Влечение

10

Внезапно проснувшись, Софи резко села в кровати и, не понимая, что ее разбудило, прежде всего попыталась обеими руками защитить живот. Однако древний материнский инстинкт тут же подсказал ей, что здесь все в порядке и притаившейся в ней новой жизни ничего не угрожает.

Что же ее все-таки разбудило? Откуда это неприятное и тревожное ощущение? Сквозь жалюзи было видно, что на улице сияет утреннее солнце. В комнате все, как обычно, дышало спокойствием и уютом. Вчерашний кошмар, судя по всему, окончился для нее благополучно. Уж если кто и пострадал, то это Ив…

Ив! При мысли о нем сердце Софи сжалось с такой силой, что она едва не вскрикнула от пронзившей все тело острой боли. Уже в следующее мгновение она знала: с Ивом несчастье, ему нужна помощь. Знала это с такой уверенностью и определенностью, что спустя несколько секунд, ураганом ворвавшись в спальню Арлетты, принялась остервенело трясти за плечи сладко посапывавшую подругу.

— Софи?.. Что случилось? Ребенок?.. — испуганно спросила Арлетта, бессмысленно тараща сонные глаза.

— Со мной все в порядке, — отмахнулась Софи. — Вставай! Поехали! С Ивом плохо!

— С Ивом? — Нахмурившись, Арлетта села в кровати. Она все еще не понимала. — Откуда ты знаешь? Он звонил?

— Я не могу объяснить. Просто знаю, что с ним беда. Чувствую! — теряя остатки терпения, втолковывала ей Софи. — Арлетта, нужно спешить. Поехали!

— Что тебе взбрело в голову? — рассудительно спросила более или менее проснувшаяся Арлетта. — Послушай, для женщины в твоем состоянии естественно…

— При чем здесь мое состояние! — взмолилась Софи, и тут ее взгляд упал на стоящий рядом с кроватью телефон. — По крайней мере, позвони ему!

— Это можно, — согласилась Арлетта. — Но едва ли он будет в восторге, проснувшись в шесть часов утра.

Затаив дыхание, Софи смотрела, как Арлетта набирает номер. Послышались длинные гудки: один, второй, третий…

После пятнадцатого гудка Арлетта в растерянности сказала:

— Может быть, он выпил снотворное? Я знаю, ты о нем очень беспокоишься, но ведь в больнице говорили, что опасности нет.

Но Софи была уже у двери.

— Хорошо, я сама к нему поеду, — бросила она через плечо. — Только оденусь.

— Подожди, я с тобой! — сдалась наконец Арлетта. — Только имей в виду, что он вряд ли встретит нас с распростертыми объятиями.

— Для человека, который клянется, что не любит Ива, ты о нем слишком заботишься, — сухо заметила Арлетта спустя двадцать минут, когда машина уже неслась по пустынным в этот утренний час улицам Арля.

— Но… но я же его люблю, — растерянно возразила Софи. — Просто я не могу выйти замуж за человека, который меня не уважает и мне не верит! — Голос ее задрожал, и она умолкла, низко опустив голову.

— Прости, я не хотела тебя расстроить, — тихо сказала Арлетта.

— Да нет, ты здесь ни при чем, — сквозь слезы улыбнулась Софи. — Я сама себя расстроила.

Остановив машину у крыльца, они поспешно взбежали по лестнице. Арлетта постучала в дверь, затем нажала кнопку. Звонок оказался неожиданно таким пронзительным, что обе болезненно поморщились.

— Ну, такая сирена разбудит кого угодно, — криво улыбнувшись, прокомментировала Арлетта. Однако минуты шли, а в доме продолжала царить тишина.

— Позвони еще раз, — предложила Софи, но Арлетта покачала головой.

— Вот, — сказала она, доставая из сумочки небольшую связку ключей. — Ив дал их мне, чтобы я присматривала за домом, когда он уезжает.

Найдя нужный ключ, она открыла дверь. Софи вошла следом за ней. В доме было так тихо, что она невольно поежилась. Как в могиле, пришло в голову неприятное сравнение.

Дверь в спальню Ива была закрыта. Сестра несколько раз позвала его, затем осторожно повернула ручку и вошла. Когда она приблизилась к кровати, скептическое выражение, блуждавшее по ее лицу с того момента, как Софи ее разбудила, мгновенно исчезло.

— О Боже! — испуганно вскрикнула она.

— Что там? — с тревогой спросила мало что видевшая из-за ее спины Софи.

— Я не уверена, но, по-моему, это заражение крови, — слабым голосом ответила Арлетта и отступила в сторону.

Даже в полумраке спальни Софи сразу увидела, как распухла рука Ива. Страшная багровая полоса подползала к его плечу.

— Ив! Ив! — позвала его сестра и осторожно прикоснулась к плечу здоровой руки. Он что-то неразборчиво пробормотал, но так и не открыл глаза.

Как хорошо, что бывают предчувствия, думала Софи десятью минутами позже, когда врач «скорой помощи» с добрыми усталыми глазами подтвердил, что Ива необходимо срочно доставить в больницу.

В течение следующих четырех часов, ожидая у двери операционной, где врачи боролись за жизнь Ива, Арлетта окончательно убедилась, как сильна любовь Софи к ее брату.

Наблюдая за Софи, она думала, что ей еще никогда не приходилось видеть столь искренне, столь глубоко влюбленной женщины. К тому же она не могла забыть, что, если бы не настойчивость Софи, возможно, Иву не удалось бы выжить.

Когда им разрешили войти в палату, Софи торопливо отошла от двери, пропуская Арлетту вперед.

— Иди первой, — пробормотала она. Сестра благоразумно не стала спорить, но от ее внимания не ускользнуло разочарование в глазах Ива при виде нее.

— А я не одна, — улыбнулась она и, отступив, кивнула в сторону застывшей у двери Софи.

Бледное лицо Ива сразу же оживилось.

— Как… как ты себя чувствуешь? — спросила Софи.

От пережитого волнения в горле у нее настолько пересохло, что каждое слово давалось с трудом.

— Сносно, — слабо улыбнулся он. — Похоже, меня сюда вовремя привезли.

— За это скажи спасибо Софи, — вмешалась Арлетта. — Должна признаться, способностью провидеть она поспорит с любым из Карреров. Если бы она не ворвалась ко мне в спальню на рассвете и не стала кричать, что мы должны ехать к тебе, не знаю, где бы ты сейчас был. — Она посмотрела на Софи нежно и восхищенно. — В общем, твое счастье, что она такая настойчивая!

Софи хотела возразить, но Арлетта не дала ей и слова сказать.

— Тебе лучше присесть, — распорядилась она решительно. Затем снова обратилась к брату: — Последние четыре часа она так металась по коридору, что я устала, глядя на нее. Прошу прощения, но мне нужно срочно позвонить.

И она исчезла, прежде чем Софи успела открыть рот. Сердце ее бешено забилось, и она неуверенно взглянула на дверь.

Ив понял, что она держится из последних сил.

— Софи, — тихо позвал он, — останься… пожалуйста. — Она вопросительно посмотрела на него, и он продолжил не очень уверенно. — Хирург сказал, что мне очень повезло. Еще несколько часов, и в лучшем случае пришлось бы ампутировать руку.

Выражение, появившееся в глазах Софи, сдавленный возглас, вырвавшийся из ее груди, сказали ему все, что он хотел знать.

— О Господи, Софи! — воскликнул он голосом, полным страдания. — Что же мы с тобой наделали! Почему мы все так запутали? Я помню, как вчера вечером думал — пока лихорадка еще позволяла думать, — что мне не жить, если с тобой что-нибудь случится. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Если бы ты знала, как я ненавижу эту дурацкую вазу и как жалею, что позволил своему идиотскому предубеждению против твоего дяди…

— Арлетта рассказала, какое горе он принес вашей семье и как издевался над тобой в детстве, — перебила его Софи. — Точно так же он обращался и с моей мамой. Однажды… однажды она призналась, что хотя ей очень стыдно, но она его ненавидела.

— Могу себе представить, как плохо ей было, — тихо сказал Ив. — Но тебе из-за меня пришлось гораздо хуже. — Он отвел глаза в сторону и продолжал, не глядя на нее: — Когда хирург сказал, как близок я был к… Так страшно сознавать, что наш ребенок мог прийти в этот мир без меня и я никогда бы не увидел созданного нами с тобой чуда. Меня бы не было, чтобы заботиться о вас, защищать. О, Софи! Как мне не хотелось умирать! И не только из-за ребенка, но и из-за тебя.

— Мне тоже было очень страшно, что ты умрешь, — не смогла сдержать рыданий Софи. Ив, не обращая внимания на протесты, сел в кровати и здоровой рукой крепко прижал ее к себе.

— Я знаю, проблемы между нами пока остаются, — сказал он, когда она подняла на него мокрое от слез лицо. — Но верю, что если мы очень постараемся, то сможем их решить.

— Я вовсе не хотела скрывать от тебя правды… — виновато начала Софи.

— Молчи! — властно остановил ее Ив, и она благодарно улыбнулась. — Меньше всего меня расстроило, что ты племянница Фернана. Меня ранило то, что ты не доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом.

— Я не призналась потому, что очень тебя любила и очень боялась потерять. Да и мама советовала пока не говорить о Фернане. К тому же я сразу почувствовала, как ты к нему относишься. — Софи тяжело вздохнула, затем, решившись выяснить все до конца, добавила: — Но ведь и ты не был со мной откровенен. Ты не рассказал мне о своих отношениях с Катрин.

— Да, — согласился Ив после небольшой паузы. — В этом я не был с тобой откровенен…

— Ты не хотел, чтобы я узнала, как ты ее любишь, — печально вставила Софи.

— Нет! — горячо запротестовал Ив и тут же вскрикнул от боли, случайно потревожив больную руку. — Нет! — повторил он спустя несколько минут, когда благодаря нежным стараниям Софи боль поутихла. — Я не сказал тебе о Катрин потому, что мне было стыдно. Ведь я всерьез никогда не задумывался о том, что она станет моей женой. Просто я был в том возрасте, когда каждый мужчина мечтает о любви. Вот я и вообразил, будто влюблен в нее, и даже пытался увести от мужа, которого она обожала. Я поступал некрасиво и мне было стыдно признаваться тебе в этом.

Он притянул Софи к себе и зарылся лицом в ее волосы, чтобы скрыть предательскую влагу в глазах.

— Но лишь встретив тебя, я понял, что значит любить по-настоящему. Такого со мной не было никогда, и я даже не представлял, что так может быть. — Он помолчал, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. — Я всегда буду относиться к Катрин с искренней дружбой и симпатией, но люблю я лишь тебя. И ты навсегда останешься единственной женщиной, которую я способен так любить.

— Несмотря на то, что считаешь, будто я лгу насчет вазы? — спокойно спросила Софи, хотя это спокойствие далось ей нелегко.

— Не знаю, что на это ответить, — признал Ив. — Не могу же я не верить собственным глазам.

— Понимаю, — все так же спокойно ответила Софи, осторожно высвободилась из его объятий и медленно пошла к двери.

Уже поворачивая ручку, она услышала хриплый стон за спиной. Испугавшись, что ему стало плохо, она заставила себя остановиться и поспешила назад, к кровати.

— Ив, что с тобой? Рука?

— С ней все нормально, — глухо ответил он. — А вот со мной — нет! О Боже, Софи! Да плевать я хотел на эту вазу! Будь она проклята и будь проклят тот день, когда я позвонил в полицию! Единственное, что имеет для меня значение — это ты. Послушай, я брошу тут все дела, и мы уедем куда-нибудь, где никто ничего не будет знать.

Софи, окаменев от изумления, смотрела на него.

— И ты готов на это ради меня? — все еще не веря, прошептала она.

— Ради тебя я готов на все, — простонал Ив. Дотянувшись, он схватил ее за руку и усадил рядом с собой на кровать. — Я люблю тебя, Софи, и для меня нет ничего важнее. Как только я выйду из этой чертовой больницы, мы сядем и спокойно обсудим наше будущее. И не только наше, но и нашего ребенка.

Спустя несколько минут Арлетта осторожно приоткрыла дверь. Брат нежно прижимал к себе Софи здоровой рукой и не мог оторвать губ от ее рта. Улыбнувшись, Арлетта неслышно затворила дверь.

— Мы обязательно будем счастливы, — радостно пообещал Ив, когда наконец оторвался от Софи.

Она ответила любящей улыбкой, но на душе у нее было нелегко. Можно было уехать куда угодно, но это ничего не меняло. Сколько бы Ив ни уверял, что ему плевать на все, кроме нее, она знала, что так не бывает и оставшиеся подозрения всегда будут стоять между ними.

Через несколько дней Ива выписали из больницы с условием, что кто-нибудь будет за ним присматривать. Арлетта наотрез отказалась взять это на себя: должен был вернуться ее муж. Пришлось Софи согласиться на роль сиделки.

Ночью Ив долго не спал, надеясь, что Софи придет к нему. Он не решился просить ее об этом, боясь нарушить хрупкое доверие между ними, но все же ждал ее. И напрасно. Ругая себя за то, что не в силах вернуться к прежним отношениям, Софи горько проплакала полночи, но не смогла преодолеть свои сомнения.

Не выспавшийся Ив проснулся поздно и только собрался отправиться на поиски Софи, как зазвонил телефон. Разговор очень удивил его. Положив трубку, он торопливо вышел из спальни. Софи он нашел на кухне, где она заботливо готовила завтрак.

— Звонила моя соседка, Элиза. Она со своим племянником, Домиником Гренье, через час зайдет к нам.

— Элиза Хейтон? — удивленно переспросила Софи и покраснела, смутившись.

— Ты знакома с ней? — настороженно спросил он.

— О, Ив! Я просто не успела сказать тебе. Я не собиралась ничего скрывать… — расстроенно проговорила она.

Ив понял ее испуг и ласково привлек к себе.

— Бедная моя девочка! Ты ведь не боишься меня, Софи? Ох, я вел себя, как скотина! Я верю тебе, верю всей душой.

Успокоившись, Софи рассказала ему, как попала в дом к Элизе и о чем они говорили. Растроганный Ив тепло приветствовал Элизу, когда она в сопровождении Доминика появилась в доме.

— Я привела с собой Доминика, чтобы он подтвердил все, что я собираюсь вам рассказать, — начала она и улыбнулась, заметив их недоумение. — Как вы себя чувствуете, Ив?

— Гораздо лучше, — ответил он. — И это только благодаря Софи. Если бы не она…

— Слышала, слышала, — прервала его Элиза. Она посмотрела на Софи с нескрываемой симпатией. — Как вы, дорогая? Все в порядке?

Поблагодарив, Софи принялась хлопотать вокруг гостей, усаживая их и угощая кофе. Правда, общая беседа не слишком клеилась. Ив и Софи терялись в догадках о причинах неожиданного визита и, как ни старались, не могли поддерживать пустой разговор. Наконец Элиза сжалилась над ними, тем более что и сама умирала от желания сообщить им то, что ей удалось выяснить.

— Вижу, что вы сгораете от любопытства узнать, зачем мы к вам пожаловали. Так вот, речь пойдет о той самой севрской вазе, из-за которой и началась ваша размолвка. — Она ласково погладила руку погрустневшей Софи и улыбнулась встревоженному Иву. — Точнее, о двух вазах…

— О двух? — взволнованно воскликнул Ив, вскакивая со стула.

— Именно о двух, — кивнула Элиза. — Извините, но мне придется начать издалека. Эти две вазы из бледно-розового фарфора были изготовлены севрскими мастерами для фаворитки Людовика XV — мадам Помпадур. — Софи удовлетворенно кивнула, вспомнив, что правильно определила возраст вазы, хранившейся в доме Фернана. — Не могу сказать, как это произошло, — продолжала Элиза, — но в начале прошлого века обе вазы принадлежали графам де Периналь. Затем, когда одна из родственниц графов де Периналь вступила в брак с нашим прадедом, Жилем Гренье, или де Гренье, как их тогда именовали, вазы эти составили часть ее приданого и таким образом перешли к нашей семье. — Элиза взглянула на племянника. — Все верно, Доминик?

Тот кивнул.

— Да, пока все так.

— Но я не понимаю, — вмешалась Софи, — как могла одна из этих ваз попасть к моей прабабушке.

— Попробую объяснить, — улыбнулась Элиза..

— Не могу поверить, — не успокаивалась Софи, — что мой прадедушка мог купить такую вещь.

— Вы правы, Софи, он и не покупал, — подтвердила Элиза и, прежде чем продолжать, обменялась взглядами с Домиником. — Наша, моя и Батистена, мать умерла вскоре после того, как я родилась. Отец нанял, чтобы присматривать за детьми, молодую девушку. Ее звали Сюзанна Лубан.

— Мою прабабушку? — в изумлении вскричала Софи.

— Вашу прабабушку. Она вскоре забеременела от моего отца. Мне хочется верить, что они любили друг друга, но, не желая вызвать скандал, отец не женился на ней, а убедил ее выйти замуж за одного фермера, бездетного вдовца. Фермер мечтал о наследнике и признал ее ребенка своим сыном. Конечно, не обошлось без некоторой денежной суммы. — Элиза чуть поморщилась, и в глазах ее блеснули слезы. — Бедная девочка и бедный мой отец! Я не зря говорю, что они любили друг друга, потому что на свадьбу он подарил ей одну из севрских ваз. И вот составленная им дарственная. — Она протянула Софи пожелтевший лист бумаги.

Дрожащими пальцами Софи держала бумагу и не старалась скрыть слезы.

— Вот как все это случилось, — хрипло прошептала она. — Просто не верится.

— Но это чистая правда, Софи, — подтвердил Доминик.

— Почему же мама ничего мне не рассказывала?

— Не думаю, что она знала, — объяснила Элиза. — Я и сама ничего не слышала об этом. Батистену отец, правда, рассказал всю историю, но велел молчать.

— Вы случайно нашли эту дарственную? — спросила Софи. — Как получилось, что именно сейчас она оказалась у вас?

— Нет, Софи, не случайно, — спокойно ответила Элиза. — Дело в том, что мне не давал покоя ваш рассказ. Я поверила вам сразу. — Тут она искоса взглянула на Ива. — В памяти всплыли какие-то смутные детские воспоминания о двух вазах, какие-то обрывки давних разговоров. Вот я и стала искать…

Договорить ей не удалось, потому что Ив, обхватив обеими руками голову, заметался по комнате, в исступлении восклицая:

— Господи! Я должен был догадаться сам! Катрин упоминала о всех этих слухах, что было две вазы. А я предпочел не верить, заявил в полицию… Как я мог так поступить!..

— Постороннему человеку ничего не удалось бы выяснить, — принялась успокаивать его Элиза.

— Но я должен был попытаться! И должен был поверить Софи!..

— Не надо так расстраиваться, — стала убеждать его Софи. — Почему ты должен был верить мне на слово? На твоем месте я бы не поверила и повела бы себя так же, как ты.

Взгляд, которым ответил ей Ив, заставил Элизу отвести глаза в сторону. В нем было столько любви, обожания, преклонения, что она облегченно вздохнула. У этих двоих все будет хорошо!

— Ты лгунья, — наконец хрипло произнес Ив. — Прекрасная, благородная, великодушная лгунья!

Софи улыбнулась и решительно потянула его за руку, усаживая рядом.

— Мне кажется, будто я сплю, — обратилась она к Элизе, — так все это неожиданно.

Элиза встала, подошла к ней и нежно обняла.

— Могу сказать только одно, дорогая моя, — сказала она улыбаясь. — Добро пожаловать в семейство Гренье!

Глаза Софи расширились от изумления. Она хотела что-то сказать, но так и не смогла.

— Говори, милая, не бойся, — засмеялась Элиза. — Мы поймем, если это тебя не радует.

— Что вы! — возразила Софи, наконец справившись с волнением. — Просто я подумала, как все это воспримет мама.

День свадьбы наступил. И хотя Софи ждала его и готовилась к нему, ее не оставляло ощущение, будто ей снится дивный сон или она нечаянно попала в волшебную сказку.

После памятного визита Элизы обоим — и Софи, и Иву — казалось, что события сменяют друг друга с лихорадочной быстротой. И каждый новый день оказывался лучше минувшего. Прежде всего, едва восстановив силы, Ив повез Софи в Марсель, где в магазине своего друга выбрал для нее потрясающей красоты кольцо с мерцающим сапфиром.

— Он — как твои глаза, — сказал Ив, надевая кольцо ей на палец.

Приехали взволнованные родители Софи, которым все же пришлось прервать экспедицию. С нескрываемой гордостью и радостью она наблюдала, как понравились друг другу ее отец и жених и с какой искренней нежностью относится Ив к ее матери. Именно ему удалось убедить мадам Дюфур, что ей не надо выставлять на аукцион вазу, по праву принадлежащую ее семье, и что долги Фернана удастся уплатить и без такой жертвы.

Софи была тронута тем, как тепло приняла ее родителей Арлетта, в доме которой они и остановились. Мать, поначалу немного робевшая, быстро сдружилась и с Арлеттой, и с Элизой, и с Катрин.

— Никто в Арле не винит вас за грехи Фернана, — доказывали они Мари-Клэр. Да та и сама убеждалась в этом, встречая самое теплое отношение к себе и своей дочери, которой все дружно восхищались и в семье Каррер, и в семье Гренье.

Словно специально помогая стереть все следы переживаний недавнего времени, полиция выяснила, что именно парни, напавшие на Софи в Сент-Мари, принадлежали к шайке, ограбившей дом Батистена. Правда, злосчастную вазу им уже удалось сбыть, но полиция не теряла надежды разыскать ее.

— Не понимаю, как только мне могло прийти в голову, что ты связана с этой шайкой!

Никогда себе не прощу! — сокрушенно сказал Ив.

— Перестань! — Софи приложила палец к его губам. — Что же еще ты мог подумать? Не грызи себя.

— Я тебя недостоин, — прошептал Ив, с нежностью глядя на невесту.

Наконец все приготовления к свадьбе были закончены. Благополучно решился вопрос о том, где провести медовый месяц, а лучшее на свете свадебное платье, задуманное Софи, было закончено к сроку.

Для медового месяца Ив находил массу экзотических мест, а Софи покорно соглашалась с любым его проектом. Но однажды, прочитав только что полученное письмо, он обратился к ней:

— Послушай, зачем нам лететь в такую даль, как Барбадос или Таити? Мой друг поздравляет нас и предлагает на медовый месяц свой дом на Корфу. Он будет в отъезде, и мы останемся одни, чего я жду не дождусь. Мы прилетим туда в день свадьбы. Он пишет, что там настоящий рай.

— Для меня рай везде, где есть ты, — едва успела произнести Софи, пока Ив не запечатал ее рот поцелуем.

Что касается свадебного наряда, то Софи пришлось повозиться с выкройкой, чтобы, оставаясь элегантным, платье маскировало ее заметно округлившийся живот.

— Я вовсе не стыжусь, что ношу нашего ребенка, — объясняла Софи матери. — Но мне так хочется, чтобы Ив восхищался мной.

Он так и сделал, шепнув новобрачной на ухо, как только выбрал момент, что никогда еще не видел ее такой красивой. Софи благодарно улыбнулась ему, и он гордо повел ее в проход между двумя рядами приглашенных на свадьбу гостей.

— По-моему, ты вовсе не торопишься исчезнуть отсюда поскорее, — тихо поддразнил ее Ив. — У тебя такой восхищенный вид!

— Так и есть, — кивнула Софи. — О, Ив, как чудесно вдруг войти в такую большую дружную семью. Наш ребенок, наши дети всегда будут окружены множеством любящих людей. Но ты напрасно меня дразнишь, — лукаво улыбнулась она. — Я так хочу тебя, что, кажется, скоро начну подгонять гостей, чтобы они поскорее разошлись.

— О, Софи, — простонал Ив, — и почему люди не могут остаться наедине, когда им этого хочется!

— Наедине? — переспросила Софи, погладив свой живот. — Боюсь, теперь это будет трудно.

Спустя два часа они сели в маленький самолет, нанятый Ивом, и успели приземлиться на Корфу еще до того, как стемнело. Их ожидал прелестный дом, выкрашенный в бледно-сиреневый цвет, с красными ставнями и верандой, густо оплетенной виноградом. Дом стоял на холме у моря в тени магнолий, окруженный рощами мандариновых деревьев.

— Мне и вправду кажется, что мы в раю, — произнес Ив через пару дней с видом полного блаженства. Они лежали рядом на широкой кровати, набираясь сил после любовного поединка.

— Мне тоже, — счастливо вздохнула Софи. — Здесь не надо никуда торопиться.

Ив легко соскочил с кровати и отправился к ведерку со льдом, в котором охлаждалось шампанское. Сквозь пушистые ресницы Софи любовалась атлетическим телом мужа, таким мощным и одновременно трепетно нежным. Она готова была любоваться им часами, но пока это ей никак не удавалось. В ней мгновенно пробуждалось желание, а Ив сразу же ощущал это.

Вот и сейчас рука его дрогнула, и немного золотистого шампанского выплеснулось на обнаженное тело Софи. Опустившись рядом, Ив принялся слизывать брызги вина, медленно следуя языком к ее напряженным соскам. Когда сосок оказался во власти его рта, Софи застонала от наслаждения, чувствуя, что готова умереть от желания.

Но Ив продолжал томительно медленные ласки, и она решила наказать его. Протянув руку к неосторожно оставленному им у кровати бокалу, она плеснула шампанским на его горячее тело.

— Эй! Какого дьявола! — возмутился он, выпуская ее.

Расхохотавшись, она опрокинула его на спину и прильнула губами к золотистой струйке вина. Теперь пришла очередь Ива, содрогаясь всем телом, сдавленно стонать от наслаждения и жгучего желания.

Впрочем, Ив скоро перехватил у нее инициативу и одержал безусловную победу в этом прекраснейшем поединке страсти. Софи ничуть не огорчилась, сдаваясь на милость победителю. Ведь и побежденная, она испытывала такой восторг, такое наслаждение, что готова была проигрывать постоянно.

Первые лучи солнца уже проникли сквозь жалюзи, когда Ив, не выпуская Софи из объятий, простонал в шутливом отчаянии:

— Господи! У нас впереди еще столько таких ночей! Откуда брать силы, чтобы их пережить? — Он перекатился на спину, уложил Софи так, чтобы ее голова покоилась у него на плече, нежно поцеловал ее в губы и прошептал: — Спи, родная, единственная любовь моя навеки…

Оба уснули мгновенно, но и во сне продолжали счастливо улыбаться, преисполненные любовью, которую ничто не могло омрачить.

КОНЕЦ

_{Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.}