Воин Мертвого Бога

Глава 1

Понятие «Эффект бабочки» не нуждается в пояснении из-за своей растиражированной популярности среди масс-медиа. Вот только мало кто задумывается о том насколько эта идея абсурдна в первую очередь. Каждый считающий, что изменение малейших деталей способно кардинально поменять картину мира, пусть тотчас попробует своими действиями повлиять на будущее. Лишь единицам удастся действительно «пустить круги на воде», остальные же будут поглощены пучиной, что даже не заметит их существования. Судьба — дама капризная, едва ли любящая попытки вмешаться в исконный ход вещей и все же даже на нее может найтись управа.

В целом нет никакого сокрытого за семью печатями секрета — все что нужно дабы создать новое будущее… уничтожить возможность появления старого.

Уничтожить саму основу поддерживающую привычный порядок вещей.

Уничтожить… Бога.

И лишь тогда дорога что стелется пред твоими ногами изменится, дав тебе подобие второго шанса. Вот только право дело, те немногие что пройдут через все это в тревогах о том смогут ли отвести рок судьбы, спася всех, кого та несправедливо отравила, не берут в учет ужасть куда хуже провала. Ты пытался их спасти — ты провалился — мир несправедлив, но возможно с третьим шансом все было бы иначе.

Прекрасное заблуждение, способное хотя бы сохранить надежду. Но что же если все повернется немного иначе? Что если… никого спасать не придется? Что перевесит радость за их текущие инкарнации или отчаянье от попранных воспоминаний?

Пускай этот вопрос останется риторическим, ведь люди же не рождены эгоистичными, не так ли?

***

Солнечный свет едва просачивался сквозь заслоненное пылью небо, словно в брезгливости не желая видеть последствия пожравшей планету войны. Но даже сих крупиц хватало чтобы поддерживать существование единственного выжившего. В распластавшемся на земле теле, едва угадывался человеческий силуэт — сражающаяся за каждый кусочек регенерация, терпела разгромное поражение от некроза уже подчинившего себе конечности и лишь вопрос времени, когда ее сил перестанет хватать. Неспособный двигаться, неспособный говорить, неспособный даже сделать вздох — последний победитель способный осознать свое поражение.

Как бы благородно они не сражались, сколько бы не проливали крови, как бы не стремились доказать свое право на существование… в итоге оказались слишком слабы чтобы даже проиграть. Все человечество стало конечностью что пришлось принести в жертву дабы остальное тело выжило, вот только доктор-самоучка отрезал слишком уж много.

Скорбя он не мог даже оборвать свое существование, продолжая в агонии ждать тот день, когда с очередным наступлением ночи сон поглотит его с концами, не позволив проснутся. Но даже если бы мог бы прекратить мучения — никогда не посмел бы воспользоваться этой возможностью, ибо смерть его ничего не значила, но жизнь поддерживала существование Господа. Рожденный из молитв людей на заре их существования он продолжал жить его верой.

И потому он продолжал просыпаться, умоляя изломанное тело протянуть еще хотя бы день.

Вот только и Божество не могло спокойно наблюдать за страданиями своего последнего воина. Утратив всю свою силу, не способное даже словом поддержать умирающего человека, оно пришло к единственному исходу, который способен был бы пошатнуть устои мироздания позволив человечеству сразиться в уже проигранной войне. Пред тем, когда последний человек испустил свой последний вздох… Бог умер… но будучи существом, находящимся вне привычной концепции времени, он вознес свою смерть в глубокое прошлое. Это нельзя было назвать путешествием во времени в полноценном смысле, ведь тот лишь создал новую развилку, выкроив второй шанс.

Тысячу лет назад от момента не случившегося будущего, мир вошел в эпоху без Бога. И память о его деяниях осталась в разуме лишь одного человека. Сильнейший, от того что единственный воин Божества закрыл глаза в мире где война уже была «побеждена» и открыл их там, где она еще не состоялась…

***

Сколько бы времени он не вглядывался в прямоугольную карточку, которая исполняла роль удостоверения личности, все никак не мог сопоставить написанное на ней имя с собой. Отведя глаза, он обвел медленным взглядом парк, в котором находился особенно, задержавшись на неспешно прогуливавшихся то тут, то там людях и не только людях, в который раз убедившись, что именно он был здесь чужим, раз уж не мог позволить себе такую беспечность.

После чего запрокинул голову верх оставаясь один на один с небом — единственной вещью что осталась неизменной в обоих мирах… ну в данный конкретный момент времени. Божьей милостью, а ничем другим это быть не могло, он оказался закинут в тот самый момент, когда в изначальном мире осознал свою причастность к войску Господнему, всего за жалких полгода до начала войны. В первый момент он не признал реальность окружающего посчитав что умирающий мозг решил показать ему чудесный сон их настоящей победы, но слишком быстро тот превратился в кошмар позволяя осознать свою реальность — ибо даже в кошмаре ему не мог привидится мир без Бога.

Ни на мгновение он не мог забыться приветствованный родной семьей чьи лица даже не стал запоминать. Смена мира не изменит тот факт, что он был сиротой, одним из многих выращенных в церкви под присмотром Пастора Лоуренса. Ради какого-то мимолетного уюта «родного» дома он не позволит себе забыть жертвы того, кого всю жизнь звал отцом. Ведь ничто не смоет того что однажды его, так названные, родители уже бросили его, ибо другой мир не прощал их греха.

Он не стал вступать в конфронтацию лишь ради сестры, что оказалась ему родней в этом варианте, пусть даже являясь старшей она вероятно и стала первопричиной тому что его бросили изначально — семья просто не смогла бы прокормить двоих, отнеся новорожденного под ворота церкви, в надежде что о нем познакомятся вместо них. Она ничем невиновна пред его взором и потому заслужила свое счастье в кругу семьи… те крохи, что остались до того, как оно прервется. А уж то что и этот мир падет под напором Кошмаров, он нисколько не сомневался, даже несмотря на поголовное технологическое и магическое превосходство.

Отсутствие Бога вылилось в отсутствие войн за Веру и преследования еретических исследователей. Сей факт кратно ускорил прогресс вынуждая его диву даваться при первом взгляде на самоходные повозки, стальных птиц и прозрачные пергаменты с информацией. Учитывая, что методы уничтожения всегда развивались вперед основной науки волнительно даже, было предположить, что за эти годы человечество придумало для ведения войн. И это он даже не касался повальной имплементации магии во все сферы бытия из-за того, что та к этому моменту по сути уже слилась с наукой — как минимум ему было столь же сложно даже осознать принципы, по которым она ныне творилась в равной степени с тем как ему было непонятно что стоит за изобретениями ученых.

В первые месяцы войны безусловно этому человечеству должно быть попроще. Сила накрывающих планету Кошмаров всегда строго возрастала и в самом начале была ничтожна, даруя ложное чувство безопасности. Но вот уже потом… это человечество обречено. Даже не прибегая к потенциальному усилению слабых в его мире Кошмаров за счет разницы в восприятии вызванной технологическим процессом, все было кончено на этапе самого подхода к войне.

Представители его вида, в этом мире были слишком разбалованы доступными благами и слишком бездарно ними распоряжались. Они были слабы. А у него не было никакой возможности превратить эту слабость в силу, раз уж он даже с новым именем свыкнуться не может, не говоря о новой действительности.

Впрочем, и сдаваться так просто он не имел права. Бог оставил ему воспоминания о той жизни не для того чтобы он сидел и сокрушался, но для того чтобы изменить неминуемый исход. А значит он выполнит свою миссию чего бы это не стоило.

И к счастью он даже знал с чего начать. Пусть и с трудом, но он разобрался со своим положением на карте, с удивлением осознав, что оно не особо то и изменилось. Границы стран и их наименования кардинально отличались, но не учитывая это, в обоих мирах он жил, приблизительно, в одном месте. А сам факт того его рождения доказывал, что и другие Воины Господние были рождены. Следовало найти их и заручиться поддержкой, чего бы это не стоило.

Но для начала можно было бы и потратить один день на чтобы сбежать от семьи «настоящей» к тому, кто был ему настоящей семьей. Пусть они и не знакомы в этой жизни. Пусть его путь должен был сложиться иначе, но он все еще должен был оставаться собой — человеком погибшим в безнадежном сражении, выигрывая время остальным отступить… человеком, которому он так и не успел сказать банальное «спасибо».

За размышлениями как раз пролетело время и ночь начала вступать в свои права. Зажглись необычного вида фонари и не они были нужны ему чтобы освещать путь, но сверкавшие в небе звезды: не зная точного своего местоположения относительно двух миров, все что ему оставалось это ориентироваться на воспоминания о том, как выглядело звездное небо из окна приюта в моменты, когда он не мог долго заснуть, завороженный его разглядыванием. Угол между двумя ярчайшими звездами указывал что нужное место было к северу от парка в котором он расположился. Убрав злополучный «паспорт» в карман, он поднялся со скамейки и осторожно двинулся в сторону нужного места.

***

Перепутья судьбы могут быть забавными… могут быть жестокими и разумеется… могут совмещать оба эти качества.

Он судорожно поднял голову до рези в глазах всматриваясь в небо, но, нет, картинка не спешила меняться, полностью совпадая с его воспоминаниями. Ориентирование по звездам было затеей непростой изначально и в любом другом случае он бы просто убедил себя в том, что ошибся, но не в этот раз. Этот причудливый узор звезд он не спутал бы ни с каким другим, что подтверждало, что он пришел куда следует… так почему же из всех возможных вариантов на месте церкви в этом мире оказался ресторан быстрого питания!?

Библиотека, больница, детский дом — да что угодно, хоть сколько-нибудь отражавшее изначальную картину, но ресторан? Это был просто нелепо. Умом он понимал, что это банальное совпадение, что в мире без Бога, никто бы не стал заморачиваться тем чтобы попрать его память, но начинавшее закипать сердце думало совершенно иначе. На негнущихся ногах он прошел внутрь, надеясь, что все не так плохо, как ему могло показаться на первый взгляд. И просто замер на месте….

***

— Слушай Отец, — задумчиво глядя на покосившуюся дверь протянул он, — кажется мы недостаточно молились, и Божья Благодать покинула это место.

— Знаешь «___» я бы понял, если бы ты был послушником в городе — вот они как раз по любому поводу, начинают брюзжать что «недостаточно молимся» и все прочее, — с улыбкой потрепал Лоуренс ребенка по голове, — но покосившаяся дверь не имеет ничего общего с Богом. Она имеет общее с термитами, которых надо выкурить, но никак не с Всевышнем. Конечно, как Пастор я рад, что ты так серьезно относишься к церкви, но и до крайностей доводить не стоит.

— Я понял Отец, я должен замолить свой грех непонимания! — тут же воскликнул малец, вырываясь из-под его руки.

— Опять двадцать пять, — вздохнул священник, — мне определенно стоило уделить твоему воспитанию больше внимания, а не радоваться, что, хотя бы один ребенок тратит свое время на изучение Святого Писания, — пробормотал он себе под нос, — послушай «____», молитва это Богоугодное дело, лишь в том случае, когда ты совершаешь ее в первую очередь для себя.

— Но как я должен совершать ее для себя, если я молюсь Богу…, — совсем запутался он, не понимая, что имел ввиду Пастор.

— Ну давай посмотрим на примере этой церкви, — он обвел помещение, в котором они сидели рукой, — мы всем говорим о том, что оно было построено сотни лет назад и сохранилось в таком чудесном состоянии до сих пор благодаря нашим стараниям, но на самом деле из старого тут только келья, которая реально была построена чуть ли не пятьсот лет назад. Тесная комнатка три на три, единственное предназначение которой молится. В свое время мой Отец разобрал одну из стен и удлинив мы построили эту кухню.

— Но это же Богохульство! — тут же вскрикнул он.

— Возможно, — пожал плечами пастор, — а возможно Богохульством было бы тратить ее площадь только молитвы. Тут ведь какое дело «____», Всевышнему не нужны молитвы ради молитв. Ему нужны люди, которые будут жить так чтобы от них не стыдно было слышать молитвы. А такие люди должны полноценно питаться, нормально спать и что важнее всего жить своей жизнью. Эта Церковь или любая другая — это просто здания, которые можно хоть снести хоть отстроить. Ровно, как и молитва — это просто слова, если так подумать. Но вот если за ней хоть что-то стоит, если ты молишься чтобы донести до Всевышнего свои успехи или страхи — вот тогда в ней будет смысл, ровно, как и от Церкви будет смысл только когда она будет давать кров обездоленным, а не боль в ногах особо ретивым.

— Я не совсем понял… — сокрушенно опустив глаза пробормотал он.

— Ты еще маленький, — со смехом взъерошил ему волосы Лоуренс, — ты и не должен пока понимать эти слова. Просто запомни их и со временем поймешь. Ну, а пока принеси молоток с гвоздями — подумаем, что тут можно сделать.

— Хорошо! — воскликнул он и тут же побежал исполнять просьбу.

— Боже сохрани это дитя. Такие как он нужны этому миру, — тихо себе под нос помолился Лоуренс, провожая «____» взглядом, — нужны намного больше… чем такие как я.

***

Эрик ненавидел эту работу всей душой. Но так как его банально никуда не брали из-за отсутствия нормального образования, вынужден был терпеть. И ладно бы на кухне, или пускай на кассе, там еще более-менее терпимо, так нет же за один маленький косяк его поставили работать в зале, заставляя постоянно сталкиваться с вещью, которую он ненавидел больше всего в своей работе….

Громкий крик младенца вырвал его из мыслей заставляя скривиться — да он именно об этом и говорил: худшая часть работы — чертовы посетители. Шумные, порой вонючие и обязательно тупящие, и бесящие. Вот, например, как этот придурок — зашел внутрь и застыл как статуя, мешая остальным. Это что какой-то тупой челендж или ему просто нравится выставлять себя идиотом?

Немного подумав Эрик отвлекся от протирания стола решив узнать в чем дело. Приблизившись он понял, что застывший посетитель, просто разглядывал… их постоянного клиента, усевшегося сразу на два места слева от него. Ну да мимо такой массы жира сложно просто так пройти, хотя каждый пятый из тех, кто посещает это место со временем грозится превратиться в нечто подобное. Эрик поспешил одернуть «статую» так как жиртерст обладал очень скверным характерам, и по слухам, которые вроде как подтверждались татуировкой на его руке — раньше сидел. «Вроде как» потому что конечности так заплыли жиром что узнать, что именно было изображено на татуировке не представлялось возможным.

Уже протянув руку чтобы обратить на себя внимание схватив того за плечо, Эрик резко ее одернул обданный волной жара. На автомате посмотрев не сломался ли в очередной раз кондер, он только спустя секунду понял, что жар исходил как раз от «статуи», и про себя чертыхнувшись полез за телефоном. Как раз в этот момент жиртрест повернул к ним голову и встретился с ними взглядом тут же рявкнув своим хриплым голосом:

— Че пыришь недоносок?! — статуя никак не стал отвечать, но вот напротив его сердца Эрик заметил нарастающее свечение. Температура резко поднялась и вот уже футболка «статуи» загорелась, вызывав у него ноль внимания. Окружающие и в том числе сам Эрик подобной выдержкой не могли похвастаться и потому раздались первые крики.

Которые быстро стихли, когда весь ресторан в следующее мгновение был охвачен всепожирающим пламенем.

***

— Ничего ж себе, — со свистом протянула Элиза, осматривая то что осталось от ресторана.

— Именно, — кивнул ее напарник, — если бы не подпалины на земле, даже и не скажешь, что тут что-то да было всего какой-то день назад.

— И какая «официальная» версия? — выделив голосом поинтересовалась она.

— А рапорт читать — корона спадет? — хмыкнув отозвался тот.

— Я только вернулась в город. Меня с аэропорта вызвали прямо сюда — так что не будь занудой и давай рассказывай, на кой мы тут находимся и что мне писать в отчете, — слегка стукнула она его локтем по ребрам за вредность, ожидая рассказа. Закатив глаза, что едва было видно за черными очками тот все же начал:

— Официально у нас тут взрыв газа…

— Классика, — тут же прокомментировала она, — могли бы уже и другие отговорки начать придумывать.

— Обязательно составь им список, — язвительно бросил он, прежде чем вернутся к серьезному тону, — неофициально… без понятия.

— Как это без понятия?! Вы ж тут должны были уже все облазить, и ты хочешь сказать, что нет ни единой подсказки?

— Ровно наоборот, — вздохнул он.

— Поясни, — тут же потребовала Элиза, — а то играть в шарады у меня нет никакого настроения. По-быстрому найдем этого мага и пойд…

— Нет, — внезапно перебил Элизу тот.

— Что значит нет?

— Не маг. Это был не магический огонь — мы не нашли следов отторжения миром, — пару секунд она молчала, обдумывая сказанное, после чего на всякий случай переспросила:

— Не магический? Это, — она показала на пепелище, — не магический? Или ты хочешь сказать, что у нас завелся террорист, который избрал своей целью, чертову закусочную?

— Тоже нет. Ни одно взрывчатое устройство не смогло бы разрушить здание подобным образом. Но даже проверив на всякий случай мы не нашли никаких следов веществ, которые могут вызывать огонь подобной температуры, — поспешил добавить он.

— Так это же бред, — возмутилась Элиза, — вы там точно ничего у себя не напутали, потому что если сложить что ты говоришь получается…

— Получается огонь который демонстрирует явно аномальные свойства и при этом не отторгается миром. Буквально чудо… либо очень продуманная обманка — констатировал под конец тот.

— Чудо…, — посмаковав на языке это слово пробормотала Элиза, — теперь понятно, чего меня так срочно дернули…

— В любом случае что или кто бы не стоял за этим «чудом», нам нужно его разыскать, — подытожил тот.

— Насколько мало у нас есть? — сразу же поинтересовалась она, уже давно свыкнувшись что просто никогда не бывает.

— Как ты догадываешься ни одна камера в ресторане не уцелела и учитывая местоположение, в обычных условиях нам бы пришлось начинать с нуля. К счастью, раньше эта парковка принадлежала кому-то более ответственному и одна из камер как раз засекла возможного подозреваемого, — он потянулся к плащу после чего вытащил на свет фотографию, передав ее Элизе. Взглянув на нее, она увидела только яркое пятно, от которого как будто отходили линии в форме…

— Это человеческие вены?

— Или что-то очень похожее на них, — кивнул тот, — из-за них сложно различить есть ли там лицо или какие-то другие отличительные черты, зато четко понятен рост. Так же были найдены проплавленные куски асфальта в местах где это существо шло, так что приблизительный размер стопы у нас тоже есть. Следы резко обрываются, так что узнать куда оно двигалось проблематично, но я уже отправил своих опрашивать очевидцев.

— Звучит как довольно легкая работенка…, — хмуро протянула Элиза, прекрасно понимая, что всегда будет какое-то «но».

— Потому что так и есть, — хмыкнул ее собеседник, — кем бы ни был наш неизвестный он не особо беспокоился о сокрытии личности. Рано или поздно мы его обязательно найдем. Проблемы наступают как раз после этого.

— Да понимаю я, — вздохнула Элиза, — пока есть хоть какой-то шанс что это действительно было «чудо» мы должны захватить это нечто живьем…

— Все ради нового Бога, — подняв глаза к небу произнес ее напарник.

— Все ради нового Бога, — вторила ему Элиза, внимательно разглядывая фотографию. Что бы ни было на ней запечатлено — скоро они с этим встретятся и лучше ему оказаться полезным. У них осталось слишком мало времени.