Волк 6: Лихие 90-е

Глава 19

Несколько дней спустя. 06 января 1998 года, Новозаводск

Поезд из Читы прибыл с опозданием на несколько часов. Ночью в степи с путей сошёл состав с углём, когда у одного из грузовых вагонов лопнула боковая рама тележки. Произошёл излом, как было принято писать на сухом канцелярском языке железнодорожников.

На сильных морозах такое бывало часто. Вагон опрокинулся, потянув на себя остальные, и повредил железнодорожное полотно. Из-за этого пассажирские поезда долго стояли ночью в поле, пока путейцы не восстановили дорогу. Нужный нам поезд тоже задержался.

Сначала приехали пассажирские составы, по очереди, с укороченной стоянкой. А только потом на второй путь подогнали короткий состав из одного локомотива и трёх служебных вагонов. Его мы и ждали.

Было уже светло, когда поезд остановился у перрона. Сначала вылезла полная проводница, следом зевающий мужик в военной форме, закуривая на ходу. А потом выбрался Слава без сумок, спрыгнул вниз и с удивлением посмотрел, сколько людей приехало его встречать.

На пассажирском он бы приехал раньше, но мы устроили его на этот спецвагон, чтобы никто посторонний его не видел. А здесь уже встречали всей компанией. Я у фонаря, рядом Женя, прямо на тридцатиградусном морозе невозмутимо поедающий вафельный стаканчик с мороженым. В стороне Лёня, широко зевающий, и ещё несколько парней, кто сегодня был свободен.

А на площади дежурил Чейзер с нашей ГБР, охраняя мою тачку, чтобы никто к ней подлез.

— О, какие люди, — протянул Женя и забросил остаток мороженого в рот.

Это было зря, потому что вскоре его лицо скривилось от боли, и он потёр лоб.

— Чё, мозги заморозил, Коваль? — с усмешкой спросил Слава, подходя ближе, зубами стягивая перчатку. — Вас тут целая делегация. Всё ради меня одного?

Я пожал ему руку, Женя похлопал Славу по плечу. А заодно оглядел ремонтный корпус локомотивного депо, крышу которого было видно с перрона. Никого, да и не пройдёшь туда с винтовкой. Да и крыша металлическая, покатая, не усидишь.

— Тут ради тебя такие операции проводились, Славян, кхе, — Женя толкнул Славу в спину. — Пошли быстрее, холодно. Пока тебя ждали, окоченели.

— Поехали уже, — сказал я. — В конторе со всеми поздороваешься.

— И как, спокойно было? — Слава оглядел всех.

— Не очень. Расскажу по дороге.

Мы так и пошли целой толпой парней в сером камуфляже через здание вокзала и вышли на привокзальную площадь, рядом с которой были припаркованы наши машины. Никого левого рядом с ними не было, за этим следили.

Я заметил, как Женя внимательно оглядел крыши и окна зданий вокруг. В Новозаводске малоэтажная застройка, всего одно здание выше пяти этажей, и оно далеко отсюда. Да и ту недостроенную девятиэтажку отсюда не видно.

С той общаги подстрелить не смогут, там слишком людно, а уж во всякие железнодорожные конторы, которые окружали площадь, человека с винтовкой не пустят.

Нас предупредили, когда это случится, и это не раньше завтра. Но мы всё равно очень внимательно смотрели по сторонам.

— О, так вот ты какую тачку купил, Волк, — Слава заметил новый Прадик. — А то говорили про неё, а я не видел. И как она… — он посмотрел на нас и вздохнул. — Ладно, потом. А то чёт все на взводе.

Уже внутри, в салоне, он спросил:

— Чё, пацаны, тяжко стало? — и при этом дёрнул вниз замок на тёплой камуфляжной куртке Женьки, заметив под ней бронежилет. Женя молча застегнул её назад до самого горла.

— Душман завтра будет в городе, — сказал я, кладя руки на руль. — Хочет разобраться со мной, с тобой и со всеми, кто попадёт под руку.

— Во как, — Слава нахмурился. — И где он? Скажи адрес, и я его…

— Погоди пока, всё равно его никто не знает. Мы с Женей и остальными всю ночь думали, как его выманить. Нужна будет твоя помощь.

— Да не вопрос.

— Мы решили, что не должно быть так, чтобы он напал внезапно, из-за угла или со спины. Он должен напасть там, — я повернулся к нему. — Где нужно нам. Но для этого надо всё прикинуть сразу и готовиться. Начали уже сегодня.

— А чё, — Слава посмотрел на меня. — Надёжный источник предупредил?

— И не один, — я медленно поехал вперёд, а сопровождающий нас Чейзер двинулся следом. — У них тут свой интерес, во всём этом.

— И кто это сказал? — с недоумением спросил Слава.

— Много кто. Как сговорились.

Этим утром. Окраина Новозаводска

— А это чё? — Череп ткнул пальцем в заднюю дверь белой машины. — Чё за царапина? Я тя спрашиваю! А?

— Да это, Гриша, тут это, смотри, — Кузьма потёр поверхность платком и «царапина» исчезла. — Грязь это, а не царапина.

— А на крыше чё? — Череп сощурил глаза. — Чё там?

— Да тоже грязь, — Кузьма дотянулся до середины крыши и смахнул присохший кусочек. — А вот тут голубь насрал.

— А, — Череп засмеялся, обходя машину вокруг. — На мою тачку срать вздумал, падла. Забей ему стрелу, Кузьма, а то он чё-то попутал.

Братки, окружившие новый белый мерседес, сверкающий на зимнем солнце, как по команде заржали. Череп наклонился, глянув под дно мерина, насколько мог, потом поднялся.

— Ну и тачка, — Череп восторженно цокнул языком. — Не зря взял. И без пошлин, прикиньте, пацаны! У меня там кенты в Питере вышли на общество ветеранов-афганцев, а те без пошлин могут товар ввозить. Такую лафу им сделали, вот они всё и ввозят за небольшую комиссию.

— И тачки? — спросил Михей, с восторгом глядя на капот и эмблему мерседеса.

— И тачки, если надо, — подтвердил Череп и пошарил рукой под багажником. — И доля у них меньше, чем у общества слепых. Те тоже ввозят всё. Слепые, но бабки-то видят хорошо.

Все снова засмеялись, Череп громче всех. Наконец, он сел за руль, перед этим проверив сиденье, посмотрел в зеркало заднего вида, а потом закрыл глаза.

Михей осторожно залез на переднее пассажирское сидение, перед этим отряхнув штаны, чтобы не запачкать дорогую кожу на сиденьях.

— Гриша, — тихо позвал он. — А чё с Кирьяном и Поэтом делать будем? Поэт же в городе, мокрушника ищет сам знаешь на кого. Помочь им, может? Пригодится потом, сами помогут.

— Вот знаешь, — Череп поморщился. — Мне Пианист всю плешь проел, что с иркутскими дружить надо. И вот, вместе с Черномором и сдох.

— Но Кирьян…

— Мою старую тачку перегони в гараж, — Череп достал ключи от своего Вольво и сунул ему. — Да не поцарапай, а я на этой поеду. Только с собой Круглого возьми, один не езди.

Михей взял ключи и полез наружу с недовольным видом. Череп побарабанил по рулю, тихо напевая мелодию про себя, но остановил Михея.

— Погодь-ка, посиди.

— Хорошо, Гриша, — Михей уселся на место и уставился на него.

— Оно, конечно, — сказал Череп и поглядел в зеркало заднего вида. — Неплохо было бы, если бы Кирьян от Волкова избавился. От него одни проблемы, всё сильнее и сильнее становится, а так просто не завалишь, комитетчики его крышуют. Вот только у Кирьяна знакомые кручи, а этих проблем от него ещё больше будет. Знаешь, какой он жадный до денег? Всех нас выжмет досуха, и делиться не будет.

— И чё делать будем?

— А ничё, — он отмахнулся. — Не наше это дело, пусть сами разбираются.

Михей ушёл, Череп посмотрел ему вслед, потом опять в зеркало, что никто не заходит сзади, вздохнул и достал мобильник. Тем временем на переднее сиденье Вольво уселся Круглый, высокий мужик, бреющий голову наголо, как сам Череп.

— Потому что этот Кирьян, — очень тихо сказал Череп сам себе, едва шевеля губами. — Всё себе захапает, и комбинат, и пивзавод, и нас заодно. Тихо и молчком. Хрясь, и всё. Он на коне, а ты в говне. Хрен тебе, а не мой город.

Череп в третий раз глянул в зеркало, только потом позвонил по забитому в память телефона номеру.

Пивзавод, административный корпус

— Вот это хороший фильм, я понимаю, — сказал Игорь Крюков, глядя на экран телевизора-видеодвойки. — Вот умели же снимать, чего третью часть нормальную сделать не смогли?

На экране Майкл Корлеоне крестил детей в церкви, а в это время его люди убивали всех его врагов по всему городу. Крюков дождался, когда застрелят последнего, и нажал кнопку на пульте. Картинка на телевизоре стала чёрной, кассета с лёгким шумом выползла наружу.

— Третий фильм хороший, лучше других, — произнёс Виктор Крюков. — Просто его не поняли.

— Не поняли, — передразнил его Игорь и злобно посмотрел на двоюродного брата. — Чё тут понимать? Нудное дерьмо, смотреть невозможно. Ты видел, в какого лоха Майкла превратили? Ладно, проехали.

Он поднялся, вытащил кассету и бережно убрал в коробку.

— А что с Кирьяном решил? — спросил Виктор.

— Что-то ты много знаешь для простого работяги, — Игорь нахмурился. — А раз так много знаешь, то что ты мне расскажешь про Кирьяна? Он же Поэта послал, тот не сам ко мне приехал. Вам же на зоне там скучно сидеть, всех обсуждаете, всех знаете.

— Я его лично не знаю, — Виктор поднял лежащий на столе коробок спичек и потряс. — И Поэта не знаю. Но на зоне говорили, что Кирьян очень жадный, жестокий и злопамятный. Только Эдик за него мазу тянул, разговорам таким идти не давал. Он же его короновал, ты в курсе?

— Я в курсе, — отрезал Игорь. — И раз ты такой умный, Витёк, то что думаешь на предложение Поэта?

— Он прав насчёт Волкова, — сказал Виктор. — Верно сказал, что как тот свой ЧОП открыл, у нас на пивзаводе одни проблемы начались.

— У нас? — Игорь засмеялся. — С каким это пор «у нас»? Ты с не нами, вообще-то, выделываешься чего-то. Работяга на комбинате, — он поморщился.

— У вас, да, — поправился Виктор. — Тебе было бы неплохо от Волкова избавиться, пока он не расширился на весь город. Вот только… сам понимаешь, кто из них кто.

— Кирьян намного хуже, — сказал Игорь через несколько секунд. — Ему веры нет, он эти понятия под себя толкует, а среди воров он авторитет. Всегда найдёт кому подлизать, а кого кинуть. Когда надо, живёт по воровскому закону, а когда надо, валит по беспределу, как последний отморозок.

Виктор кивал, не глядя на родственника. Игорь тем временем поднялся и подошёл к окну. Секретарша отдыхала, поэтому один цветок, стоящий на подоконнике, завял, другой совсем высох без воды. Крюков плеснул туда из графина на столе, а завядший швырнул в корзину для бумаг вместе с горшком.

— Никогда не знаешь, что он сделает, — продолжил он. — Или долю тебе даст, или киллера пришлёт, чтобы не делиться. Вполне может тебя на смерть отправить, если ему это выгодно. Как с теми двумя придурками, Сербом и Графом. А тебе Студент рассказывал, что летом ко мне киллеры приезжали на бэхе?

— Кирьян их послал?

— Думаю да, но через посредников. Лицемерная сучья мразь, вот кто он такой, Витёк.

— А вот с Волковым… — начал Виктор.

— Договориться можно, — закончил за него Игорь. — А ещё Поэт, говорят, Душмана под это дело запрячь хочет. Значит, знает, где он, а мне не говорит. Врёт в глаза. И это зря. Так что…

— Пусть они тогда сами между собой возятся, — сказал Виктор. — Но если Кирьян победит легко, его отсюда не выдавишь, уже никак. Ему этот комбинат позарез нужен, когда откроется.

— Нафига козе баян? — Игорь хмыкнул. — Хотя понятно зачем. Он сначала нас в долю возьмёт, потом всё заложит и продаст, и кинет ещё кого-нибудь. А крайними мы будем. Да, вот тут ты прав, если Кирьян закроет вопрос в ближайшие дни, весной уже здесь будет, и навсегда. Завязывал бы ты, Витёк.

— С чем?

— С ерундой своей про работу, — грубо сказал Игорь. — Мне люди вроде тебя нужны, особенно когда с Душманом вопрос будем закрывать. И так уже мало кого из прежних осталось, только Яха и Старицын, остальные новички. А Череп и Эдик это видят, думают, слабые мы становимся.

Он достал телефон, набирая один номер, но передумал и сбросил. Набрал другой, Студента.

— Ваня, здорово! — Игорь сел за стол. — Заедь ко мне на пивзавод, я в кабинете у себя. Базар один есть насчёт твоего кореша. Да, про него. Предупредить бы его надо кое о чём.

Центральный рынок, кафе Альгамбра

Гость только что ушёл, и Мишаня вошёл в зал. Сел именно на то место, где несколько дней назад Монтёр придушил Серба, и подмигнул старому урке. Монтёр суеверный, он это кресло обходил за пять шагов, и сейчас злобно сверкнул глазами, но удалился молча.

Эдик налил себе вина и посмотрел на полный бокал, к которому гость даже не притронулся.

— Кликуха у него сильная, красивая, — с едва заметной усмешкой сказал он. — А вот манер не хватает. Шпаной был, шпаной и остался, и с возрастом умнее не стал. Поэту надо не в промышленность лезть, а колбасу с прилавков тырить и шапки снимать с прохожих, вот это его уровень. Но никуда не деться от таких.

— И что думаешь? — спросил Мишаня.

— Вот знаешь, Миша, — Эдик поднял бокал с вином к лицу и чуть втянул аромат носом. — Кирьян — вор авторитетный, идёт в ногу со временем, много кого знает. Далеко может пойти и пойдёт. Но если он здесь окажется, то вопросы будет решать, как у себя дома. И благодарности он не помнит, а ещё злопамятный. Очень злопамятный. И базар шёл, что он за свои слова не отвечает… хотя такое предъявить вору сложно, если ты сам не вор. Слушать никто не будет. А Кирьян — в законе.

— Ты же его короновал?

— А кто ещё? Хоть бы раз приехал, проведал старика, — Эдик хмыкнул. — Даже малявы не прислал, когда вышел. Я вот с Витей Батумским всегда в контрах был по молодости, но вот он когда приехал, то со всем уважением ко мне отнёсся, слово за меня сказал перед остальными. А Батумский — не Захар, он человек грамотный, умный, говорить умеет, дипломат, все эти разборки и кровь не любит. Но разруливает так, что все довольны, стрелять потом незачем. Ну а Кирьян, — Эдик поставил бокал. — Кирьян — это Кирьян. Надо было ему в мужиках сидеть, а не с бродягами за одним столом. Только что теперь поделать?

— Так и чё делать-то будем?

Мишаня откинулся на спинку мягкого стула и скрестил руки на груди. Но на деле для того, если Монтёр вдруг затаился сзади и накинет удавку. Тогда получит пулю через куртку, Миша выстрелит, не вынимая пистолет из плечевой кобуры.

Вот только Эдика, похоже, забавляло, что два его ближайших соратника, один блатной, другой бывший военный, друг друга ненавидели и пару раз чуть не схлестнулись.

— Само собой, Волков и Черномора грохнул, — продолжил Эдик после недолгого молчания. — И этих двоих, Серба с Графом. Пока Волков был частным охранником, мы к нему не лезли, а он не лез к нам. Но раз он встал с нами на одну ступеньку, то и спрашивать с него надо соответствующим образом. Вот Кирьян и недоволен, приказал вопрос порешать быстро и жёстко. Чё смеёшься, Лёша?

— Миша я, — Мишаня вытер глаз. — Уж кто бы говорил про Серба и Графа. Ты же их тут положил, обоих, и зарыл.

— А ты, Миша, говори да не заговаривайся, — Эдик сурово посмотрел на него. — Тебе много позволяется, ты человек нужный, но меру знать надо. Как говаривал один человек, незаменимых у нас нет. Так что следи, с кем говоришь, и что именно!

— Как знаете, Эдуард Владимирович, — Миша кашлянул и сел прямее.

— У меня с памятью проблем нет, — добавил Эдик более мягко. — Я бы это запомнил, Лёша.

Он так хитро смотрел, что Мишаня начал сомневаться, а точно ли Эдик помнит про те убийства? А может, он, наоборот, помнит всё, но придуривается? Только в чём смысл, ведь слухи, что у него маразм, потихоньку просачиваются в город, да и однажды Эдик сказал кое-что, что может его уничтожить. Прикидывается слабым? А ведь из таких воров пропадают такие прекрасные актёры.

Так что Миша не знал, что у Эдика на уме.

— Так что надо помочь Кирьяну, — громко сказал Эдик. — Раз он сам наши проблемы решает. Даже мокродела нашёл под это дело. И такого, который своё дело сделает. Деваться-то некуда, его все ищут, и пивзавод и менты.

— Душмана? — Миша вскочил со стула. — Ах он падла какая… я его…

— Но-но, — строго сказал Эдик. — Не наглей, и не веди себя, как пацан. Слушай сюда, займись этим вопросом.

Эдик подошёл ближе и сел рядом.

— Займись, Михаил. От нас требуется только Волкова выманить, где рядом с ним охраны много не будет, а то он сейчас один не ходит. И туда же их киллер со своей командой приедет. Вот и займись тем, кем нужно, — он внимательно посмотрел на него, намекая, что именно нужно сделать. — Так, чтобы это нам на пользу сыграло, если ты меня понимаешь, только нас. Нас в курс не ставят, как всё дело будет, так что если сорвётся что, с нас спросу не будет. Заодно и должок вернёшь. Понимаешь?

— Я тебя понял, — Мишаня выдержал взгляд и кивнул. — Вот всё как надо сделаю. В лучшем виде. Как нам надо, так и будет.

— Вот и молодец. А вечером винцо с тобой попробуем, новый сорт друзья прислали, несколько бутылок на пробу из Грузии.

Эдик потрепал Мишаню за плечо, хитро усмехаясь, и с трудом поднялся, опираясь на него. Вскоре ушёл, а Мишаня взял мобильный, разыскивая нужный номер.

— Ну, вот значит как, Волк, — Слава внимательно смотрел на меня. — Ну, теперь понятно. Прям все сказали. Вот знаешь, ни капли не пожалел, что к тебе тогда пришёл. А ведь когда-то завалить хотел.

— Это в прошлом, Слава, — я отмахнулся, продолжая рулить.

— Так что не ссы, Славян, — добавил Женя. — Ты бы знал, как он тут всех крутил, чтобы тебя оттуда вытащить.

— Как-нибудь расскажу, пацаны, как там было. Как в фильме, отвечаю! Думал всё, каюк, а вы тут про меня не забыли.

— Расскажешь потом, — я остановился на светофоре. — Но суть ты понял. Местным война между Кирьяном и мной не помешает, они все на комбинат облизываются, но ждут, когда он заработает.

— Ждут, когда девочка подрастёт и можно будет жениться, — со смехом сказал Лёня, листая записную книжку с номерами телефонов.

— Да, именно, — я кивнул. — Но Кирьян им его не отдаст. Не знаю, чего он решил так сразу меня валить, но без причины всего этого бы не говорили. А причина одна — они понимают, что если Кирьян сюда придёт, им точно хана.

— А если победишь ты? — спросил Слава.

— А это уже будут их проблемы, — я хмыкнул. — Но нами я им воспользоваться не дам. Никогда. Только они это ещё не поняли. Думают, что перехитрят нас. Но нет, ошибаются.

Я остановился у конторы, заметив, сколько наших вокруг неё, и сразу прошёл внутрь, к себе в кабинет. Надо обсудить много чего, с самими надёжными людьми.

Пока только Женя, Слава, капитан Машуков и Лёня. Скоро подтянутся и остальные из наших, кому я доверял сильнее прочих. Те, кто уже пришёл, расселись вокруг стола, внимательно глядя на меня.

А ведь часть из них я раньше, в той, самой первой жизни, даже не знал. А кого знал, игнорировал, пока не стало поздно. Сейчас-то я понимал одну вещь. Для этого мне пришлось прожить целую жизнь и умереть, чтобы начать жить заново с осознанием, насколько важны люди, которые рядом.

— Приедут к вечеру, — сказал Лёня, убирая мобильник в карман пиджака. — Только что вот Рыбе позвонил, он дежурит сегодня. И ещё один человек из наших будет, крутой мужик, выслушает тебя.

— И отлично, — я кивнул. — Я с ними всеми переговорю. Чем больше будет помощи, тем лучше, меньше риска для всех нас.

— Душман может ударить когда угодно и где угодно, — взял слово Машуков. — Но нам нужно сделать так, что он ударил тогда, где удобно нам, и там, где мы хотим. А это будет не просто.

— Да, но в этом и смысл, парни, — я поднялся, опираясь на стол руками. — Прямо сейчас этим мы и займёмся. Давайте обсудим ещё раз, что придумали. Должно выйти с первого раза… все же это понимают?

— Да, конечно, само собой, — ответили мне.

Я уселся на своё место и начал рассказывать план на сегодня и завтра. Такой, чтобы окончательно избавиться от опасного врага.

Этим утром, близ Новозаводска, посёлок Шахтогорск

Серый Марк 2 проехал через разбитую просёлочную дорогу, настолько узкую, что две машины не смогли бы разъехаться, не притираясь боками. Но серый Москвич, едущий навстречу, уступил, дав задний ход. Марковник проехал дальше, шины мягко шумели, проезжая по мёрзлой земле и камешкам. Снега здесь не было, сдувало ветром, зато полно пепла из печек, который местные алкаши вываливали прямо на дорогу.

За рулём сидел угрюмый усатый мужик в дублёнке, пивзаводской бандит по прозвищу Морж. На заднем сидении машины лежал пакет с продуктами и лекарствами, а в стороне стальной кейс, внутри которого был разобранная винтовка ВСС «Винторез».

Марк 2 остановился у магазина, а сам Морж взял пакеты и кейс, отошёл подальше, за угол, и прошёл к длинному одноэтажному бараку, где жило несколько семей, в основном алкоголики.

Он открыл скрипучую калитку, вошёл в барак через дверь, которая никогда не запиралась, и оказался в грязном коридоре, который в последний раз мыли неизвестно когда. Нужная комната в самом конце, туда Морж и пошёл.

Некрашеные доски скрипели под ногами, встревоженные тараканы разбегались кто куда. Тепло, вот они здесь и засели. Никто из соседей не вышел посмотреть, кто пришёл, все ещё спят после ночной попойки, а пили в этом бараке каждый день. Повсюду лежали стеклянные бутылки палёной водки с кривоприклееными этикетками, и пластиковые из-под китайского спирта.

Морж постучал в нужную дверь, обитую чёрным дермантином, условным стуком, и открыл замок. В этой комнате было чисто, на полу лежали ковры, стены заклеены потускневшими обоями. Тут раньше жил отчим Моржа, но старик умер в прошлом году, и место пустовало.

На столе, покрытом пожелтевшей скатертью, стояла новая электроплитка и чайник на ней, в стороне пустая чашка, в которой заваривали лапшу. Рядом пепельница из толстого резного стекла и старые настольные часы.

А у стены, под ковром с оленем, на солдатской кровати лежал Душман в тельняшке и будто бы спал. Раненая нога была перевязана свежим бинтом. Сверху, на ковре, висело два снимка, молодой Морж, только что приехавший из Афгана, на другом, чёрно-белом, отчим, тоже ещё молодой, в военной форме с медалями.

— Хвост был? — спросил Душман, открывая глаза.

Морж помотал головой и поставил пакет на стол.

— Сколько ребят надёжных есть? — продолжал расспросы Душман.

Морж показал на пальцах три. Он шумно развернул пакет и начал выкладывать еду и лекарства.

— Ты, Махно и Вадька Костыль?

Молчаливый кивок. Но Душмана это устроило, если кому он и можно доверять, то только этим людям. Он их в своё время вытащил из такого дерьма. Правда, они не знали, что это Душман засунул их туда.

— Ночью пойдём, рискнём, чё поделать, — сказал Душман. — Ниву брать не будем, пригони свою старую буханку, и на ней…

В коридоре раздались тяжёлые шаги, и вскоре в дверь постучали. Душман и Морж переглянулись, оба достали пистолеты.

— Я знаю, что вы здесь, — послышалось с той стороны. — Вам привет от Кирьяна.

Душман кивнул на дверь, Морж встал с другой стороны и приготовился выстрелить, если гость выкинет какой-нибудь фокус.

Дверь открылась, вошёл толстый мужчина с красными от мороза щеками, такого же цвета, как его шарф, выглядывавший из-под толстой дублёнки. Он поставил на дощатый пол пластиковый дипломат и снял норковую шапку. Редкие волосы на голове встали дыбом, он их пригладил.

— О, — Душман хлопнул в ладоши. — Никак сам Поэт к нам пожаловал. Здорово, Генка Цветаев, давно тебя не видел.

— Базар есть, — грубо сказал Поэт прокуренным голосом. — Кирьян в курсе, что у тебя случилось.

— А что у меня случилось? — с усмешкой спросил Душман. — У меня всё на мази, в отпуск еду. Денежку скопил, люди надёжные есть. Вот в Монголию уеду, куплю юрту, стадо баранов, может, верблюдов. Монголку помоложе найду. Не пропаду я, Поэт, я нигде не пропадаю. Только как меня вообще нашёл?

— Подсказали.

— Во как. Ну, мир не без добрых людей, — Душман засмеялся. — А они настолько добрые, что другим меня не выдали.

— А потому что они ждут, кто больше денег предложит. Пока все жопятся, но это пока.

— Ну, теперь не удивлён, — Душман зыркнул на Моржа, но тот гневно замотал головой, мол, он точно не сдавал.

— Тебя ищет пивзавод, — Поэт наклонил голову и рассматривал Душмана, нахмурив толстые кустистые брови. — Подставил ты их всех. Ещё тебя ищет ФСБ, потому что ты их стукача взял. Тебя те чоповцы ищут ещё, потому что в курсе, как ты за их человеком охоту устроил.

— Ну и врагов у меня, — Душман засмеялся.

— Но больше всех тебя менты ищут, потому что ты двоих наглухо завалил и ещё двоих ранил, один всё-то в реанимации. А уж менты тебя за своих так нахлобучат…

— Сейчас времена не такие, менты нынче беззубые, — Душман отмахнулся. — А в каком я положении, я лучше тебя знаю. Чё хотел?

— Кирьян тебе помощь предлагает, — Поэт взял дипломат и открыл.

Но внутри не деньги, а бумаги, включая паспорт старого, ещё советского образца, который Поэт протянул Душману. Есть печати, но нет фото, поля пустые. Пиши всё, что хочешь, главное найти перьевую ручку и чёрные чернила.

— Да у меня таких штук пять, — Душман отмахнулся и вернул паспорт. — Один даже нового образца. И два заграна. И даже латвийский паспорт у меня есть, у меня тёща в Риге жила. Или это Литва? — он задумался, хотя такого паспорта у него не было, зато были другие, о которых никто не знал. — А, кто их разберёт?

— Надо одно дело сделать, — Поэт будто его не слушал. — И Кирьян тебя вытащит отсюда, потому что сам не вылезешь, тебя обложили со всех сторон. И даже впряжётся за тебя, если кто потом полезет.

— И какое дело?

— Завалишь вот его, — из кипы бумаг Поэт достал фото с поллароида. — И всё, тебя заберут в этот же день. Такие люди, как ты, Кирьяну нужны. Чтобы город хорошо знали.

— А если откажусь? — Душман пристально посмотрел на Поэта, пока тот доставал мобильный телефон из чемодана и зарядку.

— Уеду, а тебя найдут рано или поздно. Скорее рано.

— Ладно, — Душман взял фотку Волкова и убрал в карман. — Это несложно, но надо выманить. А он без охраны не ходит.

— Это на мне, — Поэт захлопнул дипломат, оставив мобилу на столе. — Наберу тебя сам. А ты не облажайся, у тебя всего одна попытка.

— Было бы на ком облажаться, — Душман засмеялся. — Ладно, бывай, скоро увидимся.

Он устало откинулся на кровать и посмотрел в потолок. Тяжёлые шаги Поэта стихи.

— Вот он меня и взял за яйца, — Душман хмыкнул. — И правда, Игорь Иваныч меня везде найдёт, и не только он ищет. Надо кого-то влиятельного, чтобы меня прикрыл.

— М-м-м? — Морж показал на снимок Волкова.

— Да, вот его будем валить, а потом пойдём к Кирьяну на поклон.

— М-м-м, — Морж мотнул головой и снова показал снимок.

— Как валить, говоришь, будем?

— По классике? — хрипло и с очень большой неохотой спросил Морж, тыкая ногой кейс с винтовкой. — Или этим?

— Да вот думаю, — Душман почесал затылок. — Два варианта разом будем делать. По классике, как Сашу Китайца тогда разобрали, и с винтореза ещё шмальнуть… Бомбу бы заложить, да тут от точки зависит, надо же заранее готовить. Придётся самому идти, а то людей мало.

Он закряхтел и поднялся.

— Ты с этой игрушкой пойдёшь, — Душман показал на кейс и достал из-под подушки АПС. — А я с парнями в тачке побуду. Ходить-то не могу, по лестницам уж тем более, но стрелять не разучился. Сделаем быстро и уедем сразу. А ты прикрывай. Если чё не так пойдёт, своё дело знаешь лучше всех.

Морж кивнул и взял чемодан с винтовкой. Стрелять он умел, Душман это знал, так что за это не волновался. Для этой части плана более подходящего человека не найти.

Конец шестого тома.