Властелин на час

4

Все произошло слишком быстро, чтобы можно было осмыслить, понять и тем более решить для себя, как жить дальше. Все то, о чем он мечтал еще сегодня утром и что казалось ему нереальным, фантастичным, нежизнеспособным, а именно – желание вернуть себе Надю, сейчас произошло словно по волшебству. Так не бывает, твердил себе Аджемов, сидя в кресле притихшей, заваленной распахнутыми чемоданами, коробками, сумками, как после военных действий, квартиры и вспоминая каждую минуту прожитого дня. С чего все началось? Он проснулся рядом с женой (они продолжали спать вместе, хотя и под разными одеялами – это унизительное для него нововведение завела разлюбившая его жена) и с ужасом понял, что это была его последняя ночь, которую он провел с Надей. Ночь без любви, без надежды…

Надя еще спала, и он долго рассматривал ее безмятежное лицо, ее чуть приоткрытые розовые губы, темные ресницы, русый локон на бледной щеке, подсвеченный утренним скупым солнечным лучом… Она была так красива и так желанна в эту минуту, что он вдруг понял, что теперь, когда ее не будет рядом с ним, она станет для него еще красивее и желаннее… А он, несчастный брошенный муж, станет испытывать при мысли о ней невыносимую боль, и это будет продолжаться до тех пор, пока не случится нечто невероятное, что сможет вернуть ее обратно, на эту же кровать, в эту полную тихих семейных радостей жизнь.

Он понимал, что происходит с Надей, в свои тридцать два года и ему приходилось испытывать нечто подобное по отношению к женщинам. Увлечение, страсть, влюбленность, все то, что составляет эмоциональную основу каждого не поддающегося управлению или объяснению скоротечного романа, когда люди, внешне благополучные и счастливые в браке и от которых этого меньше всего можно ожидать, вдруг бросают жену, детей и, словно сорвавшись со своей оси, несутся на обочину любви порывом сильнейшего сексуального чувства. Именно на обочину любви, Дмитрий был в этом абсолютно уверен, поскольку еще ни разу не встречал людей, которые, попав в подобную ситуацию и перенеся этот любовный стресс, вернулись бы в свое прежнее состояние и продолжили бы нормальную, в его представлении, жизнь. В книжные, киношные и театральные истории о большой и страстной любви, питающей и очищающей души обезумевших любовников, он не верил. Как не мог поверить и в то, что Саблер, похитивший его жену, вскоре не пресытится ею. Новизна отношений и ситуации в целом спадет, все красивое и бутафорское, как цветы и шампанское по вечерам, любовные игры на сбитых простынях при свечах, – все это приестся, и останется лишь безобразная по своей неприглядности реальность, состоящая из детского плача по ночам, стойкого запаха подгорелого молока в кухне, утомленной и невыспавшейся чужой жены (растрепанной, в ночной рубашке, раздраженной), непонятно каким образом оказавшейся в его, Саблера, холостяцкой квартире с целым выводком орущих детей…

Но где взять слова, чтобы остановить помутившуюся рассудком молодую жену? Ее как ураганом подхватило и понесло в неизвестность, и ему, Дмитрию, стало страшно за нее и за детей, и он готов был даже произнести те унизительные для каждого брошенного мужа слова: ты поди погуляй, узнай, как не сладко там, на чужих простынях, а потом возвращайся, я буду тебя ждать… Он так часто об этом думал, что сейчас не мог и вспомнить, сказал ли он это на самом деле или же только хотел это сделать. В любом случае он готов был повторить эти слова… Он заранее прощал ее за все те ошибки, которые она собиралась совершить.

Как же ему хотелось в то утро схватить ее, сжать в своих объятиях и вдруг просветленно понять, что весь этот кошмар с Саблером – всего лишь сон! Но, пощупав пальцами затылок и сморщившись от боли (голова-то была разбитой, в волосах запеклась кровь, к врачу он так и не обратился), с ужасом понял, что Саблер не герой его кошмарных снов, что он вполне реален и что, защищая именно его, а не родного мужа, отца своих детей, Надя взяла в руки камень…

Она пошевелилась, застонала, потягиваясь всем телом, и он понял, что жена не спит, а просто лежит с закрытыми глазами и тоже, возможно, осмысливает все то, что должна будет совершить сегодня. Сборы. Великие сборы. Она с детьми покидает его. И он должен молча смотреть на то, как они с Алисой будут укладывать вещи… Он не знал, что предпринять, чтобы этого не произошло. Он видел, что ее не остановить. Но и бездействовать тоже не мог… И тогда он сделал то, на что не решался все эти последние дни: позвонил своему приятелю Харыбину, договорился с ним о встрече, рассказал, что с ним произошло, и попросил порекомендовать ему людей, которым можно было бы довериться и которые могли бы оказать реальную помощь. А ведь он думал, что его тезка будет над ним смеяться в ответ на его просьбу – разве можно в таком деле помочь? Но Харыбин отреагировал быстро, не раздумывая, и дал номер телефона Юлии Земцовой. Ты не смотри, что она молода, она весьма умный и талантливый человек и многое может… Так Аджемов оказался в агентстве. И тот план по изъятию детей, который ему предложила Земцова, показался ему гениальным. Как же он радовался, когда Алиса согласилась ему в этом помогать и когда Горка и Сонечка оказались у мамы, а потом у соседки. Соню надо кормить, он понимал это, когда решил выкрасть собственных детей, и кормить ее должна была грудью мать, Надя. Никто об этом не подумал, кроме него самого. И он промолчал там, в агентстве, так ему хотелось, чтобы все получилось, потому что тогда Надя объявилась бы сама, она бы догадалась, где могут быть дети, в этот же вечер приехала бы к свекрови, и вот тогда между двумя дорогими для него женщинами произошел бы сложный разговор. Но он хотел этого, потому что оставалась надежда на то, что мама найдет те слова, которые не нашел он, чтобы образумить Надю… Даже если Надя воспримет это как предательство – это будет уже неважно. Главное – вернуть ее домой… Хотя разве он не предполагал, чем может закончиться разговор жены и матери? Конечно, приехал бы Саблер, и они бы все равно увезли детей… Как же все было страшно.

И вот теперь, спустя всего несколько часов, все изменилось. Самым невероятным и трагичным образом. Надя арестована по обвинению в убийстве и находится в камере. Дети с Алисой у мамы. Но завтра утром внешне все будет выглядеть как прежде: беглянка возвращена домой (под крупный залог, как кормящая мать), вернутся дети, няня… Словно и не существовало Саблера, будто и не было ничего… Как же так могло все произойти? Ведь Земцова в его присутствии выдумала предлог, чтобы выманить Надю из дома: «Я прямо сейчас позвоню ей и спрошу, знакома ли она с Сергеем Саблером… Она скажет, что да. Тогда я скажу, что с ним случилось несчастье, что ему стало плохо на дороге, что он сейчас находится по такому-то адресу…»

Не зря говорят, что слово материально. Эта женщина из агентства накликала несчастье, с Саблером действительно произошла беда, причем самая большая и необратимая: его не стало… Даже если предположить самое невероятное, что Земцова наняла киллера, который убил Саблера… Он горько усмехнулся. Какой киллер, да и зачем это Земцовой? Внешне она производит впечатление вполне серьезной и нормальной женщины. Она не могла подумать, будто клиент пришел именно для того, чтобы «заказать» Саблера, и не знает, как сказать об этом таким образом, чтобы не называть вещи своими именами… Да и Харыбин не стал бы рекомендовать сомнительных или душевнобольных людей… Но как же так все могло сложиться, что желание клиента было исполнено потрясающе быстро?.. «Дмитрий Александрович, чем мы можем вам помочь?» – «Мне нужно, чтобы она осталась со мной. Надо придумать что-то такое, чтобы она поняла, что настоящая ее семья – это я. Что так, как я ее люблю, ее никто не будет любить…». Вот и придумали. Убили Саблера. Теперь Надя останется со мной, куда ей еще податься? Пройдет время, она успокоится и перестанет оплакивать своего любовника…

Чудовищное совпадение.

Когда Дмитрий наконец смог осознать, что же произошло на самом деле, он поехал к Земцовой. Мысль о том, что Саблера могла убить Надя, показалась ему нелепой. Стало быть, существует настоящий убийца. И как ни стыдно ему было своих предположений по поводу того, что люди Земцовой каким-то образом замешаны в этой странной смерти, больше ему за помощью обратиться было не к кому: он должен во что бы то ни стало найти убийцу Саблера, чтобы Надю отпустили. И не под залог, а совсем… И тогда все встанет на свои места. Жизнь, он верил, постепенно наладится…

– Дмитрий, я понимаю, вы потрясены тем, что случилось с Саблером, и особенно арестом вашей жены, которую подозревают в его убийстве, но вы должны быть объективны и учитывать факты, – говорила бесстрастным голосом Земцова, стараясь не глядеть ему в глаза. – Вашу жену видели сразу после убийства Саблера… Она находилась в его квартире, они разговаривали на повышенных тонах, ругались, скандалили, понимаете? Потом раздался выстрел… Женщина в голубом плаще и голубом берете выбежала из квартиры, ее видели двое свидетелей, которые и прежде встречали ее возле квартиры Саблера вместе с детьми, и он, Саблер, называл ее Надей… Здесь не может быть ошибки или еще одного совпадения: женщину зовут Надя, двое детей, по описанию похожих на ваших, голубой плащ с меховым воротником и берет… Алиби у вашей жены нет. Она же по моему звонку вышла из дома и поехала сюда… Потом, когда она была в моей квартире, ей позвонили и сказали что-то… Моя няня утверждает, что Надя произнесла: «Не может быть… Он не имел права…»

– Ей позвонили? Но кто?

– Конечно, не я. Я звонила ей только один раз. Вполне возможно, что ей позвонили, чтобы сказать о Саблере что-то такое, что расстроило все планы вашей жены и вывело ее из себя…

– И она помчалась к своему любовнику, выхватила пистолет и застрелила его. Как в кино. Она что, носит в сумочке вместе с бутылкой молочной смеси и губной помадой пистолет? И это вы говорите о моей Наде?

– Возможно, она и раньше что-то слышала о нем…

– О чем? Что вы говорите загадками?

– Ей могли позвонить и сказать, что у Саблера есть другая женщина… Соседка утверждает, что женщина, находившаяся в его квартире накануне убийства, обвиняла его в связи с другой женщиной… Понимаете, после вашего звонка, в котором вы просили заняться поисками убийцы Саблера, мы не сидели сложа руки…

– Я поехал на место преступления и сам лично беседовал со свидетельницами, – вступил в разговор сидевший до этого молча Игорь Шубин. – Это две женщины, и обе живут на одной лестничной клетке с Саблером. Они утверждают, что к нему ходили две женщины… Первая – ваша жена, которую видели неоднократно, и он, обращаясь к ней, называл ее Надей. Она в день убийства была там и обвиняла его в том, что он разбивает семью, что он негодяй, что у него, оказывается, есть еще одна женщина, что она видела ее, крашеную блондинку… С блондинкой, которая тоже реально существовала или существует, поскольку ее тоже видели, когда она покидала квартиру Саблера, у этого героя-любовника были сложные отношения… Во всяком случае, свидетельница утверждает, что слышала, как эта блондинка колотила в дверь квартиры и клялась, что не потерпит другую женщину, что удушит своими руками и ее, и ее малолетних детей… Так что картина постепенно проясняется.

– Меня зовут Василий, – вдруг подал голос молодой человек, сидящий на подоконнике и куривший уже вторую сигарету. Земцова и Шубин удивленно переглянулись. – А я думаю, что позвонил Наде в ту минуту, когда она находилась у Юли дома, сам Саблер, который сказал ей самое немыслимое и ужасное, что только могло вывести ее из себя: он передумал брать ее в жены, понимаете? Саблер мог, к примеру, позвонить ей за несколько часов до назначенного времени, когда он должен был приехать за ней и детьми на машине, и сказать, что… что он не любит ее, что женат, что у него есть другая. Да мало ли что… Главное – он бросил ее. Понимаете? И тогда она едет к нему, сама не своя, у нее истерика… Да, раз свидетельница слышала, что речь идет о какой-то блондинке, значит, Саблер предпочел ее… Дмитрий, я думаю, что вашей жене нужен хороший адвокат…

– Ну, Василий, ты и даешь, – покачала головой Земцова. – Если честно, мне это даже в голову не пришло… Ну, конечно, ей мог позвонить сам Саблер!

– И тем не менее, – твердым голосом, медленно повторил свою просьбу Аджемов, – я прошу вас найти настоящего убийцу этого мерзавца… Вы не знаете Надю, поэтому и предполагаете такое… Она не могла его убить, понимаете? Не могла, и все. Но доказательств у меня никаких нет. И это просто чудо, что у меня на момент убийства оказалось алиби… Я был на работе…

– Да, нам об этом известно. Хорошо, Дмитрий, мы будем работать.

– А этот звонок… Ведь у Нади есть телефон, можно посмотреть, кто ей звонил… – Дмитрий выглядел растерянным и подавленным.

– Посмотрим… Постарайтесь взять себя в руки. Не в моей компетенции давать вам психологические советы, но все равно: попробуйте даже в этой сложной и тяжелой для вашей семьи ситуации найти что-то полезное, хорошее для себя. Ведь ваша жена, которую вы так любите, уже завтра утром будет дома. Разве это не то, чего вы добивались и с чем пришли к нам? Вы попросили нас придумать что-то такое, чтобы Надя поняла, что ее настоящая семья – это вы… Но жизнь сама без нас расставила все по своим местам…

– Не жизнь, а смерть, – поправил ее упавшим голосом Аджемов. – Но я не хотел ничьей смерти. И не такой ценой я хотел вернуть себе жену… Думаю, что не открою вам тайны, если признаюсь, что когда я узнал об убийстве Саблера, то подумал…

– …что это мы пристрелили его… Надеюсь, теперь ваше мнение изменилось?

– Да, изменилось. Понимаете, я был не в себе… Но разве мог я предположить, что в убийстве обвинят Надю? Знаете, у меня голова кружится от всего этого…

– Где ваши дети?

– Они у мамы. Сонечка сегодня не получит материнского молока, Алиса с мамой кормят ее молочными смесями… Но завтра, уже завтра Надя будет дома…

Юля подумала вдруг, что Дмитрий не уходит, хотя уже все сказано, по одной-единственной причине: ему страшно возвращаться домой, где сейчас нет ни жены, ни няни с детьми. Но в то же время ему страшно встретиться с женой, он не знает, в каком состоянии она находится и как вообще ему себя с ней вести. Ведь она потеряла самого близкого ей, после детей конечно, человека. Мужчину, которого любила, с которым собиралась жить и защищая которого ударила камнем по голове мужа…

А что, если его алиби – блеф? Что, если его как раз в момент убийства на работе не было? Ведь Аджемов – единственный человек из окружения Нади и Саблера, кого Юля знала, у него был самый веский мотив… Если Надя – не убийца, то и она в первую очередь будет подозревать мужа, и тогда их жизнь в одной квартире превратится в ад…

– Я знаю, о чем вы все сейчас подумали, – вдруг несколько истерично произнес Аджемов и, встав, судорожным движением схватил со стола перчатки и меховую шапку, – что его мог убить я… Но это не так. И алиби у меня настоящее… Поэтому-то я и прошу вас – найдите убийцу Саблера, вы не представляете, как это для меня сейчас важно! Надя не должна считать меня убийцей, так же как и я ее… Мы нормальные люди, понимаете?

– Дмитрий, подождите, Игорь вас отвезет, вам сейчас опасно садиться за руль… И не отказывайтесь, пожалуйста, речь идет не столько о вас, сколько о ваших детях… Теперь, когда ваша жена задержана по подозрению в убийстве, им, вашим детям, очень нужен отец…

– Дмитрий, а что вы можете сказать о вашей няне? – вдруг спросил находящегося уже на пороге Аджемова Василий. – Она не могла убить Саблера?

– Зачем? Вы что такое говорите, молодой человек?

– У меня метод такой: подозревать всех. Что, если ваша Алиса, к примеру, была бывшей женой Саблера или подружкой? И только и ждала момента, чтобы отомстить… Он хотел жениться на ее хозяйке, счастье его было близко, и вот Алиса решает нанести свой удар… вернее, выстрел!

– Вася! – ахнула Земцова, испытывая стыд за Китаева перед клиентом. – Ну что ты говоришь?

– Да человека убили, понимаете? Как раз в тот день, когда к нему должна была переехать его любимая. Кому-то это было как ножом по горлу…

– Игорь, Дмитрий, поезжайте, а то Василий придумает еще что-нибудь…

– Молодой человек, – устало проговорил Аджемов, нахлобучивая шапку по самые брови и натягивая коричневые перчатки, – я понимаю, это ваша работа – подозревать всех, но вы просто не знаете Алису, какой это человек… Больше того, должен вам сразу сказать: эта милая девушка влюблена в меня… Вы же собираетесь беседовать с моей женой, а потому рано или поздно сами узнали бы об этом, потому что Надю это забавляло… Нет, жена не ревновала меня к няне, потому что очень верила в то, что я люблю только ее и что для меня другой женщины просто не существует, но забавлять – забавляло, это именно то определение ее отношения к этой романтической истории… Алиса посвящает мне свои стихи, пишет записки, пытается как-то обратить на себя внимание… Но я не могу быть с ней резок, я понимаю ее чувства и не смею насмехаться над ними… А относительно того, что вы, Василий, включили ее в круг подозреваемых… Она была не заинтересована в смерти Саблера. Если он жив, значит, Надя живет у него, а я остаюсь один, понимаете? Вы улавливаете мою мысль?

– Думаете, у нее был шанс прибрать вас к рукам? – недоверчиво спросил Китаев.

– Кто знает… Во всяком случае, двери моего дома всегда были бы открыты для нее… Я допускаю, что Алиса продолжала бы оставаться няней и жила бы у Саблера, но все равно приходила бы ко мне и рассказывала про детей, помогала бы устраивать встречи с ними… Я думал об этом. Кроме того, у нее алиби. Она же все время находилась с детьми! Можете спросить у моей мамы. Предлагаю не тратить время и силы на эту версию…

Он закончил говорить, посмотрел на Шубина, переминавшегося рядом с ним с ноги на ногу, извинился:

– Я отнимаю у вас слишком много времени…

– Не забудьте, что завтра я жду вашего звонка… Как только почувствуете, что Надя готова к разговору, позвоните, и мы приедем… Если она ни в чем не виновата, то сама будет заинтересована в нашей встрече… Дмитрий, присмотритесь к своей жене, к ее поведению, послушайте, что она будет говорить… Все это крайне важно для расследования. Возможно, она знает имя любовницы Саблера…