Вне системы

Глава 4

Эти пожилые люди смотрели на него с такой мольбой и надеждой.

У Серёги подкатил комок к горлу. Еще пару секунд, и он расплачется вместе с ними, от своей безысходности, от того, что каждый день жалеет, что послушал Эмму и ушел работать, а не остался с ней, может быть, будь он рядом, ему как-то удалось бы спасти эту несчастную женщину.

— Я попробую что-нибудь для вас выяснить, — еле смог произнести Серега. — Простите, профессор, мне надо бежать, она возвращается, — быстро проговорил Серёга.

— Да, да, конечно, Серж, не будем вас задерживать.

— Поль, я постараюсь завтра вернуться, и мы продолжим наш разговор.

Он выбежал на улицу и понесся из деревни, чтобы никто не видел его слезы, которые градом катились, а он не мог их остановить. Убежав далеко в сторону границы, он упал на колени и просто начал орать.

— Сука! Сука! Ну почему?! — Он стоял на коленях, кричал, выл, плакал, бил кулаками землю и не мог успокоиться. Как так получилось, что вся его прекрасная жизнь превращается в иллюзию, а вокруг, оказывается, столько несчастных людей?

Он так и стоял на коленях, пока в его голове и правда не начало пощелкивать. Нужно было уходить с территории резервации.

Домой он сегодня доплелся к часу ночи. Скинул с себя всю одежду и неожиданно сразу вырубился в кровати.

Утром, закинув в духовку замороженные круассаны и включив автоматическое приготовление бриошь, он уселся на кухне и начал ждать.

План был такой. Дэ Хен по натуре очень любопытен, поэтому наверняка захочет из первоисточника узнать, как он вчера ходил извиняться, как теперь его все игнорируют. Но выспросив все, что ему надо, и выпив кофе, он сразу убежит, а вот с едой, от которой кореец никогда отказаться не может, быстро удрать у него не получится. И Серёга тоже сможет получить от него нужную информацию, а не только слушать его пустой треп, забивающий информационное поле.

Раздался стук в дверь, прервавший Серёгины размышления.

Он пошел открывать, на пороге стоял Дэ Хен в топике, завязанном узлом на груди, и шортах, вещи были ему критично малы, размера на три, поэтому сразу стало понятно, что принадлежали они не Берте.

— Ну, приветик! А чем это у тебя таким вкусненьким пахнет? — начал он крутить носом по сторонам.

— Привет! Круассаны скоро будут готовы, заходи.

Дэ Хен просто пулей влетел в квартиру, все открытые участки его тела, а их было много, были покрыты огромными мурашками. Его самого, бедного, чуть не потряхивало.

— Хэнчик, я вот спросить хочу, ты вообще на календарь смотришь? Вроде как уже вторая половина сентября, по утрам особой жары не наблюдается, а ты все голышом бегаешь.

— Ой, нашелся самый умный шутник! Дэ Хен, в отличие от некоторых, вино бутылками не хлещет, поэтому деньги у него имеются. Я, между прочим, завтра со своей любовью в отпуск на Гавайи улетаю! Мне же надо понять, что нам собой брать, а что нет. Вот второй день выгуливаю наряды. Этот точно беру, раз даже ты внимание обратил!

— Хера себе новости, Гавайи, любовь, — откровенно удивился Серёга.

Они уселись за стол, умиротворяющий вид из окна на пестрый желто-красно-зеленый виноградник, запах только что испеченных круассанов и кофе, очень захотелось остаться именно в этом моменте и не двигаться. Но двигаться было нужно.

Дэ Хен уже сверлил его взглядом, когда же наконец он проявит уважение и спросит, а что же за новая любовь появилась у Хэнчика. Серёга не стал долго его мучить.

— Рассказывай, что за любовь.

— А ты угадай! — хитро прищурил глаз Дэ Хен.

— Анжела, — брякнул Серёга первое, что пришло в голову, глядя на носатых какаду, летающих на наряде корейца.

Лицо Дэ Хена вытянулось от удивления.

— А ты откуда знаешь?

— Что??? — пришла Серёгина очередь недоумевать. — Как, блядь, такое у вас вообще получилось? Ты же знаешь, что она ненормальная! Так и тебя всегда таким считала!

— А вот, Серёженька, я тебе давно говорил, что от любви до ненависти один шаг! Был бы на вечеринке трезвый, все сам бы понял! Хорошо, что мы там все наши разногласия наконец и выяснили, пока ты не заявился. Хочешь посмотреть, чем мы сегодня ночью занимались?

Дэ Хен тут же кинул ему ссылку.

— Так, стоп, стоп, стоп, я все понял. Совет вам да любовь, но подробности знать не хочу.

— Тогда ты рассказывай, как вчера сходил в Шато? — спросил кореец, пытаясь схватить горяченный круассан.

— Да хрен его знает. Билл, весь разобиженный, даже разговаривал со мной на вы, я тоже хотел переключиться на эту сверхуважительную форму обращения, но как-то по привычке все время проскакивало ты. Не того масштаба персона, не получалось. По его морде вообще непонятно было, что он там на меня накатал. Но думаю, ничего хорошего. Сказал дожидаться официального ответа комиссии. Все от меня разбегались как от проклятого, один Миро почему-то не убежал. Ты, кстати, ничего не узнал о наших новых коллегах?

— Пф-ф-ф-ф, конечно, узнал! — Выдержав театральную паузу и глотнув кофе, Дэ Хен продолжил: — Что касается Билла, абсолютно кристальный парень! Закончил факультет виноделия и энологии университета Дэвиса в Калифорнии. Проходил стажировку в Австралии, Чили, ЮАР. Последние пять лет работал на одной из лучших калифорнийских виноделен, «Ридж». Которая находится в Купертино. Между прочим, оттуда десять минут на электроавтомобиле, и ты в Кремниевой долине в святая святых небожителей! Короче, у него прекрасный послужной список, ни одного замечания или штрафа. А вот что касается твоего нового приятеля Миро! Я такого еще не видел! На него вообще ничего нет!

— Это как? — подивился Серёга, подсовывая Дэ Хену следующий круассан.

— Вот и я не понимаю, как это, — вздохнул он. — Человек такой есть, мы сами с тобой его видели, а данных нет. В наше управление просто оттуда, — при этих словах он затыкал указательным пальцем в потолок, — пришло распоряжение, что с такого-то числа господин Миро становится напарником господина Сергея Ушакова, и чего-то там еще про особые полномочия. Прикинь, у носильщика винограда даже без указания в письме его фамилии особые полномочия?! Ты такое вообще себе представить мог? Так вот, все это я выяснил еще до вечеринки и хотел хоть немного прояснить ситуацию вечером, но куда там! Представляешь, Миро там даже не появился. Такой жестокий игнор! Плюнуть на приглашение самого энолога — это, конечно, сильно! Нет, до твоего поведения в тот вечер даже ему далеко, но все равно очень странно. Ты вообще хоть знаешь, что вирусное видео про пьяного сборщика винограда, трясущего за грудки своего начальника, вчера с утра пару часиков погуляло по сети, а потом исчезло из всех пабликов и чатов? Как это возможно, кто вообще такую штуку провернуть может? Кстати, ты там все время кричал какое-то слово по-русски.

Дэ Хен прокашлялся и попытался произнести ртом:

— Сукха, сукха. Что оно вообще обозначает? А то программа окончательно перестала опознавать речевые обороты. Я это заметил, еще когда прилетали Роди с Ральфом. Хотел понять, что они там между собой лопочут, а она тю-тю, ни слова не перевела.

— Это означает «друг», — выдал первое, что пришло на ум, Серёга.

— Надо же, — протянул Дэ Хен, — в корейском языке тоже есть похожее слово. — Еще раз прокашлявшись, он выдал: — Сукхэ — так называют кобеля собаки, — объяснил он.

— Да, очень похоже, — подтвердил Серёга.

— Знаешь, что еще интересного я тебе могу рассказать, — продолжил Дэ Хен, выковыривая последние крошки из своей тарелки. — Все знают, по натуре человек я любопытный, поэтому вчера утром, как только распрощался с тобой, отправился на винодельню. Я не дурак, поэтому уже понимал, что Миро ни хрена мне про себя не расскажет. Как ты думаешь, что я сделал?

Тут уже даже Серёгу застопорило.

— Не знаю.

— Я тихонько подкрался к Миро и отсканировал его изображение! — радовался своей находчивости кореец.

— И что? — в упор спросил Серёга.

— А ничего! Нихренашеньки! Не находит его программа по изображению! Нет такого, и все! Тело есть, даже тебе виноград таскать помогало, а человека нет!

Круассаны закончились, крошки тоже, в чашке остался последний глоток кофе, так что Дэ Хен засобирался уходить.

— Подожди, я у тебя еще кое-что хотел спросить, — признался Серёга. — Все-таки, как ты думаешь, где Эмма?

Дэ Хен вскочил на ноги.

— Знаешь что, Серёженька, я бы на твоем месте подумал, что это вокруг тебя в последнее время столько парней из Калифорнии кружится, и некоторые вообще непонятно откуда взявшиеся личности, имен называть не будем! А что касается Эммы, в первый же день, когда ее забрали и я попытался хоть что-то узнать, мне очень четко дали понять, чтобы я не совал куда не следует свой длинный нос, пока жив, здоров и на рабочем месте! Не будь полным долбоебом, разгреби хотя бы свои проблемы! Ты думаешь, я просто так на Гавайи собрался? Нет, я жопой чувствую, что вокруг какая-то хуйня происходит, а что конкретно, вообще понять не могу. Так что я улетаю! А тебе хорошего отпуска, пока, целую, не скучай! Хотя куда уж тебе! С тобой в последнее время вообще не соскучишься!

Закончив свой монолог, он выскочил из квартиры, еще и дверью хлопнул.

«Опять ничего не узнал, — грустно подумал Серёга. — Если уж Дэ Хена послали, мне сейчас точно ничего не скажут. Ладно, сегодня расскажу профессору о том, что знаю про Эмму, главное, не встретить там ее родителей, а то как такое старикам говорить».

На удивление, сегодня Инесса не стала пытаться отключиться в утренние часы, а то Серёга уже был готов попробовать пожить без нее и дома.

Вечером все прошло без накладок, как обычно, в шестнадцать сорок девять Инесса выключилась, он добежал до городка. Мальчишки его уже встречали.

— Привет! Привет! — слышались их звонкие голоса.

— Бонжур, ребята, — поздоровался Серёга, останавливаясь возле них. — Проводите до Поля?

И они, звонко выкрикивая что-то на французском уже вперемешку с русскими словами, побежали к дому профессора.

— Картошка! — выкрикнул один из них, показывая на большую кучу картофельных клубней, лежащих на просушке, заготовленных к отправке в чей-то погреб.

— Яблоко! — выкрикнул другой, показывая на яблоню с подставленной к ней лестницей и стоящей внизу большой плетеной корзиной.

По всей видимости, местные жители готовили запасы на зиму.

«Какие молодцы, — про себя похвалил ребят Серёга, — наверное, надо попросить профессора, чтобы он хоть немного научил меня французскому».

— Дом! — выкрикнул другой, показывая на дверь профессора.

— Мерси! — поблагодарил он своих провожатых и, забыв о всех приличиях, только бы сейчас не встретиться с родителями Эммы, вошел внутрь.

У обеденного стола спиной к нему стояла стройная девушка. Она была похожа на принцессу из сказки. Длинное темное платье, а по спине ярким пламенем раскинулись рыжие кудри. Необычного огненного цвета. Наверняка это была дочь профессора. В его седой бороде тоже нет-нет да и блеснет еще задорный рыжий волос. Видимо, она накрывала для них с профессором стол и не слышала, как он зашел.

Чтобы не пугать Софи и нормально представиться, Серёга решил сначала откашляться.

Она вздрогнула и, не поворачивая головы, убежала в другую комнату.

«Вот и познакомились, — подумал Серёга, — чего она так переполошилась, может, свои какие загоны о людях из нового мира, не хочет со мной иметь никакого дела, хотя с чего бы тогда она нам с профессором стол накрывать стала?» Вон опять чего-то там напекла, из накрытой полотенцем тарелки предательски вкусно попахивало блинами.

Серёга так и стоял посередине гостиной, не зная, присаживаться ему или лучше выйти, дождаться Поля на улице.

Как тут в гостиную влетел профессор, грохоча своей тростью.

— Серж! Голубчик! Я так рад вас видеть! — Поль подошел, чтобы обнять его.

— Я видел вашу дочь Софи, — на всякий случай решил сразу сказать Серёга.

Профессор так и остался стоять, вцепившись в него руками.

— Она что, сама к вам вышла?

— Нет, просто мне срочно нужно было с вами поговорить, и я вошел без стука, хотел поздороваться, а она убежала.

Наконец Поль отцепился от него, вздохнул и продолжил:

— Серж, вы должны простить неучтивость моей дочери, она… — он замялся, видимо, подбирая слова, — она стесняется своей внешности, поэтому редко выходит к людям. А тем более показаться молодому человеку ей крайне тяжело. Я вам потом объясню, что случилось, а сейчас рассказывайте, что за срочное у вас дело?

— Вы меня вчера познакомили с мадам и месье Шаро, сначала я даже и не подумал совместить, просто показалось, что фамилия знакомая, а когда они назвали имя… — Серёга вздохнул: — Эмма была энологом и моим начальником в Шато.

Профессор ахнул.

— Так это прекрасные новости!

— Нет, Поль, ни хрена не прекрасные. Помните, когда я впервые к вам прибежал… так, давайте сядем, у меня история тоже не очень короткая, а вы тут со своей тростью еле стоите.

— Да, да, конечно, простите, что-то я совсем сегодня не в своей тарелке, кстати о тарелке, вот блинчики, Софи к вашему приходу напекла, угощайтесь! Ох, простите, чайник она, видимо, не успела поставить, ну ничего, может, мы выпьем вина?

— Не-не-не, вы что, профессор, я его пил один раз в своей жизни и думаю, что последний. А вы настолько богатый человек, что можете себе позволить держать вино дома?

— О, Серж, тут у всех найдется по бочонку, и не одному, так что мы настолько богатые, что вам в каждой семье с удовольствием нальют стаканчик-другой. Сами его делаем, сами и пьем, — улыбнулся профессор. — Тогда предложу вам яблочного сока!

— Это давайте, — согласился Серёга. Профессор принес два графина, кружку и бокал на длинной ножке. Один графин был наполнен желтой жидкостью, а второй темно-бордовой. Он придвинул к Серёге тот, который был желтого цвета, и глиняную кружку, а около себя оставил бордовый и этот стеклянный бокал. Серёга уже видел такие в винном бутике.

— Так вот, я вам тогда рассказывал, что к нам заявились эти двое из технологической элиты. Они говорили о каких-то новых технологиях производства вина, и Эмма, как я понял, с ними не соглашалась и спорила! Представляете?

— Ой, бедная девочка! Что же они хотели от нее? С вашего позволения, я себе вина налью?

— Ну что вы спрашиваете, профессор, вы же не будете на людей бросаться, как я, когда выпью.

— Надеюсь, Серж, до этого не дойдет. — Профессор вытер лоб тряпочной салфеткой. — Прошу вас, продолжайте!

— Чего конкретно они от нее хотели, я не знаю! Но, видимо, они сильно разозлились, потому что на следующий день, когда мы ушли в долину на сбор, ее забрали спецслужбы.

Профессор заохал, заглотил остатки вина из бокала и схватился руками за голову.

— Бедные Анна и Ришар!!! Это вы, Серж, очень правильно вчера сделали, что не рассказали им правду! Я боюсь, Анна может не пережить таких новостей!

— Дэ Хен попытался узнать, куда ее отправили, но ничего не получилось. Полностью закрытая информация. Мне все время кажется, что я сделал большую ошибку, оставив ее там одну, может, если бы я был рядом…

Поль схватил его за руку:

— Нет, Серж, единственное, что могло произойти, вмешайтесь вы в эту ситуацию, — вас просто-напросто тоже бы забрали. Поэтому не вините себя, а попробуйте лучше узнать, что такого они еще хотят внедрить, что им попыталась воспротивиться даже инфозомбированная сотрудница. С родителями Эммы я сам поговорю, скажу, например, что вы узнавали, была такая, но ее куда-то отправили на дополнительное обучение. Нельзя вашей правдой добивать стариков. Серж, только не обижайтесь, поймите, у вас там хуже, чем при коммунизме, раз в сто. Люди же в новом мире не сильно задумываются, что хорошо, что плохо, что бы они сами хотели сделать. Вам сказали идти виноград собирать, потому что у вас это отлично получается, вы и пошли. Серж, вы когда-нибудь задумывались над тем, к чему стремится ваша душа и чем вам на самом деле хотелось бы заниматься, вместо того чтобы производить механические действия, которые у вас лучше, чем у других, получатся?

— Нет, а чем я еще могу заниматься, если у меня нейроны…

— О, Серж, поверьте, в обычной жизни вы могли бы стать кем угодно! Художником, космонавтом, парикмахером, можно было бы попробовать все, но вам она сказала, ты будешь тем-то, и все, выбора нет, но при этом почему-то все счастливы! Очень для кого-то удобно, не правда ли?

— Ну да, выбора не было, но мне тогда, если честно, особо самому и выбирать не хотелось.

— Конечно, ведь многие чувства к тому времени у вас были притуплены. Как вы думаете, почему вы сейчас начали чувствовать себя как белая ворона среди своих товарищей? Потому что у вас робот в голове отключается? Нет, к вам все чувства и эмоции возвращаются в том объеме, в котором они в человеке и заложены природой.

Серёга задумался: «Так вот, наверное, откуда у меня уже второй день такое стойкое навязчивое желание позвонить маме». Обычно они всегда созванивались два раза в год, поздравляя друг друга с днем рождения. А тут все в голове крутится, как там мать, как батина спина.

Профессор налил второй бокал вина и продолжил:

— Помните, на чем я вчера закончил свой рассказ? Так вот, еле-еле в назначенные сроки хозяин все же добился от своих сотрудников того, что им удалось убрать в программе побочку, дальше он связал два своих детища воедино и создал этого послушного монстра, который поработил весь мир. Конечно, он умело просчитывал все свои шаги заранее, поэтому с самого начала внедрения всех инновационных технологий в мир среди его окружения остались люди, не подключенные к программе, это та самая технологическая элита. Он тоже не дурак и понимал, что жить одному на Земле с полным сознанием — это сравнимо, наверно, с тем, что ты оказался на необитаемом острове. Ты такой один умный, а остальные как говорящие болванчики. Так что вся верхушка не подключена, они собираются своими кланами править миром, всеми людьми, которых программа превратила в послушных марионеток, всю оставшуюся жизнь, передавая полномочия своим детям. О которых побеспокоились заранее, еще когда этот новый мир зарождался. Технологическая элита создала отдельные школы, где их детей обучали не программы, а отобранные ими учителя, в их домах всей прислуге запрещалось пользоваться даже собственными телефонами, чтобы не дай Бог кому-нибудь из их детей случайно не попала в руки эта поглощающая мозг игрушка и они не стали зависимы.

Хозяин создал идеальную чистую планету для себя. Даже ни на какой Марс теперь лететь не нужно.

Но ценой скольких миллиардов жизней? Уничтоженных программой? Серж, вы действительно полагали, что все эти массовые самоубийства происходили по собственной воле? Нет, она просто убирала тех, кто, по ее мнению, не принесет хозяину пользы. Они давно обычных людей воспринимают не иначе как биомассу, зачем тогда это существо будет выделять в атмосферу лишний углерод и загрязнять планету? Самый лучший выход — просто от них избавиться.

Не знаю, может, есть в нем еще капля человеческого сострадания, или он просто оставил нас для своей выгоды, ведь этот человек ничего не делает просто так. Но на всех континентах он создал небольшие резервации, в которых и нашли свой приют все те, у кого хватило сил не подсесть на программу. Я знаю, что нас очень мало и можно было бы всех объединить, но этого он тоже по некоторым своим соображениям не сделал. Хотя я предполагаю, зачем это ему нужно, — печально закончил профессор.

— Поль, хотел еще у вас спросить, все равно я каждый день вечерами у вас, вы бы не могли со мной начать заниматься французским? А то ребята на улице уже скоро по-русски заговорят, а я им все «бонжур» и «оревуар», мой максимум.

Глаза профессора сверкнули, то ли от выпитого вина, то ли от Серёгиной идеи.

— Гениально! Знаете, Серж, французский на самом деле очень красивый и поэтичный язык. — Профессор внимательно посмотрел на Серёгу. — Но изучать его мы с вами не будем. Мы займемся английским! Как у вас, кстати, обстоят дела с языком Шекспира?

— Ну, если честно, ненамного лучше, чем с французским, что-то там помню из начальной школы.

— Я думаю, что в нынешней ситуации он вам сможет пригодиться! Пардон, я сейчас.

Поль встал и направился в ту комнату, куда убежала Софи. Погрохотав там пару минут, он вернулся со стопкой настоящих бумажных книг, Серёга таких уже давно не видел.

— Так-с, — радовался профессор. — Вот это, — тряс он перед ним толстой книжкой, — французско-английский словарь, я тут основные слова переведу и напишу на русском с транскрипцией. Надеюсь, глазами читать вы еще не разучились? Да даже если и разучились, мозг быстро вспомнит! Я его как подготовлю, заберете с собой, у вас, если я не ошибаюсь, отпуск, так что в дневные часы отключения спокойно можете учить! Дальше вот это, — держал он высоченную книжку с рисунками, — учебник, по нему мы с вами будем заниматься. А вот эти две книги — уже художественная литература на английском, мы как с вами немного его освоим, будете пытаться читать дома и переводить.

В голове начинало пощелкивать.

— Ну все, профессор, мне пора.

Серёга засобирался, но вспомнил, что давно хотел спросить:

— Да, еще хотел узнать. Что там за таблички по всей границе к городу понатыканы с восклицательными знаками?