Властелин небес

Глава 9

Горы близ Маунта, июнь 1306 года

Дэллас Макдональд понимал, что потребуется еще немало неимоверных усилий, чтобы завершить дело, начатое в Грейфрее. Узнав о смерти Реда Каммингза, Эдуард немедленно назначил Аймера де Валенсо, графа Пемброкского, двоюродного брата убитого, главнокомандующим военными силами англичан в Шотландии. Без колебаний Аймер де Валенсо выехал на север во главе шеститысячной армии, которая огнем и мечом карала тех, кто восстал против короля Эдуарда.

– Говорят, что граф Пемброк заточил в темницу епископа Ламбертона и епископа Визарта, – сказал как-то Дункан, когда они сидели с Дэлласом у лагерного костра. – Их не повесили вместе с остальными.

Дэллас мрачно кивнул.

– Да, так говорят, – он подбросил полено в костер. – Не знаю, как считает Брюс, но от Аймера де Валенсо трудно ждать милосердия даже по отношению к служителям божьим.

– В молодости они вместе были во Франции, поэтому Брюс не будет слушать никаких доводов против графа Пемброка. Клянусь, не стоит доверять врагу, когда этот враг на службе у англичан.

– Я говорил об этом на последнем совещании. Дэллас уставился на огонь.

– Брюс рассердился на меня, сказал, что де Валенсо человек чести, и никогда не нарушит слова.

– Брюс слишком много времени провел во Франции и слишком мало в Шотландии: Будь он настоящим горцем, он доверял бы только тем, кто родился на нашей земле, – проворчал Дункан.

– Надеюсь, что за свое доверие Брюс не поплатится головой.

Дункан передернул плечами:

– Разбудить спящего дракона – этого мне еще не доводилось видеть, Дэллас. Давно уже никто не пытался.

– Да, но когда знамена войны развернуты, бой идет не на жизнь, а на смерть, и никто не снизойдет до милосердия, и никто не вспомнит, что у войны тоже есть законы. Мы и так уже потеряли немало преданных сынов Шотландии. Нет, Англии и ее сторонникам доверять нельзя.

– Но для Брюса это горький урок. Дэллас подбросил еще одну ветку в костер, искры взвились, точно стая крошечных мотыльков.

– Но для меня это тоже урок. У Брюса едва наберется четыре тысячи человек, из них лишь несколько сотен – опытные воины. Чтобы победить Эдуарда, нужна не одна только сила.

– Нам необходимо мужество и милость божья, – при этих словах Дункана Дэллас бросил на него скептический взгляд.

– Милость божья давно гниет в английской тюрьме. Боюсь, что даже епископы обречены, бог отвернулся и от них.

– Нет, Дэллас! – в ужасе воскликнул Дункан. – Не говори так! Это кощунство!

Дэллас тяжело вздохнул и вновь поправил огонь.

– Не пугайся, ничего дурного я не хотел сказать.

– Прочитай молитву! И немедленно! Когда Дэллас послушался, Дункан вздохнул с облегчением. Он вытянул ноги, сгорбился, опершись на землю двумя руками. Дэллас хмуро посмотрел на брата:

– Ты устал, Дункан.

– Самую малость. Столько дел и так мало времени.

– Да, – Дэллас проследил за взглядом Дункана, рассматривающего крошечные точечки костров.

Дэллас не раз испытывал отчаяние, смешанное с хмурым недоумением. Черт возьми! Ему редко приходилось видеть столь неорганизованных солдат. Многие только и умеют, что обращаться с серпом и вилами. Некоторые вообще никогда не держали в руках меча, а от них ждут, чтобы они победили в войне с английскими воинами, которые с пеленок знают, что такое сражение. Но победить необходимо. Необходимо!

Дэллас даже не заметил, что произнес последние слова вслух.

– Да, если мы сейчас потерпим поражение, – отозвался Дункан, – то от наших замков не останется камня на камне. Не будет ни Донана, ни Ская – мы превратимся в добычу для коршунов.

Его голос стал очень тихим.

– Нас всех повесят.

– Ты так говоришь, как будто это уже произошло. Ты готов сдаться на милость англичан, Дункан?

Дэллас ожидал, что в глазах брата вспыхнет огонь гнева или зазвучат слова протеста. Но Дункан только пожал плечами. Дэллас, нахмурившись, смотрел на него. Конечно, Дункан еще очень юн и не привык к тяготам войны. Может быть, он слишком многого от него ждет? Куда подевался вечно задорный дух Дункана? Где его улыбка'? Где его веселые песни?

Дэллас готов идти до последнего во имя дела Брюса. Но вид младшего брата, утратившего веру и жизнерадостность, крайне угнетал его.

– Отвлекись, приятель, – ткнул Дункана в бок Дэллас. – Спой что-нибудь. В этот вечер так хочется чего-нибудь веселого, бодрого.

– Нет, Дэллас. Что-то мне не поется.

– Значит, тебе хочется сбежать от нашего костра к той резвушке, которая сегодня днем строила тебе глазки. Неужели свидание с этой красоткой для тебя важнее, чем общество брата?

Дункан наконец-то усмехнулся, однако довольно вяло.

– Наверняка, ты бы не упустил своего сейчас, если бы не был женат на Изабель.

Дэллас перестал улыбаться.

Изабель… Стоило только произнести ее имя, и Дэллас представил ее полные тайны глаза, длинные черные волосы, бледное лицо. Когда-то он думал, что их ^свадьба, их брачная ночь сделают ее счастливой… Но он ошибался. Она отдалась ему, но только однажды. И то потому, что проиграла пари.

Теперь же Дэллас не знал, сможет ли он когда-нибудь вновь быть с нею в Постели. Он хотел ее. У него сжималось сердце, когда он думал о том, что будет держать ее в объятиях. Но после того как он сообщил ей, что она едет вместе с ним в лагерь Брюса, Изабель отвергала все его попытки приблизиться к ней и держалась на расстоянии с мастерством умелого стратега. На людях играла роль послушной жены, наедине с ним она превращалась в недоступную незнакомку.

Дэллас передернулся, вспоминая ее испуганный взгляд, когда он сообщил, что она не останется в Донане. Он тогда вернулся с совещания и тут же рассказал Изабель, что через несколько дней они покидают Донан. Она побледнела, темные глаза ее округлились.

– Неужели ты считаешь, что я последую за тобой? – выкрикнула она. – Туда, где твои воины будут убивать представителей моего рода, солдат моего короля.

– Да, миледи.

– Как ты можешь говорить подобное? – не дожидаясь ответа, она быстро пересекла спальню и подошла к окну, выходившему во двор. Не глядя на Дэлласа, она продолжала задавать вопросы.

– Что дает тебе право считать, что я готова скакать через всю Шотландию вместе с бандой преступников? Неужели я похожа на предательницу? Я тоже могу быть преданной своим идеалам, как ты предан своим.

Она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо.

– Я не поеду. Я не поеду с тобой. Да, я вышла за тебя, но я все еще Макдугалл, подданная короля Эдуарда.

Ее резкий тон вызвал в нем гнев.

– Ты моя жена!

Она вздернула подбородок.

– Да, но клянусь, я не последую за тобой на поле боя во славу Роберта Брюса. Отошли меня домой к моей семье или оставь здесь, но не заставляй играть роль обозной красотки!

– Ты слишком горда для подобной роли, слишком высокого происхождения?

– Моя гордость тут ни при чем. Он сощурил глаза:

– Тогда в чем же дело?

– Мой лорд, я твоя жена перед богом и людьми. Но меня продолжают считать врагом и Брюс, и твои братья. Что за жизнь меня ждет в походе?

Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

– Разве ты не осознаешь, что мне чуждо то, за что борешься ты и твой король? Меня воспитали как подданную Англии.

– Но ты могла изменить свои взгляды.

– Ты сошел с ума! Брачная клятва и ночь в постели с тобой не могут изменить образ моих мыслей, мой лорд.

– И это все, что связывает нас? Несколько обещаний и одна ночь страсти? – пробормотал он. – Я рассчитывал на большее. Я думал, что ты относишься ко мне с нежностью. Я знаю, что мы провели вместе немного времени, но все же я чувствую, что наша любовь еще расцветет, – проговорил он и подошел ближе. – Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Из чувства любви?

– Да. Мое сердце хочет, чтобы ты была рядом.

– А может быть, этого жаждет твоя гордость? Или опасения? Может быть, ты думаешь, что меня освободит Дэвид Каммингз, и тогда ты вряд ли увидишь свою жену?

Он умолк. Было слышно, как бьется его сердце. В ее словах была доля истины.

Она улыбнулась:

– Именно этого ты и опасаешься, не так ли, мой лорд? Ты думаешь, что я откажусь от брачных клятв, как только ты исчезнешь за порогом?

Она глубоко вздохнула, стараясь перевести дыхание. Ее взгляд стал более покорным.

– Ты привез меня в Донан, заставил выйти за себя замуж, заманил в постель. Отлично, мой лорд! Я твоя собственность, и, если тебе угодно, чтобы я следовала за тобой и Брюсом через всю Шотландию, значит, я должна согласиться и на это? Но я этого не сделаю. Никогда, – сказала она и пристально на него посмотрела. – Если ты заставишь меня, то разрушишь ту толику нежности, которую я испытываю к тебе, Дэвид Макдональд.

Последние слова удивили его.

– Нежности… – повторил он. – Значит, в твоем сердце есть капля нежности ко мне?

– Да, есть. Но помни, в Шотландии сердце – ненадежная вещь. Многие сердца очень скоро перестают биться, пронзенные мечами врагов.

Дэллас сжал зубы. Ему показалось, что он вновь услышал последнее предупреждение Изабель, словно его принес из прошлого свободный ветер.

Дэллас потянулся за новой веткой, стараясь забыть разговор с женой. Легче думать об этих долгих неделях дороги, о том, где лучше разбить лагерь, как трогаться отряду в путь. Хотя Изабель и держала его на расстоянии, он чувствовал, что она понемногу смягчается. Во время обеда она больше не хранила гордое молчание. Иногда она давала какой-нибудь совет. И даже улыбалась.

Но болыпе ничего.

Его кулаки сжались, дыхание участилось. Боже, как она нужна ему! Как он хочет видеть ее рядом с собой! Ласковые руки обнимают его, мягкие губы шепчут что-то нежное. Но он не может заставить ее, не может рисковать теми чувствами, которые она все-таки к нему испытывает. Он должен подождать, когда Изабель сама придет к нему, без какого-бы то ни было принуждения с его стороны.

– Ты слышишь меня, – раздался голос Дункана. Дэллас разжал кулак, взял еще ветку, подбросил в огонь. Подняв глаза, он увидел, что Дункан наблюдает за ним не без любопытства.

– Я задумался, Дункан.

– Да, я заметил. – Дункан подсел поближе к огню. – Я спросил, спит ли уже Изабель.

– Она в своей палатке. Дункан кивнул:

– Она стала мягче относиться к тебе, Дэллас.

– Да? В самом деле?

Дэллас облокотился на камень.

– Она говорила мне, что не хочет участвовать вместе со мной в походе, потому что я поддерживаю Брюса. Я должен был отослать ее к нашему отцу. Или даже еще лучше – отослать ее в Галловей, как она просила. Тогда, возможно, она не считала бы, что я поступаю с ней дурно.

Легкая улыбка пробежала по лицу Дункана.

– Однажды ты сказал, что она только средство твоей мести. Так ли это?

– Ты же знаешь, что так оно и было, – мрачно пробормотал Дэллас. – Я иногда тоже бываю дураком, на что ты при первой же возможности намекаешь. А сейчас я думаю только о том, что, если вернется разведка с донесением, что войска Эдуарда неподалеку, то это значит, что Изабель в опасности.

– Итак, что ты решил? Дэллас передернул плечами.

– Говорят, что Брюс отсылает многих женщин шотландских семей далеко на север или же в Килдраммский замок в надежде, что Найджел сможет защитить их от людей Пемброка.

– Ты находишь это разумным?

– Не знаю, – отозвался Дэллас и еще больше помрачнел. – Может быть, так и надо было поступить, но сейчас это уже слишком опасно.

– Почему?

– Здесь, на этой дороге, за нами следят. Мы мужчины, которых считают преступниками. Риск слишком велик. Я не верю тому, что Эдуард будет милосерден к нашим женщинам и детям. Если он посадил под замок даже слуг божьих, то наших женщин может ждать и худшее.

– Это на него похоже, – с горечью в голосе признал Дункан.

– Да.

– Если хочешь, я могу отвезти ее обратно в Донан. Дэллас несколько удивился, затем покачал головой:

– Нет. Не стоит этого делать. Хотя я очень хочу, чтобы ты бы подальше отсюда, я не могу так рисковать: даже, если ты доберешься до Донана, не исключено, что Макдугаллы уже будут ждать у ворот замка.

Дункан напрягся:

– Я тоже для тебя обуза? Словно какая-нибудь женщина. Это ты хотел сказать?

– Нет, брат. Я просто боюсь за тебя. Боюсь за Изабель. Если кого-нибудь из вас схватят, то для меня это будет ужасно.

Дункан какое-то время помолчал, затем тихо сказал:

– Я думаю, ты очень любишь свою жену.

Дэллас внимательно посмотрел на него. Легкая улыбка пробежала по губам юноши, в голубых его глазах засверкали озорные искорки.

– Ведь так? Не надо, не отвечай. Я вижу, что ложь уже готова сорваться с твоих губ. Может быть, мне прокричать это так, чтобы слышали верхушки сосен? Дэллас Макдональд любит женщину из рода Макдугаллов!!! Как забавно, какая сладкая месть! Нет, Дэллас, не надо!

Дункан со смехом вскочил, стараясь увернуться от цепких пальцев разъяренного Дэлласа.

– Это правда, правда! – кричал Дункан. – Пали ваша мощь и бесстрастность!

Дэллас перемахнул через поваленный ствол, но Дункан оказался проворнее. Прыгая с камня на камень, он продолжал ловко увертываться. Погоня завела их на опушку леса, где стояло всего несколько палаток. Оба перепрыгивали через поваленные деревья, словно у них выросли крылья, пока Дункан не совершил ошибки: он не рассчитал прыжок, и уверенная рука Дэлласа ухватилась за его тунику. Юноша тут же потерял равновесие. Дэллас навис над ним, прижимая его к земле. Дункан жалобным голосом умолял брата отпустить его, пока ему не переломали все кости.

– Ты огромный тяжеленный осел! – выдохнул Дункан, когда Дэллас чуть ослабил хватку. – Слезь!

– Всему свое время, – сказал Дэллас, теперь уже не руками, а коленями прижимая к земле плечи Дэлласа. Он в упор посмотрел в глаза младшего брата.

– Здесь довольно темно. Эту поросль на твоем подбородке, которую ты так лелеешь, вполне можно принять за пятна грязи. Может быть, мне ее смыть?

– О, нет! Я знаю, что она нравится одной красотке.

Глаза Дункана заблестели от лунного света.

– А как ты думаешь, красавица будет продолжать любить тебя, если я обрею половину твоей бесценной бородки? – Дэллас вынул кинжал, делая вид, что собирается проверить, насколько он остр, на влажных листьях, которые устилали землю.

– Только попробуй, и я позабочусь о том, чтобы тебя зашили в мешок и бросили в воды Дия, – сумел вымолвить Дункан между взрывом смеха и попыткой набрать воздух в легкие.

– Может быть, прямо сейчас? Хотелось бы мне это увидеть.

Дэллас изменил позу, чтобы позволить Дункану встать, но в этот момент у него за спиной раздался какой-то звук. У него даже не было времени пригнуться. Что-то тяжелое пролетело рядом с его ухом.

Естественной реакцией для Дэлласа была атака. В одно мгновение он развернулся и вместе с нападавшим, завернутым в плащ, упал на землю. Обнажив кинжал, он приставил его к горлу незнакомца, и только потом издал изумленный возглас:

– Изабель! Боже праведный, что ты здесь делаешь?

Вне себя от гнева он смотрел на бледное лицо с испуганными глазами. Тело Изабель слегка вздрогнуло, и тут Дэллас вспомнил о кинжале, который держал у ее горла. Вскочив на ноги, он увлек Изабель за собой.

Она стояла молча, дрожащей рукой отряхивая с плаща мокрые листья.

– И все же, что ты здесь делаешь? В лесу, где тебя может обидеть любой солдат?

– Оставь ее, Дэллас, – вмешался Дункан. – Разве ты не видишь, что она испугана до смерти.

– Не настолько, чтобы не предпринять попытку проломить мне голову.

Носком сапога Дэллас отшвырнул полено, которым запустила в него Изабель.

Подбородок Изабель гордо вздернулся – такой знакомый жест!

– Я услышала голоса, узнала голос Дункана. Подумала, что на него напали.

– И вместо того, чтобы позвать меня или кого-нибудь из мужчин, ты решила сама кинуться ему на выручку?

Дэллас грубо выругался:

– Это или выдумка, или что-нибудь похуже, – прищурив глаза, сказал он. – Думаю, просто ты хочешь сбежать.

– Да. И поэтому я решила разбить тебе голову ради Эдуарда.

Она сделала шаг к нему, не опуская глаз.

– Если тебя интересует все до мельчайших подробностей, Дэллас Макдональд, я пошла в лес по своей надобности, а, возвращаясь в свою палатку, куда ты столь благородно меня заточил, услышала голос Дункана. Вот я и устремилась сюда на помощь.

– А если бы ты услышала мой голос, то проскользнула бы мимо?

– Конечно, – ее брови взметнулись при этих словах, щеки покраснели. – Вы удивлены моей откровенностью, лорд Ская?

Дэллас схватил ее за локоть и резко развернул, собираясь отвести в палатку. Но тут вмешался Дункан.

– Дэллас, зачем ты так злишься? Подумай о том, что завтра ты можешь погибнуть, и последнее воспоминание Изабель о тебе, если ты не вернешься, будет неприятным. Ссориться сегодня – дурной знак.

– Если ты не вернешься? – повторила Изабель, взглянув на мужа.

Ее лицо заливал бледный свет луны, пробивающейся сквозь ветви деревьев.

– Куда ты едешь?

Дэллас ничего не ответил, но вдруг раздался голос Дункана.

– Завтра он уезжает в разведку к Пемброку. Если он не вернется, то я обеспечу вашу безопасность.

Дэллас почувствовал, как взгляд Изабель стал еще более тревожным. Ничего не сказав, Дэллас решительно повел свою жену в сторону палатки.

– На разведку? К Пемброку? – спросила Изабель, как только они оказались одни в палатке. – Это же безумие!

Дэллас передернул плечами, засунув большие пальцы за пояс. Свет от маленькой лампы бросал на стены тени.

– Это не безумие! Я не верю в то, что Пемброк умеет держать слово.

– Но если Брюс ему доверяет, то почему же не доверяешь ты?

Проведя рукой по своим светлым волосам, Дэллас еле слышно выругался, а затем пояснил:

– В юности Брюс вместе с Пемброком был во Франции. И он будет доверять Пемброку до тех пор, пока лично не убедится в предательстве. Пока ему не докажут, что Пемброк за англичан. Вот я и иду за этими доказательствами.

– Как благородно! А если тебя убьют, пока ты будешь их искать? Разве это принесет пользу Брюсу?

Он глянул на нее, насмешливо изогнув бровь. Жест, который так ненавидела Изабель.

– Тебе небезразлично, если я погибну, сраженный мечом какого-нибудь англичанина, милая моя женушка?

– Конечно, – ответила она и заметила, что появившееся в его глазах удивление, сменилось усмешкой. Изабель быстро добавила:

– Я рискую оказаться в весьма сложной ситуации.

Дэллас расхохотался.

– Как ты печешься о собственной персоне, Изабель.

– Глупо не заботиться о себе, Дэллас Макдональд. Ибо тебе-то уж я совершенно безразлична. – Это неверно. Разве я не взял тебя с собой?

– Куда? В поход? Чрезвычайно безопасное местечко! Самое безопасное во всем королевстве Роберта Брюса!

Изабель опустила длинные ресницы, чтобы скрыть взгляд. Разумеется, она понимала, что Дэллас сделал ради нее все необходимое. Странно, что последнее время ее мысли перепутались и в большинстве своем были мучительны.

С одной стороны, ее бы обрадовало известие о том, что все войска Брюса в Перте уничтожены, с другой – она знала, что в долинах безжалостно расправляются со всеми, кто сочувствует Брюсу, не щадя ни женщин, ни детей. Когда речь идет о власти, англичане не знают, что такое сострадание.

Ходили слухи, что Эдуард не раз называл коронацию Брюса фарсом, дескать, какая-то жена графа Буканы подошла и надела обруч ему на голову…

Но подобные словесные издевательства не уменьшали число сторонников Брюса. Несмотря ни на что, Брюс пробуждал надежду, любовь и доверие в тех, кому небезразлична Шотландия.

Странно! Но это вызывает даже восхищение. Изабель начинала понимать, что такой человек, как Дэллас, готов пожертвовать всем ради своего короля.

Дэллас – загадка для нее.

Невзирая на то, что Изабель страшно разозлилась, когда Дэллас взял ее с собой в поход, за последние несколько недель она, сама того не желая, начала восхищаться своим мужем, его силой и честностью, даже тем, что он готов идти за Брюсом через все горы Шотландии. За это время он не предпринял ни одной попытки увлечь ее в постель. Они жили в одной палатке, но он даже не пытался прикоснуться к ней, хотя в его глазах она Часто замечала желание. Она догадывалась, что он ждет, когда она сама позовет его. Когда-то он выиграл пари, но больше не собирался играть. Война сделала его серьезным. Нет, он не придет к ней, если не будет уверен, что она его ждет.

В какой-то степени она чувствовала себя оскорбленной, хотя во всем этом таилась неведомая доля иронии. Раньше ей были не очень понятны переживания других женщин. Как все ужасно! Нет, она не хочет, чтобы он касался ее, и одновременно чувствует себя задетой в связи с тем, что он даже не пытается склонить ее к близости.

Сможет ли она когда-нибудь понять себя самое? Этот вопрос Изабель уже не раз себе задавала – совершенно безуспешно.

Теперь, зная, что он идет на смерть во имя своих идеалов, Изабель чувствовала, как тает ее обида, чувствовала, что она, пожалуй, даже ревнует Дэлласа. Что же такое эта честь, которая ведет его за собой, и он готов подставить грудь под удары, рисковать собственной жизнью. И даже готов согласиться, что их любовь менее важна, чем цель, ведущая за собой.

Верх палатки закачался на ветру. Звук показался слишком громким, впрочем, Изабель была даже этому рада, рассчитывая, что это поможет ей отвлечься от мыслей.

Дэллас хранил молчание. В глазах его застыла печаль. Изабель почувствовала, что ей стыдно: она его жена и готова расстаться с ним, возможно, навсегда, без единого доброго слова.

– Мой лорд, – сказала она, – если ты собираешься уезжать, и это так рискованно, то, по крайней мере, тебе стоит хорошо поесть и отдохнуть. Подать тебе ужин?

Это было одно из самых благороднейших предложений: подобно служанке подать ему мясо и хлеб.

По выражению его лица Изабель могла догадаться, что он тронут.

В знак согласия Дэллас хмуро кивнул головой:

– Если это доставит тебе удовольствие.

– Это действительно доставит мне удовольствие.

Испытывая неловкость под мрачным взглядом Дэлласа, Изабель достала круглый хлеб и кусок холодного мяса, оставшиеся от обеда. Она положила все на деревянный поднос, налила вина из фляжки в простой кубок с незатейливой резьбой. В армии Брюса было не до роскоши и изобилия, однако самое необходимое найти было можно. Палатки, хотя и не из шелка, но из прочной водонепроницаемой ткани. Ложем нередко служили несколько шкур, брошенных прямо на землю. Все было просто и принималось, как должное.

Дэллас присел на походную табуретку и принялся за еду, затем поднял глаза. Изабель спокойно встретила его взгляд, ожидая лишь благодарности за ужин.

Но вместо этого Дэллас достал из кармана свернутый пергамент и протянул Изабель.

– Прочти это, миледи.

Она взяла его, но разворачивать не стала.

– Прочти и береги этот документ на будущее. Если я погибну, то половина того, чем я владею – твоя. Если Брюс победит, остальное достанется моим братьям. Если же… если он не победит, ты не потеряешь ничего. Твоя семья поможет тебе и будет рада, что я все-таки позаботился о тебе так, как мог.

– Но… – она почувствовала, как к горлу подкатил комок. – Но почему ты не оставишь все братьям?

– У них есть свои земли. Я лорд Ская, и я хочу, чтобы Скай достался тебе, если я погибну.

– Я… я даже не знаю, что и сказать!

Она посмотрела на неразвернутый свиток, затем вновь подняла глаза. Дэллас устало смотрел на полупустой кубок. Не поднимая глаз, он тихо сказал:

– Если я не вернусь, то Дункан доставит тебя в Скай. Я надеюсь, что ты не будешь рисковать и вернешься к семье и Дэвиду Каммингзу только после окончания войны.

Она смотрела на него в трепещущем свете лампы: на золотистые волосы, широкие плечи, на решительные черты склоненного лица.

– Ты хочешь оставить мне Скай, мой лорд? Но если ты погибнешь, может случиться так, что я выйду замуж за Дэвида Каммингза, Макдональды потеряют Скай.

Его губы изогнулись в кривой улыбке.

– Без помощи моих братьев ты не удержишь Скай.

– Понятно, – она хмуро глянула на свиток. – Скай останется у меня только в том случае, если Роберт Брюс победит. Или, если я останусь среди Макдональдов. Этот великодушный дар всего лишь условность.

Он с досадой взмахнул рукой. Голос стал низким.

– Ты ничего не поняла. Это компенсация за то, что я женился на тебе без разрешения твоих родителей, похитил, – он поднял, наконец, глаза. – И потащил тебя в небезопасный военный поход.

– Значит, это компенсация, мой лорд?

– Да, – сказал он и отвернулся от нее, сжав челюсти. – Прими это, как знак тех чувств, которые я к тебе испытываю. Это единственный способ сказать то, что не было между нами сказано…

Ее сердце замерло. Никогда еще он не был близок к тому, чтобы признаться, что любит ее. Не в силах собраться с мыслями, Изабель нервно разглаживала складки одежды, с которой упало несколько листьев, прилипших во время потасовки в лесу. Возможно, она ему действительно небезразлична, может быть, он действительно любит ее? Она вспомнила, как великодушен был Дэллас в день их свадьбы – какими недовольными взглядами были встречены цвета Макдугаллов, но это же был его подарок. Никто в Донане не посмел возразить. Он дал ей свое имя. Он старается защищать ее. Отрицать это – значит оскорбить Дэлласа.

Невольно она вспомнила, как благородно он вел себя в брачную ночь, ласки и поцелуи во время их последней ночи. Нет, она больше не в состоянии призывать на помощь здравый смысл. Одинокие ночи скрашивались мечтой видеть его, ощущать его рядом, а утренний рассвет заставлял сердце чувствовать пустоту.

Она непроизвольно вздрогнула.

– Холодно, миледи?

Она покачала головой. Ночи в горах даже летом прохладны, на ней было довольно теплое платье и плащ.

– Нет, – сказала она после секундного раздумья. – Я просто думаю о том, что может случиться.

– Я же говорил тебе, что ты будешь в безопасности.

– Но я думаю не о себе, а о тебе, мой лорд.

Он поднял брови. Что-то сверкнуло в его глазах, но опущенные ресницы тут же пригасили этот блеск. Он отвернулся, слегка передернув плечами:

– Не стоит, миледи, говорят, я живуч, как кошка.

Она улыбнулась. Его голос стал низким – таким он бывал, она уже знала, в минуты волнения. Значит, он смущен.

Изабель глубоко вздохнула, двинулась к столику, чтобы положить на него свиток.

– Я люблю кошек, как тебе известно. Какое-то время его глаза молча следили за ней.

– Да, я это заметил, – ответил он наконец.

И вдруг, набравшись смелости и отчетливо осознавая, что вступает в тот мир, из которого уже никогда не сможет вырваться, Изабель прошептала:

– А еще я люблю отважных мужчин, готовых рисковать жизнью во имя своих идеалов. Я хочу, чтобы ты знал, я горжусь своим мужем.

Она глубоко вздохнула и произнесла слова, которых он так долго ждал.

– Могу я сегодня разделить с тобой ложе, Дэллас?

Какая тишина…

Раздавалось только шипение горячего масла в лампе, в то время как где-то снаружи завывал ветер, качал ветви деревьев. Иногда палатка вздрагивала, как парус. Донесся печальный крик ночной птицы.

Изабель услышала, как дышит Дэллас, как бешено колотится ее собственное сердце. Он протянул к ней руки…

Как будто во сне она упала в его объятия; щека прижалась к груди, чтобы подслушать нарастающий ритм сердца. Она, должно быть, сходит с ума, чувствуя такую безумную радость от его прикосновения.

– Изабель, – его голос был низким, густым. – Изабель, ты хочешь сказать, что… Что ты хочешь быть со мной по своей собственной воле, а не подчиняясь моей?

Нет, она уже не может отступать.

– Да, – ответила она и почувствовала, как напряглись его мускулы. Она уткнулась лицом в его грудь, чтобы слова ее не звучали так пронзительно. – Ты был прав, утверждая, что однажды я приду к тебе, мой лорд. Я полностью в твоей власти.

В течение нескольких минут он молча держал ее в объятиях. Слова были излишни. Ничего не было нужно. Единственное, что существовало сейчас для Изабель, – так это то чувство, которое росло и росло в ней с того самого момента, когда она увидела Дэлласа в Инверлоке с Мэри Росс на плече.

После этого она познала и страх, и гнев, и предательство: семья так и не попыталась ее освободить… И то восхищение, которое крепло в ней – восхищение Дэлласом Макдональдом, человеком, достойным любви и преданности.

ЛЮБОВЬ. Да, именно это чувство, невзирая на все ее желание ему воспротивиться, стало всеобъемлющим.

В последние недели, глядя на поруганную Шотландию, в которой Эдуард уничтожает все, что казалось ей незыблемым, Изабель стала понимать, почему Дэллас принял сторону Роберта Брюса.

Даже отдавая себе отчет, что каждый ее вздох может стать последним, зная, что каждый рассвет может смениться сумерками смерти, она призналась себе, что готова пойти за Дэлласом. Конечно, иногда трудно сдержать гнев, в чем-то невозможно с ним согласиться, но она готова быть рядом.

Теплое дыхание Дэлласа коснулось ее волос. Он нежно погладил их, затем медленно, словно убаюкивая, положил руку ей на затылок. Теперь Изабель смотрела прямо ему в лицо.

В его глазах пылал огонь желания. Дэллас склонился над ней, коснулся голубой жилки на шее. Губы ощутили участившийся пульс.

Изабель закрыла глаза, отдаваясь чувству, которое было сильнее всего, что ей было известно. Ее тело невольно отвечало ритму его движений. Руки инстинктивно ласкали его спину и плечи…

Изабель… Изабель, милая моя, прекрасная Изабель.

Он взял ее за подбородок, поцеловал в губы. Глаза Изабель были закрыты, только длинные ресницы отбрасывали неровную тень на щеки, горящие от возбуждения. Этот жар был ему знаком – его тело тоже заполняет огонь. Дэллас медленно поцеловал уголок ее рта, затем – другой, почувствовал, как дрожат ее губы.

Черт возьми! Он тоже дрожит, его мускулы напряжены, но он не должен торопиться, он не должен пугать ее.

– Изабель. Моя прекрасная Изабель! Прижатые к ее рту губы издавали лишь низкие, приглушенные звуки. Свой собственный голос Дэллас слышал словно издалека, звуки сливались со все усиливающимся стуком сердца. Ее руки соскользнули с его плеч, стараясь перевести дыхание, она ухватилась за край его туники.

Слегка склонившись над ней, Дэллас легко оторвал Изабель от пола. Она не протестовала. Он услышал только легкий вздох. Свет лампы метался по стенам палатки. Не отрывая взгляда от ее глаз, Дэллас опустил Изабель на кипу шкур, лежащих на полу.

У него перехватило дыхание, когда он прочел в ее взгляде доверие. Доверие, которое он никогда не обманет. Сегодняшняя их близость прикует его к ней, словно железные кандалы, но как хочет он, как жаждет этой несвободы! Так умирающий от жажды мечтает о глотке воды.

Не отрывая губ от ее рта, он развязал ее пояс, медленно снял платье. Когда она осталась в одной тонкой сорочке, он замешкался, глядя на нее.

Как же она хороша! Длинные ноги, прекрасно очерченные бедра, узкая талия, маленькая упругая грудь, просвечивающая под тонкой материей. Темные волосы, освещенные лампой, блестели. Лицо казалось выточенным из слоновой кости.

Его голос был удивительно хриплым. – Боже, никогда не думал, что женщина может быть столь прекрасна!

Изабель отвернулась, взгляд следил за мечущимися тенями: Затем она вновь посмотрела на Дэлласа, словно задавая немой вопрос о возможном изъяне, который он мог бы обнаружить. Подбородок ее был гордо вздернут, щеки зарделись от смущения. Гордая женщина, знающая себе цену, но не желающая выставлять свои достоинства напоказ.

Дэллас почувствовал, что такая Изабель нравится ему больше, чем если бы она оказалась прелестной скромницей или бесстыдной красавицей.

Он сел на сложенные на полу шкуры, не в силах оторвать взгляд от тела своей жены. Будто предчувствуя его нерешительность, Изабель протянула ладонь.

Дэллас тяжело дышал, только сейчас заметив, что у него перехватило горло.

Вот она совсем рядом. Он взял ее за подбородок, наклонился вперед всем телом, чтобы прижаться ртом к ее губам. Она поцеловала его в ответ ласковыми, чуть дрожащими губами. Дэллас коснулся шеи и плеч Изабель, ощутив их трепет.

Его пальцы медленно кружили в том месте, где нежная кожа не была прикрыта кружевом сорочки. Затем его рука скользнула под тонкую материю, сжав округлость груди.

Изабель закрыла глаза.

– Дэллас…

Он уже слышал эти чувственные нотки в ее голосе, но все же намеренно не спешил, развязывая узелки на плечиках сорочки. Неяркий свет лампы не мог скрыть красоты ее обнаженного тела. Дэллас замер. Медленно он отвел глаза от соблазнительных форм.

Неужели это он сам выдумал для себя дьявола, который мучил его столько дней? Другой на его месте спал бы со своей прекрасной женой каждую ночь. Но этот другой не был женат на Изабель Макдугалл.

Он начал целовать ее лоб, затем губы скользнули к виску. Он тихо ласкал ее, зажигая огонь страсти на нежно-розовом изгибе ее шеи и плеч.

Ее руки без устали двигались – она расстегивала пуговицы его рубашки, потом развязала пояс, который яркой змеей лег на полу рядом с кучей шкур.

Дыхание Дэлласа становилось все более прерывистым, хриплым. Было видно, что он с трудом сдерживает себя.

– Дэллас, – вновь позвала она. Он поднял голову, чтобы заглянуть в озера ее глаз – темные, наполненные неведомым ему доселе чувством – глаза Изабель горели над ним. С трудом он смог промолвить:

– Да, милая?

– Дэллас, достаточно…

Пораженный, он уставился на нее. Неужели она хочет, чтобы он остановился сейчас? Затем Дэллас увидел, что ее руки нетерпеливо касаются его поясной туники. Он все понял.

– Да, моя прелесть, – улыбнулся Дэллас. – Достаточно медлить.

Его глаза заблестели – догадался, что понял правильно… Дэллас отбросил рубашку, тунику, затем поднялся, чтобы снять ботинки и широкие клетчатые штаны. Изабель отвернулась.

Затем его большое тело вновь оказалось рядом, и она задрожала, почувствовав его желание, ощутив нечто твердое, упирающееся в ее мягкий живот.

Он молча держал ее в объятиях, ожидая, когда она расслабится, затем снова поцеловал ее.

На этот раз она отозвалась на поцелуй почти с той же страстью, которая охватила и его. Его натиск вдавил ее в меховые подушки, руки и рот Дэлласа продолжали исследовать линии ее тела. Затем он опустил голову и коснулся губами соска. Она слабо вскрикнула. Ее пальцы вонзились в смуглую кожу его обнаженных плеч, тело выгнулось от сладкой боли…

Через мгновение он поднял голову. Ее глаза были широко открыты, затуманены наслаждением, губы приоткрыты от прерывистого дыхания.

Колено Дэлласа нащупали ее бедра, чуть разведя их. Она не протестовала, только прикусила нижнюю губу, когда ощутила его фаллос, прижимающийся к влажному теплу ее тела.

– Тебе не будет так больно, как в прошлый раз, милая, – глухо сказал он.

Она беззвучно кивнула, обняв его за талию.

Дэлласу потребовалось немало усилий, чтобы сдержать себя. Он не хотел торопиться. Дыхание стало прерывистым, тело горячим.

Волна наслаждения затапливала их, сметая очертания предметов.

– Дэллас, – прошептала она, обхватив его лицо своими нежными ладонями, – люби меня.

Он лбом коснулся ее лба. Боже! Она отдает ему себя, свое тело, с доверием, с радостью, которых он так долго ждал!

Его тело надвинулось на нее. Горячий жар ее лона… Упоительный вздох.

Несколько мгновений она не отпускала его из объятий. Затем он пошевелился, медленно вновь вошел в ее лоно, потом с неожиданной силой подался вперед, вглубь, вырвав у нее дикий крик. Движения продолжались, оба тяжело дышали, шепча друг другу бессвязные слова. Ее руки сомкнулись у него на спине. Она затихла, его же тело продолжало двигаться в замедленном ровном ритме.

Он слушал, как она нашептывает ему отдельные отрывистые слова, фразы, вперемешку с приглушенными всхлипами сладкой боли, слушал, растворяясь в океане ее любви.

Изабель молча наблюдала, как горит лампа, как колеблются на стенах палатки тени. Поразительное успокоение – она в объятиях мужа. МУЖА. Да, именно это слово. Она любит Дэлласа Макдональда.

Она встретила его взгляд. О чем он думает? Кончиком пальца Изабель обвела линию его рта, улыбнулась, когда он зубами немного прикусил ее мизинец.

– Ты рада, что вышла за меня, дорогая? – прошептал он.

Вопрос удивил ее.

– Рада? Конечно, я рада, Дэллас Макдональд. Я счастлива, потому что я здесь с тобой.

– Раньше ты говорила другое.

Голос выдавал его волнение, она чувствовала, что ее ответ ему очень важен.

– Да, – честно призналась она. – Раньше я такого не чувствовала. Я чувствую это сейчас.

Облокотившись, Дэллас привстал, взял прядь ее волос. Но по его лицу пробежала тень.

– И что же повлияло на твои чувства?

– Ты.

– Я? – его бровь иронично изогнулась. – Каким образом?

Она пожала плечами, не желая выдавать всей глубины своих переживаний.

– Я нахожу тебя более честным, чем думала. Он усмехнулся:

– Наверное, это было нетрудно, если учесть, что поначалу ты принимала меня не меньше, чем за дьявола.

– Сказать по правде, ты почти ничего не предпринял, чтобы меня разубедить.

– Ничего?

Он приложил руку к груди, делая вид, что сожалеет, но в глазах прятались искорки.

– Я полагал, что превзошел сам себя, изощряясь перед тобой в галантности.

– Действительно, когда ты перекинул меня, словно мешок, через плечо, я пришла в восхищение от твоего благородства и галантности.

Большим пальцем она нажала на его нос и засмеялась, когда он сморщился от притворной боли.

– Да, – сказал Дэллас, потирая нос. – Я посчитал, что ты слишком хороша, чтобы можно было тебя оставить.

Хмыкнув, Изабель села и обхватила руками колени.

– По-моему, единственной занимавшей тебя тогда мыслью было желание насолить моему брату.

– Это, действительно, так, дорогая. Он встал, и она залюбовалась его хорошо сложенной фигурой, сильными мускулами, широкой грудью. Тело его было в шрамах, свидетельствах многочисленных битв: некоторые из них уже зарубцевались, превратившись в белые полоски, другие все еще оставались багровыми. Она коснулась длинной красной полосы, пересекающей его бедро – мускулы Дэлласа натянулись, он тяжело задышал.

– Если ты не хочешь разбудить своими криками весь лагерь, лучше не смущай меня. Не подумай, – добавил он, заметив, что она покраснела, – я не упрекаю тебя. – Он взял ее за подбородок, посмотрел прямо в глаза. – Твои крики доставили мне радость.

Он поцеловал ее, затем потянулся за туникой. Пока он одевался, Изабель накинула на себя лежащий на земле плащ Дэлласа. Она обмотала его вокруг себя, оставив обнаженным одно плечо. Плащ был так велик, что она могла бы укутаться в него с головы до пят.

Улыбаясь, Изабель взглянула на Дэлласа, ожидая, что он рассмеется.

Но глаза Дэлласа загорелись холодным огнем.

– Сними! – угрожающе приказал он. Сердце Изабель екнуло.

– Снять? Но почему?

– Ты не должна носить цвета Макдональдов, если продолжаешь душой принадлежать роду Макдугаллов. Ты можешь радоваться тому, что ты моя жена, но ты не готова всем сердцем служить моему королю и моей стране. Я не позволю, чтобы ты носила эти цвета до того, как почувствуешь преданность моей стране.

Изумленная, она развязала узел, стянутый на груди. Дэллас грубо подхватил упавшую шерсть. Челюсти его сжались.

– А о чем ты будешь думать, Изабель, когда кровь Макдугаллов начнет капать с моего меча?

Она смотрела на него, ничего не ответив. Дэллас хрипло рассмеялся:

– Хорошо, что ты смотришь на меня. Именно это и произойдет. Твой брат и я встретимся – так уж суждено – и мне не хотелось бы, чтобы он, а не я, вернулся к тебе.

Обнаженная, охваченная ознобом, Изабель не нашлась, что сказать. Наконец, она завернулась в одеяло, посмотрела прямо ему в лицо и спросила:

– Ты хочешь убить брата своей жены? – Голос ее был тверд.

– Да, Как и он готов убить меня.

– У него есть основания. Глаза Дэлласа сузились.

– А у меня их нет?

– Я не намерена вступать с тобой в спор по этому поводу. Но если ты причинишь вред моему брату, это будет значить, что ты причинил вред мне. Жена я тебе или нет, я никогда тебя не прощу.

Они надолго замолчали. Затем он слегка передернул плечами, отвернулся.

– Война, Изабель. У каждого человека не так много возможностей для выбора. Я выбрал Шотландию и моего короля.

– А я? Разве я не отдала тебе все, что имела?

– Нет, еще нет. Ты отдала мне свое сердце мне, но не Шотландии.

Голос его сорвался, и он вышел.

После его ухода Изабель долго смотрела на закрытый вход палатки, пока первые лучи рассвета не озарили небо.

Война. Как она ненавидела эту новую любовницу своего мужа, которая увлекает его так же, как может увлечь женщина…

Глава 10

К вечеру Дэллас был на полпути в Перт. Он скакал без остановки целый день, не обращая внимания на тяжелое дыхание коня. Только когда деревья начали отбрасывать длинные тени, пустил коня шагом. Надо было быть осторожным, в противном случае можно наткнуться на сторожевой пост врага.

Долгая скачка, ощущение угрозы в какой-то степени сгладили в его памяти испуг, застывший на лице Изабель. Боже, как он мог поддаться демону, когда увидел ее в плаще цвета Макдональдов. Она походила в этот момент на ребенка, участвовавшего в любимой пьесе, она улыбалась. А он в одно мгновение все разрушил.

Дэллас натянул поводья и под прикрытием густых ветвей спешился. Вечерний воздух был напоен запахом сосен. Дэллас перевел дыхание и постарался привести свои мысли в порядок.

Черт побери! Можно было бы и сдержаться. Но, увидев Изабель в своем плаще, он тогда подумал, что кровь Макдугаллов на его мече заставит ее возненавидеть его. И ни брачные клятвы, ни ночи любви не смогут ничего изменить.

Эта война многое отнимет у него. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Может быть, война лишит его всего. Но он должен ехать, он нужен Брюсу, нужен Шотландии.

Легкий ветер взъерошил его волосы. Конечно, он рискует. Но у него есть цель. То, что он увидел, приблизившись к Перту, не внушало радужных надежд. Пемброк отлично укрепил город, осада наверняка будет безуспешной. Впрочем, нечто подобное Дэллас и ожидал увидеть.

Однако чего он не ожидал, так это того, что солдаты Пемброка уже готовы к походу. Было ясно, что Пемброк собирается вступать в битву не в тот день, в который обещал Брюсу. Нападение будет внезапным.

Одетый в тряпье, с грязными волосами, распространявший вокруг себя зловоние, чтобы отпугивать всех, кто может им заинтересоваться, Дэллас беспрепятственно бродил по Перту, прислушиваясь к обрывкам разговоров. Иногда он, сильно хромая, опирался на кривую палку, протягивал грязную ладонь, промычав просьбу о нескольких монетах на хлеб насущный.

От солдат, которые не слишком таились, Дэллас узнал, что герцог Пемброкский собирается атаковать Роберта Брюса без всяких предупреждений. И нарушит, таким образом, свою клятву.

Хотя это не было для него неожиданностью, Дэллас ощутил приступ негодования. Как же ему хотелось выхватить меч или хотя бы кинжал и перерезать горло предателя!

Но это ведь не поможет Брюсу. Как не поможет и шотландцам, которых англичане перережут во сне. Доверчивый Брюс даже не выставил пикетов.

Дэллас постарался умерить свой гнев, наклонил голову еще ниже, чтобы его никто не узнал. Прихрамывая, он направился в сторону городских ворот. Под прикрытием сгущающихся сумерек ему без труда удалось выйти из города.

Отойдя на солидное расстояние, Дэллас отбросил палку. Добрался до того места, где он оставил лошадь и меч. Придется спешить: нужно предупредить своих.

Первые утренние лучи уже пробежали по кустарникам, когда Дэллас позволил себе передышку. Рубашка взмокла от пота. Дэллас попытался расслабиться, оставаясь в седле. Лагерь Брюса находился за ближним холмом.

Теперь оставалось убедить короля в том, что Пемброк изменник. Конечно, это опечалит Брюса, однако в меньшей степени, чем гибель его войска и потеря Шотландией свободы.

Дэллас вновь тронул поводья, но несчастное животное опустилось на колени. Дэллас соскочил на землю.

– Бедняга, – пробормотал он. – Ты неплохо послужил своему королю. Нет, я не имею права загонять тебя до смерти.

Он быстро расседлал коня, отпустил его на волю. Торопливым шагом стал спускаться по склону. Дэллас решил идти не по дороге, а лесной чащей. Здесь тоже небезопасно. Ветки хлестали его по лицу, узловатые корни цеплялись за ноги. Впереди блестел ручей. Дэллас наклонился, зачерпнул рукой прохладную воду, чтобы утолить жажду, ополоснул лицо. Это несколько освежило его.

Поднявшись, Дэллас неожиданно услышал за своей спиной шорох. Инстинктивно он метнулся в сторону, держа наготове меч. Увидев четырех английских солдат, Дэллас издал боевой клич и бросился вперед. Мгновенность его реакции спасла ему жизнь: пущенная в него стрела пролетела мимо.

Атака Дэлласа явно изумила англичан. В одно мгновение он нанес смертельный удар арбалетчику. Все могло бы обернуться весьма непросто, но на счастье Дэлласа секунду спустя ему удалось сразить капитана маленького отряда. Увидев, что двое пали, оставшиеся сочли благоразумным отступить. Дэллас усмехнулся:

– Такие, как вы, недостойны называться солдатами, неужели вы умеете воевать только тогда, когда враг стоит к вам спиной? Так вот как воюют англичане? Говорят, у вас расщепленные копыта и по три хвоста? Блестящие трофеи для моей родни.

Вне себя от ярости один из солдат бросился вперед. Кривой меч англичанина скрестился с мечом Дэлласа. Раздался лязг металла. Солдат был в кольчуге, в то время как Дэллас сражался налегке. В этом было и свое преимущество: движения англичанина были не такими ловкими, как движения Дэлласа, передвигающегося с быстротой молнии. В конце концов, ему удалось найти уязвимое место соперника и одержать победу. Меч вонзился в плоть, будто в масло. Предсмертный крик на мгновение заглушил все. Дэлласу не сразу удалось выдернуть меч из тела поверженного врага. Оставшийся солдат воспользовался кратким замешательством, и что-то обожгло Дэлласу бок. Наконец-то ему удалось освободить меч, но боль от раны заставила его опуститься на одно колено. И все же ему удалось поднять окровавленный клинок. Вражеский солдат, издав боевой крик, бросился вперед, целясь в грудь противника, однако напоролся на меч Дэлласа, который все не успел полностью обезопасить себя. Боль захлестнула его. Дэллас даже не услышал предсмертного крика врага, пронзенного прочным стальным клинком.

Дэллас упал на землю, прижав руку к ране на боку, ощутив во рту вкус крови. Пот застилал ему глаза. Дэллас попытался подняться, но неожиданно все вокруг покачнулось, потеряло очертания. Пальцы Дэлласа царапали землю. Казалось, вокруг запели птицы, звуки становились все более тонкими и пронзительными.

Через мгновение все вокруг поглотила кромешная мгла.

Тени задвигались, он вновь начал чувствовать боль. Дэллас застонал и открыл глаза, вглядываясь в отблески солнечного света. Оглядевшись вокруг, он увидел поверженных врагов. Память медленно возвращалась. Нужно спешить.

После некоторых усилий ему удалось встать на ноги. Из раны на боку все еще сочилась кровь, рука стала липкой. Лицо Дэлласа исказила гримаса боли. Прорычав проклятия, он с трудом нагнулся, чтобы поднять меч.

Брюс. Он должен предупредить Брюса. Люди, на которых он наткнулся, скорее всего, были посланы на разведку. Однако это значит, что и остальные силы неприятеля неподалеку.

Дэллас добрался до ручья, охладил лицо. Он должен был торопиться, но каждый шаг давался с трудом.

Он продолжал извергать проклятия, как будто они могли бы ему помочь. Путь казался вечным: из-за боли все было как в тумане, мозг сверлила неотступная мысль о том, что он должен, должен успеть.

День пошел на убыль, а Дэллас все еще был на холме – внизу лагерь Брюса. Но ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дух и не потерять сознание. Зацепившись ногой за корень, он грузно рухнул на землю.

Секунду спустя он услышал шум. Ошибки быть не могло. Возгласы. Лязг мечей.

Он опоздал. Не успел предупредить о предательстве Пемброка.

– Боже! Милосердный боже!

Дэллас с трудом поднялся, вглядываясь в темноту. Дым костров, мечущиеся люди, мерцание клинков в свете заходящего солнца. Предсмертные крики.

Позабыв о ране в боку, он побежал вниз по склону. Его подгонял страх. Походные палатки были охвачены пламенем, плакали дети, раздавались отчаянные женские крики. Среди убитых были преимущественно безоружные. В их невидящих глазах застыло изумление. Некоторые словно все еще спали, завернувшись в окровавленные плащи – саваны смерти.

Откуда-то взялись силы, и Дэллас, размахивая мечом, расчищал себе дорогу к той палатке, где он оставил Изабель.

Его меч, казалось, превратился в молнию. Дэллас едва успел отвести лезвие, чтобы не поранить своего брата Джеми, тоже размахивающего мечом и пятящегося к нему спиной. Дэллас сделал резкий выпад, и один из нападавших на Джеми англичан упал, пораженный в грудь. Джеми, наконец, заметил Дэлласа и усмехнулся:

– Ты вовремя, чертов бездельник!

– Что с Брюсом?

– Когда я видел его в последний раз, он отправлял в ад англичан.

– Где братья?

– Думаю, сражаются. Англичане напали внезапно.

– Знаю, – кивнул Дэллас и быстро оглядел лагерь. – Это ловушка. Их слишком много, Джеми. Нужно собирать людей и уходить в горы. Ждите меня на Дие.

– Хорошо.

Больше они ничего не успели сказать друг другу. В течение нескольких последующих минут братья отбивались от англичан, которые, впрочем, скоро отступили.

– А что собираешься предпринять ты?

Дэллас перепрыгивал через тела погибших.

– Я разыщу Дункана и Изабель.

Времени на прощание, на предупреждение об осторожности не было, но Дэллас был уверен, что брат понял его.

Густой дым застилал глаза. Несколько раз Дэллас натыкался на тела людей, с которыми еще вчера он делил хлеб, разговаривал, смеялся.

Но где же Брюс? Если его убили, их дело проиграно.

Дэллас нашел Изабель под перевернутыми дымящимися остатками их палатки. Дункан тоже был здесь с окровавленным мечом наготове. Лицо его было покрыто гарью, но полно решимости. В голубых глазах появилось облегчение, когда юноша увидел Дэлласа.

– Я уберег ее.

Дэллас попытался улыбнуться.

– Не сомневался, что так и будет, брат.

Он протянул руку, помогая Изабель выбраться из укрытия. Ее лицо было бледно, но спокойно. Один рукав ее платья был разорван, на подоле осела грязь и копоть, но все равно она казалась элегантной и величественной. Дэллас не мог не обнять ее.

Когда он ее отпустил, она отвела прядь волос, упавшую на глаза, и вымученно улыбнулась:

– Я надеялась, что ты вернешься живым.

Он усмехнулся.

– Разумеется. Было бы безумием оставить вдовой такую женщину.

– Я полагаю, что ты сошел с ума, Дэллас Макдональд.

– Дэллас, – вмешался Дункан, – больше нельзя медлить.

Не произнеся больше ни слова, Дэллас быстро повел Изабель в ту сторону, где, как ему казалось, должен находиться Брюс.

Буквально через сотню ярдов они нашли его. Король стоял, окруженный своими верными людьми – лучшими рыцарями Шотландии. Их круг разомкнулся, чтобы пропустить Дэлласа, Дункана и Изабель.

– Нужно идти на север, – резко сказал Дэллас.

Брюс кивнул. Усталость и боль запечатлелись на лице короля. Предательство Пемброка оставило на нем неизгладимый след.

– Это лучшее, что мы можем сделать, – согласился он. – Нужно уходить. Женщин можно отправить в Уэстер Росс. Могу ли я послать твоего брата к Найлу?

Дэллас придвинулся ближе к королю.

– Нет. Я получил от Найла донесение. Он оставил Уэстер Росс и увел своих людей в Лочейберские горы. Он говорил, что герцог Росс объединился с Каммингзами и Макдугаллами.

– Черт побери! – пробормотал Брюс. – Тогда женщин следует отправить в Килдамм вместе с Найджелом.

Дэллас повернулся к Изабель, но та покачала головой:

– Нет, лорд, я останусь с тобой.

Дэллас кивнул.

– Я тоже думаю, что тебе лучше остаться.

Затем Дэллас вновь повернулся к Брюсу:

– До скорой встречи, мой король!

Брюс усмехнулся:

– До встречи, лорд Ская.

Кто-то вложил в руку Дэлласа поводья, и он увидел, что Дункан уже помог Изабель взобраться на лошадь. Дэллас вскочил на круп позади жены, и в сопровождении Дункана они поскакали прочь, подальше от места бойни.

Ночные тени сменились бледными лучами рассвета, когда они остановились передохнуть. Изабель соскочила с коня, рука нащупала засохшие сгустки крови на ее платье. Нет, это не ее кровь. Она взглянула на Дэлласа, который согнулся, прильнув к шее коня. Ярко-красное пятно расползлось по его тунике.

– Ты истекаешь кровью, мой лорд.

Дернув бровью, он попытался отшутиться:

– Это всего лишь царапина.

– Мне так не кажется, – сказала она и показала на пятно. – Весь бок в крови.

Он хотел передернуть плечом, но гримаса боли исказила его лицо. Дэллас отвернулся:

– Следствие короткой стычки с парочкой-тройкой англичан. Пустяки.

– Дэллас, – сказал Дункан. – Прекрати. Позволь ей осмотреть рану. Да и лошадь должна отдохнуть. Пока поблизости не видно никаких англичан.

– Наверняка, они преследуют Брюса, движутся на восток, в сторону моря.

Дэллас посмотрел вниз – на верхушки сосен у подножья холма. Где-то далеко на солнце серебрились воды фьорда. Изабель проследила за его взглядом, и сердце ее сжалось.

Красота природы в любой момент может обернуться смертью, разрушением. Думает ли сейчас Дэллас о том, что шотландцы разбиты, и, возможно, война для них проиграна?

Но все это сейчас не имело для нее значения: она смотрела на бледное лицо Дэлласа, на лихорадочный блеск в его глазах. Он с трудом соскочил с лошади.

– Тебе необходимо лечь, мой лорд.

К ее удивлению, он послушался и почти упал на землю с приглушенным стоном.

Изабель бросила быстрый встревоженный взгляд на Дункана и опустилась рядом с мужем на колени. Завернутый в плащ, он лежал на спине, упираясь плечом о поваленный ствол.

Дункан присел рядом с братом, неуклюже пытаясь устроить его поудобнее. Дэллас посмотрел на обоих помутившимся взглядом.

– Займись лошадьми, Дункан, а раны предоставь более нежным рукам.

Дункан порывисто встал, пошел к лошадям. Изабель внимательно осмотрела окровавленную тунику Дэлласа.

– Не было необходимости быть столь резким, Дункан только хотел помочь тебе, лорд.

С тревогой Изабель исследовала рану в боку.

– Я знаю, – прошептал Дэллас и закрыл глаза. Щеки горели лихорадочным румянцем. Линии рта выдавали страдание.

– Мы можем оставаться здесь не более получаса, Изабель. Если хочешь помочь мне, то займись раной, и чем быстрее, тем лучше. Упреки лучше оставить на будущее.

Сморщившись от напряжения, Изабель начала потихоньку отрывать край туники, присохшей к ране.

Следовало бы смочить ткань, но у них только фляжка с вином, да и вина совсем немного.

– Я должна это снять, – пояснила она, глядя в его лицо.

Дэллас закрыл глаза, губы его были сжаты от боли.

– Поступай, как считаешь нужным.

Изабель глубоко вздохнула и снова начала осторожно отделять материю от кровоточащей плоти. Она старалась сделать это как можно быстрее.

Из раны вновь полилась кровь. К счастью, она по-прежнему была яркой: темный цвет мог означать заражение.

От напряжения на лбу Изабель выступил пот, но она все же удалила все присохшие к ране лоскуты материи. Потом она пошла к лошадям, чтобы принести вино. Дункан тихо спросил ее о состоянии брата. Изабель попыталась улыбнуться.

– Лучше, чем можно было ожидать. Рану давно следовало обработать. Ему везет. Так удачлив бывает один из десяти.

Дункан кивнул.

– А таким здоровьем едва ли может похвастаться каждый двадцатый.

Изабель вернулась к Дэлласу.

– Это должно помочь, мой лорд. – Вино тонкой струйкой потекло на зияющую рану.

Лицо Дэлласа вздрогнуло. Глаза приоткрылись.

– Ты хочешь убить меня? – пробормотал он, морщась от боли.

Но Изабель не обратила внимания на его слова.

– Вино очистит рану, однако нужно найти воды, – вздохнула она и разорвала на бинты одну из своих нижних юбок. Перевязала рану, с тревогой следя за выражением его бледного, как мел, лица.

– Тебе необходимо отдохнуть, мой лорд.

– Сейчас не время для отдыха. – Под глазами Дэлласа обозначились темные круги.

– А вдруг начнется лихорадка? Ведь ты не сможешь тогда ни ехать, ни сидеть в седле.

Дэллас протянул руку, мягко коснулся ее волос, затем тихо сказал:

– Нельзя рисковать, Изабель. Мы не имеем права медлить.

В ее голосе прозвучали напряженные ноты.

– Такое впечатление, что ты хочешь умереть, ибо делаешь все, чтобы это произошло.

– Я не умру. Не сейчас. Так много дел, я нужен Брюсу.

Изабель сердито передернула плечами.

– Очень хорошо. По крайней мере, позволь мне перевести дух, прежде чем мы продолжим путь.

Дэллас медленно кивнул. Казалось, ему все труднее говорить.

– Да… но… недолго. Ресницы его были полуопущены. Она протянула ему флягу, поднесла к губам.

– Выпей немного, это придаст тебе сил, мой лорд.

Вино принесло ему облегчение. Изабель тихо присела рядом. Она не осмеливалась ничего сказать, боялась пошевелиться, зная, что он вновь начнет требовать, чтобы они продолжили путь. Когда подошел Дункан, она едва заметно покачала головой, на что юноша молча кивнул и улыбнулся ей прежде, чем прилечь на землю неподалеку от лошадей.

Они оставались в лощине до тех пор, пока солнце не достигло зенита. Ослепительные лучи проникли сквозь деревья, упали на лицо Дэлласа. Изабель мгновенно проснулась, когда почувствовала, что раненый зашевелился. Она встала и потрясла за плечо Дункана. Тот тут же встрепенулся и потянулся за мечом.

– Не волнуйся, – тихо сказала Изабель. – Все в порядке. Дэллас зашевелился. Он скоро проснется. Дункан провел рукой по волосам.

– Да, и начнет рычать на нас за то, что мы позволили ему уснуть.

– Скорее всего, так и будет, зато он хотя бы немного отдохнул.

Дункан усмехнулся:

– Ты все можешь, Изабель Макдугалл. Даже украдешь хлеб у самого Сатаны, если это понадобится.

– Если будет нужно, – улыбнулась Изабель, глядя на Дэлласа, рука которого беспокойно задвигалась по траве. – Он собирается отослать меня, Дункан?

Дункан нахмурился, неуютно заворочался на своей постели из опавших листьев.

– У него нет другого выхода.

– Как и у меня. Брюс же хотел отослать женщин в Уэстер Росс, но там мне не нашлось места.

– Теперь, когда граф Росс сделал свой выбор, нам придется прятаться в горах.

Изабель вздохнула, нетерпеливым жестом откинула волосы.

– Да. Но как долго? Мы ведь не можем надеяться, что останемся здесь на всю зиму, Брюсу негде укрыться. Он должен либо покинуть Шотландию, либо воевать. И я думаю, он предпочтет второе.

– Да, полагаю, он пойдет на юг, чтобы собрать побольше людей.

– И отправится к вашему отцу. Дункан какое-то мгновение не говоря ни слова смотрел на нее, затем усмехнулся:

– Ты умна, Изабель.

– Думаю, что мне хватит ума убедить Дэлласа в том, что я должна быть рядом с ним по дороге на юг.

– Ты не хочешь, чтобы он тебя где-нибудь оставил?

– Нет, не хочу.

– Если он решит, что тебе лучше остаться, я отвезу тебя в Лагерь Найла, а затем в Донан. Это будет не так уж плохо, Изабель Макдугалл.

– Макдональд!

Дункан изумленно посмотрел на нее – она отвернулась. Затем сказала тихо:

– Я сейчас ощущаю себя больше представительницей рода Макдональдов, чем своего собственного, Никогда не думала, что когда-нибудь это случится.

– Брюс в Абердине? – спросил Дэллас и поднял бровь в ожидании ответа.

В голосе Джеми была заметна печаль.

– Кажется. Ходят слухи, что он отбыл в Норвегию, пока мы сидим здесь в горах без еды и убежища.

– Нет! – воскликнул Дункан, глядя на братьев в упор. – Брюс не может оставить нас.

– Прошли недели, а что сделали мы? Только и знаем, что прячемся в этих чертовых горах, как дикие кошки. Как-то это не по-мужски… – с раздражением и гневом отозвался Джеми.

– Может быть, ты уже перестал чувствовать себя мужчиной? – сказал Дункан со злостью, которой ранее Дэллас не замечал в нем.

– Дункан, – мягко сказал он, – не кипятись. Джеми просто вслух сказал то, что думает. Он же не предал нашего короля. Ведь так, Джеми?

Дэллас обернулся к Джеми, который уставился на огонь и не сразу поднял глаза.

– Нет, не предал. Но дело начинает казаться безнадежным.

– Брюс многих потерял. Говорят, англичане повесили Кристофера Сетона и еще дюжину друзей Брюса.

– Это тяжелый удар. Принц Уэльский встретился с Пемброком, они образовали союз против нас. Брюс не сможет победить с такими силами. Не знаю, что он собирается предпринять.

Дэллас замолчал. Затем раздался угрюмый голос Дункана:

– Мы должны отправиться к Найлу. Или в Скайский замок. Мы не можем больше оставаться здесь, Дэллас. Здесь нет пищи для детей и женщин, здесь небезопасно.

Дэллас глянул туда, где у костра в одиночестве сидела Изабель. Дункан перехватил его взгляд, приблизился к нему и мягко сказал:

– Ей все известно. Она сама говорила, что Брюсу некуда идти, негде укрыться. Но она также уверена, что он вновь будет сражаться во имя свободы Шотландии. – Лицо Дункана светилось доверием и восхищением. Юноша заметно похудел после нескольких недель, проведенных в горах. Но в глазах его горела вера.

Дэллас слабо улыбнулся.

– Да, приятель. Я тоже уверен, Брюс не бросит нас.

Не обращая внимания на недовольное ворчание Джеми, Дэллас казался веселым. Резкая боль пронзила тело. Рана в боку еще не зажила, хотя потихоньку затягивалась, благодаря усилиям Изабель.

Дэллас быстрым шагом направился к костру. Он замедлил шаг, прежде чем войти в освещенное пространство. Изабель все еще не замечала его, и он почувствовал, как сжалось его сердце. Разве он может так рисковать ею? Король Эдуард объявил жен всех своих врагов вне закона. Никакого снисхождения ждать не приходилось. Если Изабель попадется в палы англичан, ей предстоит пройти через пытки, насилие, смерть.

Комок подступил к его горлу.

– Изабель, – позвал он, приблизившись и возвышаясь над ней.

Она подняла глаза и слабо улыбнулась.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Она подвинулась, чтобы он тоже мог сесть на одеяло. Свет костра придавал ее лицу красноватый оттенок. Дэллас отчетливо видел, как она похудела. Глаза стали больше, темнее, щеки запали.

Дэллас почувствовал вину.

– Послушай меня, милая.

– Слушаю, Дэллас.

Брови ее изящно изогнулись в ожидании. Дэллас отвернулся от ее внимательного взгляда.

Как мог он все это допустить? Почему она до сих пор смотрит на него, как на героя, на блестящего рыцаря, когда известно, что именно его безрассудство – причина нависшей над ней угрозы?

Нет, отец прав, когда говорит, что Дэлласа нередко ведет дьявол. Вот и сейчас ему показалось, что рука зла коснулась его, послышался насмешливый хохот.

И более резко, чем ему хотелось, Дэллас проговорил:

– Ты – наследница Макдугаллов. Твой род в чести у короля Эдуарда.

На ее лице появилось удивление.

– Да, мой лорд, я это знаю.

Дэллас глубоко вздохнул и отвернулся. Как он может быть таким грубым, ведь Изабель была так предана ему все эти последние недели. Хотя время было нелегкое – они скрывались в лесу от английский солдат. Дэллас вдруг осознал, что их брак стал прочнее. Изабель безропотно переносила трудности, чаще думала о нем, а не о себе.

И вновь чувство вины захлестнуло его. Вины и любви. Если бы он не был так эгоистичен, Изабель была бы в полной безопасности, вместе со своей семьей, а не пряталась бы в этих горах. Объявленная вне закона, преступница. И смотрит на него глазами, полными любви. Дэлласу было больно встречаться с ней взглядом: впереди будущее – полное тревог. А, возможно, у них и нет никакого будущего.

Остается только один выход… Он должен объявить их брак незаконным и отослать ее домой. Это ужасно, но все же лучше, чем увидеть ее мертвой или плененной англичанами.

– Изабель, дорогая, последние недели между мной и тобой воцарился мир. Я так рад этому.

– Я тоже, мой лорд.

Улыбка пробежала по его губам.

– Ты произносишь «мой лорд», как будто мы едва знакомы, хотя я знаю тебя настолько, насколько может мужчина знать женщину…

Краска залила ее щеки.

– Я только выражаю то уважение, которое чувствую по отношению к тебе.

– Знаю, – он нежно коснулся ладонью ее щеки. – Знаю. И именно это заставляет меня подумать о тебе, о твоей безопасности. Ты так доверяешь мне.

Он глубоко вздохнул. Неожиданное беспокойство в глубине ее глаз подсказало ему, что она догадывается о том, что он хочет сказать.

– Изабель, как моя жена, ты объявлена преступницей, и, следовательно, тебя ждет все то, что может ждать тех, кто нарушил английские законы. Мне хочется, чтобы ты была в безопасности. Я отошлю тебя к твоей семье.

Она посмотрела на него. Дэллас беззвучно застонал про себя. Нет, быстро она не сдастся, да он и не ожидал.

В глазах ее вспыхнул гнев:

– Итак, ты считаешь, что Брюс бежал в Норвегию и бросил преданных ему людей, не так ли?

Пораженный Дэллас отрицательно покачал головой, но она не подумала дать ему вымолвить хотя бы слово.

– Ты рассуждаешь о преданности, чести, долге, смерти, Дэллас Макдональд, делая вид, что веришь во все это, а сам усомнился в своем короле после первой опасности! – ее губы изогнулись. – Очень благородно!

Задетый за живое, Дэллас свирепо прорычал:

– Я делаю это ради твоей безопасности, Изабель. Неужели тебе не хватает здравого смысла, чтобы самой все понять?

– Я вижу только, что ты в отчаянии. Что ты теряешь веру в Брюса, – она нагнулась к его лицу, глаза горели огнем. – Вижу, что ты теряешь веру в себя.

Дэллас вскочил. Она права. Она произнесла вслух то, о чем он страшился даже подумать. Сколько ночей он провел без сна, размышляя о том, сумеют ли братья и он покинуть горы живыми? Если не смогут, то их схватят и обрекут на медленную смерть англичане, как Вильяма Уоллеса.

– Черт побери!

Его голос стал приглушенным, низким.

– Я не боюсь смерти, Изабель Макдугалл.

– Не сомневаюсь, но ты не должен сейчас терять веру! Твои братья должны тоже сделать свой выбор. Я сделала. Я остаюсь с тобой. Я верю в Брюса!

– Странный оборот. Когда-то ты Брюса ненавидела.

Дэллас не смог удержаться, чтобы не коснуться черной волны ее шелковистых волос, спадающих на грудь.

– Да. Когда-то я и тебя ненавидела. Но ненависть прошла. Англичане охотятся за мной так же, как и за тобой и за другими горцами. Я ненавижу приверженцев Эдуарда после того, что они наделали, после того как подобно разбойникам, они нападают и убивают ночью.

Они встретились глазами. В его взгляде промелькнула надежда, но тут же пропала, когда реальность напомнила ему о том, что ее вера может дорого ей обойтись. Он не должен ею рисковать. Это он виноват в том, что она здесь. Дэллас отпустил прядь ее волос, сделал шаг назад.

– Я похитил тебя против твоей воли, Изабель, и, похоже, собираюсь вернуть тебя семье тоже без твоего на то желания. И я сделаю это. Может быть, будет: даже лучше, если ты вернешься такой, какой и была – испытывающей ко мне ненависть, испытывающей ненависть к Роберту Брюсу…

Ее бровь изогнулась в усмешке:

– Как? Полагаешь, моя семья будет рада меня видеть? Я должна буду рассказать, что ты избил меня до смерти, прежде чем я пошла с тобой к алтарю? – Он стоял совсем рядом, он чувствовал тепло ее тела. – Я должна буду сказать, что ты принудил меня лечь с тобой в постель?

Он содрогнулся. Воспоминания о ней заставляли его проводить бессонные ночи, и как жаждал он любить ее вновь и вновь, невзирая на множество спящих вокруг тел! Дэллас сжал зубы.

– Да, моя прелесть. Если это поможет убедить твою семью в твоей невиновности, скажи им все, что сочтешь нужным.

Что-то вспыхнуло в ее глазах. Она тихо спросила:

– И ты хочешь отказаться от наших свадебных обещаний, Дэллас Макдональд?

Он казался натянутым, как стальная струна.

– Да. Возвращайся к своему роду. Отрекись от меня. Твоя семья защитит тебя от Эдуарда.

– А если я откажусь вернуться? Холодок пробежал по телу Дэлласа, в горле его застрял ком. Он с трудом проговорил:

– Тогда ты больше мне не жена. Если ты останешься с нами, ты просто одна из тех женщин, которые следуют за боевым отрядом. И больше никто.

Ее лицо смертельно побледнело, подбородок вздернулся – какой знакомый жест! Нет, она не стала спорить с ним, умолять.

Несмотря на охватившее его отчаяние, Дэллас ощутил волну восхищения ею. Да, Изабель Макдугалл могла бы стать достойным воином.

Изабель споткнулась, чуть было не распластавшись на каменном склоне. Никто не остановился, чтобы ей помочь. Поток людей безостановочно шел вперед. Она застонала.

Роберт Брюс прислал сообщение о том, что вдет на юг. Почти пять сотен рассеянных в лесах сторонников шотландского короля устремились на соединение с ним.

Верный своему слову, Дэллас не разговаривал с Изабель с тех пор, как приказал ей вернуться домой. Ее отказ подчиниться разъярил его. Теперь только Дункан разговаривал с ней. Остальные, увидев, что Дэллас не общается с женой, тоже перестали обращать на нее внимание.

Последнее ее не задевало. Она почти не знала этих людей, однако поведение Дэлласа ранило ощутимо.

– Давай остановимся здесь, Изабель, – предложил Дункан. – Уже вечер.

Разожгли костры. Дункан ненадолго отошел куда-то и вернулся е чашкой теплого бульона. Сидя на земле, она устало подняла руки и взяла у него чашку.

– Спасибо, Дункан!

Он присел на корточки, устремил взгляд вдаль, где в лучах заходящего солнца золотилась вода.

– Как называется это озеро?

Подобие улыбки пробежало по ее губам.

– Это южная часть озера, которое называется Тай. В детстве я однажды здесь купалась.

Легкий ветер ворошил ее волосы, в лучах солнца она выглядела более уставшей.

За последние несколько месяцев у Дункана под глазами появились черные круги, он казался старше, взрослее.

– Твои земли здесь, неподалеку, Изабель?

Она кивнула. Солнечные зайчики прыгали по воде. Как легко она могла бы сейчас уйти, вернуться домой. Стоит только войску Макдугаллов напасть на людей Брюса с востока, ей достаточно помахать платком с цветами Макдугаллов, и ее бы спасли.

– Да, – она показала вдаль. – Вот там, сразу за озером Тайндрум. Дальше по прямой – Дунстаффнаге, замок отца и брата.

– Ты должно быть скучаешь по своей семье.

– Конечно. Особенно по Иану. В детстве я редко видела мать, Она жила в Галловее. Макдугаллы суровые люди. Это хорошо, что я жила с отцом, – улыбка пробежала по ее губам. – Хотя ему было мало пользы от дочери, он хотел иметь сильных сыновей.

Дункан растянулся на траве, слегка нахмурившись. Он сорвал травинку, начал ее жевать.

– Значит, у тебя всего один брат? Изабель пожала плечами.

– Род моей матери больше уважал англичан, чем Макдугаллов. Говорят, она не любила моего отца. Их брак был заключен ради союза между двумя родами. Поскольку у нее были свои владения, мать предпочитала одиночество в Галловее шуму и ссорам Макдугаллов в Аргилле.

Изабель нагнулась, чтобы развязать ботинок, затем размяла затекшую ногу.

Погруженный в свои мысли, Дункан смотрел на воду. Некоторое время спустя он начал что-то напевать, потом мелодия стала чуть громче, чистые звуки поплыли над поблескивающей гладью воды. Изабель улыбалась, пока он пел. Закончив. Дункан взглянул на нее.

– Чудесная песня, – похвалила Изабель.

Дункан радостно улыбнулся.

– Раньше мы с Дэлласом часто пели. Правда, когда он выпивал чуть больше, чем нужно, то мог позволить себе что-то, не предназначенное для ушей леди.

– Представляю. Ваша мать, должно быть, была в ужасе.

Дункан посмотрел в землю.

– Наша мать умерла во время родов. Она дала мне жизнь и умерла. Мне говорили, что она была настоящей леди. Она родила нашему отцу пятерых сыновей.

– Я не знала. Помню, только однажды я слышала о ней от своего отца. Он сказал, что она была достойной женщиной, что он всегда восхищался ею.

– Правда? А мой отец утверждал, что у меня и у Дэлласа ее глаза. Иногда, выпив вина, он говаривал, что у нас глаза под цвет вереска и неба – такие же, как у нашей матери.

– Вереск и небо… Ваш отец очень ее любил.

– Да.

Дункан вынул изо рта травинку, приподнялся, обхватил руками Колени.

– Дэллас ее помнит. Один я не помню.

При втором упоминании имени Дэлласа Изабель замолчала. К горлу подкатил комок. Боль и гнев. Гнев и боль. Похоже, Дункан уловил ее состояние: он бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.

– Я пытался на него повлиять. Бессмысленно. Он упрям, как осел, хочет оставить тебя в Агрилле до того, как мы достигнем побережья.

Пораженная, Изабель посмотрела на Дункана.

– Он тебе сказал?

– Да, и он прибьет меня, если узнает, что я разболтал. Ты не должна думать, что безразлична ему. Этот чертов упрямец считает, что не сможет с тобой расстаться, если ты не будешь чувствовать к нему ненависти.

Печаль в голосе Дункана смешивалась с иронией. Она слабо улыбнулась:

– Я тоже упряма, как и Дэллас.

Дункан окинул ее восхищенным взглядом. Она отвернулась и посмотрела туда, где находился ее дом.

– Твой брат не понимает, что я не могу встретиться со своим братом для того, чтобы сообщить ему: мой муж оставил меня.

– Так значит гордость заставляет тебя быть с нами? А не любовь к Дэлласу?

– Мне хотелось бы ответить утвердительно, но, честно, говоря, это было бы неправдой. Сам подумай: Иан ненавидит Макдональдов не менее чем Макдональды ненавидят его. И больше всего он ненавидит Дэлласа. Он сделает все, чтобы досадить ему, к сожалению, я не сомневаюсь, что он готов сделать это, даже используя меня, – глубоко вздохнув, она добавила: – Он ведь не пришел за мной, когда меня похитили, догадываясь, что может со мной случиться. С политической точки зрения тогда это было ему невыгодно, неудобно… Хотя мне могли причинить боль, бросить в тюрьму.

– Черт возьми! – воскликнул Дункан, вскочив. – Но мы ведь не причинили тебе боли?

– Конечно. Но Иан не знает этого. И он не попытался мне помочь. Если он узнает, что я испытываю какие-то чувства к Дэлласу, он приложит все усилия, чтобы уничтожить моего мужа или сломить его. Даже используя меня.

Она встретила изумленный взгляд Дункана.

– Понимаешь, Дункан? У меня больше нет семьи. Макдональды сейчас – моя единственная семья.

Какое-то мгновение Дункан был не в силах вымолвить ни слова. Его руки от возмущения сжались в кулаки. Когда же он вновь заговорил, то его слова походили на рычание:

– Скажи честно, Изабель. Ты ждешь ребенка от Дэлласа?

– Нет. Хотя мне хотелось бы, чтобы это было так. Дункан, казалось, расслабился, но кулаки его не разжались.

– А твой брат не причинил бы тебе вреда, если бы это случилось?

Изабель горестно рассмеялась:

– Если бы это было так, Дункан, – сказала она, спокойно встретив взгляд юноши. – Если бы мой брат заподозрил, что я жду ребенка от Дэлласа Макдональда, он заточил бы меня в самую гнилую темницу, пока не кончится война. Нет, я никогда не вернусь в Дунстаффнаге.

Глава 11

Перевал Далрай, 10 августа 1306 года

Холодный ветер дул с устремившихся в небо гор, окутанных туманом, которые тянутся от озера Тай до самого моря. Здесь, в лощине, охраняемой одним из самых почитаемых в Шотландии святых – Филиппом Глендочартским, Брюс и разбил лагерь.

Изабель без труда догадалась, что Роберт Брюс старается замолить грех убийства Реда Каммингза в храме Грейфрея, что он страшится проклятия. Все это было настолько очевидно, что никто не осмеливался сказать об этом вслух.

Так же молча, как и другие, Изабель бродила неподалеку от лагеря, собирая травы и коренья, которые годились в пищу, или обладали целебными свойствами. Даже дети перестали плакать, так подействовало на них молчание взрослых.

Поначалу эта тишина приносила успокоение – после шумной людской суеты, лошадиного ржания. Но шли дни, и молчание становилось невыносимым. Изабель уже несколько ночей плохо спала. Слишком много невеселых мыслей занимали ее. Иногда до боли в сердце ей хотелось услышать голос Дэлласа, его смех или даже одну из тех его шуток, которые так ее раздражали. Она даже согласна была испытать на себе его гнев, но только не полное безразличие.

Однажды, исполненная мрачных мыслей и не в силах больше терпеть, Изабель приняла решение. Сегодня вечером она сама заговорит с ним и заставит отвечать на ее вопросы.

«А если он откажется?.. – подумала она. – Нет, он не имеет права отказаться, иначе его покарает бог».

Дэллас теперь ночевал среди самых близких Брюсу рыцарей. Изабель не раз с раздражением думала о том, что это действительно, пожалуй, единственное место, куда, как и предполагал Дэллас, она не смогла бы к нему добраться. Она решила доказать, что он ошибается.

– Стой! – скомандовал грубый голос, когда она подошла к стоящим кругом палаткам короля и его приближенных.

Деревянная ручка палаша, сжимаемая пальцами стражника, уперлась ей в грудь. В колеблющемся свете она обратила внимание, как блестит над ее головой раздвоенное острие.

Сердце Изабель забилось, но она решила не высказать своего страха. Она уставилась на человека, преградившего ей путь. Он был черноволос, всклокочен, на бледном лице выделялись свирепые глаза.

– Мне необходимо немедленно поговорить с мужем, – сказала Изабель как можно спокойнее.

– Дальше никого пропускать не положено!

Стражник продолжал преграждать ей дорогу, прижав древко палаша к ее груди.

– Тогда позови его. Я должна поговорить с ним прямо сейчас. Это срочно. Стражник нахмурился.

– Слишком поздно для разговоров.

– Не так уж и поздно для жены, желающей по срочному делу переговорить со своим мужем.

Стражник чуть отодвинулся, но все же полностью не освободил дорогу. Теперь его лицо освещал огонь костра, и Изабель заметила, что он оценивающе оглядывает ее с головы до ног. Она дернула подбородком. Этот наглый взгляд вызвал в ней бурю негодования.

Стражник ухмыльнулся:

– И кто же твой муж, миледи?

– Лорд Скай.

– Значит, вы леди Изабель. Я столько слышал о вас, что должен был вас сразу узнать.

Ей было неизвестно, что именно он слышал, но она не собиралась расспрашивать. Поэтому оставила его слова без внимания.

– Так ты позовешь моего мужа?

– Возможно.

Он опустил палаш, воткнув раздвоенное острие в землю, затем облокотился на рукоять, продолжая рассматривать ее, словно она – товар на рынке.

Изабель посмотрела ему прямо в лицо.

– Я не собираюсь стоять здесь и ждать, пока меня осматривают, сэр, и если вы…

Внезапно он разразился таким смехом, что она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Значит, все, что я слышал, правда. Он выпрямился и отвесил ей поклон, который скорее свидетельствовал о насмешке, чем об уважении.

– Я хорошо знаю вашу семью. Хорошо. Но никогда не думал, что буду иметь честь встретить вас.

Изабель отметила, что он слегка шепелявит. Она кашлянула, стараясь говорить очень спокойно.

– Итак, вы имеете честь! Но я вас не знаю.

– Джеймс Дуглас.

Черный Дуглас! Конечно, как и большинству шотландцев, ей приходилось слышать о нем. Рассказывали, что он с обаятельной улыбкой перерезал кому-то глотку…

Изабель нашла в себе силы ответить:

– Считаю за честь познакомиться с вами, мой лорд.

– Конечно, миледи, – усмехнулся он, приподняв черную бровь. – Итак, вы хотите поговорить с лордом Ская? Должен признать, что я нахожу забавным то, что именно кто-то из рода Макдугаллов пришел сюда этой ночью…

Он подчеркнул последние слова.

– Почему именно этой ночью! И вновь Джеймс усмехнулся:

– Об этом лучше спросите Дэлласа Макдональда, миледи.

– Значит, вы его позовете?

– Позову, хотя здравый смысл подсказывает, что мне не следует этого делать.

Он отошел в тень. Изабель же осталась ждать. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился Дэллас. Ее сердце замерло от радости, когда она увидела его. На нем был только легкий плащ, туника и сапоги. По хмурому выражению его лица она видела, что он пришел не по своей воле. Она вобрала в себя воздух.

– Мой лорд.

– Вижу, что ты в порядке. Зачем ты здесь?

Она проглотила обиду – он так резко оборвал ее!

– Я должна с тобой кое-что обсудить!

Он взял ее за локоть и повел к небольшому костру. Изабель заметила, как запали его щеки, как увеличились круги под глазами. Она не противилась тому, что он больно сжимал ее локоть. Когда он отпустил ее, она заглянула ему прямо в лицо.

Волосы лежали на плечах светлыми волнами, в пламени костра они отливали то красным, то черным. Холодные голубые глаза пристально смотрели на нее из-под нависших бровей. Она еще раз вздохнула, чтобы собраться с духом.

– Я хотела бы знать, что сегодня должно произойти? По его вскинутой брови она поняла, что удивила его.

– Что ты об этом знаешь?

– Только то, что что-то должно произойти, что-то ужасное. Мне страшно.

Его губы скривились в ухмылке:

– Ты? Боишься? Черт возьми, женщина, которая не испугалась Черного Дугласа, а, встретившись с ним в темноте, попросила об услуге, не должна бояться английских мечей.

Несмотря на иронию, она почувствовала в его словах тревогу, которая ее насторожила. Сделав шаг вперед, Изабель коснулась складки его плаща.

– Тебе что-то известно, скажи мне.

Дэллас какое-то время молча смотрел на нее, затем покачал головой.

– Мне нечего тебе сказать.

– Неправда! Хотя бы выслушай меня, прежде чем оттолкнешь.

Она вцепилась в складку его плаща, он сжал ее запястье. В отчаянии Изабель продолжала:

– Я не видела тебя последние недели и старалась не беспокоить, ты тоже избегал меня, сколько мог. Я знаю, что я тебе безразлична! Но это слишком жестоко. Твое молчание – это самое худшее.

Он отпустил ее руки, посмотрел вдаль.

– Это далеко не самое худшее.

– Дэллас!

Его глаза, вновь устремленные на нее, в свете костра казались бесцветными.

– Дэллас, я сделала свой выбор. Я выбрала тебя. Я пойду за тобой в ад, если потребуется!

– Знаю, – сказал он, смягчившись, – но я не предполагал, что тебе придется так дорого заплатить, когда ты сделала свой выбор.

– Мне стоило это только нескольких недель переживаний в связи с тем, что ты меня покинул.

Какое-то время Дэллас вновь смотрел куда-то в сторону, затем его губы что-то прошептали, руки коснулись ее талии и притянули ее к себе. Изабель уткнулась лицом в его грудь, тяжело дыша, словно черпая из него жизненные силы. От него пахло ветром, землей, потом, и с этим не могли бы сравниться никакие благовония!

– Безумие! – прошептал он. Его горячее дыхание коснулось ее кожи. – Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя, хотя понимаю, что лучше, если ты будешь далеко.

– Лучше умереть, – ответила она, так и не подняв головы.

– Милая, ты не знаешь, о чем говоришь! Она подняла голову.

– Знаю. Да. Я знаю, что говорю.

– Боже правый, – простонал он и отстранился от нее. – Дуглас понимал, что делает, когда пошел за мной, Я не хотел идти…

– Тебе приятно было сознавать, что я мучаюсь? Он покачал головой.

– Нет, совсем не это. Я знал, что не могу не прийти к тебе, чтобы не пожелать…

Прикоснувшись к ее щеке, он нежно провел пальцами по ее атласной коже.

– Чтобы не пожелать этого или… – Дэллас положил ладонь на затылок Изабель, наклонился, чтобы поцеловать ее, однако его рот лишь скользнул по ее губам.

Она затрепетала. Глаза их встретились.

– Ты все еще хочешь меня?

– Да, – ответил он и улыбнулся. – Я всегда хотел и хочу тебя, Изабель. Тебе не стоит даже особенно гордиться этим, потому что твоя смерть может наступить раньше, чем угаснет мое желание.

Она взяла его руку и вдруг прижалась губами к пульсирующей на его запястье жилке.

– Скажи мне, – попросила она, не отнимая губ. – Скажи мне, что нас ждет. Я должна это знать.

Он погладил ее по волосам. Затем ладонью приподнял за подбородок. Его рука, словно колыбель, баюкала ее прекрасное лицо.

– Тебе известно, где мы находимся, Изабель?

Она кивнула, все еще не отрывая взгляда.

– Да.

– Тогда ты должна знать, что предстоит сражение.

– Я знаю, что у моего отца есть отряд, который охраняет перевал. Конечно, мой брат, возможно, с принцем Уэлльским скачет сейчас на север.

В его голосе звучала уверенность, от которой у него похолодело в груди. Он улыбнулся.

– Твой брат здесь, Ждет нас. Только вчера мы захватили шпиона – одного из людей Макдугаллов. От него мы узнали, что твои отец и брат знают о нашем приближении. Они хотят остановить нас до того, как мы доберемся до моря. Так что наше пребывание здесь – не секрет. Сегодня наш последний совет. А завтра попытаемся пересечь перевал Далрай. Изабель почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. В горле пересохло. Она-то хорошо знала, что такой Далрай. И чем могут окончиться попытки преодолеть его, если там выставлен заслон. Взглянув на озабоченное лицо Дэлласа, она догадалась, что он тоже хорошо понимает, насколько опасно для такой большой армии пересечь столь узкое пространство.

– Итак, – произнесла она, первая нарушив напряженное молчание, – мы все равно расстанемся, так или иначе.

– Да, Изабель. Позволь я отправлю тебя к твоей семье?

– Ты должен знать, что я не вернусь к ним. В его голосе чувствовалось волнение.

– Но что же делать?

– Ничего. Я просто останусь с тобой, если все будет хорошо.

Ее ответ обескуражил его. Дэллас уставился на нее так, будто она сошла с ума. Затем он грозно пробормотал:

– Нет! Это невозможно!

– Почему? Ведь другие женщины остаются со своими мужьями. Почему же я не могу?

Он провел рукой по своим волосам, качая головой.

– Мне нет дела до остальных женщин. Я беспокоюсь о тебе, – сказал он, помедлив, затем выразительно посмотрел на нее. – К тому же другие женщины слушаются своих мужей. А ты вначале споришь, а затем поступаешь по-своему.

– Говорят, что лучшие решения принимаются сообща.

– Нет, – оборвал он. – Просто ты хочешь, чтобы поступил так, как ты задумала. Это безумие!

Не привыкшая подчиняться без особой необходимости, Изабель обладала умением добиваться своего. Пусть даже одно противоречит другому, но она выиграет время. А может, и не только время.

– Хорошо, мой лорд, я соглашаюсь на твои предложения.

Он уставился на нее, глаза его подозрительно сощурились.

– Да?

– Да. Я подчиняюсь.

Дэллас даже головой покачал от удивления, поправил пояс.

– Это какой-то новый трюк?

– Нет. Ты же сказал, что можно остаться, если я буду слушаться тебя вот я и соглашаюсь подчиняться во всем.

– Что? Я не говорил, что…

– Конечно, ты прав. Но когда начнется бой, не останется времени для обсуждения. Затем она резко добавила:

– Если мы победим, я останусь с тобой и буду послушно женой, как ты этого и хотел.

Дэллас замолчал. Изабель подошла к нему и обняла за талию. Она прижалась лицом к его груди, было слышно, как под туникой бьется его сердце.

– Спасибо, что ты предоставил мне право выбора, мой лорд.

Он заключил ее в объятия.

– Нет, это не я дал тебе право выбирать, проклятая ты ведьмочка. И ты хорошо это знаешь. Просто одна красавица обвела меня вокруг пальца, – рассмеялся он. – И сделала это мастерски, должен признать.

Она подняла глаза. Дэллас, не отрывая взгляда, смотрел на нее с легким недоумением. Захватив в руку прядь ее волос, он мягко покачал взад-вперед ее голову.

– Если я останусь в живых, я буду сожалеть об этом, Изабель Макдугалл.

Ее пальцы коснулись его губ.

– Ты будешь жить. Ты должен.

– Каждая женщина говорит нечто подобное своему мужчине с незапамятных времен, с тех пор, как разразилась на земле первая битва.

Дэллас обнял ее за плечи и повел к костру. Они сели на землю, она приникла к нему.

– Оставайся пока, однако при первом же сигнале ты должна будешь отправиться в Килдрамм. Если нас разобьют, Найджел Брюс будет сопровождать женщин, и если ты не хочешь ехать к своей семье, ты пойдешь с ними.

– Килдрамм?

– Да. Если битва будет проиграна. Изабель содрогнулась.

– А Дункан поедет с нами?

– Я отошлю Дункана в Донан, как только будет решен вопрос о битве.

– А почему бы мне не поехать с Дунканом? Это лучший вариант. Большинство людей Брюса считают меня одной из людей Макдугаллов, а значит, врагом.

– Ты снова споришь, – пробормотал Дэллас. Она подавила вздох, извиняясь. Он хмуро улыбнулся. – Путь Дункана чреват опасностями. Если его схватят, то тебя тоже вместе с ним. Никто из Макдугаллов не допустит жалости к Макдональду.

– Это так, – подтвердила она. Он кивнул.

– Да. К тому же один он быстрее доберется и его труднее будет заметить. Дэвид Каммингз тоже будет рад захватить моего брата. Я не хочу им рисковать.

– А что с Донаном? Сможет ли Дункан его удержать?

– Честно говоря, это вызывает у меня сомнения. Найлу и Дункану нелегко будет добывать провиант в течение нескольких месяцев. Но попытаться мы должны.

– Хорошо, – сказала она, выдержав паузу. – Если ты погибнешь, то я пойду с женщинами Брюса. Хотя, если я останусь вдовой, я предпочла бы отправиться в Галловей и попросить убежища у моих родственников.

Помолчал немного, Дэллас, скрепя сердце, добавил:

– Впрочем, поступай так, как тебе нравится. Она вскинула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза:

– Ты правда так считаешь, лорд?

– Да. Кто-нибудь тебя проводит. Я прикажу.

Дэллас прижался губами прямо к ее уху. Его дыхание было горячим, но слова его заставили ее похолодеть.

– Обещай мне, Изабель!

– Что я должна обещать, мой лорд?

– Если случится, что во время битвы ты будешь с нами, думай о себе. Призови на помощь весь свой здравый смысл. Подчинись всему, что бы ни произошло. Если только я буду жив – я приду к тебе!

У нее подкатил к горлу комок. В его словах чувствовалось мрачное предзнаменование…

– Я найду тебя, – повторил он, глядя ей прямо в глаза. – Что бы ни случилось. Я разыщу тебя. Ты поняла?

– Да, – прошептала она.

Затем его губы приникли к ее рту. Дэллас прижал ее к себе так сильно, что у Изабель перехватило дыхание. Она вложила в ответный поцелуй всю боль и страсть, которые она испытывала в течение последних недель. Горячая волна чувств, готовых смести все, захлестнула ее. Дэллас рывком поднял ее на руки и понес в небольшую расщелину средь невысоких скал, затененную кустарником. Она прижималась к нему изо всех сил.

Когда рассвет окрасил в розовый цвет вершины гор, к Изабель, которая уже собрала свой небольшой узелок и сидела на камне, ожидая сигнала, подошел Дункан. Она молча наблюдала за тем, как мужчины пристегивают мечи, укладывают на плечи арбалеты.

– Соберись с духом, Изабель, – сказал Дункан.

Она молча кивнула, не оборачиваясь к нему. Он знал, что она готова разрыдаться.

Дункан и сам был близок к этому. Невыносимо было свыкнуться с мыслью, что Дэллас может быть убит Макдугаллами. Кроме того, Дункан сожалел также и о том, что сам он не примет участия в битве. Дэллас приказал ему охранять Изабель. Но сердце юноши саднило при виде других мужчин, уходящих в бой.

Дункан нахмурился:

– Знай, Изабель. Брюс должен разбить врага! – Он наклонился к самому ее уху. – Я был бы рад, если бы ты могла поехать со мной. Но я обещал Дэлласу, если с ним что-нибудь случится, я дам тебе человека, который проводит тебя в Галловей.

– Хорошо, – сказала она, глядя вслед уходящим.

Раздавалось клацанье оружия, скрип сапог, иногда крик ребенка. Порой чей-то чистый голос затягивал песню, взмывающую над толпой. Вначале пел кто-то один, потом к нему присоединялся другой голос, потом еще и еще. Боевая песня звучала все громче. Дункан различил баритон Дэлласа. Замигал глазами…

– Дэллас – просто безумец, – заметил он хмуро. Слабо улыбнувшись, Изабель кивнула:

– Совершенный безумец. В этом-то часть его обаяния.

Дункан рассмеялся.

– В этом весь Дэллас! Изабель, если ты знаешь молитву, прочти.

– Я уже прочла все молитвы, Дункан. Ты забываешь, что мой брат хорошо знает этот перевал. Я помню, он не раз говорил, что это опасное место. Наступающим не удается сформировать необходимый фронт.

– Говорят, лорд Лорн и Макдугаллы ждут нас.

– Да, – тихо отозвалась Изабель.

Ее пальцы, сжимающие складки платья, побелели. Дункан обратил внимание, что другой рукой Изабель теребит розовые бусы, обвивавшие шею. Губы ее безмолвно шевелились. Юноша надеялся, что боевая песня развеет одолевавшие его угрюмые мысли, однако ничто не могло разогнать его мрачных предчувствий.

Дэллас стоял на скалистом выступе, оглядывая перевал. Он с трудом переводил дыхание. Его одежда была забрызгана кровью – своей и врагов. Сапоги и плащ намокли от вязкой красной влаги. В первой же схватке пала его лошадь. Как раз в тот момент, когда Макдугаллы внезапно появились из-за скал с занесенными лочейберскими топорами, поблескивающими на солнце. Они выглядели устрашающе: большинство в развевающихся плащах, а некоторые – по пояс голые.

Доносилось предсмертное ржание лошадей, которым вспарывали животы. Первый натиск смял не менее половины лошадей Брюса. Дэллас увидел, как Джеймс Дуглас потерял свою лошадь, и бросился ему на выручку. Дуглас был первым, кто дал команду отступить.

Через час они попытались пробраться через узкий перешеек между пологим склоном поросшего травой холма и фьордом Дохартом. Но войска Макдугаллов продолжали их преследовать, подогревая себя боевыми кличами. Обнаженные тела блестели на солнце от пота и боевой раскраски.

– Макдугалл! Макдугалл! – раздался боевой клич Иана Макдугалла, размахивающего боевым топором. Кровь капала с искрящегося в лучах солнца лезвия.

– Не уступать ни дюйма земли! – послышался приказ Иана.

Гнев переполнял Дэлласа, руки и ноги его двигались, повинуясь внутреннему голосу и воинскому инстинкту. Казалось, нанося удары, он утратил способность рассуждать. Услышав приказ Макдугалла, Дэллас бросился в сторону Иана.

– Макдональд! – назвал он себя.

Гримаса исказила окровавленное лицо Иана. Он пришпорил коня, Дэллас стоял на земле, расставив ноги, держа наготове меч. Уголком глаза он увидел лошадь без всадника с почти белыми обезумевшими глазами, мечущуюся справа от него. Кажется, судьба предоставляет ему шанс. Без коня ему не выстоять. Дэллас схватил поводья, вскочил в седло как раз в тот момент, когда топор Иана уже был готов вонзиться ему в шею, но был отражен мощным ударом меча Дэлласа.

Лошадь Макдугалла с разгона пронеслась дальше, и никто из противников серьезно не пострадал.

Дэллас развернул лошадь, то же самое сделал Макдугалл. Лочейберский топор – грозное оружие. Меч Дэлласа – он прикинул свои шансы – может с другой раз не устоять. Прежде, чем Макдугалл нанес новый удар, Дэллас дернул поводья, и топор просвистел над его головой.

Когда Макдугалл проносился мимо, вне себя от ярости, Дэллас наклонился и нанес удар по передним ногам лошади своего противника. Животное захрипело и упало, увлекая за собой Иана Макдугалла.

Дэллас слегка замешкался, глядя на Иана, пытающегося подняться. Мгновение они смотрели друг на друга. Вокруг раздавались оглушительные крики сражавшихся и звон мечей. Дэллас посмотрел вперед: на склоне два человека с откоса атаковали Брюса. Третий затаился за камнем выше по склону. Не раздумывая, Дэллас бросился на помощь, промчавшись мимо Макдугалла.

Брюс дрался отчаянно, один человек уже упал, поверженный: король отрубил ему голову по плечи. Когда Дэллас оказался рядом, Брюс уже успел прикончить и второго. Третий выпрыгнул из своего укрытия и приземлился позади лошади Брюса. С грозным криком король расправился с врагом, затем направил коня навстречу Дэлласу, который в восхищении застыл на каменной дороге.

– Если мы и проиграем эту битву, – крикнул он Брюсу, – то Макдугаллы запомнят ее надолго. Брюс усмехнулся:

– Не сомневаюсь!

Подскакали другие воины, окружили короля. Бой все еще продолжался, жестокий и кровавый…

Дэллас утратил чувство времени. Однажды он краем глаза успел разглядеть Иана Макдугалла. Единственная мысль, которая пронеслась в его голове при виде Иана: неужели он сам тоже весь в крови, как и его враг?

Когда он вновь попытался найти взглядом Макдугалла, тот уже исчез. Но его место занял другой воин, также готовый при первом промахе убить своего противника.

Битва кончилась так же внезапно, как и началась.

Смеркалось. На землю легли длинные тени. Дэллас заметил, что Брюс отступает. Боевые крики смешались со стонами раненых и умирающих. И только когда они достигли своего лагеря, Брюс громко сказал:

– Она пропала.

Дэллас посмотрел на короля. Кровь запеклась у него в волосах, лицо и борода были покрыты грязью, плащ в нескольких местах порван.

– Кто пропал? – переспросил Дэллас.

– Брошь. Макдугаллы захватили мою брошь. Дэллас ничего не сказал. Они потеряли столько своих сторонников, что пропажа броши не показалась ему чем-то важным.

В сгущающихся сумерках, на вершине одной из гор перевала Дадрай стоял Иан Макдугалл. В его руке было что-то сверкающее. Он разжал кулак. Луч заходящего солнца осветил изящное изделие из золота. В центре пламенел кроваво-красный рубин. Блеск привлек внимание отца Иана.

– Что это? – спросил старший Макдугалл и устало опустился на камень. Плащ прикрыл его обнаженные ноги с множеством ссадин.

Улыбка пробежала по лицу Иана.

– Это брошь Роберта Брюса. Мне удалось добыть ее во время боя.

Иан поднял украшение так, чтобы лучи заходящего солнца отразились от великолепного камня.

– Теперь эта брошь принадлежит Лорну. И я клянусь, она будет нашей, пока я жив.

– В твоей руке она напоминает сгусток крови.

– Да. Кровавые слезы Шотландии, – проговорил Иан и взглянул на отца.

Отразившись напоследок от камня, солнце скрылось за вершинами гор.

Когда солнце село, Изабель пришла в отчаяние. Ее сердце упало, как падает камень в бездонный фьорд. Содрогаясь от рыданий, она опустилась на твердые камни. Дункан поднял ее.

– Нет, он жив, – сказала она, когда Дункан предложил ей присоединиться к другим женщинам. – Я еще подожду.

Дункан не стал спорить. Ему тоже хотелось надеяться, хотя с каждой минутой надежды оставалось все меньше и меньше.

– Подождем вместе. Я не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о его смерти.

– Так много погибло. И лошади… – Голос ее дрожал.

Слухи с поля боя прибывали в течение всего дня, один мрачнее другого.

Дункан пнул ногой камень.

– Я должен был быть с ними!

– Нет. Ты должен скакать в Донан.

– Да, – сказал он и посмотрел на нее в упор. – И я обещал Дэлласу, что не оставлю тебя одну. И все же я должен был сражаться.

Она положила руку ему на плечо.

– Я не хотела сказать тебе ничего обидного. Если бы не я, ты был бы с ними. Неужели каждый раз я… – она насторожилась и затаила дыхание, услышав какой-то звук.

Дункан нахмурился.

– Что это? Иза…

– Тише! – она с силой сжала его локоть. – Слышишь?

Дункан прислушался. Какое-то время до него доносился только вой ветра. Потом послышалось позвякивание оружия. Слабый голос затянул песню. Она встретилась взглядом с глазами Дункана и увидела в них облегчение.

– Дэллас… – улыбнулась Изабель. Слова песни становились все слышнее.

Дункан засмеялся.

– Он поет одни непристойности. Ради бога, не слушай, Изабель.

Но она уже бежала на голос, Вскоре она увидела двух лошадей и троих воинов. Кровь и пыль покрывали их одежду. На одной лошади, спотыкающейся от усталости, сидел Брюс. На второй – Дэллас, который осторожно передал тело Джеймса Дугласа Дункану.

– Осторожно, – предупредил Дэллас, хрипя от изнеможения. – Он ранен.

– Пусть его перевяжут, – приказал Брюс. Он провел рукой по лицу, стирая кровь. Когда он заметил встревоженный взгляд Изабель, то улыбнулся:

– Это не моя. О, Пресвятая Мария, сегодня я видел столько крови, что хватило бы наполнить озеро Тай.

Его лицо болезненно передернулось. Брюс обернулся к Дэлласу:

– Нужно поторопиться. Женщины должны быть отосланы немедленно.

Для Изабель это не было неожиданностью, но все равно сердце ее упало. Она уже не слышала, как король отдает приказы оставить все, кроме оружия. И только когда он повторил какие-то слова, она сообразила, что король обращается к ней.

– Простите… – сказала она. Он улыбнулся, взмахнул рукой.

– Сейчас не до церемоний, леди Изабель. Я хотел спросить, поедете ли вы с женщинами моей семьи? Она глубоко вздохнула и взглянула на Дэлласа.

– Да, мой король. Таково желание моего мужа.

Дэллас издал странный звук. Дункан отрывисто рассмеялся. По губам Брюса тоже пробежала улыбка, словно он понял, в чем дело.

– Я оставлю вас, – сказал Брюс, разворачивая лошадь. – Я тоже пойду попрощаться с моей женой и сестрами. Я пришлю за вами, когда все будет готово.

Дункан и другие приближенные Брюса быстро соорудили носилки и положили на них изрыгающего проклятия Джеймса Дугласа. Небольшая группа последовала за королем. Дункан обернулся и, улыбнувшись, помахал на прощание Дэлласу и Изабель.

Когда Изабель вновь посмотрела на Дэлласа, он иронически поднял бровь.

– Часто ли я смогу лицезреть подобные примеры женской покорности, моя леди? Она улыбнулась:

– Возможно. Но лучше не заключать на это пари… Дэллас фыркнул:

– Я не такой уж дурак.

Изабель замолчала. По выражению его лица она догадывалась, что он чего-то не договаривает.

– Скажи, – спросила она, наконец. – Ты видел моих брата и отца?

– Да.

На его лице промелькнула тень облегчения.

Она вся напряглась.

– И?..

– Нет. Когда я видел их в последний раз, они сражались на перевале, – ответил он и добавил с горечью: – Сегодня у мясников было много работы.

Изабель ничего не возразила. Она видела массу раненых на носилках, старалась помочь тем, за кем некому было ухаживать. Это помогло ей пережить этот день. Хотя при виде каждого раненого она вздрагивала – а вдруг это Дэллас?

И вот теперь он здесь – усталый, угрюмый. И ей так хочется быть ему полезной!

– Пойдем со мной, мой лорд. У меня осталось немного еды и несколько шкур, на которые ты сможешь прилечь, пока я обработаю раны.

Лицо Дэлласа исказилось от боли.

– Старая рана еще болит, все остальные – царапины.

Она помогла ему снять доспехи, подавив возглас удивления, когда увидела следы ударов. Некоторые кольца кольчуги были разбиты.

У отца и брата Изабель были слуги, которые обычно выполняли эту работу. Сама она никогда не видела боевой наряд воина гак близко. Конечно, ей доводилось присутствовать на турнирах, где рыцари бились в полном вооружении. Но она обычно сидела далеко, в изящном кресле.

Каким глупым все это представляется сейчас, каким нереальным!

Завернувшись в плед, Дэллас устало опустился на шкуры. Горел небольшой костер, в маленьком горшочке разогревалась ароматная похлебка. Это было лучшее, что могла припасти Изабель – кусок мяса и сырые овощи.

В другом горшке она вскипятила воду, опустила туда какие-то травы. Дэллас рассеянно следил за ней, на лице его все еще сохранялось напряженное выражение. Он поел совсем немного, вскоре отставив миску в сторону.

Когда вода нагрелась, Изабель отлила немного в широкую посудину, погрузила туда мягкую чистую ветошь. Она встала на колени рядом с Дэлласом и начала осторожно смывать грязь с его лица. Вначале он вздрогнул, затем расслабился.

Волосы его были всклокочены, светлые пряди превратились в темные сгустки – этим она тоже займется, но чуть позже.

По ее просьбе Дэллас растянулся на шкурах, она поставила рядом дымящийся горшок с травами. Изабель провела тканью по его шее, широким плечам, немного помедлила, увидев свежие шрамы на плече, там, где кольчуга была порвана. Он не шевелился, лежал неподвижно, закрыв глаза. Только грудь его нервно вздымалась.

Изабель вновь смочила ветошь и провела по его груди, затем по животу.

Широкий кожаный пояс поддерживал плед, под которым не было ничего. Обнаженные ноги были испещрены царапинами. Сапоги лежали рядом. Она подвинулась ближе к ногам, затем снова помедлила.

Дэллас открыл один глаз. Уголок его рта лукаво изогнулся.

– Ты собираешься вымыть только половину меня, Изабель?

От неожиданности она уронила материю в миску, во все стороны полетели брызги. Изабель покраснела. Сейчас уже оба его глаза были открыты. Человек, уцелевший в кровавой схватке, только что вернувшийся из боя, едва придя в себя, уже думает о любви – потребности, которую ничем нельзя заменить.

Чтобы скрыть замешательство, она вновь взяла ветошь, намереваясь вручить ее Дэлласу. Но его ладонь нежно легла на ее руку, затем повела ее по своим влажным груди и животу. Ее пальцы дрожали, но она не противилась. Изабель, как зачарованная, смотрела на их соединенные руки, даже тогда, когда другой рукой Дэллас начал расстегивать пояс, который беззвучно упал на землю – только пряжка стукнулась о камни. Один плед покрывал теперь часть живота и бедер Дэлласа.

Несмотря на холодный ночной ветер, Изабель покраснела и покрылась потом, как будто стояла возле жаровни.

Она бросила на Дэлласа мимолетный взгляд, но успела заметить чувственную улыбку. Его глаза горели огнем. Изабель вздрогнула. Он с удивлением спросил: – Тебе холодно, дорогая?

Холодно? Да ее трясет от жара – жара страсти. Она отрицательно покачала головой, он захватил в кулак прядь ее волос. Медленно он притягивал ее к себе. Вот ее лицо уже совсем рядом. Она закрыла глаза, когда он прикоснулся губами к ее полуоткрытому рту. Затем его рука вновь завладела ее рукой и повела ее вниз, вдоль живота. Влажная ветошь дрожала в онемевших пальцах.

Сладкий аромат трав, заваренных в горячей воде, смешивался с терпким запахом слив и кисловатым дымом костров.

Ее пальцы продолжали сжимать мокрую ветошь, пока он водил ее рукой по своему телу. Затем тряпка упала – ладонь Изабель лежала на его горячей влажной коже.

Он приподнялся на одном локте, любуясь ее лицом в отсветах костра. Волосы его отливали неярким огнем, голубые глаза были похожи на два плещущих озера. Он протянул ей руку, она в ту же секунду коснулась его пальцев.

Еще совсем недавно она была в отчаянии. Тем нужнее ей сейчас его руки, тем радостнее покоряться душой и телом этому человеку, которому она отдала свое сердце.

Он встал на колени. Тело его отливало в отблесках костра. Изабель смотрела на него, на линию его шеи и плеч на фоне сгущающихся сумерек. Колени Дэлласа касались ее бедер. Он наклонился, чтобы поднять ее. Невнятное бормотание сорвалось с ее губ, когда Изабель увидела в его глазах огонь желания.

Она подалась к нему. Дыхание ее стало прерывистым. Какого бы уголка ее тела он ни коснулся, казалось, там расцветает горячий цветок. Трепещущие руки скользили по его плечам, спускаясь к локтям и запястьям.

Он закрыл глаза, откинув назад голову. Изабель нежно провела рукой по его груди к животу.

Дэллас застонал. Открыв глаза, он посмотрел на нее так, что у Изабель перехватило дыхание. Затем он подался назад, чуть поднимая ее колени, надвинулся на нее. Она почувствовала, как он медленно и жарко скользнул в ее лоно. Тело ее мучительно изогнулось, она лихорадочно задышала, что побудило его остановиться.

– Нет, – она приникла к нему. – Не медли… Дэллас…

Издав еще один полукрик-полустон, он вновь вошел в нее.

Изабель почти не слышала своих криков, задыхаясь, старалась отдаться ему со всей страстью.

Лицо Дэлласа уткнулось в ее волосы, его слова, приглушенные копной ее волос, трудно было разобрать.

Она почувствовала, как ее заливает горячей волной, услышала его глухой стон.

Его тело вдавило ее в мех. Вновь раздался стон, донесшийся, казалось, из самой глубины его существа. Лицо Изабель прижималось к его плечу, его светлые волосы касались ее щеки.

На рассвете начал накрапывать дождь. Все вокруг тут же заволокло туманом. Казалось, само небо плачет.

Дэллас улыбнулся приятным воспоминаниям, взглянул на Изабель. Она была бледна, с трудом сдерживала слезы. Он на мгновение отвернулся, к горлу подкатил комок.

– Эта разлука необходима, – произнес он наконец.

Она щекой прижалась к его локтю.

– Я знаю.

Дэллас пристегнул меч. Ножны мягко бились о бедро. Он вспомнил ее брата Иана, вспомнил, как близко он был вчера к тому, чтобы его убить. Представил себе его глаза, такие же, как у Изабель… Неужели он действительно мог бы его убить? В какое-то мгновение ему показалось, что это все равно, что убить Изабель. Но во время битвы всякое может случиться.

Дэллас нахмурился. Изабель обхватила его руку.

– Ты сердишься?

– Сержусь? Нет. Почему ты спрашиваешь?

– У тебя такое выражение лица. Я подумала… Ты вспоминал о вчерашней битве?

Он попытался улыбнуться.

– Готов поклясться, ты провидица, Изабель. Иногда ты читаешь мои мысли.

Ее глаза стали темными и огромными, когда она посмотрела на Дэлласа.

– Я люблю своего брата.

Он сделал нетерпеливый жест рукой, не желая спорить – слишком мало времени у них осталось.

– Я знаю, что ты его любишь. Может быть, твоя любовь уберегла его от смерти.

Ее пальцы осторожно скользнули в рукав шерстяной рубашки, которую он надел под кольчугу.

– Что ты хочешь этим сказать? Дэллас вздохнул.

– Когда я не вижу его, когда в его руке нет меча, я могу сказать так. Но в битве все может случиться.

– Я ненавижу эту войну, которая разлучает и разделяет нас, – прошептала Изабель, прижавшись лицом к холодной кольчуге. – Неужели мечта о свободе Шотландии может погубить нас?

– Цена свободы может оказаться слишком высокой, – тихо сказал Дэллас.

Он подумал о своих погибших друзьях, с которыми он еще вчера смеялся, ел, пил и шутил. Он вспомнил о Вильяме Уоллесе, чья ужасная смерть заставила людей, ранее безразлично ко всему относящихся, встать в строй.

– Дэллас?

Он глянул на нее. Красная полоска отпечаталась на ее щеке, которой она прижалась к его кольчуге. Большим пальцем он погладил полоску.

– Да?

– Если ты встретишься е моим братом в бою, пощади его! Ради меня.

Пораженный, он выпалил:

– Я не могу этого обещать! Ты сама должна понимать! Мужчины гибнут в бою! Иногда ты даже не видишь лица врага или увидишь, да уже слишком поздно.

– Если Иан погибнет, пусть это будет не от твоей руки.

Дэллас передернул плечом.

– Если я встречу его, постараюсь не убить, если у меня будет такая возможность.

Изабель кивнула.

Оба понимали, что это единственное, что можно пообещать…

Глава 12

– Что ты мечешься, как дикий кабан, прекрати!

Иан Макдугалл остановился, посмотрел на отца. Лорд Лорн неотрывно глядел на сына из-под седых кустистых бровей.

– Что так раздражает тебя, Иан? Прорыв Брюса к морю не удался. Даже его брошь досталась тебе, но ты рычишь и бросаешься на первого встречного.

Иан порывисто сел на кипу шкур, скрестил ноги. С горечью в голосе он сказал:

– Я мог убить его. Он был на волосок от меня.

– Кто? Брюс? – фыркнул лорд Лорн. – Сомневаюсь. Он убил троих лучших моих рыцарей. Ты захотел стать самоубийцей?

– Нет. Я не о Брюсе.

Кулаки Иана опустились на колени.

– Я говорю о Дэлласе Макдональде, – с ненавистью произнес он.

Лорд Лорн издал неопределенный звук.

– Еще будет не одно сражение.

– Да. Будут. – Иан попытался завернуться в плащ. – Но я не могу не думать об Изабель. Она в его руках, а мы так и не помогли ей.

– Как мы могли помочь? Она потеряна для нас, Иан. Не думай больше о ней. Той девочки, с которой ты играл, уже нет. Есть замужняя женщина.

– И она замужем за Макдональдом! – Иан сплюнул на землю.

– Нельзя было оставлять ее, мы должны были выкупить ее тогда, когда ее только похитили, а не слушать Реда Каммингза.

Лорд Лорн нахмурился.

– Каммингз мертв. Но Дэвид Каммингз, ее жених, должен отомстить!

– Дэвид Каммингз? – презрительно усмехнулся Иан. – Не думаю, что он ей поможет. Он ведет себя так, будто бы Изабель сама виновата в том, что ее похитили.

– Дэвид Каммингз мечтает о смерти Дэлласа Макдональда так же, как и ты. При случае он отвезет Изабель в Инверлок, к семье. Но стоит подумать и о другом.

– О чем же?

– Что будет с Изабель, если Дэлласа убьют? Ты задумывался над этим, Иан? Говорят, его братья не очень-то ее жалуют. Боюсь, ее не ждет ничего хорошего, если погибнет ее муж.

В маленькой походной палатке, которую занимали отец и сын, установилась тишина. Взгляд Иана рассеянно бродил по скромному интерьеру. Спустя какое-то время он сказал:

– Когда он был на волосок от смерти, и мой топор готов был опуститься на него, я почему-то промахнулся. Не знаю, почему. Я мог бы его убить – нанести удар на один дюйм дальше, но я этого не сделал. Может быть, из-за нее.

Лорд Лорн сделал шаг к сыну, положил руку ему на плечо.

– Дэллас Макдональд в своем роде человек чести. Он не допустит, чтобы кто-нибудь причинил ей вред, пока он жив.

– Да, – вздохнул Иан, – но если она будет спасена, я его убью. Я вырву его сердце и повешу на растерзание воронью. Он пожалеет, что когда-то ему в голову пришла мысль выкрасть Изабель!

Дэллас по колени в воде стоял в волнах залива Ламонд и смотрел на затонувшие лодки. Не было ни одной, пригодной для путешествия. Он обернулся и посмотрел туда, где ждали Брюс и его люди, затем пошел к ним.

– Ни одной? – спросил Брюс, хотя по лицу Дэлласа все можно было понять без слов.

– Ни одной, – покачал головой Дэллас. – И нет ни одного воина, которых мы послали охранять этот берег.

– Они мертвы, – мрачно проговорил король. – Мертвы или сбежали.

Все замолчали. На противоположном берегу фьорда вскрикнула какая-то птица. Тростник шелестел на ветру.

– Мы не сможем добраться до замка Дунаверти, если не переплывем залив, – пробормотал кто-то. Дэллас встал на одно колено рядом с королем.

– Если перевал Далрай закрыт для нас, у нас нет иного пути на полуостров Кинтайре и к Дунаверти, – сказал он.

Брюс согласно кивнул:

– Да. Поэтому я и послал охранять лодки вооруженный отряд.

Он поднял голову, посмотрел вдаль. Вода на солнце отливала серебром.

– После случая в храме Грейфрея я знал, что нам понадобится этот участок между заливом Ламонд и морем.

– Если мы доберемся до Ангуса Макдональда, – заметил Джеймс Дуглас, – то он может к нам присоединиться.

Дэллас взглянул на него.

– Мой отец сделает ради Брюса все, что в его силах.

– Я знаю это, – улыбнулся Роберт Брюс, положив руку на плечо Дэлласа. – Ты отличный, преданный рыцарь, и я горжусь, что ты рядом.

Обращаясь к своим людям, стоявшим в зарослях тростника, он сказал:

– Я горжусь тем, что все вы со мной. Я еще не правлю Шотландией, но лучшие ее сыны здесь!

У Дэлласа в горле застрял комок. Он заметил, какими торжественными стали лица людей, преклонивших колени. Каждый из них готов до конца идти за своим королем, как и он сам. Он готов отдать свою жизнь, свои земли и власть за правое дело.

Дуглас откашлялся и проворчал:

– Позор, что лучшие сыны Шотландии не могут переплыть залив в полном вооружении. Нас загнали в ловушку, как крыс – позади Макдугаллы, а впереди ненавидящие нас Макдауэллы.

– Ты просто сеешь панику, Джеймс Дуглас, где же твоя вера, – усмехнулся Дэллас.

– Вера при мне. А вот чего мне действительно не хватает, так это лодки и еды.

Тростник громко зашелестел, когда встал Роберт Брюс. Глаза его были устремлены куда-то вдаль, лицо напряжено.

– Бог наказал меня за то, что я убил Реда Каммингза в святом месте!

Дэллас встал и подошел к королю.

– Не ты убил его, мой лорд. Это я нанес ему смертельный удар.

– Да, но ради своего короля. Вина лежит на нас обоих, и я проклят за это.

Передернув плечами, Дэллас сказал:

– Я не верю в это, мой лорд. Наказания и несчастья снисходят как на праведников, так и на грешников. Это всего лишь случайность – то, что Ред Каммингз убит. Хотя нет, он сам предопределил свою судьбу в момент, когда предал тебя. Если мы приложим усилия, счастье улыбнется нам.

На лице короля отразилось удивление.

– Ты так считаешь, Дэллас? Мне всегда казалось, что все Макдональды верят в дурные предзнаменования.

– Только не я. Я воин. Я должен верить и доверять себе. Тот, кто медлит, задает сам себе бесконечные вопросы, всегда погибает.

Брюс посмотрел на Джеймса Дугласа.

– А что думаешь ты?

Какое-то время Дуглас смотрел в землю, в то место, где его палец чертил непонятные круги, затем он поднял голову и улыбнулся:

– Каждый рассуждает по-своему, но сейчас я согласен с Дэлласом. Я не верю, что все наши битвы были напрасны, не верю, что они обречены. Я верю в тебя, милорд!

Брюс почувствовал спазм в горле и отвернулся. Когда он вновь обратился к своим соратникам, в его голосе звучало волнение.

– БАС АГУС БУАИД…

На старом галльском языке это означало «Смерть или победа!».

Дэллас никогда еще не испытывал такого волнения. Это был ответ, достойный короля.

В последние недели Дэллас не раз вспоминал огонь в глазах Брюса. Это помогало ему забыть о собственных лишениях: голоде, боли. Нередко вспоминалась ему та долгая ночь, когда они переправлялись через залив.

Дугласу удалось починить одну из затопленных лодок. В ней могло поместиться не больше двух человек. Так, очень медленно, они преодолели водное пространство.

Роберт Брюс снова забыл о бедах и забавлял приближенных рассказами о французских рыцарях, их героических делах. Пока воины ждали своей очереди, стоя в зарослях колеблющегося на ветру тростника, эти истории помогали не думать о холоде и голоде, о врагах и о неотвратимой смерти.

Когда в последнюю неделю августа они, наконец, достигли Дунаверти и встретились с Ангусом Макдональдом, графом Дунавертских островов, Дэлласу показалось, что фортуна начинает им улыбаться.

Но у Ангуса были новости и далеко не самые веселые – о замке Килдрамм.

– Говорят, Килдрамм неприступен.

Изабель не раз слышала эти слова – символ надежды, которую так просто развенчать.

Она вцепилась в каменный подоконник, выглянув из окна и прислушиваясь к звукам кровавой битвы на внутреннем дворе замка.

Килдрамм был известен не только своей красотой. Ворота замка были хорошо укреплены, вдоль массивных стен расставлен караул.

И все же…

Крики и лязг мечей донеслись до ее ушей. Она подавила желание заткнуть уши и спрятаться где-нибудь в уголке, чтобы ничего не видеть и не слышать. Она могла бы пойти с женщинами Брюса, когда те отправились на север с графом Атхоллом.

Даже быть схваченной людьми графа Росса лучше, чем такое…

Ветер был сильный, порывистый. Запах смерти, поверженной и горячей плохи был невыносим. Она отвернулась от окна. Ее защитник с сочувствием наблюдал за ней.

Изабель выдавила подобие улыбки.

– Я так, наверное, никогда и не привыкну. Бэлфор, человек, которого Дэллас отправил с ней в качестве сопровождающего, мрачно кивнул.

– К этому невозможно привыкнуть, миледи. Этот запах – запах зла и дьявола.

Она подошла к огромному креслу, обитому бархатом.

– Что слышно, Бэлфор?

Он покачал головой. Его рыжие волосы в пламени камина казались красными.

– Ничего нового. Найджел и его люди отбивают одну атаку за другой. Мы могли бы отбить нападение, если бы не подлый предатель, который поджег здания во внутренней части замка.

– Ты хочешь сказать, что это конец?

Бэлфор отвернулся, светлые его глаза избегали встречаться взглядом с Изабель.

– Я этого не говорил, миледи.

Этого и не нужно было говорить. Изабель сама ощущала, что поражение неминуемо: англичане, штурмующие горящие ворота, скрежет мечей, горы убитых, искромсанных в боях, которым, казалось, не будет конца.

– За золото англичан! – прошептала она, даже не заметив, что сказала это вслух. Бэдфор глухо рассмеялся.

– Да, но принесет ли это золото счастье предателю?

– Что ты хочешь сказать?

Бэлфор передернул плечами, глаза поблескивали в свете огня.

– Кузнецу, который продался англичанам, как я слышал, обещали немало. Говорят, что он поджег ригу, но огонь перекинулся на дома, которые англичане обещали отдать ему в собственность.

Бэлфор бросил на Изабель быстрый взгляд, его рот изогнулся в усмешке.

– Англичане заплатили ему также золотом, но оно скоро оказалось красным и липким, поскольку предателю перерезали глотку.

Изабель вздрогнула, представив зверства англичан на пути к Килдрамму. И все же ей трудно было испытывать чувство жалости к кузнецу, который стал причиной гибели стольких женщин и детей.

– Не сила, а предательство одержало победу, – прошептала она.

– Не только, миледи.

Оба понимали, что англичане вряд ли пощадят тех, кто попадет в плен. Оставалось только молиться, чтобы в случае поражения Найджел и его воины погибли в бою, а не от рук палачей.

Изабель посмотрела на Бэлфора. Это был молодой человек лет двадцати, сильный и преданный.

– Бэлфор, я хочу, чтобы ты меня оставил, – неожиданно сказала она и заметила выражение удивления на его лице. – Бессмысленно так погибнуть. Беги, спасайся ради того, чтобы потом вновь собраться с силами.

Он покачал головой с упрямым блеском в глазах.

– Нет, я вас не оставлю. Если мне суждено умереть, пусть так и будет. Я обещал лорду Ская, что останусь с вами, и я сдержу слово.

– Как его жена, я освобождаю тебя от данных обязательств.

Но Бэлфор только покачал головой и занял место у двери, ведущей в комнату. Один только меч поблескивал в свете жаркого пламени.

Изабель, словно ее притягивала какая-то сила, вновь устремилась к окну. В воздухе клубился дым, который разносился ветром. Искры взметались вверх, огонь перекидывался на ставшиеся деревянные постройки во внутреннем дворе. Более сотни трупов: мужчины, женщины и дети, – лежали, присыпанные пеплом. Изабель почувствовала, как к горлу подкатывается тошнота.

Она резко отвернулась, стараясь преодолеть охватившее ее чувство паники.

– Дальше оставаться здесь – безумие. Пощады нам не будет. Я не хочу предоставить англичанам удовольствие захватить меня. Нужно уходить.

Бэлфор усмехнулся:

– Сложите в мешок остатки еды, что на столе. Она пригодится нам в лесу.

Изабель быстро собрала остатки хлеба, сыра, мяса, завернув все в скатерть. Накинув плащ, она засунула за узкий пояс на талии кинжал.

– Я готова.

Ее толос слегка дрожал.

– Мы спустимся по черной лестнице и постараемся осторожно добраться до нижнего двора. В общей неразберихе, думаю, нам удастся ускользнуть из замка, поскольку ворота сгорели, и скрыться в горах.

Бэлфор кивнул, сжимая одной рукой меч, а другой отодвигая засов, который громко звякнул. У Изабель все внутри оборвалось, когда дверь вдруг с шумом распахнулась, ударив Бэлфора так, что он упал на колени.

В открытый проем ввалились трое английских рыцарей в шлемах. Один из них вонзил свой меч в сердце Бэлфора еще до того, как тот успел подняться. Все произошло почти беззвучно, только слышно было, как сталь пронзила плоть.

Узел выпал из рук вскрикнувшей Изабель. Она пыталась осознать происшедшее. С первого же взгляда было ясно, что Бэлфор мертв – на полу образовалась лужа крови. Вражеский солдат выдернул свой меч из трупа, наступив на него ногой.

Через секунду Изабель выхватила кинжал. Кончик острия она прижала к сердцу. Один из воинов выругался и приказал остальным не двигаться.

– Не надо, – резко сказал он, обращаясь к Изабель. – Мы пощадим тебя, если ты сдашься.

Девушка неотрывно смотрела на него. Она понимала бессмысленность сопротивления. Но уж лучше вонзить себе в сердце кинжал, чем думать о том, что эти люди могут сотворить с ней.

Сдаться?

Вдруг она вспомнила: «Обещай мне, Изабель, что если тебя схватят, то ты проявишь здравый смысл и спасешься. Подчинись тому, что неизбежно, и знай, если я буду жив, я найду тебя».

Ей казалось, что она видит перед собой лицо Дэлласа, каким оно было, когда он произносил эти слова, его глаза.

Ее пальцы ослабили хватку, острие кинжала уже не так сильно прижималось к коже.

– Леди Изабель! Боже мой!

Голос привлек ее внимание. На пороге появилась знакомая фигура. Она так и не отняла кинжала от груди, не готовая принять решение. В комнату вошел Дэвид Каммингз.

Он тихо выругался, когда увидел на полу труп. Затем его взгляд снова обратился к Изабель.

– Никто не сказал мне, что вы в этой комнате. С вами все в порядке?

Она устало кивнула. Он улыбнулся ей, и она вспомнила, как умел он рассмешить ее своими глупыми шутками, когда она еще была юной девушкой.

– Леди Изабель, – мягко сказал он. – Отпустите кинжал. Я не позволю им причинить вам вред. Это ошибка. Никто вас не обидит.

Она представила себе трупы во дворе замка, содрогнулась. Столько мертвых, раненых, а перед ней стоит Дэвид Каммингз и обещает милосердие, которого еще никому не приходилось испытать. Она вновь не без усилия подавила приступ тошноты.

– Леди Изабель! Вы слышите? Отдайте мне ваш кинжал! Это я, Дэвид Каммингз.

Он снял шлем. Его волосы, мокрые от пота, слиплись.

На лице запеклась кровь, обезображивая его правильные черты. Он улыбнулся, протянул руку:

– Вы же знаете меня, Изабель! Покачав головой, она тихо прошептала:

– Я знала когда-то молодого человека, очень доброго, который однажды сказал, что любит меня больше всех на свете.

Рука Дэвида опустилась, в глазах появились огоньки гнева.

– Война, Изабель. Если вы сердитесь из-за того, что убит ваш слуга, я закажу мессу за упокой его души.

Ее пальцы вновь с силой сжали кинжал.

– А другие души? Женщины и дети? Трупы которых лежат в пепле и грязи? За упокой их душ тоже отслужат мессу?

Дэвид нахмурился. Один из его солдат выругался себе под нос.

– За врагов не молятся, – ответил Каммингз.

– Почему же Вильяму Уоллесу хватало благородства, чтобы отпевать убитых врагов?

Ее голос стал еще более решительным.

– Он даже приказал повесить несколько своих сторонников, которые совершили святотатство в Хексхэм Прайори в Нортумберленде. Англичане так же благородны, как и шотландцы?

– Да, – выдохнул Дэвид, сделав шаг вперед. – Так же благородны, как и гнусный предатель, который убил Реда Каммингза в Грейфрейском храме.

Изабель замерла, осознавая, что допустила ошибку, непростительную ошибку. Она лишь разозлила Дэвида, да еще в присутствии солдат.

Хотя лучше было бы, если бы она отдалась на его милость и просила пощады. Но теперь она зашла уже слишком далеко.

Дэвид сделал знак одному из людей, и тот осторожными шагами двинулся вперед, не спуская глаз с кинжала Изабель. Она тяжело дышала, продолжая сжимать оружие. Другой воин стал обходить ее.

Резкий крик, донесшийся из коридора, заставил ее вздрогнуть, один из солдат успел воспользоваться этим моментом и схватил ее за запястье. Он выхватил кинжал. Глаза его светились торжеством.

– Отпусти ее, – приказал Каммингз.

Солдат бросил на него быстрый взгляд, прежде чем отпустил Изабель, слегка толкнув, отчего она чуть не упала.

Когда Изабель вновь обрела равновесие, она в упор посмотрела на Дэвида:

– Если ты тронешь меня, Дэвид Каммингз, то Дэллас будет искать тебя по всей Шотландии. И нет такой норы, куда ты мог бы скрыться от моего мужа.

Глаза Дэвида стали жесткими, он молча смотрел на нее в течение нескольких секунд. Один из солдат пробормотал проклятие в адрес «подлых Макдональдов», но Дэвид сделал ему знак замолчать. Потом он приказал вынести из комнаты труп. Изабель отвела глаза, когда Бэлфора взяли за ноги и поволокли. Дверь за воинами закрылась. Взгляд Изабель был прикован к луже крови.

Нахмурившись, Дэвид подошел к столу, присел на край, глядя на Изабель.

– И что мне теперь с тобой делать? Твои слова слышали.

– Да? Думаю, что их повторяют на каждом углу в Килдрамме… Нет, во всех селах Шотландии.

Дэвид покачал головой. Без шлема он больше походил на того Дэвида, которого она когда-то знала.

– Ты никогда не умела вовремя прикусить язык, – заметил он. – Если бы я женился на тебе…

Ее брови поползли вверх, когда он неожиданно осекся.

– Если бы ты женился… И что? Что бы ты тогда сделал, Дэвид Каммингз?

Он встал, глаза его отливали холодным блеском.

– Это уже неважно. Я не женился на тебе, ты вышла замуж за Макдональда.

Она рассмеялась.

– Да. И я этому рада. Хотя мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что мой муж – человек чести.

В его голосе прозвучала ярость.

– Чести? Дэллас Макдональд? Ты с ума сошла. Он преступник, убийца, Он похитил тебя, ты забыла?

– Нет, не забыла.

Она подошла к нему ближе, в голосе ее зазвенело волнение.

– Я также не забыла, что долгие месяцы ждала, что мой жених приедет за мной, спасет меня от человека, которого я боялась. Я ждала. Но ни слова, ни знака. Ни от моего жениха. Ни от отца, ни от брата.

Почувствовав угрызения совести, Дэвид покраснел.

– Мы не могли. Было слишком опасно даже попытаться…

– Слишком опасно было предложить выкуп? Послать записку, письмо?

Ее насмешливый тон задел его за живое, и он пробормотал сквозь стиснутые зубы:

– Я не стал бы торговаться с человеком, подобным Дэлласу Макдональду.

– Почему? Ты предпочел, чтобы я вышла за него замуж?

– Нет, – он отвернулся. – Я не думал, что он женится на тебе.

– А что ты думал? Если Дэллас такой подлый, то он просто изнасилует меня и отправит обратно. Использованную и уже никому не нужную. Не так ли?

Изабель язвительно рассмеялась:

– Он не насиловал меня. Я отдалась ему по доброй воле.

– Черт тебя побери! – зарычал он.

Она отступила на шаг назад. Глаза Дэвида сверкали огнем.

– Ты грязная предательница!

– Да? Может быть, было благороднее вонзить в себя кинжал? Странно, но когда я была пленницей Дэлласа, мне не приходила в голову эта мысль.

Дэвид схватил ее за руку.

– Прекрати. Если ты скажешь еще слово, я не смогу быть милосердным.

– Я уже видела, каково ваше милосердие. Я готова встретить свою судьбу, Дэвид Каммингз.

Несмотря на эти слова, сердце Изабель билось, как у загнанного зайца. Странно, что Дэвид не слышит этого бешеного стука. Его лицо побелело, полосы крови на щеках казались боевой раскраской.

Он резко отпустил ее, сделал шаг назад, как будто приготовившись к чему-то.

– Мои люди слышали твои слова, Изабель. Ты должна будешь публично отказаться от них, а также отречься от Дэлласа Макдональда и его рода.

– А если я не соглашусь?

– Тогда тебя бросят в тюрьму до тех пор, пока ты не передумаешь. Тебе не разрешат ни с кем говорить. А если ты захочешь сбежать, – глаза Дэвида холодно заблестели, – ты поставишь под угрозу жизнь своей невестки, которая ждет ребенка.

Изабель почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица.

– Мэри? Она здесь?

– Нет. В Инверлоке, куда отвезут и тебя. Ты готова проявить благоразумие и сделать то, что нужно?

Она увидела в его глазах удовлетворение, ощущение того, что она сдается. Неужели этот человек должен был стать ее мужем? Она ведь даже не могла предположить, как он умеет быть жесток и безжалостен.

Медленно, подчеркивая каждое слово, Изабель сказала:

– Ни ты, ни твои воины, Дэвид Каммингз, никогда не услышите того, о чем просите. Если мне это будет стоить жизни, я умру, зная, что вышла замуж за человека более достойного, чем тот, с кем была обручена.

Дэллас нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока его отец изучал пергамент, доставленный гонцом. Дэлласу хотелось выхватить свиток, но он подавил это желание. Ангус приблизил текст к глазам, но так ничего и не сказал.

– Продолжай, – ровным голосом сказал Роберт Брюс. – Значит, Килдрамм захвачен. Что известно о моем брате Найджеле?

– Ничего, мой король, – ответил Ангус и вновь стал читать донесение. – Здесь сказано, что английские войска готовятся идти к Дунаверти, полагая, что вы там.

Брюс беззвучно выругался, его лицо стало угрюмым.

– Они не найдут меня. Продолжай! Ангус прокашлялся, голос его стал низким, хриплым.

– Женщин, когда они направлялись на север, захватил граф Росс. Их взяли в плен. Говорят, их увели в Бервик.

Руки Дэлласа сжались в кулаки, к горлу подкатил комок. Он почувствовал страх. СТРАХ!

Да, это он, который смеялся, когда смерть витала рядом, теперь познал, что такое страх. Возможно, он так никогда бы этого не узнал, не будь на свете стройной маленькой женщины с темными глазами и смоляными волосами.

Ангус печально взглянул на сына. Дэллас с трудом подавил готовое сорваться с губ проклятие.

– Моя жена? Что известно об Изабель?

Ангус только покачал головой. Но тут вперед вышел человек, доставивший пергамент. Он был в забрызганной грязью одежде, движения его были усталыми.

– Говорят, леди Изабель захвачена Дэвидом Каммингзом, мой лорд.

Дэллас повернулся к нему:

– Ее не было вместе со всеми?

– Нет, лорд.

– Откуда тебе это известно?

Взволнованный от напряженного взгляда Дэлласа, гонец посмотрел на короля и только потом медленно произнес:

– Мы напали на небольшой отряд англичан по пути сюда, мой лорд. Мы заставили… их рассказать то, что они знают. Упоминалось имя леди Изабель.

– Эти люди живы? – спросил Дэллас, хотя предвидел, каким будет ответ. Слишком много шотландцев пало от рук англичан… Пощады теперь никому не будет.

– Нет, лорд. Они мертвы.

Ангус усмехнулся, даже Брюс слабо улыбнулся.

– Да, – пробормотал Дэллас. – Они не отличались здоровьем. Сказали ли они что-нибудь еще, прежде чем их…

Гонец посмотрел в пол.

– Они говорили, что Дэвид Каммингз оставил принца Уэльского, отвел свои войска в Инверлок.

В глазах Брюса появился интерес.

– Значит, их силы разделены. Жаль, что это не случилось месяц назад.

– Мы не вступим в бой?

Брюс покачал головой.

– Я не могу рисковать. Если враги начнут осаду Дунаверти, то… Мне жаль терять замок.

Но нужно время, время, чтобы набрать людей. Собрать флот. А здесь я не могу этого сделать.

Дэллас заколебался. Он не знал, то ли ему следовать за Брюсом, то ли идти на выручку Изабель.

Он взглянул на короля. Тот, конечно, его понял.

– Нет, Дэллас. Тебе не нужно следовать за мной. Возьми своих людей и отправляйся в Скай. Джеми пусть тоже идет с тобой. Ты должен встретиться со своими родственниками в горах. Если собрать небольшую армию, тебе удастся захватить Инверлок и удерживать его. Когда я вернусь, ты обеспечишь мне подкрепление, и я смогу нанести достойный удар.

Дэллас усмехнулся:

– Неплохой план, мой король!

– Я надеялся, что он тебе понравится. Передай леди Изабель мои наилучшие пожелания.

Брюс хлопнул его по плечу, затем обернулся к гонцу.

– У меня есть письмо, которое ты отвезешь обратно. Но прежде пройди на кухню, где, я уверен, тебя хорошо покормят.

Ангус показал ему, куда идти.

Дэллас подошел к Брюсу.

– А что известно о вашей жене и дочери, милорд?

Лицо короля помрачнело.

– Эдуард не осмелится их убить, но я боюсь за них.

Он встретил взгляд Дэлласа.

– Спасай свою леди. Мы не знаем, куда может завести гнев Эдуарда. Дэвиду Каммингзу тоже доверять нельзя.

Дэллас кивнул.

– Да, мой король. Куда отправитесь вы?

Брюс глубоко вздохнул и отвернулся к окну.

– В Ирландию.