Воин темной планеты

— Какого черта ты творишь, генерал? — Её то карие, то зеленые глаза расширились от изумления.

— Хочу согреть тебя, — отвечаю я. На мгновение замираю на краю резервуара, удивленный собственным поступком. Я даже не задумался. Отреагировал инстинктивно. — Если ты желаешь.

Она не протестовала, её губы раздвинулись в изумлении. Впервые вижу в её взгляде голод.

Не в силах больше выносить это, я ныряю в резервуар стазиса, погружаясь в голубую жидкость.

Глава 5

Эбби

У меня отвисает челюсть, когда Тарак что-то делает, и нано-броня просто растворяется в его коже. Какого черта? Наниты скрылись в нем?

Но не эта ненормальность изумляет меня больше всего.

Под броней Тарак абсолютно голый. И это его, похоже, ничуть не беспокоит.

Ох, сладкий Юпитер. Я должна отвести взгляд. Но не могу. Генерал — то ещё зрелище.

Он очень мускулистый. Определенно. Словно высеченный из гранита. Его широкая грудь сужается вниз до идеально сформированных шести кубиков на прессе. При каждом движении на его руках перекатываются мускулы. А когда я разглядела то, что у него между ног, милостивый боже, то просто онемела. Кордолианцы настолько внешне похожи на людей и в то же время так отличаются от нас.

Это несправедливо.

Я ранена. Это совершенно неуместно. Этого не должно было случиться.

Он подошел к гигантскому аквариуму и встал на приподнятую над полом платформу. Затем подтянулся вверх, легко удерживаясь на краю резервуара.

Черт возьми. Это великолепное зрелище. И оно повлияло на меня на самом примитивном уровне.

— Ч-что, черт возьми, ты делаешь? — ахнула я. Он же не собирается присоединиться ко мне?

— Собираюсь согреть, — ответил он. — Если ты не против.

Я изумленно открываю рот, но не могу заставить себя запротестовать. Один его вид застал меня врасплох. Нужно сказать ему убираться отсюда. Это невозможно. Ко мне в аквариум прыгает голый возбужденный мужчина и ведет себя при этом как ни в чем не бывало. Его совсем не беспокоит отсутствие одежды. Конечно, он по-прежнему всё тот же высокомерный ублюдок.

Эбби, скажи ему, чтобы убирался отсюда.

Но сигнал, отправленный мозгом в речевой центр, не срабатывает. Я слишком занята, пялясь на его невероятное тело, на гладкую серебристую кожу, испещренную шрамами, в некоторых местах действительно жуткими.

Он участвовал в нескольких сражениях. И его телу есть, что рассказать.

Это тело воина. И оно великолепно.

А потом он спрыгнул в аквариум, и, конечно, я не могу пошевелиться, потому что ноги обернуты чем-то странным. Не говоря уже о том, что они поломаны в сотне мест.

Правда в том, что я ни слова не могу сказать, потому что чертовски возбуждена от одного его вида. Тепло, возникшее в нижней части живота, распространилось на матку, прямо в лоно.

Я смотрю на него сквозь прозрачную маску, испуганная и в тоже время возбужденная.

Нехватка воздуха, кажется, не мешает ему дышать. Он плавно и грациозно приближается ко мне сзади. Затем обнимает меня сильными руками, и холод тут же исчезает.

Я глубоко вздохаю и вздрагиваю, когда моя обнаженная кожа соприкасается с его. Не в силах сдержаться, подаюсь к нему, наслаждаясь окутавшим меня теплом.

О чем я думаю? Нужно приказать ему убираться.

Но я не могу. Ощущения слишком потрясающие.

Монитор начинает мигать. Бьюсь о заклад, из-за моего зашкаливающего пульса. Тут же в помещение врывается Зайара, смотрит на нас и, не сказав ни слова, выбегает. При других обстоятельствах я бы назвала выражение её лица забавным. Расхохоталась бы вслух.

При других обстоятельствах.

Мое тело не врет. Мониторы не врут.

Словно мало неловкости, хотя это и изумительно.

Почему мне так хорошо? Проклятие.

Тарак не шевелился. Он просто обнимал меня, согревая теплом своего тела, убирая жуткий холод. Кажется, его не волновало, что я полностью погружена в воду. Его не беспокоило отсутствие воздуха. Как надолго он может задерживать дыхание?

Он опустил большие руки мне на плечи, пальцами обводя кожу.

Серьезно, если это будет так продолжаться, мне не понадобиться успокоительное. Я могла бы неделями плавать в этом резервуаре для стазиса в обнимку с огромным теплым, мускулистым инопланетянином.

Это просто генерал, закаленный боец, грозный воин инопланетной империи. Я даже не так уж много знаю о нем и его культуре.

Это безумие.

Он притягивает меня к себе, касаясь жестким членом моей попки. Святой Юпитер, там он такой же впечатляющий. Не разочаровывающий. И, хм, там внизу есть некоторые интересные отличия.

Несмотря на возбуждение, он невероятно осторожен, стараясь не задеть всевозможные трубочки и проводки, прикрепленные к моему телу. Он действовал нежно, чтобы не потревожить мое израненное тело.

Он больше ничего не делает, лишь крепко обнимает меня.

Сюрреализм какой-то.

— Это несправедливо, — протестую я, не зная, сможет ли он на самом деле услышать меня под водой. Но правда в том, что я наслаждаюсь его жестким телом, прижимающимся ко мне, греюсь в тепле, исходящем от него.

Мои зубы перестали выбивать дробь. Этот жуткий, до костей, холод исчез.

И я нахожусь далеко от Земли, мчусь на корабле к другой планете, моя судьба больше не зависит от меня. Ступал ли раньше человек на Китию?

Что, если они вылечат меня только затем, чтобы продать в рабство? Или будет препарировать, как лабораторную крысу?

Я действительно не знаю истинных мотивов генерала. Что если он просто играет со мной?

Да, он привлекательный, экзотичный для инопланетянина. Но я не могу позволить этому запудрить мне мозги.

Я начинаю отталкивать его, сопротивляюсь его объятиям. Сначала он остается неподвижен, но через мгновение реагирует, отпускает меня и, подплыв к краю резервуара, одним мощным движением выбирается наверх.

Я специально отворачиваюсь. Не желаю на него смотреть.

Меня нервирует то, как он на меня влияет. Возможно, лучше получить дозу успокоительного.

— Вы играете грязно, генерал, — жалуюсь я, когда температура жидкости снова падает. Он забрал с собой всё тепло. — Шансы не равные.

— Шансы? — Он подошел к резервуару и приподнял бровь. Он всё ещё обнажен, как будто это самая естественная вещь во вселенной. Ну, думаю, так и есть.

Он стоит во всем своем яростном раскованном великолепии, его мокрое тело блестит в приглушенном сиянии крошечных голубых огоньков. Я бы назвала его высокомерным, самовлюбленным и красующимся, только он ни на кого не пытался произвести впечатление. Он просто был самим собой.

Все ли кордолианцы такие? Или только он?

— Я сейчас нахожусь в заведомо невыгодном положении, тебе так не кажется? — Я смотрю на свои искалеченные ноги. Боль снова ушла, благодаря тому, чем накачивает меня Зайара через эти перекрутившиеся трубки. Но всё тело выглядит так, будто побывало в аду.

— Тогда я подожду, пока шансы сравняются.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. И пожалуйста, надень штаны. У тебя вообще есть штаны, или ты всё время ходишь в этой жуткой нано-броне?

Тарак уставился на меня с искреннем удивлением:

— Мой внешний вид как-то тебя оскорбляет? Тебе не нравится?

— Это неприлично.

— Тебя это не беспокоило, когда я находился в резервуаре с тобой.

— Ты не оставил мне выбора. — Я недоверчиво фыркнула. — И ты ещё пытаешься читать мне лекции о приличии?

— В моем обнаженном виде нет ничего неприличного.

Я раздраженно качаю головой. Должно быть, это какая-то кордолианская традиция, потому что я правда не понимала.

Он всё ещё возбужден. Я застряла в гигантском аквариуме, в то время как очень привлекательный и очень обнаженный инопланетянин спорит со мной из-за отсутствия у него одежды. Причем этот вышеуказанный инопланетянин только недавно обнимал меня своими горячими руками.

О чем он только думал?

О чем я только думала?

— Зайара, — кричу я, надеясь, что она меня услышит. — Мне нужно успокоительное. И можешь ли ты сказать этому большому серебряному придурку, чтобы он отвалил от меня?

Эта ситуация выходит из-под контроля и начинает пугать меня. Я чувствую, что ничего хорошего не выйдет из того, что происходит между нами. Внезапно меня озарила ещё одна мысль.

— Генерал, — спрашиваю я, — ты же ничего не сделаешь, пока я буду находиться в отключке?

Он напрягся:

— Думаешь, я способен на подобное бесчестье?

Я сверлю его взглядом:

— Это ты мне скажи.

Казалось, он искренне обиделся. После того что он только натворил, я удивилась, что это так важно. Я вздыхаю. Кордолианцы. Я совсем их не понимаю.

По крайней мере, он, кажется, действительно оскорблен инопланетным эквивалентом изнасилования на первом свидании. Думаю, это обнадеживает.

— Я не получу удовольствия от насилия над моим партнером.

Он склонился близко к резервуару, и внезапно его черный наряд начал возвращаться, наниты, или нечто другое, сформировали на его коже миллионы черных точек, которые в одно мгновение объединились. Доспехи скользнули вдоль рук и спустились вниз по туловищу и ногам. Ещё мгновение — и он полностью одет.

А жидкость, оставшаяся на нем, стекла на пол, образуя вокруг него синюю лужицу.

— Ловкий трюк. — Я стараюсь не таращиться на него словно идиотка. Мне просто необходимо узнать, как он это делает. Похоже, наниты имплантированы в его тело. Кажется, он может их контролировать. Это немыслимая технология, на световые годы превосходящая возможности людей.

Я вздрагиваю. На что ещё способны эти кордолианцы?

И что, черт возьми, они сделают со мной?

Никогда не ощущала себя настолько беспомощной.

— Генерал, — шепчу я потеряно. — Вы же вылечите меня?

Он замирает, сжав зубы.

— Я не нарушаю своих обещаний. — Затем его голос смягчился. — Отдыхай, Эбби. Зайара позаботится о тебе.

Я киваю в знак благодарности, всё ещё не веря в сложившуюся ситуацию. Он оставляет меня в покое, растворяясь в тенях этого странного инопланетного корабля.

Тарак

Я встречаю Зайару в коридоре. Она молча глядит на меня, вопросительно приподняв фиолетовые брови.

— Ни слова, — огрызаюсь я, раздраженный тем, что она стала свидетелем моей слабости.

На её лице по-прежнему отражается недоверие.

— Что на тебя нашло, Тарак? — Она нарушает субординацию, называя меня по имени, что случается довольно нечасто.

Она одна из немногих, кто осмеливался. Но опять же, она состояла в Первом Дивизионе с самого начала. Она являлась свидетелем всего, что мы сделали ради империи, хорошего и плохого.

— То, что я делаю с человеком, не твоего ума дело, медик.

— Не тогда, когда она мой пациент. — Зайара подходит вплотную, сверкая оранжевым взглядом в тускло освещенном коридоре. — Единственная причина, по которой я не вмешалась, знала, ты не причинишь ей вреда. — Она на мгновение в замешательстве отводит взгляд.

— Так трогательно, что ты настолько доверяешь мне.

— Каковы ваши планы на этого человека, генерал?

— Я прослежу, чтобы она полностью исцелилась, — отвечаю я. — Это моя ответственность. — За умным взглядом Зайары скрывались множество вопросов. Но больше она меня ни о чем не спрашивает. Я должен ей хотя бы половину объяснений. — Скоро мы войдем в зону связи с Китией. Я отправлю подкрепление на Фортуна-Тау. — Знаю, о чем она беспокоится. Чтобы разобраться с ксарджеками, я оставил на человеческой станции весь Первый Дивизион.

Она должна знать больше.

— Теперь, когда червоточина схлопнулась, дорога до станции займет гораздо больше времени, но я подсчитал, у основного конденсатора, который мы оставили на Фортуна-Тау, достаточно резервов. Люди к тому времени должны наладить собственное снабжение. Я передумал, Зайара. У меня есть планы на этот маленький форпост.

— Загадочно, как всегда, генерал.

— Ты же знаешь, я никогда не брошу свои войска на произвол судьбы.

— Да, из тысяч дивизионов, которыми вы командуете, именно Первый имеет для вас особое значение, не так ли?

Я предпочитаю не отвечать и перевожу взгляд на дверь в медицинский отсек.

— Ваш пациент нуждается в вашем внимании, медик.

Она снова пытается пронять меня своим пронзительным взглядом.

— Знаете, власти Китии её не примут. Без вашей защиты она окажется в опасности.

— Позволь мне побеспокоиться об этом. — На Китии менее развитые виды не имеют прав. Они относятся к классу прислуги. Высший Совет бросит мне вызов, и я буду сопротивляться на каждом шагу. По приезду я буду наслаждаться сражением с правящим классом. Презираю этих избалованных самодовольных идиотов.

— Из того, что я видела, она, очнувшись и осознав, как обстоят дела, мягко говоря, не обрадуется.

— Опять же, предоставь это мне. — Она права. Эбби вообще не примут на Китии. Она упрямая. Строптивая. Она будет спорить, возмущаться и сражаться. Она говорит, что думает, отстаивает свое мнение. Без страха.

И я нахожу это странно освежающим.

От одной этой мысли я снова возбуждаюсь.

Она совсем не будет счастлива. Но если это цена за её исцеление, то пусть будет так.

Когда придет время, я разберусь с последствиями.

Эбби

То погружаясь в сон, то выплывая из него, я слышу доносящиеся из коридора тихие голоса. Похоже, генерал обсуждает с Зайарой маленький инцидент, свидетелем которого она оказалась.

Сейчас всё это кажется очень смущающим.

Мое сердце бешено колотится, даже несмотря на то что я смертельно устала. Травмы и события последних нескольких часов взяли свое, я чувствовала сильную усталость.

В конце концов, мне может и не понадобится это успокоительное. Я могла бы заснуть прямо сейчас.

Но какое-то движение привлекает мое внимание, и я понимаю, что Зайара вернулась и разглядывает меня сквозь толстое стекло.

Ощущение, что на тебя смотрят, как на экзотическую зверушку в зоопарке, быстро нарастало. Помню, как ходила в детстве с отцом в орбитальный зоопарк. Там были инопланетяне — жутко выглядящие существа со странными конечностями и невообразимой окраской. Они находились в стеклянных клетках, а мы смотрели на них и фотографировали, наблюдая, как они шаркают туда-сюда с безропотной апатией.

И я тогда удивилась, так как среди них оказались разумные формы жизни.

Теперь понимаю, что они чувствовали. Слава Марсу, последние орбитальные зоопарки закрылись несколько лет назад.

— Забудь то, что только что видела, — пробормотала я, борясь с нарастающим смущением. Почему я должна ощущать неловкость? Я не виновата, что какая-то огромная серебристая инопланетная задница залезла ко мне в резервуар.

Но в глубине души знаю почему. Потому что мне понравилось. В его объятиях было так хорошо и тепло.

Надеюсь, прямо сейчас я не покраснела.

Зайара пожимает плечами, пытаясь скрыть свое любопытство. Если она хоть чем-то похожа на человеческих цыпочек, то умирает от желания получить от меня ответы на вопросы. Но она выглядит как хладнокровная и уравновешенная женщина, и мы ещё не очень хорошо знаем друг друга. Поэтому, конечно, она не будет спрашивать.

— Ваши отношения с генералом не мое дело, — сухо отвечает она, и мне стало интересно, что она скрывает от этого большого серебряного идиота.

— Никаких отношений нет, — отвечаю я, не задумываясь. — Он просто… — Я качаю головой. — Неважно. Похоже, вы с ним довольно тесно общаетесь. Могу я спросить тебя кое о чем?

— О чем?

— Могу ли я ему доверять?

— Конечно, — мгновенно огрызнулась она. — Генерал Тарек пользуется уважением на Китии. Он с честью служит империи.

Автоматический, почти шаблонный ответ. Интересно. Кто этот Тарак на самом деле, что внушает такую преданность своим подчиненным?

И я не могу слепо довериться ему. Не тогда, когда я человек, а он кордолианец. Он сам сказал это. Очевидно, я низшее существо.

И теперь, по причинам которых до конца не понимала, я застряла в собственной безумной фантазии о космических приключениях, мчалась к неизвестной планете, расположенной слишком далеко, чтобы на нее ступал человек.

Наши космические крейсеры не летают настолько далеко.

Далеко от моего народа, не в состоянии бежать, застрявшая с инопланетянами, которым даже не доверяю. В частности, этому большому серебряному придурку.

Зачем он везет меня через миллионы световых лет, неужели только подлатать? Меня? Я не ценный актив, я простой ученый, пытающийся получить повышение, чтобы вернуться домой на Землю.

И теперь я, вероятно, нахожусь настолько далеко от Земли, что не смогу вернуться самостоятельно.

Внезапно жидкость в крио-резервуаре стала невероятно холодной, а я почувствовала себя очень, очень маленькой.

Я старалась не думать о том, что ждет меня на Китии, родной планете кордолианцев. Не желаю ничего знать.

Сейчас мне лучше сбежать в единственно возможное место.

— Зайара, — пробормотала я, пока она возилась с какими-то мониторами, — чего ты ждешь? Отправь меня в отключку. Этот холод меня убивает. Разве ты не можешь сделать температуру потеплее?

— Боюсь, это невозможно. Низкая температура останавливает повреждение клеток. Если ты плохо это переносишь, я введу успокоительное.

Я киваю и, закрыв глаза, смиряюсь со своим временным положением.

Не хочу знать, что случится, когда мы доберемся до Китии. Из-за того, что слегка перенервничала и вот-вот сорвусь в истерику, предпочитаю просто уснуть.

Тараку лучше сдержать слово и вылечить меня. А как только снова смогу ходить, найду способ вернуться на Землю, даже если для этого мне придется захватить боевой кордолианский крейсер.

Часть II, Похищение

Глава 1

Тарак

Знакомые очертания Китии видны всё четче по мере нашего приближения. С такого расстояния темная планета не более чем гигантская тень, неприступная и таинственная.

И это происходит уже миллионы орбит, с тех пор как ближайшая звезда начала погибать.

На поверхности планеты виднелась сеть сверкающих огней, единственный признак жизни на её холодной поверхности.

Наш вид адаптировался к окружающей среде. Мы хорошо видим в темноте и переносим морозы. Добываем из ядра планеты драгоценный каллидиум, используя его для создания оружия, равному которому нет во всех девяти галактиках.

Но наша раса вымирает, подобно погибающей звезде Итре.

Пока я пилотирую наш боевой крейсер альфа-класса к месту назначения, загорается экран связи.

— Станция звёздного флота-1, управление полетами. Запрашиваю идентификацию. — Кордолианский голос в коммуникаторе молод и полон энергии.

— Станция звёздного флота-1, — отвечаю я, слегка удивленный энтузиазмом диспетчера. — С каких это пор вы не узнаете своих?

— В расписании прибытия на весь следующий цикл никто не значится, — кратко и механически отвечает диспетчер. — Укажите свой идентификационный код.

— Станция звёздного флота, это генерал Аккадиан, и я не прошу, я приказываю вам подготовить док к посадке. И пусть медицинская бригада будет наготове. У меня на борту раненый.

Возникла пауза, и я улавливаю на заднем фоне неясное бормотание.

— Сию минуту, сэр. И прошу прощения, что не узнал вас.

— Идентификация — часть вашей работы, диспетчер. Технически вы правы, что не полагаетесь лишь на визуальные ориентиры. Поэтому запрос идентификации вполне уместен.

Его облегчение, кажется, просачивается даже через коммуникатор.

— Понял, сэр.

Я вел «Безмолвие» между плотными рядами оборонительных постов, мимо грузовых кораблей прямо к гигантской станции флота. Эта массивная громадина находилась на постоянной орбите Китии. И являлась частью моей армии.

Когда мы приближаемся, открылся внешний шлюз стыковочного отсека станции.

Красный мигающий сигнал предупреждает, что у нас вот-вот закончится кислород. Игнорируя назойливую сигнализацию, я спокойно ввожу «Безмолвие» в посадочный док. Корабль слегка ведет в сторону при приземлении из-за дисбаланса в результате поспешного ремонта на человеческой станции Фортуна-Тау. Из-за полученных повреждение моему крейсеру понадобится капитальный ремонт.

Я благодарю богиню, что человеческий ремонт выдержал столь долгое путешествие на Китию. Особенно после того, как мы в последний момент умудрились проскочить сквозь схлопнувшуюся червоточину.

Когда шлюз разгерметизировался, я отправился в медицинский отсек, где Зайара по-прежнему пристально следила за показаниями на медицинских мониторах.

— Как поживает наша пациентка?

Зайара резко обернулась с испугом на лице. Очевидно, она не заметила, как я появился за её спиной. Но, как и всегда, она довольно быстро восстановила самообладание.

— Показатели стабильны, хотя мне пришлось увеличить дозу силериана, чтобы она не проснулась. По какой-то причине физиология человека намного быстрее усваивает препарат.

Я наблюдаю за тем, как Эбби мягко покачивается вверх и вниз в стазисной камере. Ледяная жидкость вызывала у нее слишком большой дискомфорт, поэтому она попросила усыпить её до конца путешествия.

Я усвоил, что люди не любят холод.

Во сне нежное лицо Эбби расслабилось. Люди — интересный вид. Информации о них не так много, но насколько я успел узнать, они очень молодая раса. Примитивны в своих технологиях, саморазрушительны в собственной идеологии. С нежными телами, способные выживать только в мягком климате.

Кордолианская империя всегда отмахивалась от них, навесив ярлык «никакой угрозы».

Я смотрю на бледную израненную кожу Эбби, испорченную сотнями крошечных порезов. Больше всего пострадала нижняя часть её тела, ноги оказались изуродованы и раздроблены от падения с головокружительной высоты. Фиолетовые синяки распространились по ногам и животу.

Только стазис-камера и трубки, которые ввела в её тело Зайара, снабжая жизненно важными жидкостями, поддерживали в ней жизнь.

Такая маленькая, такая хрупкая. Как эти люди так упорно цепляются за жизнь, если их так легко раздавить?

Она уязвима, несовершенна. И все же меня настолько сильно влечет к ней, я не в силах объяснить столь безумной тяги.

Возможно, это так называемая «брачная лихорадка» — которую диагностировала у меня Зайара. Возможно, я на генетическом уровне запрограммирован реагировать только на подходящую женщину.

Но из всех существ выбрать человека?

Только сейчас я задался вопросом, почему так стремился спасти её, что увез с той плохо оборудованной горнодобывающей станции. Я не верил, что человеческие медики смогут спасти её и вернуть к нормальной жизни. Не с их примитивными технологиями. И она пострадала из-за меня, из-за нас.

При обычных обстоятельствах я бы бросил её на произвол судьбы. Но мой инстинкт настоял её спасти. Она моя ответственность.

А потом, пока она такая беспомощная находилась в стазисной камере, я захотел прикоснуться к ней, оказаться рядом с ней. Обнять её. Она выглядела такой одинокой, такой испуганной. И я прыгнул к ней в камеру.

И мгновенно возбудился. Стал жестким. Меня охватила почти неконтролируемая похоть. Лишь то, что Эбби ранена, помешало мне её взять там же.

Никогда прежде я не испытывал таких эмоций. Контроль — вот добродетель, которую я соблюдаю по жизни.

Возможно, я слишком легкомысленно отнесся к «брачной лихорадке». Зайара предупредила меня, что с этим нужно что-то делать. В противном случае, она лишь усилится. Головные боли уже стали невыносимы.

Мне нужно сохранить здравомыслие, проветрить голову. Я не могу себе позволить подобное дерьмо на поле битвы.

Возможно, именно из-за этого человека мне так плохо. И я все-таки не лучше Райкала, не в состоянии контролировать свою тягу к так называемым «экзотическим фруктам».

Но сначала её нужно вылечить.

Тихий голос отвлек меня от размышлений.

— Генерал? — Зайара стояла рядом, ожидая дальнейших приказов. Она пытается скрыть эмоции, но слегка приподнятая сиреневая бровь выдает её состояние.

— Есть проблемы, Зайара? — Не смог сдержать угрозу в голосе. Я не в настроении отвечать на вопросы. И Зайара слишком хорошо меня знает.

Она успокаивающе поднимает руку.

— Мне просто нужно подготовить её к транспортировке в военный госпиталь. Но я понятия не имею, как объяснить всё это главному хирургу. Они не ожидают человека.

— Я поговорю с Миркелом. — Я снова смотрю на человека, её тело покачивается в гелеобразной жидкости стазиса. — Помимо очевидного, ты считаешь, что они имеют с нами какое-то биологическое сходство?

— Я провела анализ ДНК, — ответила Зайара вновь деловым тоном. — Наш генетический код очень похож. Я бы сказала, что люди напоминают раннюю версию кордилианцев. До смерти нашей звезды миллиарды лет назад среды нашего обитания, вероятно, были очень похожи. Как вам известно, основа зарождения жизни одинакова во всех вселенных.

— Они похожи на наших предков до того, как мы эволюционировали?

— Можно и так сказать.

— Хм. — Я позволяю молчанию затянуться. Мы оба прекрасно осознаем потенциальные последствия от открытия Зайары. — Она перенесет нанотрансплантанты? — спросил я наконец.

— Теоретически, да, но в последнее время нанотрансплантантов не хватает. Сомневаюсь, что позволят ввести их человеку.

— Позволят? Это моя станция, Зайара. И когда это я следовал протоколу? — Вспышка гнева и ярости охватывает меня при мысли, что кто-то посмеет усомниться в моей власти. Конечно, возникнут вопросы, слухи, возможно, кто-то даже донесет проклятому Высшему совету. Но мне хотелось бы думать, что после столь продолжительной службы на благо Империи к моей просьбе отнесутся лояльно и позволят мне действовать самостоятельно на станции, находящейся под моим же гребаным командованием.

Зайара мгновение смотрит на меня с непроницаемым выражением. А затем вздыхает:

— Нанотрансплантанты — это лучший шанс полностью восстановить её здоровье. Она абсолютно совместима с ними. Физиологически после трансплантации она, вероятно, даже станет сильнее. Но вам нужно поговорить с главным хирургом Миркелом. Он не послушает меня, но вас испугается до смерти.

— Хм. — Миркел никогда не забудет тот день, когда я чуть его не грохнул. Я тогда был молодым рекрутом, а он младшим медиком. И, конечно, эксперименты, которые они тогда проводили на мне являлись нелегальными.

Миркел едва не убил меня, и я просто вернул должок.

Он до сих пор старается избегать меня и отправляет отчеты через подчиненных. У меня с этим нет проблем. Пока он выполняет приказы и остается верным военным, мне плевать, даже если он думает, что я сам Кайин,

владыка мира мертвых.

Но теперь я решил, что пора Миркелу прекратить избегать меня. Самое время навестить главного хирурга.

Зайара посмотрела на голографический экран.

— Прибыла медицинская бригада, — объявила она.

— Организуй немедленную транспортировку, — рявкнул я. — И объяви всем, что она моя собственность. Если с ней что-либо случиться, виновный будет отвечать передо мной лично. Я разберусь с Миркелом.

— Хотелось бы мне присутствовать при этом разговоре, — сухо заметила Зайара, когда я последний раз посмотрел на Эбби. Спящая, она напоминает мне изящную скульптуру. Мифическое существо. Даже с израненным телом она поистине прекрасна.

Таинственная. Так похожа на нас и так отличается.

У меня появилась нездоровая безрассудная одержимость этой женщиной. Я насмешливо фыркнул. Из всех существ, я обезумел именно из-за человека.

Возможно, эта так называемая «брачная лихорадка» влияет на меня больше, чем я думал.

Эбби

Проснувшись, я вижу лишь тусклый свет и тени. Первое, что осознаю, мне тепло. Нет жидкости и нет жуткого холода.

Подождите. Это значит, что я больше не в том ужасном стазис-аквариуме. Я ошеломленно сажусь, потом снова ложусь, когда мои воспоминания возвращаются.

Обе мои ноги сломаны, верно? Мне не следовало двигаться.

Но никакой боли нет.

Осторожно пытаюсь пошевелить ногой. Да, кажется, всё в норме. И совсем не больно. Я пошевелила пальцами на другой ноге, затем медленно и осторожно подвигала ногами.

Они совсем не болят. И полностью здоровы. Мне снится сон?

Я огляделась и поняла, что нахожусь в маленькой по-спартански обставленной комнате. В постели, или думаю, что лежу в постели. Это капсула в форме человека, сделанная из темного органического вещества. Это не дерево или металл, а нечто совершенно мне не знакомое. Внутри тепло. Она покрыта мягкими черными простынями.

Я сажусь на край капсулы, касаясь босыми ногами пола. И одета в темные струящиеся одежды, по крайней мере, на пять размеров больше, чем нужно. Из ткани мягче шелка, невероятно роскошной и просторной.

Я буквально утопаю в этом странном материале со слабым пряным ароматом. Напоминающем корицу, но не совсем.

Узнаю этот запах. Он всколыхнул мою затуманенную память. Этот запах напомнил мне о нем.

Я задрожала, вспомнив прикосновение его теплой кожи к моей. Его большие огрубевшие руки на моем теле.

Дурочка. Я должна перестать думать об этом. Наверное, это всё от воздействия лекарств, которыми меня накачали.

Оглядываюсь, пытаясь сориентироваться. Черт, где я? Последнее, что помню, как я застряла в огромном морозильнике, стазис-резервуаре, в основном против своей воли, и ничего не могла с этим поделать. И генерал чертовски легкомысленно отнесся ко всему. В частности, к тому, что я покидаю Фортуна-Тау. Когда дело касалось всего остального, он становился чертовски серьезным.

Разве он не понимает, что нельзя просто забирать людей с их родных планет? Что нельзя просто так разлучать человека с его собственным видом?

Очевидно, нет. Это как-то связано с его странным чувством чести. Что-то о том, чтобы сдержать свое слово. С ответственностью.

Упрямец.

Ррр. Раздражающий, властный, всё контролирующий придурок. Не выношу идиотов, помешанных на контроле.

Но оценив состояние моих ног, поняла, он сдержал слово и исцелил их.

Удивительно. На пробу согнула ноги, наблюдая, как они выглядывают из-под черной ткани. На коже не оказалось ни одного пореза или шрама от раны.

Как будто несчастного случая и моего столкновения с этим отвратительным, тошнотворным существом никогда и не было.

Я встаю на ноги всем своим весом. Нет вообще никакой боли.

И делаю несколько пробных шагов. Кажется, всё работает нормально.

Какого черта они со мной сделали? И какой ценой?

Я шагаю по темному полу, который ощущается ледяным под босыми ногами. С одной стороны комнаты имеется закрытая дверь. Из того же материла — вроде из дерева, но в то же время не из дерева — из которого построена вся комната. Я нажимаю на нее, но ничего не происходит.

Меня охватывает паника. Меня заперли? В ловушке, как в плену?

Я слегка страдаю клаустрофобией. Не люблю маленькие замкнутые пространства. При мысли о том, что я застряла в этой тускло освещенной, жуткой маленькой комнате, мне становится слегка не по себе. Мой пульс подскочил, возникло ощущение тошноты. Я поймана в ловушку, заперта в каком-то темном маленьком помещении, словно эмбрион. Как будто меня опять поместили в утробу матери.

Снова толкаю дверь, на этот раз сильнее. И эта дурацкая штука снова не двигается с места. Огляделась в поисках панели управления, но ничего не нашла, а дверь словно сливалась со стеной.

Теперь я вся покрылась холодным потом и начала задыхаться. Мои руки покалывает. Я не могу ясно мыслить.

У меня начался приступ панической атаки. Я не могу в это поверить. Подобных приступов не было уже несколько лет.

Успокойся, Эбби!

Начинаю колотить в дверь кулаками, затем провожу пальцами по краям, стараясь нащупать щели, шов, любую выемку, которую могу использовать, чтобы её открыть.

Ничего.

Будь прокляты эти кордолианцы и их странные технологии. Я отступаю, пытаясь дышать медленно и успокоить бешено колотящееся сердце. Начинаю более пристально изучать дверь. Она сделана из сотен горизонтальных переплетающихся темных нитей, словно плетеная корзинка.

Как она открывается, скользит в сторону или втягивается?

Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно выбраться из этой темной, без окон, маленькой комнаты. Я отступаю на несколько шагов назад, думая в последний раз врезать по этой странной штуке изо всех сил. Даже если она не откроется, мне будет приятно пнуть что-либо.

Чтобы выплеснуть свой страх и разочарование.

Поэтому отступаю назад на два больших шага, приподнимая нелепую, больше смахивающую на огромную плащ-палатку одежду. Разбежавшись, я подпрыгнула и с ноги врезала по двери, точно так же, как это делали когда-то в смешных боевиках двадцатого века.

Это правда, я тайно одержима всем, что относилось к двадцатому веку. Никогда ещё не существовало эпохи, столь насыщенной человеческим творчеством.

Ван Дамм сожрал бы свое сердце от зависти.

Когда моя нога врезается в дверь, я с удивлением заметила, что не испытываю вообще никакой боли. И, мне кажется, или в двери, в том месте, где я пнула, появился небольшой зазор?

Тем не менее дверь так и не открылась. Глубоко вздохнув, попыталась успокоить свои лихорадочные мысли. Но как только я собралась отступить назад, странные маленькие нити разрываются и исчезают в стене.

Я ошеломленно пошатнулась.

— Какого черта? — вскрикнула я, врезавшись во что-то жесткое, крепкое и теплое. Поднимаю взгляд и вижу, что генерал, нахмурившись, смотрит на меня сверху вниз. Приподняв бровь, он схватил меня за плечи, успокаивая. Меня снова словно пронзило электрическим разрядом, когда он теплыми пальцами коснулся меня через тонкую ткань огромного халата.

— Ты должна отдыхать, — прорычал он. — А не пытаться повредить мой отсек для сна.

— Твой что? — Я дико озираюсь по сторонам, осматриваясь вокруг. Мы находимся в помещении, напоминающем жилые апартаменты, с точно такими же темными холодными полами и странно изогнутыми стенами, что и в медицинском отсеке кордолианского корабля, на котором я застряла, когда получила травмы. Слева от меня из высоких окон открывался вид на бесконечное звездное небо. На этом бескрайнем сверкающем поле большую часть занимала гигантская черная планета, усеянная миллионами светящихся огней и напоминая Землю ночью.

Это Кития?

Перед окном располагалась низкая зона отдыха, забросанная темными подушками. Остальное пространство комнаты обставлено весьма скудно, по-спартански. Стол окружало множество галографических экранов. Не было ни кухни, ни столовой. В апартаментах не оказалось ничего, что хоть что-то рассказало бы о владельце: ни картин на стенах, ни различных безделушек, ни удобных ковриков на полу.

Этим апартаментам не помешало бы один-два коврика. Несколько разноцветных ваз, возможно, террариум. Ррр. Настоящая мужская берлога. Полагаю, вполне подходит для сурового, без чувства юмора генерала.

— Где я, черт возьми, генерал? — спросила я, вырываясь из его объятий. Ох, нет. Я ещё не готова к этому. Сначала мне нужно осмотреться. — Что… что ты со мной сделал?

— Ты в моих апартаментах, — ответил он, смотря на меня сверху вниз. — И похоже, отлично отреагировала на лечение.

— Какое лечение? — Со смутным подозрением я осматриваю свои обнаженные ноги, выглядывающие из-под просторного халата. Конечно, за чудеса всегда приходится платить огромную цену. В столь невероятном излечении должен быть какой-то подвох.

— Нанотрансплантанты. — Он пожал плечами. — Со временем ты осознаешь последствия.

Как обычно, он не самый общительный мужчина. Я снова смотрю на него. Что-то изменилось. Он больше не облачен в свою безумную нано-броню. Переоделся в темные одежды, похожие на мои и подпоясанные на талии. Там, где мое тело утопало в огромных одеждах, точно такое же одеяние идеально сидело на нем, свисая с большого тела и обнажая его гладкую скульптурную грудь.

Он замечает, что я пялюсь на него, и на долю секунды самодовольное выражение мелькает на его лице. Я стиснула зубы, раздраженная тем, что он поймал меня за разглядыванием. Но затем он снова окинул меня обычным серьезным взглядом.

— Тебе нужно поесть, — прорычал он и подошел к панели на стене, которую я раньше не заметила. — Заживление тканей требует энергии. — Генерал набрал код на гладком серебристом устройстве, вмонтированном в стену. Оно засветилось, издавая низкий гул. Затем открылось, и генерал вынул оттуда темный прямоугольный пакет.

Затем передал его мне:

— Ешь.

— А? — Я в замешательстве уставилась на пакет в его руке. — Что это?

— Еда. Ешь. — Он сунул его прямо мне в лицо. Итак, мы дошли до приказов из одного слова. Почему его замашки вдруг показались мне слегка первобытными? Я осторожно беру эту, хм, штуку.

Смахивает на какой-то энергетический батончик. Надеюсь, это шоколад? Но глядя на темную, полупрозрачного цвета и слегка клейкой консистенции плитку, больше похожую на твердый спрессованный желатин, начинаю сомневаться в этом. Я осторожно его нюхаю. Пахнет, как смесь сушеных водорослей и вяленой говядины.

Не отвратительно, но и не умопомрачительно.

— Тебе не нравится? — Он пристально и с любопытством, наблюдает за мной.

— Прямо сейчас я могла бы убить за тарелку начос, — отвечаю я. — Вы, ребята, не делаете начос? Или картофель фри с соленым цыпленком? А лапши нет в меню?

Тарак уставился на меня. И я поняла, что он понятия не имеет, о чем я говорю.

— У нас здесь нет человеческой еды.

— Я догадалась. — Иначе, они бы не кормили меня этой дрянью. — Серьезно, ты понятия не имеешь, что упускаешь. — Я для пробы откусываю кусочек от батончика. Он тает во рту, соленый, сочный и густой. Я немного пожевала, осознавая, что буквально умираю с голоду.

Хорошо, признаю, это штука съедобная. Я сжевала остатки батончика под пристальным взглядом генерала. Это всё весьма неловко. Возникло ощущение, словно родители заставляют ребенка съесть брюссельскую капусту или нечто подобное.

Когда я закончила, это вещество словно свинец оседает в моем желудке, мгновенно вызывая ощущение сытости.

— Итак, генерал, — осторожно начала я, не совсем понимая, как начать, особенно после того, как он столь волшебным образом исцелил мое тело. — Когда мы отправляемся на Фортуна-Тау?

Он отвечает мне загадочным взглядом. И что-то подсказывает мне, что всё не так просто.

— Со временем, — говорит он.

Я хотела сразу же потребовать, чтобы генерал немедленно организовал мое возвращение домой, но нас отвлекли. Засветился один из голографических экранов, на котором появился парень кордолианец с каменным лицом. Он что-то быстро затараторил на кордолианском. Тарак напрягся. Ему не понравилось то, что говорил этот паренек.

Генерал рявкает и заканчивает разговор. Затем бормочет себе под нос нечто, очень напоминающее ругань. Венки на его висках снова вздулись. Я начинаю догадываться, о чем он говорит. Сейчас он раздражен.

— Мне нужно идти, — заявляет он. — Не выходи из моих апартаментов. Воины не потерпят человека, слоняющегося по станции.

— Притормози, — возмутилась я. — Ты не можешь просто бросить меня здесь. Что я должна делать?

— Отдыхай. — Он исчезает в темной спальне и через несколько минут возвращается, одетый в военную форму. Всю черную, разумеется. Длинный китель с высоким воротником и гладкие брюки. На воротничке виднеются какие-то красные знаки отличия, и это первый намек на цвет, который я увидела в его одежде.

Стараюсь не таращиться на него. Это строгая, пугающая униформа, но она подчеркивает его массивную фигуру, и он выглядит в ней довольно элегантно. Словно повелитель империи зла.

— Оставайся здесь, — угрожающе прорычал он, прежде чем исчезнуть за порогом парадной двери, приведя в действие блокирующий механизм и фактически заперев меня внутри.

Отлично. Я застряла в личных апартаментах инопланетного генерала, на плавающей в космосе станции, в совершенно другом секторе вселенной.

Что же делать девушке? Для начала, думаю, стоит попытаться обследовать свое тело и выяснить, что же в нем изменилось.

А потом? Спланировать побег? Звучит, как отличный способ скоротать время.

Тарак

Я оставляю Эбби в своих апартаментах, и дверь квалума закрывается за мной. Сканер на входной двери отреагирует только на мою биологическую подпись, никто другой не сможет войти или выйти. Даже на этой орбитальной крепости, где мое слово закон, я не жалею мер по обеспечению безопасности.

Чертова форма, которую мне пришлось надеть, жесткая и неудобная. Но когда тебя вызывают на Высший совет, приходится соблюдать этот абсурдный дресс-код.

И ещё множество формальностей и глупостей. Это раздражает. Пустая трата моего времени.

Я бы предпочел организовать поисковую команду в помощь моему Первому Дивизиону. Без червоточины понадобится, по крайней мере, шесть орбит, чтобы добраться до человеческой горнодобывающей станции. Первый Дивизион будет не доволен, но они быстро адаптируются. Возможно, они даже прокатятся на человеческом межгалактическом грузовом судне, возвращаясь в низшие сектора, если будут очень изобретательны.

И ещё, вопрос о моей экзотической гостье. Она не знает, что я наблюдал за ней во время сна. Я сидел, скрестив ноги на полу своей спальни, и не сводил пристального взгляда с её бледного лица, временами такого умиротворенного. Её красота странная и хрупкая, именно этим она отличается от кордолианских женщин. По большей части она безмятежно спала и лишь иногда ворочалась, и ворчала. Время от времени её лицо искажалось от боли. Её кожа становилась влажной, и я опускал ладонь на её лоб, ожидая, когда она снова погрузится в глубокий сон.

Я ушел только после того, как убедился, что нанотрансплантанты заработали, и она начала выздоравливать. Я не доверял врачам и не позволил никому из них наблюдать за ней, даже Зайаре.

Я не доверил им позаботиться о моем человеке. Этот идиот Миркел поначалу не хотел помогать ей, но после нашего разговора быстро передумал.

Когда шагаю по коридору, ко мне подходит офицер, с беспокойством осматривая мой наряд. Подобная униформа означает только одно. Что меня вызвали.

— Мне организовать для вас эскорт, генерал?

— Нет необходимости, — огрызнулся я на офицера. Его лицо мне знакомо. — Керон, верно? — Он словно засветился, когда я назвал его по имени. Новобранец, не видевший сражений. Сомневаюсь, что офицер Керон участвовал в боевых действиях за пределами планеты. — Я воспользуюсь собственным транспортом. Охрана не нужна. Я всего лишь лечу на планету для встречи, черт возьми.

— Понял, сэр. — Он хочет склониться передо мной в этом гребаном формальном поклоне, но я останавливаю его взмахом руки. — Только не на моей станции, офицер. Соблюдайте подобные формальности для гостей с планеты. — Эти адские поклоны ввела императрица после смерти императора Илхана. Они всегда раздражали меня. А вот Высший совет, напротив, обожал все эти расшаркивания.

Сборище напыщенных мудаков.

Керон удивленно моргнул, но предпочел не спорить.

— Пока ты здесь, сделай кое-что для меня, Керон.

— Сэр?

— Закажи веронианскую еду с планеты. Те сладости, которые они производят. Отправь её в мои апартаменты внутренней доставкой.

— Веронианская еда. Понял. — В глазах Кирона сверкнуло любопытство, но он не осмеливается о чем-либо спрашивать. Вероятно, он только что решил, что у меня развилась тяга к сладкому.

Мы достигаем дока, предназначенного для небольших шаттлов. Керон начал инстинктивно кланяться, но выпрямился во весь рост, стоило мне прищуриться.

— Свободен, офицер, — сказал я с иронией. Когда он исчезает, я сажусь в одноместный транспорт, обтекаемый невооруженный крейсер, предназначенный для быстрой езды и кое-чего ещё. У меня в глазах снова начинается тупая пульсация, и я сопротивляюсь желанию застонать.

Головные боли возвращаются.

Странно, но когда я с ней, симптомов нет вообще. Никаких головных болей. Никаких острых болей в глазах. Нет обжигающей раздражительности, готовой перерасти в ярость в любой момент.

Одного её аромата достаточно, чтобы успокоить меня. Он напоминает мне человеческий сад, с зелеными деревьями, фруктами и полевыми цветами. Всё это абсолютно чуждо Китии. Наша планета не поддерживает такую жизнь.

Я активирую флайер, вывожу его из дока и подлетаю к шлюзу. Миновав внешние ворота, связываюсь с центром управления полетами.

— Всё готово к полету, генерал.

Активировав двигатели, я полетел на Китию, задаваясь вопросом, чего во имя Каийна, на этот раз хочет от меня Высший совет. Чтобы это ни было, уверен, ничего хорошего. Их вызов никогда не заканчивается чем-то хорошим.

Глава 2

Эбби

Я немного исследую генеральские покои, оглядываюсь, перебираю вещи, нажимаю на разные панели на стенах. Всё выглядит по инопланетному. Думаю, это очевидно, если ты находишься на инопланетном корабле. Да уж.

Мои ноги в отличном состоянии, и я действительно чувствую себя очень хорошо. Лучше, чем когда-либо, впервые за долгое время. Чем бы ни накачали меня кордолианцы, это сработало.

Я возвращаюсь в спальню, в это темное, больше похожее на кокон место. Здесь должен быть шкаф, иначе как он смог так быстро переодеться в эту сексуальную форму?

О боже. Неужели я только что так подумала?

Позвольте мне перефразировать. Не сексуальную. Больше похоже на изысканную.

Черт, Эбби, ты сочла его сексуальным. Просто признай это.

На стене сиял синими огоньками небольшой треугольник, не замеченный мной ранее. Я прикасаюсь к нему ладонью, и бинго, стена волшебным образом расходится, являя моему взору шкаф-гардеробную. Изнутри освещает его только приглушенный свет от синих огоньков. Почему кордолианцы предпочитают полумрак? Словно им есть что скрывать.

На стеллажах виднеются лишь несколько комплектов одежды. Полагаю, ему много и не нужно, так как большую часть времени Тарак носит странные доспехи. А под ними он всё время очень обнаженный. Мурашки прокатились по коже, я задрожала, вспомнив, как он стоял передо мной, пока находилась в резервуаре стазиса.

Без стыда, во всей своей обнаженной красе.

Я не могла отвести от него глаз.

В шкафу лежали точная копия его вычурной формы, ещё один халат и простые штаны. Всё, разумеется, черное.

Парню просто необходимо разнообразить цветовую гамму в одежде. Думаю, темно-красный, винный цвет ему подойдет. Эта расцветка очень подошла бы к его глазам.

Я схватила брюки и примерила их, сбросив широкий халат. Мне нужно что-то менее громоздкое. Я не могу спотыкаться о полы халата на каждом углу.

Большие и длинные брюки мне удалось закатать и связать в виде пояса на талии.

Затем я схватила мягкую тунику без рукавов и надела через голову. Туника оказалась длиной примерно до середины бедра, словно короткое платье.

Жаль, что нет зеркала. Но сейчас я ощущала себя более менее презентабельно. Это не самый модный наряд, но, по крайней мере, я смогу свободно передвигаться.

Возвращаюсь в гостиную и пробую несколько раз присесть. Легко. Ни боли, ни скованности. Я попрыгала на одной ноге, потом на другой. Как новенькая. Никакого уродства и рубцов. Дотрагиваюсь до пальцев ног. Я всегда была гибкой, и кажется, ничего не изменилось. Я дотронулась обеими ладонями до пола.

Какого черта эти кордолианцы сделали со мной?

Нанотрансплантанты? Мне не нравится, как это звучит.

Но кажется, я здорова и цела, нет никаких признаков того, что они вырезали мои органы или ставили на мне эксперименты, или вживили контролирующий чип в мой мозг.

Сейчас единственной проблемой являлось то, что я заперта в апартаментах генерала и понятия не имею, когда он думает отправить меня домой.

И планирует ли он возвращать меня? В этом вопросе он вел себя слегка скрытно. Возможно, не стоит ждать, что именно он приготовил для меня.

Должен быть способ выбраться отсюда. Я направилась к странной двери, перекрывающей вход в апартаменты. Она сделана из того же странного переплетенного материала. Из странных черных волокон, которые, кажется, расходятся в стороны при открытии двери. Проблема в том, что при столь тусклом свете трудно разглядеть мелкие детали. Но, по крайней мере, звездный свет с окон рассеивает полумрак.

Серьезно, кордолианцы? Что за помешательство на тьме и мраке? Я уже скучаю по солнцу.

Из того, что я увидела, у них нет даже подобия солнца. Только тусклая умирающая звезда напоминала о былом. Сколько миллионов лет прошло с тех пор?

По середине двери виднелся тонкий зазор, в этом месте черные волокна расходились в стороны. Сейчас они напоминали крошечные переплетенные пальцы, герметично запечатывающие дверь. И она просто открылась при приближении генерала.

Я впилась пальцами в зазор и попыталась открыть дверь.

Это слегка глупо с моей стороны. Почему у этой фантастической инопланетной двери нет слабого места, чтобы я смогла её открыть? Я по-прежнему отчаянно хочу выбраться отсюда, поэтому всё ещё дергаю дверь, надеясь хоть немного её приоткрыть.

— Ой! — Я вздрогнула, когда от ногтя оторвался крошечный кусочек, обнажая небольшой участок ногтевого ложа. Капелька крови размазалась по поверхности двери, прежде чем я успела отдернуть руку, пососать палец.

Раздается шипение, свист воздуха, а затем внезапно черные волокна разъединились, и дверь, за которой оказался темный коридор, открылась.

Хм, это я сделала? Какого черта я сделала?

Моргнув, я посмотрела направо и налево, пораженная внезапной и неожиданной свободой.

В какую сторону мне идти? Я сворачиваю налево, следуя интуиции и высматривая любые признаки движения. Генерал сказал мне не выходить из его апартаментов, но я не могу просто сидеть там и ждать его возвращения.

Мне нужно придумать план побега. И разведать обстановку.

Я стараясь казаться незаметной, тихо крадусь по коридору, вглядываясь в тени, прислушиваясь к любому звуку, который может указывать на приближение кордолианцев. Проблема в том, что здесь негде спрятаться.

Коридор вывел к открытой площадке, с мягкими сиденьями и множеством столов — это наверняка что-то вроде общей комнаты отдыха. Огромные сводчатые окна открывают панорамный вид на темную планету внизу, по поверхности которой, подмигивая в чернильной темноте, ползли ручейки голубых огоньков. Сейчас эта комната отдыха пустовала, к моему большому облегчению.

Открывшийся внизу пейзаж жуткий, пугающий и невероятно прекрасный.

Как и жители этой планеты.

Я прислушиваясь к каждому шороху, прохожу через пустую комнату отдыха. Но кордолианцев не видно. Миновав ряд широких арок, попадаю в другое помещение и тут же замираю на месте.

Я оказалась на смотровой площадке с озером внизу.

Невероятно. Всмотревшись в гигантский водоем, понимаю, что это не озеро, а бассейн. Как и все помещения кордолианцев, с ровными изогнутыми углами. С разметкой для плавания.

Но самое удивительно, этот бассейн оказался полностью прозрачным снизу, открывая вид на звезды и неприветливые очертания Темной планеты внизу.

Увеличенные водой, звезды и огни казались нереальными.

Отчего бассейн был словно бескрайним.

Я напряглась, когда в тишине послышались приближающиеся голоса, пытаясь понять, в каком направлении идут говорившие. Голоса становились всё громче, послышался обычный кордолианский стеб.

Дерьмо. Они направляются прямо сюда.

Я в панике осматриваюсь, но спрятаться негде. Если спущусь вниз к бассейну, окажусь у всех на виду. Моя бледная кожа наверняка легко заметна в темноте. Если вернусь обратно тем же путем, то столкнусь с идущими.

Голоса стали громче, и вот показались два кордолианских воина. Мы увидели друг друга одновременно, мгновение мы все пялимся друг на друга, застыв от изумления. Если бы так не волновалась, то рассмеялась бы.

Они заговорили со мной на кордолианском. Я не понимаю ни одного произнесенного ими слова.

Я махнула рукой:

— Вы говорите на универсальном?

При звуке моего голоса оба замирают. Судя по всему, они оба военные, подтянутые, статные и аккуратные. Мы пристально пялимся друг на друга, переживая ошеломление от первого контакта. Сомневаюсь, что они когда-либо видели настоящего живого человека.

— Ч-человек! — Один из них указал на меня рукой. — Что ты здесь делаешь? — Его универсальный оказался с сильным акцентом, но, по крайней мере, я его понимала.

Я решаюсь на блеф.

— Я гостья генерала Тарака. — Несмотря на то что они возвышаются надо мной, я выпрямляюсь во весь рост, стараясь казаться уверенной и пугающей.

При упоминании генерала они оба что-то быстро затараторили на кордолианском. Первый парень повернулся ко мне:

— Ты не имеешь права находиться в этом секторе. Мы должны задержать тебя, пока не подтвердим разрешение.

— Хм, не думаю, что генерал будет рад услышать, что меня задержали из-за подобной ерунды. — Я властно махнула рукой и шагнула вперед, не сводя с мужчины свирепого взгляда. Его светло-янтарные глаза расширились, когда я ткнула пальцем в его грудь. — Солдат, ты же не хочешь отвечать за это лично перед генералом? Он приложил огромные усилия чтобы доставить меня сюда из девятого сектора. И ты думаешь, я бы свободно разгуливала здесь, если бы не имела на то его разрешения? Мы говорим о вашем генерале. Вы обвиняете его в халатности?

На лице солдата появилась неуверенность, когда его приятель что-то прошептал ему на кордолианском. Он шарахается от моего прикосновения, нервно вытирая перед формы.

Похоже, они правда испугались угрозы встречи с генералом.

Ха! Я запомню эту полезную информацию. Кажется, даже обычные кордолианцы бояться моего большого и плохого парня.

Упс, я только что подумала о нем как о моем Тараке?

Солдаты мгновение смотрят на меня, затем оба делают странный небольшой поклон и отступают.

— Мы не хотели вас оскорбить, человеческая женщина. Пожалуйста, не говорите об этом инциденте генералу Аккадиану.

— Я не скажу, если и вы не скажете. — Я подмигиваю, и это кажется приводит их в ещё большее замешательство. Они отступают, словно я какое-то ядовитое насекомое. — Ох, да ладно, ребята. Расслабьтесь. — Я махнула им рукой. — Идите и наслаждайтесь плаванием. — Этот бассейн с изумительным прозрачным дном выглядит невероятно привлекательно.

Кордолианцы отступают к лифту, на котором спускаются на нижний уровень.

Можно подумать, они боятся женщин. Или людей. Или обоих.

Вот только сейчас они оба раздеваются прямо на моих глазах.

И конечно, под формой они полностью голые. Абсолютно, словно в день своего рождения. Я покачала головой, борясь с нарастающим смущением. Мои уши полыхают. Я вспоминаю Тарака и его идеально вылепленное тело, его внушительный член, ощущение его ловких уверенных рук на моей коже.

Я вцепляюсь влажными ладонями в металлические перила балкона. При мысли о генерале тепло разливается прямо в моей сердцевине, самой чувствительной области.

А я стою здесь, вынужденная искать пути к отступлению. Я пытаюсь изгнать из сознания непрошенные чувственные мысли. Мне нужна ясная голова. Возможно, купание в этом манящем бассейне поможет. Конечно, после того как его покинут эти привлекательные молодые кордолианцы.

Что угодно, лишь бы выбросить эти мысли из головы.

Тарак

Я стою перед двенадцатью главами Высшего совета, раздраженно стиснув зубы. Мои клыки прокалывают кожу нижней губы, и я чувствую вкус крови во рту.

Но как всегда, крошечная ранка заживает так же быстро, как и появилась.

Представители Высшего совета смотрят на меня сверху вниз со своих мест. Шесть женщин и шесть мужчин — все представители двенадцати самых знатных домов Китии. На некоторых мужчинах, в которых я узнаю веронианцев, сложные одежды с тонкой яркой вышивкой. Их тонкие пальцы украшены замысловатыми кольцами с громоздкими сверкающими драгоценными камнями. Некоторые мужчины отрастили длинные волосы, кажется, по последней моде на Китии.

С другой стороны женщины, одетые в простые черные мантии.

В эти времена кордолианским женщинам нет нужды производить на кого-либо впечатление. Их осталось настолько мало, что они могут выбрать любого мужчину на планете.

— Генерал Аккадиан. — Одна из представительниц Совета, суровая женщина с длинными потемневшими от времени волосами, обращается ко мне, и её низкий голос эхом отдается в маленькой комнате. Я узнаю в ней советника Сивиану, избранную главу. — До нас дошли слухи, что на борту станции находится человек. — Её холодный янтарный взгляд встречается с моим, и она приподнимает бровь. — Когда вы собирались сообщить нам об этой детали?

Совет знает об Эбби. Дерьмо. Как, черт возьми, они узнали?

Я борюсь с желанием вскочить на постамент и схватить её за горло. Вместо этого стараюсь отвечать ровным тоном.

— Я не обязан докладывать совету обо всех мелочах, происходящих на борту станции. И не думаю, что присутствие человека побеспокоит вас.

— Когда нам сообщили, что это человек, к тому же женщина, да ещё репродуктивно совместимая с нашим видом, это безусловно становится делом Высшего совета, генерал.

Я скрываю свое потрясение за непроницаемым выражением лица. Репродуктивно совместимая? Зайара говорила, что наши виды имеют некоторое сходство, но способность к спариванию?

И кто мог донести об этом властям?

Мои подозрения пали на Миркела. Если это он обратился в совет, я оторву ему голову.

— Я прошу вас передать человека в отдел генетических исследований. Такое открытие нельзя скрывать в угоду личным желаниям, генерал.

Я стараюсь не шевелиться, но под моей кожей бурлят черные наниты. Они покинули мой кровоток из-за охватившей меня ярости. Готовы вырваться и вооружить меня для боя в любой момент.

— Человек мой, — спокойно отвечаю я. — Никакой передачи не будет.

— Вы уверены, генерал? Отказ предоставить нам ресурсы, которые могут поспособствовать выживанию нашей расы, сродни измене. — Одиннадцать других советников согласно кивают, устремив на меня холодные взгляды.

Эти взгляды. Насмешка. Презрение. Осуждение. Их я получал всю свою жизнь. Я изгой и всегда им буду. Как и многие кордолианцы, которым не посчастливилось родиться в знатном доме, я всё ещё считаюсь вторым сортом, независимо от моего ранга.

Хотя сейчас под моим командованием находится половина их армии. Дворяне ослеплены собственным высокомерием.

— Советник Сивиан, — тихо говорю я, скрывая собственную ярость. — Вы обвиняете меня в государственной измене?

Она отвечает обманчиво нежной улыбкой.

— Конечно, нет, генерал. Мы все знаем о ваших подвигах и достижениях в экспансии, и борьбе с нашими извечными врагами ксарджеками. Я просто предложила план действий. Вы же не настолько привязаны к слабому человеку, чтобы поставить её благополучие выше потребностей собственной расы?

— А если да?

— Тогда у нас возник непреодолимый спор. И его нужно решить любой ценой.

Я медленно покачал головой:

— Нет, советник. Здесь нет никакого спора. Человек мой, и ни вы, ни ваши ученые не тронете ни волоска на её голове. Если хотите проводить эксперименты, найдите другой объект для своих исследований.

— Генерал Аккадиан! — Один из советников вскочил, и по залу разнесся возмущенный мужской голос. Лирон Алерак. Идиот в желтой мантии, с металлическим пирсингом, торчащим из обоих ушей. — Вы не должны проявлять к Высшему совету подобного неуважения. Или вы забыли, что находитесь здесь только по милости императрицы?

Я хрипло рассмеялся:

— А вы забыли, что под моим командованием находится половина кордолианской армии, Лирон? Императрица проявила милость, потому что я согласился на мир.

— Возмутительно! Вы зашли слишком далеко, генерал!

— Человек мой, — ответил я. — И если с ней что-либо случится, будут последствия. — Я собираюсь уйти, во мне волной поднимается холодная ярость. При мысли о том, чтобы отдать Эбби на эксперименты, меня охватывает желание растерзать кого-нибудь. И головная боль усилилась в тысячу раз.

Если сейчас не уйду, то сорвусь и натворю что-то очень жестокое.

Когда поворачиваюсь спиной к совету, зал загудел от возмущенного шепота. Но когда я уже почти вышел, в комнате прозвучал знакомый голос:

— Генерал Аккадиан, я не припоминаю, чтобы вас отпускали.

Я медленно обернулся и оказался лицом к лицу с самым опасным существом на Китии.

— Императрица Вионн. — Я смотрю на галерею, где у самых перил стоит она. Императрица улыбается, обнажив клыки. Но в её темно-красных глазах нет ни грамма тепла.

Я замер, отказываясь расшаркиваться нелепыми поклонами, которые она так обожает. Совет бросает в меня двенадцать неодобрительных взглядов, но я непреклонен.

Я больше не боюсь Высшего совета. Теперь они ничего не могут со мной сделать. Они не понимали, какое влияние я имею на военных, пока не стало слишком поздно. В том, чтобы быть героем войны, есть свои преимущества. Мои солдаты верны только мне. И Кития нуждается в нас. Кордолианская раса ничто без своей армии.

Императрица взмахнула тонкой рукой, её заостренные обсидиановые ногти блеснули в слишком ярком свете.

— Все вы, убирайтесь. Я поговорю с генералом наедине.

— Но Вечная Мать, — всхлипнул Лирон, покачав головой и позвякивая побрякушками в левом ухе. — Аккадиан — дикарь. Вы не можете…

Вионн метнулась к советнику и хлестнула ладонью по лицу, оставляя кровавые царапины. Черная струйка потекла по бледной щеке Лирона.

— Что ты себе позволяешь, дитя. Никогда не вмешивайся в мои дела.

Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, когда острая боль в голове усиливается. Лирон извергает поток извинений, несколько раз кланяется и пятится назад. Остальные советники поспешно следуют за ним.

Мы все знаем, кто обладает истинной властью на Китии. С тех пор как скончался император Илхан, влияние Вионн распространилось повсюду. И её сила множится, как миллиарды личинок ксарджеков, которых невозможно остановить.

Отвратительная женщина.

Когда зал опустел, императрица схватилась за перила и перепрыгнула через них на нижний этаж, приземлившись передо мной с развевающимися вокруг нее свободными одеждами. Её дикие непокорные волосы потемнели с возрастом, а стоило ей подойти ближе, я замечаю слабые морщинки вокруг её глаз и рта.

Независимо от своего могущества, вечная императрица не в силах победить время.

— Я разочарована в тебе, Тарак. Никогда не думала, что именно ты из все кордолианцев привяжешься к низшему виду. И показывать свою слабость перед Высшим советом? Вы стали настолько мягкотелым, генерал?

— Что тебе нужно, Вионн? — Я замираю, когда она останавливается прямо передо мной. Она настолько близко, что чувствую её теплое дыхание на своем лице.

— Я желаю знать, что происходит в твоей упрямой голове, генерал? Ты знаешь, что наш вид вымирает. Что за последний репродуктивный цикл не родилось ни одной женщины. И ты утаиваешь важную находку, от которой может зависеть наше выживание. Репродуктивно совместимая женщина. Твоя проблема в целибате, мальчик? Неужели воздержание затуманило твой разум? Знаешь, я могу помочь тебе с этим. — Она проводит пальцами по моей щеке, касаясь длинными ногтями кожи. — Почему из всех мужчин, которых я возжелала, только ты остался невосприимчив ко мне? Ты неполноценный, генерал?

Я скрипнул зубами, когда её едкий аромат окружил меня. Резкий и приторный, бледная имитация сладкого аромата Эбби. Императрица подалась вперед и провела черным заостренным языком по моей щеке.

— С тех пор как умер Илхан, я ни с кем не испытывала настоящего удовольствия. Тебе не хуже меня известно, что нынешнее поколение мужчин не то, что было раньше. По сравнению с жесткими военными, нашими защитниками, обычные гражданские кажутся мягкотелыми мальчиками. — Она накрывает ладонью ширинку на моих брюках, сжимая когтистыми пальцами член. — С другой стороны, ты стал бы для меня подходящей парой.

Она поглаживает мой член через тонкую ткань брюк и с отвращением фыркает:

— Досадно. Даже не шевельнулся. Возможно, тебе нравится другой пол, мальчик? Или, возможно, ты желаешь свою человеческую женщину. Ты бы охотно разбавил кордолианский генофонд этой грязью? Почему, о почему, все мужчины, завидев женщину, ведут себя как безумцы? Даже мой дикий сын сошел с ума.

Не в силах больше этого вынести, я хватаю её за запястье и отвожу руку от моей ширинки.

— Мои сексуальные предпочтения тебя не касаются, Вионн. — Головная боль стала невыносимой, от нее я вот-вот рухну на колени. Мое зрение слегка затуманилось. Я сжимаю запястье Вионн, и она усмехнулась, обнажив клыки.

— О, мне нравятся мужчины, которые не боятся причинять боль. Ни у кого, кроме тебя, не хватило бы на это смелости. Все забыли, что боль может быть очень сильным афродизиаком.

Её безумная речь вызывает у меня отвращение. Она рассмеялась:

— Очень жаль, что так вышло с твоим человеческим питомцем. Я вижу, как ты к нему привязался. Но пока мы говорим, его привезут сюда. Тебе просто придется заменить его другим человеком, в следующий раз, когда будешь пролетать мимо девятого сектора.

Что-то внутри меня надломилось, и в следующее мгновение я вцепился рукой в её шею и прижал к полу. Черные наниты, подчиняясь моей воле, образовали вокруг моей руки бронированную перчатку. Жесткий, непроницаемый материал экзоскелета впивается в кожу её бледной шеи.

Во мне вспыхивает раскаленная до бела ярость от одной мысли, что Эбби может оказаться во власти этой сучки. Сейчас я мог сжать руку и легко выдавить жизнь из Вионн.

На мгновение, невероятно быстро, так что я почти не замечаю этого, в её глазах мелькает страх.

А потом она расхохоталась. Это был скорее слабый, полупридушенный хрип, и всё же она смеялась. Её темно-красные глаза сверкали от смеси желания и веселья. Ей это понравилось. Меня охватило отвращение.

— Ты не сможешь заставить себя сделать это, генерал. Давай, убей меня и начни войну. Наш вид не переживет ещё одной гражданской бойни. Или потерю хоть одной женщины. Ты можешь привести нас к гибели прямо здесь и сейчас, если желаешь.

Я с отвращением отдергиваю руку и отхожу.

Вечная императрица, правительница Китии и угасающей кордолианской расы, безумна.

Я оставляю её лежать на черном полу зала совета, её длинные черные волосы рассыпались вокруг нее по полу, словно варварская корона. Безумный смех эхом разносится по комнате, когда я развернулся и побежал, по моей коже от отвращения прокатились мурашки. В моих глазах пульсирует непрерывная, резкая и настойчивая боль.

— Беги, Тарак. Попробуй её спасти. Ты уже опоздал.

Я думаю лишь о том, что мне нужно добраться до моего человека прежде, чем это сделают другие. Они вскроют её и уничтожат, потому что не ценят другой жизни, кроме своей собственной.

Я знаю это слишком хорошо, потому что когда-то был таким же.

Эбби

Когда я отворачиваюсь от бассейна, плеск воды эхом разносится по огромному помещению, и появляются ещё два кордолианца. Но в отличие от военных, они оба одеты в белые одежды, очень похожие на те, что я видела на Зайаре.

И эти двое мужчин не выглядят такими же дружелюбными.

Похоже, они даже не удивились, увидев меня. Ой-ой. Насчет этих парней у меня возникло дурное предчувствие.

Я оглядываюсь, ища возможность сбежать, но они блокируют единственный выход, а коридор, ведущий в бассейн, — тупик. Здесь негде спрятаться.

— Чем могу помочь, ребята? — выдаю я и пытаюсь их обойти. Они с каменными лицами молча смотрят на меня.

Ладно, они определенно выглядят недружелюбно.

И тот, что идет впереди, что-то держит в руке. Нечто, похожее на странную иглу. Я взвешиваю варианты. Они наступают на меня, что-то бормоча на кордолианском. И я решаю, что не хочу участвовать в том, что они запланировали.

Я делаю ложный выпад влево, затем бросаюсь вправо и, уклонившись от них, бросаюсь к выходу.

Беги!

Что-то закричав на своем странном языке, они бросились за мной, но я побежала ещё быстрее и помчалась через общий зал. Эти новые ноги работают просто восхитительно. Так или иначе, я могу бежать очень быстро.

Что, черт возьми, они со мной сделали?

Но сейчас у меня нет времени размышлять о моих новых способностях, потому что появляются ещё два кордолианца в белых одеждах и преграждают мне путь к покоям генерала.

Отрезали меня. Дерьмо.

Я осматриваюсь, но бежать некуда. Двое всё ещё голых и мокрых воинов, которые ранее купались в бассейне, показались за спинами парней в белых мантиях, они что-то кричат и добавляют неразберихи в общий хаос.

Если бы я не была так напугана, то закатила бы глаза. И почему кордолианские мужчины так обожают щеголять своей наготой?

Все начали кричать, а я не понимала ни слова. Недружелюбные, высокие и устрашающие парни надвигаются на меня, словно роботы.

Мне некуда бежать, негде спрятаться.

Где, черт возьми, носит Тарака, когда он так мне нужен? Когда я в очередной раз пытаюсь увернуться от кордолианцев, один из них хватает меня стальной хваткой за запястье. Как и генерал, эти парни безумно сильны. Я пытаюсь вырваться из его стальных тисков.

Его приятель приближается сзади, ещё двое спереди. Я оказалась одна против четверых.

Ошеломленные солдаты наблюдают за шоу, всё ещё скороговоркой о чем-то споря с парнями в белых халатах.

— Не помешало бы немного помощи, — выдыхаю я, взывая к ним отчаянным взглядом.

Они в замешательстве уставились на меня, но как только понимаю, что достучалась до них, чувствую, как кто-то уколол меня сзади в шею чем-то острым.

Похоже иголкой.

Ох, дерьмо.

Перед тем как отключиться, я подумала, мне действительно нужно перестать позволять этим кордолианцам всё время усыплять меня.

Эбби

Когда снова открываю глаза, то окружающий мир расплывается и медленно покачивается. Вокруг о чем-то шепчутся кордолианцы. У меня кружится голова.

Я пытаюсь пошевелиться, но что-то сдавливает мои руки и ноги. Что-то жесткое и негибкое сжимается вокруг моих запястий и лодыжек. Ограничители с острыми краями. Кажется, у меня пошла кровь.

И стало чертовски холодно. Похоже, в кордолианском мире вообще нет тепла. Всё темное, холодное и не человеческое. Они так долго жили без тепла звезд, что сами превратились в существ из тьмы и льда.

Я понимаю, что абсолютно обнажена и прикована к столу.

О милая Земля, как же я скучаю по тебе сейчас. Я предпочла бы жить своей простой жизнью, когда могла просто уйти в свою комнату и с миской рамена, в пижаме смотреть глупые фильмы двадцатого века по «Неткому».

О старые добрые времена.

Я вздрагиваю и снова закрываю глаза, когда ко мне приближается фигура в белом. Притворяюсь, что всё ещё сплю.

Это очень, очень плохо.

Накачанная наркотиками и привязанная к столу на инопланетной космической станции? Это означает только одно. Они собираются сделать из меня гигантскую лабораторную крысу.

Холодная твердая поверхность шершавого стола касалась голой кожи моей спины и задницы. Всё мое тело охватила легкая дрожь, угрожая перерасти в полномасштабные судороги.

Я так устала от этого проклятого холода. Если когда-нибудь вернусь на Землю, то месяц буду принимать горячую ванну с пеной.

Что может быть лучше, чем прямо сейчас как можно дольше понежиться в горячей ванне? Как можно дольше нежиться в горячей ванне с ворчливым, властным серебристым инопланетянином? Увидеть генерала Тарака, покрытого пушистой пеной для ванны, доставит странное удовлетворение.

Шум роботизированной аппаратуры возвращает меня в реальность, и я мысленно отвешиваю себе пинка за то, что в такой момент думаю о подобных глупостях. Меня вот-вот препарируют инопланетяне, а я думаю об этом обнаженном мускулистом придурке? На ум приходит только одно слово — сумасшедшая. Должно быть, это из-за вколотого мне наркотика.

Кстати, о придурке, где он, черт возьми? Мой гнев нарастал, смешиваясь с ощущением беспомощности. Это он втянул меня в подобные проблемы, а теперь позволяет этим придуркам в халатах превратить меня в морскую свинку?

Надеюсь, он не планировал сделать это с самого начала. Надеюсь, он меня не продал.

Потому что для меня это стало бы разочарованием века.

Я почти поверила, что между нами возникла какая-то связь.

И он продолжает вторгаться в мои мысли, соблазняя своей проклятой наготой.

Я замираю, когда пара холодных рук в перчатках касается обнаженной кожи на моей шее. Изо всех сил стараюсь не шевелиться. Потому что какой-то чертов инстинкт подсказывает мне не показывать им, что я проснулась. Руки скользят вниз, останавливаясь и исследуя груди, прежде чем спуститься на мой живот. Они тыкают, щипают и ощупывают всё на своем пути, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от боли.

Серьезно, чувак, я не гребаная погремушка.

Жуткие инопланетные руки спускаются к моим бедрам, касаются выступающих тазовых косточек, скользят к влагалищу, ощупывая нежную чувствительную плоть. Я прикусываю нижнюю губу и чувствую кровь. Только это удерживает меня от того, чтобы не закричать прямо сейчас, пока я всем тело содрогаюсь от отвращения. Словно все плохие фильмы об инопланетянах двадцатого века сбывались наяву одновременно.

Внезапно рука замирает.

— Зил сарба ак человек регелисс. — Что-то вроде того. Резкий голос прерывает мои мучения. И я слишком хорошо знаю его. Зайара.

Рука останавливается, затем исчезает. Ох, слава милому Юпитеру.

Зайара и этот извращенец-исследователь, кордолианец с низким голосом, мгновение возбужденно спорят. А я всё ещё не открываю глаз. Я умираю от желания узнать, что происходит, и всё же отчаянно притворяюсь спящей. Не хочу снова привлекать внимание этого ублюдка.

Затем где-то вдалеке завыла сирена, и мистер Мерзкие ручки, прежде чем уйти, гневно чертыхается на кордолианском.

Только когда он исчезает, я решаюсь снова открыть глаза.

Стоявшая рядом со столом Зайара окинула меня оранжевым, наполненным жалостью взглядом.

— О, не смотри на меня так, — рычу я, когда она касается прохладной рукой моей щеки. — Я собиралась врезать ему по яйцам при первой же возможности.

— Странный человек, — бормочет Зайара, покачав головой. — Силериан стал менее эффективен, с тех пор как я ввела тебе первую дозу. За столь малое время у тебя развилась к нему устойчивая невосприимчивость.

— Мне говорили, что у меня отличная печень. Всегда побеждала в соревнованиях, кто больше выпьет. Так ты поможешь мне выбраться отсюда, или ты тоже за плохих парней? — Я пытаюсь посмотреть наверх, но даже моя голова зафиксирована толстым металлическим обручем, упирающимся в лоб. Я полностью голая. Они не оставили на мне ни клочка ткани, даже чтобы соблюсти скромность. Ублюдки.

Мне следовало бы покраснеть. Но именно Зайара засунула меня в резервуар стазиса, и уверена, она уже видела меня полностью обнаженной. Так что, к черту этикет, как выразился генерал.

— Тише, Эбби. — Зайара нажимает какие-то кнопки на краю стола, и металлические ограничители внезапно исчезают, втянувшись в поверхность стола. — У нас мало времени. Я отвлекла их внимание, но ученые скоро со всем разберутся и отключат сигнализацию. Тебе нужно бежать. И знай, я предана генералу.

— Значит, все эти чертовы странные тесты и исследования не его рук дело?

То, как она слегка качает головой в ответ — самое приятное зрелище за весь день. Я с облегчением вздыхаю и потягиваюсь.

— Ты появилась вовремя, Зайара.

Она непонимающе пялится на меня, потом срывает занавеску с соседней кабинки без каких-либо видимых усилий. Полагаю, кардолианская леди тоже до смешного сильна.

Она протягивает мне серебристую ткань.

— Боюсь, у меня нет для тебя одежды. Прикройся и беги. Апартаменты генерала на самом нижнем уровне. Продолжай спускаться вниз, пока не достигнешь панорамных окон с видом на Темную планету. Я отвлеку ученых. — Она разбивает аппараты возле стола, отчего вверх взвился сноп искр. Голографический экран замигал, на нем быстро в определенной последовательности мелькают изображения. Она рвет свою белую мантию и взлохмачивает волосы. — Вот теперь похоже, что ты меня одолела.

— Ха, — ухмыляюсь я, заворачиваясь в серебристую ткань. Она тонкая и скользкая, словно жидкий шелк, но мне удается соорудить нечто наподобие тоги, завязав узел на плече. — Как Франкенштейн, большой плохой человек сбежала.

Зайара снова окидывает меня странным взглядом, прежде чем раздраженно закатить глаза.

— Человек, беги, — вздыхает она. — Я задержу их, пока не приедет генерал.

— Он уже в пути?

— О да, скоро будет здесь, — мрачно отвечает она. — И он в ярости.

Глава 3

Тарак

Я бегу в медицинский отсек, расталкивая с дороги испуганных солдат. Мне нужно попасть туда прежде, чем они сделают с Эбби что-то необратимое. Обратная дорога на станцию Звездного флота заняла достаточно много времени, и оно уже истекает. Я не могу позволить Высшему совету наложить лапу на Эбби.

Я ускорился, широкими шагами мчась по наклонному коридору. От жажды крови обостряется зрение и учащается сердцебиение. Я готов убить того, кто посмел прикоснуться к моему человеку.

Боль в глазах всё ещё пульсирует, и я подпитываю ею свою ярость.

Голос где-то в глубине подсознания говорит, что я веду себя иррационально.

Мне плевать. Как Совет посмел забрать то, что принадлежит мне, прямо у меня из-под носа? На моей собственной станции звездного флота.

Неприемлемо.

Завернув за угол, я увидел группу медиков, выбегающих из медицинского отсека и направившихся на нижние уровни.

— Она направилась в зал для отдыха, — закричал один из них. Я легко догоняю и обгоняю обоих. Они даже не заметили меня, бегущего следом за ними.

— Вы хотите умереть? — прорычал я, приближаясь к медикам. Трое кордолианских мужчин. Их глаза широко раскрылись от узнавания, и они замерли посередине коридора. Они молоды, едва ли достаточно взрослые, чтобы закончить обучение.

Проблема наших дней в том, что все квалифицированные медики дислоцируются за пределами планеты.

Станция звездного флота, где никогда ничего не происходило, кишела рекрутами.

— Сэр? — Мужчина, шедший впереди моргнул, на его лице медленно отразилось понимание.

— Чьи приказы ты обязан выполнять, рекрут? — низко и угрожающе прорычал я. Младший медик бессознательно отшатнулся, застыв от страха.

— Я думаю, ваши приказы, генерал, — пробормотал он с нарастающим ужасом. — Вы хотите сказать, что не отдавали приказ схватить и связать её?

— Связать? — Я сжал кулаки, чтобы не врезать кому-нибудь. Наниты, обычное текущие в моей крови, вышли на поверхность, мерцая рябью прямо под кожей. Я приветствую незначительную боль. Это дар. Позволяет сохранить бдительность. Обостряет чувства. С ней я был знаком большую часть своей жизни. — Я не отдавал приказа её задерживать.

— Но главный хирург сказал…

— Главный хирург не имеет права говорить за меня, медик. Вы поймете это, проведя на станции звездного флота чуть больше времени. Итак, кому вы поверите?

— В-вам, конечно, генерал.

— Хорошо. И где же мой человек?

Став пепельно-серыми, рекруты указали на общую зону отдыха. Оскалившись, окинул их мрачным взглядом.

— Убирайтесь отсюда. Человек — моя собственность. Вы немедленно прекратите преследование.

— Поняли, сэр!

Когда рекруты исчезают в противоположном направлении, я бегу дальше по коридору, на нижние уровни. Миную пустую зону отдыха. Несколько кресел, отброшенных в сторону, опрокинутый стол — всё говорило о том, что она, должно быть, убегала от погони именно этим путем.

Она бежала в сторону моих апартаментов. Умная женщина.

К этому времени она, видимо, уже поняла, что её тело изменилось. Что она стала сильнее, чем раньше. Ей как человеку это пошло на пользу. Они такие хрупкие создания.

Они не выдержали бы сурового климата Китии.

Знакомый аромат достигает моего обоняния. Её аромат, дикий и поддразнивающий. Сейчас насыщенный страхом.

И это меня разозлило.

Здесь витал ещё какой-то запах. Металлический. Сладкий и пряный. Я помню его из-за операции. Человеческая кровь. Её снова ранили.

Это случилось с ней из-за моего вида. Я должен был понимать, что среди кордолианцев она не будет в безопасности. Даже на станции Звездного флота. Человека раньше никогда не привозили в этот сектор Девяти галактик. Для некоторых она стала бы благословенным призом.

Но никогда, даже в своих самых смелых мечтах, я не ожидал, что она окажется генетически совместимой со мной.

Это сделало её ценной. Само её существование здесь становилось всё более опасным.

Я следую за соблазнительным ароматом. Он взывает ко мне, пробуждая самые первобытные инстинкты. С тех пор как нашел её, такое случалось постоянно.

Смешанный со страхом и кровью аромат женщины. Он как-то странно влиял на меня, пробуждая нечто-то темное и хищное.

Я следую за все усиливающимся запахом. И ведет он не в мои апартаменты, а ко входу в бассейн.

Добравшись до платформы с видом на бассейн, я слышу всплеск, сопровождаемый яростным криком.

— Отвалите от меня, мерзкие ублюдки!

Миркел замер между двумя ассистентами, сжимая в руке шприц с успокоительным. Врач стоял на краю бассейна, вглядываясь в темные воды.

— Продолжайте стрелять. Цельтесь в самый дальний угол бассейна. Как только дротик попадет в нее, она будет обездвижена, — его бесстрастный голос эхом разносился по помещению.

Меня внезапно охватывает желание убивать. Когда один из ассистентов поднимает длинное оружие для дротиков, я перепрыгиваю через перила и ударяю ногой по его голове. Мужчина рухнул без сознания на жесткий пол, из его рук вылетело оружие и скатилось в воду.

Бледное человеческое лицо на мгновение показывается из воды и снова исчезает. Эбби. Она под водой, прячется на другой стороне бассейна.

Миркел внезапно обернулся, его лицо исказилось от ярости.

— Аккадиан, человек больше не твоя собственность. Она официально стала активом империи. Так что заканчивай, прекрати это безумие!

Его белые одежды все в багровых пятнах. Человеческая кровь.

— Ты прикасался к ней, медик? — Я глубоко вздохнул. — Я чувствую её запах на тебе.

— Отойди от меня, Аккадиан. — Меркел слегка повысил голос. — Это юрисдикция империи. Вмешайся и столкнешься с последствиями.

Я хрипло и горько смеюсь

— Это должно меня напугать? В отличие от тебя, я больше не раб империи, — прорычал я, оттесняя Миркела к краю бассейна. Рукой инстинктивно ищу знакомую тяжесть меча. Но на мне всё ещё жесткий парадный мундир, а оружие не прилагается к этому наряду.

Не имеет значения. Мне не нужно оружие, чтобы прикончить этого идиота.

Должно быть, он увидел свою смерть в моем взгляде, потому закричал своему ассистенту:

— Подготовь транквилизатор. Стреляй в него!

Я свирепо уставился на этого молокососа.

— Только попробуй, — прорычал я. — Посмотрим, что получится. — Врач замирает, нервно оглядываясь по сторонам.

— Сделай это, Эрик! Это приказ твоего начальника!

Парень огляделся и выловил плавающий в бассейне пистолет. Дрожащими руками поднял оружие. Я развернулся к Миркелу, игнорируя его ассистента.

— Ты, главный хирург, лучше всякого ублюдка должен знать, что транквилизаторы на меня не действуют. — Я шагнул вперед. Он навзничь плюхнулся в воду, взмахнув длинными белыми одеждами. Хватаю его за воротник и вытаскиваю из бассейна. От стекающей воды его бледные волосы прилипли к лицу. Миркел пытался сопротивляться, но понимал, что не ровня мне.

— Ты не посмеешь убить меня, — прошипел он. — Я сын знатного дома. Императрица оторвет тебе голову, урод.

— Урод? Это ты сделал меня таким. — Я пожал плечами и поставил его на ноги. Вода, стекая вниз, образовала под ним лужу, мокрая одежда облепила его худосочное тело. — А теперь ты хочешь уничтожить всё хорошее, что сделал для моего человека?

От слабого всплеска я поднял голову и увидел бледное лицо всплывшей из воды Эбби. Она находилась в дальнем углу бассейна, у самых окон. И смотрела на меня.

Я не могу оставить безнаказанным такой проступок. На моей станции Звездного флота? Миркел перешел все границы. После этого случая я выкину его из флота. Талантливый он хирург или нет, предателям здесь не место. Я терпел его присутствие рядом только ради поддержания мира с Высшим советом.

— Ты прав. Мне очень хочется грохнуть тебя, но не желаю иметь дела с последствиями. — Я схватил его за запястье. Он бьет меня свободной рукой, но от этой пощечины на моей щеке не остается ни следа. Он не может вырваться из моей хватки, как бы ни старался.

— Урод, — прошипел он. — Дикарь.

— Твои эксперименты сделали меня таким, Миркел. — Я вывернул его руку, и резкий треск костей слился с пронзительным криком Миркела. Я сжимаю его руку, и тонкие кости трещат в моей стальной хватке. Он кричит в агонии.

— Императрица услышит об этом, — заскулил он. — Твои дни в этой должности, на которую тебя так опрометчиво назначили, сочтены. Илхан рехнулся, назначив тебя!

— Заткнись. — Я снова вывернул и сдавил его руку. Черная кровь потекла из раны с торчащей костью, и Миркел рухнул на колени от боли. — Или я раздавлю другую твою руку. Но ты прекрасно знаешь, что наниты могут всё исправить. Если сможешь получить их до наступления кризиса. А я слышал, что в последнее время их катастрофически не хватает. Слишком много войн. А ни я, ни мои воины не пожертвуют их тебе.

— И всё же ты пожертвовал их человеку?

Я бросил его на пол, его правая рука сломана и искалечена.

— Возвращайся на Китию и попытайся исцелить руку. Иначе твои дни как хирурга сочтены.

Миркел, отползая назад, взглянул на своего ассистента. Этот молокосос изумленно распахнул рот. Замер на месте. Не в силах двигаться. Он застыл от ужаса. Как правило, на меня часто так реагируют.

— Ещё раз тронешь мою собственность, и я отрежу тебе обе руки, — прорычал я. — Только тронь её и сдохнешь.

Миркел смотрел на меня с ненавистью в желтых глазах. Всё такой же ядовитый. Я не должен был так надолго оставлять его на станции Звездного флота. Он никогда не принимал того, что я, его единственный выживший подопытный, больше ему не подчиняюсь.

Высший совет будет недоволен. Но наша раса на тысячи орбит ничем не довольна. Не всё хорошо на темной холодной Китии.

Возможно, пришло время перемен.

Замечаю рябь на воде в дальнем углу бассейна. Эбби снова исчезла под водой, скрылась из вида.

Мне кажется, она не очень-то рада меня видеть.

Неважно. Мне просто нужно убедить её в обратном.

Эбби

Я снова ухожу под воду и вижу перед собой размытые звезды. Мне неприятно это говорить, но бассейн оказался чертовски потрясающим. Надо отдать должное этим кордолианцам, они построили неплохой бассейн. Словно действительно плаваешь в космосе. Паришь над звездами. Невероятно.

Жаль, что я застряла посреди враждебной территории.

Проблема в том, что под водой, как и в космосе, невозможно дышать.

Надо мной скулил какой-то мужик, качая свою раздробленную вдребезги очень жутким и разъяренным генералом руку.

Хорошо. Я узнала голос. Худой мужик в страшных очках, и с холодным взглядом, тот самый извращенец, который лапал меня, привязанную к металлическому столу.

Наверное, поэтому мне не так жалко его, как следовало. Хотя его пронзительные крики было больно слушать.

Я кутаюсь в остатки серебристой ткани, плавающей в воде, словно облачко. Опускаюсь на дно бассейна и рассматриваю сквозь прозрачный барьер звезды внизу.

Из-за воды, мешающей обзору, планета Кития внизу выглядит как большой черный шар.

Загадочная и таинственная.

Под водой, несмотря на разрывающиеся от нехватки кислорода легкие, я на мгновение притворилась, что нахожусь где-то в другом месте. Что кто-то, спасая меня, не ломал там наверху кости.

Что меня не привлекает то дикое жестокое существо, которым оказался большой плохой кордолианец.

Я дрожала от холодной воды и от неизвестности, не зная, что меня ждет дальше.

Ещё немного задерживаю дыхание, стараясь не обращать внимания на жжение в груди от кислородного голодания.

Конечно, немного глупо прыгать в бассейн в поисках спасения. Но эти придурки отрезали мне путь к апартаментам Тарака и не оставили другого выхода. Я нырнула в воду, а эти ублюдки во главе с мистером Мерзкие Ручки метались по краю бассейна и пытались подстрелить меня транквилизаторами.

Это значит, что они не умеют плавать?

Для якобы высокоразвитого инопланетного вида они, стоя беспомощно на краю бассейна, выглядели весьма глупо. Пока эти ублюдки спорили друг с другом, я проплыла под водой к дальнему концу бассейна, чтобы они не достали меня своими транквилизаторами. А они, замерев на краю бассейна, пытались попасть в меня дротиками с транквилизаторами.

Они абсолютно не похожи на тех жутких кордолианцев в черных доспехах, которые штурмовали Фортуна-Тау. Те парни выглядели как чертов кордолианский элитный спецназ.

У меня с самого начала возникло ощущение, что генерал и эти медики из разных социальных каст. Похоже, не все кордолианцы рождаются воинами.

То, что я до сих пор знала об обществе, лишь маленькая верхушка айсберга. Я всё ещё не спускалась на их планету. И не знаю, хочу ли этого. Она выглядит такой холодной и отталкивающей.

Зажмурившись, я попыталась вспомнить ощущение солнечного света на коже. Я так скучала по его теплу. Но эти воспоминания не могли надолго отвлечь меня.

Мои легкие вот-вот взорвутся. И я вынырнула на поверхность, словно рыба, жадно втягивая ртом воздух. На этот раз вокруг воцарилась тишина.

Мистер Мерзкие Ручки и его ассистенты исчезли.

Тарак ушел.

Где он, черт возьми? Он же был здесь несколько минут назад. Я в панике оглядываюсь, гадая, не навредили ли ему эти медики. Но они никак не могли этого сделать. Он казался почти непобедимым. Не думаю, что дротик с транквилизатором может его убить.

Я шевелю ногами, легко удерживаясь на плаву, и, всматриваясь в тени, ищу Тарака. По крайней мере, преследовавшие меня парни ушли. Он появился вовремя.

Как спасатель он определенно делает успехи. В прошлый раз я переломала почти все кости. На этот раз обошлось царапинами от браслетов. Ничего не сломала, не умерла.

Чувство времени у него улучшилось.

Хвала за это Юпитеру.

Медленно и неуклюже, путаясь в плавающей вокруг серебряной ткани, я подплыла к другой стороне бассейна. Потащила эту ткань за собой, пытаясь сохранить остатки скромности.

Когда добираюсь до края бассейна, нечто теплое обвивается вокруг моей талии, скользнув по шелковому материалу.

— О нет, не надо, — всхлипнула я, пытаясь вырваться. Но нечто теплое лишь сжимается вокруг меня, притягивая к твердому мускулистому телу.

Ой, ой. Я помню ощущение этого тела. Это не мог оказаться никто другой. Это он.

Как же он попал в этот темный мерцающий бассейн, а я даже не заметила? Без единого всплеска?

Он всегда подкрадывается незаметно. Всегда играет грязно.

Меня только что преследовали по гигантской космической станции, накачали наркотиками, привязали к столу для вскрытия и пытались застрелить. И вот я каким-то образом оказалась в бассейне, запутавшись в полузанавеске, в объятиях мускулистого кордолианца.

Он возник позади меня и обнял за талию.

— Кажется, я велел тебе оставаться в моих апартаментах, — прошептал он, щекоча теплым дыханием мое ухо. Я задрожала и не только от холода. — Видишь, что происходит, когда ты не выполняешь моих приказов?

— У меня клаустрофобия, — ответила я, замерев. Нет смысла отрицать очевидное, когда исходящее от него тепло невероятно восхитительно. — Я не очень хорошо чувствую себя в замкнутом пространстве.

— Ясно.

— Ты должен отвезти меня домой. На Землю. Твой народ хочет сделать со мной что-то очень плохое. — Я зажмурилась, когда он крепко прижал меня к себе. — И что это ещё за история о том, что я «твоя собственность»? Очень мило с твоей стороны оказаться таким собственником и альфа-самцом, генерал, но я никому не принадлежу.

— Хм.

— И что это ты подкрадываешься ко мне в воде? Словно акула. — Большая, теплая, сексуальная акула. Очень точное описание. Ведь он серебряный и с острыми зубами.

— Акула?

— Это земное существо. Сейчас вымершее. Его можно увидеть только в аквариумах. — Я покачала головой. — Неважно. — Мы отклонились в сторону.

— Ты слишком много говоришь, женщина. — Он большими, мозолистыми, но нежными руками блуждает по моему телу. Какой контраст. Тарак скользнул пальцами вверх, лаская нижнюю часть моей груди.

Я снова слабо пытаюсь его оттолкнуть. Но вся правда в том, что я наслаждаюсь его прикосновениями, его теплой гладкой мускулистой грудью, прижатой к моей спине.

— Почему ты сопротивляешься, человек? — Он проводит пальцами по моей груди, соскам. Они стали чертовски чувствительными. Я слегка выгибаю спину, когда он начинает играть с ними, поддразнивать их. Они напрягаются под его лаской, и от нахлынувшего желания я подгибаю ноги, паря словно в невесомости в прохладной воде.

— Подожди, — слабо запротестовала я, когда он тихо одобрительно зарычал в ответ на реакцию моего тела. — Я думала, ты сейчас злишься? Куда подевался твой гнев?

— Я не сержусь на тебя, — пробормотал он. — А сейчас забудь об этом.

— Хочу уйти. — Пытаюсь прикрыться плавающей вокруг нас тканью, осознавая, насколько это глупо. От чего именно? В темной воде, на фоне миллионов далеких сверкающих звезд, клочок занавески медицинской кабинки превратился в эфемерную парящую паутинку. Как нечто потустороннее, оно кружилось вокруг нас словно в замедленном сне.

Тарак отпустил грудь и с раздраженным рычанием сорвал с меня остатки ткани.

— Перестань суетиться, Эбби. — Даже с раздражением в голосе мое имя в его устах звучало замечательно. С его экзотическим акцентом. Низким вибрирующим голосом.

От его тембра горячая волна прокатилась по телу, прямо к сердцевине.

Клочок ткани уплывает, теряясь в звездных глубинах, словно призрак. Вокруг тихо плещется вода, расходясь кругами от наших движений.

Без этой ткани я оказалась абсолютно голая, впрочем, как и он.

И почему я не удивлена?

Тарак обхватил руками мою обнаженную попку, провел ладонями по округлостям бедер и нежно их раздвинул. С удовлетворенным урчанием скользнул руками по их внутренней поверхности.

Я опустила ноги и выпрямилась рядом с ним во весь рост. Он возвышался надо мной. И это при том, что мои ноги не касались дна. Его член прижимался ко мне, твердый и такой же настойчивый, как и его владелец.

Я парила в воде, а он использовал мою невесомость в своих интересах, исследуя изгибы моего тела.

— Мне пора идти, — прошептала я.

— Куда идти? — Он провел пальцем по нежной коже у входа во влагалище.

— Отсюда. От тебя. — Мой голос дрожал, пока он ласкал мои лепестки, посылая волны наслаждения по всему телу.

— Твое тело говорит обратное. — Он медленно развернул меня, удерживая за бедра, заставил обхватить его торс ногами. Тело его тела согревает меня, и внезапно вода уже не кажется такой холодной.

— С точки зрения анатомии, люди и кордолианцы не так уж сильно отличаются друг от друга. — Дьявольски соблазнительными руками он нежно раздвинул губки лона и скользнул пальцем глубоко внутрь, поглаживая нежные стеночки.

— А-ах, — я медленно судорожно выдохнула и посмотрела на него. Он настолько внешне отличается от людей. Я до сих пор не могу прийти в себя. Его кожа слегка мерцает в слабом свете звезд, а серые губы приоткрылись, обнажая острые клыки.

Настолько чуждый. Устрашающий. Суровый. Невозможный. Словно сошел со страниц одного из моих любовно-фантастических романов.

Такой дикий первобытный красавец.

Его глубокий красный взгляд полыхал от вожделения. И несмотря на опасения, я находила его неотразимым.

Хм, ох.

Я оказалась на распутье.

Понятия не имею, что ждет меня в будущем, но сейчас я ведь могу наслаждаться жизнью, верно? С тех пор как этот разъяренный мужчина ступил на Фортуна-Тау, моя жизнь вышла из-под контроля, и одно безумное событие следовало за другим.

Он был источником хаоса и в то же время единственной постоянной константой и сдержал каждое свое слово.

Могла ли я надеяться, что он вернет меня домой?

Когда он так ласкает меня, я больше ни в чем не уверена. Даже думать толком не могу. Он проводит пальцем по нежному бугорку клитора, лаская его с удовлетворенным урчанием.

— Даже здесь всё точно так же. — Он поглаживал клитор, вознося наслаждение на ступеньку выше.

Внутри меня нарастает восхитительное напряжение.

— Ох, — всхлипнула я, крепче обхватив торс Тарака, когда он усилил давление.

«Ты должна это делать, Эбби?»

Раздражающий, настойчивый голосок вырвался из глубин моего подсознания. И тень сомнения почти заглушила наслаждение. Я зажмурилась и решила не обращать на это внимания.

К черту.

Я в миллиардах световых лет от Земли, там, куда даже не ступала нога человека. Плаваю в бассейне, парящем над звездами, и лишь тонкий барьер отделяет нас от космоса. Я в невесомости, дезориентированная и не знала, что делать.

Все правила полетели к черту.

Здесь меня никто не знает. Никому нет до меня дела. Кроме этого мужчины. Который все ближе и ближе подводит меня к краю оргазма. Одним пальцем.

Черт! Просто он оказался невероятно хорош как в драке, так и в прелюдии.

Обычно такие мужчины не в моем вкусе. Но с другой стороны, я никогда раньше не встречала существа, подобного ему.

Я вскрикиваю, когда он беззвучно исчезает под водой, смотрю в темноту и ловлю ртом воздух. Я слегка разочарована от того, что он убрал пальцы, оставив мой клитор пульсировать от невыполненных обещаний. Он удерживает за бедра мое парящее, словно в невесомости, тело. Поверхность воды замерла, и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая только звуком моего участившегося дыхания.

Мое сердце бешено колотилось.

Напряжение становится почти невыносимым. Я отчаянно нуждаюсь в освобождении.

Он удерживал меня в подвешенном состоянии.

Он все взял под свой контроль. И я ничего не могла с этим поделать.

Что-то теплое заскользило между моих ног, и я вздрагиваю. Смотрю вниз и понимаю, что он целует меня там, облизывает ловким, уверенным языком. И очень длинным. Он намного длиннее человеческого.

Тарак прижимается губами к моим нежным лепесткам, кружит языком вокруг клитора. Жуткие клыки, которые я заметила ранее, не задели меня ни разу.

Я кричу, радуясь, что он под водой и не слышит, насколько мне всё это нравится. Запускаю пальцы в его короткие волосы, провожу пальцами по кончикам его ушей, ласкаю виски.

И что-то нащупываю там. Два выпирающих бугорка. Маленькие и твердые. Когда мои пальца соприкасаются с ними, он напрягается.

Я убрала руки, когда он сильнее начал посасывать сверхчувствительную плоть, и напряжение внутри меня снова возросло.

Ничего подобного я раньше не чувствовала.

Закидываю ноги ему на плечи, и он подхватывает меня под попку грубыми руками, скользя языком вперед и назад по моим складочкам, клитору, быстрее, сильнее, я зажмуриваюсь и вижу звезды.

С каждой лаской он всё ближе подталкивает меня к краю чистого блаженства.

От каждого моего движения вперед и назад, вода волнами расходится в разные стороны. Хрипло и прерывисто вздыхая, я тихо застонала от наслаждения в огромном пустом пространстве темной комнаты.

Мы словно парили в бесконечности.

Я задрожала от мощного, нарастающего во мне спиралью наслаждения, когда Тарак начал сильнее сосать клитор. Ещё немного, и удовольствие распускается во мне словно цветок.

Поначалу медленно. Тарак продолжил ласку.

А затем.

Словно цунами, прорвавшее плотину, безмерное наслаждение хлынуло через край, и я кончаю, жестко, быстро, сжимая Тарака ногами, крича, и мои стоны и всхлипы эхом разлетаются по пустой комнате.

Мы занимались любовью в бассейне, подвешенном над вселенной.

А меня, охваченную мощным оргазмом, укутал в своих объятиях этот невозможный, интригующий и бесящий меня мужчина. Пронзительное, мощное, яростное наслаждение пронзает мое тело, и я кричу в оргазме.

Вокруг нас тихо плещатся холодные и безмятежные воды бассейна.

Я открыла глаза, уставившись в темную бездну. Тарак медленно поднимается, не в силах оторвать руки от моего тела. А я, полностью удовлетворенная, медленно соскальзываю с него.

Как только он вынырнул на поверхность, я отстранилась под его воспламеняющим красным взглядом. Он замер, не говоря ни слова.

Я ожидала увидеть самодовольную усмешку, но он лишь выжидательно посмотрел на меня.

На ум приходят несколько язвительных замечаний, но на этот раз я молчу, не желая портить момент. Не откусила ли я больше, чем смогу проглотить.

Отступать слишком позно.

— Твоя очередь, — шепчу я, подавшись вперед и лениво его поглаживая. Обхватив ладонями его лицо, я внимательно наблюдаю за ним и провожу пальцами по странным бугоркам на его висках. Тарак выдохнул, когда я их обвела. Они действительно существуют; два небольших нароста прямо рядом с линией роста волос.

Кажется, они довольно чувствительные.

Мы встречаемся взглядами, и меня затягивает в его винно-темные глубины. Там отражалось какое-то облегчение, а его жесткие черты сглаживаются умиротворением.

Странный, непостижимый мужчина.

Я скольжу пальцами вниз по заостренным скулам к приоткрытым губам. В отличие от его жестких утонченных черт, они мягкие и чувственные. Не в силах воспротивиться соблазну, целую его. Его холодные губы, стоило мне раздвинуть их языком, тут же теплеют. Его язык сплетается с моим, и я пробую на вкус себя и пресную воду с бассейна.

Меня окатывает жаром снова и снова.

Провожу руками по обнаженной спине Тарака, лаская кончиками пальцев перекатывающиеся мускулы, неровные шрамы. Снова обхватываю его ногами, сжимаю бедра, наслаждаясь тем, как соединяются наши тела в воде.

Я целую его, наслаждаясь ощущениями, пробегаясь язычком по кончикам острых клыков.

Понятия не имею, для чего они нужны, но эта маленькая деталь очень заводит.

Он прижимается ко мне, и я обхватываю пальцами его член.

О боже.

Его оснащение впечатляет.

Я провожу ладонью по всей его длине. Нащупываю на кончике небольшие, чуть выпуклые гребни. Судорожно вздыхаю, представляя, как они будут ощущаться внутри меня.

Я сжимаю пальцами член, двигаю рукой взад и вперед, вызывая удовлетворенное рычание Тарака. Он притягивает меня ближе, сжимая сильными руками за талию. И медленно глубоко входит в меня, отчего я удовлетворенно стону.

Гребни у основания члена трутся об меня, об клитор, невероятно восхитительные ощущения, и когда начинаю покачивать бедрами взад и вперед, оргазм снова подступает.

Некоторое время Тарак позволяет мне трахать себя, зарывшись сильными пальцами в мои волосы и кряхтя от удовольствия. Я наслаждаюсь им глубоко внутри себя, теряюсь в этом ритме. И подчинилась инстинкту, трахая Тарака, глубже и быстрее.

Внезапно он берет инициативу на себя, поменяв наши роли, отталкивается ногами от дна бассейна, и мы поплыли. Он ныряет под воду, увлекая меня за собой, притягивает к себе.

Я не могу ни вздохнуть, ни вымолвить хоть слово.

Погружаюсь под воду.

Он трахает меня, обхватив руками мою попку, толкаясь бедрами все сильнее и сильнее, а я словно нахожусь в тихом, чудесном мире, окруженном галактикой.

Вода холодная, но Тарак такой теплый.

Наши тела движутся в унисон. Я задыхаюсь, но мне все равно. Это потрясающе.

Тарак жестко и глубоко трахает меня под водой, снова доводя до оргазма, и на этот раз, прижав меня к себе, достигает кульминации вместе со мной. Мы вместе укрыты во тьме, словно завернуты в холодный бездонный кокон. Вздрогнули одновременно от оргазма, я закричала, голос исказился водой, и бледные пузырьки воздуха взметнулись вверх на поверхность.

После он прижимает меня к себе, кругом тихо и спокойно, но его сердце под моими пальцами гулко стучит, говоря мне, что он настоящий, живой.

Он может и не человек, но определенно живой и дышащий мужчина со своими потребностями.

Я наслаждаюсь отголосками оргазма, прижимая Тарака к себе до тех пор, пока не смогла больше терпеть, мои легкие едва не взрываются от недостатка кислорода.

Увлекая его за собой, поспешно всплываю на поверхность, с жадностью вдыхая сладкий воздух.

Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, осознавая, что между нами произошло нечто непредвиденное.

Затем он разворачивается и, не говоря ни слова, вылезает из бассейна, вода стекает по его великолепному телу, подчеркивая рельефные мускулы.

Я почти ожидаю, что Тарак оставит меня здесь, но он протягивает мне руку. Вкладываю свою ладошку в его большую ладонь, и он вытаскивает меня из воды одним легким движением.

На свое благо он слишком силен.

Моя кожа мгновенно покрывается мурашками от холодного воздуха.

Я в панике осматриваюсь, ища взглядом злополучную занавеску, но та, вероятно, куда-то уплыла или утонула. Её нигде не видно.

Тарак что-то поднимает с пола.

Свой аккуратно сложенный китель.

Откуда, во всей этой кутерьме, у него взялось время так аккуратно сложить китель?

— Вы, люди, похоже плохо переносите низкие температуры, — замечает он, набросив китель мне на плечи. Ткань плотная и мягкая, пропахшая им. И после пребывания в бассейне ощущается невероятно хорошо. Я так долго пробыла в воде, что мои пальцы сморщились, как чернослив. Он застегивает спереди большие блестящие черные пуговицы. Слишком длинные рукава полностью закрывают руки, а сам китель скрывает меня примерно до середины бедра. Сзади длинные полы прикрывают колени.

Я выгляжу в нем нелепо, но ощущаю себя восхитительно. Тепло. Интимно.

А генерал по-прежнему абсолютно обнаженный.

— Хм, спасибо. — Я обхватываю себя руками, с комфортом завернувшись в свой маленький кокон, мне все равно, что это слишком огромный имперский военный китель.

Тарак перекидывает штаны через плечо и жестом приглашает меня следовать за ним.

— Пойдем. Теперь мы можем вернуться в мои апартаменты. — Он окидывает меня пронзительным взглядом. — Где ты и должна была оставаться. Всего этого можно было бы избежать.

— Даже последнюю часть? — Я просто дразню Тарака, а он смотрит на меня с окаменевшим лицом. Закатываю глаза. — Ты мог бы предупредить меня о безумных ученых. Возможно, если бы ты как следует все объяснил, я бы не вышла из твоих апартаментов. — Не могу отвести взгляда от его блестящего обнаженного тела. Слишком отвлекает. — И генерал?

Он приподнимает бледную бровь.

Указываю на его штаны.

— А ты не собираешься… хм… их надеть?

— Зачем? — Кажется, он действительно не понимает. — Мое тело тебя чем-то оскорбляет? Даже после того, как мы только что спаривались?

— Нет, — качаю головой. На самом деле совсем наоборот. — Неважно, — вздыхаю я. — Если когда-нибудь ты решишь посетить Землю, напомни мне сначала обсудить с тобой некоторые культурные нормы поведения.

По крайней мере, мне открылся прекрасный вид на его упругую подтянутую задницу, пока я шла за ним в его апартаменты, во что, черт возьми, я ввязалась.

Тарак

Эта маленькая женщина молчит всю обратную дорогу. Она молча следует за мной — не обидел ли я её. Мы проходим через общую комнату отдыха, где сейчас отдыхают несколько моих солдат, едят, играют или смотрят имперские новости по большому голоэкрану.

Некоторые изумленно смотрят на нас, но видя меня, быстро отворачиваются.

Конечно, они будут шушукаться между собой. Но они знают, лучше не вторгаться в мою личную жизнь. В любом случае, Высший совет уже знает о моем проступке. Меркел побежит к ним, вереща словно раненная личинка ксарджеков к своей королеве. Но мои солдаты никогда не выдадут меня знати.

Ничего необычного нет в том, чтобы в свободное время трахать женщину. Но вот то, что она окажется человеком — это неожиданно. Некоторые из них, вероятно, даже не знают, кто такие люди.

Как их лидер, я должен подавать пример и исполнять приказы Высшего совета, запрещающие межвидовые браки. Но мне уже всё равно. Я знаю, мои солдаты тайком создают отношения с инопланетянами.

Кордолианских женщин осталось так мало, что у мужчин нет выбора, кроме как искать удовольствия и общения на стороне, вне своей расы.

Однако, я никогда не задумывался, что от другого вида можно иметь потомство. Эта человеческая женщина настоящее сокровище. А её тело — источник глубокого, ничем не сдерживаемого наслаждения.

Такая отзывчивая. Казалось, она наслаждалась спариванием так же, как и я.

Но я ничего не знаю о человеческих брачных ритуалах. Не знаю, чего она ожидает от меня. Достаточно ли я её удовлетворил? Оказался ли я пригодным?

Когда мы подходим к дверям в мои апартаменты, квалум тут же открывается. Меня неожиданно осеняет, и я оборачиваюсь:

— Как тебе удалось открыть дверь?

Она моргнула, кажется, не понимая.

— Я правда не знаю. Я по глупости пыталась открыть её и сорвала кусок ногтя. — Она показывает мне палец с частично оторванным ногтем, под которым виднелась окровавленная розовая плоть. — И каким-то образом дверь тут же раскрылась.

— У тебя текла кровь?

— Слегка. Только капелька.

— Ах. — Должно быть, для активации двери в её крови оказалось достаточно моего биологического материала.

— Что значит «ах»? Не мог бы ты объяснить подробнее? Никогда ещё не встречала такого скрытного парня.

Я молчу, а она так забавно закатывает глаза. Похоже, это человеческое выражение разочарования. Не должна она догадаться, что введенные ей наниты от меня. Она получила мою кровь, и по законам кордолианцев между нами образовались кровные узы. Не думаю, что она хорошо воспримет эти новости, не после того, через что прошла по вине этого идиота Миркеля.