда я надела именно этот купальник. Это был день, когда Папочка начал смотреть на меня не просто как на дочь своего друга.

— Я много раз мастурбировал, думая об этом, ненавидя себя каждую секунду, желая того, чего не должен.

В тот день я прыгнула в бассейн, освободив верхнюю часть купального костюма. Я была полностью смущена этим, но теперь я улыбаюсь воспоминаниям о том происшествии. Папочка Уильям, возможно, был немного расстроен из-за чувств, которые испытывал ко мне тогда, но он никогда не трогал меня, пока мне не исполнилось восемнадцать, и я не хотела ничего больше чем, принадлежать ему. Навечно.

Я никогда не забывала, как он сказал, что с того момента я завладела его мыслями. Он не мог думать о том, чтобы быть или смотреть на другую женщину, потому что для него существовала только я. Это меня озадачило, потому что после того дня Папочка наоборот отдалился меня. Я не знала почему, но потом поняла, что это из-за того, как сильно он меня хотел. Это заставляло меня чувствовать себя не так глупо из-за гигантской влюбленности, которую я тогда испытывала к нему.

— Тебе больше не нужно мастурбировать, Папочка. Я твоя сейчас во всех отношениях. Я сделаю все для тебя, — напоминаю я ему.

— Кроме как нанести больше солнцезащитного крема? — дразнит он, прежде чем укусить мой сосок, заставляя меня завизжать.

— Раскрой для меня свои бедра. Покажи Папочке то, что он так сильно хотел увидеть в тот день, но не смог. Напомни мне, как, спустя эти годы ожидания, судьба сжалилась надо мной и подарила мне сладкую маленькую киску Хейли. Теперь я могу делать с ней все, что захочу, до конца своей жизни.

Опустившись на кушетку, я стягиваю трусики, открывая себя ему.

— Хм...

Звук, который он издает, звучит почти как мурлыканье. Он скользит вниз по моему телу, и я чувствую его теплое дыхание на своей киске.

— Знаешь, когда я впервые попробовал тебя, прежде чем сорвать твою вишенку, я подумал, что ничто не может быть вкуснее твоей девственной киски… — он делает паузу, неспешно облизывая мою щелку, заставляя меня сжаться, желая быть наполненной им. — Но сейчас, — продолжает он, — я уверен, что каким бы грязным способом не брал тебя, ты становишься только вкуснее.

И обрушивает на меня свой рот. Он раздвигает мои ноги шире, сжимая бедра. Его пальцы впиваются в мою плоть, и он набрасывается на мою киску, как будто не имел её четыре раза за это утро, когда мы играли в постели.

Я знаю, чего Папочка хочет. Он хочет, чтобы я кончила быстро. Это не дразнилка и не ласка. Это Папочка, который хочет, чтобы я кончила ему на лицо. Он всасывает мой клитор в рот, и я выгибаю спину, схватив его за волосы, но Папочка шлепает меня по бедру, давая понять, что не я сейчас контролирую ситуацию. Моя киска сейчас его, и я не могу самовольничать.

Он сосет сильнее, его язык дразнит мой клитор, отправляя меня через край. Оргазм наступает быстро, и словно проходит сквозь моё тело, которое не было готово к такому резкому всплеску удовольствия. Я чувствую, как силы покидают моё тело, ввиду утреннего изнурения. Я истощена от удовольствия.

Мои глаза закрываются, и я чувствую, как Папочка поднимается по моему телу и тянет меня к себе.

— Спи, девочка, тебе нужно вздремнуть после этого долгого дня. Ты становишься сварливой, и я не хочу шлепать тебя в наш первый день здесь. Кроме того, у Папочки так много планов на этот маленький вечер.

Глава 6

Хейли

-Позже этой ночью-

Рука Папочки сжимает моё бедро, успокаивая моё волнение. Когда моя нога перестает постукивать, он медленно ослабляет хватку, и его пальцы начинают гладить меня.

— Тебе не нравится это место, дорогая? — его голос смягчается, и он снова смотрит на меня.

— Я не знаю ничего, что есть в этом меню, я просто хочу кусочки курицы или чизбургер, Папочка, — я надуваюсь, оглядывая на меню. — Эскаргот, кальмары, рыба, которая не жареная, и соус с тартаром… — я сморщилась, чтобы показать свою неприязнь.

— Мы можем попробовать другой ресторан завтра вечером, если хочешь, — он хватает меня за подбородок, заставляя меня посмотреть на него, его большой палец мягко поглаживает мою челюсть.

— Может, ты сделаешь заказ за меня, Папочка?

— Конечно, — говорит он, возвращаясь к просмотру меню.

Когда официант подходит к столу, он сообщает нам специальные предложения, которые звучат так же плохо, как и все остальное в меню. Я сдерживаю рвотный позыв, потому что знаю, что это расстроит Папочку, поскольку уже проверила его реакцию на предмет солнцезащитного крема.

— Что будете пить? — спрашивает официант.

— Клубничный дайкири, — я видела кучу людей, гуляющих с ними на улице раньше, и теперь хочу попробовать один.

— Девственность, — добавляет папочка, не отрываясь от меню.

— У нас их нет, — говорит официант тоном, как будто я попросила у него офигенное яйцо динозавра вместо простого напитка.

— Папочка? — спрашиваю я, глядя на него. Я знаю, что здесь, на этом курорте, есть клубничные дайкири. Я знаю, что мой Папочка достанет мне один.

— Я видел людей с ними сегодня, — говорит Папочка официанту, а я ухмыляюсь, потому что знаю, что Папочка даст мне то, чего я хочу. Так или иначе.

— Я уверен, что смогу достать один в баре по соседству, сэр, — официант стреляет в меня взглядом, как будто я проблема.

Откинувшись на спинку стула, я складываю руки на груди, стреляя в него ответным взглядом, в который вкладываю всю силу своей неприязни. Он же смотрит на мой наряд так – будто это худшее, что он когда-либо видел.

— Манеры, Хейли, — предупреждает Папочка, заставляя меня задохнуться от возмущения.

— Он первый начал!

Он смотрит на меня своим взглядом «успокойся», но с меня хватит. Без разницы. Я не могу сдержаться.

— Мне нужно в уборную, — я встаю со стула и топаю по ресторану. Несколько человек поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, и тогда я замечаю, как сильно не вписываюсь в общую среду. Вероятно, поэтому официант посмотрел на меня так. Думаю, что это самый лучший ресторан на курорте. Все мужчины одеты в безупречные костюмы, а женщины – в сексуальные узкие платья. Папочка отлично вписывается, но я выделяюсь, как гадкий утенок. Зачем он привел меня сюда?

Добравшись до уборной, я не могу удержаться от того, чтобы посмотреть в зеркало. На мне розовый сарафан, который плотно прилегает к груди, но расклешен на талии. На моих сиськах кружевные оборки, а лямки – розовые ленты, которые я завязываю сверху, чтобы платье оставалось на месте. У меня даже есть подходящая лента, которую я ношу как корону на голове. Мои коричневые кудри свободно свисают вокруг плеч и спины. Я так люблю свои волосы, и это платье – одно из моих любимых, но сейчас, кажется, что это был не лучший выбор.

Женщина выходит из одной кабинки, моет руки и поправляет макияж. Я не могу не сравнить себя с ней. Она потрясающая, и все в ней классное, гладкое и сексуальное.

Я толстая, маленькая и милая.

Она носит каблуки, которые буквально убьют меня с первых шагов. Я помню, как однажды примеряла пару, а Папочка только покачал головой и выбрал для меня балетки в магазине, пару из которых я сейчас ношу. И единственный макияж, который я нанесла, — это моя помада доктора Пеппер.

Я вовремя выхожу из уборной и натыкаюсь на официанта с моим напитком, и немедля выхватываю его с подноса. Он просто стоит и смотрит на меня секунду, когда я решаюсь сделать длинный, медленный глоток, после чего коротко усмехается мне.

— Тебе не кажется, что ты слишком взрослая, чтобы вести себя как дурочка? — спрашивает он, заставляя мой позвоночник напрячься. Мне нравится быть маленькой. Это то, что у меня получается лучше всего. И я знаю, что Папочка любит меня такой, но внезапно я чувствую себя действительно глупо. Я снова задаюсь вопросом, почему Папочка привел меня сюда.

Я устремляю глаза в пол, и просто хочу, чтобы земля поглотила меня целиком. К счастью, официант уходит, не дожидаясь ответа, явно поняв, что я не собираюсь его давать. Я должна была хотя бы назвать его «дубиной» или что-то в этом роде. Возможно, даже хорошенько пнуть его по ноге.

Дальняя стена ресторана сделана из стекла, а вдали через вестибюль отеля у бара тусуется группа подростков моего возраста. Некоторые болтают, другие танцуют. Я не могу не задаться вопросом, подойду ли к этой обстановке лучше.

Когда я задумчиво касаюсь своих солнцезащитных очков, я чувствую рывок за волосы и в ответ поворачиваюсь.

— Ты хочешь уйти, детка?

Папочка нашел меня, и мне интересно, будут ли у меня проблемы.

— Они выглядят так, будто им весело, — говорю я, кивая на группу подростков через вестибюль.

На его лице мелькают какие-то безымянные эмоции, но они исчезают, прежде чем я понимаю, что это было. Мягкая улыбка снова озаряет его лицо, отчего на его щеках выглядывают мои любимые ямочки.

— Хочешь посмотреть, чем они занимаются?

Я ненавижу темное освещение этого дурацкого ресторана, потому что не вижу, насколько по-настоящему зелеными кажутся его глаза. Также я не могу разглядеть пылинки седых волос, которые Папочка приобрел за последний год. Цвет, который, как он говорит, я ему подарила. Если он думает, что это является сдерживающим фактором для моего ребячества, то ошибается. Этот пепельный оттенок наоборот будоражит меня.

Я хочу сделать Папочку счастливым, поэтому я лгу.

— Нет, Папочка, давай вернемся к столу, — я должна попытаться вписаться в общую картину, потому что начинаю думать, что это то, что хочет он. Папочка привел меня сюда, но я обнаружила, что надела свои солнцезащитные очки, не заботясь о том, что сейчас ночное время или что нахожусь в этом дурацком модном ресторане. Они ярко-розовые и заставляют меня выглядеть по-дурацки.

Глава 7

Уильям

Тихий ужин, и я могу сказать, что Хейли не чувствует этого. Этот ресторан душный и нервирует, и если бы я знал это заранее, я бы не привел её сюда. Это место тоже не для меня, и знание того, что она не счастлива, делает его ещё менее приятным.

Когда мы идем обратно по пляжу в бунгало, я решаю, что, может быть, Хейли нужно немного расправить крылья, пока мы здесь. Я видел, как она с тоской смотрела на группу молодых людей. Они веселились и хорошо проводили время, что резко контрастировало с нашим рестораном. Я знаю, что в наших отношениях будет много недомолвок, с которыми придется бороться. Она все ещё так молода, и какой из меня Папочка, если я не помогу ей с этим справиться? Предоставление ей некоторой свободы, не обязательно полной, может помочь ей лучше понять её собственные желания.

— Ты знала, что на курорте есть танцевальный клуб?

Она смотрит на меня взволнованно.

— В самом деле? Это звучит забавно! Ты хочешь пойти?

— Ну, завтра будет подростковая ночь. Ты могла бы пойти развеяться. В субботу он открыт для всех, и если эта идея тебе нравится, тогда можешь сходить.

— Ты не хочешь пойти со мной?

Я останавливаюсь на песке и притягиваю её к себе, хватая её за подбородок.

— Я хочу сделать всё с тобой, малышка. Но я спланировал всю эту поездку, и думаю, было бы неплохо, если бы ты приняла решение о том, что мы будем делать ночью. Я знаю, что сегодняшний ужин не был особенно интересным для тебя, и понимаю, что у нас могут быть разные представления о том, каким должен быть настоящий отпуск. Я могу поваляться в бунгало около часа, пока ты отдыхаешь. Это частный курорт, и это подростковая ночь, поэтому они не будут подавать алкоголь. Я доверяю тебе.

Она смотрит на меня немного неуверенно, но я вижу, как вращаются шестерни, пока обдумывает это предложение. Через мгновение Хейли кивает головой.

— Думаю, что справлюсь сама. Там должно быть весело, — она широко улыбается, подтягиваясь, чтобы поцеловать меня.

Я углубляю поцелуй и притягиваю её к себе, поднимаю и несу обратно в наше маленькое гнездо любви на море.

Я не опускаю её всю дорогу, целуя и лаская. Закрыв за нами дверь, я подношу Хейли к кровати и ставлю перед собой.

— Думаю, пора Папочке развернуть подарок.

Платье, которое она носит – одно из моих любимых. Не только потому, что это даёт мне легкий доступ к её пышным сиськам, но также и потому, что она выглядит чертовски очаровательной в нем. Хейли всегда так счастлива, когда носит его, и это единственное, что меня волнует.

Я натягиваю ленточки на её плечах, опуская верх платья и высвобождая её сиськи. Я раздеваю её до конца, и скоро Хейли стоит передо мной в розовых трусиках.

Она так красива в трусиках и со своей розовой ленточкой в волосах. Мой член набух ещё в ресторане, стоило мне увидеть её такой милой и невинной. Мне нужно провести время с Хейли сегодня вечером, поэтому я подхожу к чемодану и достаю сюрприз.

— Ланселот!

Я взял с собой её любимого единорога на случай, если возникнет чрезвычайная ситуация, и ей понадобится дополнительный комфорт. Я думаю, что после нашего обеда ей нужно что-то знакомое.

— Вот, пожалуйста, малышка. Теперь я хочу, чтобы ты легла на кровать и откинулась назад. Раздвинь ноги и потри Ланселота о свою киску, поверх трусиков. Папочка хочет немного посмотреть.

Она краснеет от моих слов, но берет игрушку и ползет к кровати. Я оборачиваюсь и беру стул, ставлю его у края кровати. Затем сажусь, расстегиваю рубашку и оставляю её открытой, затем расстегиваю штаны и вытаскиваю твердый член. Он толстый и тяжелый, а предсперма уже оставила следы на нижнем белье.

Я смотрю на кровать и вижу, что Хейли откинулась на подушки у спинки кровати, её ноги широко расставлены. Я смазываю кончик своего члена своей спермой и начинаю медленно тереть его вверх и вниз.

— Поласкай себя, малышка. Пусть Папочка смотрит.

Её соски сжимаются от моих слов, вызывая у меня во рту жажду желания попробовать их.

Хейли кладет единорога между ног, прижимая его к себе. Она начинает двигать его вверх и вниз, покачивая бедрами. Я знаю, как сильно она любит делать это для меня. Хейли нравится, когда я смотрю на неё, когда такая маленькая девочка показывает Папочке, что ей нравится.

Когда Хейли качает бедрами, я начинаю толкаться в свою руку, пытаясь сжать её так же, как киска Хейли. Однако это невозможно, потому что ничто несравнимо с её сладкой кисочкой.

— Папочка, это так хорошо.

— Конечно, детка. В то время как Папочка дрочит, ты растираешь киску своей любимой игрушкой.

Она начинает стонать и обеими руками прижимает игрушку к себе. Её бедра напрягаются, когда она пытается достичь оргазма.

— Все в порядке, маленькая Хейли, кончи для Папочки. Я хочу видеть, как ты это делаешь.

Её глаза закрываются, и она откидывает голову назад, погруженная в чувства, пока я смотрю. Я так близок к тому, чтобы кончить, что мне приходится сжать кончик своего члена, чтобы сдержаться.

— Папочка!

Она выкрикивает моё имя, когда переступает через край, и я наблюдаю за каждым её дюймом, когда удовольствие охватывает её. Блеск пота покрывает её тело, Хейли покраснела с головы до пят. Её дыхание прерывисто, и она крепко прижимает Ланселота к своей киске, пока испытывает оргазм.

— Черт, — я крепче сжимаю свой член и стискиваю зубы, стараясь не кончить. — Просто дыши, — шепчу я, и через мгновение беру себя под контроль. Более или менее.

После того, как её оргазм закончился, она убирает Ланселота, и я вижу её мокрые трусики, показывающие мне, как сильно она кончила. Я больше не могу это терпеть, и заползаю вверх по кровати, между её ногами, и стягиваю трусики в сторону, проталкивая свой член внутрь её тугой, мокрой киски.

— Хейли, — хриплю я, толкаясь внутрь. Я все ещё одет, но мне все равно. Мне нужно попасть внутрь неё.

Я смотрю на её лицо и вижу, как Хейли облизывает губы, и начинаю двигаться. Я сильно толкаюсь и, протянув руку между нами, поглаживаю её клитор, чтобы снова заставить её сиять.

— Папочка, моя киска так устала. Я не знаю, смогу ли снова увидеть искорки.

— Ты кончишь, пока Папочка внутри, а потом проглотишь мою сперму. Не так ли, малышка?

— Я не знаю, смогу ли я.

— Разве ты не хочешь быть хорошей принцессой Папочки? Теперь кончи, пока мой член в тебе, а потом позаботься о Папочке. Ты поняла меня?

— Да Папочка. Я поняла. Я буду хорошей принцессой.

— Это моя девочка.

Пока я толкаюсь туда-сюда, сильнее тру клитор, помогая её чувствительному бутону достичь своего пика. Она уже пережила свой предыдущий оргазм, так что вскоре её внутренние стеночки обхватили меня и стали просить об освобождении.

— Пожалуйста, Папочка!

— Прямо сейчас, девочка. Отпусти себя. Кончи для меня.

Когда я говорю эти слова, Хейли, наконец, отпускает вожжи, кончая подо мной. Она сжимает меня так крепко, что я чувствую прилив жидкого тепла, стекающий по моему члену и между нами. Я держусь и снова стискиваю зубы, не кончая внутри неё. Я даю ей секунду, а затем вынимаю, становлюсь на колени и показываю ей мой член.

Она, не колеблясь, наклоняется вперед, хватая мой член обеими руками и облизывая свои сладкие соки. Она сосет так сильно, что я не могу дольше наслаждаться этим.

— Я кончаю, малышка.

Это все, что я могу прошипеть, Хейли начинает сосать сильнее, лишая меня всякого контроля. Она так хорошо сосет мой член. Это должно быть слаще всех леденцов, которые она пробовала.

Когда мой оргазм накрывает меня, Хейли широко открывает рот и глотает весь мой крем. Я хватаюсь за спинку кровати, чтобы не упасть. Её рот подобен раю, и каждый раз, когда она сосет мой член, я как будто умираю и перерождаюсь. Она так чертовски совершенна.

Пока я отхожу от кайфа, Хейли нежно целует кончик моего члена, облизывая его своим языком, как будто это её пустышка. Это одно из её любимых занятий, и я тоже не против.

Я осторожно ложусь на простыни, и она следует за мной, все ещё сося мой член, пока я убираю волосы с её лица. Я жду, когда у меня замедлится сердечный ритм, и наслаждаюсь нашей близостью.

— Тебе лучше, малышка?

Она отрывается от своей любимой «соски», чтобы ответить:

— Намного лучше, Папочка. Спасибо, что взял с нами Ланселота.

— Не за что, малышка.

Я поглаживаю её волосы, и она засыпает с моим членом во рту, и я надеюсь, что смог избавить её от некоторой неуверенности. Трудный возраст.

Глава 8

Хейли

— Может, ты пойдёшь со мной? — спрашиваю я, плюхаясь на край кровати, чтобы Папочка мог надеть на меня мои гольфы.

— Нет, малышка, — он встает передо мной на колени, держа в руке мои голубые гольфы, и неожиданно хватает меня за ногу, отчего я издаю визг. Он знает, насколько чувствительны мои ноги при любом малейшем прикосновении.

— Папочка! Стоп! — говорю я, пытаясь вырвать ногу из его хватки, но он только крепче сжимает её. Он начинает кусать мои пальцы, заставляя меня визжать ещё больше. — Папочка, пожалуйста! — умоляю я, пытаясь заставить его перестать щекотать меня, но он только больше улыбается и продолжает свою атаку ещё с минуту.

— Хорошо, — он перестает покусывать мои пальцы и натягивает гольфы до колен.

— Ты уверена, что хочешь надеть именно это? — встав, он смотрит на меня с выражением, которое я не могу прочитать. Он одет в костюм, и это заставляет меня задуматься, почему Папочка его надел. Может, он сегодня вечером хочет отправиться в тот тупой ресторан без меня, чтобы я не испортила вечер. Я скептически осматриваю себя и не нахожу причин, почему бы мне пойти в этом. Так я всегда одеваюсь. На мне голубая детская футболка, которая подходит к моим гольфам, и у меня есть симпатичные кроссовки в комплекте с ними. У них очаровательные маленькие сердца по бокам, которые восхитительны.

Все, что мне осталось надеть сейчас, это белые шорты, и в путь. Мне нравится этот наряд, потому что цвета комбинируют с цветом моих глаз, и я уложила волосы в две рыхлых косички с подходящими лентами. Может быть, комбинация получилась слишком голубой, но мне действительно нравится мой выбор, и я знаю, что любимый цвет Папочки – синий. Он говорит, что это из-за моих глаз, поэтому я выбрала этот наряд. Я думала, что ему понравится, но теперь, кажется что прогадала. По-моему в последнее время такое происходит часто.

— Тебе не нравится? — спрашиваю я, глядя на него сквозь ресницы.

— Если это то, что ты хочешь надеть, тогда прекрасно.

Я не убеждена. Что-то не так, и, кажется, я не могу понять что именно. Со вчерашнего дня все казалось неуравновешенным, и я не уверена, как справиться с этим, потому что Папочка, кажется, всегда всем доволен. Но мне кажется, что между нами какая-то мелкая пропасть, что в принципе глупо, потому что Папочка почти всегда был внутри меня, с тех пор как мы сюда приехали.

— Не хватает только одной мелочи, — говорит он, прерывая мои мысли. — Раздвинь ноги для Папочки.

Придвигаюсь к самому краю кровати, и делаю, как он велит, раскрывая ноги.

— Не заставляй меня просить, малышка. Ты знаешь, чего хочет Папочка, и собираешься дать это ему, потому что твоя работа – убедиться, что Папочка получит все, что захочет. Прямо сейчас он хочет увидеть твою маленькую киску.

Приподняв бедра, я, оттягиваю трусики в сторону, показывая ему, чего он хочет. Я волнуюсь. Мне нравится, когда он становится властным.

Он облизывает губы, заставляя меня желать, чтобы Папочка прижался ко мне своим ртом, но вместо этого он просто расстегивает ремень, вытаскивает член и медленно поглаживает себя. Он наслаждается моим видом, открытым для него, и я наслаждаюсь видом его прикосновения к его члену.

— Откинься назад, но держи ноги свисающими с кровати, а трусики в стороне.

Я делаю, как было сказано, падая спиной на кровать. Мгновенно Папочка оказывается на мне, нависая надо мной, словно загоняя в ловушку.

Он кладет одну руку рядом с моей головой, поддерживая свой вес. Другая рука поглаживает его член, его ноги между моими. Опустившись ниже, он потирает кончик моего клитора взад и вперед, заставляя меня стонать.

— Внутрь меня, Папочка, — умоляю я, но он игнорирует мои просьбы и продолжает поглаживать себя, потирая кончик своего члена о мой клитор. Однако Папочка не оказывает на меня достаточного давления, чтобы я могла кончить, если захочу.

— Папочка! — снова умоляю я. — Дай мне увидеть искорки.

— Нет, — выпаливает он. — Скажи мне, чья это киска? Кто говорит тебе, когда надо кончить?

— Твоя Папочка. Ты. Пожалуйста.

— Громче, — его голос звучит резче, чем обычно. Он как будто... на грани.

— Твоя. Всё твое, Папочка, клянусь, — я надеюсь, что он даст мне то, что мне нужно, но я также хочу, чтобы он знал, что я полностью в его власти.

— Чёрт, да, это так, — хрипит он, и я чувствую, как его тёплое освобождение покрывает мою киску и бёдра.

— Не двигайся, — говорит он, вставая с кровати. Он достает телефон из кармана и делает снимок, а затем кладет его обратно в карман. Это то, что Папочка никогда не делал раньше. Протянув руку, он разжимает мою ладонь, которая оттягивала трусики, смещая их обратно на место, после чего хлопает по ним пару раз. Его сперма как клей скрепляет их с моей киской.

— Если будешь сегодня хорошей девочкой, я позабочусь о тебе, когда ты вернешься в комнату, поэтому на твоем месте я бы вел себя очень хорошо.

— Но мне сейчас так больно! — я надуваюсь и потираю руками свои сиськи, пытаясь облегчить боль.

— Перетерпишь.

Он игнорирует мои мольбы и подходит ко мне, чтобы натянуть на меня шорты. Я хнычу, но он быстро обувает меня в кроссовки, дважды завязывая шнурки. Затем он поправляет костюм. Через несколько секунд Папочка выглядит идеально, как и всегда.

Внезапно я вспоминаю его комментарий ранее.

— Что ты имел в виду, говоря, что не хватает одной мелочи к моему наряду?

— Думаешь, Папочка позволит тебе уйти одной, не оставив на тебе свою сперму?

Я краснею от его слов. Это именно то, что он только что сделал. Он не очистил меня, а просто надел сверху шорты.

— Ты никогда не пойдешь туда, где не будет меня, без моей спермы на тебе, — он бросает на меня суровый взгляд. — Поняла?

— Да, Папочка.

Затем он выводит меня из нашего бунгало в ночь.

***

— Ты просто будешь ждать здесь?

Неприятное чувство охватывает меня. Не то чтобы я раньше ничего не делала самостоятельно, но зачем, если не было случая?

Я ходила на занятия одна, потому что было бы странно, если бы мне нужен был кто-то, чтобы пойти со мной. Иногда я оставалась дома одна, пока не попала в беду. Но это произошло потому, что Папочка был слишком занят на работе, чтобы я могла пойти с ним. Я бы умерла от скуки, если бы мне пришлось пойти с ним.

— Я буду прямо там, — Папочка кивает в сторону бара, который находится в тридцати футах от входа в клуб. В баре сидят несколько мужчин и женщин, которые выглядят одного возраста с Папочкой. Они все разговаривают и пьют. Я не могу не думать, как идеально он подойдет к этой атмосфере.

— Хорошо, я думаю.

Наклоняясь, чтобы поцеловать его, я чувствую, как он шепчет мне в губы.

— Будь хорошей девочкой, Хейли, — он мягко сжал мою задницу, прежде чем отпустить, и это заставило меня улыбнуться.

Из клуба выскочили две девушки, с ними через дверь вырывается громкая музыка, и они смотрят на моего Папочку. Кажется, он их не замечает, потому что его глаза все ещё смотрят на меня.

— Все будет хорошо, обещаю, — говорю я, опускаясь с кончиков пальцев ног.

— Я буду здесь, если понадоблюсь, — снова говорит он, указывая на бар.

Кивнув, я пробираюсь к двери, оставляя Папочку позади себя.

Музыка веселая, и я уже чувствую, как пружинят мои ноги на каждом шагу, пока я подбираюсь к напиткам, чтобы что-то заказать.

Я машу рукой, чтобы привлечь внимание бармена и кричу сквозь музыку.

— Ширли Темпл, — говорю я, вытаскивая деньги из кошелька. — Экстравишневый.

Когда я получаю свой напиток, я сажусь на барный стул и наблюдаю за всеми на танцполе. Цветные огни отражаются от стен, освещая танцоров. Тогда я замечаю, как по-разному я одета по сравнению со всеми остальными. Поэтому Папочка спросил, не хочу ли я переодеться во что-то другое? Потому что он знал, я не подойду к обстановке?

Тогда до меня дошло, что я никуда не вписываюсь – ни в бар, где сидит Папочка, ни даже туда, где все мои ровесники.

Чем дольше я сижу здесь, тем больше мне становится неудобно, и я начинаю елозить на одном месте. Если бы Папочка был здесь, он бы положил руку мне на ногу и крепко сжал, чтобы успокоить меня, но его здесь нет.

— Хочешь потанцевать?

Рядом со мной стоит мальчик. Я его раньше не видела. Он выше меня, но мой Папочка, вероятно на три дюйма выше. У мальчика светлые лохматые волосы и голубые глаза, как у меня, но его оттенок более глубокий. Он одет в белые шорты и розовую рубашку поло, и мне почему-то не нравится его внешний вид. Я имею в виду, я люблю розовый, но он выглядит на мне лучше, чем на нём. Интересно, как он сможет очаровать кого-то в таком виде? Он определенно должен носить костюм, как у Папочки. Может быть, даже постричься.

Не дожидаясь ответа, он хватает меня за руку, тянет меня на танцпол. Он прижимает своё тело вплотную к моему, вжимая меня в себя.

— Привет! Ты не можешь прикасаться ко мне так, — я резко отстраняюсь от него. Папочка был бы так зол! Никому не позволено трогать меня так, не говоря уже о том, что мне это не нравится. Это неправильно и по-другому.

— Не будь такой ханжой. Я сделал тебе одолжение, пригласив тебя потанцевать. Ты выглядишь чертовски нелепо, сидя в баре, одетая так, — он громко говорит сквозь музыку и жестом указывает на мою одежду. Смущение наполняет меня, но не так, как Папочка смутил меня ранее. Это так отличается, и это больно.

Оглядываясь вокруг, я вижу, что он прав. Все остальные девушки носят короткие платья, хвастаясь большей частью их тел. У них прически и боевой макияж. Я, наверное, единственный человек здесь в кроссовках. Да и с косичками, если на то пошло.

Он пытается снова притянуть меня ближе, но я толкаю его в грудь, заставляя его врезаться в человека позади него. Пользуюсь возможностью и выбегаю из клуба. Это было совсем не то, что я думала, и теперь просто хочу вернуться к моему Папочке, даже если это означает снова сидеть в этом дурацком ресторане. Я буду притворяться счастливой, мне все равно, пока я буду рядом с ним.

Я думала, что было бы весело танцевать здесь и петь под музыку, но это не похоже на танцевальную вечеринку, которую я проводила дома с Папочкой. Я думала, что он пойдет со мной, и когда замечаю его в баре, он сидит между мужчиной и женщиной, и все они разговаривают. Он издает глубокий смех, который я люблю, и я чувствую комок в горле.

Я понимаю, что прошлой ночью вела себя неуместно, проковырявшись остаток вечера в полупустой тарелке, но Папочка не имеет права так себя вести. Не успела я, в полной мере возмутиться, как элегантная женщина кладет свою ладонь ему на руку, я чувствую, как слеза стекает по моей щеке. Он внезапно поднимает голову, как будто чувствует меня, и наши глаза встречаются.

Я убегаю.

Глава 9

Уильям

Я вижу, как Хейли бежит, и встаю, чтобы последовать за ней.

— Извините, — кричу я через плечо, выходя из бара и гонясь за своей малышкой.

Я оказываюсь на пляже, когда, наконец, ловлю её, и поднимаю на руки. Она впадает в ярость и начинает пинать меня. Я заношу её в какую-то беседку и опускаю на скамейку, прижимая её руки к себе и пытаясь контролировать её взрыв.

— Хейли, остановись! Успокойся, малышка. Что случилось? Скажи мне, что не так, — она не смотрит на меня, продолжая плакать. Хейли тяжело дышит, и я осматриваю её, чтобы убедиться, что она не пострадала. — Девочка моя, скажи мне, что случилось. Ты в порядке? Ты ударилась?

— Нет! Я просто большая кукла, вот и все. Я просто какой-то незрелый ребенок, который ни черта не знает.

— Манеры, юная леди, — ненавижу быть суровым с ней, когда она так расстроена, но обычно Хейли так не говорит. — Что случилось в клубе? Поговори со мной.

— Ты был прав. Я одета так глупо. Я выглядела как шут. Всё, что я хотела сделать, это вернуться к тебе, но ты был в баре с этими стариками, и даже там я бы выглядела не лучше. Я никуда не вписываюсь. Что со мной не так?

Она начинает рыдать, я сажаю её себе на колени и позволяю ей поплакать. Я глажу её спину и издаю тихий звук, стараясь успокоить Хейли, зная, что ей сейчас плохо.

— Отпусти это, малыш. Всё это.

Проходит несколько минут, прежде чем её большие рыдания превращаются в маленькие всхлипы. Я наклоняюсь и целую её макушку, прижимая ближе к себе.

— Ты отлично вписываешься ко мне, малыш.

Я чувствую, как она кивает головой, но все ещё молчит. Это самая сложная часть наших взрослых и детских отношений – знать, когда надо дать напутствие, и когда промолчать.

— Хейли, моя сладкая любовь, тебе не нужно вписываться никуда, кроме меня. Ничего страшного, если ты пробуешь что-то новое. Это часть жизни, пробовать новое и узнавать, что лучше. Я хочу, чтобы мы могли делать всё вместе, но реальность такова, что иногда ты должна убедиться в этом сама. Вещи, которые я люблю в тебе больше всего, это то, насколько ты молода и энергична. Мне нравится твоё упрямство и тот факт, что ты владеешь своими чувствами. Если ты хочешь дуться, ты дуешься. Если ты хочешь топнуть ногой, ты обязательно топнешь.

Я чувствую, что она немного смеется, и продолжаю говорить:

— У нас получается лучше, когда я контролирую ситуацию, и принимаю решения за нас, но время от времени тебе придётся быть большой девочкой и сделать что-то за пределами твоей зоны комфорта. Каким Папочкой я был бы для тебя, если бы не расширял твои границы и не помогал тебе стать лучшей маленькой Хейли, какой ты можешь быть?

Она вытирает лицо о мой костюм, и я улыбаюсь ей.

— Самое приятное в тебе то, что ты так невинна и мила, и всегда отдаешь себя мне без остатка. Ты не скрываешь свои эмоции, когда напугана, и обнимаешь свою плюшевую игрушку, и это только заставляет меня любить тебя больше. Я обожаю, когда ты так одеваешься, — я дергаю её за косичку, чтобы она посмотрела на меня. Взгляд её мокрых глаз встречается с моими.

— Мне всё равно, кто что говорит или думает, когда они видят тебя или нас вместе. Ты выглядишь красиво и идеально для меня. Я хочу, чтобы ты была такой, какой ты хочешь быть, и если это косички и леденцы, то это то, чего я хочу. Если однажды ты захочешь надеть деловой костюм и каблуки, я полюблю и это. Я люблю тебя из-за того, кто ты есть. Когда я смотрю на тебя и вижу твою улыбку, в этом мире нет ничего прекраснее моей маленькой Хейли.

Наконец она улыбается мне, и я вижу, что прорвался сквозь её печаль.

— Ты знаешь, что в чем плюс быть твоим папочкой? — она качает головой и смотрит на меня обнадеживающим взглядом. — Я могу вести тебя и помогать в подобных ситуациях. Как бы мне ни было трудно позволять тебе летать самостоятельно, это часть моей работы. Я буду с тобой всю оставшуюся жизнь, Хейли. Я здесь для того, чтобы поддержать тебя, научить и вести через препятствия, чтобы единственное, на чем тебе когда-либо нужно было сосредоточиться, это быть собой и быть счастливой. Я так сильно тебя люблю, быть ответственным за тебя – цель моей жизни. Это дает мне внутренний покой, когда я доминирую над тобой, и это заставляет меня чувствовать себя хорошо. Поэтому не говори мне, что ты никуда не вписываешься, потому что ты идеально вписываешься в моё сердце.

Я наклоняюсь и целую её распухшие губы. Они такие мягкие и сладкие, и когда мой язык касается её, она обнимает меня за шею и притягивает ближе. Через несколько секунд я отстраняюсь и смотрю на неё сверху вниз, вытирая последние слезы.

— Ты в порядке, малыш?

— Да, Папочка. Спасибо. Мне лучше. Я думаю, что из-за мальчика в клубе и, увидев тебя в баре, с этой женщиной, я просто взорвалась.

— Какой мальчик? — я стараюсь сохранять спокойствие, дыша сквозь раздражение.

— Никакой. Он просто прикоснулся ко мне, и это было неправильно, а потом сказал, что я одета глупо, и я убежала оттуда.

Я сжимаю руки в кулаки и стараюсь не реагировать слишком быстро.

— Он тронул тебя?

— Нет, Папочка. Успокойся. Это было просто прикосновение, ничего похожего на тебя. Все в порядке. Я ушла, чтобы найти тебя, а ты был с этой женщиной. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?

Хейли говорит последнюю часть с некоторым нажимом, и я пытаюсь позволить инциденту в клубе отойти на второй план. Я постараюсь получить от неё больше ответов позже. Прямо сейчас я хочу ослабить её страхи о чём-либо между мной и кем-то ещё.

— Ты видела мужчину, сидящего с женщиной?

Она выглядит немного неуверенно, но кивает головой.

— Это был её муж. Мы просто разговаривали, девочка. Они отмечали годовщину. Мы просто разговаривали, пока я ждал тебя.

— Ага, не считая того, что она коснулась твоей руки.

Я не могу не улыбнуться её глупому тону.

— Да, она коснулась, и мне не понравилось это, — судя по всему, нам обоим нравятся только прикосновения друг к другу. Я блуждаю руками вверх и вниз по её спине, ощущая все её изгибы.

Хейли немного отстраняется, чтобы оседлать мои колени. Наша кабинка находится в несколько уединенной части пляжа, но любой может пройти и увидеть нас. Есть стены вокруг кушетки с трех сторон, но обзор со стороны океана открыт. Сейчас уже поздно, и солнце уже полностью зашло, но если кто-то собирается прогуляться по пляжу, он может посмотреть вверх и увидеть нас.

Когда она оседлала мои колени, я понял, чего она хочет. Я не дал ей кончить раньше, и после эмоциональной ночи, которую она провела, ей нужен оргазм. Я сажусь на кушетку, и Хейли, обхватив меня ногами, начинает качать своим центром против моей эрекции.

— Малыш, нас могут заметить здесь. Ты уверена, что не хочешь вернуться в наш дом?

Она застенчиво смотрит на меня сквозь ресницы и качает головой.

— Да.

— Так как у тебя была тяжелая ночь, Папочка позволит тебе увидеть фейерверк. Но больше ничего, пока мы не вернемся в комнату. Ты понимаешь?

— Я понимаю, Папочка.

Я вижу необходимость в её глазах. Она не только хочет освободиться, она также хочет, чтобы я снова контролировал её. Ей нужно, чтобы я доминировал над ней и напомнил ей, кто за неё отвечает. Наш идеальный пузырь немного сместился, поэтому пришло время вернуть его на место.

— Отклонись немного и широко раздвинь свои ноги.

Хейли кладет ладони за спину и откидывается на них, раздвигая ноги. Она все ещё полностью одета, и я не собираюсь это исправлять.

Я протягиваю руку под её футболку и стягиваю мягкую чашечку её бюстгальтера, слегка сжимая её сосок под тканью. Я перемещаю руку к другой сиське и делаю то же самое. Я сжимаю её соски и вижу, как они проступают сквозь её узкую футболку.

Она откидывает голову назад, и я слышу её стон. Затем сильно сжимаю её сосок, и она вскидывает голову, закрывая глаза.

— Тихо, малышка, или мы остановимся прямо сейчас.

— Да, Папочка. Пожалуйста, не останавливайся.

Я держу одну руку на её соске, слегка сжимая и потирая, пока чередую её сиськи. Я протягиваю вторую руку между нами и провожу пальцами по внутреннему бедру до её центра. Я играю со швом её шорт и чувствую, насколько она теплая. Я медленно пробираюсь в её шорты до трусиков, чувствуя, насколько они мокрые.

— Ты все ещё мокрая от спермы Папочки?

— Да, Папочка. Ты любил меня всю ночь, но я так нуждаюсь. Пожалуйста, потри мою киску.

— Когда ты так мило просишь, я не могу отказать.

Я отодвигаю трусики Хейли в сторону, чувствуя липкость её соков и своей спермы на киске. Влага покрывает мои пальцы, и мой твердый член становится ещё жестче, от мысли трахнуть её.

Она по-прежнему полностью одета, и если бы кто-нибудь прошел мимо, они бы не увидели мою маленькую принцессу. Её сладкое тело только для моего удовольствия.

Я проникаю двумя пальцами внутрь неё, пропитываясь её соками, и Хейли начинает насаживаться на них. Другой рукой сжимаю сосок, играя с её тугой киской, пока она двигает бедрами, отчаянно пытаясь кончить.

— Ты хочешь, чтобы Папочка заставил эту сладкую киску кончить?

— Пожалуйста, Папочка. Так сильно, как сможешь.

Я держу свои пальцы внутри неё и подношу большой палец к её клитору. Я натираю круги вокруг плотного комочка, чувствуя, как наши смешанные соки скользят по нему. Это займет всего несколько минут, прежде чем я почувствую, как её киска сожмет мои пальцы. Я знаю, что сладкая киска предпочла бы мой член, но сейчас нужно сделать так.

Как только я сильно сжимаю её сосок, она бьется в экстазе и достигает кульминации на моих пальцах, выпуская свой сладкий мед. Её спина изгибается, но оргазм тихий, и я улыбаюсь.

— Такая хорошая малышка. Такая милая девочка. Ты кончила так тихо и мило для Папочки.

Я медленно скольжу пальцами внутри неё, не желая покидать её тепло. Её оргазм окончен, и Хейли наклоняется вперед, снова обнимая меня. Я проталкиваюсь внутрь неё ещё несколько раз, прежде чем, покинуть её тело, и подношу свои, покрытые медом пальцы, ко рту, обсасывая их дочиста.

Пока я делаю это, она издает язвительный звук, и я знаю, что пора возвращаться в комнату для большего.

Я поправил её бюстгальтер и схватил за задницу, подняв со своих колен. С её руками и ногами, обернутыми вокруг меня, легко перенес обратно в бунгало.

Когда мы оказываемся внутри, я проношу её до кровати и медленно раздеваю нас обоих. После сегодняшнего вечера и её быстрого оргазма на пляже я не хочу спешить, и теперь буду наслаждаться своей малышкой. Я хочу насладиться каждым сантиметром Хейли и всю ночь чувствовать её вокруг себя.

Когда погружаюсь в неё, я чувствую себя полноценно. Как будто мы наконец-то вернулись туда, где всегда были.

Глава 10

Хейли

— Тебе повезло, что я позволил надеть это, — говорит Папочка, притягивая меня к себе. Он обхватывает рукой мою одетую в купальник киску, заставляя меня расслабиться.

Погода сегодня идеальная. Не слишком жарко, чтобы просто торчать в кабинке весь день. Папочка покусывает мою шею, заставляя меня улыбаться ещё больше. Он прав. Я отлично вписываюсь к нему, и это всё, что имеет значение.

— Тебе не слишком жарко, малышка? — он ещё раз слегка кусает меня за шею, и я улыбаюсь от ощущения.

— Нет, Папочка. Просто немного хочу пить.

Я обнимаю его, прижимаясь своим телом к нему. Сегодня был идеальный день. После моего срыва вчера вечером Папочка относился ко мне как к принцессе, и я ценю каждую минуту этого.

— Взбитые сливки? — он знает, на что я намекаю.

— Дополнительная порция? — хлопая ресницами, я пытаюсь использовать магию, чтобы получить то, что я хочу.

— Один девственный клубничный дайкири, — вырываясь из моих объятий, он поднимается с кушетки и встает передо мной. — Не выходи из кабинки в этом бикини, пока меня не будет.

Его глаза бродят по моему маленькому купальнику. Это был единственный купальник, который я упаковала, и он слишком маленький. Верх выглядит неприлично для меня. Мои сиськи болтаются по обе стороны от треугольников, а крошечное бикини едва прикрывают мои нижние губки. Тем не менее, он хранит так много воспоминаний, что я не могу этого передать. Когда мы просто плавали в воде рядом с бунгало, Папочка, казалось, был в порядке, когда я носила его, но в общественных местах с кабинками для переодевания он хотел, чтобы я была в пределах досягаемости.

— Почему? — спрашиваю я, поднимаясь и надевая свои розовые очки. — Что случится страшного, если я быстренько искупнусь?

Он наклоняется вперед, сжимая мой сосок. Я испустила писк от шока, когда он закатал его между пальцами, глядя прямо мне в глаза.

— Вот почему. Ты даже не заметила, что они выскользнули из верха, — рычит он, слегка потянув меня за сосок и заставив меня взвизгнуть ещё громче.

— Хорошо, — я дуюсь, падая обратно на кушетку.

— Я начинаю понимать, почему некоторые родители используют поводки для детей. Я мог бы просто привязать тебя к перилам и не беспокоиться.

Он ворчит и проводит рукой по своему щетинистому подбородку, который не потрудился побрить с тех пор, как мы приехали сюда.

— Ты не можешь связать меня! — я вскочила на кушетку. — Что, если я хочу устроить танцевальную вечеринку? — я начинаю танцевать, размахивая руками в воздухе.

— Ты хочешь, чтобы я выпил твой напиток? Потому что я собираюсь затащить тебя обратно в наше бунгало и вытрахать из тебя всю дурь.

Когда он говорит это, три человека проходят мимо и поворачиваются, чтобы посмотреть на нас.

— Папочка! — я симулирую шок, но на самом деле мне всё равно. Я люблю, когда он обращает на меня внимание перед людьми. Мне нравится, когда все знают, что я центр его мира.

— Садись и жди, когда я вернусь.

Я плюхнулась на кушетку, делая свои движения настолько драматичными, насколько это возможно.

— Будь хорошей девочкой, пока меня не будет, иначе ты не будешь сосать член папочки, когда ляжешь спать днем.

Я смотрю на его промежность. Такого не случится. Я бы никогда не заснула, если бы не смогла держать его во рту. Его вкус во рту, когда я засыпаю, успокаивает меня. Я фыркаю, когда он уходит, понимая, что мне нужно вести себя хорошо.

Часы идут, а Папочка все ещё не возвращается. Хорошо, может быть, не часы. Может быть, минут пять, но я начинаю потеть, и мне нужно остыть. Я встаю и иду к краю кабинки, чтобы посмотреть, смогу ли я разыскать Папочку. Осматриваюсь, но не вижу его. И решаю, что у меня, вероятно, достаточно времени, чтобы действительно быстро окунуться и прибежать обратно в кабинку, чтобы обсохнуть, прежде чем он вернется с моим напитком. Он никогда даже не узнает, что я уходила. Я буду быстрая, как ниндзя.

Бросив свои солнцезащитные очки на кушетку, я прибегаю на пляж, и смотрю вниз, чтобы убедиться, что мои соски не видны, а киска полностью прикрыта. Я добираюсь до края воды. Я настолько поглощена искрящимся синим океаном, что врезаюсь в кого-то, заставляя нас обоих упасть в волны.

Я запаниковала, но прежде чем успокоилась, меня схватили за руки и помогли встать.

— Вот это да. Если бы я знал ещё в клубе, что под этим дерьмом такие большие сиськи, я бы посмотрел на тебя иначе.

Соленая вода обжигает мне глаза, и мне приходится несколько раз моргать, чтобы узнать злого мальчика из танцевального клуба вчера вечером. Я вижу, что он приклеил свои глаза к моей груди. Я смотрю вниз, благодаря Бога, что мои сиськи не выпали из моего крошечного топа. Он слегка сжимает мои руки, пытаясь притянуть меня ближе к себе, и я начинаю паниковать.

— Убери от меня свои руки, — я пытаюсь отодвинуться, но его хватка только крепчает. Страх начинает пронзать мой позвоночник, и я не знаю, что делать.

— О, да ладно, только не говори мне, что не хочешь внимания, когда носишь что-то подобное. Почему бы нам не прогуляться и…

У него нет шанса закончить свою мысль, потому как его толкают в песчаные волны, и я оказываюсь в горячих обьятиях Папочки.

— Папочка! — я чуть не разрыдалась в его шею, благодарная, что он здесь. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как мальчик встает и выходит из воды. Я чувствую напряженный взгляд Папочки, направленный на него.

— Держи руки подальше от меня, старик. Может быть, тебе не стоило позволять своей дочери одеваться как шлюха на пляж, а потом злиться, когда с ней разговаривают.

Я так сильно злюсь на его глупые слова. Он ничего не знает о нас. Папочка начинает говорить, но я перебиваю, мне есть что сказать.

— Мы не обязаны рассказывать всем о наших отношениях или о том, как устроен мир, но просто для справки на будущее, Папочка не всегда означает «отец», и ничто из того, что носит женщина, не дает тебе права быть дерьмом. Держи свои руки при себе и научись относиться к женщинам с уважением.

Папочка притягивает меня к себе крепче, и я знаю, что у меня, вероятно, проблемы, но он горд тем, что я сказала.

— И ты никогда не прикасаешься к тому, что тебе не принадлежит. Она моя, и тебе просто посчастливилось насладиться видом.

С этими словами Папочка поворачивает нас и ведет меня обратно к кабинке, опуская шторы, затем мы подходим к кушетке. Я вижу свой напиток на столике и с тоской смотрю на него.

— Мне очень жаль, Папочка.

— О, я уверен, что это так. Я специально сказал тебе не выходить из кабинки, пока меня не будет, не так ли, Хейли?

Я смотрю на него с лукавой улыбкой.

— Но тебе нравится, когда я не подчиняюсь тебе.

— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь ещё увидел то, что моё? — он ползет ко мне на кушетку, когда мы, наконец, остались наедине.

— Нет, я просто хотела остыть. Мне стало немного жарко, и я подумала, что искупнусь на скорую руку, прежде чем ты вернешься.

— Значит, ты намеренно ослушалась меня?

— Тебя так долго не было, — я стараюсь выглядеть невинно, но это его не подкупает. Он подходит ближе и раздвигает мои ноги, натягивая веревки с обеих сторон моего купального костюма, обнажая мою киску.

— Тебя нужно наказать, Хейли, — он развязывает шорты и достает свой твердый член, садясь между моих ног. — Это будет быстро и только для меня. Я хочу, чтобы ты подумала о том, что сделала неправильно, и почему я попросил тебя остаться здесь. И ты будешь жаждать оргазма, которого не получишь.

Он проталкивает головку своего члена между моих гладких складок, и это так здорово. Я поднимаю бедра, желая угодить ему, молча умоляя его передумать.

Папочка полностью вонзается в меня, затем быстро начинает качаться вперед и назад. Я начинаю стонать, но он наклоняется и кладет руку мне на рот. Приставив свой рот к моему уху, он шепчет, пока быстро трахает меня.

— Ты не издаешь ни звука. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, какая ты грязная девочка. Они уже видели, как возбуждающа твоя киска благодаря крошечному клочку бикини, которое ты носишь на пляже. Если кто-то сейчас пройдет мимо, все, что он услышит – липкие звуки сиропа, которые источает твоя киска, обсасывая Папочкин член. Твои стоны мои.

Его слова заводят меня, и моя киска выпускает больше сока. О, Боже, я ни за что не смогу отказаться от него.

Протянув руку между нами, он нажимает на мой клитор, и я чувствую, как мои глаза закатываются. Он все ещё держит свою руку на моем рту, и наклоняется, кусая мой сосок, который выскочил из моего бикини.

Я так близка. Всё, что мне нужно, это ещё два толчка, но, как только я об этом думаю, Папочка толкается и прижимается ко мне, кончая внутрь меня. Я пытаюсь тереться об него, но он быстро отстраняется, вынимает из меня свой член и становится на колени на кушетке.

— Очисти Папочку, маленькая девочка. Убедись, что собрала весь Папочкин сок. Не забудь про мои яйца.

Я наклоняюсь к Папочке, все ещё возбужденная и близкая к оргазму. Я сделаю всё, что он скажет, если это поможет найти облегчение. Я облизываю и сосу его яйца, пробуя наши слившиеся соки, и упорно работаю над ним. Я целую его повсюду, делая так, как ему нравится. Он ложится на кушетку, мой рот все ещё на нем, и он смотрит, как я очищаю его.

После нескольких минут сосания мне нужно больше.

— Пожалуйста, — умоляю я у его члена, глядя сквозь ресницы.

— Ты обещаешь делать то, что Папочка скажет в следующий раз?

Я киваю головой, все ещё с его членом во рту.

— Хорошо, малышка. Поднеси свою киску к лицу Папочки, но держи мой член у себя во рту. Я ещё не закончил с твоим ртом.

Я улыбаюсь и двигаюсь, чтобы Папочка мог лизать меня и заставить увидеть искорки. Когда я принимаю нужное положение, я продолжаю лизать и сосать, потому как его член всё ещё тверд. У него уже течет предсперма, и я чувствую её на своем языке. Я продолжаю сосать, желая большего.

Не прошло и пяти минут, как я увидела фейерверк, сидя на его лице, выплескивая волны удовольствия, которые текут по моим ногам. Я широко открываю рот, когда он вскидывает голову, проливая своё семя в моё горло. Я заглатываю Папочку полностью, в восторге от его вкуса во рту.

Внезапно силы покидают меня, и я чувствую, что засыпаю, пока лежу на Папочке, а его член все ещё находится у меня во рту. Он моя самая любимая соска, и я закрываю глаза, размышляя о том, какая я счастливая девочка.

Глава 11

Уильям

Остальная часть недели проходит без происшествий, и мы проводим ленивые дни, отдыхая на солнце и занимаясь любовью. Это абсолютно идеально, и я не хочу, чтобы это закончилось.

— Мы должны возвращаться домой, Папочка?

Хейли повторяет мои мысли, и я закрываю глаза, смакую этот момент. Она лежит у меня на груди, пока мы обнимаемся в нашем бунгало.

— Хотелось бы продлить наши каникулы, малышка, но мир ждет нашего возвращения. Кроме того, разве ты не хочешь увидеть свой новый магазин выпечки?

Я чувствую её напряжение, а потом она резко садится, её волосы – грива кудрей от плавания в океане – подпрыгивают. Солнце струится позади неё, обрамляя её ореолом солнечного света. У неё огромная улыбка на лице, и она похожа на ангела.

— Мой магазин?

— Да, твой магазин. Я дал указание на его подготовку в день, когда мы уехали. Он находится в том же здании, что и мой офис, поэтому ты будешь рядом. И у тебя будет много клиентов, среди которых будут те, кто работают в том же месте.

Внезапно она выглядит немного неуверенно и кусает губу.

— Как ты думаешь, я достаточно хороша? Что, если людям не понравится?

Я дернул её кудри, улыбаясь ей.

— Я думаю, что ты талантливая, замечательная и ты всегда мила со всеми. Они полюбят тебя и твои шедевры. Но есть одна проблема. Им всем придется ждать в очереди за мной.

Её лицо сияет, и она падает на мою грудь, обнимая меня всем своим телом. Я обнимаю её в ответ, радуясь, что могу воплотить в жизнь её мечты.

— Ты счастлива, маленькая Хейли?

Она отстраняется и смотрит на меня, улыбаясь от уха до уха.

— Я так счастлива, Папочка.

— Ты хочешь сделать Папочку таким же счастливым, как сейчас?

Хейли хихикает и кивает головой. Я подхожу к полотенцу, лежащему рядом на тумбочке, и вытаскиваю маленькую коробочку. Когда она это видит, её глаза расширяются до размеров блюдца, и я сажусь на одно колено, взяв её за руку.

Я открываю коробочку, показывая розовый бриллиант в форме сердца. Я купил его в тот день, когда ей исполнилось восемнадцать, и ждал подходящего момента, чтобы отдать ей его.

— Я никогда никого не буду любить, кроме тебя до конца своей жизни. Ты выйдешь за меня, Хейли?

Маленькие слезы начинают течь по её щекам, и я использую большой палец, чтобы вытереть их. Через секунду она кивает и обнимает меня за шею, чуть не задыхаясь.

Я немного смеюсь над её волнением, и когда она отступает, я беру за руку и надеваю кольцо. Оно идеально подходит.

Хейли смотрит на кольцо и двигает пальцами, наблюдая, как оно блестит на солнце.

— Оно сверкает почти так же красиво, как и ты.

— Папочка! — она краснеет от моих слов, и снова обнимает меня за шею, на этот раз, толкая меня обратно на кровать и целуя. После тысячи поцелуев она отстраняется и смотрит на меня сверху вниз.

— Я хочу рождественскую свадьбу, — она так взволнована, что я уже вижу, как у неё в голове крутятся разные идеи.

— Всё, что ты захочешь, малышка. Всё что захочешь.

Она ложится рядом, и я прижимаю Хейли к себе, думая, как мне повезло, что я нашел её. Я ждал её всю свою жизнь, и буду рядом до конца наших дней. Я целую Хейли в лоб и закрываю глаза.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Уильям.

Обычно она не называет меня по имени, поэтому сейчас я понимаю, как это важно для неё. Когда она зовет меня «Папочка», это привилегия, которую я не воспринимаю легкомысленно, и мне это очень нравится. Но когда она зовет меня «Уильям», она напоминает мне, что мы вместе навсегда. Что бы ни случилось, она всегда будет моей, а я всегда буду её. Что, пока мы наслаждаемся нашими отношениями, какие они есть сейчас, пока мы находимся в объятиях друг друга, ничто иное не имеет значения.

КОНЕЦ

Аннотация

Это рождественская свадьба Папочки Уильяма и его маленькой Хейли.

Последняя глава в их истории – слегка невинная, с множеством бантиков и обилием Папочкиного внимания.

Предупреждение: их радостное будущее наполнено масштабностью взрослых и детских шалостей, в то время как Уильям и Хейли принимают свой образ жизни с распростертыми объятиями. Если быть невинным на Рождество – ваша мечта, то эта новелла для вас!

ПРИМЕЧАНИЕ: «Невинное Рождество» можно считать отдельным чтивом, которое также оставит неизгладимые впечатления после прочтения книг «Владея её невинностью» и «Невинный побег».

Глава 1

Хейли

— Мне все равно, что будет похоже на то, будто Барби спланировала эту свадьбу! Я люблю розовый, и мой Папочка любит видеть меня в розовом, так что всё будет розовым! — я наполовину кричу в трубку, не желая, чтобы Папочка услышал меня в коридоре. Он завершает некоторые дела по работе, и будет свободен в течение следующих двух недель, поэтому я не хочу отвлекать его. Я могу сделать это. Выглянув за дверь, чтобы убедиться, что он не услышал меня, и тихо закрываю её. Просто то, что я твердила организатору свадеб последние несколько месяцев, никак не могло уложиться в её пустой башке.

— Но розовый на розовом – это… — она на мгновение делает паузу, словно ищет правильное слово, но я оборвала её, потому что не хочу ничего слышать.

— Розовый на розовом – вот чего хочу я, — говорю сквозь стиснутые зубы. — Это моя свадьба, а не ваша, и я знаю, чего мы с моим будущим мужем хотим, — я стараюсь удержаться от угрозы позвать Уильяма. Это мой бой, и я сделаю эту свадьбу идеальной для нас. Мне всегда нужна помощь Папочки, но в этот раз хочу показать ему, что смогу сделать этот день особенным для нас сама и показать ему, как много это значит для меня.

Рождественская свадьба в розовых тонах идеально подходит для меня. Кто бы ни сказал, что Рождество должно быть красным и зеленым, они еще не видели моей задумки. Я могу сделать Рождество в розовом, если захочу. Нет, забудьте, я сделаю Рождество в розовом цвете с серебряными блестками. Полностью. С организатором свадеб или без.

— Я посмотрю, что могу сделать, — наконец говорит она, но я не отвечаю. Я просто, молча, прижимаю телефон к уху, потому что «посмотреть, что она может сделать», не входит в мои планы. Я все еще должна быть готова к обеду сегодня вечером, и мне нужно её полное понимание, чтобы всё прошло идеально.

Тишина растягивается, но я тихо сижу, постукивая ногой в ожидании. Я смотрю вниз, любуясь своим нежно-розовым лаком для ногтей, ожидая, когда она снова заговорит. Молчание становится гуще, прежде чем она, наконец, ломается.

— Обо всём позаботятся.

На этом я заканчиваю разговор, бросая свой телефон на нашу с Папочкой кровать. Он покрыт розовыми подушками и простынями, но ему всё равно. Пока я счастлива.

— Час от часу не легче, — бормочу я, разрываясь между желанием залезть в кровать, натянуть одеяло на голову и начать готовиться к обеду.

Желание немного вздремнуть заманчиво, но, вероятно, не вовремя. Может быть, если я потороплюсь и соберусь, у нас с Папочкой будет время поиграть вместе перед ужином.

Я подхожу к шкафу и вытаскиваю белое кукольное платье, не заботясь о том, что на улице холодно. Папочка любит видеть меня в платьях, и мне не терпится увидеть его реакцию завтра.

Это платье не так красиво, как то, которое я надену завтра, но от талии и до середины бедра оно свободного покроя. Верх плотно прилегает к моей груди, с кружевом, покрывающим мою ложбинку. Папочка не любит, когда мы выходим на улицу, и слишком многое из того, что у него есть, видно окружающим.

Я выбрасываю свою футболку и надеваю платье, в процессе чего я снимаю нижнее белье. Интересно, Папочка заставит меня надеть его? Я уверена, что ему не понадобится много времени, чтобы заметить, что я голая под платьем.

Купаясь в собственном тщеславии, я беру кружевной бантик и завязываю им свои волосы, следя за тем, чтобы бант получился просто идеальным, прежде чем нанести немного макияжа.

Я не могу поверить, что завтра стану Папочкиной во всех смыслах этого слова. Я была создана, чтобы стать его, и теперь мы можем отпраздновать это со всеми.

Наши отношения не могут быть нормой для других, но они наши и это то, чего мы оба хотим. Было время, когда я думала, что не подхожу для Уильяма, и что он устал от меня. Но он, кажется, хочет меня всё больше и больше с каждым днем. Даже мои причуды, которые раздражают других людей, заставляют его лицо сиять. Вместо того чтобы взорваться, он бросает на меня взгляд, который говорит мне, что Папочка отшлепает меня за мои выходки, когда мы вернемся домой. Эта мысль заставляет меня извиваться в кресле.

Я не получала хорошей порки уже несколько недель, с тех пор как моя подруга Холли устроила для меня тот девичник. Это должен был быть ужин, потом какой-нибудь урок рисования, но урок рисования не состоялся. Мы оказались в каком-то клубе, куда пускали девушек в возрасте восемнадцати лет и старше, и мы потратили около двадцати минут на танцы, прежде чем я почувствовала, как попала в плен Папочкиных рук. Он перебросил меня через плечо и вынес из клуба. Мы едва добрались до двери, прежде чем он обнажил меня, наклонил над диваном, и от души отшлепал меня по заднице. Я едва могла сидеть весь следующий день. Хуже того, он перевернул меня и дразнил своим членом, не давая дотронуться до него.

Плохой девочке не достался член Папочки. Он обкончал мою грудь, затем заставил собрать всю его сперму и засунуть её внутрь моей киски. Потому что Папочкина сперма никогда не должна пропадать. Он быстро положил меня в постель, отчаянно нуждающуюся в нём. Он не давал мне кончить три дня! Каждый день он раздевал меня, пока работал над своим собственным членом и проливал своё семя на меня. Было жалко не иметь возможности прикоснуться к нему. Это всё из-за того, что я не сказала Папочке, где я буду.

С моей стороны было глупо и несправедливо так поступать. Я знаю, что он беспокоится обо мне, и что я для него самое главное. Это было эгоистично для меня из-за всего, что он делает для меня.

Вот почему я хочу, чтобы эта свадьба была идеальной. Чтобы показать ему, как много он для меня значит, и что я только хочу сделать его счастливым. Моя последняя порка не источала сладкую любовь. Это была чистая дисциплина, и с тех пор он меня не шлепал, даже когда я несколько раз подталкивал его к этому своими глупыми действиями.

После нанесения немного вишнево-розового блеска для губ я беру сумочку и проверяю, есть ли у меня всё, что мне нужно. Я проверяю свой телефон, чтобы убедиться, что там нет новых сообщений от организатора свадеб, и что всё идет по плану. Я воспринимаю подарок, сделанный мной, как особый сюрприз только для Папочки.

Посмотрим, смогу ли я заработать себе порку.

Глава 2

Уильям

Я слышу, как Хейли слегка стучит в дверь моего кабинета, и заканчиваю разговор. Я пытался закончить некоторые нюансы в последнюю минуту, чтобы выделить достаточно времени свадьбе и медовому месяцу и уделить Хейли всё своё внимание. Она была так взволнована, пытаясь спланировать самый идеальный день для нас, а после того, как весь хаос закончится, я планирую побаловать каждый её дюйм в качестве награды.

— Заходи, девочка моя.

Она открывает дверь и входит, и мой член сразу становится твердым. Она выглядит такой невинной и милой, и я не хочу ничего, кроме как ввести свой член в её тугую киску. Её белое платье короткое, а оборки заставляют выглядеть нетронутой. Её большие сиськи почти вырываются из тонкого кружевного топа, а твердые соски заставляют мой рот истекать слюной.

— Привет, Папочка.

Она опускает подбородок и смотрит на меня сквозь густые ресницы. Её глянцевые губы умоляют мой член скользнуть между ними. Гольфы по колено и бантик в её волосах делают её абсолютно ангельской, и я люблю каждый дюйм моей малышки.

Я вижу что-то блестящее с моим именем в её руке, и поднимаю вопросительно бровь.

— У меня есть для тебя подарок, — улыбается она и подпрыгивает вокруг моего стола, чтобы встать передо мной.

Откинувшись на спинку стула, я широко расставил ноги, чтобы она встала между ними.

— Подарок для меня, малышка? Я люблю, когда ты делаешь мне подарки, — я не могу сдержать улыбку. Мне нравится знать, что Хейли уделяет особое время своего дня только для того, чтобы сделать мне что-то. Она всегда думает и заботится обо всех своих подарках, даже если это просто картинка, которую она мне нарисовала. Она так полна жизни и любви, что просто источает её вокруг себя. Я рад, что я – счастливый ублюдок, который получает всё её внимание.

Положив руки по обе стороны от моего стула, я сижу и жду, когда она покажет мне подарок. Она дрожит от волнения, протягивая конверт. Я беру его, и вижу как блестки с него сыпятся мне на брюки, но мне всё равно. Я открываю конверт. Розовые сердца конфетти выпадают, и я качаю головой, смеясь. Только моя малышка придумал бы украсить подарок как снаружи, так и внутри.

— Что это? — спрашиваю я с удивлением и волнением. Я смотрю ей в глаза и вижу, что она так гордится собой. Я хочу повалить её на пол и трахать до истощения, но я жду.

— Это книга талонов! В ней есть всё, что тебе нужно, и ты сможешь использовать их в любое время и в любом месте.

Я чувствую злорадную улыбку, расползающуюся по моему лицу, когда пролистываю буклет. Я прочитываю слово «порка» несколько раз и поднимаю вопросительный взгляд к ней.

— Ты пытаешься мне что-то сказать, Хейли?

Она немного краснеет, но не отвечает. Лишь немного раздвигает ноги.

Протянув руку, я провожу кончиками пальцев по её бедру и забираюсь под подол её платья.

— У тебя есть что-то под этим платьем, что нужно показать Папочке?

Молча, она кивает, тянется к передней кромке платья и медленно поднимает его. Когда мои пальцы касаются её обнаженного тепла, Хейли поднимает настолько, чтобы я мог увидеть её обнаженную киску.

— Ая-яй, малышка. С этим нужно что-то сделать, не так ли?

Молча, качая головой, она кусает губу и нервно смотрит на меня. Знаю, что она в последнее время хотела порку, но я пытался сдержать себя. Я хотел, чтобы она увидела разницу между дисциплиной и вознаграждением, поэтому у неё было достаточно времени, чтобы всё обдумать.

Кажется, мы оба пропустили эту часть нашей игры.

Вынув руку из-под её платья, я беру одну из розовых бумажек и передаю её Хейли.

— Я хотел бы использовать этот, пожалуйста, — она берет его из моей руки, но прежде чем моя девочка начнет действовать, я достаю другой купон. — И это тоже малышка.

Она смотрит вниз и немного краснеет, а затем кивает и кладет карточки на мой стол.

— Что бы ты хотел первым, Папочка?

— Я думаю, что порку для начала, малышка, — протянув руку, я хватаю её за запястье и притягиваю к себе, а затем переворачиваю на колени, отчего у неё перехватывает дыхание. — Ты уже несколько недель умоляешь о порке, и получишь её.

Хлоп. Первый удар по её обнаженной заднице эхом проносится по стенам моего кабинета. Я не даю ей перерыв, вместо этого перехожу с одной сочной ягодицы на другую. Наблюдая за тем, как пышная плоть колышется и дрожит при каждом ударе, мой член становится невероятно твердым. Я чувствую влажность предспермы, пропитывающей мои штаны, и стискиваю зубы, пытаясь сдержаться.

Половинки задницы становятся ярко-розовыми, а её стоны громче. Я вижу, как липкий сок покрывает внутреннюю сторону бёдер, а похотливая киска просит дисциплины. Пока я чередую шлепки по её ягодицам, Хейли раздвигает ноги всё дальше и дальше друг от друга. Как и всегда, её киска ищет внимания, и я очень хочу дать его ей.

— Поласкай свою киску на коленях Папочки, пока я тебя шлепаю, малышка. Потри сладкий комочек о Папочкино бедро, чтобы увидеть искорки, пока я наблюдаю за тобой, — она широко расставила ноги, закинув одну на мои колени и оседлала бедро. Соки из её киски пропитывают мои брюки, а жар её влагалища почти обжигает меня. — О, смотри, как ты возбуждена, малышка.

Она стонет, и я наношу еще один удар по её пышной попке, когда она потирается своей киской об меня. Прижав её таз к своей ноге, я сжимаю её розовые ягодицы, наблюдая, как она трется.

— Папочка, — шепчет она, и я испускаю немного больше спермы в штаны.

— Кончай, малышка. Дай Папочке то, что он хочет, — она снова сильно сжимается, и я успеваю шлёпнуть её ещё несколько раз.

Этого достаточно, чтобы отправить Хейли через край, и она выгибается против меня, крича сквозь свой оргазм. Её руки и ноги напряжены, а спина изогнута. Её тело вспыхивает от силы удовольствия, и через несколько мгновений она обмякает у меня на коленях.

Тело у Хейли мягкое, как у котенка, она сладко и счастливо вздыхает. Я хочу отнести её в кровать и заниматься с ней любовью всю ночь, но у нас нет времени.

— Хорошо, малышка. Теперь я хочу другой купон.

Она поднимает голову, и я вижу результат её усилий, по прилипшим к её лбу волосам. Она улыбается мне и облизывает губы.

— Да Папочка.

Глава 3

Уильям

Хейли сползает с моих коленей и становится на колени передо мной. Мой член болит от напряжения, я должен кончить.

Она взволнованно дрожит, когда тянется к моему поясу, её глаза расширились от энтузиазма. Моя маленькая девочка любит сосать мой член почти так же сильно, как любит когда я трахаю её им. Иногда, когда мы лежим в постели, она лежит между моих ног, сосет кончик моего члена и засыпает. Это утешает её и заставляет чувствовать себя защищенной. Я обязан обеспечить ей такой комфорт и защиту.

Я нежно касаюсь её подбородка, когда она расстегивает мои брюки и вытаскивает мой член. Её вишнево-розовые губы открываются и быстро опускаются на меня. Её потребность держать меня во рту почти так же велика, как моя потребность кончить.

— Вот так, дорогая. По самые яйца, — я чувствую, как головка моего члена достигает её горла, и она чуть шире раскрывает рот, чтобы принять меня полностью. Она настолько хороша в глубоком минете, что его можно использовать как кляп. Моя драгоценная малышка, так усердно старается угодить своему Папочке.

Я чувствую, как её стоны струятся по моему члену, до самых яиц. Я слегка сжимаю её волосы, направляя вверх и вниз, пытаясь контролировать свой оргазм. Я не хочу, чтобы это закончилось так скоро. Теплый ротик Хейли так соблазнителен.

Когда я крепче сжимаю её волосы, она срывается с моего члена и смотрит на меня большими глазами.

— Я сделала что-то не так, Папочка? — невинность в её голосе почти уничтожила меня, и я качаю головой, когда поднимаю её с колен, чтобы оседлала меня.

— Нет, малышка. Мне просто нужно попасть внутрь твоей киски. Я хочу поцеловать твои сладкие губы, когда кончу, — когда я прижимаю толстый кончик своего члена к её маленькому отверстию, она опускается на меня, растягиваясь, чтобы приспособиться к моим размерам.

После всех тех раз, когда я имел её во всех отношениях, она всё еще была слишком тугая, чтобы я мог ей соответствовать. Ей нужно продвигаться вверх и вниз дюйм за дюймом, пока она, наконец, не оседлает мой ствол. Её теплая задница придавливает мои яйца, а мой член дергается в ней в эйфории.

— Вверх и вниз, принцесса. Трахни мой член своей киской, — поднявшись, она поднимает подол своего платья, чтобы я мог видеть, как мы связаны. — О, это так красиво, малышка. Так красиво. Просто чудесно.

Она подпрыгивает вверх и вниз на моём члене, и я наблюдаю, как моя толщина исчезает в её узком проходе. Я протягиваю палец вниз к тому месту, где мы связаны, подхватив часть её сладости и поднося к губам. Я пробую её прошлый оргазм, от чего кончик моего члена истекает ещё сильней.

Хейли наклоняется, чтобы дать мне свой рот, и я принимаю его в жёстоком поцелуе. Вкус её киски разделён между нами и заставляет нас обоих стонать от нужды. Я снова тянусь под её платье и потираю её клитор большим пальцем, пока она скачет на мне. Её маленькие спазмы пытаются выдоить мою сперму из меня, и я тру сильнее, пытаясь заставить её кончить раньше.

Мне нужно всего лишь ещё несколько толчков, и она начинает пульсировать на моём члене, прерывая наш поцелуй. Хейли выгнула спину и испустила крик экстаза, кончая на мне.

Влага просачивается из её влагалища и стекает по моим яйцам, и я не могу больше сдерживаться. Я вошёл в неё в последний раз и опустошился в её киску. Она высасывает из меня всю мою сперму, её жадная киска пытается взять всё.

Как только я отдал ей мою последнюю каплю, Хейли падает на мою грудь и прижимается ко мне. Я обнимаю её большими руками и прижимаюсь к ней. Я целую её лоб и ласкаю спину, пока легкие спазмы всё ещё пытают мой член.

— Это было прекрасно, малышка. Спасибо. Я так тобой горжусь. Ты проделала такую ​​замечательную работу.

Она чуть ли не мурлычет от моей похвалы и сильнее прижимается ко мне.

— Спасибо, Папочка.

Ничто не заставляет её чувствовать себя более особенной, чем когда я хвалю её поведение и признаю, что она проделала огромную работу. Поэтому я всегда прилагаю дополнительные усилия, чтобы похвалить свою малышку и напомнить ей, насколько она важна для меня. Забота превыше всего, и мне нравится проявлять её во всех отношениях.

Хейли – самая значимая в моей жизни. Ничто не приходит ни до, ни после неё, всегда только она. Я так счастлив, что наконец-то женюсь и сделаю её своей официально. Она может показаться странной некоторым людям и выглядеть глупой, но это то, что я люблю в ней больше всего. Её грубое поведение, нахальный рот и восхитительная невинность.

Как я мог не любить Хейли? Она за гранью совершенства.

Я целую её в лоб в последний раз, досадуя, что придется разорвать наш пузырь интимности.

— Разве мы не должны уже находиться в другом месте, малышка?

Глава 4

Хейли

— Мы должны добраться до моего отца. Я хочу убедиться, что все на месте, прежде чем люди начнут появляться на обед, — напоминаю я ему, хотя знаю, что он уже в курсе. У нас много времени, но нашу игру придется отложить. Хотя после этих двух оргазмов мне всё равно. Это странно. Потому что я так без ума от каждой детали этой свадьбы, желая, чтобы она была правильной.

Я знаю причину моей неосторожности в данный момент. Уильям, своей поркой, заставил весь стресс покинуть моё тело. Кажется, он всегда знает, что мне нужно ещё до того, как я это пойму. Как мне повезло иметь такого, как он, я никогда не узнаю. А завтра он привяжет меня к себе навсегда.

— Я должен сменить штаны, прежде чем мы уйдем, — он крепко сжимает меня за бёдра, снимая с колен. Его член выскальзывает, и я испускаю стон от потери, когда мои ноги встречаются с полом. Моё платье возвращается на место, когда я чувствую, как Папочка отпустил мои бёдра. Я знаю, что это будет наш последний раз вместе, прежде чем мы поженимся. Я собираюсь провести ночь у моего отца. Я больше не увижу Папочку, пока не пройду по проходу к алтарю.

Я знаю, есть такая традиция, но боюсь, что не смогу заснуть. Я не спала без Папочки Уильяма с того дня, когда он предъявил на меня права после моего дня рождения. Его нельзя было остановить. Я была его, и это было то, чего я хотела в течение многих лет. Он взял меня, и мы никогда не расставались.

Когда он сказал мне, что ждал меня годами, даже не глядя на другую женщину, я растворилась в нём и с тех пор жила только им. Я хотела его годами, но никогда не думала, что смогу его получить. Наша разница в возрасте была не единственной преградой. Он был лучшим другом моего отца. Сначала это было тяжело, но со временем мой отец увидел, как сильно Уильям любит меня и поверил, что он не трогал меня, пока мне не исполнилось восемнадцать. На самом деле, он избегал меня, как чумы, до той ночи, когда, наконец, забрал меня. Я чувствую улыбку при напоминании о той ночи. Я проснулась в его доме, и он сделал меня своей.

Папочка целует кончик моего носа, а потом начинает поправлять бантик на моих волосах. Я уверена, что после нашей игры там беспорядок.

— Иди, возьми свою сумку и встреть меня у двери в гараж, — я поворачиваюсь, чтобы сделать, как говорит Папочка, но он ловит меня за руку. — Я хочу это увидеть, — я знаю, чего он хочет, даже не спрашивая. Я поднимаю свое платье и раздвигаю ноги. Папочка любит смотреть, как его сперма капает с моего тела.

Он опускается на колени передо мной, ровняясь головой с моей грудью. Видя, что он более чем на фут выше меня, разница в росте комична. Наклоняясь, он слегка целует мой лобок, а я провожу пальцами по его темным волосам на висках. Затем я провожу пальцами по дневной щетине, начинающей пробиваться на его подбородке.

Он достает свой мобильный телефон из брюк.

— Раздвинь их для меня, — протягивая руку, я раздвигаю губки своей киски для него, и он делает снимок, а затем целует меня в клитор. Когда он встает, я опускаю платье обратно, и он распрямляет его для меня. — Когда я начну скучать по своей малышке сегодня ночью, я открою эту картинку, и буду поглаживать себя, думая о своей будущей невесте, — я чувствую, что немного краснею и прикусываю губу. Он рычит и поворачивает меня, шлепая по заднице, прежде мы выходим из его кабинета.

— Иди и принеси свои вещи, пока я переодеваюсь, — я выбегаю из комнаты, и Папочка пытается дать мне ещё несколько игривых шлепков, когда я направляюсь в гостиную.

Я проверяю сумку для ночёвки, которую упаковала сегодня утром, затем, готовую, ставлю её у двери комнаты. Я не наряжала ёлку, узнав, что не проведу сочельник в постели с Уильямом. Конечно, мы будем вместе сегодня вечером, но я не проснусь в рождественское утро в его объятиях. Глупо грустить из-за великой схемы вещей. Я увижу его позже в тот же день и выйду за него замуж в Рождество, но по какой-то причине мне грустно.

— Малышка, — слышу, как Папочка зовет меня с другой стороны дома, вероятно, удивляясь, почему я не у двери гаража и не жду его. Перекинув сумку через плечо, я выбегаю из дома. Когда я захожу за угол, он уже видит моё настроение, и я бросаюсь в его объятия. Он легко поднимает меня, и, схватив меня за попку, притягивает к себе.

— Никакого нижнего белья, малышка. Я хочу иметь возможность украсть все прикосновения, какие захочу сегодня вечером. Ты знаешь, что это значит?

— Раздвинуть ноги, когда твоя рука коснется их, — ему не нужно напоминать мне о нашем правиле. Я слишком хорошо это знаю, и люблю следить за этим. Если, конечно, Папочка не дразнит и не хочет, чтобы я всю ночь мучилась.

— Хорошая девочка. Ты не надела их, не так ли?

— Нет. У меня не было времени.

— Я хочу, чтобы ты оставалась со мной всю ночь. Я хочу, чтобы мой след остался на твоей киске. Тебе не нужны трусики, чтобы прикрыть их, потому что моя сперма прикроет твою щелку.

Теперь я хотела бы стереть его сперму, чтобы он снова пометил меня. Я покачиваюсь на нём при мысли об этом.

— У нас нет времени, — рычит он, зная, о чем я думаю. Моя сумка падает на пол, когда он толкает меня к стене достаточно сильно, чтобы почти выбить из меня воздух.

— К черту. Я не получу тебя снова до завтра. Остальное может подождать. Ты мне снова нужна, — на этот раз Папочка будет груб, я это чувствую. — Ты будешь хорошей маленькой девочкой и примешь меня.

— Я сделаю всё, что ты захочешь, Папочка, — я втираюсь в него, желая, чтобы он использовал меня для своих нужд. Через секунду он вытащил свой член и сильно толкнулся в меня.

— Тебе нравится, когда Папочка берёт то, что хочет? — хмыкает он мне на ухо, уткнувшись лицом в мою шею. Всё, что я могу сделать, это стонать, когда его большое тело одолевает моё, делая со мной всё, что он хочет. Я его.

— Скажи это, девочка. Скажи мне, что я хочу услышать и что я могу делать с тобой всё, что захочу.

— Всё, Папочка, я люблю тебя, — мои слова звучат без колебаний.

— Ты кончишь для меня. Возьми мой член и высоси всю сперму своей тугой маленькой киской, чтобы она медленно вытекала из тебя всю ночь напролет. Каждый раз, когда я буду засовывать руку под твоё платье сегодня вечером, я хочу чувствовать, что сделал с тобой. Это будет наш маленький секрет. Никто не узнает о грязных вещах, которые Папочка делает с тобой.

Моё тело пронзает током от его слов, и я взрываюсь в экстазе. Я держу его как можно крепче, моя киска делает так, как он говорит. До меня доносится его длинный низкий стон, и я чувствую, как сперма высвобождается глубоко во мне, наполняя меня. Я принимаю её всю в себя, поскольку его оргазм смешивается с моим собственным.

Я кусаю его шею, желая оставить и на нём след. Я часто делаю это с ним. Хочу много своих меток на нём. Завтра он наденет кольцо на всеобщее обозрение, но сегодня вечером на нём будет это.

— Я так сильно люблю тебя, — наконец говорит он, когда наши тела начинают успокаиваться. — Я не хочу ещё, но мы опаздываем, — не знаю, что он имеет в виду, пока не чувствую, как он выскользнул из моего тела, мои ноги упали с его талии, когда он снова опустил меня на землю.

Он заправляет свою одежду, когда я иду за своей сумкой, но он останавливает меня.

— Ты хорошо постаралась, — его свободная рука тянется к месту, куда я укусила его.

— Извини, — говорю я, пытаясь выглядеть смиренно, хотя не чувствую и капли вины за то, что укусила его.

— Лгунья, — говорит он, хватая меня за руку, с ухмылкой на лице. — Ты пахнешь как секс. Я не собираюсь делать это во время ужина, — он бросает мою сумку на заднее сиденье машины. Затем открывает дверь для меня, заставляя меня улыбаться.

Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя более желанной, чем Уильям. Я потеряла маму, когда была маленькая, и хотя мой отец всегда был рядом, мы никогда не были очень близки. Уильям моё всё. Он заставляет меня чувствовать себя нужной, как будто он не может жить без меня.

Как только он садится на сиденье водителя, берет меня за руку. Мы выезжаем из гаража и направляемся к дому моего отца. Нас ожидает небольшая группа гостей, которые приглашены сегодня на ужин, то, что я приготовила для Папочки. Я просто надеюсь, что свадебный планировщик сделала так, как я просила, и все настроено так, что мне не о чем беспокоиться. Мы уже опаздываем, и я не хочу беспокоиться о чем-то другом.

Когда мы добираемся до дома моего отца, Уильям хватает мою сумку, прежде чем подойти и открыть мне дверь. Он притягивает меня к себе, когда выхожу из машины, зная, что я все еще немного нервничаю из-за подобных вещей. Друзья Уильяма и моего отца намного старше меня, и это немного пугает.

Это суперотстойно, что Молли не сможет приехать сегодня вечером. Было бы неплохо иметь здесь хотя бы одного человека моего возраста. Я думаю, что она все еще избегает Уильяма после того девичника. Твердый взгляд Папочки может напугать кого угодно.

— Это просто ужин, малышка. Ты можешь сидеть у меня на коленях все время, если хочешь, — я улыбаюсь ему, радуясь, как он меня так хорошо знает. Я всегда волнуюсь, что могу сделать что-то, что смутило бы его, что глупо, потому что он никогда не заставлял меня так себя чувствовать. Это моя собственная неуверенность, которая заставляет меня пересматривать мои действия.

***

Я провожу большую часть ужина на коленях Уильяма. Он дарит мне маленькие поцелуи и награждает прикосновениями весь вечер. Это заставляет меня таять, как будто в комнате только он и я. Он дразнит моё тело, шокирует откровенными признаниями, шепчет всё, что он собирается сделать со мной в нашу первую брачную ночь.

Организатор свадеб, кажется, выполнила всё, о чём я просила, готовый ужин и лепестки роз со свечами, покрывающими любую доступную поверхность обеденного стола. Остальная часть комнаты украшена елочными шарами. Смесь двух моих любимых вещей: Рождество и розовый цвет!

Ужин подходит к концу, и все желают друг другу спокойной ночи, полные волнений по поводу завтрашнего дня. Сегодня вечером все казались такими счастливыми по поводу свадьбы и продолжали рассказывать о том, что никогда раньше не видели Уильяма таким счастливым. Это наполнило меня теплом. Я волновалась, что все будут против нас, из-за разницы в возрасте. Ужин, который как я предполагала продлится вечность, закончился раньше.

Обнимая отца и нежно целуя Уильяма, я оставляю их в гостиной и иду в свою старую спальню. Мне грустно, что Уильяма не будет со мной сегодня ночью, но это традиция.

Перед тем, как принять быстрый душ, я сверяюсь с организатором свадеб, чтобы убедиться, что всё в порядке, ненавидя, что придется смыть следы Папочки Уильяма со своего тела. Тот факт, что я не буду спать с ним сегодня вечером, и так сжимает моё сердце в тиски. Надев носки до колен и нижнее белье, я прыгаю в кровать. Тогда я вспомнила, что забыла своего плюшевого единорога Ланселота. Ни Уильяма, ни Ланселота. Я никогда не засну.

Глава 5

Уильям

После ужина, я целую Хейли, желаю спокойной ночи, и несколько минут говорю с её отцом Роджером. Мы выходим на большой балкон с сигарами, расспрашивая друг друга о работе и жизни. Мы с ним были друзьями на протяжении десятилетий, но новость обо мне и Хейли стала для него шоком.

Через некоторое время он увидел, как я забочусь о Хейли, и понял, что мои намерения были честными и по любви. Да, я хотел владеть ею, чтобы она была моей, но я также хотел заботиться о ней до конца наших дней. Мы долго разговаривали, и он согласился.

Последние из наших друзей уходят, я прощаюсь с Роджером, оставляя его на крыльце с сигарой и скотчем.

Но вместо того, чтобы выйти через парадную дверь, я поворачиваю налево к западному крылу дома, где, как я знаю, находится старая спальня моей малышки.

Я дразнил нас обоих игривыми прикосновениями сегодня вечером. Мне также немного грустно думать, что завтра утром проснусь и не увижу её рядом. Могу сказать, что когда она поцеловала меня сегодня вечером, её мучили те же мысли. Я знаю, что завтра день нашей свадьбы, но это также Рождество, и представлять своего маленького котенка на коленях в сочельник, совсем не улыбается.

Когда я добираюсь до её двери, прислушиваюсь к любому шуму и осматриваюсь, чтобы убедиться, что никого нет рядом. Не то чтобы я не хотел, чтобы меня видели в её комнате, но я бы предпочел уединение для того, чего хочу прямо сейчас.

Я тихо открываю дверь и тщательно закрываю её за собой. Мягкий лунный свет освещает комнату, когда я снимаю всю одежду и иду к кровати.

Приподняв одеяло, я вижу, что моя девочка лежит на животике, её руки спрятаны в передней части трусиков, пока она спит, как ангел. Улыбаясь, я качаю головой, зная, что будь она со мной в постели, я бы держал там руку, мягко поглаживая её киску, когда она засыпала. Должно быть, она скучала по мне и нуждалась во внимании. Хорошо, что я здесь, чтобы исправить это.

Оглядывая её тело, я замечаю, что на ней нет ничего, кроме бледно-розовых трусиков с рюшами внизу и бледно-розовых носков до колен. Мой член, лишенный доступа к её телу всю ночь, пульсирует от нужды при виде её.

Я забираюсь на кровать и опускаюсь на неё сверху. Я чувствую её движение и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.

— Это я, малышка. Ты мне нужна.

Согнув спину, она прижимает свою задницу к моему обнаженному члену, болезненно потираясь об него трусиками.

— Папочка, ты мне тоже нужен.

Я дотягиваюсь до её тумбочки и достаю маленькую бутылочку лосьона.

— Я собираюсь взять твою задницу сегодня вечером, девочка. Твою киску я приберегу на завтра, чтобы она была чиста для нашей брачной ночи, но прямо сейчас Папочке нужна твоя дырочка, — она стонет в подушку, когда я стягиваю её трусики до середины бедра. — Это будет наш маленький секрет сегодня вечером. Тебе не нужно никому говорить, что ты позволила мне войти в свою комнату и задницу до нашей брачной ночи. Хорошо, дорогая?

Она кивает головой в подушку, и я смазываю свой член лосьоном.

Прижимая толстый кончик своего члена к её узкой дырочке, чувствую, как она расслабляется подо мной, желая, чтобы я проник в её задницу.

— Хорошая девочка. Впусти Папочку в свою попку.

Кончик проскакивает внутрь, и она полностью расслабляется, когда я медленно вдавливаюсь в её дырочку. Она сильно сжимает мою толщину. Хейли снова стонет в подушку, и я сильнее толкаюсь внутрь, пока мои яйца не прижимаются к её ягодицам.

Как только я полностью внутри, всем телом прижимаюсь к ней и начинаю мягко долбиться в неё. Я не вытаскиваю свой член до конца, просто прижимаюсь к ней, вдавливая свой член в её задницу.

Я протягиваю руку и нахожу её мокрую киску. Я потираю её клитор, чувствуя, что он покрыт сливками, когда её бедра начинают двигаться вместе с моими.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я был в твоей киске, малышка. Завтра обещаю уделить этому всё своё внимание. Сегодня вечером это будет наш маленький секрет. Кончи за Папочку, пока я в твоей заднице. Дай мне почувствовать, как твоя «принцесса» сжимает меня.

Её узкая дырка сдавливает меня, доит мой член до основания. Я такой твердый и толстый, но она всегда так мило сжимает меня здесь. Её тело готово принимать меня так часто, как мне нужно. Я целую её в плечо, нежно любя её тело, в то же время, овладевая им в тайне.

Мои грязные шёпоты в темноте заставляют её быстро кончить, и я следую прямо за ней. Я не вонзался в неё, я просто медленно прижимал её к себе, пока мы оба не достигли блаженства. Мы оба цепляемся друг за друга. Мы оба были на грани после сегодняшнего вечера, и я знаю, что оба нуждались в этом освобождении до завтра.

После того, как я медленно выхожу из неё, притягиваю её тело к себе, прижимаясь к ней.

— Папочка, ты собираешься остаться со мной на ночь? — в её голосе звучит обнадеживающий тон, и я улыбаюсь, целуя её шею.

— Да, девочка. Я уйду с первыми лучами света, не могу проснуться в рождественское утро без тебя. Больше не смогу.

Я запускаю руку в её трусики и ласкаю её клитор, чувствуя, как она засыпает в моих руках. Я провел слишком много лет без моей маленькой девочки. И не планирую проводить без неё еще один день.

Глава 6

Хейли

Я чувствую, что улетаю с тех пор, как проснулась с лицом Папочки между моих ног. Он поедал меня, доведя до трех оргазмов, прежде чем я начала умолять его остановиться, уверенная, что не смогу выдержать больше. Я не смогла бы сегодня пройти по проходу, если бы провела ночь без него. Он должен был нести меня, что не казалось такой уж плохой идеей, когда я действительно думала об этом. Но я знала, что мой отец хотел отдать меня ему по правилам.