4

Выйдя из базилики, мы пошли через монастырский двор.

– Мы не ждали сегодня гостей, – сказала Альба. В ее голосе невольно прозвучали нотки страха. Нам было что скрывать. – На экипаже эмблема натер-сет Кирка. Орден Свинцовой Лестницы все до одного мрачные ребята. Ташди, – выругалась састра-сет, и у послушницы, оказавшейся поблизости, удивленно расширились глаза.

– Достань ягод из кладовки, – велела ей Альба на квайсетском. – Пусть састра Дирка испечет ягодный пудинг. Натер-сет Кирк его обожает.

Послушница безропотно умчалась прочь, несомненно, убежденная, что волнение Альбы, учитывая то, как та распереживалась о пудинге, связано с приемом высокого гостя.

– Ягодный пудинг? – с легкой улыбкой уточнила я.

– Дирка прекрасно его готовит. Неужели ты выучила слово «пудинг»? Чудесно, – поддразнила меня Альба, потом выпрямилась и вздохнула, разгладив складки светлой льняной накидки. Састра-сет скривилась, словно ей в рот попалась неспелая ягода. – Кирк – напыщенный осел. В ордене о нем невысокого мнения, однако он состоит в Совете Церковной Ассамблеи по Духовному достоянию. Они занимаются расследованиями случаев ереси. Ереси богословской, литургической и, конечно, практической, куда входит и колдовство.

– Ты сама говорила, что мое присутствие будет невозможно утаить.

– Да, но твое присутствие не противоречит никаким правилам. Любой человек может попросить убежища в нашем ордене. Так утверждает закон Квайсета. Равно как кто угодно может обратиться за медицинской помощью в орден Чудотворного Источника, а сирот всегда примут в ордене Пресвятой Голубки.

– Значит, он проверяет меня, – предположила я.

– Возможно. Или же просто совершает плановые визиты. Или каким-то образом выяснил, что я установила контакты с Феном, и решил разнюхать подробности. – Альба пожала плечами. – Или дело в том, что сейчас сезон сбора ягод, и он помнит, как хорош пудинг Дирки. Кирк такой же лакомка, как ребенок, редко видавший сладости.

Альба отправилась приветствовать натер-сет Кирка и настояла, чтобы я не пряталась. Мы обе пришли к выводу, что нет смысла специально бегать от него, если он нарочно приехал разузнать обо мне. Лучше сделать вид, что нам нечего скрывать, тогда у него и подозрений на этот счет не возникнет.

Кирк поджидал Альбу, расхаживая у своей кареты, подметая полами темной мантии тонко выделанной шерсти опавшие листья на мощеной камнем дорожке.

– Састра-сет Альба. – Высокий квайс слегка поклонился, не отрывая взгляда от Альбы. Та не склонилась в ответ. Верховная сестра ордена в собственных владениях не обязана этого делать, поэтому Альба не дрогнула даже перед Верховным братом ордена Свинцовой Лестницы, которого собрание священнослужителей наделило исключительными правами.

– Натер-сет Кирк, – широко простерла она к нему руки, но тут же их сложила, дабы Верховному брату и в самом деле не вздумалось ее обнять.

Я постаралась незаметно отступить в тень беседки. Разговор Альба продолжила на квайсетском, и я разобрала «внутрь», «прохладительные напитки» и «пудинг».

Гость величественно покачал головой и разразился потоком квайсетского. Альба слегка приподняла бровь, изображая удивление, но больше ничем себя не выдала. Я же сжимала вспотевшими ладонями юбку из серой шерсти, стараясь унять сердцебиение. Чего он хочет? Неужели выискивает взглядом среди сестер мое лицо? Здесь – среди бледнолицых женщин с льняными головами – мне не спрятаться. С моей-то загорелой кожей и темными волосами!

Альба все же заманила визитера внутрь, а я осталась во дворе с прочими сестрами и послушницами, собравшимися приветствовать Верховного брата. Но радовалась я недолго – лишь несколько минут, потом за мной явилась послушница в кремовом шерстяном одеянии.

Горло сжалось, но я все же взяла себя в руки. Если бы Альба думала, что мне грозит опасность, то ее посланница дала бы мне знак убежать.

Я направилась в личный кабинет Альбы – просторное помещение, купающееся в лучах солнца прямо над читальным залом библиотеки. В круге света стояли четыре кресла. Я уселась рядом с Альбой, оставляя пространство между собой и Кирком.

– Лучше по-галатински? – Даже вежливость, проявленная Кирком, выглядела заученной и механической.

– Будьте добры, – отозвалась я, стараясь успокоиться.

– Не секрет, мисс, – начал Кирк, избегая смотреть мне в глаза, – что вы еретичка.

Альба поджала губы в тонкую линию.

– Такие занятия, как ваше – уверен, вы в курсе, – запрещены здесь, – продолжил он.

Кирк ждал ответа, но я промолчала. Альба легонько кивнула – пусть выговорится, не стоит давать ему подтверждений или улик против себя.

Гость вздохнул. На руках у него золотом переливались кольца. На одном из них красовался рубин размером с ноготь большого пальца.

– Однако, несмотря на запрет, вы все же получили убежище. Почему, састра-сет? – резко повернулся он к Альбе.

– Священные правила нашего ордена однозначны, и закон не может их оспорить.

– Ах да. Но я не спрашивал, взывала ли она к ордену. Я спросил, почему.

– Я познакомилась с Софи в Западном Серафе, на саммите, – неторопливо объяснила Альба. – В Галатии разразилась гражданская война, и мисс Балстард оказалась в затруднительном положении. Поэтому…

– Ей некуда было податься? – невозмутимо подхватил Кирк. – Ей, нареченной Принца-мятежника, сестре Бойкого Пера Средизимья?

Похоже, эти прозвища в квайсетском языке – обычное дело. На галатинском же они звучали так, словно мои близкие были героями старинных преданий.

– Вернуться домой непросто, – тихо ответила я. Кирк, не ожидавший, что я заговорю, уставился на меня. Казалось, он удивился или притворился заинтересованным. – Мы опасались, что нас схватят.

– Но ваши жених и брат все же вернулись, – не отступал он.

– И чуть не попались. Мы решили, что мне лучше переждать где-нибудь в безопасном месте.

– И вы стали искать убежища здесь, где ваши необычные занятия не приветствуются. Разумеется, вас об этом немедленно оповестили.

– Вы в чем-то обвиняете Софи? – осведомилась Альба.

– Естественно, – подтвердил Кирк, доставая из кармана нечто тонкое и квадратное. Затем развернул шерсть, в которую был завернут предмет, и положил себе на колено серую глиняную табличку.

Табличку Тантии.

Я изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид. Опыт в этом деле у меня был богатый – натренировалась скрывать эмоции при общении с галатинской знатью и на саммите. Но как мы опровергнем улику?

К моему удивлению и облегчению, Альба рассмеялась.

– Кирк, серьезно? Слава бежит впереди Софи. Неужели наша гостья изготавливает глиняные таблички?

Састра-сет уже продумала стратегию…

– Понятия не имею, какими именно извращениями она занимается.

– Софи – швея, ворчун вы эдакий. Швея. Ткань, игла и нить – вот ее инструменты.

– Но это зачарованная табличка. Или даже проклятая! – мрачно возразил он.

– Вероятно, так и есть, – кивнула я. – Можно взглянуть?

Надпись на тонкой глине на квайсетском гласила: «радость» и «блаженство». Слова были заляпаны отпечатками пальцев. Я посмотрела на Альбу, играя свою роль.

– Боюсь, я не могу прочитать…

– Дайте я попробую, – попросила Альба. – Конечно, не можешь, это квайсетский. Кирк, она почти не говорит на нашем языке.

– Это вы так утверждаете.

– Испытайте ее, – запротестовала Альба. – Нет, должно быть, это какая-то жестокая шутка – отправить вас сюда под таким надуманным предлогом…

– Вовсе нет, – заявил он, забирая табличку. – Мне сообщили непосредственно из вашего монастыря, Альба, что кто-то здесь занимается темными искусствами.

Мне так и хотелось насмешливо фыркнуть, но я сдержалась. Зачарованная табличка, пусть и плохо выполненная, была пропитана светлой магией. Никакого отношения к тьме она не имела, скорее являлась ее полной противоположностью, и уж совершенно точно не представляла художественной ценности.

– Я проведу тщательное расследование, – покорно вздохнула Альба и пробормотала: – Может статься, присутствие Софи вызвало… чье-то любопытство.

Мне ужасно хотелось задать вопрос, но я понимала, что Альба взвешивает риск, озвучивая мои мысли:

– Откуда вы узнали?

– Одна из ваших служанок предана вере.

– Было бы упущением с моей стороны не вознаградить подобное…

– Я похож на идиота? – огрызнулся Кирк.

– Пожалуй, воздержусь от ответа. – Альба просияла такой солнечной улыбкой, что та едва не отбрасывала тень. – Как насчет ягодного пудинга?

Кирк пулей вылетел из кабинета. Я открыла было рот, но Альба покачала головой: кое-кто – и даже многие – могли нас услышать. Преданные слуги веры.

Пока Кирк расправлялся с пудингом в общей трапезной, Альба отвела меня в сад при кухне. Пышные ряды ароматных трав, плети кабачков и лозы тыквы разрослись до самой монастырской стены.

Альба разразилась витиеватыми ругательствами на квайсетском, а потом сказала:

– Ох и дорого бы я дала, чтобы узнать, кто настучал в Ассамблею. Вряд ли кто-то из послушниц или мелких сошек. Это наверняка тот, у кого есть доступ… Тьфу!

– Так важно, кто это был?

– Нет, важно почему. Если из слепой преданности, то это не столь опасно. По крайней мере, в перспективе. Мы зашли слишком далеко, чтобы выйти сухими из воды. Раз уж Кирк принялся следить за нами, придется выехать в Фен раньше. Я надеялась, что сначала успею закрепить наши соглашения, а ты – добиться большего прогресса. – Альба поджала губы. – В итоге вышло по-твоему, мы все-таки уезжаем раньше, чем я планировала.

– Он попытается помешать отъезду? Как считаешь, он знает, что мы сотрудничаем с Феном?

– Уверена, что знает или догадывается: Софи Балстард все еще старается помочь своему возлюбленному галатинскому Принцу-мятежнику, – вздохнула Альба. – Но Кирк все равно не сможет помешать нам уехать, даже если захочет.

– Кто здесь может желать победы роялистов? Я думала, Квайсет поддерживает новое правительство Галатии.

– Верно. Но отдельные ордена – это еще не вся страна. Возможно, Кирк подозревает, что мой орден более благосклонен, и это его раздражает. Должно быть, Верховный брат решил, что орден Золотой Сферы пытается занять более высокое положение, дабы приобрести влияние в Ассамблее. Кирк определенно этим недоволен. А если он догадается, что вскоре у нас будет оружие, которого нет у него? Он же просто выйдет из себя от злости.

– Я думала, религиозные люди… больше склонны к миру.

– Все во славу Создателя, – фыркнула Альба. – Но Создателя давно заставили умолкнуть такие, как Кирк.

«А если твой орден войдет в высшие сферы, то и ты станешь такой же…»

Альба задумчиво погладила куст розмарина вполовину ниже ее ростом.

– Нужно поскорее занести его внутрь, пока заморозки не ударили. – Она оторвала листок и растерла между пальцами. – К тому времени нас здесь уже не будет. Мы должны покинуть монастырь, прежде чем Кирк предпримет что-то, чтобы нас задержать. Завтра выезжаем в Фен.

Загрузка...