Во власти потребительской страсти

Встреча «на уровне»

Они встретились на одном из решающих матчей в борьбе за золотые медали. И хотя стадион вмещал около ста тысяч зрителей, их места всё же по необъяснимым причинам теории вероятности оказались рядом. Виктор Бурдуков и Николай Сушков были ровесниками, да к тому же и одноклассниками. Последний раз они встречались пятнадцать лет тому назад на выпускном школьном вечере. В школе они дружили, как дружат обычно все ученики, имеющие общие взгляды на плохих и хороших учителей. Они вместе бывало «пасовали» уроки, просиживая их в кино. Они также вместе совершали «тарзаньи» подвиги, раскачиваясь на ветках деревьев в Ботаническом близлежащем саду. В общем, они ничем не отличались от своих ровесников.

Естественно, что оказавшись случайно рядом, эти, сейчас уже случайные люди, многое могли бы рассказать друг другу о своей жизни. Но ими овладело острое ревностное чувство любопытства к судьбе товарища, похожее на то чувство спортсмена во время его бега, толкающее его вперёд и вперёд, чтобы обогнать бегущего рядом. Правду надо сказать, что сейчас уже Николай и Виктор должны были бы подводить итоги такого, так сказать, соревнования в жизни, но невольная ревность к возможно большему жизненному успеху товарища Сковывала язык обоих.

И хотя глаза их были устремлены на поле, мысли были заняты друг другом. Каждый пытался по внешнему облику угадать судьбу товарища. В этот день на центральном стадионе встречались команды «Спартака» (Москва) и «Динамо»(Киев). Николай и Виктор были москвичами и, естественно, «болели» за «Спартак». Через пятнадцать минут после начала матча спартаковцы забили гол в ворота гостей. Буря восторга взорвала стадион, болельщики в экстазе и, стоя, приветствуют свою команду. Вот тут — то, как говорится, «лёд и тронулся». Чувство любви к своей команде и радость за забитый гол сняло молчаливую неловкость между бывшими одноклассниками и дало возможность начать разговор.

─ Ну как дела, Зубрик? — спросил Николай, и продолжил, — где ты сейчас обитаешь?

Дело в том, что «Зубрик» — это была школьная кличка Виктора, приклеившаяся к нему, потому что он постоянно зубрил уроки на переменах, в то время, когда остальные ученики развлекались чем — ни будь.

─ Я танцую, — ответил Виктор.

─ Где? — удивился Николай и продолжил, — на танцплощадке, или на ковре у директора?

─ Да я серьёзно, Колян, в ансамбле Моисеева. Может быть, помнишь русский танец «Свидание»?

─ Ну, предположим, так что?

─ Так вот кавалер в картузе с цветком в петлице — это я, а фамилия там у меня другая, то есть псевдоним.

─ Ну, ты и даёшь! Такую карьеру себе отхватил! — восхитился Николай и продолжил, — значит у тебя верхнее образование?

─ Ещё спрашиваешь! Эстрадно — цирковое училище позади! А то как бы меня приняли в ансамбль? — ответил бывший однокашник.

─ Тогда скажи мне, пожалуйста, как у тебя дела на личном фронте? — Задал Николай следующий вопрос.

─ Отвечу тебе, что и на личном у меня тоже порядок. Жена — симпатичная блондинка, а также имею карапуза семи лет. В гастрономе она директор, так что, сам понимаешь, у нас с мясом никаких проблем. Не то, что в очереди стоять, как другим, у нас дома все продукты только первого сорта. Жена у меня и на кухне не промах, готовит — только пальчики оближешь!

─ А теперь скажи мне, Зубрик, как дела у тебя на культурном фронте? Я имею в виду культпоходы в кино, театр и другие мероприятия?

─ Так я же тебе говорю, что много времени забирают репетиции в ансамбле, а в выходные, конечно, бываем в гостях и у Мельпомены. Так что всё у меня на уровне. Достать билеты куда угодно: в театр, кино, футбол для меня не проблема. У жены связи со всеми нужными людьми, как говорится, «всё схвачено».

Заранее позвонит она куда надо и для нас уже билеты готовят. Мы с ней посещаем все культурные мероприятия в городе. Например, вот недавно приезжал на гастроли Ленинградский драматический театр с пьесой «Жизнь Антуана Сент — Экзюпери» и «Визит дамы». Так мы с женой забронировали билеты ещё за неделю. Актёр Игорь Горбачёв играл Экзюпери. Вот классный тип! А «Визит дамы» Дюрренматта — это же, вообще, шедевр! Ну, хорошо, Колян, я тебе про себя всё выдал, а теперь твоя очередь транслировать свою судьбу.

─ Вот тебе и Зубрик, — невольно подумал Николай. Недаром, когда он в школе отвечал у доски, то всегда переминался с ноги на ногу. Оказывается, ноги тренировал для танцев. Ну, да ладно, если ты уже «селёдка», то и я не «тюлька».

─ Да и у меня, дорогой, всё «ляля». Работаю в министерстве связи первым замом.

─ Так и у тебя верхнее образование? — сказал Зубрик.

─ О чём ты спрашиваешь? Туда же с другими корочками не берут. Приходится вкалывать с утра до вечера, то тебе совещание, а то симпозиум, а то командировки по стране. Вот на прошлой неделе купил Серёжке, моему сынку «Москвич 405». Пусть он постоит, пока будущий владелец подрастёт. А то совсем замучил, всё ноет:

─ Папа! Купи машину! Ну а ты, Зубрик, наверное, тоже «лайбу» имеешь?

─ Да зачем она мне сдалась? Хлопот много: гараж, или стоянка, аварии разные, ремонт и так далее. Я больше привык на казённом транспорте. Когда надо на гастроли, то тогда на поезде, или воздушном, а дома на такси. Пешком опасно, особенно, когда с женой. Иду, бывало, по улице с супругой, и каждая пятая женщина со мной здоровается. А жена чуть руку мне из плеча не выдёргивает. Вот, брат, что такое популярность и её влияние на семейную жизнь.

В эту минуту собеседники были отвлечены игрой. Кончался первый тайм, а счёт был ничейный 1:1. «Спартак» прилагал все усилия, чтобы уйти на перерыв с преимуществом, но плотная защита киевлян легко противостояла замыслу противника. Болельщики скандировали:

─ Го-о-о-л! Но это не помогло. Во время перерыва между таймами Николай и Виктор остались на своих местах. Николай закурил и предложил папиросу Виктору.

─ Не курю. У нас, танцоров, как и у спортсменов, существует девиз:

─ Курить — себе карьеру подмочить.

Собеседники немного помолчали

─ Ну, а как, Колян, жена твоя? Наверное, изящная блондинка, насколько помню твой вкус? Да ты, я смотрю, ещё и сам первый «сорт».

─ Да, Танюша у меня, как спелое яблочко, только раздалась в ширину немало. И стала важничать, как светская дама. Вот недавно мы были в гостях у одного сослуживца из министерства, так представляешь, она его в краску вогнала. Он почтительно поздоровался, а она, как королева, руку протянула для поцелуя. Хорошо, он сделал вид, что не заметил, а то было бы разговоров на работе.

─ Зубрик! А ты случайно не встречал кого — ни будь из наших, не знаешь ли где кто?

─ Пару лет тому встречал Бобрика. Я ехал на машине, а он стоял у обочины. Так представляешь, он даже головы не повернул. Слышал, что Король, Шапа и Юзя — работяги, где — то вкалывают на заводе. За остальных не знаю. В это время кто — то из киевлян грубо нарушил правила игры.

─ С поля! Судью на мыло! — раздалось со всех сторон.

Николай заложил пальцы в рот и сильно свистнул. Виктор же остался спокоен. На лице его играла лукавая усмешка, но не понятен был её смысл.

─ Ты знаешь, Зубрик, неплохо бы нам ещё раз встретиться, посидеть за столом, пропустить по одной и поболтать. Как ты смотришь на это дело?

─ О чём ты спрашиваешь, дорогой, я всегда-за. Вот только завтра мы уезжаем на гастроли за границу. А как вернёмся, я сразу же тебе позвоню в министерство.

Когда друзья закончили беседу, до конца матча оставалось три минуты. Киевляне выигрывали со счётом 3:1. И общее настроение неудовольствия игрой «Спартака» наложило угрюмое выражение на лица болельщиков. Только у Николая и Виктора лица выражали весёлую беспечность.

─ Зубрик, будь здоров, привет семье!

─ До встречи, Коля!

На следующий день, придя на завод, Николай вспомнил вчерашнюю встречу, и чувство лёгкой зависти к Виктору кольнуло его. Через несколько дней после этого на заводе «Серп и молот», где работал Николай токарем, состоялась встреча победителей социалистического соревнования между заводами «Серп и молот» и «Красный Октябрь». Николай вошёл в зал, когда собрание уже началось. На сцене клуба за столом сидели почётные гости с «Красного октября».

Едва Николай всмотрелся в гостей, как у него от удивления перехватило дыхание. Среди них он увидел Зубрика. И сильный приступ смеха едва не свалил его с ног. Он вынужден был выйти из зала. И он смеялся гомерическим смехом почти полчаса. Производительность труда его в этот день упала до минимума.