Военный переворот

Глава 28

Мутные воды Нигера шумели, мешая винтам катера пробираться сквозь болотистую трясину. В такие болота обычно превращаются африканские реки ближе к сентябрю. Но сезон дождей вот-вот должен был смениться сезоном засухи и жарких ветров. Они опустошают этот край на всем протяжении засухи. Именно накануне прихода засухи москиты, и без того полноценные хозяева этих мест, становились безжалостными. Даже любовь в пору засухи становится такой же безжалостной и жесткой.

Река Нигер со своими десятками рукавов готовилась к жаре. Испарения, клубившиеся над водой, делали местность туманной, а воздух слоистым и жирным.

— Ну ты даешь! — говорил солдат кому-то внутри катера. — Чуть не уморил меня! Давно я так не смеялся, точно тебе говорю! Ну-ка напомни, как этот дурак из твоего анекдота про уролога — что он сказал тому парню?

— Нет, я по два раза анекдоты не рассказываю, — донеслось из каюты. — В другой раз.

— Жаль, я бы хотел ребятам этот анекдот рассказать. Ну что тебе стоит!

— Нет, нет. И не проси! — смеялся кто-то в ответ. — Сам виноват, что не запомнил!

— Жак никогда не повторяет дважды, правда, Жак? — женский смеющийся голос послышался из катера. — Это удел немногих, да?

В ее голосе сквозило нежное кокетство. Было совершенно понятно, что этот самый Жак очень дорог женщине.

Покачиваясь на неверных сходнях, на причал спустился молодой мулат. В нем без труда можно было признать садовника, слугу Сытина. За ним следом из катера спустилась Ольга. Экипаж катера — все до единого «купленные» повстанцы — помог им вынести вещи на берег.

Сытина протянула одному из солдат несколько новеньких денежных купюр.

— Как договаривались, — сказала она сухо.

Солдат ухмыльнулся, обшаривая похотливыми глазами стройную фигурку белой девушки. Затем он медленно и плотоядно пересчитал деньги. Парочка была настолько занята собой, что влюбленные не заметили, как солдат втихомолку спрятал одну купюру. Лишь через некоторое время, боковым зрением заметив напряженное молчание солдата, девушка посмотрела на него мутным от любви взглядом и спросила, немного насторожившись:

— Все правильно?

— Одной не хватает, мисс.

Мулат пристально посмотрел на солдата. Он раскусил его сразу же. Но благость, растекающаяся по его телу от близости любимой женщины, расслабила Жака.

— Дай ему еще одну, дорогая, — обратился он к Ольге.

Девушка протянула солдату еще одну хрусткую купюру.

— Теперь достаточно? — с уже нескрываемой враждебностью спросил Жак.

— Ну да ладно. Уж очень хорошие анекдоты рассказывал ваш жених. — Африканец осклабился, но уходить, похоже, не собирался.

— Что-то еще? — мулат в упор посмотрел на африканца.

Не переставая глупо улыбаться, африканец медленно попятился на борт катера.

Экипаж катера был весьма колоритен. Его составляли самые настоящие бандиты. Не привыкшие зарабатывать своим трудом, развращенные войной, эти люди могли сделать все за деньги. За американские деньги, естественно. А за новенькие блестящие сотни они готовы были испытывать симпатию к кому угодно.

— Пора уезжать! — крикнул коренастый африканец своим собратьям.

Катер загудел, не без труда разворачиваясь в топкой лагуне. Повстанец, не прекращая улыбаться, помахал молодым любовникам рукой. Те стояли, тесно прижавшись друг к другу, с каким-то неопределенным выражением лиц глядя вслед уходящему катеру.

— Хорошо, что мы продумали этот вариант с лагуной, — сказал мулат по-английски. — Видишь, а ты говорила, что все можно решить за сутки.

— Ты прав. В этой чертовой стране никогда не знаешь, что ждет тебя за ближайшей пальмой.

— Ну, это отчасти и моя страна, — сказал он ей мягко.

— Извини. Просто я дико устала, — вздохнула Ольга. — Ты же знаешь.

Он нежно привлек ее к себе, поцеловал в висок и тихо сказал:

— Конечно. Все будет хорошо, главное теперь — переждать. Наберись терпения.

— Знаешь, когда я увидела вертолет, то подумала — все, это конец. Да еще этот идиот Мазур.

— Да, в океан уходить было нельзя. Я как чувствовал: Онигминде, наверное, до сих пор ищет нас в Бенинском заливе. Представляю, как он бесится.

— Ему нужны не мы, а алмаз. Как и моему драгоценному папочке. Бедный Онигминде! А эти на катере! — вскинулась Ольга, пронзительно глядя в глаза мулату. — Знаешь, меня иногда ужас охватывает, как подумаю, что бы они с нами сделали, если бы узнали, что мы везем в обыкновенной сумке! Чего мне стоило не показывать им своего страха!

— Ты держалась молодцом. И с Мазуром, я тебе скажу, прошло великолепно. С ним ты все разыграла, как по нотам. Все-таки идея с платформой сработала. Если бы не захват аэропорта…

— Да, мы были бы уже в безопасности, — она пристально смотрела вслед уходящему катеру, прислушиваясь к звукам.

Еще месяц тому назад оставаться в воюющем Лагосе для Ольги Сытиной казалось невыносимым до смерти. Она уже была готова внять увещеваниям своего отца и уехать домой. Но появление в ее жизни молчаливого шоколадного Аполлона перевернуло ее жизнь. Садовник уже несколько раз нечаянно резал себе пальцы огромными ножницами, засматриваясь в окно комнаты, в которой каждое утро появлялась дочь хозяина в голубоватой прозрачной сорочке.

Молодые люди, быстро выяснив свое отношение друг к другу, сначала не знали, что же им предпринять. Она знала, где ее отец хранит деньги. Доверие отца к ней иногда удивляло ее саму. Однажды, открыв сейф в его отсутствие, она увидела нечто более ошеломляющее, чем деньги. Это решило все.

Замысел был прост до примитивности: им было необходимо просто немного подготовиться к безбедной жизни. Они действительно разыграли все, как по нотам, но захват международного аэропорта повстанцами спутал им карты. Однако отступать от алмазной мечты они не собирались. Тем более появление Мазура было их спасением, так как с его помощью все снова наладилось и план продолжал существовать. Пришлось только задействовать запасной вариант с нефтяной платформой. В открытый океан они не пошли, это было слишком рискованно. Решили вернуться в Нигерию и переждать заваруху в укромном месте, специально приготовленном для такого случая красавцем-мулатом.

Катер, развернувшись, ушел к океану. Теперь его уже не было видно. Был слышен лишь звук работающего мотора.

— Ты не забыл? — спросила девушка.

— Нет.

— А скоро уже?

— Думаю, через несколько секунд, — загадочно произнес Жак.

Оглушительный взрыв выбросил к небу столбы воды. Это было все, что увидели из своей лагуны влюбленные. Мина, поставленная садовником, сработала исправно.

Любовники обменялись улыбками. Ведь теперь никто не знал, что они вернулись в Нигерию.

Там, где основное русло Нигера пересекается с одним из рукавов реки, к маленькому деревянному причалу в укромном месте пристало небольшое судно. На его бортах виднелись отличительные знаки повстанческой армии. Показался один из армейцев: это был маленький коренастый африканец, чему-то все время широко улыбавшийся. Он медленно вышел по деревянным сходням на причал. Двигался он спиной вперед, потому что пристально рассматривал тех, кто выходил за ним. Кто-то невидимый говорил ему что-то из катера, и солдат смеялся, сверкая белоснежной улыбкой. Как странно, когда подумаешь, что эти люди, с такими белыми улыбками, никогда не видели в своей жизни снега.