Власть Тени (СИ)

Эпилог

Это была самая обычная комната, в обычности которой не было ни единого повода усомниться. Сначала ее можно было бы принять за небольшой личный кабинет в доме какого‑то не самого бедного человека, но для этого здесь было слишком мало мебели, отсутствовали какие бы то ни было письменные принадлежности, не было ни одного шкафа или стеллажа с книгами, полюбившимися хозяину кабинета, или просто с необходимыми для работы документами и различными папками в алфавитном порядке.

Было всего лишь два кресла по сторонам небольшого стола, c разбросанными на нем картами, то ли в хаотичном порядке, то ли уже отыгранная партия, и камин, по — домашнему уютно потрескивающий слегка отсыревшими дровами.

Необычного мало, если вообще было, не беря в расчет тот факт, что не существовало ни дома, в котором эта комната находится, ни самой комнаты, в привычном смысле, разумеется.

Ведь комната была, пускай и существовала не столь физически, но на столе лежали карты доигранной партии, а в креслах сидели два человека, отрешенно наблюдающих за огнем в камине, будто каждый думал о чем‑то своем.

— Неплохо все сходится, — в стоявшей тишине тихий голос, почти шепот, прозвучал неожиданно громко.

— Для тебя. Мои ставки были иными, — после снова наступившей минутной тишины ответил второй человек, оторвавшись от раздумий.

— В таком случае спор выигран мной? — полуутвердительно спросил первый.

Второй наконец оторвался от созерцания огня, посмотрел на своего компаньона, который сейчас рассматривал лежащие на столе карты, но не увидел в его лице ни капли чувства превосходства. Он просто констатировал факт. Тогда проигравший потянулся к поясу, на котором висел небольшой мешочек, достал оттуда один золотой и положил на стол, ближе к себе, чем к выигравшему.

— Твой выигрыш, К'Ес. Второй за пять прошедших споров.

— И за первый серьезный спор, К'Орд. Остальные были разминкой, я только вернулся, — он не спешил забирать монету со стола, выигрыш уже был его, торопиться ни к чему.

— Почему для тебя стал так важен этот мир? — Казалось, перевел тему К'Орд, но на самом деле только продолжил его. — Обычный мир, каких насчитывается несколько десятков, а может даже сотен. В чем твой интерес?

— Шутить изволишь?

— Слишком глубоко в тебя проникла твоя последняя личина.

— Это все же была жизнь, брат. Я ее прожил, а не кто‑то за меня. И был это я, сколь глупым бы тебе это не казалось.

— Твоя жизнь… — задумчиво произнес К'Орд. — Я не стану с этим спорить. Но твое имя — К'Ес Ар, и никакое другое из твоих прошлых воплощений. Десять жизней, но ни одна из них не была настоящей, лишь поделки на эту тему.

— Нынешняя моя жизнь — настоящая? Что вообще есть — настоящая жизнь? Ты уверен, что мы существуем на самом деле, а не являемся отголосками мыслей Создателя? Может те мои жизни были настоящими, а эта лишь промежуток между ними. Кто мы вообще на самом деле? Скорее нам надо усомниться в своей подлинности.

— Смешно, — хмыкнул К'Орд. — Настолько философские рассуждения непривычно слушать из твоих уст. Я был прав, когда считал в самом начале, что на тебе останется отпечаток этих твоих сущностей. У всех них был разный характер, разная внешность, разные возможности, мысли, идеи. Ты даже в женщину воплощался однажды. Но до сих пор помнишь только последнюю жизнь и отзываешься на имя с нее.

Все это время К'Ес, казалось, не слушал своего брата. Рассматривал картинки на картах, переворачивал их «рубашкой» вниз. Сейчас начал собирать их по одной, формируя колоду.

— Мы не знали, чем все закончится, — медленно произнес он. — И должен ли я был помнить хоть одно из воплощений. Я помню последнее и… — он на мгновение замялся, — смерти всех предыдущих.

— Ты не говорил об этом раньше.

— И не хотел говорить. Это не самые приятные воспоминания, — криво усмехнулся К'Ес.

— Но раз сказал, значит что‑то изменилось.

— Я лишь хочу сказать, что для меня стал важен Эмеральд. Только в последний раз я умер не просто так.

— И ты хочешь изменить номинал Эмеральда в предстоящем Пасьянсе.

— Я не стану вмешиваться напрямую, с меня хватило наказания в десять жизней. Хотя, мне кажется, что наказывали меня не десятью жизнями, а десятью смертями.

— Настолько все было плохо? — впервые за разговор в голосе К'Орда послышался интерес.

— Тебе правда интересно?

— На будущее. Вдруг захочу повторить твой эксперимент, буду знать, как отказаться от этой затеи.

Они оба рассмеялись, но ни у одного в голосе не было веселья.

К'Ес собрал все карты и начал медленно их перетасовывать. Колода была большой, на двести четыре карты, но это не причиняло ему неудобств, в Колоде Создателя намного больше карт. И каждая из них — отдельный мир.

— У нас есть два года времени до того, как Пасьянс вступит в финальную стадию. Слишком мало времени.

— У нас? — удивился К'Орд. — Ты настолько уверен, что я тебе буду помогать?

— Ты слишком много времени провел в одиночестве, — улыбнулся К'Ес. — Тебе скучно. Я ведь твой брат и знаю тебя.

— В чем‑то ты прав. — К'Орд не стал спорить. — Два года… почему ты считаешь, что этого мало?

— Маги Эмеральда уверены, что у них в запасе не меньше четырех. Они не будут готовы. А мы не можем вмешаться даже настолько, чтобы предупредить их. Порой мне надоедает знать все, когда ничего не можешь с этим сделать.

Карты раскладывались перед К'Есом в замысловатый пасьянс. Братья часто задумывались над тем, как выглядит на самом деле Пасьянс Создателя. Насколько должная быть удивительной эта игра, чтобы ради нее гибли целые миры, списанные в талон?

Тогда же они и придумали свой пасьянс, но при его раскладывание никто не умирал. Обычная игра, частью которой стали монеты, которые все время переходили с рук в руки, от проигравшего спор — выигравшему. Пасьянс еще никогда не был доигран до конца, никто из братьев не смог собрать у себя все двести четыре монеты.

— У меня осталось еще одно вмешательство. Я его использую, — произнес К'Орд.

— Ты уже говорил с Аннадором, разве это не считается? — возмущение К'Еса было наигранным. Его вмешательство в ситуацию с Иллианом было гораздо весомее. Он ходил по самому краю своих возможностей, и даже переступил черту. Но наказания не последовало. Вмешательство было одобрено? Скорее, нет, просто на него закрыли глаза.

— Наш разговор был только разминкой. Но я доволен, что он смог пробудить свой покров. Правду говоря, моя цель была иной.

— Аннадор слишком изменился. Порой я сам боюсь тех изменений, что происходят с ним. Я знал, что он пойдет за Сиянием Рассвета к Шадеру, это было моей игрой. Знал, что битвы между братьями не избежать, опять же, это я привел их к ней. Но я не думал, что мне будет так тяжело на нее смотреть.

— Слишком сильно в тебя проникла твоя последняя личина, — повторил К'Орд.

— Может это была не личина, а я сам?

— Пусть так, — кивнул К'Орд. У него не было желания вновь затрагивать эту тему. — Мое вмешательство будет направлено на Аннадора. Твое прекратило влияние со смертью Иллиана. Хотя соглашусь, ты многого им достиг, не удивлюсь, что отголоски нам будут слышны еще очень долго.

— До самого конца. Иначе Аннадор не пошел бы в Орден Шадера, а без него мало шансов пробудить Сияние.

— Но это на руку и мне. Я ставлю на Аннадора. Твой протеже мертв.

— Рано об этом говорить, — недовольно произнес К'Ес. Это было его ошибкой. Он не смог спрогнозировать степень серьезности боя братьев. Иллиан должен был проиграть, но цена проигрыша оказалась слишком высокой.

— Я бы сказал, что поздно. Его нет больше в Эмеральде.

— А обязательно должен быть? Маловато этого для признания смерти.

— Переоцениваешь его возможности, братец, — К'Орд всегда называл его братцем, когда пытался показать степень заблуждения К'Еса. Он всегда делал это неосознанно, как и начинал говорить снисходительным тоном. К'Есу это более чем не нравилось, но виду никогда не показывал. — Готов снова поставить на него? На его жизнь? Ставка стандартная, — будто могла быть другой. Но фраза повторялась из раза в раз.

Иллиан был мертв, сколько бы К'Ес не пытался верить в обратное и доказать это брату, на чем он его и подловил. К'Ес не хотел делать эту ставку, но еще больше не хотел показывать К'Орду свою неуверенность. Даже если он проиграет, главная цель будет продвигаться вперед, номинал можно изменить и лишившись Иллиана. Любое изменение номинала будет выгодно Эмеральду, на данный момент мир однозначно слетит в талон в самом начале финальной стадии, когда миры начинают выбывать. Остается еще достаточно жителей Эмеральда, чтобы изменить ситуацию, пускай это и будет тяжелее лишившись Тил'амаш — Затмения.

— Иллиан жив. Ставка принята. Богиня — Тень не даст ему так просто погибнуть. Пускай у молодых Богов амбиций и более, чем сил, но искать нового Вестника будет тяжелее, чем спасти уже подготовленного.

Они снова замолчали на некоторое время, но К'Ес Ар быстро оборвал тишину.

— Создай дождь за окном. Неприятно видеть сплошную черноту.

— Мог бы сделать это сам, — К'Орд, казалось, ничего не предпринял, но за окном просветлело и начал накрапывать легкий дождь, который ставал все сильнее, пока не стало отчетливо слышно барабанную дробь по крыше, которой не существовало.

— Так я могу поверить в то, что это на самом деле дождь стучит за окном. Ты прав, я стал более человечным.

— Ты знаешь Богов Эмеральда? — перевел тему разговора К'Орд.

— Только старых. С того времени, как мы в прошлый раз делали ставки на этот мир. Что ты можешь сказать?

— Ничего не могу сказать о Дулбаре, Кхаторе, Минарисе и Нуаду. Они мало в чем изменились. Такие как они не меняются. Чего не скажешь о Шадере. Он стал слишком серьезно относиться к своей роли Бога Равновесия и первым со старых Богов вернулся в Эмеральд. Первоочередное уничтожение прежнего Ордена было очевидным, организация чересчур отошла от своих истинных целей. Но новый Познавший удивляет даже меня, как и удивляет отношение Шадера к нему. Слишком многое он ему позволяет и слишком много силы дает. Он может помешать.

— Если Шадер продолжит свои нынешние действия, то он может поменяться местами с Познавшим, Вестник станем Богом. Такое уже бывало.

— Не в этом случае. Познавший слишком фанатичен, чтобы занять место своего Бога. Есть другие кандидаты.

К'Ес понял, о ком говорит его брат. Это не исключается.

— Семь Богов и пока только четыре Вестника, — задумчиво произнес К'Ес. — Только одно присутствие в мире Вестников всех Богов может сильно повысить номинал карты.

— Четыре, если жив Иллиан, — поправил его брат. — И пять, если Паладин — Вестник Светоносного.

— Кто этот Светоносный? Он на самом деле Бог Света?

— Бывший Вестник. Я тоже о нем ничего не знаю, хотя долго собирал информацию. Появился около тысячи лет назад по меркам Эмеральда, возможно был причиной чумы на Саррите того времени. Очень осторожен, не показывается. Но действует на протяжении всей этой тысячи лет. Он, скорее, не станет вовсе готовить себе Вестника, опасаясь той же участи, что и сам учинил своему Богу.

— Если он настолько осторожен, что граничит с глупостью, — добавил К'Ес. — Без Вестника он мог существовать до этих пор, пока был одним из двух молодых, единственных действующих Богов Эмеральда.

К'Орд молча кивнул. Именно поэтому он и предположил, что Паладин может быть Вестником Светоносного, ровно с таким шансом, с каким может и не быть.

Дождь за окном действовал успокаивающе, даже слишком. Человек в К'Есе любил дождь, ровно до тех пор, пока сам находился в уютном кресле перед камином. Стоило только появиться необходимости выйти по такой погоде на улицу, любовь сразу же пропадала, но это касалось только человека. К'Еса это не волновало, он наслаждался.

— О втором молодом Боге, Богине — Тень, я тоже мало что слыхал, — не очень тонко намекнул К'Ес.

— Это сестра Минариса, — в голосе К'Орда послышались веселые нотки, что было куда удивительнее большого кита на шпиле собора Скатрина. А может и не удивительнее, стоит взглянуть на такого кита, а затем сравнить с веселым К'Ордом.

— Малышка Тамрис? — К'Ес такого не ожидал совершенно. — Неужели она доросла до того, чтобы стать Богиней?

— Пять тысяч лет прошло, брат. Она уже не ребенок. Но ты прав. Она нисколько не готова. Но отчасти Богиней стала. Поэтому на Иллиана у нее были гораздо большие планы, чем на обычного Вестника.

— Он должен был помочь войти ей в полную силу.

— Был? — К'Орд разыграл удивление. — Ты только поставил на его жизнь.

— Я помню свои ставки. Тамрис, вернемся к ней.

— Здесь нечего говорить. Богиня, которой рано становиться Богиней. Она все еще остается взбалмошенной девчонкой, несмотря на то, что уже повзрослела. Подобные сущности долго взрослеют и обретают полную силу, она поспешила и поплатилась. Сейчас обитает в созданном собой мирке — Грани, неспособная его надолго покидать и держит связь только со своим Вестником, но и в этом есть ограничения. Фактически она не Бог, не выдержит и пары недель в предстоящей действе. Даже Минарис не сможет ее вытащить.

— Иллиан сможет.

— Или смог бы.

— Он жив. Теперь я знаю точно, что Тамрис не допустила бы его гибели.

— Ставки уже сделаны, твои знания их не изменят.

— Нет. Но теперь в своей ставке я уверен.

Дождь за окном начал утихать. На этот раз это К'Ес вмешался в «погоду», не боясь лишиться волшебства «природы». Робкий луч пробился сквозь стекла и осветил одинокую монету на столе — выигрыш К'Еса в прошедшем споре. Он был доволен, это не последняя победа.

Собеседники молчали и снова в комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в камине. Эти двое любили тишину. Она всегда оставалась красноречивее слов.