Волк 10: Лихие 90-е

Глава 4

Встреча была назначена на девять вечера в летнем кафе «Анюта» напротив рынка. Кстати, в том самом месте, где в прошлом году Студент нарвался на киллеров-гастролёров и получил удар ножом, а я его отвёз в больницу.

Пришлось мне попрощаться с Тамарой с обещанием, что обязательно заеду за ней, как всё закончится. Это обычное кафе, а не дорогой ресторан, поэтому вечером здесь сидела в основном молодёжь, хотя и братков хватало. Пивзаводские в спортивных костюмах сидели кучей у входа, веселились, курили, пили пиво и заглядывались на девушек, но до конфликтов не доходило, место приличное.

Раньше кафе держали рыночные под руководством Луки, потом его начал крышевать пивзавод, потом снова рынок, в этот раз от имени Мишани, потом за охрану стали платить нам. А с нами в городе мало кто рисковал связываться, даже самые отбитые на всю голову отморозки держались от этого места подальше. Охранник всегда сидел в зале или был поблизости.

На улице ещё было светло (в наших краях в это время года темнеет очень поздно, только к полуночи), но свет на террасе уже горел. На всю катушку играла музыка, и мы слышали её ещё, когда только подъезжали к входу.

— Всяко разно, это не заразно! — доносилось из больших колонок, установленных снаружи.

Почти все столы заняты, но за столиком в углу было просторно. Там сидел всего один человек, и никто к нему не подсаживался.

— Не, доллар всегда дорожает, — тем временем спорил Антонов. — Но чё-то я не верю, что он так резко скакнёт вверх, как ты с Волком думаешь.

— По ящику говорят, кризис, — Женя, сидящий за рулём БМВ, пожал плечами. — Нефть там, типа, дешевеет, в Азии какая-то хрень происходит. Ну ничего…

Он остановил машину возле крыльца. Антонов вышел, я задержался, проверяя, не выпадет ли ПСМ, когда буду вставать. Женя повернулся ко мне и посмотрел с хитрым видом.

— Как ты говорил, Волк, ещё лет десять продержаться, и скупим всех этих бетховенов нахрен?

— Типа того, Женя. Типа того.

Следом за БМВ приехал Шевроле с нашими парнями. Взгляды всех сидящих в кафе приковались к нам. В городе нас знали в лицо, и окружающим стало интересно, с кем это мы будем говорить. У самого Ахмеда с собой было мало охраны, всего два человека в тёмных очках, стоящих в сторонке и тихо переговаривающихся друг с другом. Один держал в руках чемоданчик с замком.

Сам Ахмед поднялся нам навстречу. Это тот самый Ахмед Дженготов, которого я видел в Питере. Тогда он хотел с помощью своего знакомого чекиста, подполковника Григорьева, вытащить нас из лап генерала Горностаева, но я справился и без их помощи. А уже потом я выяснил, что этот Ахмед связан с Платоновым.

Раз он приехал сюда, это значит, что Платонов обратил внимание на комбинат. И пусть этот олигарх нефтяник, а не металлург, деньги не пахнут, и он наверняка в курсе про инвестиции.

Мы приблизились друг к другу. Ахмед с недоумением смотрел на меня, но быстро успокоился и сделал вид, будто так и надо, и он меня ждал.

— Ну а ты, ты-ты кинула, ты, — играла следующая песня на всю катушку, а все посетители уставились на нас.

— Какие люди, — сказал я. — Заехал к нам в город, Ахмед, и даже не предупредил. А то бы встретили.

— Я частное лицо, — сказал Ахмед с лёгким кавказским акцентом. На его лице появилась вежливая улыбка. — Могу ехать куда хочу. Я здесь по рабочим вопросам.

— Вопросы, связанные с комбинатом? Здесь больше ничего такого нет, хотя, — я сделал паузу. — Через здешнюю станцию проходят составы с нефтью, но вряд ли Платонов отправил тебя смотреть, не сливают ли здесь что-нибудь. Саму нефть не сливают, если что, зато сливают дизтопливо с тепловозов.

— Буду знать, — сказал он и с неудовольствием посмотрел на Антонова. Не нравится, что тот позвал меня.

— Зато можно недорого заправиться, — вставил Антонов с едкой усмешкой. — Вечером, как стемнеет, подъезжаешь к депо, и тебе зальют полный бак соляры всего за 5 баксов.

— Уже нашёл подходы, Юра? — спросил я.

— А чё мне, бабки лишние? Хотя если у тебя бензин, то да, плохо, вот бензина там нет. А вот если бы у меня был Мерседес, — он развёл руками. — Ладно, я ещё не теряю надежды, — Антонов усмехнулся.

— Можно многое устроить, — сказал Ахмед.

— Не-не-не, знаю я вас. Жадные вы, даже обычную девятку не подарите.

— Поговорим? — я показал на стол. — Потому что все дела с комбинатом на этой территории идут через меня. Особенно с посторонними.

— Поговорим. Признаться честно, вообще-то, я хотел встречи с директором Антоновым, а с вами, Максим Михайлович, собирался увидеться завтра. Но раз уж и вы здесь, так тому и быть.

Он вернулся за своё место, мы сели напротив него. Стол пустой, если не считать солонки, стаканчика с зубочистками и заламинированного, чтобы не залили, меню. Женя встал в стороне, скрестив руки, и пристально уставился на охранников гостя.

— А я тут думал, — Антонов взял меню и начал его изучать. — Ты мне позвонил, забил стрелку, а тут раз, и Макс Волк идёт. Ну, раз он глава службы безопасности, то и позвал его. Думаю, ему интересно будет, чего вы такого предложить мне хотите…

— Вот именно, — я кивнул. — Так и что здесь нужно Платонову?

— Я бы не стал упоминать его имя в нашем деле…

Ахмед положил руки на стол. В правой он держал новенький Сименс, достаточно небольшой на фоне здоровенных мобил, которые все таскали в это время. На левой руке у него были часы с браслетом золотого цвета, хотя это, скорее всего, и есть золото, как и запонки на рубашке.

Повезло ему, что он выбрал эту точку, а то на другой бы такая роскошь кому-нибудь приглянулась. Тогда не помогла бы и его охрана, и их оружие, и даже знакомство с Платоновым. Платонова в городе не знают.

— … Иван Сергеевич — человек занятой, у него много работы и много встреч с самыми влиятельными людьми страны. Поэтому по местам езжу я.

— Ну так что здесь нужно? На нашем месте?

— Скажем так, хочу помочь с одной возможной в ближайшем будущем проблемой, — он посмотрел на экран телефона и убрал его в карман. — Я в курсе того, сколько людей пытались отобрать комбинат, и ещё даже до того, как он открылся. И с этим…

— И вы в курсе, что стало с этими людьми?

— Знаю, что никто из них не отделался легко. Но время идёт, ставки растут, и рано или поздно комбинатом заинтересуется кто-то из серьёзных политиков или бизнесменов. Или ещё кое-кто, один очень неприятный в общении человек. И очень опасный.

— И кто это?

— Генерал Кравцов. Он временно исполняет обязанности руководителя экономической контрразведки ФСБ, пока его руководитель пытается стать новым директором этой службы. И вот с Кравцовым мы могли бы помочь.

— Ещё один генерал. Сейчас 90-е, — я наклонился вперёд. — Никто не застрахован, рискуют все. И чем больший кусок кто-то хочет откусить, тем раньше у него начинаются проблемы. Исключений нет, достаться может любому. Да и уверен, что директором будет другой человек. Так зачем мне ваша крыша?

— Это не крыша, это партнёрство, — ответил Ахмед. — Я сегодня хотел обсудить партнёрство на местах с господином Антоновым, партнёрство в области безопасности с вами, и деловое партнёрство с Вишневскими, когда бы решил все остальные вопросы.

— То есть, купил бы нас, а потом бы поставил Вишневских перед фактом?

— Нет, всё не так. Давайте мы встретимся с вами завтра, Максим Михайлович. У меня будет кое-что, что вас убедит, потому что я вижу, что вы для комбината — ключевой сотрудник, и ваше мнение учитывается.

— А я чё? — Антонов хмыкнул. — Не директор, а какой-то *** с горы? Со мной-то чего хотел поговорить?

— Посмотри контракты, которые я принёс, — с неохотой произнёс Ахмед. — Сырьё добывается в карьере, у вас есть планы открыть цементный завод на этой базе, вот мы бы и хотели заранее всё это обговорить. Вот наше предложение, — он протянул руку, и охранник передал ему кожаную папочку. — Завтра позвоню. До свидания.

Он поднялся и пошёл к выходу. Значит, решили подойти с этой стороны, запугивают меня высокопоставленным чекистом, говоря, что справятся с ним сами. Это не значит, что чекист не полезет, но и эти не подарок.

В таких случаях могли предложить защиту, предложить подкупить или попробовать завалить. Но меня подкупить никто не пытался, сразу угрожали или посылали киллеров, думая, что так дешевле.

Но всё равно надо обдумать ситуацию, потому что риски возрастают. Со своей властью и деньгами Платонов легко может нас раздавить, если займётся делом всерьёз. Значит, эту задачу ему облегчать нельзя.

— Странно, — сказал Антонов, листая бумаги прямо в зале, не обращая внимания на музыку. — Такое могли и факсом прислать, обычный контракт.

— Значит, он хотел тебе что-то предложить наедине, но раз я пришёл, то он решил не рисковать.

— Угу. Почву пробивает, стоит связываться или нет.

— Прощупывает. Но раз уж так далеко явился, то решил, что стоит. И сразу предложил отвадить от нас генерала. А этого генерала простым компроматом не взять…

Это наша территория, но случиться может всякое. Я приставил дополнительную охрану Антонову на всякий случай. Больше для того, чтобы следили, если Ахмед вдруг решит подойти к директору ещё раз.

Сам тоже буду брать с собой кого-нибудь, а то такие люди отказов не принимают. Выслушают вежливо, а потом ещё отправят спеца, чтобы окончательно закрыть вопрос. Сам-то Ахмед — посланник, но тот, кто его послал, способен на многое.

Не факт, что так и будет, потому что со мной хотят поговорить и завтра, но я уже давно понял, что лучше перебдеть. Поэтому занимаюсь своей работой и всё ещё живой, с тех самых пор, как снова оказался в эти времена.

Уже в машине, когда мы высадили Антонова у его дома, я позвонил и отправил людей проследить за Белоглазовым, а то пока он в городе, Ахмед может приехать к нему с каким-нибудь щедрым предложением. И кто знает, вдруг договорятся?

Но Белоглазов позвонил мне сам уже через несколько минут.

— Максим, — услышал я его усталый голос. — Ко мне приезжал некий Дженготов, хотел что-то предложить.

— Встречался с ним?

— Нет, договорились на завтра. Какой-то он мутный. А это тот самый, про которого Паха тогда пробивал? Подручный Платонова?

— Возможно. Надо будет обсудить, — я посмотрел на часы. — С утра заеду в Краснозаводск, поговорим там. И с Вишневскими тоже.

Павла Андреевича в Новозаводске не было, он остался в Питере. Зато Белоглазов заподозрил неладное и предупредил. Это хорошо, не хватало нам ещё предателя на самом верху.

Раздался ещё звонок, определился номер служебной мобилы, которая всегда была на пульте охраны.

— Макс, — я едва узнал голос Васи Рудского, было много помех. — Подъедь, пожалуйста, на стрельбище к нам. Тут гости к тебе заявились.

— Понял, буду.

Тир мы открыли в середине мая сразу после праздников. Вася Рудской давно хотел сделать у нас учебный центр, и мы немало в него вложились. Это окупалось, осталось ещё немного бумажной волокиты, и нам больше не придётся тратиться на командировки стажёров в другие города, обучим всех сами.

Ну а главная гордость центра — свой собственный тир. Там не было стволов, хотя мы уже подали документы в ОВД, поэтому для тренировок мы приезжали со своим служебным оружием.

Крытый, тёплый, и с хорошей звукоизоляцией, что может быть лучше. Мы даже собирались поставить электрическую мишенную установку, чтобы мишени сами отъезжали и поднимались.

Казалось бы, зачем тратить такие деньги для чоповцев, большинство из которых никогда не вытащит ИЖ из кобуры, но мы не жалели средств на обучение. Когда всё выгорит, в том числе с комбинатом и остальным, потребуется обучение не только для охранников, но и для более серьёзных специалистов. Такое мы уже можем начать хоть завтра.

Рядом с тиром стояла чёрная Тойота «Марковник», рядом с ней курил водитель в чёрном костюме, который со мной поздоровался. Лицо знакомое, но я не помнил, где его видел.

— Чекисты? — шёпотом спросил Женя. — А чё они без мигалок?

— У нас и пробок нет, мигалки не нужны.

Едва открыл дверь, как услышал хлопки из дальнего помещения.

— Поздновато для обучения, — сказал я. — И зачем ты их пустил?

— Так твои друзья приехали, всех знаю, — Вася Рудской, сидевший на диванчике у входа, кивнул в сторону тира. — А таких не пустишь, устроят проблем по самое не балуй. Ну хоть патроны свои взяли, а то бы мне Коваль всю кровь выпил, если бы я у него попросил.

— А ты потому что половину потеряешь, Васян, — отозвался Женя. — Знаю я тебя.

Я прошёл внутрь. Свет на крайней левой дорожке включён, сильно пахло порохом. На позиции для стрельбы стояли два человека, один из них целился в мишень из большого пистолета.

— С АПС стреляют, — узнал оружие Женя.

Хоть АПС и позволял автоматическую стрельбу, сегодня из него стреляли одиночными. Когда мы зашли, стрелок покосился на нас и разрядил пистолет, а второй чуть прихрамывая пошёл к нам.

— Салют частной охране! — Ремезов пожал руку мне и Жене и представил своего спутника: — Капитан Алексей Парыгин, сегодня ездит со мной. Надёжный, как автомат Калашникова, обращайся, если что.

Высокий, темноволосый парень, стрелявший из Стечкина, кивнул в знак приветствия. Лицо знакомое, я видел его в одной команде с покойным Латыповым.

— Хороший тир ты себя отгрохал, Макс, — сказал Ремезов. — Хоть в аренду бери для нашей подготовки.

— А тебе патроны потом не надо списывать? — я кивнул на гильзы, лежащие на полу. — Или у вас попроще с этим?

— Тоже дурдом, но договориться можно. Хотел с тобой поболтать, чтобы никто посторонний не знал, а тут спокойно, и не подслушают, — Ремезов кивнул на капитана. — Покури пока, Лёш.

— Никто посторонний из ваших? — уточнил я. — Поэтому на личной тачке приехали?

— Много вопросов, Макс, как и всегда. Вроде того, да. Хотел с тобой поговорить, а то ты двоих наших запутал, а они ко мне пришли. Вернее, прилетели с другого конца страны. Вот и хочу тебя предупредить, а заодно попросить кое-чего. Ща, отойдём. Мы на границу с Китаем сегодня ездили, на обратном пути к тебе завернули, раз уж ты прилетел.

Мы вышли из зала, выключив свет за собой. В подвале у нас было подходящее помещение под будущую оружейную комнату, туда и спустились вдвоём, Женя тоже пошёл покурить.

— Ко мне вчера приезжали двое питерских коллег, — начал Ремезов, присев на деревянный стол, стоящий у стены. — Которые с тобой там познакомились. Под большим впечатлением остались. Ты их уболтал, оказывается. Хотя вот этому я не удивился.

— А кто их послал? — я подошёл к несобранному до конца оружейному шкафу и постучал по холодной стальной дверце. — Потому что они были недовольные. И они знали о нашем с тобой разговоре, сразу назвали фамилию.

— Неприятная утечка, и об этом надо будет поговорить тоже. А отправил их человек генерала Кравцова, слышал о таком?

— И не раз. Однофамилец одного питерского бандита, а все думали, что он родственник. А ещё про него говорили, что он, якобы, хочет заняться нашим комбинатом. Но, может, врали, чтобы запугать меня или запутать. И кто он?

Ремезов похлопал себя по карманам пиджака, разыскивая сигареты, но когда не нашёл, махнул рукой.

— Про его руководителя думают, что это он будет нашим новым директором. Кандидат номер один, и у него есть друзья на Старой Площади, она же Администрация Президента. Некоторые даже думают, — он посмотрел на меня. — Что это вопрос уже решённый, но Кравцов присматривается к остальным претендентам и старается исключить их из игры, чтобы выслужиться. Вот и дошло до него, что мы здесь и кое-кто там, в Питере и в Москве, поддерживаем другого человека.

— И он решил найти, откуда это пошло?

— Что-то вроде.

— Как он вообще на меня вышел?

— Один из наших товарищей переметнулся к нему, вот Кравцов и отправил их к тебе. А я о тебе упоминал, но без конкретики и без лишних подробностей, и без того базара про Олимпиаду и прочее. Только факты. А они уже сами сделали выводы и послали к тебе разбираться.

— Скорее всего, — я ненадолго замолчал, обдумав мысль. — Скорее всего, просто захотели проверить, насколько это вообще возможно, откуда я это знаю и могу ли я быть прав. Вот и отправил тех двоих.

— А те двое сделали свои выводы, — сказал Серёга. — В котелке-то у них варит, решили выбрать нас. Наплели руководству, что ты ничего особенного и не знаешь, и вообще не при делах, просто брякнул наугад. Он поверил, что это не от тебя идёт. Ну а от Кравцова к нам тоже переходят многие. Знаешь, для постороннего многого сказать не могу, но ставки уже сделаны, и назад дороги больше нет.

— И это верные ставки.

— Но ещё есть сомневающиеся, — пробурчал он, задумчиво взглянув на потолок. — Я-то тебя знаю, что зря такое не говоришь, но есть те, кто ещё думает… В общем, идёт борьба, но её пока никто не видит. Я приехал, вот чтобы ты в курсе был, предупредил. Хотя ты и так осторожный, но раз утечка с нашей стороны, тебе это знать надо.

— А генерал Кравцов может из-за этого наехать на комбинат? — я отошёл в сторону и сел на китайский пластиковый стул, стоящий в углу.

— Не думаю. Хотя если он решит, что я вас крышую, то может, про меня-то он знает. Но он далеко, а мы ещё посмотрим насчёт остального. В общем, пока мало вводных, и я тебя прикрою в случае чего. А кто тебе про него сказал?

Я вкратце поведал ему о моей сегодняшней встрече с Ахмедом, добавив, что выяснил про него в Питере, и Ремезов задумался.

— Хм-м-м, — протянул Серёга, потирая затылок. — Сюда часто люди Платонова стали заглядывать. И говоришь, предлагает помощь против генерала?

— Мне эту помощь кто только не предлагал. Но суть всегда одна — пусти нас к себе, а мы там сами со всем справимся. Ну а потом спросят, мол, зачем ты нам нужен? Ну а при отказе, сам понимаешь, к нам в солнечное Забайкалье летит очередной киллер. Или устраивают интриги здесь, на месте.

— Вот только знаешь, Макс, самое интересное в том, что они же кореша, что Платонов, что Кравцов, — сказал Ремезов. — По одним баням и саунам парятся, да в одних ресторанах бухают. И я слышал, что Кравцов ему помогает по дружбе со всякими делами. Вот так-то.

— Ого, серьёзное дело. Особенно бани и сауны.

— И оба суеверные, — он усмехнулся и закашлялся. — Ща, погоди, там газетка была. Пошли уже на воздух, курить хочу, не могу, а сигареты в машине.

Ремезов поднялся первым. В бардачке машины, на которой они приехали, лежала газета. Пока Ремезов хрипло кашлял от курева, я начал листать шуршащие листы, а Женя светил мне фонариком, ведь уже стало темно.

Дул ветер, мешая читать, но я быстро нашёл нужное. В середине газеты было интервью Платонова о его планах, достижениях, нефтяном бизнесе и прогнозах на будущее. Причём прогнозы он строить умел, потому что писал, что вскоре цены на нефть могут обвалиться ещё сильнее, но в следующее десятилетие сильно скакнут вверх. И даже упомянул, что американцы, скорее всего, рано или поздно вторгнутся в Ирак свергать Саддама Хуссейна, что тоже вызовет рост цен.

Но последнее своё утверждение он сам подставил под сомнение, сказав, что это вряд ли сбудется, и начал говорить про предсказанный в Библии конец света в 1999, и что всем надо к этому готовиться, переезжать в леса и готовить убежища.

Про календарь Майя и 2012 год лучше ему не рассказывать.

— Он так не шутит? — спросил я, закрывая шуршащие листы.

— А кто его знает? — Ремезов вышвырнул газету в урну рядом со входом. — Но и он, и Кравцов постоянно говорят, что вот, в конце следующего года потрясения, очищение, и тому подобное. Кравцов вообще кадр, скажу тебе.

Мы отошли в сторону. Уже совсем стемнело, видно только свет в окнах ближайшего дома и огоньки сигарет курящих у машины людей.

— Когда был Советский Союз, он всем кричал, какой он коммунист в душе, и что дед его был революционером, чуть ли не брал Зимний. Сейчас бьёт себя в грудь, орёт, что он потомственный дворянин, его род восходит аж к Петру Первому, а дед был царским офицером. Сам он ходит в церковь и крестится постоянно, причём неправильно, его поп постоянно поправляет.

— Значит, чувствует веяния времени, — я усмехнулся.

— Вроде того, — он затушил бычок. — Ну ладно, мы здесь, а они там у себя, далеко, ещё и с другими проблемами разбираются. А их всё больше и больше.

— У нас тоже не становится их меньше. Платонов дружит с ФСБ, я тоже, но есть нюанс… ладно, давай без шуток, Серёга. Можешь Ахмеда на прослушку поставить, пока он здесь?

— Макс! — Ремезов возмутился. — Это не шутки тебе.

— Так можешь или нет? Чтобы никто не знал.

— Могу, — признался он. — Утром в Чите буду, займусь. Но ты с ним завтра поговори ещё, что скажет. И охрану с собой бери.

— Ладно. Посмотрим, что скажет, от этого и плясать будем.

— Хорошо. Я чего приехал-то, Макс,. Про этих двух перцев питерских я тебе рассказал и про Кравцова предупредил, мало ли что будет. Вдруг он всё же до нас дотянется, а меня в отставку погонит? А ещё и того, добьёт.

— Не дотянется. И ещё что-то?

— Да, — он задумался и отошёл ещё дальше, потом молчал, пока по улице не проехала машина с негоревшей левой фарой. — Остаток груза, того самого, хранится где-то в Иркутской области. Пришла инфа, что хотят переправить в Забайкальск, пока про него забыли. И вот я думаю, а неплохо бы их накрыть окончательно, как думаешь?

— Смотри, в чём проблема, Серёга, — я тоже огляделся, но вокруг нас только шумящие на ветру деревья. — Ты тогда говорил, что о грузе тебя предупредил Григорьев с Питера. Сейчас тоже он?

— Сказать не могу, — пробурчал подполковник.

— Если он, то мы с парнями видели, как он брал деньги у Ахмеда. Значит, работает на Кравцова, может, и не постоянно, но иногда бывает. И всё может быть связано. Там же тоже не дураки сидят, могут всё продумывать заранее, независимо от моего ответа. Вдруг, подстава? Как тогда, когда Горбань ещё жив был.

— Хм, — Ремезов задумался. — Смысл есть. Но всё же, для чего Григорьев раньше помог?

— Может, так хотели избавиться от Шелехова? Он же крышевал эту перевозку. И он тот банк крышевал, с которым Платонов связан, и на комбинат зарился. А так, никаких подозрений, зато полковник ФСБ устранён.

— Как-то уж слишком всё хитро. Да и Шелехов подчинённый Кравцова. А то так ещё додумаешься, будто Платонов ещё год назад всё это задумал. Вряд ли. Ладно, поеду, обдумаю, как лучше. Задал ты мне задачек, Макс.

— Ещё не всё, — я усмехнулся. — Мы тут Дениса Машукова хотим в кандидаты Госдумы зарегистрировать, нужна помощь от тебя.

— Ты чё, смеёшься надо мной? — возмутился он ещё сильнее. — Как я тебе здесь помогу-то?

— Поможешь. А то когда в политику пойдёшь, сразу и подставы начнутся, и всё остальное. Так что прикрытие потребуется, любое. Увидимся, короче, Серёга, я девушке обещал заехать.

Ремезов приехал с одними вводными, уехал с другими. Да и у меня тоже голова пухла. Надо понять, есть ли угроза, и если есть, что с ней делать. То, что Платонов и генерал Кравцов знакомы, ничего не меняет, ведь даже несмотря на мнимую дружбу, один может легко подставить или обмануть другого.

Но какие-то ответы может дать вторая встреча с Ахмедом, и на неё я отправился с самого утра, в гостиницу, в которой он остановился. Я о визите не предупреждал, но администратор на стойке будто ждала, когда я появлюсь.

— Двенадцатый номер, — сказала рыжая девушка в белой рубашке и поправила волосы. — Вас ожидают.

Взял я с собой Женю и Славу, передав им, чтобы захватили оружие и броники, мало ли. Но в одноместном номере был только Ахмед, без охраны. Он сидел напротив входа, наряженный в костюм, держа в одной руке кружку с кофе, в другой сигареты.

— Хотелось бы поговорить наедине, — произнёс он, ставя на стол кружку. — Разговор очень конфиденциальный.

— Можно при них, — сказал я.

— Хорошо.

Он поднялся, отошёл к шкафу и достал оттуда синюю спортивную сумку. Очень тяжёлую, судя по тому, как натянулись ручки. Эту тяжёлую сумку он забросил на кровать, и пружины на матрасе скрипнули.

— Чё там? — шёпотом спросил Женя.

Ахмед открыл её и показал нам содержимое.

Сумка была заполнена толстыми пачками купюр по 100 долларов, перемотанными банковскими лентами. Их там было очень много. Женя замер, Слава издал охающий звук, но быстро взял себя в руки.

— Миллион долларов, — произнёс Ахмед и достал оттуда одну пачку. — Можете проверить. Это наш взнос, чтобы вы, Максим Михайлович, вышли из этого безнадёжного дела и больше нам не мешали.