Властелин Призраков

Глава 3

Хаунды, обступив принца и его слугу с обеих сторон, изготовились к обороне.

– Уйдемте, – обратилась Урми к землянам. – Похоже, нам предстоит сражаться на левом фланге.

И в самом деле, между выстроившимися в короткую фалангу хаундами и стеной оставалось небольшое свободное пространство, куда и направилась женщина.

Зулу, заняв место посреди Урми и Спока, обнажил меч. Беспокойно оглядевшись по сторонам, он бросил взгляд на коллегу: старший офицер «Энтерпрайза» ожидал приближение врага с таким видом, словно сидел в кают-компании своего корабля и ждал, когда ему подадут обед.

– Я чувствую себя не в своей тарелке, – всматриваясь в набегающих синха, прошептал молодой офицер. – Честно говоря, мне еще не приходилось встречаться с врагом лицом к лицу для смертельного поединка.

Спок, разминая руку, взмахнул мечом.

– Если хочешь дожить до встречи со спортивным соперником, соберись с силами и сконцентрируйся.

И Зулу сконцентрировался. Среди набегающих синха он нашел того, чьи глаза впились в него, как в жертву, чье перекошенное от злобы лицо неотвратимо надвигалось, не оставляя надежды ни на примирение, ни на разумный обмен мыслями.

Зулу уже доводилось и воевать, и убивать, но тогда под его рукой было современнейшее вооружение космического корабля, а сами кровавые события разворачивались на астрономических расстояниях межзвездных систем. А сейчас враг приблизился на расстояние вытянутой руки! И осталось только надеяться, что наступил тот самый, почти мистический момент, когда по воле ангела-хранителя, покровительствующего всем фехтовальщикам, он, Зулу, сможет в полной мере испытать волнующие ощущения, которые когда-то испытывали и д'Артаньян, и Сирано де Бержерак. Наконец-то! Наконец он пропитается духом истинного соперничества. Как долго он готовился к этому!

Но, вопреки надежде, вместо волнующего подъема Зулу ощущал только ноющую тупую боль к груди да обильно вспотевшие от напряженного ожидания ладони. На какую-то долю секунды ему показалось, что он задыхается.

– За Раху! За Раху!

Синха описал мечом полукруг и обрушил его на Зулу. Легко отразив удар и скрестив свой меч с мечом врага, землянин почувствовал не только силу мускулов ангирийца, но и жадную потребность убить, убивать. Встретив достойный отпор, синха удивленно отступил назад, глаза его, словно буравчики, сверлили Зулу, устрашая, прямо-таки заставляя дрогнуть, проявить слабость.

Слегка растерявшийся молодой офицер бросил взгляд на Спока, который орудовал мечом с опытностью бывалого фехтовальщика, а не дилетанта. Видимо, вулканец, в отличие от своего молодого коллеги, воспринимал происходящее как неизбежность, как очередную работу для тела или разума. Сейчас разум Срока, скорей всего, отдыхал, позволяя телу свободно воспроизводить движения, которым его когда-то обучали.

Свист меча, рассекающего воздух, вернул Зулу к реальности. Краем глаза он заметил слева над головой матово-серебристый блеск стали. Парируя удар, землянин отвел меч ангирийца далеко влево.

То, что произошло дальше, было, скорее, реакцией инстинкта, чем заранее продуманного плана: не дав противнику прийти в себя, Зулу опустил левое плечо как можно ниже и так резко и быстро очертил мечом воображаемый крут, что запястье заныло от напряжения. Меч по инерции устремился вверх, увлекая за собой держащую его руку.

На долю секунды синха опешил, не зная, что делать с клинком врага, так неожиданно и так близко оказавшимся возле его тела. Он попытался опустить свой меч, рука воина неестественно выгнулась, значительно ослабив ответный удар. Почувствовав слабину в обороне противника, Зулу скользящим движением клинка о клинок снова отбил меч синха далеко в сторону и коротким уколом вонзил острие своего меча в незащищенный кирасой бок врага.

Тот выпустил из рук оружие, с изумлением уставясь на победителя, испустил предсмертный, полный недоумения вопль, медленно осел на пол.

Зулу застыл в неподвижности, судорожно сжимая меч, не мигая всматриваясь в окровавленный клинок, с трудом сознавая, что он только что убил человека. Мысли путались. Ни долгожданного чувства радости, ни восторга от смертельного единоборства, ни упоения победой, лишь стыд и горечь разочарования охватили его. Даже вынужденное убийство остается убийством, грязной, жестокой работой, а не романтикой.

Оглушенный случившимся, поглощенный собственными переживаниями, Зулу на какое-то время отключился от действительности, не видя и не слыша того, что происходит вокруг него. Лишь спустя нескольких долгих мгновений звон стальных клинков, донесшийся откуда-то издалека, вернул его к реальности. Медленно приходя в себя, он окинул глазами место сражения.

Справа от него вел бой Спок. Его противник явно тянул время, выжидая удобного момента, когда потерявший терпение вулканец сделает неосторожный выпад и станет досягаемым для меча синха. Не раздумывая, Зулу, поднял свой меч, и как только противник Спока подставил себя под удар, ударил. На плече синха расплылось кровавое пятно, покачнувшись, он стал пятиться назад.

– Конечно, это противоречит правилам спортивных состязаний, – шепнул Зулу Споку, – но ситуация опровергает все правила, и я постарался вывести его из строя, не убивая.

– Ты прав, – слабо улыбнулся Спок. – Сейчас решается вопрос жизни и смерти. Не до спортивных правил.

Урми тоже расправилась со своим противником. Еще двух синха убили хаунды, но и сами понесли потери: трое старых вояк были убиты, а Уит тяжело ранен в ногу. Тем временем принц отбивался сразу от двоих, теснящих его к стене, синха. Один из них издал вдруг удивленный возглас:

– Да это же принц Викрам! Эй, сюда, мы поймали принца!

Метко брошенный кинжал Урми, войдя по самую рукоятку в глотку наемника, заставил того замолчать. Но, увы, слишком поздно. На призыв откликнулись воинственные голоса из соседнего коридора. Положение становилось угрожающим.

Не теряя времени, Байбил бросился на выручку хозяина. Отражая удар его меча, синха на мгновение отвлекся от принца. Воспользовавшись этим мгновением, наследник вонзил клинок в незащищенную грудь противника.

Тяжело отдуваясь, слуга потянул хозяина за руку:

– Пойдемте скорее.

– Но там же люди, – окровавленным острием меча принц указал на деревянную дверь.

– Неужели вы не понимаете? – возмущенно воскликнул Байбил. – Нас самих может спасти только чудо!

Как бы подтверждая его слова в дальнем конце коридора показалась целая дюжина синха, а крики, доносившиеся издалека, говорили о приближении еще одного отряда врагов.

Уит, стоя на коленях, куском материи, оторванном от соропа, перевязывал рану на ноге.

– Уходите, Ваше Высочество. Мы их задержим.

– Но я не могу оставить вас на произвол судьбы. Вас ждет верная смерть, – принц, сжав зубы, болезненно покачал головой. – Ведь это я привел вас сюда!

– Нас никто не заставлял следовать за вами. И никто не мог заставить. Мы сделали это по доброй воле. – Собравшись с силами, Уит, опираясь па алебарду, поднялся на ноги. – Нас, Ваше Высочество, давно заждались плаха и топор палача. А вы подарили нам возможность умереть достойно. Так не лишайте нас этой возможности, – в глазах старого солдата застыла немая мольба о понимании.

– Я вас никогда не забуду, – принц торжественно поднял меч и отсалютовал.

– Не стоит, Ваше Высочество. Мы – всего лишь старая рухлядь, пережившая свое время. – Уит развернулся навстречу приближающемуся отряду врага.

– Пойдемте, – Байбил нетерпеливо потянул хозяина за рукав. Принц, словно слепой, сделал несколько шагов на ощупь и натолкнулся на слугу: глаза молодого наследника застилали слезы.

Зулу поспешил на помощь, взяв принца под руку и вместе с Байбилом повел его по дороге спасения.

Где-то на полпути к часовне мнимый слепой оттолкнул руку Байбила, и с трудом выговаривая слова, проговорил:

– Я уже хорошо вижу, отпустите меня… Но как бы я хотел не видеть всего того, что творится вокруг меня. Как я мог так бездумно погубить этих людей?

– Их уже не вернешь, – со вздохом сказал Байбил. – Но они сделали свое дело: показали вам, что каждая ваша ошибка будет оплачиваться кровью невинных людей. Помните об этом, особенно тогда, когда вам в очередной раз взбредет в голову разыгрывать из себя героя.

Зулу не ожидал, что старые хаунды сумеют продержаться больше нескольких секунд, но, судя по оглушительному звону стали, несущемуся вслед беглецам, бывалые вояки не торопились расставаться с жизнью.

– Не понимаю, почему они решили умереть за меня? Я – такой же, как и любой из них, – принц задумчиво потер пальцами лоб, как будто пытаясь разгадать какую-то хитроумную головоломку.

– Так-то оно так, – мягко возразил Байбил. – Но не забывайте, иногда человек предстает в глазах окружающих как некий идеал, символизирующий определенные ценности и принципы.

– Какая глупость! – принц оглянулся, словно и сквозь каменную стену хотел увидеть последний бой хаундов.

– В таком случае, все мы глупцы, – тяжело дыша, подытожил Байбил. – Неужели вы думаете, что они добровольно пошли на смерть ради того, чтобы вы стали э-э-э… вечным студентом, странствующим по чужим мирам?

Поравнявшись с принцем и Байбилом, Спок высказал свое мнение:

– Ваше Высочество, вы, к сожалению, не сможете откреститься от надежд, которые люди возлагают на вас.

Байбил надменно вскинул голову, бросил пренебрежительный взгляд на Спока:

– А вы-то что можете знать об этом?

– Я сужу по собственному опыту, – ответил старший офицер. – То и дело мне приходится сталкиваться с тем, как люди вынуждают меня играть какую-нибудь роль в мелодрамах, где эмоции бьют ключом. Причем, никто не спрашивает, хочу я участвовать в спектакле или нет.

Урми приблизилась к Споку:

– Что за лицемерие? Вы противоречите сами себе. Совсем недавно вы утверждали, что определенные иллюзии необходимы.

«Такое с „мистером логиком“ бывало слишком редко. Его же собственные слова брошены ему в лицо как обвинение!» – подумал Зулу, с интересом ожидая развязки спора.

– Сейчас речь идет о том, желает ли принц играть роль в очередной иллюзорной мелодраме. Я не даю советы и не навязываю свое мнение, а лишь стремлюсь обеспечить Его Высочество достаточным объемом информации для размышления. Право принимать решения остается за ним, и только за ним.

Байбил взял хозяина под руку и постарался увести его от Спока. Но принц, как вкопанный, застыл на месте, отказываясь трогаться с места.

Раздосадованный Байбил возразил:

– У наследника престола нет выбора, зато есть строго определенные обязанности.

– Которые, между прочим, должны рассматриваться с точки зрения логики, – настаивал на своем Спок, – а не с позиций чьих-то эмоций. Попытка запугать человека, вынудить его принять решение, воспользовавшись чувством вины в качестве рычага воздействия, несовместима с нормами общественной морали.

Принц горделиво вскинул голову и тронулся с места.

– Вам легко говорить. Но скажите откровенно, мистер Спок, как бы вы поступили на моем месте?

Вулканца одолевали сомнения. Ему казалось, что, увлекшись дискуссией, он и так сказал слишком много.

– Только руководствуясь законами логики, можно сделать объективный выбор.

– Но слишком часто за стремлением к объективности скрываются корыстные и эгоистические намерения, – не сдавался Байбил.

Но Спока не так-то легко можно было переубедить.

– То же самое можно сказать и об обязанностях. Взывая к чувству долга, в обязанность каждой личности можно вменить все, что угодно.

Байбил подался вперед и, сделав упор на левую ногу, склонив голову, заглянул Споку в лицо.

– А что мы конкретно обсуждаем: ситуацию, в которой оказался принц, или вас? – в голосе его слышалась явная издевка.

Спок устало махнул рукой.

– Разве это так уж важно? Могут измениться условия спора, но не его предмет, – он выразительно кивнул головой, желая подчеркнуть значимость сказанного. – Эмоции могут стать тиранами, более жестокими, чем все кровожадные императоры, вместе взятые, и послужить причиной чудовищных злодеяний. И давайте закончим спор. Прошу только об одном: отнеситесь уважительно к любому решению принца. Не осуждайте его.

Старый слуга бросил исподлобья оценивающий взгляд на своего оппонента, потом на хозяина.

– Не знаю, что хуже: глупец, сознающий свой долг, но отказывающийся его выполнять, или глупец, не желающий даже признавать свои обязанности, – он ткнул пальцем в принца. – Но, принимая решение, не забывайте, что в вашей груди бьется сердце ангирийца.

– Потому-то мои ноги не в ладах с сердцем, – принц ускорил шаг, как будто хотел убежать куда глаза глядят. – Они, кажется, готовы унести меня подальше от Ангиры и от ее проблем.

Бегом они быстро преодолели последнюю сотню метров коридора и, с трудом переведя дыхание, остановились перед часовней. Байбил торопливо распахнул дверь и, пропустив спутников вперед, закрыл ее за собой.

Часовня представляла собой небольшое – площадью, примерно, в сорок квадратных метров – помещение с низким потолком. Вдоль грубо отесанных каменных стен тянулись ряды разнообразных статуй, загромождая, окружая многочисленные алтари. Статуи относились к различным школам мастеров и к разным эпохам. Очевидно, бесчисленные поколения ангирийцев собирали их в святилище.

Принц указал рукой на статую, голова которой была обмотана соропой так, что лицо скрывалось в тени.

– Если не ошибаюсь, это и есть Лорд-призрак, Всемогущий Повелитель Преисподней.

Рука статуи сжимала такую же, как у принца, «ловушку для теней».

Зулу невольно вздрогнул:

– Надеюсь, он не такой шутник, как вы.

– О., у него очень своеобразное чувство юмора. В полной мере оно проявляется лишь тогда, когда он выбирает, каких людей забрать в свой темный мир, а каким сохранить жизнь.

Тем временем Спок внимательно оглядывался по сторонам.

– Все это очень интересно, но где же богиня милосердия?

Принц растерянно потер лоб рукой.

– Не знаю. Давайте поищем. И, честно говоря, я предпочел бы, чтобы на Ангире господствовало единобожие.

– Мы с мистером Зулу забаррикадируем дверь, а вы ищите богиню, – Спок подозвал коллегу к скамье, стоящей у стены.

Байбил, приблизясь к центральному алтарю, удивленно всматривался в одну из статуй.

– Да простит меня Великое Множество, но я не ожидал увидеть это здесь.

– Ты нашел богиню милосердия? – порывисто обернувшись, оживленно спросил наследник.

– Нет, вашего деда, – старик кивнул в сторону величественной статуи с суровым лицом, каменная рука которой покоилась на державе с глазом. – Никогда не надеялся встретить его в обществе святых.

– Полагаю, это идея бабушки. Никто другой не додумался бы до такого, – заметил принц, обследуя другую сторону алтаря.

Спок взял один из мешков с провизией и подал знак Зулу сделать то же самое.

– В дороге нам, наверно, понадобятся свечи. Собирай их с правой стороны, а я займусь левой.

Мешок Зулу уже доверху наполнился свечами, когда наконец Урми воскликнула:

– Нашли! – Женщина стояла у одного из боковых алтарей, погрузив руку в настоящий лес из статуй. – Странно, она такая маленькая.

– Видимо, милосердие на Ангире не в почете, – иронично обронил принц, подходя к Урми.

Та надавила рукой на одну из ног статуи.

– Нет, очевидно, не эта. – И нажала на другую.

Послышался глухой щелчок, громыхание цепей – старая каменная глыба тяжело, со стоном, сдвинулась с места. В это же самое время из-за двери донеслись возбужденные крики синха.

– Думаю, они услышали, как открывался ход, – предположил Зулу.

– В таком случае нам лучше поторопиться, – Байбил подхватил с каменного выступа тяжелый золотой подсвечник и жестом подозвал Спока и Зулу к себе.

Мраморная плита, образующая переднюю стенку алтаря, медленно опускалась, открывая узкие ступеньки, ведущие вниз. Крики синха становились все громче и громче. Массивная бронзовая дверь сотрясалась от ударов.

Первыми в потайной ход спустились принц и Урми.

– Мы должны попытаться дать механизму обратный ход и закрыть потайную дверь, – озабоченно произнес Спок, осторожно ступая на лестницу.

Бронзовая дверь продолжала сопротивляться напору извне, но жалобно скрипела, словно стонала от боли.

Байбил, почти силой втолкнув Зулу в узкий проход, быстро последовал за ним. К счастью, Споку удалось без труда обнаружить механизм лаза. Как только Зулу и Байбил спустились вниз, он потянул за цепь. Вслед за громыханием металла послышался скрежет задвигающейся плиты.

Вместе с кромешной темнотой воцарилась и полная тишина, лишь откуда-то издали невнятно доносился шум воды. Байбил зажег свечу и поднял ее высоко над головой, освещая путь.

Низкий потолок был усеян бородавчатыми бугорками и выступами, и каждый выступ, каждый бугорок украшала поблескивающая на свету водяная капля. Своеобразная особенность структуры каменных стен и кроваво-красный цвет придавали им поразительное сходство с человеческой плотью, обнажившейся после удара мечом или пореза.

Байбил невольно поежился:

– Должно быть, этот ход прорубался в те далекие времена, когда строилась и сама цитадель.

На протяжении веков вода размывала ступени, образуя где углубления, где наросты, поэтому идти было неимоверно трудно. Беглецы то и дело оступались, теряя равновесие. А из-за струек воды, извивающихся по шероховатым стенам, все вокруг, казалось, шевелилось, дышало. Путники не могли отделаться от ощущения, что путешествуют внутри живого организма, который рано или поздно переварит их.

Пройдя сотни две ступеней, Байбил, возглавлявший маленький отряд, приостановился и, отступив к стене, пропустил принца вперед. Когда Урми, следовавшая по пятам за наследником, поравнялась со стариком, он так резко поднес к ее лицу свечу, что женщина от неожиданности вскрикнула и отпрянула назад. Упав в объятия Зулу, она чуть не сбила его с ног.

– Держите ее покрепче! – сурово приказал старик.

Смущенный молодой офицер беспрекословно подчинился приказу.

Передав свечу принцу, Байбил забрал у Урми меч и быстро, но тщательно обыскал ее. Ничего, кроме пары уже знакомых кинжалов, он не обнаружил. Раздувая сердито ноздри, дядя потребовал ответа у племянницы:

– А теперь скажи мне, что ты делала во дворце?

– Выживала и только, – Урми попыталась было вырваться из рук Зулу, но, увы, безуспешно.

Прикрепив меч к поясу своего соропа, старик протянул руку вперед – на ладони лежала пара кинжалов.

– Вот с этим арсеналом?

Урми, понуро опустив голову, покорно затихла в объятиях Зулу.

– Я… я держала их для защиты.

– Кинжалы сродни императорам. С одним чувствуешь себя в безопасности, а обзаведясь вторым, взваливаешь на себя бремя хлопот. – Байбил сжал ладонь, и две рукоятки утонули в ней, два хищных лезвия угрожающе уставились на Урми. – Кого ты собиралась убить? Говори!

– Никого.

– Я не думаю… – заговорил принц и осекся: старый слуга властно взмахнул рукой, требуя молчания.

– Не верю, что она пришла во дворец только ради того, чтобы работать служанкой. Есть, конечно, люди, рожденные прислуживать, но Урми к ним не относится, – пояснил старик, не сводя глаз с племянницы. – Ее независимый характер бунтовщицы в полной мере проявился уже в раннем детстве. Более своенравного ребенка я не встречал, она никому не позволяла командовать собою.

Урми горделиво вскинула голову, собираясь сама перейти в наступление:

– Очевидно, ты, дядя, слишком долго путешествовал по тем миролюбивым, спокойным мирам. Ты даже не представляешь, какой ужас творится сейчас на Ангире.

– Что ты хочешь сказать? – вмешался принц. – Перед моим отъездом отец показал мне свои планы по модернизации хозяйства. Он намеревался создать совершенно новые промышленные комплексы. Современные. И тем самым облегчить труд рабочих.

Урми, повернул голову, бросила на наследника презрительный взгляд:

– А он вам рассказывал, какой станет жизнь у этих самых рабочих, когда им облегчат труд? Так знайте, что, не разгибая спины, они работают с утра до ночи, а потом, усталые, едва передвигая ноги, возвращаются в убогие деревянные домишки, похожие, скорее, на склепы, чем на жилища. От удушающего дыма заводских труб спасения нет никому. А реки и озера так загрязнены, что в них уже не живет никакая рыба.

Принц пришел в недоумение:

– Почему же тогда люди продолжают работать на этих заводах? Почему не уходят?

– Почему? – голос Урми зазвенел от гнева. – Они получают такие крохи, что не могут расплатиться с компаниями ни за аренду жилья, ни за пищу, ни за одежду. Ваш отец ничего не модернизировал, он просто заменил одну форму рабства другой. Вырвавшись из кабалы землевладельца, люди угодили в кабалу компаний. И новая кабала оказалась страшнее старой – все стараются вернуться назад в деревню. Но возвращаются только те, кому повезет. Всем остальным не хватает на это денег, поэтому и дети вынуждены работать бок о бок со своими родителями… и умирать так же. Заводы и фабрики, как чудовищные монстры, заглатывают людей, высасывают из них все соки и выплевывают, словно никому не нужный мусор.

– Что случилось с твоими родителями? – с тревогой спросил Байбил.

– Я знаю только то, что мне сообщили, когда погребальные урны с их прахом привезли в деревню. Отец погиб на фабрике в результате несчастного случая, мать скончалась от легочного кровотечения. – Урми еще выше вскинула голову, одарив принца взглядом непримиримой вражды. – Люди говорят, что лучше сразу идти на кладбище и там дожидаться смерти, чем умереть в городе, – в одном из проклятых городов.

Байбил спрятал кинжалы в складках своей одежды.

– Твои родители заслуживали лучшей смерти, – в голосе старика звучала горечь.

Потрясенный услышанным, принц переводил недоверчивый взгляд со слуги на женщину и обратно.

– Прошу вас, поверьте мне: о создании таких условий для рабочих отец мой и не помышлял. Должно быть, ему лгали, намеренно лгали, преподнося информацию о жизни рабочих в розовом цвете.

Урми скептически наморщила лоб.

– Как бы я хотела верить вам.

– Но в данный момент нас интересует не покойный император, – старик встрепенулся, расправил плечи. Кажется, его осенила догадка. – А твои намерения. Неужели ты задумала отомстить, детка?

Неожиданно Урми ударила Зулу локтем в живот и вырвалась из его объятий.

– Кинжалы были нужны мне только для самозащиты.

Неудовлетворенный ответом, Байбил занес меч над головой и с угрозой потребовал:

– Говори мне правду, девочка.

Стремясь разрядить обстановку, принц положил руку на запястье слуги, призывая опустить оружие.

– Сейчас это уже неважно, Байбил.

– Но… – попытался возразить старик.

– Разберемся потом, когда благополучно выберемся отсюда, – хозяин протянул слуге свечу. – Если бы Урми хотела меня убить, то у нее было более чем достаточно возможностей для этого.

– Я же хочу защитить вас, – недовольно проворчал Байбил.

– Знаю и искренне признателен тебе, – принц дал знак трогаться в путь. – Но давай не будем спешить с выводами. Я не могу позволить тебе идти на поводу у пустых подозрений.

Урми внимательно изучала принца, словно прицениваясь к приглянувшемуся товару.

– Я хорошо помню те дни, когда вы приезжали в нашу деревню. Вы тогда вызывали у меня искреннюю симпатию и сочувствие. Дядя Байбил частенько рассказывал о коварстве императорских придворных. И глядя на вас – такого наивного и беззащитного, – я сомневалась, что вы сумеете выжить.

– А я так до сих пор сомневаюсь, – принц ободряюще улыбнулся Урми.

– Вы не должны сомневаться в себе, – пламя свечи всколыхнулось, когда Байбил решительно взмахнул рукой. – Вы обязаны верить в свои силы.

Подземные коридоры, извиваясь, поворачивая то вправо, то влево, вели вниз в течение нескольких часов. Влажность увеличивалась, казалось, с каждым шагом. Путникам то и дело приходилось останавливаться, чтобы осмотреться.

У развилки Байбил виновато пожал плечами:

– Я никогда не бывал здесь, Ваше Высочество.

– Все в порядке, Байбил. Я предпочитаю лучше умереть с голоду, чем попасть в руки Раху и ждать от него милости, – принц горько усмехнулся. – Очевидно, он, бедняга, очень расстроился из-за того, что упустил меня.

Спустя примерно час бесплодных блужданий и поисков стало ясно, что они ходят по кругу. Байбил устало покачал головой:

– Судя по затраченному времени, тоннель уже должен подниматься вверх. Боюсь, нам придется вернуться немного назад.

Других предложений не последовало, и маленький отряд вернулся к развилке.

– Давайте свернем направо, – предложил Байбил.

Свернули. Но метров через тридцать тоннель снова начал опускаться вниз.

– Возможно, существует еще одна развилка, – обескураживающе произнес старик.

– Я начинаю думать, что мои предки произошли от кротов, – принц осторожно дотронулся до влажной, осклизлой стены. – Я даже представить не мог, какими обширным и запутанными могут быть подземные ходы. Целый лабиринт.

– А я начинаю сожалеть, что ваши предки были столь трудолюбивы, – пошутил Зулу.

Неожиданно Байбил удовлетворенно хлопнул себя по колену.

– Наконец-то! Похоже, мы поднимаемся вверх.

Сгорела добрая половина свечей, прежде чем легкий подъем вверх сменился крутыми ступенями, а низкий свод над головой затерялся в непроницаемой выси. Наконец путники оказались перед выходом из тоннеля. Дальнейший путь преграждала массивная стальная дверь, но от толчка руки Байбила она покорно распахнулась и, проскрипев заржавевшими петлями, замерла в каком-то метре от стены. Глазам открылась большая комната, скрытая пеленой тьмы. Виделись только свисающие с темного потолка старые, порыжевшие от ржавчины, цепи.

Зулу вытянул шею, вглядываясь через порог.

– Что это за комната, Ваше Высочество?

Принц с недоумением пожал плечами:

– Понятия не имею. А ты, Байбил, что-нибудь знаешь?

– Только по слухам, Ваше Высочество, – старик переступил порог, под его ногами что-то хрустнуло. Инстинктивно шагнув назад, он увидел на полу кости человеческой руки.

Спок тут же наклонился над ними и выдал информацию:

– Странно, кости раздроблены.

Байбил вытянул руку со свечой к левой стене, высветив длинный ряд маленьких ниш приблизительно метровой высоты, каждую из которых ограждала крепкая железная решетка.

– Для кого они предназначались? – спросил Спок.

– Для заключенных, – ответил Байбил.

– Некоторые из них до сих пор заняты, – Зулу указал на нишу, в которой на груде костей покоился череп.

– Байбил, думаю, пришло время рассказать нам о слухах, – принц слегка качнул ближайшую к нему цепь.

Старик молча перешагнул через останки руки и, пройдя вглубь комнаты, остановился у стола.

На деревянной столешнице, изъеденной временем, отчетливо виднелись зловеще-темные пятна, похожие на кровь. На полу лежали, прикрепленные к железным кольцам, цепи, заканчивающиеся кандалами. Чуть в стороне, на небольшом столике были аккуратно разложены – видимо, в строгой последовательности – различной формы ножи, ланцеты, иглы. В потолок упиралась высокая труба маленькой печи.

– По слухам, еще Виша-безумец построил эту камеру пыток.

– Но он жил больше тысячи лет тому назад, а это оборудование выглядит гораздо моложе, – принц раздраженно дернул цепь.

Байбил смущенно закряхтел:

– Видите ли, с тех давних времен этой камерой пользовались от случая к случаю.

Принц вдруг размахнулся и ударил рукой по столу. Ножи и прочие орудия пыток с грохотом посыпались на каменный пол.

– И как часто?

– Во времена вашего деда – довольно регулярно. Но с тех пор сюда не ступала нога человека, – поспешил успокоить хозяина слуга.

– Что из того? Ею могут воспользоваться в любой момент, не так ли? – принц брезгливо поморщился.

– Да, например, Раху.

– Или я, если взойду на трон, – наследник поспешно вытер руки о подол соропа. – Что-то не припомню, чтобы в исторических книгах упоминалось об этой весьма неприглядной стороне правления моего «божественного» деда.

– Заверяю вас, подобные вещи вполне соответствовали духу того времени.

– А кто определял, что соответствовало, а что не соответствовало духу того времени? Те, кто находился у власти, верно? – принц красноречиво обвел рукой над головой. – Разве те старые солдаты знали, что идут на смерть ради… ради этого? – он указал на ниши.

– Здесь мы имеем дело с темной стороной власти. Иногда такие жестокие меры бывают необходимы, а потому и оправданны, – попытался успокоить разгоряченного хозяина старик.

– Лично я категорически против таких мер.

– В таком случае, взяли бы, да воспользовавшись своим правом, изменили бы положение вещей, – сердито проворчал Байбил, – вместо того, чтобы сидеть, сложа руки, и хныкать. Конечно, критиковать легко, гораздо труднее что-нибудь сделать. Надеюсь, вы не воспользуетесь этим в качестве оправдания побега в другой, более безопасный и стабильный, мир при первом удобном случае.

В этот момент послышался резкий щелкающий звук. Старик молниеносно развернулся, подняв свечу над головой, но, кроме груды костей в одной из ниш, ничего не увидел.

– Что это было? – поинтересовался принц.

– Не знаю. – Байбил медленно повернулся назад, высвечивая почти всю комнату: вокруг виднелись неясные очертания столов и различных орудий пыток, напоминающих скопище уродливых монстров.

Неожиданно вдалеке замерцала пара зеленых огоньков, похожих на два горящих глаза.

– Любопытно, – заметил Спок, внимательно разглядывая локтевую кость, подобранную с пола. – Мне кажется, ее принесли сюда из другого места. – Он повертел кость в руке. – Она выглядит так, словно ее чем-то перекусили. Причем, чем-то очень большим. Эти отметины сбивают меня с толку: они не похожи на следы зубов крупной крысы или другого грызуна.

Принц и Байбил обменялись понимающими взглядами.

– Ничего удивительного, ведь на Ангире нет крыс, – пояснил наследник. – Зато есть «кик-кики».

– Что это? – Зулу подошел к Споку и с любопытством посмотрел на кость.

– Это вид жуков с огромными челюстями. Они немного похожи на земных тараканов, но во много раз крупнее. Кик-кики заполняют ту же экологическую нишу, что и крысы на Земле.

Байбил неожиданно оглянулся. К паре хищно-зеленых глаз уже присоединилась вторая.

– На спинах жуков имеются своеобразные светящиеся метки, похожие на глаза.

– Вот как эти, – уточнил принц, кивнув в сторону зеленых точек. – Обычно жуки встречаются в одиночку или парами.

– Ходят, однако, и другие слухи, Ваше Высочество, – напомнил старик.

– Даже слушать не хочу, Байбил.

– Напрасно, Ваше Высочество. Говорят, что они путешествуют по подземным тоннелям целыми ордами. Именно поэтому люди перестали пользоваться этими местами.

Спок решительно повернулся:

– Легенда это или нет, нам нужно срочно искать выход.

– Думаю, никто против этого не возражает, – вверил принц, и вдруг воскликнул:

– Смотрите, дверной проем!

Байбил двинулся вперед, остальные, держась поближе к свету, последовали за ним. Украдкой оглянувшись, Зулу успел заметить два уродливых существа, ползущих следом за ними.

Их ждало разочарование: темный проем оказался входом в комнату, расположенную по соседству, всю заставленную деревянными каркасами.

– Эти рамы похожи на кровати, – проронил Зулу.

– Когда-то они действительно были кроватями. Скорей всего, здесь размещались тюремщики и охрана. Но матерчатые покрытия и кожаные ремни, поддерживавшие матрасы, изглоданы.

– Или их сняли и унесли, – предположил Зулу.

– Вряд ли. Вмятины на досках очень похожи на метки, оставленные на той кости, которую я осмотрел, – возразил Спок, указав на небольшие трехгранные углубления в одной из досок.

– Я предпочел бы, чтобы слухи остались слухами, – принц начал торопливо подталкивать спутников, выпроваживая их из комнаты. – Неужели мы так и не найдем выход?

Кружа в поисках по камере пыток, они натолкнулись на еще один ряд клеток, с более низкими потолками. Видимо, заключенные сидели в них на корточках, согнувшись в три погибели. Глазам их предстали и другие адские приспособления разных размеров, сконструированные для длительных пыток, не дающих надежны на смерть-избавительницу.

Принц в полной растерянности всматривался в огромную металлическую клетку, внутри которой торчали иглы, распределенные по сторонам так, что узник мог стоять только неподвижно. При малейшем его движении иглы безжалостно впивались в тело, и в то же время они были не настолько длинны, чтобы позволить заключенному покончить с собой.

– Уж лучше бы мои предки использовали свое воображение в астрономии или хотя бы в азартных играх.

Спустя некоторое время Байбил наткнулся на металлическую дверь, которая, в отличие от предыдущей, была заперта.

– Странно, по всей видимости, ею не пользовались. Возможно, ключи валяются где-нибудь поблизости, – пробормотал принц.

– Боюсь, у нас нет времени искать их, – высказал опасение Зулу.

Действительно, в разных углах комнаты зловеще мерцало уже не меньше двух дюжин «глаз». И с каждой секундой зажигалось все больше и больше зеленых огоньков.