Вне Системы. Книга 3

Глава 3

Понимая, что диалога не будет, что прямо сейчас последует выстрел, а я не успеваю наложить на себя руну щита — я принял единственно возможное решение.

Активировал навык скорости.

И мир снова изменился.

Всё вокруг замедлилось до состояния почти полной неподвижности. Частички пыли зависли в воздухе, как золотые хлопья.

В этом изменённом мире я обладал преимуществом — мог двигаться с нормальной для себя скоростью, пока всё остальное тонуло в сиропе замедленной реальности.

Щелчок практически растянулся во времени, словно мир вокруг меня начал плавиться в густом мёде. Я слышал всё — до мельчайших подробностей, до каждой вибрации воздуха, я различал, как слегка похрустывает сустав пальца, который давил на спусковой крючок. Слышал, как скрипела пружина на том же спусковом крючке — металл против металла, натяжение против сопротивления. Механизм готовился исполнить свою смертоносную функцию.

Каждая клетка моего тела кричала об угрозе. Адреналин ударил в кровь, сердце забилось как бешеное, но разум остался холодным.

Я сделал шаг в сторону, чувствуя, как мышцы наливаются привычной силой ускорения.

Там, за другим колесом автомобиля полулежал мужик. Видно было, что раненый: тёмное пятно крови расплывалось на его рубашке в области плеча, лицо искажено гримасой боли и злобы.

Он наводил пистолет — потрёпанный, но, судя по всему, исправный ТТ — на то место, где я только что был. Хватка была твёрдой, профессиональной. Этот человек знал, как убивать.

Его палец действительно уже практически выжал ход спускового крючка. В ускоренном восприятии я видел, как бледнеет костяшка от напряжения. Оставались считанные мгновения до выстрела.

Я сделал два быстрых шага в его сторону, обходя линию огня. Каждый шаг отдавался в ушах, как удар молота по наковальне. Ботинки скрипели на осколках стекла и металла, разбросанных вокруг покорёженного автомобиля.

И тут я заметил вспышку с края ствола.

Всё-таки выстрелил — мелькнуло в голове с холодным удовлетворением. Но пуля уходила туда, где меня уже не было. Я даже видел, как маленький кусочек свинца вращается в воздухе, оставляя за собой едва заметный след искажения.

Первым желанием было приставить ствол глока ему к виску и нажать спусковой крючок.

Но, быстро окинув взглядом место боя, я не увидел больше непосредственной опасности. Других стрелков не было. Этот мужик был последним из засады, последним отчаянным сопротивлением группировки.

Выйдя из режима действия навыка, я почувствовал, как мир снова обрёл нормальную скорость. Звуки стали громче и резче, движения — естественными. Время вернулось к своему привычному течению.

И вместо пистолета я с силой приложился кулаком в лицо мужику.

Удар получился хлёстким и точным — костяшки врезались в скулу с характерным хрустом. Тот от неожиданности аж голову повернул, глаза закатились, и он потерял сознание, обмякнув у колеса машины как тряпичная кукла.

Кровь стекала по его щеке тонкой струйкой, дыхание было неровным, но он был жив. В отличие от своих товарищей, которые лежали поодаль в неестественных позах.

Я стоял над ним, тяжело дыша, чувствуя, как постепенно спадает боевое напряжение. Руки слегка дрожали — обычная реакция после использования навыка скорости. Организм платил за каждое такое ускорение, выжимая ресурсы из каждой клетки.

Но я остался жив. А в этом мире это уже было победой.

Встал в полный рост, отряхивая пыль с куртки и проверяя, не зацепила ли меня шальная пуля. Потом помахал руками Вике, которая лежала за валуном метрах в двухстах. Моя напарница, в свою очередь, тоже приподнялась из-за укрытия, осторожно высунув сначала голову, потом корпус, и махнула мне в ответ. После этого она повернулась к полукругу разбитых машин кочевников и стала что-то активно жестикулировать, показывая руками, что опасность миновала, что стрелять больше не нужно.

Я тоже поднял руки выше головы и широко махнул в приветствии группе выживших, стараясь показать, что у меня мирные намерения.

Несколько долгих секунд стояла напряжённая, почти звенящая тишина. Кочевники явно не знали, как реагировать. С одной стороны, мы только что убили их врагов. С другой — в этом мире любой может оказаться следующей угрозой, особенно после такой резни. Доверие здесь не раздают просто так.

Наконец один из кочевников медленно поднялся из-за разбитого капота своего автомобиля. Мужик лет сорока, крепкого телосложения, в потрёпанной кожаной куртке с металлическими заклёпками. В руках он держал старый, но ухоженный АКМ. Мужик осторожно махнул в ответ — короткое, сдержанное движение, явно ещё не до конца веря, что битва действительно закончилась. Его взгляд метался между нами и телами нападавших, словно проверяя реальность происходящего.

— Ну всё, опознались, — пробормотал я себе под нос, чувствуя, как напряжение немного спадает, — хоть не стрельнут сгоряча.

Вика первой двинулась в мою сторону. Её походка была осторожной, но уверенной — каждый шаг рассчитан, оружие держала стволом вниз, но готовая в любой момент взлететь к плечу. На её лице виднелись тёмные полосы от пороховых газов, а волосы растрепались от ветра.

Со стороны кочевников тот самый мужик отделился от группы и тоже направился ко мне. Двигался он тяжеловато, слегка прихрамывая на левую ногу — видимо, старое ранение или просто усталость от долгого боя. Автомат он держал аккуратно, палец рядом с предохранителем, но не на спуске — жест опытного бойца. На поясе у него висел нож в самодельных кожаных ножнах.

Они подошли с Викой к месту, где валялись искорёженные остатки техники отморозков, которые затеяли эту кровавую бойню, примерно одновременно. Здесь пахло порохом, горелым маслом и чем-то ещё более неприятным — запахом смерти. Из одной из разбитых машин всё ещё поднимался тонкий дымок. На земле валялись стреляные гильзы разного калибра, осколки стекла противно хрустели под ногами.

Мужик остановился ровно в трёх шагах от меня — дистанция, достаточная для разговора, но позволяющая быстро среагировать в случае опасности. Он внимательно, пристально посмотрел на меня с явным прищуром, словно пытался что-то разглядеть в моём лице или прочитать мои намерения. Его глаза были уставшие, но острые — глаза человека, который видел слишком много смерти и научился читать людей с первого взгляда.

И вместо стандартного приветствия или благодарности он выпалил:

— Из списка, значит.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Констатация факта. Я уже стал привыкать к такой реакции.

Я посмотрел на него не агрессивно, но с некоторым вызовом:

— Это что-то меняет?

Эффект был почти мгновенным. Мужик словно сдулся — как будто бы стержень выдернули. Плечи его заметно опустились, лицо потеряло напряжённость и стало просто усталым. Он тяжело вздохнул, перевёл взгляд на разбитые машины нападавших, потом обратно на меня.

— Да нет, — сказал он, качая головой. — Для меня — нет. Да, в принципе, тоже нет.

Он помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями, переводя взгляд с меня на Вику, которая стояла чуть в стороне, внимательно слушая наш разговор.

— Как-то ты странно говоришь на этот счёт, — заметил я, изучая его реакцию. — Обычно народ либо шарахается в стороны, либо сразу за стволы хватается. А ты…

— Да, у нас… — Мужик махнул рукой в сторону полукруга машин. — В нашей группе, когда она была еще группой, были те, кто рьяно ненавидел людей из списка. Прям как идею фикс имели. Даже за эти десять лет парочку подстрелили. — Он кивнул в сторону одной из разбитых машин, где виднелось тело в камуфляжной куртке. — Да только вот голову сегодня сложил, а мне…

Он посмотрел на поле боя, на мёртвых рейдеров, на то, что осталось.

— Да мне плевать, если честно, — продолжил мужик, и в его голосе слышалась искренность, которую встретишь нечасто. — Лично к тебе у меня только благодарность. Я жив. Моя женщина тоже. Да и Ваську тоже на ноги поставим, я надеюсь, так что… — Он выдержал небольшую паузу, глядя мне прямо в глаза. — Никто из нас на тебя косо не посмотрит, заверяю.

Что-то в его тоне убедило меня в том, что он говорит правду. Я шагнул к нему поближе и протянул руку:

— Глеб.

— Вижу, что Глеб, — мужик крепко пожал мою ладонь своей мозолистой рукой. — Я Дима.

Он махнул рукой в сторону своего бывшего лагеря:

— Там осталось ещё двое. Кира и Саня. Правда, Саня совсем плох — автоматная очередь прошила его насквозь. Еле дышит, кровь идёт.

Я переглянулся с Викой. В её взгляде читался тот же вопрос, что крутился у меня в голове: помочь бы, если сможем. У нас был небольшой запас медикаментов и кое-какие навыки полевой медицины. Это могло стоить человеку жизни.

— Разберёмся с этим, — ответил я решительно, кивая в сторону его лагеря. — Посмотрим, что можно сделать. У нас есть кое-что из медикаментов.

Потом повернулся к Диме и кивнул в сторону того мужика, который всё ещё лежал без сознания у колеса разбитого пикапа:

— Присмотри за ним. Свяжи покрепче, обезоружь, а потом допросим как следует. Может, выясним, кто заказал эту бойню и зачем им понадобилось уничтожать вас.

Дима кивнул понимающе, переложил автомат в левую руку и направился к пленному. На ходу он достал из кармана куртки пластиковые стяжки.

А мы с Викой развернулись и пошли в сторону машин кочевников.

Когда отходили от места боя, слышали, как Дмитрий что-то коротко сказал в рацию — видимо, своим передал, что всё хорошо, опасность миновала. Голос у него был спокойный, деловитый, без лишних эмоций. Я же на всякий случай перекинул руну щита вместо скорости.

С каждым шагом картина разрушений становилась всё отчётливее и страшнее. Половина автомобилей была буквально изрешечена пулями, превратившись в металлические решёта. У некоторых дымились пробитые радиаторы, капот одной машины торчал вертикально вверх, как надгробие. На земле валялись куски металла, пластиковые обломки, осколки стёкол, тряпьё.

Но самое ужасное — это были тела. Они лежали рядом с машинами, за импровизированными баррикадами, в небольших воронках, которые кочевники успели наскоро выкопать в ходе атаки. Мужчины, женщины… Даже дети.

— Сколько их было изначально? — тихо спросила Вика, аккуратно обходя лужу крови.

— Человек тридцать, не меньше, — ответил я, мысленно подсчитывая тела. — А нападавших было всего десятка полтора. Но зато они знали своё дело и имели преимущество внезапности.

— Засада? — предположила Вика.

— Скорее всего. Знали маршрут, знали время. Подготовились основательно — выбрали удобную позицию, дождались, когда караван окажется на открытой местности.

Мы с Викой неспешно подошли к их разбитым машинам. Зрелище было не из приятных — искорёженный металл, разбитые стёкла, тёмные пятна крови на пыльной земле. Пахло порохом, горелым маслом.

Кира оказалась невысокой брюнеткой лет двадцати пяти, чем-то похожей на Вику — такие же живые глаза, только чуть выше ростом и посуровее в лице. На ней была потрёпанная джинсовая куртка, усеянная заплатками, и самодельная кобура на бедре. Руки у неё были в мелких порезах и ссадинах — видимо, пришлось ползать по битому стеклу во время перестрелки.

Саня же лежал на земле рядом с грузовиком, прислонившись спиной к колесу. Сразу было видно, что у него прострелена левая нога чуть выше колена, а в правом плече красовалась аккуратная дырка с тёмными краями — пулевое ранение. Лицо у мужика было бледное, губы поджаты от боли, но глаза ясные. Боевой парень, не сдавался.

Вика сразу достала из своего инвентаря аптечку. Быстро осмотрев раны, покачала головой:

— Оба ранения навылет и несерьёзные. Кость цела, сосуды крупные не задеты.

Она ловко наложила жгуты выше ран, остановив кровотечение, затем принялась накладывать повязки. Руки у неё работали быстро и уверенно — было видно, что опыт немалый.

— До свадьбы заживёт, — буркнула она, закрепляя последний бинт.

Саня слабо улыбнулся:

— Спасибо, красавица. А то уж думал, что окочурюсь здесь.

Кира стояла рядом, выглядела достаточно уставшей — видно было, что день выдался тяжёлый. Она внимательно разглядывала нас, но ничего про то, что я из списка, не сказала. Видать, Дима действительно дал всем указания на эту тему. Хорошо, когда в группе есть адекватный лидер.

— Как вас так угораздило? — спросил я, присаживаясь на корточки рядом с Саней.

— Да никак, — буркнула Кира, нервно поправляя выбившиеся волосы. — Перемещались с одного места стоянки на другое. Шесть дней уже прошло, вот решили сместиться на два перехода и остались на ночёвку.

Она кивнула в сторону потухшего костра:

— Уже собирались дальше идти, как эти придурки выскочили из-за холма и открыли огонь со всех стволов. Что им было надо, что хотели — так и не поняли. Просто начали косить всех подряд.

— Может, просто психи какие, — предположил Саня, морщась от боли. — Сейчас таких хватает.

— Или заказ был, — добавила Вика, упаковывая аптечку. — Кто-то конкретно на вашу группу положил глаз.

— Ну, с этим разберёмся, — ответил я. — У нас есть живой язык.

— Как же? — недоверчиво посмотрела Кира.

— Да остался там один живой. Допросим чуть попозже…

Не успел я договорить, как откуда-то со стороны нашего недавнего поля боя раздались басистые выстрелы из пулемёта. Характерный звук ДШК — низкий, рвущий воздух. Аж присев от неожиданности, я быстро оглянулся, инстинктивно вскидывая автомат и направляя его в сторону, откуда доносилась стрельба.

Первой мыслью было — Дмитрий попал в засаду, кто-то ещё из банды нападавших. Но всё оказалось не так, как подумалось в первые секунды.

На нас пёрла огромная толпа зомбаков.

Они шли широким фронтом, метров триста по ширине — серо-зелёная масса разлагающейся плоти, привлечённая звуками недавнего боя. Тут… тут была настоящая орда.

— Твою мать, — выдохнул Саня, пытаясь подняться. — Откуда их столько?

— Видать, возбудились на те выстрелы, которые доносились, когда вы отстреливались от этих придурков.

Их было почти под сотню или даже две — я быстро подсчитал головы в передних рядах и умножил на глубину толпы. Серые, более быстрые зелёные, и даже несколько бирюзовых.

Но Дмитрий, видимо, был не из пугливых. Заняв позицию за одной из разбитых машин нападавших, он планомерно и методично начал укладывать мертвецов. Крупнокалиберный пулемёт работал как часы — короткие очереди по четыре-пять выстрелов, каждый из которых сносила голову или разрывала торс зомбака пополам и летел дальше, делая то же самое в задних рядах.

Расстояние позволяло ему спокойно целиться — мертвецы были ещё метрах в трёхстах, медленно, но верно приближаясь к нашим позициям.

— Надо помочь, — сказала Вика, проверяя магазин в своем оружии.

— Не стоит, — остановил её я. — Пока справляется. А лишняя суета только помешает.

И действительно, Дима работал как настоящий профи. Он не тратил патроны зря, выбирая самых быстрых и опасных целей. Сначала положил всех бирюзовых — их было штуки четыре, но они уже начали обходить основную массу с флангов. Потом принялся за зелёных.

Серые шли сплошной стеной, но их скорость была минимальной. Обычная ходьба живого человека. За те пятнадцать-двадцать секунд, что длился расстрел, они прошли метров пятьдесят, не больше.

— Красиво работает, — оценила Вика, наблюдая за происходящим. — Экономно и эффективно.

Последние зомбаки упали метрах в пятидесяти от позиций Димы. Он ещё несколько секунд подождал, убеждаясь, что никто не шевелится, потом поднялся из-за укрытия и махнул нам рукой.

— Да, а могли ведь встрять, — сказал я, облегчённо выдохнув. — Подойди они ещё метров на тридцать ближе…

— Угу, — хмыкнула Вика. — Тогда пришлось бы и нам поработать.

Кира стояла бледная, всё ещё не до конца веря в то, что опасность миновала:

— А если бы патроны кончились?

— Тогда драпали бы все вместе, — честно ответил я.

— А как же Саня? — В её голосе прозвучала тревога.

— Саню бы тоже взяли, само-собой — успокоил я её.

Дима уже шёл обратно. Лицо у него было спокойное, даже слегка довольное — видно было, что мужик получил удовольствие от качественно выполненной работы.

— Ну что, как Саня? — крикнул он, ещё не дойдя до нас.

— Нормально, — ответил я. — Это — махнул я в сторону на уже прозрачные трупы, — может быть не последняя волна. Звук пулемёта разносится далеко.

— Знаю, — кивнул Дима. — Поэтому предлагаю сматываться отсюда побыстрее. Саня ходить может?

— С поддержкой — да, — ответила Вика. — Но далеко не уйдёт.

— Машину найдём, — решил Дима. — Из наших хоть одна должна быть на ходу.

— Дима, Вика — сгоняйте пока лут соберите. — Сказал я, сам же кивнул Кире, мол пошли смотреть машины.