Вокруг света под водой (сборник)

Я объявляю экипажу цель похода

Итак, начался первый этап нашего похода. «Тритону» предстояло пройти первые 3250 миль до редко посещаемого островка, расположенного почти на экваторе, в нескольких стах миль от берегов Бразилии.

В Вашингтоне было решено, что наше кругосветное плавание должно начаться и закончиться у пункта, который можно сфотографировать. Наиболее подходящим местом был маленький островок в средней части Атлантики, в пятидесяти милях от экватора, обозначенный на морских картах как остров Сан-Педро и скала Сент-Пол. Мы решили, что здесь мы завершим наш путь вокруг земли. Мы надеялись пройти весь путь, как и следует подводной лодке, под водой и приготовились сфотографировать скалы этого острова через перископ в подводном положении.

Утром 17 февраля перед рассветом мы подвсплыли на перископную глубину, для того чтобы проверить через перископ свое место по утренним звездам и провентилировать лодку. Необходимость делать это замедляла продвижение «Тритона» вперед значительно больше, чем может показаться на первый взгляд. Если бы наш корабль шел с максимальной скоростью, какую он мог развить, то поднятый перископ был бы серьезно поврежден, а возможно, совсем срезан у основания силой сопротивления воды. К тому же, прежде чем всплыть на перископную глубину, надо было уменьшить скорость хода и тщательно прослушать, нет ли поблизости надводных кораблей. Весь этот процесс — уменьшение скорости хода, изменение курса для прослушивания шумов на различных курсовых углах и на различных глубинах, всплытие и затем движение малой скоростью хода на перископной глубине — требовал много времени. Естественно, что время пребывания на перископной глубине мы старались использовать как можно целесообразнее. Во время всплытия много не сделаешь, но, находясь на перископной глубине, кроме астрономических наблюдений мы могли поднять нашу вентиляционную трубу и освежить воздух в помещениях (сберегая этим драгоценный запас кислорода). Одновременно мы старались принять по радио последние известия и записать их на магнитофон, чтобы позднее познакомить с ними весь экипаж. Поскольку давление воды на малых глубинах уменьшается, нам в это время было легче избавиться от мусора и продуть содержимое сточных цистерн санитарных узлов.

В это утро мы испытали приспособление к одному из наших перископов, которое было недавно разработано фирмой, производящей перископы. При помощи этого устройства можно было производить астрономические наблюдения с такой же точностью, с какой они производятся при помощи надежного секстана.

«Тритон» еще не был оснащен двумя новейшими приборами для длительного подводного плавания — действительно эффективными установками для получения кислорода из морской воды и гироскопическими приборами для надежного определения места корабля без астрономических наблюдений. Мы знали, что велись усиленные работы по созданию надежного и безопасного генератора кислорода с целью оснащения им подводных лодок и что экспериментальные экземпляры, предназначенные для подводных лодок, вооруженных ракетами «Поларис», уже были в производстве. Все остальные подводные лодки имеют запас кислорода в сжатом виде в больших стальных баллонах. Поскольку строительство «Тритона» было закончено до появления генераторов кислорода, мы имели на борту дополнительный запас больших «кислородных свечей», подобных тем, которые применяются горняками в глубоких шахтах. При сжигании эти свечи, состоящие из солей натрия, бария и железа, выделяют большое количество тепла, немного дыма и очень много кислорода сверх того количества, которое необходимо для их собственного горения. Сжигать их нужно в так называемых «кислородных печах», так как свечи эти небезопасны.

Что же касается навигационной гироскопической системы, то у нас на борту стоял экспериментальный комплект аппаратуры, которая называлась «корабельная инерциальная навигационная система». При помощи гироскопов высокой точности аппаратура учитывает силы, образующиеся в результате вращения земли. Эта система автоматически высчитывает широту и долготу точки, в которой находится корабль, и показывает их на циферблатах, находящихся на передней стенке прибора. Подобные электронно-вычислительные системы используются в баллистических ракетах, и два таких прибора, «позаимствованные» у ракет, были установлены на борту «Наутилуса» и «Скейта», когда они совершали арктические плавания. Одной из задач нашего похода была тщательная проверка работы инерциальной навигационной системы путем постоянного сравнения выдаваемых ею координат с действительным местоположением корабля, определяемым наиболее точными способами обсервации. Когда инерциальная навигационная система будет окончательно отработана, штурман будет определять место корабля по звездам лишь изредка — для контроля, и еще для того, чтобы не забыть древнего и романтического искусства мореплавания. В один прекрасный день эта система сделает ненужной такую уважаемую профессию, как штурман дальнего плавания.

После вентилирования помещений «Тритона» в течение часа мы опустили перископы, закрыли воздухоприемные вентиляционные клапаны и снова ушли на глубину. На «Тритоне» есть внутренний вентиляционный клапан, который служит запасным на случай, если выйдет из строя наружный клапан, открываемый и закрываемый гидравлическим путем. Этот клапан расположен как раз около каюты командира и должен закрываться после погружения лодки вахтенным вестовым. Но, несмотря на исключительную физическую силу старшего вестового Грина, он не мог закрыть этот клапан. Когда я пришел сюда из рубки, то увидел, как он, кряхтя и напрягаясь изо всех сил, давит на длинные рукоятки механизма, приводящего в движение клапан. Перед тем как нам уйти на глубину, на лодке была проверена надежность закрытия всех наружных клапанов, приводимых в действие гидравликой и электромоторами. Таким образом, опасность затопления нам не грозила; тем не менее этот важный клапан нужно было закрыть, а мы не могли этого сделать, несмотря на все наши усилия.

Около моей каюты на «Тритоне» была большая тяжелая стальная плита, которую можно было снимать для проверки воздухоприемных трубопроводов. Эта операция заняла несколько часов; матросы работали в таких стесненных условиях, что едва могли двигать гаечным ключом. Но в конце концов плиту удалось снять, и мы нашли раздавленный ржавый электрический фонарь, застрявший в гнезде приемного клапана. Раздавленный корпус фонаря свидетельствовал о силе бицепсов Грина. Видимо, какой-то рабочий по небрежности забыл его здесь несколько месяцев тому назад.

Незадолго до полудня в мою каюту вошел старший помощник Адамс и, старательно закрыв за собой дверь, спросил:

— Командир, когда вы думаете объявить о нашем походе?

— Думаю, что завтра, — ответил я, — а зачем спешить?

— Вся команда в напряженном ожидании, сэр, — доложил Адамс. — Все знают, что мы прошли Нантакет и давным-давно должны были бы повернуть на северо-восток, если действительно направляемся в Северную Атлантику. А мы продолжаем идти прежним курсом, это порождает различные предположения, и многие считают, что здесь что-то кроется.

Выждав несколько секунд, Адамс продолжал:

— Есть какая-нибудь особая причина, чтобы не сообщать команде о цели похода сейчас?

— Осталась единственная причина, — ответил я. — Если что-нибудь случится и мы должны будем повернуть обратно, то я не хотел бы, чтобы по возвращении в базу в ней пошли разговоры о нашем походе.

Адамс кивнул в знак согласия.

— Я понимаю, сэр, но ведь то, что прервет наш поход, может произойти в любое время. Команда все равно знает, что здесь что-то не то, поэтому появляются различные кривотолки и догадки.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказал я. — Пока мы еще располагаем резервом времени. И если нам придется вернуться для устранения неисправности, мы сможем нагнать это время в пути и все-таки закончить поход в назначенный срок.

Я почувствовал, что не очень-то убедил Адамса в крайней необходимости возвращения из похода в назначенный срок. Он был моей правой рукой, но я не мог сказать ему об обстоятельстве, на которое мне намекнули в Пентагоне и которое, я знал, изменило бы его мнение.

Напряжение чувствовалось и среди офицеров. Я ощутил его сразу же, как только мы с Адамсом пришли на завтрак. В кают-компании мы старательно избегали разговоров на эту тему, но, по мере того как день подходил к концу, мне становилось ясно, что, принимая во внимание настроение людей, следует проинформировать личный состав раньше, чем я первоначально намеревался. Поскольку это был первый день похода после исключительно тяжелого периода подготовки, Адамс не запланировал занятий. Возможно, это было ошибкой, так как у каждого оказалось больше свободного времени для размышлений о характере похода «Тритона».

Было около четырех часов вечера, когда я окончательно решил, что ничего не достигаю тем, что откладываю сообщение о цели нашего похода. Легче всего такое объявление можно было сделать через микрофон общекорабельной трансляции в центральном посту.

Казалось, все замерло, когда я громким голосом многозначительно произнес:

— Прошу общего внимания!.. Матросы и старшины, — продолжал я, — я знаю, что вы все ожидаете узнать, какова цель нашего похода и почему мы все еще продолжаем идти на юго-восток. Я знаю также, что вы, возможно, догадываетесь, почему мы должны были скрывать истинные задачи нашего похода до тех пор, пока не отошли далеко в океан. Теперь наконец я могу объявить вам, что мы идем в такой поход, о котором подводники мечтали с тех пор, как стало возможным совершить его. Нам поставлена задача обойти вокруг земного шара без захода в порты. Мы должны совершить этот переход, находясь все время в подводном положении!

Во всех отсеках корабля стояла абсолютная тишина. Если кто-нибудь уронил бы в этот момент гаечный ключ, то это прозвучало бы как взрыв глубинной бомбы.

Я говорил о значении нашего плавания, о том, как велика честь для каждого из нас принять участие в таком походе.

В заключение я сказал:

— Благодарю вас за работу, которая уже проделана, и за ту предстоящую работу, которую, я знаю, каждый из вас выполнит наилучшим образом.

С минуту стояла тишина. Я почувствовал, что каждый как-то подтянулся, посматривая исподтишка на стоящих рядом товарищей, чтобы убедиться, что и они испытывают в этот момент то же самое.