Волки

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Я молча шел по коридору Министерства внутренних дел Республики Татарстан, не обращая внимания на здоровающихся со мной сотрудников. Настроение с утра было просто отвратительным. Полученные недавно травмы при ДТП оказались довольно тяжелыми, сложнее, чем я предполагал, и мне пришлось около двух недель отлеживаться дома. Дорожное происшествие произошло в моей очередной командировке, в Набережных Челнах. В служебной машине на ходу «на выстрел» лопнуло переднее колесо. Скорость машины была приличной, водитель не смог удержать ее на полотне дороги. Она вылетела в кювет и правой стороной ударилась в одиноко стоящее дерево. Вся сила удара пришлась на мою сторону. Если бы я не был пристегнут, данное происшествие могло бы обернуться летальным исходом. Я получил сотрясение мозга, вывих плеча и множественные гематомы. От предложенного врачами стационара я отказался и все эти дни провел дома, занимаясь ребенком.

Вчера вечером мне позвонил начальник управления Вдовин и фактически приказал выйти на работу.

— Анатолий Герасимович, я же болею. Что за необходимость вытаскивать меня на работу?

— Это не моя прихоть, пойми правильно, это приказ Феоктистова. Теперь поступай, как хочешь. Главное, что я тебе передал его требование.

— Завтра же суббота, — попытался вяло возразить я. — Можно я приеду в понедельник, а не завтра?

— Ты сам позвони ему и попробуй с ним договориться.

Я положил трубку и задумался.

— Звонить или не звонить Феоктистову? — думал я.

Набравшись решительности, я поднял трубку и начал набирать телефонный номер заместителя министра. Я долго ждал, когда он поднимет трубку, жалея о том, что стал звонить.

— Да, слушаю, — ответил он.

— Здравствуйте, Михаил Иванович, — поприветствовал я его. — Мне только что позвонил Вдовин и попросил меня связаться с вами.

— Ну и артист у тебя Вдовин. Я его попросил, чтобы он вызвал тебя завтра на работу, а он, видно, побоялся твоей реакции, решил поступить мудро.

— У меня, Михаил Иванович, бюллетень до понедельника. Я собирался выйти на работу лишь во вторник. Когда я еще смогу отдохнуть…

По всей вероятности, последние мои слова были лишними.

— Ты что, Абрамов? Решил себе санаторий организовать? Ты что, не знаешь, что творится в городе? У нас труп на трупе, а ты решил в это время немного отдохнуть?

— Не отдохнуть, товарищ заместитель министра, а долечиться, — поправил я его.

— Чего? А ты спросил меня, здоров я или нет? Ходить можешь? Значит, и работать тоже можешь. Ты мне нужен не для того чтобы играть в футбол, а для того чтобы наладить работу.

— Слушая вас, можно подумать, что без меня вы умрете, — сказал я. — А где у вас Яшин?

— Я не собираюсь тебе все это объяснять по телефону. Короче, завтра у меня в десять.

— Хорошо. В десять так в десять.

Я положил трубку и посмотрел на жену, которая стояла в дверях и укоризненно смотрела на меня.

— Поболеть не дадут человеку, — сказала она и скрылась за кухонной дверью

Не успел я войти в свой рабочий кабинет и снять пальто, как меня тут же вызвал к себе начальник управления уголовного розыска.

Вдовин Анатолий Герасимович сидел за столом и изучал бумаги, которые пачками лежали у него на столе. Увидев меня, он поднялся из-за стола и, улыбаясь, направился ко мне.

Вдовину было лет сорок, а может, чуть меньше. Прямые темно-русые волосы визуально удлиняли и так узкое лицо. Близко посаженные небольшие глаза делали его схожим с мордочкой грызуна.

— Извини меня, Виктор Николаевич. Это я предложил Феоктистову выдернуть тебя с бюллетеня. Те две недели, что ты болел, были такими сложными, что мне иногда хотелось закрыть свой кабинет и убежать куда-нибудь подальше отсюда.

Он сделал небольшую паузу, предлагая мне вступить в диалог. Я почувствовал это и решил ему немного подыграть.

— А почему вы решили, что я каким-то образом могу повлиять на оперативную обстановку в городе? Руководство министерства, наверное, больше знает, что нужно сделать, чтобы стабилизировать ее. Для этого и создан штаб.

— Может, ты и прав, но нам от этого не легче. Вот, ознакомься со сводками происшествий. — Он протянул мне пачку сводок.

Я молча взял сводки и сел к столу. Действительно, их содержание больше напоминало сводки боевых действий. Я насчитал девять зарегистрированных убийств, шесть из которых, похоже, остались до сих пор нераскрытыми.

— Да, обстановка серьезная, — подумал я про себя. Я вернул бумаги Вдовину и поинтересовался:

— Анатолий Герасимович, что думает руководство по этому поводу? Есть какие-то решения? Насколько я вижу, идет отстрел участников группировок. В основном, как я понял, все убитые — это бойцы Резаного.

— Все правильно. Резаный, насколько я знаю, сейчас плотно осел в Санкт-Петербурге. Если мы сейчас это не остановим, то можем дождаться того, что его бойцы убьют намного больше, чем сами потеряли. Сейчас главное — взять под особый контроль действия этих банд, не допустить открытой войны между бригадами.

— Понятно.

— Ну, раз тебе понятно, то пошли к Феоктистову.

Мы направились в кабинет заместителя министра. Когда мы вошли, в кабинете у Феоктистова уже находились человек девять руководителей оперативных подразделений МВД и УВД Казани. Мы поздоровались с сотрудниками и сели на свободные стулья. Последним вошел в кабинет начальник управления наружного наблюдения.

— Ну, вроде бы все? — обратился к нам Феоктистов. — Давайте, товарищи, приступим к обсуждению нашего главного вопроса. Сейчас начальник управления по борьбе с организованной преступностью введет вас в курс последних событий.

Бухаров говорил долго. Он явно волновался и потому говорил с сильным татарским акцентом. Посмотрев по сторонам, я увидел улыбки на лицах участников совещания. Бухаров работал в органах МВД более пятнадцати лет. Его послужной список был идеален. За все это время, что он служил, он ни разу не был наказан. В общении с товарищами по работе он говорил без всякого акцента. Однако стоило ему лишь немного разволноваться, понять его было довольно сложно. Невольные улыбки у большинства участников совещания еще больше заставляли его волноваться. Во время доклада он вообще часто переходил с одного языка на другой. Закончив свое выступление, Бухаров сел на свой стул.

— Ну что? У кого какие мысли? — поинтересовался заместитель министра.

Первым поднялся я. Посмотрев на Феоктистова, я поинтересовался у докладчика.

— Марс Абдуллович… Извините меня, но я так и не понял из вашего доклада, что предпринимало ваше подразделение, чтобы не допустить всех этих убийств. Имея такой большой состав оперативников, вы почему-то оставались простыми наблюдателями. Да и предложений по нормализации обстановки мы так и не услышали.

— Абрамов, неужели тебе непонятно, что мы здесь собрались не обсуждать недостатки работы этого подразделения, а для выработки совместных мероприятий по стабилизации ситуации? — ответил за Бухарова Феоктистов.

Я промолчал и сел на свое место. Все сотрудники посмотрели на меня, кто с осуждением, а кто с уважением, однако больше никто из них не решился выступить. Совещание явно затягивалось. Прошло более часа, но какого-то общего решения так и не было принято. Лишь на третий час нашего заседания приняли решение закрепить за каждым руководителем оперативной службы определенную преступную группировку. Бухаров должен был всех руководителей обеспечить оперативной информацией на лидеров и активных участников этих группировок. Мне досталась преступная группировка, образованная молодежью в небольшом поселке «Воскресенское». Поселок был достаточно компактным. Он размещался на берегу озера Средний Кабан. Несмотря на небольшое количество участников, группировка по руководством ранее судимого Наиля Ахметзянова, более известного в преступной среде под кличкой «Бык», отличалась особой дерзостью и жестокостью.

Договорившись с Бухаровым об оперативной информации, я направился к себе в кабинет.

Я уже третий час изучал содержимое справки, предоставленной мне Бухаровым, но основная масса изложенной в ней информации не представляла никакого интереса.

Повторно перечитывая сообщения агентов, я столкнулся с весьма интересным документом. Агент «Комар» информировал оперативника о том, что лидер ОПГ «Воскресенская» некто Ахметзянов Наиль по кличке «Бык» недавно чуть было не устроил перестрелку с ребятами из ОПГ «Мирный», тем самым едва не спровоцировал войну между этими группировками.

— Интересно, — подумал я, продолжая читать.

Дальше агент сообщал, что машину Быка, который возвращался из Зеленого Бора, неожиданно подрезала неизвестная ему машина без государственных номеров, за рулем которой был парень из поселка Мирный. Бык прибавил газу и вскоре догнал машину обидчика. Он перегородил ей дорогу своей «БМВ». Не дожидаясь, когда выйдет его обидчик, Бык выскочил из автомашины и в сопровождении своего охранника побежал к «девятке», из которой, не торопясь, выходил молодой парень.

— Ты что, козел, краев не видишь? — спросил Бык и выхватил из-за пояса пистолет Макарова.

Водитель при виде пистолета в руках разъяренного Быка быстро схватил с заднего сиденья автомат Калашникова и передернул затвор. Со слов агента, это противостояние длилось около пяти минут, а потом они разъехались в разные стороны. Никто из них не решился стрелять, опасаясь возможных негативных последствий.

Закончив читать, я отложил сообщение в сторону.

— Ну что, Виктор, — подумал я. — Вот тебе и отправная точка, чтобы начать работу с Быком.

В голове моментально созрел план разговора с лидером группировки. Я спустился на первый этаж и направился в дежурную часть МВД.

— Привет, орлы! — поздоровался я с ними. — Как жили без меня эти две недели, наверняка отоспались?

— Ты что, Абрамов! Какой отдых? Здесь каждый день одни убийства, а ты говоришь об отдыхе.

— Вы скоро потребуете от министра, чтобы он вам оплачивал боевые.

Пошутив еще немного, я обратился к дежурному.

— Толя! Свяжись с ГАИ, пусть они тормознут одну машину.

— Что за вопрос, без проблем. Давайте номер машины и фамилию нужного вам клиента.

Я быстро надиктовал установочные данные Наиля Ахметзянова и государственный номер его автомашины.

— Ожидайте выполнения вашего заказа, — пошутил дежурный по МВД.

Простившись с сотрудниками дежурной части, я направился к себе.

Наиль Ахметзянов по кличке Бык ехал по улице Пушкина в сторону площади Свободы. Недалеко от Дома офицеров ему предстояло встретиться с директором одной из продовольственных баз города, которая располагалась на улице Тихорецкой. База находилась недалеко от пивзавода «Красный Октябрь». Она представляла собой небольшое административное здание со складскими помещениями. Совсем недавно знакомый Быку человек в администрации Приволжского района Казани сообщил, что директор этой продовольственной базы подал в Комитет имущественных отношений заявление на приватизацию ее трудовым коллективом. Эта новость заставила Быка по-другому взглянуть на этот процесс, а если быть точнее, на возможность заиметь что-то свое, что могло бы обеспечить его старость. В том, что рано или поздно государство расправится со всеми группировками, он не сомневался, и для него теперь стали актуальными два вопроса — остаться живым и невредимым в этой мясорубке и приобрести то, что сулило бы ему безбедное будущее.

Бык, будучи человеком весьма осторожным, подъехал на запланированную встречу чуть раньше оговоренного времени. Сопровождающие его охранники быстро вышли из «БМВ» и заняли исходные позиции около предполагаемого места встречи. Осмотрев прилегающую к месту встречи территорию, они условным знаком сообщили Быку, что ни работников милиции, ни какой-то другой скрытой угрозы не заметили. Бык медленно вышел из машины. Он внимательно осмотрелся по сторонам и только после этого направился в сторону ожидавшего его человека.

Директор базы Абдулла Гумерович Гатин, мужчина преклонного возраста, недолго сопротивлялся требованиям Быка. Под его напором он быстро согласился передать ему шестьдесят процентов акций.

— Хорошо, хорошо, Наиль. Шестьдесят так шестьдесят. Сейчас главное — внести деньги за эти акции. Надеюсь, что деньги у вас есть? — поинтересовался у него директор.

— Вы что, совсем с головой не дружите? Какие деньги? Вы понимаете, о чем вы меня спрашиваете? Если бы у меня были деньги, то я просто купил бы всю вашу базу вместе с вами.

Гатин сделал удивленное лицо. Он был в полном недоумении от только что услышанного. У него просто не умещалось в голове, как можно купить такой большой пакет акций без денег.

— Скажите, пожалуйста, за какие такие глазки вы все это собираетесь приобретать. Ведь продаю не я, а государство!

— А вы подумайте, у вас еще есть на это время. Неужели ваша жизнь менее ценна для вас, чем эта база?

— Я все понял, молодой человек. Я сразу же догадался, что денег у вас нет. Ну что, Наиль? — сказал директор, как бы подводя черту. — Если вы хотите иметь базу, то ищите деньги. Без них не может быть и речи о внесении вас в реестр акционеров.

— Я что-то не понял вас, Абдулла Гумерович. Вы думаете, что я круглый идиот, который поверит вам, что вы будете платить из собственного кармана за собственный пакет акций? — спросил его раздраженно Бык. — Скорей небо упадет на землю, чем я поверю в это. Вы человек более опытный в этом деле, чем я, и вы должны придумать какой-то выход из этого положения. В конечном итоге жизнь-то одна.

— Наиль, давай говорить откровенно, мы с тобой не мальчики! Срок внесения этих денег — ровно через две недели. Я и так пошел вам навстречу с этими шестьюдесятью процентами, больше я вам помочь в этом деле не могу. Нет денег, нет и акций, вы это должны понять, как дважды два — четыре.

Бык всегда отличался своей природной несдержанностью и мог взорваться в любой момент. Вот и сейчас внезапно возникшая в нем ярость и неприязнь к этому человеку стали распирать его изнутри. Он схватил директора базы за воротник его импортного кожаного плаща и с силой подтянул к себе.

— Слушай, ты, хорек, — прошипел он с угрозой. — Я к тебе приехал сюда не для того, чтобы посмотреть на тебя, а решать вопросы по базе. Или ты решаешь этот вопрос, или нет. При втором варианте ты пишешь заявление и уходишь с работы по собственному желанию. Тот, кто придет после тебя, найдет возможность решить этот вопрос без моих денег.

— Ты что, Наиль? Ты мне угрожаешь? Мне? Да я раздавлю тебя как муху на стекле! Ты знаешь, что мне достаточно сделать всего один звонок, и ты загремишь надолго в места не столь отдаленные.

Бык взорвался. Глаза его налились кровью. Он выхватил из-за пояса пистолет и приставил его к животу директора.

— А ты попробуй позвонить, — прошипел он. — Ты, тварь толстая, даже не представляешь, что мы тогда сделаем с тобой. Мы тебя живого пропустим через мясорубку, а затем этот фарш отправим твоей жене на пельмени.

Директор побледнел. Приставленный к животу ствол пистолета был весьма весомым аргументом в их споре.

— Все, все, Наиль, — сказал он примирительно. — Ты погорячился, я тоже погорячился. Я все понял и постараюсь найти деньги в самые сжатые сроки. Убери пистолет, не дай Бог, еще выстрелишь.

Бык убрал пистолет за пояс. Левой рукой он достал носовой платок, вытер вспотевшее лицо директора и бросил его на землю.

— Если через неделю-другую не будет результата, поверьте мне, я выполню свое обещание, — пригрозил Бык и направился к ожидавшей его машине.

Директор с нескрываемым ужасом проводил его взглядом и сел в ожидавшую его «Волгу». Через минуту машины разъехались в разные стороны.

Доехав до Ленинского садика, Бык остановил автомашину. Вслед за его «БМВ» остановилась и машина сопровождения. Бык вышел из машины и молча направился к трамвайной остановке.

— Привет, Чиж. Ты давно здесь нарисовался?

— Нет. Стою минут десять, не больше, — ответил Чиж.

— Вот, возьми. — Бык передал ему пистолет, завернутый в полиэтиленовый пакет. — Думаю, что он мне сегодня не понадобится.

Паренек, осмотревшись по сторонам и убедившись, что за ними никто не наблюдает, взял пакет в руки, дождался трамвая восьмого маршрута и поехал в сторону Приволжского района.

Бык сел в «девятку», в которой находилась его охрана.

— Храпун, помой машину и загони ее ко мне во двор, — приказал он своему водителю..

Храпун хотел тронуться, но Бык жестом остановил его.

— Подожди, Храпун. Давайте поедем все вместе, — предложил он. — Машину помоешь потом, когда вернемся домой.

Бык вышел из «девятки» и снова сел в «БМВ». Машины направились в сторону Кольца. Миновав его, машины полетели в сторону химкомбината. Они проехали по улице чуть больше квартала, когда их внезапно остановили. Водитель направился к сотрудникам ГАИ.

— Командир, извини, если что-то нарушили. Сколько я вам должен? — обратился к ним водитель.

— Документы предъяви, — скомандовал лейтенант.

Водитель полез в карман куртки и вытащил толстый бумажник. Порывшись в бумажнике, он протянул сотруднику все необходимые документы.

— А где хозяин машины? — поинтересовался у него сотрудник ГАИ.

— В машине.

Сотрудники ГАИ, проверив на месте документы, приказали им следовать за ними.

— Неужели этот старый козел все же позвонил? — подумал Бык. — Значит, придется действовать по второму варианту.

«БМВ» Быка в сопровождении машины ГАИ развернулась и поехала в сторону центра города. Вслед за ними двинулась и «девятка» с его охраной. Сотрудники ГАИ остановились около здания МВД. Один из них связался с дежурным по МВД и сообщил ему, что они выполнили указание Абрамова о задержании Наиля Ахметзянова.

Через минуту к задержанной автомашине подошли двое сотрудников и попросили Быка проследовать за ними в здание МВД.

— Как хорошо, что я вовремя успел сбросить ствол, иначе бы точно сгорел, — подумал Бык, входя в здание.

Передо мной на стуле сидел Бык. Его смуглое лицо было абсолютно спокойным. Судя по безразличию, открыто читаемому на его лице, ему, похоже, было совершенно неинтересно то, о чем я ему рассказывал целых полчаса. Иногда он улыбался, иногда, наоборот, хмурил свои густые черные брови, однако по-прежнему оставался все таким же непробиваемым и невозмутимым.

— Наиль! — заглянув в требование о судимости, спросил я. — Скажи, за что ты был осужден? Он впервые сначала улыбнулся, а затем громко засмеялся.

— Вы что, из меня ненормального делаете? Все бумаги перед вами лежат, там же все четко написано, — улыбаясь, сказал он.

— Ты, наверное, забыл, где ты находишься? Это дома ты можешь корчить из себя крутого мафиози, здесь это делать не стоит. Здесь я задаю вопросы, а ты отвечаешь на них, нравятся они тебе или нет. Ты понял меня? Здесь нет твоих друзей, и твое творчество вряд ли кто оценит, кроме меня.

Лицо Быка покрылось красными пятнами. Стараясь сдержать себя, он спокойно ответил:

— Да так, в молодости пошалил немного. Взяли с ребятами склад детской спортивной школы и стащили оттуда сорок пар кроссовок.

— И куда же вы их дели? — вновь не скрывая удивления, поинтересовался я у него. — Тебе же было тогда четырнадцать лет, не понес же ты их домой или в магазин?

— Короче, начальник! — грубовато ответил он. — Зачем вам все это? Куда я девал? Да раздал я их своим друзьям, чтобы порадовались хоть раз в жизни. Вопросы ко мне еще есть?

Я промолчал, разговор явно не клеился. Принятая мной схема разговора с Быком пробуксовывала. Нужно было что-то срочно предпринимать. Заметив мою нерешительность, он посмотрел на меня и продолжил:

— Вы знаете, Виктор Николаевич, у вас в кабинете очень жарко, и я уже изрядно вспотел, слушая ваши, простите за выражение, умные вопросы. Скажите, что конкретно у вас ко мне есть? Если ничего нет, то отпустите меня Бога ради. Вы же не отец мне, чтобы я часами слушал ваши проповеди о добре и зле.

И тогда я решил нагло блефовать.

— Ты не спеши домой, еще успеешь. Может быть, жить-то тебе осталось какие-нибудь часы. А ты все спешишь, рвешься куда-то.

Произнеся эти слова, я снова взглянул на него. Однако его лицо было по-прежнему непроницаемым.

— С чего это вы взяли, — спросил, улыбаясь, Бык, — что жить мне осталось считанные часы? Я пока не собираюсь умирать.

— Глупо улыбаться, когда человек на волоске от смерти, — сказал я, стараясь придать своему голосу значимость. — Насколько мне известно, ты заказан, и жить тебе осталось совсем чуть-чуть. Поэтому я бы на твоем месте не спешил бежать из этого кабинета. Вдруг стрелок уже сейчас сидит в засаде и ждет тебя? Поедешь домой и не доедешь. Хорошо, если найдут твое тело и похоронят по-человечески, а могут и не найти. Ты же сам знаешь, не всех находят, кого кончают хорошие специалисты. Вспомни свой последний скандал с ребятами из Мирного. Думаешь они тебе простили этот наезд?

— Вы мне, гражданин Абрамов, фильмы ужасов не пересказывайте. Вы и сами не знаете, что вас ждет за порогом вашего кабинета.

— Может быть, ты и прав. Все может случиться. У нас говорят, если бы знал, где упасть, то постелил бы там соломки. Решать тебе, я лишь только предупредил.

Я пристально смотрел на него, стараясь понять, насколько его заинтересовал мой придуманный рассказ. Несмотря на выдержку, по лицу Быка пробежала едва заметная тень испуга. Он напрягся.

— Я могу, конечно, назвать тебе имя заказчика этого покушения, — продолжал я игру, — но стоит ли мне говорить тебе об этом, если ты мне все равно не веришь? Ты напоминаешь мне чем-то моджахедов из Афганистана. Те тоже считали, что если они погибнут с оружием в руках, то непременно окажутся в раю. Хотелось бы мне посмотреть, куда ты попадешь после смерти, в рай или ад? Сейчас, как бы ты ни хотел показать мне, что ты не боишься смерти, я всё равно в это не поверю. Ни один нормальный человек на земле тебе не поверит.

Я сделал небольшую паузу, а затем, сказал:

— Сейчас поедешь домой, ты мне больше не нужен. Смысла держать тебя я больше не вижу. Но помни, что я тебе сказал, ты заказан, и твой конец уже предрешен. Это может произойти завтра, может послезавтра или через неделю, но ты уже не жилец на этом свете.

— Вы что, Виктор Николаевич, мне сквозняки устраиваете? — спросил вызывающе Бык. — Мы все под Богом ходим, и никто из нас не знает, когда он склеит свои ласты, ни вы, ни я.

— Ты прав, никто из нас не знает, когда он умрет. Но ты до старости явно не доживешь. У тебя остались считанные дни, и только я могу остановить все это и больше никто. А сейчас иди домой и постарайся не выходить из дома, даже с охраной. Погибнешь сам, да и людей своих подставишь под пули.

Он встал и молча направился к двери. В дверях он остановился и, повернувшись ко мне, тихо сказал:

— Как вы говорите? Кто предупрежден, тот вооружен. Считайте, что вы вооружили меня. А сейчас до свидания. До свидания, а не прощайте.

Он осторожно закрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре сотрудник уголовного розыска проводил его до входной двери МВД

Бык вышел из здания МВД. Оказавшись на улице, он оглянулся по сторонам и прямиком направился к ожидавшей его машине.

— Ну что, Бык, все нормально? Ребята уже волноваться за тебя стали, думали, что тебя закрыли. Что так долго?

— Ты что-нибудь слышал об Абрамове? — задал он вопрос Храпуну.

Получив отрицательный ответ, продолжил:

— А зря, Храпун. Его в республике даже очень уважают. Он не одну бригаду причесал по бандитизму. Его сами менты называют бульдогом, говорят, если вцепится, просто так не отстанет. Интересный мужик. Все толкал мне что-то про праведную жизнь, говорил, что скоро мне конец, что я приговоренный. Короче, гнал такую пургу, что я кое-как выдержал все это. Ему бы быть политруком, у него бы это хорошо получилось, а он почему-то полез с такими речами в уголовный розыск.

— Чего от них ожидать хорошего, гоняют порожняки туда-сюда. Они за эти разговоры деньги и звезды на погоны получают, — вступил в разговор один из друзей Быка. — Мне тоже нагадала одна старуха, говорит, умрешь ты молодым и здоровым. Интересно, как можно умереть молодым и здоровым? Не понимаю.

Бык поманил Храпуна рукой. Тот вышел вслед за ним из машины и подошел к нему.

— Сейчас на моей машине поедешь домой. Как я тебе говорил, вымоешь машину и поставишь ко мне во двор. Я поеду домой с ребятами.

Храпун вернулся к машине и сел за руль. Через минуту «БМВ» Быка скрылась за поворотом. Бык, проводив ее взглядом, сел в «девятку». Они выехали на улицу Горького, а затем свернули с нее на Маяковского.

— Ты что крутишься, как блоха на сковороде у прапора? — спросил Бык у водителя.

— Да так, на всякий случай проверяюсь, вдруг милиция хвост повесила, — ответил водитель, сворачивая с Маяковского на Бутлерова.

— Ты не их остерегайся, а наших друзей с Мирного. Милиция словно собаки, в основном только лают. А тот, кто лает, как правило, редко кусает.

Постояв на светофоре, они свернули на Бутлерова. Машина, набрав скорость, помчалась вниз, в сторону площади Куйбышева.

— Ты что тормозишь? — поинтересовался Бык у водителя. — Давай, гони! Потом на девчонок глядеть будешь!

После поворота машину Быка догнала «восьмерка» черного цвета. «Восьмерка» неожиданно резко перестроилась перед самым капотом их машины, в результате чего машина Быка едва не въехала ей в зад и вынуждена была резко сбросить скорость.

— Смотри, Бык! Что он делает, этот козел, — успел сказать водитель, снова уходя в сторону от возможного столкновения с восьмеркой. — Он что, козел, с головой не дружит?

Черная машина чуть отстала, а затем вновь, набрав скорость, поравнялась с машиной Быка. Бык посмотрел на сидевшего рядом с пассажиром «восьмерки» парня, который приготовился стрелять в них из пистолета.

— Гони! — что есть силы закричал Бык. — Они сейчас валить нас будут!

В этот момент Бык как никогда пожалел о том, что отдал свой пистолет. Будь у него сейчас оружие, шансы бы у них уравнялись. Через секунду-другую, раздались первые выстрелы. Бык, сидевший сзади, скатился с сиденья на пол и с трудом втиснулся в это небольшое пространство между передними и задними сиденьями. В более опасном положении оказались его водитель и телохранитель, которые сидели впереди. Они физически не могли укрыться от пуль.

Одна из пуль попала в голову водителя и, прошив ее, вышла через боковое стекло. Бык почувствовал, как ему за воротник потекли разнесенные пулей мозги и кровь. Он еще плотнее прижался к полу, пытаясь поджать под себя ноги.

Машина, потеряв управление, стала выписывать на дороге замысловатые фигуры, пока не ударилась передком в железобетонный фонарный столб. Удар был настолько сильным, что сидевший рядом с водителем телохранитель выбил головой лобовое стекло и вылетел из машины. Он пролетел метров пять и ударился головой о припаркованный у дороги грузовик. Умер он моментально. Из расколотой надвое головы телохранителя вылетели мозги и, как кисель, растеклись по дороге. Все было кончено в течение нескольких секунд. «Восьмерка», не снижая скорости, свернула на улицу Свердлова и скрылась из вида.

Бык кое-как выбрался из покореженной автомашины. Весь в чужой крови, он поднялся на ноги и, шатаясь, стал останавливать проходящие мимо него машины. Наконец, одна из машин остановилась.

— Шеф, помоги. Даю любые деньги, только увези меня отсюда, — произнес он.

— Давай садись, — сказал водитель.

Я сидел за столом и просматривал почту.

— Привет! Виктор Николаевич, ты в курсе покушения на Быка? Вчера вечером, после того как он ушел от тебя, на него было совершено покушение. Два трупа, а он, представь себе, остался жив, похоже, отделался лишь испугом, — сообщил зашедший ко мне замначальника второго отдела Александр Андреев.

— Ты знаешь, Саша, я вчера разговаривал с ним. Так, сидели, болтали о светлом будущем. А я вдруг взял да прогнал ему, что он якобы заказан.

— Ну, ты даешь, Виктор Николаевич, как в воду глядел, — удивился он. — Сейчас Бык, как говорят ребята из УВД, из дома не выходит. Окружил себя охраной, сидит дома, боится на улицу лишний раз выйти. Представь себе, даже на похороны своих ребят не пришел. Говорят, ночью пришел, попрощался с ними, а вот на похоронах показаться не решился.

— А ты как бы повел себя на его месте? Пуганая ворона и палки боится. Это серьезный звонок Быку с того света. Ладно, Саша, Бог с ним, с этим Быком. Отсидится дома, успокоится и снова забудет о страхе.

Александр на миг задумался, а затем ответил:

— Да, сейчас, похоже, наступит время серьезных разборок. Бык не успокоится, пока не перебьет не только всех исполнителей, но и заказчиков этой акции.

— Слушай, Саша. Я понимаю, если бы его захотели завалить ребята Резаного, там все ясно и прозрачно. Но они, похоже, к этому делу вообще не имеют никакого отношения. У меня там есть свой человек, так он Богом клянется, что это не их рук дело. Думаю, что это связано с его открытым противостоянием с Мартыном.

Мне ребята из московского УБОПа буквально три недели назад сообщали, что на Мартына было запланировано покушение. Однако у стрелка не выдержали нервы, и он пострелял около гостиницы «Украина» сотрудников милиции, так и не добравшись до самого Мартына.

— Все может быть, Мартыну тоже палец в рот не клади, сразу же откусит. Может, он и вычислил, кто направил к нему своего бойца, вот и решил навсегда заглушить этого человека.

Андреев замолчал.

— Саша, кто из наших сотрудников занимается этим убийством? — спросил я у него.

— Хочу закрепить за этим делом Гаврилова. Он парень настырный.

— Правильно. Я думаю, что это неплохая идея. Да и парень как-то должен расти. Не все же время быть на вторых ролях.

— Ты знаешь, Виктор Николаевич, я уже порой не знаю, что и делать. Сам я лично Быка знаю плохо, но нарисованная тобой перспектива на ближайшее будущее меня явно не обрадовала. Ты не в курсе, люди Бухарова когда-нибудь сами-то будут заниматься подобными преступлениями? Нельзя же все время выезжать на уголовном розыске.

— Ты знаешь, Саша, я сам сейчас не в лучшем положении. Поверь, просто не знаю, что мне делать дальше. За мной руководство как раз и закрепило бригаду Быка. У меня, кроме справки шестого отдела, больше ничего на них нет. Ты же знаешь, нам всегда приходилось в основном работать по республике, а не по городу.

— Ладно, Виктор Николаевич, я пойду. Не хочу отвлекать тебя от работы. Если дальше так пойдет, трудно нам с тобой будет.

— Ты прав, Александр. Это у святых все в прошлом, а у нас, у грешников, все в будущем.

Андреев поднялся и вышел из кабинета.

Оставшись один, я встал с кресла и подошел к окну. Минуту постоял у окна, наблюдая за прохожими, а затем вернулся и сел за стол.

— Надо же, вот уж не думал, что все мои слова в отношении Быка сбудутся. Видно правильно говорят ученые, что мысль материальна. Стоит только сильно чего-то захотеть, и это обязательно сбудется.

Я достал из сейфа документы и, разложив их на столе, стал изучать. Вскрыл один из конвертов, поступивших в мой адрес из Москвы, и был приятно удивлен, когда обнаружил в нем копию сообщения агента «Антона».

Агент доводил до руководства отдела милиции, что между Быком и Мартыном, лидером казанской группировки в Москве, возникли серьезные разногласия, которые в любой момент могут вылиться в открытую войну этих. Бык, со слов информатора, будучи человеком весьма импульсивным и непредсказуемым, предъявил Мартыну претензии, что он все деньги, передаваемые ему на поддержание ребят, находящихся на зоне, вбивает в гостиницу «Украина». Вдобавок к сказанному он обвинил Мартына еще и в том, что документы на данную гостиницу почему-то были оформлены им не на фирму, а лично на него. Эти претензии Быка сильно разозлили Мартына.

— Теперь понятна причина этих отношений между Быком и Мартыном, — подумал я. — Странно, почему это не указано в представленной мне справке службой Бухарова? Неужели они не в курсе всех этих событий?

Я отложил сообщение в сторону и задумался. Казанскую группировку в Москве, насколько я знал, в основном составляли ребята из поселка Мирный, которые всегда считали себя своеобразной элитой, так как они были наиболее приближенными к Мартыну. Вокруг этой группировки объединились вскоре и другие представители Казани и Набережных Челнов. Единственной группировкой в конгломерате была бригада Быка, которая всегда пыталась дистанцироваться от этой объединенной массы.

— Так вот откуда растут ноги, — подумал я. — Значит, Бык не только догадывался о возможном на него покушении, но и ожидал этого. Не зная того, мой блеф еще больше укрепил его в правоте его предположений.

Теперь меня очень заинтересовала попытка покушения на Мартына. Сейчас я был на сто процентов уверен в том, что ее предпринял не кто-то, а именно Бык. Эти два лидера преступного мира Казани и Москвы были достаточно опытными людьми и за уверениями друг друга в дружбе и верности точили свои ножи, чтобы одним ударом уничтожить своего главного соперника.

В какой-то миг я даже обрадовался подобному стечению обстоятельств. Полученная сегодня информация давала мне больше уверенности в последующих разговорах с Быком.

Я достал из сейфа специальный альбом и стал писать очередной запрос в управление по борьбе с организованной преступностью по Москве: «Прошу вас проинформировать об обстоятельствах неудачного покушения на лидера казанской организованной преступной группировки — Мартына. По возможности, сообщить данные наемного убийцы».

Закончив писать, я положил шифр-телеграмму в специальную папочку. До окончания рабочего дня оставалось еще около часа. Я поднял трубку и позвонил заместителю министра.

— Михаил Иванович! Можно подписать у вас шифр-телеграмму в Москву?

Получив согласие, я встал из-за стола и направился к двери.

— Хорошо, Бык, — думал я, — я не буду форсировать события и дождусь, когда ты сам придешь ко мне и станешь искать у меня защиты. Сейчас время играет на меня, а не на тебя. Пока ты решаешь вопрос, идти ко мне или нет, я сумею полностью влезть во все твои дела.

Закрыв дверь на ключ, я поспешил в кабинет заместителя министра.

Бык вот уже три дня сидел дома и никуда не выезжал из поселка. Несмотря на расхожую поговорку о том, что бомба дважды не падает в одно место, он по-прежнему боялся повторного покушения. Будучи умным и осторожным человеком, Бык предвидел, что затеянная им борьба с Мартыном за лидерство в этой разросшейся за последнее время казанской группировке в Москве может закончиться для него весьма и весьма трагично. Однако столь быстрой реакции на его высказывания в адрес Мартына и его попытки физически устранить его с игрового поля он явно не ожидал.

Он был не первым лидером ОПГ в Казани, кто открыто проявлял недовольство деятельностью Мартына, однако он оказался первым и единственным человеком, кто это высказал Мартыну открыто, в лицо в присутствии его ближайших друзей и товарищей. Единственный человек, кто его поддержал тогда, был Гордей, лидер группировки «Первые Горки».

Бригада Быка, пусть и небольшая по размерам для большого города — сорок человек, полностью контролировала два крупных предприятия Казани — это были завод искусственных кож и завод резинотехнических изделий. Ежемесячно группировка Быка получала до пяти процентов от прибыли этих предприятий, и Быку было жалко отправлять такие солидные средства в Москву Мартыну. Подобные денежные потоки стекались на счета различных предприятий, зарегистрированных там Мартыном.

Эти немалые средства позволяли финансировать личную деятельность не только Мартына, но представителей других казанских группировок, которые уже давно обосновались в Москве. Вот уже больше года в Москве шла необъявленная война между ребятами из Казани и членами чеченской группировки, которые в то время крепко держали всю теневую экономику Москвы. Этот конфликт вскоре перерос в большую и кровопролитную войну, которая требовала крупных финансовых вливаний, связанных в первую очередь с приобретением огнестрельного оружия.

Бык не хотел плясать под дудку Мартына и всячески старался обособиться от него. После больших усилий ему наконец-то удалось достичь в этом определенных успехов. Он перестал отчитываться перед Мартыном о денежных средствах, поступающих в группировку, но ему по-прежнему приходилось перегонять деньги предприятий на московские счета.

Группировку Быка составляла в основном молодежь, которая проживала в поселке «Воскресенское», Посёлок протянулся вдоль живописного берега озера Средний Кабан. В нем была всего лишь одна улица, которая шла параллельно извилистому берегу. Въезд и выезд из поселка был всего один, что давало группировке Быка определенные преимущества перед другими группировками города. Попасть в поселок каким-либо другим путем было довольно проблематично из-за заболоченности берегов.

По указанию Быка дорогу в поселок в целях безопасности всегда перекрывал груженный грунтом «КАМАЗ», около которого всегда дежурили ребята из числа подрастающей молодежи. При появлении милиции или еще каких-то подозрительных лиц этого было вполне достаточно, чтобы сообщить Быку о появлении нежданных гостей. Бык, как правило, лично принимал решение, пропустить кого-либо в поселок или нет.

Три недели назад Бык принял решение — ликвидировать Мартына. Для этого он направил в Москву одного из своих лучших ликвидаторов, которого, кроме него самого, знали лишь двое его ближайших друзей.

Бык долго и тщательно готовил эту операцию, так как хорошо знал, что в случае захвата людьми Мартына этого человека жить ему останется совсем недолго. Разработанный план был практически идеален, и в случае его реализации он получил бы не только моральную, но и финансовую независимость от людей из Москвы.

Бык уже давно догадывался о том, что у него в бригаде есть люди, которые работали на Мартына. Однако сколько их и кто эти люди, он не знал. И поэтому, решаясь на проведение этой операции, он ограничился довольно узким кругом своих единомышленников, которым доверял как себе.

Перед тем как направить человека в Москву, Бык еще раз взвесил все свои шансы. Вероятность того, что тот убьет Мартына, была не столь высока, так как в связи с войной с чеченцами Мартын окружил себя большой и надежной охраной. Основной костяк его службы безопасности составляли сотрудники охранного предприятия «Сокол», в основном, из бывших сотрудников специальных подразделений ГРУ и ФСБ.

— Ну что, рискнем, пацаны, или нет? — спросил он своих ближайших товарищей. — Не буду тешить вас надеждой, дело это рискованное и, как вы догадываетесь, очень опасное. Если бойцы Мартына перехватят нашего человека, нас с вами не спасет практически ничего.

Он внимательно посмотрел на сосредоточенные лица своих друзей. Каждый из них понимал, какому риску он себя подвергает.

— Ну что, Храпун, что скажешь ты? — задал вопрос Бык. — Да или нет?

Храпун колебался недолго. Он посмотрел сначала на Быка, а затем на своего товарища и коротко произнес:

— Я согласен. Пора Мартына двинуть, пока он нас не двинул.

— Ну, а ты что скажешь? — обратился он к Крюку. — Если боишься, то можешь уйти, никто из нас на это не обидится. Жизнь одна, и я не могу отбирать ее у тебя.

Лоб Крюка покрылся мелкими капельками пота. Было видно, как тяжело давалось ему это решение.

— Ну что, Крюк? Тебя пытать, что ли? — спросил его Бык. — Ты за или против?

Крюк догадывался, что последует за тем, если он скажет «нет», и поэтому решил не испытывать судьбу. Убьют его или нет бойцы Мартына, это еще вилами на воде написано, но сказав «нет», он умрет буквально на днях. Крюк тяжело вздохнул и коротко произнес:

— Я за, как и все. Мартына нужно валить.

— Вот что! Послезавтра наш человек будет в Москве. Его задача — прибыть в Москву и попытаться пройти в кабинет Мартына. В Москве он должен встретиться с Мартыном и передать ему лично деньги от ребят из Набережных Челнов.

— Ты думаешь, что ему удастся пройти в кабинет Мартына? — поинтересовался Крюк. — Ты сам видел, какая охрана у Мартына, одно слово — волкодавы.

— Я думаю, что там все будет нормально. Он уже созвонился с Мартыном и в принципе договорился с ним о встрече.

— Слушай, Наиль, — сказал молчавший до этого времени Храпун. — Мартын не дурак, он ведь хорошо знает всех авторитетов Набережных Челнов. Он ведь все это сможет перепроверить через них. Наверное, это большой риск — направлять нашего человека в Москву с подобной легендой.

— Все правильно, Храпун. Мартын общается только с лидерами крупных бригад, таких как «29 комплекс» и тому подобных. О мелких группах и бригадах он наверняка ничего не знает. Пока он будет уточнять эту информацию, наш человек будет уже в Москве, у него в кабинете.

— Все равно большой риск, — ответил Крюк. — Если они его захватят живым, Мартын найдет возможность, как с нами разобраться.

— Я не думаю, что они смогут захватить этого парня. Это ас, специалист с большой буквы.

— Мы его знаем? — поинтересовался Крюк.

— Нет. Его, кроме меня, не знает никто, — ответил Бык. — Он завтра утром прилетит из Челнов и сразу же улетит в Москву. Так что в Казани он практически не задержится. Ну что, пацаны, будем ждать результатов этой акции.

Крюк и Храпун оделись и вышли на улицу.

Ринат Фазлеев добрался до Челнов около пяти часов утра. Приобретенный накануне авиабилет на рейс Бегишево — Казань лежал у него в кармане куртки. В руках Ренат держал небольшую спортивную сумку. Войдя в пустой зал местного аэропорта, Фазлеев направился к буфету. Постояв около киоска минут пять, он купил стаканчик жидкого кофе и сладкую булочку. Он быстро выпил кофе, булочку есть не стал, она была черствой и невкусной. Дождавшись регистрации и посадки на самолет, он направился к указанному диктором выходу. Пройдя контроль, он оказался в зале ожидания. Пассажиров на самолет было не так много, и поэтому мест в зале ожидания было достаточно много. Ринат сел около входной двери. Занятая позиция позволяла ему контролировать всех входящих в зал.

Неожиданно его внимание привлек молодой человек, одетый в черное кашемировое пальто. Парень вошел в зал и, став в стороне, стал внимательно рассматривать пассажиров.

— Неужели хвост? — подумал Фазлеев.

Он подошел к телефону-автомату и стал быстро набирать номер Быка. Несмотря на ранее время, тот быстро снял трубку.

— Бык? У меня хвост. Откуда им известен мой маршрут? Я ведь мог улететь прямым рейсом на Москву, не заезжая в Казань.

Ринат повесил трубку и направился к выходу, где уже стояла работница аэропорта. Через минуту она открыла дверь и пригласила пассажиров в автобус. Парень сидел за его спиной и делал вид, что читает газету.

— Может, мне показалось? — подумал Ринат. — Может, я зря паникую?

Он закрыл глаза и стал анализировать ситуацию:

— Привет, Мартын, я Ринат. Не ломай голову, ты меня не знаешь. Я из Набережных Челнов, с поселка Зяб. Хотел бы с тобой встретиться и поговорить.

— Что так? У вас же в городе есть несколько крупных бригад, почему ты сразу ринулся ко мне? Ты говорил с Аликом?

— Нет, не говорил и, если сказать по-честному, просто не хочу. Быть у него на подхвате просто не хочу. У меня своя бригада, пусть небольшая, но независимая. Мы в основном работаем на дороге, она нас кормит и содержит.

— И где вы работаете? — поинтересовался у него Мартын.

— Волка ноги кормят. Работаем там, где хотим. Дважды на одном месте не бываем. Завтра я буду в Москве и хотел бы тебя увидеть. Нужно передать тебе кое-что на безбедную жизнь, — закончил он.

— А как тебя зовут? Я тебя знаю или нет? — вновь недоверчиво спросил его Мартын.

— Я же сказал тебе, что зовут меня Ринат и что ты меня не знаешь.

— Хорошо, приезжай, я буду ждать тебя, — Мартын положил трубку.

Надо сказать, что подобная просьба вызвала у Мартына неоднозначную реакцию. Еще никто и никогда не обращался к нему с подобной просьбой. Однако он, несмотря на мучившее его сомнение, согласился на эту не совсем типичную во всех отношениях встречу. Он вызвал к себе начальника службы безопасности.

— Вот что, Павел. Завтра ко мне должен прилететь гонец из Челнов, но я ему почему-то не верю. Сам из Челнов, но почему-то летит из Казани. Зовут его Ринат. Организуй за ним наблюдение, думаю, что это лишним не будет.

Павел, мужчина в возрасте тридцати — тридцати пяти лет, атлетического телосложения вот уже полгода возглавлял службу безопасности Мартына. До назначения на эту должность он служил командиром взвода разведки одного из воздушно-десантных подразделений ВДВ. После ухода из армии он прибыл в Москву из Пскова и устроился на работу в частное охранное подразделение «Сокол», где сделал головокружительную карьеру. Через две недели его пригласили возглавить службу охраны Мартына.

— Хорошо, Мартын. Я организую за ним наружное наблюдение. Сегодня мой человек вылетит в Челны и вместе с ним проделает всю эту дорогу от Челнов до Москвы. Я свяжусь с Корейцем, он поможет мне своими людьми в Казани. Наша задача — доставить его к вам чистым, я имею в виду, без оружия.

Человек Павла встретил Рината в аэропорту Набережных Челнов. Они долетели в одном самолете до Казани. В Казани наблюдатель передал Рината Фазлеева людям Корейца — лидера ОПГ «Мирный». Теперь уже они контролировали его вылет в Москву. Один из людей Корейца был хорошо знаком с сотрудником милиции, осуществлявшим досмотр пассажиров. Заметив его на контроле, он подошел к нему.

— Привет, Женя, — поздоровался он.

— Привет, что у тебя? — поинтересовался тот у бойца Корейца.

— Женя, нас очень интересует вон тот парень в куртке. Проверь его хорошенько.

— Ты думаешь, что у него есть ствол? — спросил милиционер.

— Я не знаю, но ты его все равно тщательно проверь.

— Хорошо, я проверю его, — ответил милиционер и стал дальше наблюдать за пассажирами.

Ринат успешно прошел проверку работников милиции и направился в зал ожидания. К работнику милиции подошел парень.

— Ну как, Женя? — спросил он у него.

— Все нормально. Он абсолютно чистый, — ответил сотрудник милиции.

Убедившись, что Ринат чист, что у него нет с собой оружия, наблюдавшие за ним люди сократили группу контроля и наблюдения за ним.

Их самолет приземлился в аэропорту Домодедово строго по расписанию. Парень, похоже, был впервые в Москве и не знал, в какую сторону двигаться, чтобы выйти на остановку электрички. Он растерянно брел по залу, читая на стенах указатели.

— Колхозник, — подумал один из наблюдавших за ним парней. Ему в какой-то момент стало стыдно за этого провинциального паренька, и он направился к нему, чтобы оказать посильную помощь.

Фазлеев крутил головой по сторонам и вдруг, схватившись за живот, стрелой помчался в ближайший туалет. Наблюдавшие за ним ребята моментально проследовали за ним в мужскую комнату. Они довели его до кабинки и вышли в курительную.

Ринат вошел в кабинку. Он осторожно снял крышку сливного бачка. Сунув руку в бачок, он стал там что-то искать. В бачке лежал полиэтиленовый пакет, в котором находились два пистолета марки «ТТ», две запасные обоймы к пистолетам и одна граната Ф-1. Паренек быстро сунул оружие под куртку, слил воду из бачка и вышел из кабинки. При выходе он вновь был принят ребятами Корейца под наружное наблюдение.

Ринат вышел из здания аэровокзала и стал ловить такси. Остановив машину, он назвал адрес, и машина поехала в гостиницу «Украина». Вслед за такси двинулась автомашина «БМВ» черного цвета с московскими номерами.

Ринат Фазлеев с десяти лет занимался стрелковым спортом. В пятнадцать лет он уже имел первый взрослый разряд по пулевой стрельбе и спортивному многоборью. Он неоднократно включался в состав юношеской, а затем и мужской сборной республики. Два года назад занял шестое место в первенстве России и выполнил норматив мастера спорта. Сейчас он был в неплохой спортивной форме и мог свободно разобраться с этими тремя парнями, которые сопровождали его в черном «БМВ». Однако он даже не помышлял об этом. Ему нравилось внимание этих парней, было даже приятно, что они могут в любой момент пасть от его пуль. Он машинально провел рукой по куртке и, ощутив под ней пистолеты, почувствовал себя более уверенно.

Дорога оказалась неблизкой. Всматриваясь в лица пешеходов, проезжающий мимо транспорт, он размышлял о главном. А главным для него было войти в здание гостиницы и оказаться в кабинете Мартына. В том, что он сумеет перестрелять охрану Мартына, он даже не сомневался. Оставался еще один, не менее важный вопрос — суметь покинуть гостиницу до приезда милиции.

— Все будет зависеть от скорости стрельбы, — думал он про себя. — Чем быстрее расправлюсь с охраной Мартына, тем больше шансов скрыться из гостиницы.

Ринат уже не раз выполнял особые задания Быка и имел определенный опыт. За выполнение последнего задания Бык подарил ему подержанный «Фольксваген», которым он хвалился перед своими знакомыми ребятами. Никто из его друзей не подозревал, каким способом он зарабатывал деньги. Тогда это было так.

…Он посмотрел в окно машины и, откинувшись на заднее сиденье, закрыл глаза. Перед его глазами замелькали голые стволы берез и осин марийской тайги. Впереди, метрах в ста от него, двигалась машина «Вольво 850» белого цвета, за рулем которой был тот, кого он должен был ликвидировать. Это был человек пятидесяти лет, проживавший в Чебоксарах. Он владел небольшой трикотажной фабрикой, приносящей ему довольно приличные деньги в столь неспокойное время. Что они не поделили с Быком, он не знал, а если по-честному, этот вопрос его практически и не волновал. Его задачей было уничтожить этого человека. Именно за это ему платили деньги, а не за что-то другое.

Недалеко от плотины через Волгу его «Фольксваген» настиг «Вольво». Ринат просигналил несколько раз, и когда сидевший за рулем мужчина обратил внимание на его сигналы, он указал пальцем ему на колесо машины. Коммерсант сбросил скорость и остановился на обочине. Он вышел и стал внимательно осматривать свою машину. Обойдя вокруг нее и не найдя ничего такого, что мешало бы ему продолжить путь, он снова сел в машину и поехал дальше. Однако водитель отставшего от него автомобиля снова нагнал его и второй раз указал ему на колесо. Проехав метров триста, бизнесмен снова остановился и второй раз обошел вокруг машины. Размышляя над жестом водителя, он увидел, как к нему направился водитель остановившегося недалеко «Фольксвагена».

— Что еще опять? — успел подумать коммерсант, прежде чем выпущенная из пистолета пуля угодила ему в голову.

Взяв за руки безжизненное тело убитого человека, Ринат оттащил его в придорожные кусты. Осмотрев карманы убитого, он забрал крупную сумму денег и его документы. Он не спеша подошел к своей машине, открыл багажник и достал из него лопату. Вернувшись к трупу, забросал его снегом. Сев в машину убитого, он отогнал ее метров на сто в лес и, облив бензином, поджег. Убедившись, что разлитый в машине бензин вспыхнул, он бегом бросился к своей автомашине. Оказавшись на дороге, он оглянулся назад. Огромный столб огня и черного дыма поднимался на том месте, где еще минуту назад стояла «Вольво»…

Машина резко тормознула, и Ринат инстинктивно рукой уперся в сиденье водителя. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на него.

— Ты что, дрова везешь?

— Извините, подрезали, вот и пришлось резко тормозить, — оправдываясь, ответил водитель.

Наконец, они подъехали к гостинице. Машина остановилась в метрах тридцати от въезда на автостоянку.

— Вам помочь? — поинтересовался водитель.

— Не нужно, — ответил Фазлеев и, достав деньги из кармана куртки, расплатился. Оставшись один, он достал из кармана пистолеты и взвел их. Сунув пистолеты за пояс брюк, он направился к центральному входу в гостиницу «Украина». Завернув за угол, он увидел, что она окружена бойцами столичного ОМОНА, которые проводили в гостинице плановые мероприятия по контролю за деятельностью иммигрантов в Москве.

Он остановился в растерянности. Это замешательство сыграло роковую роль в его дальнейшей судьбе. Его нерешительность заметил один из бойцов ОМОНа.

— Эй, парень! — окликнул его боец. — А ну, иди сюда! Предъяви-ка свой паспорт.

— Зачем вам мой паспорт? — спросил его Ринат. — Я гражданин России, приехал в Москву из Татарстана.

— Ты что, по-русски не понимаешь, чурка? — с угрозой в голосе произнес сотрудник ОМОНа. — Я сказал, давай паспорт, значит, давай. Сейчас посмотрим, какой ты гражданин России.

Ринат, который всегда отличался сдержанностью, вдруг заволновался. Он никак не мог вытащить из кармана паспорт, так как ему мешал это сделать упирающийся в карман его куртки пистолет. Его замешательство насторожило сотрудника милиции.

— А ну, встал на колени и поднял руки! — скомандовал сотрудник милиции. — Сейчас мы посмотрим, что у тебя там в карманах.

Эта была последняя команда, произнесенная сотрудником милиции. Ринат ловко выхватил из-за пояса пистолет и дважды выстрелил из него ему в лицо. Боец ОМОНа раскинул в стороны руки и навзничь упал на грязный снег. Из его простреленной головы ручейком потекла алая кровь, растапливая перемешанный с грязью снег.

Стоявшие недалеко работники милиции явно не ожидали ничего подобного. Кто-то из них попытался спрятаться за припаркованными у входа в гостиницу автомашинами, другие побежали, скрываясь от разящих их пуль, внутрь гостиницы.

Ринат, словно на тренировке, хладнокровно с двух рук стрелял в спины убегавших работников милиции. Мишеней был у него явно в избытке, и каждый раз при попадании пули в затылок он невольно вскрикивал от охватывающего его восторга. Вскоре вся небольшая площадка перед гостиницей была покрыта убитыми и ранеными ОМОНовцами.

Расстреляв все патроны, он прекратил стрельбу и стал перезаряжать пистолеты. Укрывшийся за ближайшей машиной боец ОМОНа свалил его автоматной очередью. Пули, словно иглы, прошили тело парня. Ринат, словно подкошенный, упал на землю. Его тело несколько раз дернулось в предсмертных конвульсиях и затихло. За эти две минуты боя, прежде чем погибнуть, Фазлеев застрелил шестерых сотрудников милиции и пятерых ранил.

Потрясенные сотрудники милиции минут пять еще скрывались за машинами и колоннами гостиницы, не решаясь подойти к распростертому на площади мертвому телу молодого человека. Минут через пятнадцать к гостинице «Украина» стали подтягиваться крупные силы милиции. Сотрудники ОМОНа с нескрываемым интересом рассматривали поверженного ими врага. Вскоре к месту боя подъехал черный «Мерседес». Из салона машины вышел генерал и в сопровождении двух полковников направился к телу.

— Откуда он? — спросил генерал одного из полковников.

— Пока не знаем. Сейчас подъедут прокурорские, начнем осмотр.

Генерал еще раз взглянул на тело и, развернувшись, направился к машине.

— Егоров, подготовь мне к утру справку по данному происшествию, — скомандовал он.

Полковник Егоров вытянулся в струнку.

— Не беспокойтесь товарищ генерал, утром справка будет у вас на столе.

Машина генерала с включенными маячками мягко тронулась с места и, лавируя между милицейскими фургонами, скрылась из вида.

Мартын сидел за столом и разговаривал с Казанью. Его собеседником был Кореец, который позвонил Мартыну и поинтересовался, как обстоят дела с этим парнем из Набережных Челнов.

— С чего ты взял, что он из Челнов? — спросил Мартын Корейца. — Это человек Быка. Вчера мне позвонил мой человек и предупредил меня о возможном покушении на меня, организованного Быком. Он мне и рассказал, что тот будет выдавать себя за человека из Челнов. По моей просьбе Павел специально организовал проверку паспортного режима у меня в гостинице.

Выстрелы за окном заставили Мартына встать из-за стола и подойти к окну. Он стал внимательно рассматривать бойню, происходившую под окнами. Увидев, что парня убили, он отошел от окна и сел за стол.

— Кореец, все кончено. Менты его завалили, правда, он тоже положил человек пятнадцать, прежде чем они его застрелили. Видать, хорошего стрелка направил ко мне Бык.

— Что будем делать? — поинтересовался у него Кореец. — Мне кажется, что Быка нужно ставить в стойло, а иначе он наворочает таких дел, что мало не покажется.

— Согласен. У тебя есть люди?

— Да. Ты его хорошо знаешь. Это Купец.

— Тогда удачи тебе, Кореец. — Мартын положил трубку.

Закончив говорить, Мартын снова подошел к окну и посмотрел на улицу. Около лежавшего на земле трупа суетились медики и люди в штатском.

— Да, наворотил, — подумал он про себя. — Сейчас начнут менты всех причесывать.

Его внимание отвлек настойчивый стук в дверь. Он подошел к столу и нажал кнопку электрического замка, установленного на входной двери его офиса. На пороге стоял начальник службы безопасности Павел.

— Шеф! Вы видели это побоище? — спросил он у Мартына. — Вы знаете, погибший парень и был тем человеком, с которым вам предстояло сегодня встретиться. Судя по тому, как он стрелял, он был большим профессионалом в этом деле.

— Ты же докладывал мне, что вы контролировали его передвижение? Откуда у него оружие? — поинтересовался у него Мартын.

— Сопровождали его ребята Корейца. Все они клянутся, что у него не было с собой оружия, так как его тщательно осматривали сотрудники милиции в Казани. Где он мог взять пистолеты, они не знают. Предполагают, что оружие ему мог передать водитель такси.

— Вот видишь, Павел, все в цвет — сказал Мартын. — Теперь я понял, что Бык перешел от слов к делу. Ты знаешь, Павел, когда мне позвонили из Казани и предупредили меня о возможном покушении, я не поверил, думал, что все это сплетни. Многие «наши друзья» знают о наших с ним отношениях и часто играют на этом, стараясь столкнуть нас лбами. Однако сейчас я благодарен тому человеку, он невольно спас мою жизнь. Да и ты молодец, что организовал эту проверку документов в нужный для нас момент. Если бы не ОМОН, трудно сейчас представить, что бы было с нами. Ты знаешь, я никогда не верил Быку, даже когда мы были с ним вместе. Он никогда не скрывал своей ненависти ко мне. Однако за все это время я почему-то ни разу не предпринял никаких попыток покончить с ним.

Мартын снова подошел к окну и, отодвинув в сторону штору, посмотрел на улицу. Около гостиницы уже никого не было. Лишь присыпанные песком пятна крови на грязном асфальте напоминали о побоище. Задернув штору, он повернулся к Павлу.

— Это хорошо, что Бык до сих пор не переметнулся к «Жилке». Вот тогда у меня, похоже, была бы настоящая проблема. А в том, что с Быком нужно кончать и кончать как можно быстрее я уже не сомневаюсь. Я уже попросил Корейца организовать его ликвидацию. Проследи за этим. Сделайте это как-нибудь буднично, чтобы не привлекать особого внимания со стороны милиции и наших ребят

Утром меня вызвал к себе начальник управления. Я уже привык к этим ежедневным утренним звонкам и поэтому не обращал на них особого внимания. Как правило, Вдовина интересовала лишь суточная оперативная сводка с моими комментариями и не более. Вот и в этот раз, прихватив сводку, я направился в его кабинет. Когда я вошел, то интуитивно почувствовал нависшую надо мной угрозу. Начальник управления сидел за столом и грозно смотрел в мою сторону.

— Скажите, пожалуйста, Виктор Николаевич, — произнес он. — Вы когда найдете нормальные подходы к бригаде Быка? Сколько я могу этого ждать?

— Думаю, Анатолий Герасимович, что в течение десяти дней полностью закрою эту тему. Вы сами знаете, что это простая работа.

— Бросьте, Абрамов. Я не первый день в розыске и знаю, как это делается. Виктор Николаевич, мне не нравится ваш подход к этому вопросу. Вы на что надеетесь, что я займусь этой работой за вас?

— Анатолий Герасимович, — стараясь говорить как можно мягче, произнес я. — Я не вижу в этом никакой необходимости. Мне непонятны ваши требования. Бухаров работает с ОПГ уже не первый год, но так и не сумел найти человека из окружения Быка, который пошел бы с ним на контакт. А здесь за столь короткий срок вы заставляете меня сделать то, чего не удалось Бухарову?

Вдовин посмотрел на меня оценивающим взглядом, словно прикидывая про себя, стоит ему и дальше продолжать этот разговор со мной или нет. Не выдержав моего пристального взгляда, он, махнув рукой, сказал:

— Вы, по всей вероятности, рассчитываете, что я лох и ничего не понимаю. Если бы вы этого не могли бы сделать, то вам бы никто не поручал столь ответственную работу.

Я стоял и молча выслушивал его претензии. Закончив говорить, Вдовин махнул рукой, давая мне понять, что разговор окончен. Постояв еще секунд десять перед его столом, я вышел из кабинета и направился на свое рабочее место.

Стараясь успокоиться, я подошел к окну. В парке, несмотря на сильный мороз, бегали и играли дети. Я сел за стол. Разложив перед собой оперативные дела на активных членов ОПГ «Мирный», я углубился в их изучение.

Раздался звонок телефона. Я снял трубку и услышал голос Быка. Я сначала не поверил этому, однако, прислушавшись к тембру, уже не сомневался, что это звонит он.

— Здравствуйте, Виктор Николаевич. Представляться не буду, вы и так, наверное, догадались, кто вам звонит. Мне бы хотелось с вами встретиться и кое-что обсудить.

— Вы где сейчас находитесь? — поинтересовался я у него.

Он назвал место, которое было не так далеко от МВД.

— Слушай, Наиль, я могу с тобой встретиться лишь через полчаса. Будь там, я подъеду, — сказал я и положил трубку.

Быка я увидел еще издали, он прогуливался около фонтана в Лядском садике на улице Горького. Последнее время, напуганный покушением, он старался придерживаться людных мест, считая, что не всякий пойдет на убийство в общественном месте. Увидев меня, Бык виновато заулыбался и направился в мою сторону.

— Что случилось, Наиль? — обратился я к нему. — Не скрою, я ждал твоего звонка, однако не рассчитывал, что это произойдет так быстро. Мне показалось, что ты человек упертый, и не всегда понимаешь, что делаешь. Видно, я ошибся и это меня радует. Не в обиду тебе — а как же все твои принципы?

— О каких принципах вы меня спрашиваете?

— В разговоре со мной ты тогда сказал, что нормальный пацан не должен идти на контакт с милицией ни при каких условиях. Вспомнил?

— Давайте, Виктор Николаевич, не будем цепляться за придуманный не мной кодекс поведения. У вас ведь тоже многие клялись, давали присягу, что до последней капли крови будут бороться с преступностью, и что мы видим на самом деле? Живут десна к десне с ворами, словно братья-близнецы.

— Что же сделаешь, Наиль, в семье не без урода.

— Виктор Николаевич! Я напросился на эту встречу с вами не для того, чтобы обменяться с вами этими уколами. Вы же знаете, мне все это по барабану — пацан, мент. Главное сейчас — это остаться живым в этой мясорубке.

Он посмотрел на меня и, заметив интерес на моем лице, продолжил свою мысль.

— Тогда, во время беседы, вы сказали мне, что я приговорен. Скажите мне честно, вы тогда знали, что на меня готовится покушение или просто, как все оперативники, блефовали?

— Наиль, есть одно железное правило в нашей игре: мы никогда не выдаем своего источника, кто бы им ни интересовался. Поэтому считай как хочешь, мне все равно, к какому выводу ты придешь, знал я или нет. Я бы на твоем месте немного призадумался, откуда они узнали, что ты в этот момент был в МВД? Ведь эта встреча с тобой у них была явно не случайной? Они тебя в тот день плотно пасли и хорошо знали, где тебя лучше всего перехватить. Мне кажется, что тебя сдают свои же друзья, с которыми ты ешь и пьешь. Ладно, сдают нам, но и Мартыну.

Стоило мне произнести имя Мартына, как лицо Быка стало темнее тучи. Даже неискушенному человеку стало бы абсолютно ясно, что Бык органически не переносил этого человека. Он задумался, а затем задал мне вопрос:

— Насколько я вас понял, Виктор Николаевич, у вас имеется источник в бригаде Мартына. По всей вероятности, только он вам мог сообщить о предполагаемом покушении на меня. Иначе откуда вы могли об этом знать?

Я сделал загадочное лицо и отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою улыбку. Взглянув на лицо Быка, который просто поедал меня глазами, я многозначительно произнес:

— Наиль, я уже тебе говорил об этом. Давай не будем обсуждать эти вопросы.

Он замолчал, а затем снова спросил:

— Скажите, Виктор Николаевич, а вам известно, кто стрелял в меня? Я не думаю, что это сделал какой-то залетный из Москвы или Пензы. По всей вероятности, стрелял в меня местный парень, из Казани?

— Бык, мы опять вертимся на одном месте. Я уже дал понять тебе, что говорить на эту тему с тобой не намерен. Мне не нужно еще одно убийство в городе, тебе это понятно или нет?

— Извините меня, Виктор Николаевич, я все понял. Тогда я сделаю все, чтобы узнать, кто стрелял в меня. У меня тоже есть свои люди в других бригадах города. Рано или поздно я все равно выйду на этого человека. Могу вас заверить, что я его убью.

Мы остановились с ним около лавочки.

— Наиль, давай, посидим, обсудим кое-какие вопросы, — предложил я ему, указывая рукой на запорошенную снегом лавку.

— Не хочу. Холодно, — ответил он.

— Слушай, — обратился тогда я к нему. — Ты, наверное, уже успел заметить, что я не люблю болтать попусту. Если ты решил обойтись без меня, то зачем ты мне сегодня позвонил? Иди, решай! Может, прострелят тебе твою дурную голову, не всегда же тебе будет везти, как в этот раз.

Бык замолчал и, остановившись, уставился себе под ноги. Глядя на него, я хорошо понимал, что он сейчас находится в сложной ситуации. В нем явно боролись два чувства: чувство самосохранения и понятия уличного паренька. Которое из них окажется весомей, я в тот момент просто не знал. Прошла минута, вторая, наконец, Бык, словно очнувшись, произнес:

— Виктор Николаевич, я готов сотрудничать с МВД, а точнее, сотрудничать только с вами. Однако у меня лишь одно небольшое условие: о своей бригаде я не буду говорить вам никогда и ничего.

— Хорошо, договорились. Меня это вполне устраивает.

— И второе. Вы должны оказывать мне негласное покровительство.

— Погоди, погоди. Давай уточним, что за покровительство. Вытаскивать тебя из уголовных дел я не буду, на это можешь не надеяться. Выдавать тебе людей, которые работают на милицию, я тоже не буду. Так в чем я тебе должен покровительствовать?

Он на долю секунды задумался, а затем сказал:

— Наверное, я неправильно выразился.

— Если это все, считай, что мы с тобой договорились, — ответил я.

— Вот и отлично, — почему-то обрадовался Бык и пожал мне руку. — Давайте договоримся, Виктор Николаевич, что я сам буду выходить на вас и оговаривать место нашей встречи.

— Хорошо, с этим тоже согласен.

— А сейчас вот что я вам скажу. Не знаю, заинтересует вас эта информация или нет. Мартын в самое ближайшее время должен приехать в Казань. Насколько я знаю, его недавно пригласили на день рождения в Москве, то ли заместитель мэра, то ли начальник какого-то большого управления московской мэрии. В связи с этим ему нужны большие деньги. Его люди договорились о встрече с одним из банкиров нашего города. Этот человек должен передать Мартыну миллион долларов наличными. Попробуйте, может, вам удастся схватить Мартына и банкира за руку. Здесь можно пришить Мартыну вымогательство, угрозу убийством, а банкиру — хищение денежных средств в особо крупном размере.

— Спасибо за информацию, — сказал я. — Попробуем что-нибудь сделать.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я увидел, как Бык, оглядываясь по сторонам, садился в свой «БМВ».

— Боится, — подумал я. — Похоже, только страх привел его на встречу со мной.

Мартын сидел за импортным итальянским столом и сквозь большое окно смотрел на улицу. Вот уже скоро будет два года, как он жил в Москве. В Казани он в последнее время появлялся довольно редко, ежедневные дела заставляли постоянно присутствовать в Москве. Его жена, молодая красивая женщина, проживала в Казани одна с маленьким ребенком. Совсем недавно он купил им большой коттедж в Адмиралтейской Слободе на самом берегу Волги. Супруга этим летом часто ходила с ребенком на Волгу и рассказывала ему по телефону о том, как их малыш с удовольствием играет в песочек на волжском берегу. Мартын никогда не был сентиментален, однако в эти минуты на его глазах появлялись слезы умиления. В эти минуты ему хотелось бросить все и помчаться к ним в Казань, чтобы погулять вместе с ними по чистому речному песку. Но он всегда умел подавлять в себе подобные чувства, что останавливало его от необдуманных и опрометчивых поступков.

Вот и сейчас, рассматривая в окно холодную улицу, он снова подумал о жене, а вернее, о безопасности ее и ребенка. Последние события, происходящие в Казани и Москве, все больше и больше тревожили его.

Звонок жены из Казани еще больше напряг его. Жена интересовалась его здоровьем и делами.

— Почему она вдруг заинтересовалась моим здоровьем? Неужели она каким-то образом узнала о покушении? Неужели почувствовала что-то? Все может быть, ведь женское сердце не обманешь!

Мартын встал с кресла и стал мерить шагами свой большой, но довольно уютный кабинет. Он снова остановился у окна и посмотрел на улицу. По улице спешили люди, многие закрывали свои лица от холодного пронизывающего ветра. Мысль о холоде заставила его потрогать батарею. Батарея была раскалена и он, ожегшись, отдернул руку.

Вернувшись к столу, он сел в кресло. Попытался отвлечься от тревожных мыслей, но они почему-то отказывались покидать его голову.

— Вступать или не вступать в открытое противостояние с Быком? — подумал он.

Совершенное на днях покушение на Быка людьми Корейца было неудачным. Бык не только остался в живых, но и, со слов осведомителя, готов снова нанести ему удар.

— Не дай Бог, если он решит разобраться с моей семьей, — со страхом подумал он. — Потом, руби этого Быка на куски, жену и ребенка все равно не вернешь.

Воевать с Быком Мартыну явно не хотелось, и это не потому, что Бык был сильнее его в моральном и духовном плане, он уже сейчас был просто уверен, что эта война унесет десятки жизней с той и другой стороны. Однако и терпеть все эти выходки Быка, делая вид, что он не догадывается, откуда дует ветер, Мартыну также не хотелось.

— Что же предпринять для того чтобы снять это напряжение? — подумал Мартын.

Он встал из-за стола и стал нервно шагать по кабинету. Решение пришло, как всегда, неожиданно.

— Нужно срочно передать Быку в знак примирения какую-нибудь небольшую компанию. Пусть порадуется и посчитает, что я его испугался. Когда он успокоится, я нанесу ему окончательный удар. Однако что ему отдать?

Взглянув на бумаги, лежащие у него на столе, Мартын решил отдать ему страховую компанию «Казань», у которой в последнее время достаточно плохо шли дела. Да, это был один из лучших выходов из создавшегося положения. Бык, насколько он знал, уже давно зарится на эту компанию и будет безмерно рад этому подарку.

Мартын позвонил по телефону. Через минуту в его дверь вошел молодой парень.

— Вот что, Слон, завтра поедешь в Казань и встретишься с Быком. Передай ему от меня привет и скажи, что Мартын зла больше на него не держит. Что в знак примирения с ним передает ему страховую компанию «Казань». Пусть качает из нее, сколько хочет.

— Я все понял, — ответил Слон.

— Ну, давай, с Богом, — сказал Мартын и отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.

После того как за Слоном закрылась дверь, Мартын вызвал к себе начальника службы безопасности. Павел вошел в кабинет и остановился у входа.

— Ну что? Как у нас обстоят дела с Резаным? — спросил его Мартын. — Так и будем ждать, когда он завалит нас с тобой, или мы с тобой решим нашу проблему? На какое число намечена твоя акция?

Павел на секунду задумался, а затем стал докладывать.

— Акция назначена на конец марта. Насколько мне известно, Резаный намерен справить свой день рождения в ресторане гостиницы «Нева» в Питере. На банкет пока приглашены шестнадцать человек, в том числе шесть человек из Казани. Это Гриня, Мотор, Сивый, Ташкент, Забор и Белый из «Соцгорода». Наши люди будут ждать Резаного на втором этаже гостиницы. Для этого они за три дня до дня рождения снимут один из номеров на этом этаже. Сама акция будет осуществлена на выходе из лифта. Резаного в последнее время сопровождают трое охранников, вооруженных автоматами «Волк». Для нас они реальной опасности не представляют, так как все будут в лифте, я имею в виду Резаного и охранников. Бойцы наносят удар и уходят из гостиницы через запасной выход. На улице их будет ожидать машина, и они выедут за пределы города.

Мартын взглянул на Павла и одобрительно улыбнулся.

— Слушай, Павел. А кто будет участвовать в этой акции? Я бы не хотел, чтобы эти люди были из Казани. Думаю, что будет значительно лучше, если бы эти люди были из Севастополя или Перми. А теперь самое главное. Нужно сделать так, чтобы все участники этой акции потом исчезли. Чтобы никаких следов нашего участия ни милиция, ни ФСБ не обнаружили.

— Хорошо, Мартын, я все понял. Завтра же начну подбирать людей для акции.

— Второе, Павел. Нужно организовать физическую охрану моей жены в Казани. Подумай сам, как это лучше сделать. Я бы хотел больше не волноваться за ее жизнь и жизнь моего ребенка.

— Я все понял, — сказал Павел. — Можете на меня положиться, все будет нормально.

— Хотелось бы верить. Мартын рукой отослал Павла за дверь.

Бык сдержал данное мне слово. Не знаю как, но ему удалось узнать, кто принимал участие в покушении на него. Теперь основной целью его жизни стала месть, беспощадная и неотвратимая. Строя планы мести, он хорошо понимал, кто стоит за спиной стрелявших в него людей, и поэтому реально осознавал, чем для него может обернуться эта непростая операция.

Он сидел за столом дома и перебирал в голове имена ребят, на которых мог бы положиться в этом деле. Людей было достаточно. Единственное, что его сдерживало, — это человек Мартына. Теперь, когда он уже на сто процентов знал, что такой человек есть в его бригаде, все свои действия он осуществлял с большой осторожностью. Эта осторожность отмечалась во всем — в его высказываниях, в маршрутах передвижения по городу. В последнее время он никогда не ездил одним и тем же путем.

Время шло, однако он каждый раз откладывал дату мести, пытаясь вычислить человека Мартына среди своего окружения.

— Да, Абрамов прав, меня кто-то постоянно сливает, — думал он. — Как же мне его вычислить?

Он встал из-за стола и стал шагать по комнате. В какой-то момент его словно озарило: «Вот оно, решение!». Он выглянул во двор своего коттеджа и увидел дежурившего около дома охранника.

— Антип! Срочно пригласи ко мне Димку.

Минут через пять в дом Быка вошел высокий паренек лет шестнадцати-семнадцати. Это был Дмитрий Горохов по кличке Дьявол. Он представлял в группировке Быка так называемую «молодежь». Судя по его телосложению, можно было безошибочно сказать, что парень дружит со спортом.

— Проходи, Дьявол. Уменя к тебе большое дело.

Димон снял пальто и прошел в комнату. Бык с завистью посмотрел на атлетическую фигуру молодого парня. Они сели на диван, и БЫК начал говорить:

— Дима, не буду от тебя скрывать, но у нас в бригаде появился барабанщик. На кого он работает, я пока точно сказать не могу, может на Мартына, а может и на ментов. Кто он, я тоже пока не знаю. Не исключаю, что это человек из ближайшего ко мне окружения. Твоя задача заключается в том, чтобы найти эту гниду.

— Наиль, почему ты решил, что у меня это получится? — спросил его Дьявол.

— Пойми, Дима, это не так сложно. Ты думаешь, что он умнее нас с тобой? Нет, братишка. Одна голова хорошо, а две еще лучше. Для начала мы возьмем с тобой вот этих пять человек.

Он протянул Дмитрию листок бумаги, на котором было написано пять имен. Все эти ребята были коренными жителями поселка, и он их всех хорошо знал.

— Ты знаешь, Дима, у них у всех есть домашние телефоны. Номера ты знаешь. Завтра съездишь на ГТС, там работает сестра Храпуна Светлана, возьмешь у нее все распечатки на эти телефоны за последние два месяца. Затем выберешь те, с которых были разговоры с Москвой. Об этом задании никому ни слова. Если справишься, то подниму тебя до бригадиров и подарю машину.

— Все понял, Наиль, сказал Дмитрий и, взяв листочек бумаги с именами ребят, быстро исчез за дверью.

Оставшись один в комнате, Бык лег на диван и под впечатлением разговора с Гороховым стал по пальцам перебирать тех, кто знал о его поездке в МВД. Таких людей оказалось не так много, всего пять человек, из которых двое уже погибли в день покушения. Следовательно, теперь осталось лишь три человека. Кто же из них предал его?

Его размышления были прерваны раздавшимся телефонным звонком. Звонил Хрящ, молодой паренек, стоявший на посту на въезде в поселок.

— Бык, здесь подъехала какая-то белая девятка. За рулем человек, представился как Слон. Говорит, что знаком с тобой и хочет встретиться лично. Что делать?

Бык на какой-то миг растерялся и не сразу сообразил, что ответить Хрящу. Ахметзянов хорошо знал Слона, они ходили вместе заниматься боксом. Однако насколько он знал, Слон в последнее время обосновался в Москве и входил в ближайшее окружение Мартына.

— Интересно, что ему от меня надо? — подумал Бык. — Не приехал же он мирить меня с Мартыном? Неужели Мартын догадался, что это я его заказал, и только случайность спасла его от пули? Гадать не буду, он сам мне все расскажет.

— Пропусти его, — приказал Хрящу Бык. — Пусть Айдар организует его сопровождение. Мало ли чего?

Бык накинул на себя старенькую дубленку и вышел на улицу. Через минуту машина Слона подъехала к его дому и остановилась у ворот. Из нее вышел Слон и вразвалочку, словно матрос, направился к Быку.

Слон выглядел шикарно. Он был одет в черное кашемировое пальто, красивый черный костюм, белую рубашку с галстуком. В каждой детали его одежды чувствовался столичный шик.

— Неплохо выглядишь, Слон, — сказал Бык, протягивая ему руку. — Сразу видно, неплохо ты устроился в Москве, не бедствуете. Я еще хорошо помню, как ты бегал в кожаной куртке и спортивных штанах, а теперь вот костюм, галстук?

— Почему же забыл? Помню, Бык, все помню. И хорошее, и плохое.

Бык насупился и неприязненно посмотрел сначала на Слона, а затем на Айдара. Заметив кивок головы Айдара, говоривший о том, что Слон чист, он улыбнулся словам Слона и обнял его, как в былые годы. Они отошли в сторону, для того чтобы переговорить.

— Ну, ты и забаррикадировался, Наиль, — восхищенно сказал Слон. — Тебя здесь и танками не достанешь. Такая охрана, что разорвать готова.

Ахметзянов невольно покраснел, явно польщенный, и ответил:

— Осторожного человека, Слон, Бог бережет. Друзей с каждым днем становится все меньше и меньше, а вот врагов, наоборот, все больше и больше.

— Ты знаешь, Наиль, — обиделся Слон, — я к тебе приехал как к другу, а ты вместо того, чтобы меня встречать, даешь команду на обыск. Ведь ты, наверное, не забыл, как вместе мы ходили на бокс, как ездили на соревнования? Я ведь никогда не был твоим врагом и всячески помогал тебе подняться с низов.

— Извини, Слон, за действия моих людей. Время сейчас такое, трудно понять, кто друг, а кто — враг. Я думаю, ты уже слышал, что мою машину недавно обстреляли, и я чудом остался в живых. Погибли двое надежных товарищей. За что их убили? Никто не знает. Хорошо, пусть они хотели убить меня, но их-то за что? Это первое. А второе — те мальчишки, что стоят на посту, тебя просто не знают. Кто ты для них? Никто. Поэтому на обыск обижаться не стоит. Меня тоже в Москве ваши архаровцы обыскивали, но я же никому ничего не предъявлял по этому поводу.

— Ты сам знаешь, Бык, лес рубят, щепки летят. Пуля, она не разбирает, кто прав, а кто нет. Поэтому я и не люблю все эти войны, одна кровь. Сначала мы здесь делили асфальт, убивали друг друга, теперь делим деньги и тоже убиваем друг друга.

Бык молчал, не зная, что возразить.

— Вот эти бы твои слова, да в уши Мартыну с Гариком! Они же сейчас оба в шоколаде, хоть облизывай, — сказал Бык.

Сделав небольшую паузу, Слон продолжил:

— Наиль! Я к тебе приехал от Мартына. Я знаю, что между вами уже давно пробежала кошка, и вы ненавидите друг друга. Но сейчас не те времена, чтобы сводить счеты между своими ребятами. У нас сейчас один враг — «Жилка». Это они хотят перекроить весь город. Не знаю, как ты, а Мартын это хорошо понимает и хочет с тобой помириться. В знак примирения он отдает тебе страховую компанию «Казань» и считает, что ты можешь больше не перегонять деньги в Москву, а распоряжаться ими на свое усмотрение. Вот поэтому я приехал в Казань, чтобы передать тебе все это.

— Спасибо тебе, Слон за хорошую новость. Я тоже не хочу воевать. За страховую компанию, — большое спасибо. Передай Мартыну и Гарику мою благодарность за этот подарок и еще скажи им, что я зла не помню. У нас действительно один враг — это «Жилка».

— Вот и хорошо, Наиль, что мы с тобой так быстро договорились. Если возникнут, какие-то проблемы, звони мне в Москву, а не хватайся за пистолет. Все проблемы можно решить и уладить без всякой крови.

Слон пожал ему руку, повернулся и направился к своей машине. Сев в нее, он помахал Быку рукой и поехал в сторону выезда из поселка. Через минуту машина со Слоном скрылась из глаз.

Наиль еще минуту-другую постоял на улице и направился в дом.

Проснувшись рано утром, Роман Купцов, известный в определенных кругах под кличкой «Купец», быстро позавтракал и направился к братьям Синявским, старым своим товарищам, проживающим в соседнем доме. Купец поднялся на третий этаж и стал настойчиво звонить в дверь. Накануне вечером братья ходили в ночной клуб, где весело провели ночь, и поэтому крепко спали. Однако настойчивый стук в дверь заставил их подняться с кровати. Старший из них, Артем, надев тренировочный костюм, направился к входной двери.

— Ты что, Купец, охренел что ли? С утра рвешься в квартиру! Дай нам отоспаться после вчерашнего. Мы вчера с братишкой бухнули немного, вот и валяемся до сих пор в постели, как поленья дров.

— Как только вам, лоботрясам, не стыдно? Родители пашут, а вы все бухаете и бухаете, — пошутил Купец.

Он прошел в комнату и, сбросив со стула чьи-то вещи, сел.

— Короче, пацаны. Вчера вечером мне позвонил недобитый вами Бык и забил со мной «стрелку» на сегодня. Я должен буду встретиться с ним где-то в районе пяти часов вечера около татарского театра на Кабане. Я не знаю, о чем пойдет речь, но это наш последний и единственный шанс разобраться с этим Быком раз и навсегда. Сейчас утро, и у нас есть время подготовиться к этой встрече. Я имею в виду подготовить позиции, откуда можно было бы вести прицельную стрельбу, а также подобрать место, где укрыть нашу машину.

Из спальни, сладко потягиваясь, вышел второй брат. Он был в одних трусах и, пожав руку Быку, плюхнулся в затертое кресло. Взглянув на его помятое лицо, Купец продолжил:

— Думаю, Бык после нашего покушения на него на встречу приедет явно не один. С ним наверняка будет охрана, а это человека три как минимум, и поэтому убрать его будет не так-то легко, как может показаться с первого взгляда. Артем, давай одевайся, и поехали на место.

Братья быстро позавтракали и вышли на улицу. Недалеко от кинотеатра «Комсомолец» их ожидал Купец в своей машине. Спустившись по улице Латышских стрелков к Танковому кольцу, они поехали на улицу Татарстан. Подъехав к театру Камала, они, не выходя из машины, стали осматривать прилегающую местность. Потратив на это около получаса, начали обмениваться впечатлениями.

— Ну что, ребята? — спросил их Купец. — Я думаю, что тебе, Артем, лучше стрелять из этой заброшенной гостиницы напротив театра. Оттуда прекрасный обзор и просто шикарный сектор для стрельбы. Да и пути отхода оттуда просто идеальны. Можно выйти на улицу Парижской Коммуны, Кирова и Татарстан около профтехучилища.

Купец посмотрел на ребят, словно ища одобрения, однако те сидели молча.

— Вы что молчите? Если есть какие-то замечания, то скажите!

— Да согласны мы с тобой, Купец. Просто у меня голова трещит, и спорить с тобой желанья нет.

— Пить меньше надо. Всю водку все равно не выпьете, — ответил Купец. — Машину, думаю, мы оставим на перекрестке улицы Тукая и Татарстан, около швейной фабрики. Там народу всегда много, что ни говори, две остановки трамвая. Это позволит нам легко затеряться среди людей.

Он замолчал и снова посмотрел на ребят, которые слушали все это с каким-то особым равнодушием. Перехватив его взгляд, Артем произнес:

— Купец, может, по пиву, голова трещит, сил нет.

— Какое еще пиво? — закричал Купец. — Ты что, совсем обалдел?

Взглянув на их лица, он продолжил:

— А теперь самое главное. Валить Быка нужно будет только тогда, когда я отойду от него метров на пятнадцать, иначе можете зацепить и меня. Валить будешь ты, Артем, у тебя это получится намного лучше. Вот еще что. Стреляные гильзы, ребята, не собирайте, оставьте их на месте. После того как ты закончишь стрелять, Артем, нужно будет к нашим гильзам подбросить те гильзы, которые мы осенью набрали на стрельбище, где стреляли сотрудники милиции. Пусть оперативники поломают немного головы над этим ребусом.

Купец закончил говорить и посмотрел на братьев Синявских. Братья промолчали, боясь что-либо возразить ему. Купец как себе доверял этим двум немногословным парням и ничуть не удивлялся их молчанию.

— Купец, — наконец, сказал Артем. — Тебе не кажется, что это будет много. Я имею в виду гильзы. Оперативники ведь не лохи, они могут догадаться, что это все туфта.

— Скажи, Артем, тебя это сильно напрягает? — спросил со злостью Купец. Он не любил, когда принятые им решения подвергались ревизии и сомнению.

В салоне повисла тишина. Никто из братьев больше не хотел спорить с Купцом.

— Я еще раз вам говорю, что мы должны быть на точке не позднее трех часов дня. Ясно? Поэтому никакого спиртного сегодня, даже пива.

Ребята закивали. Машина тронулась с места и поехала в сторону улицы Свердлова.

Низамов Рамиль, он же Резаный, вот уже неделю пребывал в депрессии. Ему не хотелось ничего делать, и он отменял одну встречу за другой.

Он жил на втором этаже гостиницы «Нева» чуть больше шести месяцев. В соседних номерах проживали его охранники. Он верил этим ребятам как себе и всячески старался поощрять их за верность. Вот и сегодня к нему в номер вошел один из охранников и напомнил ему, что у него сегодня на одиннадцать часов назначена встреча с представителем речного пароходства. Дело в том, что наряду с казанской группировкой, в Питере стала поднимать голову аналогичная ОПГ из Тамбова. Представителям этой еще недостаточно крепкой группировки явно не нравились действия бригады Резаного, которая практически контролировала весь центр города. Тамбовцы не хотели мириться с тем, что татарская группировка кромсала город, и поэтому всячески пыталась противостоять этому натиску.

Неделю назад одна из бригад тамбовцев предприняла попытку подмять под себя работу местного речного пароходства. Этот наезд вызвал определенную тревогу со стороны его руководства, которое вот уже длительное время работало под крышей казанских ребят. Вчера вечером представитель пароходства позвонил Резаному и попросил его решить эту проблему. Выслушав, Резаный заверил его, что все вопросы будут сняты буквально на днях. Время шло, вопрос по-прежнему оставался открытым. Похоже, казанцы до настоящего времени так и не определились, как решать эту проблему — путем дипломатии или привычным для себя методом полного уничтожения возникшей конкурирующей структуры.

— Спасибо, Айрат, я не забыл о встрече, я все помню. Передай водителю, пусть готовит машину. Сейчас поедем. Заодно скажи, чтобы и ребята были готовы, — отдал распоряжение Резаный.

Когда охранник вышел из номера, он встал из-за стола и достал из шкафа бронежилет, надел его под белую рубашку. Этот бронежилет ему подарил один из близких знакомых, уверяя, что именно в таком ходит президент России. Ему еще не приходилось испытывать прочность подарка, и он сегодня надел его в первый раз — на всякий случай. В сопровождении двух телохранителей он вышел на улицу. Недалеко от здания гостиницы его ждал черный шестисотый «Мерседес». Резаный сел в машину, и она тронулась. Сзади, на расстоянии тридцати метров, следовал Ланд Крузер с его личной охраной. Мерседес Резаного был бронирован и легко держал автоматную пулю. Только в такой надежной машине он передвигался в последнее время по Питеру.

Все неприятности, которые преследовали его в последнее время, он связывал с активной деятельностью Мартына. Война, начавшаяся между их бригадами, то утихала, то вспыхивала с новой силой, унося десятки молодых жизней. Вчера вечером он разговаривал с Казанью. Белый сообщил ему, что три дня назад ребята из группировки «Грязь» застрелили его хорошего знакомого только за то, что посчитали его членом его бригады. Он хорошо помнил убитого, они вместе учились в одной школе. Размышляя об этой нелепой смерти своего одноклассника, он невольно подумал, что сейчас можно быть убитым только за то, что каждый день, утром или вечером, приветствуешь своего соседа из группировки.

— Что будем делать дальше, Резаный?

Рамиль на минуту задумался, а затем ответил:

— Что за вопрос, Белый. Мочите их. Ты понял?

За этими непростыми мыслями, он не заметил, как они доехали до здания речного пароходства.

Переговоры, на которые приехал Резаный, протекали трудно. Представитель речного пароходства не скрывал от него, что сильно напуган наездом на них бандитов из Тамбова, всячески пытался занять нейтральную позицию в этом деле.

— Поймите меня правильно, Рамиль, нам все равно, кому платить, вам или им. Мы просто хотим нормально работать и не оглядываться, когда идем на работу. Вы сами, без нас, решайте эти вопросы, мы с руководством не будем влезать в ваши разборы.

— Нет, милый Иван Тимофеевич, так работать вы не будете. Или вы с нами, или вы на кладбище. Можете это передать всем в вашем окружении, — твердо сказал Резаный. — Это вам не Тверская в Москве, а вы, надеюсь, не проститутки, которым без разницы, кто их трахает.

Иван Тимофеевич изобразил на лице сначала обиду, а затем маску мученика. Обратив внимание, что на него никто не глядит, он сказал:

— Может, вы сами позвоните им и обыграете этот момент? Вот их телефон, они оставили его для связи с ними.

— Давайте телефон, — Резаный стал набирать номер.

Когда их соединили, он посмотрел на окруживших его ребят и сказал:

— Меня зовут Резаный, я из Казани. С кем я говорю?

— Я Ангел из тамбовских. Я ждал этого звонка и хотел бы узнать твое решение этого вопроса.

— Решения по этому вопросу просто нет, — коротко ответил Резаный. — Если вы нормальные ребята, то должны понимать, что нормальные ребята не отбирают у таких же, как они, кусок хлеба. Поэтому мы думаем, что вы поступаете не по правилам, предъявляя нам какие-то претензии. Петербург — город большой, и барыг в нем достаточно, чтобы хорошо всем зарабатывать. Ищите в бизнесе свою нишу и не лезьте туда, где все занято.

— Слушай, ты, Резаный, это тебе не Казань! Это Питер, и мне плевать на все ваши понятия. Здесь я буду решать, что такое хорошо и что такое плохо. В конечном итоге это наш город, и я не хочу, чтобы такие, как вы, рвали его в клочья.

— Ангел, это все демагогия. Тебе, как и мне, нужны деньги и не более. Я сказал тебе нет, и это слово пацана, а не мальчика с пионерским галстуком на груди.

Рамиль положил трубку и, взглянув на Ивана Тимофеевича, поднялся из-за стола.

— Иван Тимофеевич, я завтра жду вашего перевода денег, — сказал он и вышел из кабинета.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Вечером на стол Резаного легла справка шестого отдела ГУВД Петербурга, с адресами и фамилиями всех участников бригады Ангела. Увидев на столе списки адресов, Айрат невольно удивился.

— Рамиль, откуда у тебя эти списки? Как ты их достал?

— Айрат, нет ничего такого, что нельзя купить за деньги. Главное в этом деле, чтобы были деньги. Так что все в наших руках. Или мы их сегодня всех завалим, или завтра они нас. Раздай ребятам стволы, разбей их на группы в два-три человека. Вот адреса. Мочить всех без разбора. Если попадется Ангел, тащите его ко мне.

Минут через тридцать девять машин сорвались со стоянки у гостиницы и исчезли в темноте февральской ночи.

В небольшом, но уютном кафе на Невском проспекте за одним из столиков сидели трое молодых людей. Они о чем-то мирно беседовали. Их внимание привлекла небольшая группа молодых девушек, которая расположилась неподалеку.

— Малек, как тебе девчонки? — поинтересовался один из парней.

— Да так, ничего особенного. Мочалки, не больше, — ответил Малек. — Вот вчера мы с Гошей зависли с девочками, вот это да. А эти — мочалки.

— А когда это вы успели с Гошей состыковаться? Вроде бы Гоши с утра в городе не было?

— Тебе это, Гарик, знать очень важно? Можно подумать, что ты меня к нему ревнуешь. Слушай, Гарик, ты случайно не являешься членом группы нетрадиционной ориентации?

— Да пошел ты, — обиделся Гарик. — Ты сам, наверное, голубой.

— Да ладно, я просто пошутил, — сказал, улыбаясь, Малек. — Вчера нас всех собирал у себя Ангел. Если что, на следующей неделе начнем мочить татар. Ангел просил всем передать, чтобы ребята были готовы.

— Малек, Ангел прав. Нужно было давно с этими татарами покончить. А то приехали в Питер и ведут себя, словно хозяева, — вступил в разговор третий парень, сидевший за столом.

— Может, ты и прав, Женек, но Ангел сам решает эти вопросы. Скажет завтра мочить, начнем завтра.

— Слушай, Малек? А что мы сами не можем решить этот вопрос, без Ангела? Ты же старший нашей бригады. Я смотрю иногда на тебя и думаю, вроде бы ты такой авторитетный мужик, в городе все тебя знают, все уважают, а ты все еще в рот Ангелу заглядываешь, ждешь, когда он тебе что-то скажет.

— Ты заткнись, Женек. Давай не сталкивай меня с Ангелом. Я против Ангела еще мальчик. Подожди, придет время, и мы заявим о себе в полный голос.

— Смотри, Малек, не опоздай, а то получится как с татарами. Ангел тоже ждал своего времени, а когда дождался, то оказалось, что ему ничего от пирога не осталось. Так и здесь. Ты что, будешь воевать со своими ребятами что ли?

— Погоди, Женек, не гони лошадей. Придет время, там и посмотрим, с кем нам воевать.

В кафе вошли двое парней. Осмотревшись по сторонам, они молча направились к свободному столику. Один из вошедших молодых людей направился к столику, за которым сидели Малек, Евгений и Гарик.

— Мужики, — спросил незнакомец, — у вас случайно огонька не будет?

— Мужики землю пашут, а здесь сидят пацаны, — ответил Женек.

Парень опешил от подобного ответа и на какой-то миг растерялся.

— Тебе что не ясно? Проваливай отсюда, — с угрозой в голосе сказал Гарик.

— Ну, извините, пацаны. — Я не хотел вас обижать.

— Я тебе сказал, проваливай, — сказал Гарик и поднялся из-за стола с явным намерением устроить скандал.

Сидевшие рядом девушки испуганно замолчали и, быстро схватив свои сумочки, чуть ли не бегом устремились из кафе.

Подошедший парень выхватил из кармана куртки пистолет и выстрелил Гарику в лицо. Расстояние между ними было от силы полтора метра, и промахнуться было просто не возможно. Пуля угодила Гарику в лицо и вышла из затылка. Гарик, словно сноп, рухнул на стол, заливая закуски своей кровью.

Второй незнакомец стал в упор расстреливать Малька и Евгения, которые бросились бежать в сторону кухни. Первым упал Евгений. Три пули вошли в его большую тренированную спину. Падая, он зацепился за Малька руками, словно требуя, чтобы он не оставлял его умирать здесь на грязном полу кафе. Малек не удержался на ногах под тяжестью своего приятеля и упал на пороге кухни.

Парень подошел к нему и двумя выстрелами в затылок поставил окончательную точку в этой разборке.

— Марсель, — обратился он к товарищу. — По-моему, все наглушняк, давай сваливаем отсюда.

Засунув пистолеты за пояс брюк, они свободно вышли из кафе и, свернув в ближайший переулок, сели в ожидавшую их машину. В эту ночь было убито около десяти человек из числа Тамбовской группировки Питера.

Ангел, скованный по рукам и ногам, лежал в багажнике машины. Резаный вышел из номера гостиницы в сопровождении своей охраны и сел в ожидавшую его машину. Они ехали больше часа, прежде чем им удалось вырваться за пределы города. Проехав еще километров десять, они остановились, заметив стоящие на бровке дороги автомобили. Резаный не спеша вылез из машины и приказал своим ребятам вытащить из багажника Ангела.

Ангел стоял на бровке дороги, морщась от яркого света фар, бившего ему в лицо.

— Вот ты какой, Ангел? Дерзкий, смелый, — с издёвкой сказал Резаный. — А где у тебя крылья, Ангел? Жалко, что нет крыльев. Или мои ребята тебя пощипали, и ты стал похож не на ангела, а на курицу. Жалко мне тебя, Ангел. Погибаешь не по-умному. Тебе бы дружить со мной, уважать меня, а ты затеял войну, и главное, с кем? Ты хотел меня поставить на колени? Еще не родился тот человек, который бы смог это сделать.

Один из охранников по знаку Резаного достал из машины канистру с бензином и вылил ее содержимое на голову Ангела.

— Ты, наверное, догадался Ангел, что сейчас твоя душа вознесется к Богу.

Он махнул рукой и отошел в сторону. Кто-то из ребят швырнул в Ангела окурок. Бензин вспыхнул, и окрестности потряс душераздирающий крик умирающего в огне Ангела.

Он еще продолжал кататься по земле, объятый пламенем, а Резаный уже садился в свою автомашину. Через минуту все стихло. Резаный в сопровождении своей охраны направился к в гостиницу.

Перед тем как войти в свой подъезд, Купец несколько раз проверился. Будучи сам наемным убийцей, он хорошо знал тактику киллеров — стрелять своих клиентов в подъездах домов. Поэтому, поднимаясь по лестнице, он тщательно соблюдал все предосторожности.

Последние три месяца Купец жил один. После смерти отца его мать сошлась с другим мужчиной и вскоре перебралась к нему жить. У сына она бывала раз в неделю, чтобы постирать белье, приготовить еду. Роман мать не осуждал, он был взрослым и понимал, что жизнь остановить невозможно, и пока человек жив, он хочет чувствовать себя востребованным и нужным.

Открыв дверь квартиры, Купцов вошел в прихожую. Он снял куртку и направился на кухню, чтобы пообедать. Когда он разогрел свой нехитрый обед и сел за стол, раздался телефонный звонок.

— Привет, Купец, — услышал он голос Быка. — Слушай, братан, давай перенесем нашу встречу на девять часов. Сейчас я не в городе, и раньше этого времени не смогу вернуться в Казань.

Купец на долю секунды замялся, не зная, что ответить Быку, соглашаться с переносом встречи или нет. Наконец, справившись с охватившим его волнением, прокашлявшись, ответил:

— Хорошо, Наиль, я не против. Место, надеюсь, остается старым, или ты его тоже решил поменять? Говорят, что стреляная ворона каждого куста боится.

— Ты что, Купец, фильтруй базар! Это ты мне на что намекаешь? Я не знаю, как ты бы вел себя на моем месте, когда на твоих глазах убили бы твоих товарищей.

Купец говорил с Быком абсолютно спокойно, хотя в душе его кипела злость. Он не любил, когда кто-то ломал намеченный на день график дел и переносил назначенные им же самим встречи.

— Хорошо, хорошо, — повторил Купец. — Раз в девять, так в девять, я не против. Слушай, Бык, может, ты мне все же сообщишь о теме, которую ты намерен со мной обсудить? Может она и не стоит, чтобы ее обсуждать?

— Деньги, Купец, большие деньги. Если бы не эти казначейские билеты, я бы тебя не стал напрягать. Просто ты мне в этом деле необходим, так как хорошо знаешь того человека, о ком пойдет речь. Скажи, Купец, может быть, ты против денег, которые при первом же толчке просто упадут в твои руки?

Купец положил трубку и, вернувшись на кухню, сел за стол. Он не верил Быку, но, тем не менее, его слова о деньгах невольно возбудили интерес у Купца.

— Интересно, почему Бык перенес время встречи? Может, он догадывается о моих замыслах, или действительно у него какие-то свои дела и свои сложности? — подумал он.

В шесть часов вечера Купец и братья Синявские выехали от дома и направились в сторону центра города. В районе Танкового кольца их машину остановил пост милиции. Сотрудник жезлом указал ему, чтобы они припарковалсь рядом с постом.

— Откуда здесь менты? — подумал Купец. — Раньше же здесь никогда их не было.

Купец привычным движением правой руки провел по груди. Нащупав рукоятку пистолета, он немного успокоился.

— Хорошо, что не положил пистолет под коврик. Если что, можно будет их завалить.

Купец вышел из машины и протянул лейтенанту, одетому в камуфлированную форму спецназа, свои документы.

— Почему машина без номера? Куда едем, что везем? — улыбаясь, поинтересовался у него молоденький лейтенант.

— Понимаете, товарищ лейтенант, решил продать машину, вот и снял с учета. Покупатели почему-то не верят, что у меня классная тачка, и попросили их немного покатать по улицам города, чтобы они лично убедились, что машина на ходу, — ответил Купец.

Не выпуская документов из рук, лейтенант приказал Купцу открыть багажник автомашины.

— Ты что, командир? — произнес Купец. — Что за дела? Это что, обыск? У вас есть постановление прокуратуры или еще какие-то документы, дающие вам эти полномочия?

Однако это не остановило лейтенанта. Он вновь повторил свое требование и стал доставать из кобуры пистолет. Стоявшие недалеко от него двое сотрудников милиции направили на автомашину автоматы. Купцу ничего не оставалось, как подчиниться этому приказу. Он не спеша подошел к машине и открыл багажник. В багажнике лежала большая спортивная сумка черного цвета.

— Что в сумке? — спросил лейтенант у Купца. — Откройте сумку!

— Я откуда знаю, что в этой сумке? Я только что из сервиса и эту сумку вижу впервые в жизни?

— Ты хочешь сказать, что сумка не твоя? — переспросил его лейтенант.

— Именно так, товарищ лейтенант. Сумка не моя, и как она оказалась в машине, я не знаю.

Лейтенант сделал два шага в сторону машины. Купец напрягся, словно готовясь к прыжку. Его рука нащупала ребристую ручку пистолета. Это заметил и лейтенант. Он ловко выхватил пистолет и, направив его на Купца, закричал что есть силы:

— Лежать, кому говорю! Лечь на землю, руки вытянуть вперед! Малейшее движение, и я буду стрелять!

Последнее, что увидел Купец, это лица братьев Синявских, которых за шиворот вытаскивали из машины работники милиции.

Еще днем к Быку пришел Дмитрий Горохов и молча положил перед ним распечатки разговоров интересовавших его людей. Четверо ребят из его списка в Москву ни разу не звонили со своего телефона. Лишь только с одного телефона были звонки в Москву. Бык достал из кармана куртки записную книжку и, открыв ее на нужной странице, стал сверять номера московских телефонов с записями в своей записной книжке.

— Вот и крот, — подумал Бык, обводя карандашом номера телефонов на распечатке.

Ему не верилось, что он так быстро нашел стукача в своем окружении. Если бы кто-нибудь раньше высказал подобное подозрение в адрес этого человека, то Бык никогда не поверил бы этому. Отпустив Горохова, он сел за стол и начал внимательно изучать документ ГТС. Он быстро нашел дату покушения на него и стал внимательно изучать распечатку именно за этот день. И как раз с этого телефона были сделаны два звонка на телефон Купца. Бык свернул распечатку и убрал ее в тумбу стола. Теперь оставалось главное — ликвидировать предателя.

— Кому это поручить? — подумал он. — Ведь убить своего товарища не каждый из ребят согласится.

Бык стал перебирать в голове имена своих ребят. Однако никак не мог остановиться хотя бы на одном. Всем он им верил, но поручить это дело не мог. Ему был нужен человек, который еще не был повязан с ним кровью.

— Что я ломаю голову? — подумал он. — Пусть это сделает Горохов. Он несовершеннолетний, и даже если запалится, то получит от силы червонец, не более.

Он вышел на улицу и, увидев Горохова, стоявшего в группе ребят, окликнул его.

— Вот что, Дьявол. Позови ко мне Крюка. Сделай это так тихо, чтобы никто из его окружения не знал об этом. Я сейчас отъеду из поселка и буду вас ждать около завода РТИ. Понял?

Дмитрий молча кивнул головой.

Бык набросил на себя куртку и, сунув пистолет за ремень брюк, направился на улицу. У порога он остановился и вернулся обратно в комнату. Он открыл ящик тумбочки, достал из нее распечатку и сунул её в карман куртки.

— Наиль, ты куда? — поинтересовался у него Храпун. — Почему один?

— Все нормально, Храпун. Не дергайтесь, я с Дьяволом, — ответил Бык и сел в машину.

Через минуту, минуя охрану, стоявшую на въезде в поселок, он повернул машину и поехал к заводу РТИ.

— Бык, ты почему один, без охраны? — поинтересовался Крюк. — Ты что, забыл, что с тобой было совсем недавно? Где гарантия, что подобное больше не повторится?

— Крюк, ты что выступаешь? Я еще не страдаю потерей памяти и хорошо все помню. Давай садитесь в машину, и погнали.

Крюк, похоже, немного заволновался. Раньше Бык никогда не ездил один, его обычно охраняло не менее двух человек.

— Ты что, Крюк, испугался чего-то, или мне это показалось? — спросил его Бык.

— Наверное, тебе показалось, — ответил Крюк и сел рядом с Быком на переднее сиденье. На заднем сиденье машины сидел Дьявол.

Машина Быка резко тронулась с места. Свернув в переулок, они поехали в сторону завода «Теплоконтроль». Остановившись около завода, Бык выскочил из машины и чуть ли не бегом бросился в сторону проходной.

— Это он куда так рванул? — спросил Крюк у Дмитрия.

— Откуда я знаю? — сказал тот. — Я думал, что ты в курсе этой поездки.

Минут через пять они увидели Быка. Он сел в машину и, взглянув на лица ребят, сказал:

— Сейчас поедем в Зеленый Бор. Нужный мне человек только что отъехал и сейчас находится в Зеленом Бору на базе химико-технологического института.

— Бык, может, вернемся и возьмем с собой ребят? — предложил Крюк. — Мало ли что, ведь придется ехать через поселок Мирный?

— Возвращаться — плохая примета, — ответил Бык и увеличил скорость.

Они без особых приключений проехали через Мирный и помчались к Зеленому Бору. Увидев у дороги указатель, Бык свернул с трассы и поехал в сторону спортивного лагеря института.

— Слушай, Бык, что-то не видно твоего человека. Где он должен ждать тебя? — обеспокоенно спросил его Крюк.

Бык остановил машину, заглушил двигатель, вышел и стал осматриваться по сторонам. Вслед за ним из машины выбрались Крюк и Горохов.

Бык достал распечатку телефонных разговоров.

— На, Крюк, возьми. Посмотри, что я откопал, — сказал он и протянул ему распечатку ГТС.

Крюк сначала не понял, что от него хочет Бык. Он молча взял в руки распечатку и стал ее рассматривать.

— Бык, ты зачем мне ее дал? Я чего-то не въезжаю. Ты что, мне что-то предъявляешь или просто так шутишь? Почему ты решил это сделать здесь, в лесу, а не в поселке, при ребятах?

— Какая разница, Крюк, где тебе это предъявлять, здесь или там, в поселке. Ты сука! Ты предал не только меня, но и всех своих друзей, с кем рос и с кем учился в школе.

— Бычок, это не то, что ты думаешь, — оправдываясь, произнес тот одеревеневшими от страха губами. — Просто я хотел перебраться жить в Москву и попросил ребят помочь мне там с работой.

— Крюк, я не мальчик. Это номер телефона Мартына, а не каких-то там мифических ребят. Ладно, Крюк, ты продал меня, но за что ты убил своих друзей, с кем пил и ел?

— Я никого не убивал, и ты это хорошо знаешь! Они погибли из-за тебя, и их кровь на тебе, а не на мне, — закричал Крюк, увидев в руках Быка пистолет. — Да, я тебя ненавидел, но это тебя, а не их. Я всегда считал, что ты выскочка, что ты обираешь ребят, а сам живешь в роскоши. Ты за два последних года построил себе коттедж, ездишь на «БМВ». А что имели мы, которые по твоему приказу убивали и хоронили коммерсантов? Что имеют родственники Макара и Семы, погибших за РТИ? Ничего!

Неожиданно Крюк оттолкнул Горохова в сторону и бросился в лес. Однако глубокий снег сковал его ноги. Подняв пистолет на уровень глаза, Бык дважды выстрелил в его спину. Крюк, словно птица, взмахнул руками и упал в глубокий белый снег.

— На, возьми пистолет и добей его, — буднично сказал Бык и протянул ствол Горохову.

— Наиль, я не могу, — закричал испуганный Дьявол, отводя протянутый пистолет в сторону.

— Сможешь, если хочешь жить, а иначе ляжешь с ним рядом.

Дмитрий взял в руки пистолет и направился к распластанному на снегу телу своего бывшего товарища. Крюк лежал лицом вниз. Белый, нетронутый снег, словно саван, обволакивал его фигуру. Горохову в какой-то момент показалось, что Бык и Крюк специально разыгрывают его, однако, присмотревшись внимательней, он увидел темное пятно крови на спине Крюка. Теперь он уже не сомневался, что произошедшее здесь не было шуткой.

Горохов потерял чувство реальности, он что-то кричал, разряжая весь магазин в голову Крюка. Пришел в себя только тогда, когда почувствовал, что Бык вырывает пистолет из его рук.

— Вот так-то лучше. Теперь возьми в багажнике машины лопату и закидай труп.

Дьявол, словно робот, взял лопату и быстро забросал труп снегом. Положив лопату в багажник, он побежал к дереву. Его стало рвать. Обессиленный, он вернулся к машине.

— На, выпей, — Бык протянул ему полный стакан водки.

Горохов взял в руки стакан и одним залпом осушил его. Он не почувствовал горечи, ему показалось, что он выпил не водку, а воду.

— Вот что, Дьявол. Через неделю возьмешь машину Крюка себе. Пусть тебя временно катает Мотор, а когда получишь права, машина будет твоей. А пока отдыхай. У нас с ребятами вечером большая охота, и к ней нужно хорошо подготовиться.

— Хорошо, — ответил тот и закрыл глаза.

Купец очнулся от холода, который пробирался к его телу через задранную на спине куртку. Рядом с ним на снегу лежали связанные по рукам и ногам братья Синявские.

Купец застонал от сильной боли в затылке и попытался подняться на ноги. Однако сильный удар ногой в лицо снова опрокинул его на снег. Он почувствовал резкую боль в голове и на время потерял сознание. Из разбитого носа ручьем потекла кровь. Скоро снег вокруг головы Купца окрасился в красный цвет.

Через некоторое время он очнулся, но побоялся открыть глаза. Только сейчас до него дошло, кем на самом деле были эти работники милиции. От боли и душившего его бессилия он вновь невольно застонал. Слезы отчаяния потекли из его глаз, замерзая маленькими льдинками на небритых щеках.

— Ну что, очнулся, сука? — спросил его парень в погонах лейтенанта милиции. — Потерпи еще немного Купец. Осталось совсем ничего, скоро ты и твои друзья отмучаются навсегда.

Купец лежал на снегу и наблюдал за тем, как молодые ребята снимали с себя милицейскую форму и аккуратно складывали ее в вещевые мешки. Один из парней забросил их в стоявшую недалеко милицейскую машину и сел за руль.

— Ну ладно, мужики, я поехал. Вы сами разбирайтесь со своими пленными. Мне, в отличие от вас, нужно ехать на службу. Извините, труба зовет.

Через минуту, сверкнув красными габаритными фонарями, милицейская машина скрылась из вида.

Оставшиеся на берегу Волги ребята стали весело обсуждать проведенную ими операцию. Минут через пятнадцать к ним подъехала «девятка» малинового цвета. Из машины вышел Бык и, не обращая внимания на ребят, направился к лежащему на снегу Купцу.

— Ну что, Купец, вот мы и встретились с тобой! Купец, если хочешь жить, то скажи мне, кто меня заказал? Врать не стоит, я сам знаю, но хотел бы, чтобы ты это подтвердил.

Купец попытался приподняться, но Бык уперся ногой ему в грудь.

— Бык! Клянусь, я не при делах. Я не понимаю, что ты от меня хочешь?

Переходя на блатной сленг, Купец продолжил.

— Бык, пойми, я не при делах и не хочу держать мазу за кого-то из ребят, которые стреляли в тебя. Почему я за них должен отвечать?

Бык расстегнул брюки и стал мочиться на лицо Купца. Это было самое страшное унижение среди уличных ребят.

— Ты знаешь, Купец. Мне сейчас все равно, кто меня заказал. Для меня сейчас важнее, что стреляли в меня лично ты и эти два твоих товарища. Это для меня важнее имени заказчика.

Купец снова попытался подняться на ноги, однако скованные за спиной руки не давали ему возможности это сделать. Он встал на колени и с мольбой смотрел на Быка.

— Бык, мы с тобой давно знаем друг друга. Неужели ты мне не веришь? Вспомни, как мы с тобой торчали на малолетке, как делили пайку. Вспомни, когда ты попал в штрафной изолятор, кто тебе помогал, кто договаривался с ментами и проносил тебе в камеру продукты. Неужели ты думаешь, что у меня бы поднялась на тебя рука?

Говоря все это, Купец, тем не менее, отлично понимал, что надеяться на пощаду не стоит. Но он хорошо знал, что пока он не закончит говорить, его убивать не будут. Впервые за свою жизнь он понял стоимость одной минуты человеческой жизни. Сейчас он не боялся холодного безмолвия, которое ждало его впереди, он просто боялся последних минут своей жизни. Закончив говорить, он закрыл глаза и стал молить Бога, чтобы его убили сразу, без всяких мучений.

Бык, выслушав его, молча отошел в сторону и махнул рукой. Кто-то из его ребят достал из багажника машины паяльную лампу и зажег ее. Купец с ужасом наблюдал за происходящим, догадываясь, что ожидает лично его и его друзей.

— А-а-а-а! — истошно закричал Купец, когда пламя паяльной лампы коснулось его лица. Он снова попытался вскочить на ноги, но сильный удар в грудь опрокинул его на снег. Теряя сознание от резкой боли, он услышал, как закричали братья Синявские, когда их лица стали медленно поджаривать на паяльной лампе.

Сколько времени Купец был без сознания, он точно не знает. Очнулся он от того, что кто-то из ребят помочился на его лицо. Он кое-как открыл обожженные лампой глаза. Первое, что он увидел, открыв глаза, это полное звезд небо. Над его головой сияла луна, а темное небо было усыпано миллионами звезд. Звезды сияли и подмигивали ему. Он увидел, как одна из них сорвалась вниз и, оставив после себя светящуюся полоску в небе, сгорела…

— Вот так и я, — подумал, — родился и умер, не оставив никакого следа на земле.

— Ну что, Купец, очнулся? — услышал он голос Быка. — Ты знаешь, Купец, твои друзья оказались более сговорчивыми, чем ты, и все мне рассказали. Теперь мне не нужно твое признание.

Бык посмотрел на Купца и заулыбался.

— Я не знаю, что они рассказали тебе. Я не при делах! — вновь прохрипел Купец.

Бык махнул рукой и направился к своей машине. Топор отсек сначала одну руку Купцу, а затем и другую. От болевого шока он снова потерял сознание. Бык вернулся от машины и достал пистолет. Прицелившись, он выстрелил Купцу в голову.

— Извини, Купец. Все, что мог, — цинично изрёк он, и сунул пистолет за ремень брюк.

Один из бойцов вновь поднес к голове Купца паяльную лампу. Вокруг запахло жареным мясом.

Обезображенные трупы Купца и братьев Синявских были сброшены в полынью, недалеко от берега. Прошло несколько секунд, и они навсегда исчезли в черной холодной воде Волги.

— Бык, что делать с отрубленными кистями? — спросил его один из бойцов.

— Да выбрось их в воду, кому они нужны. Пусть ими полакомятся рыбы.

Через десять минут после окончания казни машины исчезли в ночи.

Я сидел в кабинете, размышляя над тем, в какую службу адресовать сообщение Быка в отношении Мартына и банка, который должен передать ему миллион долларов.

— ОБЭП проверкой этой информации заниматься точно не будет — думал я, — да и подходов у них к первым лицам банка, наверное, нет. Во-вторых, при всем желании им никто не позволит этого сделать, так как в этом банке, насколько я знаю, кредитуются высокопоставленные люди из правительства республики. Попробуй туда залезть, такой вой поднимут, что погоны в один миг слетят с плеч проверяющих, как воробьи с деревьев. А может, направить эту информацию Гафурову в управление по борьбе с организованной преступностью? У них же есть подразделение по экономическим преступлениям, вот пусть и поработают.

Я взялся за ручку, но через секунду положил ее на стол.

— Ну прочитают они это сообщение, и что дальше? — вновь я начал размышлять. — Подошьют в дело, и все. Самоубийц нет, кому нужны эти проблемы?

Я откинулся на спинку кресла, не зная, что делать с информацией. Круг замкнулся, и выхода из этого положения явно не было. Я смял написанную мной агентурную записку и, достав спички, поджег ее. Пламя медленно пожирало написанный мной текст. Я размял в пепельнице пепел и поднял глаза на вошедшего в кабинет заместителя начальника убойного отдела Александра Захаровича Белозерова.

— Ну, ты даешь, Виктор. Захожу, а у тебя огонь на столе. Резидент уничтожает очередную шифровку, полученную с родины. Ну, как в кино, не меньше, — произнес с улыбкой Александр.

— Брось Саша, мне сейчас не до твоих приколов, — ответил я ему. — С чем пришел?

— Виктор Николаевич, ты читал сегодняшнюю сводку? — поинтересовался у меня Белозеров.

— Пока не читал, а что? Вон она лежит у меня на углу стола, что там?

Белозеров взял в руки сводку и прочитал:

— «В 23. 45 патрульной машиной Приволжского ОВД на улице Салимжанова была обнаружена автомашина марки «Жигули» девятой модели с работающим двигателем, в которой отсутствовал водитель и пассажиры. Согласно справке городского отдела ГАИ, машина зарегистрирована на гражданина Ивлева Игната Ивановича». Так вот, как сейчас установлено, на этой машине по доверенности ездил некто Купцов Роман Семенович с улицы Латышских Стрелков.

— Погоди, погоди, Саша, — остановил я его. — Это тот самый Купец, которого вы подозревали в причастности к покушению на Быка?

Он молча кивнул. Посмотрев на меня интригующим взглядом, продолжил:

— Ты наверняка уже догадался, что дома Купца нет. Со слов соседей, он вчера выехал на машине с двумя братьями Синявскими, и больше домой ни он, ни эти братья не вернулись. Так вот, при осмотре машины в ней были обнаружены три норковые шапки, одна из которых принадлежит Купцу, а две — братьям Синявским.

— Саша, ты хочешь сказать, что их убили? — спросил я его.

— Да. Я думаю, что их убили, и убил их не кто иной, как Бык, — ответил он.

— Ну и что, Саша? А я-то тут при чем? — я уже давно догадался, к чему ведет Белозеров.

— Виктор Николаевич, у тебя, насколько я знаю, неплохие позиции в бригаде Быка. Встреться с людьми, поговори с ними на эту тему, может, что-то и накопаешь.

— Саша, я не заместитель начальника управления по борьбе с преступлениями против личности, у меня другая линия работы, и я, если честно, не хочу соваться в ваши дела. Я постараюсь понюхать, но рассчитывать только на меня вам не стоит. Во-вторых, ты, может быть, еще не в курсе, но в бригаде Быка без вести пропал один из его ближайших помощников, некто Крюк. Пропал при довольно интересных обстоятельствах. Вышел из поселка и бесследно исчез средь белого дня. Думаю, что мы найдем его только весной, когда растает снег. Вот ты, Александр Захарович, подумай и об этом. Попробуй связать исчезновение Крюка с исчезновением Купца и братьев Синявских. По-моему, здесь один почерк. Я, конечно, встречусь с Быком, как я тебе и обещал, поговорю, но думаю, что это реальных результатов нам не даст. Они не будут сдавать своих ребят нам, я это знаю точно.

— Извини, меня, Виктор Николаевич. Вот если бы у меня были такие подходы, как у тебя, то я бы обязательно влез в это дело по самые уши. Три шапки и никаких следов, это ведь классно — раскрыть такое убийство?

Я заулыбался. Мне нравился этот самостоятельный молодой парень. Была в нем какая-то скрытая изюминка, которая не давала никому из знавших его людей обижаться на него. Белозеров встал со стула и вышел из кабинета. Я вновь остался один.

— Может, Белозеров и прав, — подумал я. — Нужно обязательно встретиться с Быком и переговорить с ним на эту тему.

Однако, вспомнив оговоренное с ним условие, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не будет мне рассказывать о своей группировке, я понял бесполезность своей затеи. Тем не менее я поднял трубку и набрал номер его телефона.

Трубку долго никто не снимал, и я хотел уже положить ее, когда услышал глуховатый голос Быка:

— Виктор Николаевич! Здравствуйте, это я, Наиль. Что-то случилось?

Я кратко объяснил ему причину своего звонка и попросил его подъехать на место нашей прошлой встречи.

— Хорошо, я подъеду к семи часам вечера, — сказал Бык и положил трубку.

До встречи оставалось еще несколько часов, и я занялся своими текущими делами.

Мартын нервно шагал по кабинету. Шесть шагов в одну сторону, шесть в другую. Полученная утром из Питера весть о том, что Резаный полностью истребил одну из тамбовских криминальных бригад, встревожила его не на шутку.

— Как же ему удалось это сделать? Кто такой Резаный в Питере? Да никто! Так, залетный бандит с бригадой и не более. Неужели у него такие большие возможности, что он в одну ночь покончил с целой бригадой?

Подойдя к окну, Мартын отодвинул край шторы и выглянул на улицу. По улице, закутавшись в шубы и дубленки, шли люди. Судя по натянутым на голову шапкам, на улице было очень холодно.

— Вот они — счастливые люди, — подумал он, высматривая среди проходящих мимо людей симпатичных девушек. — Живут сами по себе, и кроме житейских проблем, больше проблем нет.

Он оторвал свой взгляд от улицы и резко развернулся. В дверях стоял начальник его службы безопасности Павел.

— Сколько раз тебе нужно говорить, Павел, чтобы ты не входил в мой кабинет без стука? Ты что, по-русски не понимаешь? Еще раз войдешь без стука, будешь стоять рядом со швейцаром на улице. Ты понял меня?

— Извините меня, больше подобного не повторится, — сказал Павел.

— Что тебе нужно?

— Я зашел доложить вам, что охрану вашей семьи в Казани я обеспечил. Мы сняли рядом с домом вашей супруги дом, в котором поселили трех охранников. Каждый несет службу по восемь часов непосредственно в доме вашей супруги. Охрана вооружена и обеспечена всем необходимым.

— Хорошо, Павел. Если что случится с моими, то ты за это ответишь своей головой. Кстати, есть у тебя свежие новости по Питеру?

— Да, есть. Сегодня мне позвонил мой человек и передал, что это он стравил Тамбовскую группировку с Резаным. Через его людей Резаный получил адреса бригады Ангела, которых он перебил за одну ночь. Сегодня за городом был обнаружен обгоревший труп неизвестного мужчины. Питерцы предполагают, что это труп Ангела, лидера бригады.

Мартын медленным шагом подошел вплотную к Павлу.

— Слушай, Павел. Ты молодец, что все это продумал и закрутил. Пусть Тамбовские бригады теперь повоюют с Резаным, пусть постреляют друг в друга. Впереди у нас большое сражение с Резаным. Как ты думаешь, не проще бы было нам просто нанять хорошего стрелка для ликвидации самого Резаного? Представь себе, один выстрел, и нет его.

— Может, вы и правы, так проще. Однако проще — это еще не надежнее. Сейчас все наиболее верные и подготовленные люди Резаного направлены на ликвидацию конкурентов со стороны тамбовских бригад, и приобретенный ими опыт в этих войнах имеет большое значение. С другой стороны, войны, развязанные им в Питере, на время отвлекли его внимание от вас, и это очень хорошо.

— Да, Павел. Видно, в военном училище ты не только ел кашу и щи, но и научился стратегически думать и размышлять. Давай действуй, я рассчитываю на тебя.

Павел вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Мартын снова подошел к окну.

— Неужели это все скоро закончится? — подумал он. Ему не верилось, что он увидит гроб с трупом Резаного.

Бык медленно прохаживался около фонтана. Увидев меня, он быстрым шагом направился мне навстречу. Мы поздоровались и медленно побрели по аллее.

— Виктор Николаевич, что случилось? — спросил он у меня.

— Наиль, это твои люди замочили Купца и братьев Синявских?

Бык немного задумался, а затем:

— А почему вы решили, что их замочили? Может, они где-нибудь у девчонок зависли? Вот найдете трупы, тогда точно будете знать, замочили их или нет.

— А что здесь гадать? Здесь и так все ясно. Нормальные люди не бросят работающую машину посреди улицы и не побегут к тем же девчонкам, чтобы, как ты говоришь, зависнуть на несколько суток.

— Наверное, вы правы, Виктор Николаевич. Такого не бывает. Однако и трупов этих людей, насколько я знаю, тоже нет. Многие ребята в городе считают, что если их кончили, то это могли сделать лишь люди с «Жилки» или «Кинопленки». У Купца давно был конфликт с «Кинопленкой». Он там кого-то в свое время сильно обидел. Вот, наверное, и получил за это.

— Что за конфликт? Просвети меня, если тебе это не сложно, — попросил я.

— Хорошо. Слушайте. Вы наверняка перед тем, как спросить меня о Купце, хорошо знали, что я отбывал с ним срок на малолетке. Он еще с того времени, поверьте, никогда не отличался особым умом и сообразительностью. Для него более важным было наехать на кого-то из ребят, устроить какую-нибудь заварушку, а самому при этом остаться ни при чём. Я практически не общался с ним. Я слышал, что он тесно сошелся с Корейцем из Мирного. Он был жаден до денег. При виде больших денег просто терял разум и готов был пойти практически на все, чтобы получить их. Так вот, может быть, с год назад, а может поменьше, Купец схлестнулся на дискотеке с одним пареньком. Их растащили, однако после окончания дискотеки Купец дождался этого парня и своими руками его просто задушил. Этот паренек оказался непростым, он входил в одну из бригад «Кинопленки». Насколько знаю, на похоронах этого парня его друзья поклялись, что убьют Купца. Вот вы и делайте соответствующие выводы. Лично я думаю, что если Купца замочили, его убийц нужно искать там, среди ребят с «Кинопленки».

Мы остановились на несколько секунд и пошли дальше.

— Наиль, я слышал, что это Купец стрелял в тебя на улице Бутлерова, — сказал я и внимательно посмотрел на Быка.

Он неожиданно вздрогнул, словно я вслух произнес его мысли, и удивленно посмотрел на меня.

— Да нет, вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. У Купца духу не хватит на это. Вот подкинуть какую-нибудь подлянку — это в его стиле, а вот открыто стрелять — я сомневаюсь. С другой стороны, если бы он в меня стрелял, я бы давно об этом знал. Да и зачем ему в меня стрелять? Мы с ним вместе чалились на зоне, да и по жизни у нас с ним вражды не было. Кто такой Бык и кто такой Купец… Мы с ним абсолютно разные люди, и у нас, кроме памяти о зоне, больше ничего общего нет. Так что все это — чепуха. Я сказал вам, ищите на «Кинопленке», там живут его кровники.

Мы еще поговорили с ним на разные темы. Расставаясь со мной, Бык сказал:

— Если вам случайно будут нужны деньги или возникнут какие-то проблемы со страхованием, обращайтесь ко мне, я все вопросы для вас решу через страховую компанию «Казань». Вы знаете, это теперь моя компания.

— Погоди, Наиль. С чего ты взял, что это компания твоя. Насколько я знаю, там уже есть владелец?

— Пока да, но в скором времени она будет моей.

Я поблагодарил его и направился к своей машине. Когда я садился в машину, мимо меня на большой скорости промчалась машина Быка.

Бык приехал к директору и единоличному хозяину страховой компании «Казань» Шимановскому в оговоренное время. В приемной Шимановского толпились с десяток граждан, накануне записавшихся к нему на приём. Не обращая внимания на нелестные высказывания в свой адрес и протест молоденькой секретарши, он прошел в кабинет.

— Привет, Вадим Яковлевич, — поздоровался он и демонстративно уселся в стоявшее у стола кресло.

Шимановский сел в свое кресло и с нескрываемым испугом посмотрел на Быка.

— Ты что, замерз, что ли? — сказал Бык. — Ты, наверное, уже в курсе последних событий? Теперь ты будешь работать со мной. Так что к концу месяца, уважаемый всеми Вадим Яковлевич, приготовьте для меня деньги и полный бухгалтерский отчет, сколько вы заработали в этом месяце, ну и все прочее. Я хочу полностью контролировать этот бизнес.

От такой неприкрытой наглости Шимановский побледнел и изменился в лице. Его левая бровь стала как-то неестественно дергаться, отчего лицо приобрело какой-то глуповатый вид.

— А вообще, вы кто? — спросил он испуганно. — Извините меня, но я вас никогда ранее не видел и не знаю, кто вы.

Бык удивленно посмотрел на него и засмеялся.

— Ну, ты артист! Мы же с тобой только накануне договаривались о встрече, и на тебе, он не знает кто я! Мне что, еще раз тебе повторить, кто я? Я могу, у меня не заржавеет. Ты позвони в Москву и задай им этот вопрос. Это будет намного проще, чем я тебе все это буду объяснять и разжевывать. Я не люблю, когда люди изображают из себя полных идиотов.

Бык пододвинул телефон поближе к Шимановскому:

— Чего не звонишь? Может быть, ты номер забыл?

Эти бесцеремонные слова снова заставили Шимановского вздрогнуть. Он моментально понял, что сидящий напротив него молодой человек шутить не намерен. Он трясущейся рукой поднял трубку и стал негнущимися пальцами крутить диск телефона.

Сам Вадим Яковлевич вот уже несколько лет плотно работал с Мартыном и лишь один раз видел этого молодого человека в его свите. Профессиональная память на фамилии и лица людей позволила ему даже вспомнить, как зовут этого молодого человека.

Шимановский был женат вторым браком, воспитывал четырех детей. Средств на содержание столь большой семьи ему хватало. Совсем недавно он выкупил целый дом на улице Пушкина напротив большого продовольственного магазина и теперь занимался обустройством своего жилища.

Страховая компания, которую он возглавлял, была его собственностью, и Шимановский стремился развить бизнес не только в рамках города, но и республики. Используя криминальные связи Мартына, он стал подминать под себя различные небольшие страховые фирмы на территории республики. Принятая им стратегия развития вскоре дала результаты, и по последнему рейтингу, опубликованному в средствах массовой информации, его компания заняла четвертое место в России.

Все в этой жизни у Шимановского складывалось вполне удачно — семья, бизнес. Связь с Мартыном не только не мешала его бизнесу, но и помогала отбиваться от всевозможных вымогателей и бандитов. Но все это благополучие закончилось в один миг. Ему позвонил Мартын и приказным тоном потребовал, чтобы он регулярно перегонял ему все деньги компании. Вадим Яковлевич попытался возразить, однако, будучи человеком трусливым от природы, не стал особо настаивать. Именно с этого момента он стал испытывать постоянный страх не только за свою жизнь, но и за жизнь своей семьи.

Вот уже более полугода он каждый месяц по требованию Москвы осуществлял денежные переводы. Не выдержав подобного пресса, он два месяца назад позвонил в Москву.

— Мартын, пощади. Моя компания находится на грани банкротства. В компании уже давно нет свободных денег. Не дай Бог, что-то произойдет, я не смогу даже оплатить людям страховые случаи.

— Вадим, меня меньше всего волнуют твои проблемы. Мне нужны деньги, а где ты их будешь брать, мне все равно. Может, мне прислать своих ревизоров, чтобы они разобрались с твоим бизнесом? Насколько я знаю, у твоей компании есть недвижимость в Нижнекамске: гараж, офис, склады. Все продавай. Это тебе теперь, я думаю, не понадобится.

— Мартын, в каком смысле не понадобится? — спросил с испугом Шимановский.

— В гробу карманов не бывает, Вадим. Или деньги, или полированный ящик с траурными речами.

Шимановский положил трубку и посмотрел на свои руки, которые предательски тряслись, выдавая его душевное состояние. В течение месяца он продал всю недвижимость в Нижнекамске и перегнал средства в Москву.

После перевода страховых резервов в Москву и продажи недвижимости в Нижнекамске Мартын практически перестал интересоваться судьбой страховой компании. Он не звонил Шимановскому вот уже около двух месяцев, и Вадим Яковлевич потихоньку стал забывать о Мартыне и его бандитах. Страх, который ранее заполнял всю его душу, потихоньку стал испаряться, и за спиной Шимановского вновь стали отрастать крылья удачи и благополучия.

Дела пошли в гору. Он смог договориться с крупнейшими предприятиями нефтехимии республики и заключить с ними негласную договоренность о ежемесячном страховании работников предприятий. В период тотальных неплатежей и задержек зарплаты подобная схема, разработанная Шимановским, позволяла администрации предприятий постоянно осуществлять выплаты зарплаты своим работникам через его страховую компанию. Десять процентов, которые получал Шимановский с этих предприятий, позволили и ему встать на ноги.

И вдруг он вновь ощутил холодное дыхание страха. Этот страх снова дал знать о себе, когда в его кабинете появился новый, малоизвестный ему человек, который, как и Мартын, потребовал у него денег. По его манере держаться и говорить Шимановский понял, что перед ним один из тех отморозков который, не задумываясь, нашпигует его тело свинцом.

Наконец, на том конце провода подняли трубку, и он услышал спокойный голос Мартына.

— Привет, Вадим Яковлевич. Ты что это с утра трезвонишь, не даешь мне заняться делами? Что у тебя там произошло?

Вадим, заикаясь и откашливаясь, начал рассказывать ему о своем визитере. Выслушав его, Мартын попросил передать тому трубку.

— Привет, Бык, — поздоровался Мартын, — ты что так напугал бедного еврея? Ты, видно, опять в своем репертуаре? Я ведь передал тебе эту компанию не для того, чтобы ты ее разорил, а для того, чтобы тебе и твоим ребятам было что кушать. Нужно ладить с людьми, Наиль, а не пугать их ножами и пистолетами. Ты, надеюсь, сделаешь выводы из этого разговора?

Быка словно переклинило от этих поучительных слов. Глаза его моментально налились кровью, срываясь от злости, он заорал в трубку:

— Мартын! Ты что меня учишь, как мне жить? Ты что мне, отец родной, что ли? У тебя там много ребят, посади их в кружок и читай им лекции о хорошем поведении. Ты же сам мне отдал эту компанию, сам, добровольно, без всякого принуждения, и поэтому я прошу тебя, не лезь больше в мои дела. Как умею, так и рулю! Ничего плохого не произойдет, если этот, как ты говоришь, еврей, поделится с нами своим добром.

Бык бросил трубку и вскочил с кресла. Его трясло от наглости Мартына, который собрался ему читать прописные истины. Он не заметил, как стал шагать по кабинету от стены к стене, вселяя в Шимановского поистине животный ужас.

Наконец, Бык остановился и достал из кармана куртки пистолет. Он приставил его к голове Шимановского и прохрипел:

— Слушай меня. Если к концу месяца не будет денег и отчета, то я живьем закопаю тебя в землю. И еще, если ты еще раз позвонишь Мартыну и пожалуешься на меня или моих ребят, то мы сначала выпустим твои кишки, а затем зароем тебя в чистом поле, чтобы никто и никогда тебя не нашел.

Бык говорил это так искренне, что у Шимановского не осталось и тени сомнения в сказанном им. Бык сунул пистолет в карман куртки и вышел из кабинета.

Дмитрий Горохов после убийства Крюка вот уже второй день не появлялся на улице. Он замкнулся в себе, ему не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Слушая ранее рассказы ребят о подобных акциях, он никогда не задумывался, что будет так болезненно переживать совершенное им убийство.

— Интересно, был ли жив в тот момент Крюк или нет? — постоянно думал он.

Чем чаще он думал об этом, тем важнее для него становилась эта тема. Он пытался оправдаться, хотя бы перед собой, за совершенное преступление.

— Дима, ты что сидишь дома, не выходишь на улицу? — спросила его мать. — Что-то не пойму я тебя. То тебя домой не затащишь, то на улицу не выгонишь.

— Мать! Ты что, меня из дома гонишь? Может, я просто не хочу никого видеть? Разве у тебя подобного никогда в жизни не было?

Мать укоризненно посмотрела на него и сказала:

— Чует мое сердце, неспроста ты дома окопался. Натворил, наверное, черт знает чего, вот и отсиживаешься дома. Стыдно?

— Да ничего я не сделал такого, чтобы мне было стыдно. Ты лучше скажи мне, правда, что дядя Леша предлагал тебе отправить меня к нему в Полтаву? Может, мне действительно поехать к нему, здесь все равно болтаюсь без дела, без работы.

— Да, говорил он мне об этом месяца два назад. Сейчас не знаю, как у него дела. Он тогда хвалился, что купил машину и гоняет на ней по всей Европе. Предлагал мне отправить тебя к нему, как бы напарником на машину. Да я тогда подумала, какой из тебя напарник, тебе только летом будет восемнадцать.

— Зря ты так, мама, — укоризненно сказал Димон. — Почему ты думаешь, что у меня ничего не получится? Ты не смотри, что я молодой, у меня железная хватка. Ты лучше позвони ему и переговори, если он не против моего приезда, то я готов поехать к нему в Полтаву.

— Хорошо, Дима, сегодня же вечером позвоню, — ответила мать.

Он завалился на диван и закрыл глаза. Перед глазами снова встала картина убийства Крюка. Он снова видел, как пули из его пистолета рвали тело, как оно дергалось от ударов пуль. Он видел кровь, много крови на белоснежной поляне. Дима открыл глаза и стал осматривать комнату. Вскочив на ноги, он бросился в соседнюю комнату и с ужасом стал осматривать свои брюки. Так и есть, низ его брюк был покрыт мелкими капельками запекшейся крови. Он снял брюки и, надев тренировочные штаны, вышел в другую комнату. Не говоря ни слова, он сунул их в горевшую печь. Через секунду-другую брюки загорелись.

— Ты что там жжешь? — поинтересовалась у него мать.

— Ничего, просто открыл заслонку у печи, — ответил он ей.

Не успел он лечь на диван, как в дверь постучались. Мать, вытирая руки о подол фартука, открыла дверь. На пороге стояла мать Крюка.

— Дима дома? — спросила она хозяйку и без спроса прошла в комнату. Она присела на стул и, повернувшись к Дмитрию, спросила его:

— Дима? Ты не знаешь, где мой Борис? Мне ребята говорили, что в тот день он был с тобой.

— Откуда мне знать, где ваш Борис? — грубовато ответил он. — Борис со мной не водится, у него своя компания.

— Но ведь ребята говорят, что он с тобой ушел из поселка? — вновь спросила она его.

— Ну да. Тогда мы вышли с ним из поселка вдвоем. Он сел в восьмой трамвай и поехал куда-то в сторону центра, а я пошел в отдел кадров завода. Больше я его не видел. А вы, тетя Поля, в милицию не обращались? Может, они его задержали и сейчас держат в какой-нибудь камере.

— Обращалась, говорят, что у них его нет. Сказали, что если не вернется через три дня, то можно снова прийти к ним с его фотографией. Вот сегодня как раз я и ходила к ним. Ну, записали все, как был одет, приметы. Говорят, что рано хоронить, мол, у молодых людей это бывает. Некоторые месяцами гуляют, а потом возвращаются домой.

— Все может быть. Я еще с ребятами поговорю, может, кто-то знает, куда он мог уйти.

— Поспрашивай, Дима, — сказала с надеждой она. — Может, они тебе и скажут.

Она встала со стула и направилась к двери. Мать закрыла за ней дверь, повернулась к Дмитрию и тихо спросила:

— Скажи, сынок, почему ты не сказал ей ничего о Борисе? Ведь ты знаешь, что с ним произошло, я это чувствую.

Дмитрий вздрогнул и с ужасом посмотрел на мать.

— С чего это ты взяла, что я знаю, где он? Я не знаю, а ты сидишь дома и все обо мне знаешь?

— Да ты всю ночь кричал его имя, — со вздохом произнесла она.

— Бежать, бежать, и как можно быстрее! — со страхом подумал Горохов и лег на диван.

Проходя по коридору управления, я заглянул в кабинет Белозерова.

— Привет, Саша, поздоровался я с ним. — Как дела?

— Дела, как сажа бела, — ответил он. — Не успеваем регистрировать убийства. Стреляют везде, не только в крупных городах, но и в деревнях. Откуда у людей столько оружия?

— Сейчас, Саша, это не проблема. При наличии денег купить ствол проблемы не представляет. Сам подумай, конфликт в Карабахе, в Молдавии, развал Союза, уничтожение единых учетов оружия — воруй, продавай.

— Да, Виктор Николаевич, ты прав. Сейчас практически невозможно определить, откуда ствол, с Кавказа или из Молдовы. Завод отгрузил в армию, а там округа, склады, ну, сам знаешь. Лучше скажи, Виктор Николаевич, что говорят бандиты Быка? Какова их версия?

— Ты знаешь, Саша, то, что Купец и братья Синявские — трупы, не вызывает ни у кого сомнения, но где их кончили и куда зарыли, никто не знает. Говорят, что у Купца были какие — то проблемы с «Кинопленкой». Говорят, что он задушил какого-то пацана с полгода назад, но я в это почему-то плохо верю.

— Я что-то тоже не помню подобного убийства, — сказал Белозеров. — Оно же не могло быть латентным, вскрытие бы в любом случае определило причину смерти.

— Не знаю, Саша. То ли они порожняки гоняют, то ли просто не в теме.

— Кстати, а что с Крюком, ты случайно, Виктор Николаевич, не знаешь? Вернулся он домой или нет? — поинтересовался у меня Белозеров. — По-моему, здесь тоже труп, ведь он был правой рукой Быка. Япо своим каналам пробил, ребята Быка тоже не в курсе, где он.

— Ты, Саша, для интереса запроси это дело из Приволжского ОВД. Я посмотрю его, может, чем-то и помочь смогу.

Насколько я знаю, вы раньше работали в отделении розыска без вести пропавших людей и много раскрывали убийств, замаскированных под безвестное исчезновение. Действительно, посмотрите дело, может быть, ваш опыт и подскажет, где нам искать труп Крюка.

— Запроси, а я посмотрю его, но только ради тебя, — улыбнулся я.

Я вышел из кабинета Белозерова и направился к себе.

— Где вас только носит? — услышал я за своей спиной.

Оглянувшись назад, я увидел начальника управления уголовного розыска.

— Абрамов, зайдите, ко мне.

Я последовал за ним в его кабинет.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне Вдовин, — я хотел бы с вами посоветоваться по следующему вопросу. Из Москвы пришел запрос о предоставлении им статистической отчетности о преступлениях, связанных с кражами культовых и культурных ценностей. Москвичи хотят, чтобы я выступил с докладом на семинаре начальников управлений уголовного розыска МВД России на эту тему.

— А что вам мешает это сделать? Цифры, насколько я знаю, у нас хорошие, опыт раскрытия подобных преступлений тоже есть. Попросите Усманова, пусть обобщит все данные, поковыряется в контрольных делах, и доклад в принципе готов.

Вдовин посмотрел на меня, словно на стенку, и произнес:

— Дело в том, что руководство главного управления уголовного розыска хочет, чтобы я доложил им на этом семинаре о том, как нам удалось не только раскрыть преступление, связанное с кражей иконы Казанской Божьей Матери, но и вернуть ее обратно в Казань.

— Извините меня, Анатолий Герасимович, но это не моя тема. Интересно, почему вы обращаетесь с этим вопросом ко мне, а не к новому руководителю имущественным блоком?

— Я это знаю — ответил он, — и поэтому обращаюсь лично к вам за помощью. Я хочу, чтобы вы написали эту справку. Ведь вы лично раскрывали это преступление. Справка мне нужна к пятнице.

— Сегодня уже среда. До конца недели всего два дня. Да я просто не успею это сделать. Анатолий Герасимович, но эти справки есть в наблюдательном деле, которое я завел по данному факту. Там есть все, начиная с выезда и кончая передачей икон.

— Виктор Николаевич, я еще раз вам говорю, мне нужна справка. Вы что, плохо слышите или плохо понимаете меня?

— Да нет, вроде этим недостатком я не страдаю, — сказал я.

— Все, вы свободны. Доклад должен быть готов к вечеру пятницы. У вас двое суток.

Я молча вышел из кабинета Вдовина и направился к себе.

Я два дня сидел за столом, не поднимая головы, готовил доклад Вдовину.

— Наконец-то! — подумал я.

Посидев минуту-другую, я собрал листы справки и направился с ней в кабинет Вдовина.

— Вот справка. Почитайте, у нас еще есть время что-то подправить или исправить.

— Хорошо, оставьте ее на столе. Я на досуге почитаю ваш академический труд, — с ухмылкой на лице ответил он.

Я развернулся и направился к двери.

— Абрамов, чуть не забыл, — остановил он меня. — Вас просил зайти к себе заместитель министра Феоктистов.

Я вышел от Вдовина и, не заходя к себе, напрямую отправился на второй этаж, где находился кабинет Феоктистова.

— Разрешите войти, Михаил Иванович. Мне Вдовин передал, что вы просили меня зайти к вам.

— Да, просил, — сказал он. — Проходи, Абрамов, садись.

Я сел за стол и выжидающе посмотрел на него.

— Знаешь, Виктор, я сегодня подумал и решил вместо Вдовина направить тебя на этот семинар в Москву. Тебе, насколько я помню, уже приходилось как-то участвовать в подобных мероприятиях в Москве. Насколько я знаю, знакомых у тебя там, в главке много, чего стоит только заместитель главка Харитонов. Так что, выступи ты на этом семинаре сам, лично. Ты из всех этих новых руководителей наиболее подготовлен к этому, хорошо знаешь тему и сможешь преподнести ее более полно и подробно. Я понимаю, что это уже не твое, но здесь во главе угла поставлен престиж республики. Там, в Москве, нельзя ударить лицом в грязь, иначе потом будет довольно сложно отмыться от этой грязи.

— Скажите, Михаил Иванович, Вдовин в курсе вашего решения или еще нет?

— Да, он знает об этом, я ему еще утром сказал, — ответил он мне.

— Странно, но он мне ничего не сказал, забрал доклад у меня, и все.

— Знаешь, Абрамов, я и сам устал от выкрутасов вашего Вдовина. Так что терпи.

Я вышел из кабинета Феоктистова и остановился в приемной.

— Что-то случилось, Виктор Николаевич? — поинтересовалась у меня секретарь.

— Пока все нормально. Выпишите мне командировку в Москву.

— Хорошо, Виктор Николаевич. Выходит, вы поедете вместо Вдовина?

Я кивнул и пошел к себе в управление.

Банкетный зал гостиницы «Нева», где справлял свой день рождения Рамиль Низамов, был полон гостей. Резаного приехали поздравить его бригадиры из Казани, Перми, Севастополя и многие местные авторитеты и бизнесмены Санкт-Петербурга.

На это необычайное торжество к гостинице были стянуты десятки сотрудников милиции, многие из которых были в штатском. Оперативники размещались не только в холле гостиницы, но и на ее этажах. Правоохранительные органы города были приведены в состояние повышенной готовности.

Один из специально принесенных столов в банкетном зале был полностью завален цветами и подарками, которыми одаривали именинника. Водка, виски, дорогое французское марочное вино лились рекой. В зале то и дело раздавались тосты в честь Резаного.

Резаный сидел за столом и внимательно наблюдал за своими гостями. Он не любил шумные застолья, так как практически не употреблял спиртного, и поэтому ему было немного скучно. Налитый еще в начале банкета фужер с красным вином оставался нетронутым. Тщательно всматриваясь в лица людей, которые клялись ему в верности и преданности, он отчетливо видел их неискренность.

Наконец, ему все это надоело. Он встал и, бросив белую накрахмаленную салфетку, стал выбираться из-за стола.

— Рамиль, ты куда? — поинтересовался один из гостей. — Еще рано, настоящее веселье только начинается. Сейчас приедут цыгане…

— Гуляйте, — оборвал говорившего на полуслове Резаный, — что-то голова заболела.

Выйдя из банкетного зала, он вместе с охранниками направился к лифту. Охранник услужливо нажал на кнопку и вызвал лифт.

Не прошло и минуты, как лифт мягко остановился и открыл свои двери. В него вошел один из охранников и поднялся на второй этаж, где находился номер Резаного. Проверив коридор и небольшой холл, охранник достал портативный передатчик.

— Все чисто, — сказал он. — Можете подниматься.

Несмотря на то, что Резаный жил на втором этаже гостиницы, он в целях безопасности никогда не спускался со своего этажа пешком. Вот и на этот раз он воспользовался лифтом.

Выстрел из пистолета с глушителем не привлек внимания оперативника, дежурившего у лестничного пролета. Подхватив труп охранника под мышки, двое мужчин, одетых в черные комбинезоны, быстро оттащили его в сторону и усадили в кресло. Достав из спортивной сумки автоматы Калашникова, они приготовились к стрельбе.

Кабина лифта бесшумно остановилась. Серебристые двери, изготовленные из нержавеющей стали, мягко открылись, и вдруг по кабине ударили две свинцовые автоматные струи. Люди в черных комбинезонах и масках, расстреляв полные рожки автоматов, бросились бежать по коридору.

Стоявший у лестницы оперативник не сразу сообразил, что произошло. Придя в себя от шока, он увидел фигуры убегающих по коридору людей.

— Стой! Стрелять буду! — закричал он им вслед и дважды выстрелил в потолок.

Один из убегавших мужчин обернулся и выхватил из-за пояса пистолет. Прежде чем скрыться за поворотом, он дважды выстрелил в сотрудника милиции. Оперативник сделал шаг и, схватившись за живот, упал на зеленый ковер, расстеленный на полу холла. Падая, он, не целясь, успел сделать два выстрела в сторону убегавших мужчин.

— Сука! — прохрипел один из мужчин, хватаясь за ногу.

Одна из выпущенных пуль угодила ему в бедро. Опираясь на плечо товарища, он стал спускаться по запасному ходу вниз.

Грохот автоматных очередей всполошил работников милиции, дежуривших в холле и на улице. Достав пистолеты, они осторожно двинулись наверх по лестнице. Следом за ними бросились наверх по лестнице и гулявшие в банкетном зале гости Резаного.

Когда сотрудники милиции поднялись на этаж, перед ними предстала ужасная картина. Автоматные пули, выпущенные в упор, превратили в месиво тела трех охранников Резаного. Сам Резаный при звуке первых выстрелов камнем повалился на пол, и это спасло его от неминуемой смерти. Он получил несколько огнестрельных ранений, которые не были опасными для жизни. В сопровождении друзей и гостей его доставили в центральную городскую больницу скорой помощи. Врачи безропотно освободили три больничные палаты и предоставили их раненому и приехавшей с ним охране. После двухчасовой операции из раненого удалили шесть пуль и поместили его в одну из освобожденных палат.

Дмитрий вечером вышел на улицу и пошел к коттеджу Быка, около которого, как обычно, собирались все ребята поселка.

— Дьявол, ты что, заболел? — поинтересовался у него один из парней по кличке Ива.

— С чего это ты взял, что я болел? — огрызнулся Дмитрий.

— Да не видно тебя было все эти дни. О тебе несколько раз спрашивал Наиль, да и другие пацаны тоже интересовались, куда ты делся.

Дмитрий промолчал и, закурив сигарету, стал прислушиваться к разговорам ребят. Все они в один голос обсуждали лишь одну новость — покушение на Резаного в Питере.

— Это его, по всей вероятности, или Тамбовские, или питерские попытались замочить, — говорил один из ребят. — Накануне покушения, пацаны говорят, он там много тамбовских ребят пострелял. Десятка два замочил, вот они и решили грохнуть его.

— Я тоже думаю, что его тамбовские ребята по договоренности с милицией пытались грохнуть, — сказал Ива. — Там же столько милиции в этот момент было, что скрыться из гостиницы было бы просто невозможно. Просто все было заранее оплачено, вот те и выпустили их из гостиницы.

— Если бы было так, как ты говоришь, Ива, то среди сотрудников милиции не было бы убитых. А так, говорят, погиб один из милиционеров, — возразил один из ребят.

— А что для начальства один из сотрудников? Просто ничего. Срубили денег, и все.

Из коттеджа вышел Бык и остановился на крыльце. Разговоры моментально прекратились, и все собравшиеся ребята посмотрели в его сторону.

— Я сейчас поеду в город, — сказал он. — Со мной поедут Ива, Дьявол и Гардина.

Ива сел в «БМВ» и завел мотор.

— Погоди, Ива. Давай поедем на десятке. Не хочу светиться в городе на этой машине, — сказал Бык.

— Бык, а стволы берем? — поинтересовался у него Гардина.

— Возьмите один, так, на всякий случай.

Они сели в машину и поехали в сторону центра города.

— Куда править? — поинтересовался у Наиля Ива.

— Давай, рули. Едем на пересечение Ершова и Абжалилова. Хочу заехать в страховую компанию, посмотреть, как там у них дела.

— Все ясно, — ответил Ива.

— Бык, а как у тебя дела с женой? Не думаешь сходиться? — спросил Гардина. — Я ее на днях видел на Баумана, очень даже неплохо выглядит.

— Слушай, Гардина! Тебя это так волнует, буду я сходиться с женой или нет? — со злостью в голосе сказал Бык.

— Да нет, не обижайся, я просто так спросил. А так, мне все равно, — сказал Гардина, словно не заметив злости в голосе Быка.

— Если тебе действительно все равно, то сиди и молчи. Так все будет лучше, — отрубил Бык.

Бык женился после отбытия срока в колонии для несовершеннолетних преступников. Ему было около восемнадцати лет, и он мало, что понимал в семейной жизни. Девушка, с которой он встречался месяца два, забеременела, и ее родители настояли на этой свадьбе. Диана, так звали его жену, не смогла родить ему здорового ребенка. Он умер при родах. Смерть ребенка развязала ему руки. Он вернулся в дом родителей и вскоре после убийства лидера местной группировки занял его место.

Сейчас, по истечении четырех лет, он все меньше и меньше думал о Диане, однако все так же болезненно реагировал на все разговоры о ней. Он тоже недавно видел свою супругу на Кольце. От прежней семнадцатилетней девушки не осталось и следа. Диана расцвела как женщина и стала очень привлекательной. Проходившие мимо мужчины оборачивались и с нескрываемым интересом смотрели ей вслед. Эти похотливые взгляды мужчин вызывали у него не совсем понятные ему чувства. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что просто ревнует ко всем этим мужчинам. Вспомнив о ней, он невольно подумал:

— Надо будет как-то заскочить к ней. Поговорить, пообщаться.

От этих лирических мыслей его оторвал водитель, который резко затормозил. Бык вышел из машины и направился в страховую компанию «Казань».

— Привет! — поздоровался он, войдя в кабинет Шимановского. — Ты это куда намылился?

Шимановский с явной неохотой снял с себя пальто и сел в кресло.

— Как у нас дела? — поинтересовался у него Бык.

— Как сказать, — замялся Шимановский. — Сказать, что хорошо, не могу, сказать, что плохо, тоже.

— Ты что крутишь? — грубо спросил его Бык. — Может, ты стал плохо слышать, или это чисто национальная черта — темнить? Вадим, если ты меня считаешь за лоха, то ты глубоко ошибаешься. Ты, наверное, думаешь, что я не в курсе всех твоих нижнекамских дел? Может, тебе еще рассказать про химзавод в Менделеевске, про завод органического синтеза?

Бык выдержал паузу и продолжил:

— Вадим, я не напарник и не товарищ тебе, а твой непосредственный хозяин. Хочу, ты живешь, а не захочу, ты просто тихо умрешь. Неужели ты этого до сих пор не понял? Ты, думаешь, я не в курсе того, что ты в Габишево заложил строительство нового коттеджа? Я все это хорошо знаю и не позволю тебе играть со мной в прятки.

Вадим Яковлевич сидел и молчал. Он был просто раздавлен услышанной информацией.

— Откуда он это все узнал? — думал со страхом он. — Он ведь может меня за это просто убить. Ладно, меня, он может убить и всю мою семью, моих детей и жену!

— Ты что молчишь? Хочешь, наверное, снова вызвать у меня жалость своими разговорами о бедности? Чтобы ты не сомневался в моих намерениях, я заберу у тебя одну из твоих машин, к примеру, джип. Для чего тебе столько машин? Две «Вольво», джип, «Мерседес». Нужно жить, Вадим, скромнее, не привлекать к себе лишнего внимания своей роскошью.

Шимановский молчал. Он просто боялся громко возмутиться этой наглости.

— Давай мне ключи от джипа, — с угрозой в голосе сказал Бык.

Шимановский полез в ящик стола и достал оттуда ключи. Молча протянул их Быку. Тот взял их в руки и сказал:

— Завтра к тебе подъедет от меня человек, и ты перепишешь этот джип на него. Запомни, Вадим, это только начало. Если ты еще раз попытаешься меня обмануть, потеряешь все, что нажил «непосильным трудом». К концу недели я жду твоего отчета и денег.

Бык вышел из кабинета.

Диана, жена Быка, проснулась на следующий день довольно рано. Ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Она набросила на себя халат и, поправив прическу, направилась к двери.

— Кто там? — спросила она.

— Диана, откройте, я от Наиля, — ответил мужской голос из-за двери.

— Что вам от меня нужно? — спросила она. — Я не хочу больше ничего о нем слышать.

— Я не собираюсь вам о нем что-то рассказывать. Меня попросили передать вам одну небольшую вещь.

Она открыла дверь и увидела на площадке молодого человека, который держал в руках букет цветов и небольшой пакет. Он молча передал ей все это.

— Что это? — спросила она у него.

Парень развернулся и молча направился вниз по лестнице.

Она вошла в комнату и открыла пакет. В пакете лежали поздравительная открытка, доверенность и ключи от «БМВ». Только сейчас она вспомнила, что сегодня исполняется пять лет, как она зарегистрировала свой брак с Наилем Ахметзяновым.

Вот уже который день около кровати Резаного дежурили его охранники и друзья. Они регулярно перевозили койку с раненым из одной палаты в другую. Это была вынужденная мера, они боялись повторного покушения.

Рыскавшие, словно голодные псы, по городу люди Резаного никак не могли выйти на след стрелявших в него людей. Начальник его охраны заставлял своих сотрудников и ребят, приехавших из Казани, отрабатывать всевозможные версии этого покушения, невзирая на противодействие со стороны правоохранительных органов Петербурга, которые также вынуждены были расследовать это уголовное дело. Все криминальные структуры города, в том числе и милиция, боялись возможности крупной разборки.

Накануне после обеда в больницу приехало несколько сотрудников милиции с намерением допросить раненого по факту покушения. Они поднялись на третий этаж и в коридоре были остановлены охраной Резаного.

— Вы кто и куда?.

— Ты что, не видишь, с кем ты разговариваешь? — произнес старший группы.

— Ну и что? Сейчас купить милицейскую форму в магазине ничего не стоит, — ответил охранник. — Предъявите, пожалуйста, удостоверения личности.

Старший группы вытащил из кармана удостоверение и протянул его охраннику. Охранник внимательно прочитал и вернул его хозяину.

— Подождите минутку, — он скрылся за дверью палаты.

Через минуту из палаты вышел врач и в категорической форме запретил допрашивать раненого.

— Больной пока очень слаб. Ему еще рано отвечать на ваши вопросы. Думаю, что его можно будет допрашивать дня через два, не раньше.

Сотрудники милиции развернулись и покинули больницу.

Рано утром, когда уставшая охрана в очередной раз перевезла койку с раненым в пустую палату, раздался оглушительный взрыв, от которого повылетали все стекла в этом корпусе больницы. Выпушенная из гранатомета «Муха» граната влетела в окно и взорвалась в пустой палате, из которой буквально минут десять назад перевезли койку с Резаным.

Прибывшие по вызову наряды милиции оцепили больницу и стали тщательно прочесывать прилегающую к больнице местность, надеясь задержать стрелявших по палате людей. Вскоре они обнаружили пустой тубус от гранатомета, который валялся в кустах шиповника. Эксперт, осматривающий гранатомет, отпечатков на нём не обнаружил.

Дежуривший на воротах охранник больницы сообщил, что после взрыва с территории больницы выехала серебристая девятка, на которой отсутствовали номера. Сколько людей было в машине, охранник сказать не мог.

Я возвращался из Москвы в приподнятом настроении. Руководителю главного управления уголовного розыска МВД РФ, проводившему семинар, понравился мой доклад. В заключительной речи он обратил внимание собравшихся сотрудников на хорошую работу по данной линии в Татарстане и особо отметил мои заслуги в деле организации этой работы. В качестве поощрения он вручил мне именные часы, на которых красовалась надпись «За отличную оперативную работу от министра внутренних дел РФ».

После семинара я заехал в МУР, где встретился со своим старым приятелем, начальником пятого отдела Григорием Ивановичем Приваловым. Мы долго беседовали, вспоминали наши предыдущие встречи, старых и проверенных друзей.

Он довез меня на своей машине до аэропорта и стал прощаться.

— Виктор! Я знаю, что тебе в МВД Татарстана не слишком уютно. Если станет совсем плохо, приезжай ко мне в МУР. Начальник МУРа — мой старый приятель, и я думаю, что он найдет для тебя достойное место.

— Спасибо, Гриша, — поблагодарил я его. — Ты же знаешь меня давно. Пойми, Гриша, я не мальчик, чтобы все вот так бросить и куда-то уехать работать. Меня с полгода назад сватали в начальники УВД Владимировской области, но я отказался от этой должности. Похоже, я окончательно прирос к Казани.

Мы обнялись на прощание. Я направился в терминал аэропорта. До регистрации билетов на рейс оставалось минут десять.

Я подошел к киоску «Союзпечать», чтобы купить свежую газету. Неожиданно мое внимание привлек громкий разговор. Я повернул голову и увидел неподалеку двух молодых мужчин, одним из которых был Мартын.

Увидев меня, Мартын растерялся и отвернулся в сторону. Я пристально посмотрел на его крутой стриженый затылок, и он, вероятно, почувствовав мой взгляд, повернулся ко мне и, улыбнувшись голливудской улыбкой, поздоровался.

Я встал в очередь на регистрацию билетов, которая двигалась довольно быстро. Зарегистрировавшись, я прошёл в зал вылета. Впереди меня в красивом кашемировом пальто двигался Мартын. Он шел уверенной походкой в сопровождении троих охранников, одетых в кожаные пальто.

Перед тем как пройти рамку детектора, охранники выложили на стол сотрудника милиции пистолеты системы Стечкина и предъявили милиционеру документы на право ношения оружия. Прочитав документы, милиционер вернул их им, и разрешил пройти в зал ожидания.

Я подошел к сотруднику милиции и предъявил ему свое удостоверение.

— Сержант, что это за люди? — поинтересовался я, показывая рукой на охранников.

— Эти? Да они из охранной фирмы, — ответил он, — все документы у них подписаны заместителем министра.

— И на ношение оружия? — спросил я его.

— Так точно, и на ношение оружия, — ответил он.

— Надо же, — подумал я. — Депутаты Госдумы не имеют таких документов, что имеют эти охранники.

Сев на жесткий металлический стул, я стал внимательно наблюдать за Мартыном. Поймав на себе мой взгляд, он встал и направился в мою сторону.

— Виктор Николаевич, вы что на меня так внимательно смотрите, словно хотите на мне прожечь дыру? — спросил он. — Я свободный гражданин и могу свободно перемещаться по всей России.

— Да я не против твоего перемещения, только в сопровождении конвоя. — Ты, Мартын, как ни рядись, все равно для меня будешь бандитом.

— Вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. Пока меня не осудили, я не бандит. Не нужно выдавать желаемое за действительность. Крепкого вам здоровья, Виктор Николаевич, и удачи вам на фронтах борьбы с преступностью, — сказал он и отошел.

Через два часа наш самолет удачно приземлился в Казани.

Начальник службы безопасности Павел позвонил Мартыну из Питера и сообщил, что и второе покушение на Резаного оказалось неудачным. Его в расстрелянной из гранатомёта палате не оказалось.

— Надо же, — подумал Мартын, — захочешь убить этого Резаного и то не убьешь. Ну, настоящее кино о Кощее бессмертном.

Выслушав Павла, он раздраженно сказал: «Вы все, в том числе и ты, обделались по полной программе. Сейчас нужно все за собой убрать, чтобы никаких следов не осталось. У тебя есть дворник, или мне еще нужно будет для этого искать человека?»

— Спасибо. Навоза не так много, и я думаю, что сам смогу убрать все сам, без посторонней помощи.

— Хозяин — барин, — сказал Мартын и положил трубку.

Он взглянул на жену, которая, встревоженная звонком, вопросительно смотрела на него.

— Все хорошо, дорогая. Просто дела, которые, похоже, никогда не переделаешь.

— Скажи, Марат, тебе самому это все не надоело? Все играешь и играешь в эту войну. Съезди на кладбище, посмотри на могилы своих друзей. Они там, как солдаты на братском кладбище, лежат рядами. Рано или поздно Резаный достанет тебя и убьет. Ты хоть о нас с ребенком подумал? Ты знаешь, мне тяжело так жить, не могу никуда пойти, везде со мной эти лбы из твоей охраны.

Она заплакала и села в кресло. Мартын поднялся из-за стола и подошел к ней. Он нежно прикоснулся к ее волосам и тихо сказал:

— Потерпи немного, дорогая, осталось совсем немного, и ты уедешь отсюда в Москву, а лучше куда-нибудь в Штаты. Я уже купил квартиру в Москве и сейчас там рабочие делают ремонт. Осталось подождать совсем немного.

— Ты меня просто не понимаешь! Я не об этом сейчас тебе говорю, а о жизни. Ты думаешь, что киллеры Резаного нас не достанут в Москве? Ты, как всегда, заблуждаешься в этом и недооцениваешь его как противника и как человека. Нужно уезжать из этой проклятой Богом страны, а не спасаться за спинами охраны.

Мартын вышел во двор и присел на лавку. Недалеко от него, словно тень, появилась молчаливая фигура охранника. Мартын задумался. Жена была абсолютно права, играть со смертью в кошки-мышки надоело не только ей, но и ему самому. Несмотря на тщательный подбор охранников, Мартын не верил им и считал, что они продадут его в любой момент. Он еще раз внимательно посмотрел на стоявшего за его спиной охранника и вернулся в дом.

Павел болезненно переживал провал операции по уничтожению Резаного. Хорошо разработанная им операция была так бездарно провалена этими ребятами из Перми. Подъезжая к условному месту, где его должны были ждать двое ребят, он уже хорошо знал, что ему нужно было делать с ними. Увидев стоящую машину, он достал пистолет и ловкими движениями руки навернул на ствол пистолета глушитель. Спрятав пистолет в карман своего кожаного плаща, вышел из машины и направился в их сторону.

Ребята сидели в машине и курили. Судя по большому количеству валявшихся около машины окурков, они ждали его довольно долго. Заметив его, они невольно заулыбались в предвкушении больших денег. Нанимая их на акцию, Павел пообещал им крупное вознаграждение, перед которым не смогли устоять эти двое деревенских ребят.

Пройдя метров десять, Павел вернулся к своей машине и открыл дверцу. Он взял в руки черный кожаный портфель и снова направился в их сторону.

— Ты смотри, похоже, первый раз он забыл взять деньги, — сказал один из парней.

— Не переживай, я Павла знаю. Я бы ему напомнил о деньгах. Сейчас получим деньги и назад, в Пермь.

С портфелем в руке Павел подошел к их машине. Увидев лица ребят, он помахал им рукой.

— Гера, посмотри-ка на него, — сказал один из сидевших в машине парней. — По-моему, он что-то задумал.

— Да брось ты. Тебе всегда все кажется. Сейчас рассчитается с нами, и гуд бай, Питер.

— А если нет? Мы же задание не выполнили.

Ребята в знак приветствия заулыбались Павлу, и Гера, открыв дверь машины, попытался выйти из нее, но зацепившись углом куртки за что-то, никак не мог этого сделать.

Подойдя вплотную, Павел выхватил из кармана плаща пистолет и разрядил в них всю обойму. Хлопки были столь тихими, что не привлекли внимания окружающих.

Он заглянул в салон, залитый кровью. В какой-то момент ему показалось, что один из парней дернулся. Он перезарядил пистолет и произвел по два контрольных выстрела им в голову. Убедившись, что они мертвы, он обтер оружие носовым платком и бросил его внутрь, к трупам.

— Вот и все, — подумал он.

Положив портфель на заднее сиденье своего автомобиля, он сел за руль. Через минуту машина Павла скрылась из вида.

Директор продуктовой базы Абдулла Гумерович Гатин вышел из административного здания и неспеша направился к ожидавшей его машине. Он открыл дверцу и собирался сесть в теплый салон, но его остановил голос незнакомого молодого человека.

— Абдулла Гумерович, — обратился к нему тот, — вам большой привет от Наиля.

— От какого еще Наиля? — раздраженно спросил Гатин.

— Короткая у вас память, Абдулла Гумерович. Наиль просил меня напомнить вам об акциях. Он слышал, что вы закончили приватизацию базы, однако обещанных шестидесяти процентов он не получил.

Гатин заволновался. Прикидываться, что он впервые слышит о приватизации, об акциях и, наконец, о Наиле, было глупо.

— А что, он сам приехать не может? Присылает для этого своих послов?

— А зачем он должен был сам приезжать к вам, чтобы спросить вас об этом? Разве я не смог довести до вас его вопрос? Вы помните, что он вам сказал на прощание при вашей последней встрече? Забыли? Разве можно забывать такие слова?

— Вы что, решили поиздеваться надо мной?

— Это вы издеваетесь над нами. Что, решили спрыгнуть с крыши? Не советуем. Мы для начала сломаем вам ноги, за неудачную попытку, а затем зароем вас живого в землю. По-моему, эти слова вам и сказал на прощание Наиль.

— Молодой человек, давайте разговаривать без угроз. Я человек взрослый, у меня достаточно большие связи. Я не хочу войны, это вы можете передать и своему товарищу или другу, я не знаю в каких вы отношениях с ним. Я готов встретиться с ним и обговорить все нюансы дела.

— Хорошо, мне несложно, я передам ему вашу просьбу. Однако вы почему-то так и не ответили на вопрос. Где акции, Абдулла Гумерович?

— Я не намерен сейчас стоять здесь у ворот базы и обсуждать с вами вопрос, к которому вы, молодой человек, не имеете никакого отношения.

— Напрасно вы так. Возраст, видно, не прибавил вам мудрости, Абдулла Гумерович. Если Наиль захочет вас закопать, то я буду первым, кто бросит в вашу яму лопату земли.

От этих слов Гатина передернуло. Он на какую-то долю секунды представил себя в глубокой яме с отвесными краями, из которой он не может выбраться. Ему стало страшно. Он хорошо понимал, что вовлек себя в опасную игру, из которой было два выхода — передать акции Быку или умереть, крепко держа в руках эти акции. С момента их последней встречи прошло более двух месяцев, и он уже забыл о существовании этого бандита, но молодой человек, стоявший напротив, возвратил его к реалиям жизни.

Месяц назад к Гатину подъезжали ребята с Первых Горок, которые предлагали ему свое покровительство, но он тогда вежливо отказался от их помощи. Сейчас эти ребята для него становятся палочкой-выручалочкой. Он сел в машину и поехал домой. Дома он долго искал записанный им номер телефона ребят с Первых горок. Набрав дрожащий рукой номер телефона, стал ждать ответа. Наконец, телефон ответил:

— Гордей, это Гатин Абдулла Гумерович, директор базы. Нам срочно нужно встретиться и переговорить. Это нужно сделать прямо сегодня.

Через минуту он положил трубку и, взяв норковую кепку, вышел из дома.

Бык приехал в страховую компанию на джипе, который недавно отобрал у Шимановского. Оставив за рулем Храпуна, он вместе с Ивой, направился в его кабинет.

Приемная директора страховой компании была переполнена. Посетители не только сидели на расставленных вдоль стены стульях, но и стояли. Бык, по привычке не останавливаясь и не обращая внимания на ворчание посетителей, напрямую прошел в кабинет и, войдя, развалился в свободном кресле.

— Слушай, Вадим, — вполне спокойно сказал Бык, тебе не кажется, что ты начинаешь потихоньку от меня крысятничать? Скрываешь от меня доходы компании, прячешь машины на арендованных тобой автостоянках? Ты думаешь, что я лох и ничего о тебе и о твоих делах не знаю?

— Ты что, Наиль. Я не хотел от тебя ничего скрывать, — испуганно залепетал Шимановский. — Про машины я бы и так тебе все рассказал.

— Это ты сейчас так говоришь, когда я тебя подпер фактами. А так бы ты спрятал эти деньги от меня и промолчал. Я тебя в последний, девяносто девятый раз предупреждаю, если еще раз поймаю на обмане, то просто убью. Понимаешь, вот так просто возьму и убью, как убивают мух.

Для большей убедительности он достал из-за пояса пистолет и направил его на дрожащего от страха Шимановского.

— А сейчас вот что, Вадим. Ты лично передашь мне две машины девятой модели для моих ребят. Как ты будешь все это оформлять, я не знаю, и мне на это просто наплевать. Однако машины сегодня должны быть у моих ребят.

— Ты извини, Наиль, так быстро не получится. Ты же понимаешь, что много возни с документами. Я без соответствующего оформления машины передать твоим ребятам просто не смогу.

Бык с ухмылкой взглянул на Шимановского и, приглушив свой голос до полушепота, сказал:

— Я смотрю, Вадим, ты плохо всасываешь то, что я тебе говорю. Мне нужны машины сегодня, а не через неделю. Все пацаны говорили, что ты умный мужик, но я что-то сомневаюсь в этом. Тебе нужны большие неприятности, чтобы ты понял, кто сидит перед тобой?

Шимановский сидел в кресле и растерянно смотрел на Быка.

— Интересно, откуда он узнал о машинах? — подумал он. И, словно испугавшись своих мыслей, встал из-за стола и направился к Быку.

Всего три дня назад Шимановский принял решение о приобретении тридцати автомашин на резервные средства страховой компании для дальнейшей их перепродажи. Эта операция приносила компании довольно большие деньги, и поэтому Вадим решил ее провести тайно от других сотрудников. И вдруг эта тщательно скрываемая информация становится вполне доступной для Быка.

— Слушай, Наиль, давай вернемся к этому вопросу, ну, хотя бы через неделю? — предложил он примирительно.

Эти слова взорвали Быка. Он вскочил на ноги.

— Ты, еврей! — со злостью произнес Бык. — Здесь я хозяин компании, а не ты. Здесь я решаю, что тебе делать. Ты понял меня или нет?! Если ты этого не понимаешь, это плохо не только для тебя, но и для твоих родных и близких.

Глаза Быка налились кровью и стали похожи на две черные сливы. Шимановскому показалось, что Бык вот-вот взорвется от гнева. Ничего не говоря, Бык пулей вылетел из кабинета и, не обращая внимания на недовольные реплики со стороны служащих компании, помчался по коридору на выход.

— Я покажу этому барыге, кто в доме хозяин, — думал он. — Этот Шимановский еще не раз пожалеет о том, что встал в позу.

Приехав к себе в поселок, Бык быстро собрал всех бригадиров у себя дома.

— Вот что, пацаны, — начал он. — Нужно сегодня ночью сжечь две «Вольво». Обе машины стоят у Шимановского во дворе. Если кто из вас не знает, где это, то Гатин покажет. Запомните, они должны сгореть сегодня ночью.

— Бык, ты же знаешь, что это практически центр города, да и двор с домом охраняют два охранника. Как быть с ними, а вдруг они поднимут шум?

Бык посмотрел на ребят и с вызовом сказал:

— Кто боится, тот может остаться дома. Я никогда и никого не неволил, все должно быть на добровольной основе. Хочешь — идешь, хочешь — спи дома. Только тогда не просите у меня никаких денег!

Ребята притихли. Ни один из них не поднялся с места и не вышел. Все были согласны с требованием. Он молча окинул взглядом притихших ребят и сказал:

— В отношении охраны могу сказать следующее: пока еще не было ни одного случая, чтобы охранник погиб, защищая чужое добро. Так что все ваши опасения беспочвенны. Увидев вас, они, как крысы, попрячутся в свои норы. Что ни говори, своя рубашка ближе к телу. Зачем им эти головные боли за добро Шимановского? Пугнете их немножко, и все будет в порядке. Поедете на двух машинах. Возьмите соляру и бензин.

— А зачем соляру? — спросил один из пацанов у Быка. — Думаю, что бензин в этом случае лучше.

— Может, ты и прав, но солярка горит дольше, а это значит, что в машине выгорит практически все, что там есть, — ответил Бык.

Вскоре две машины выехали из поселка и направились к центру города.

Шимановский сидел за столом и с аппетитом ел приготовленные женой блины. Ему нравилось, как готовила его жена, и он всегда, садясь за стол, невольно вспоминал свою первую супругу, которая предпочитала купленные в магазине полуфабрикаты. Это, вызывало у него злость, которая провоцировала частые семейные скандалы, в результате которых распался его первый брак.

— Вадим, ты что так мало съел? — поинтересовалась жена. — Неужели невкусно?

— Да нет, все очень хорошо и вкусно, — ответил он. — Просто боюсь на ночь наедаться до отвала.

— Я сегодня была у тебя на работе и заметила у здания твой джип. В машине сидели какие-то незнакомые ребята бандитской наружности. Что им снова от тебя нужно?

— Таня! Ты снова за старое? Пойми, что сейчас без этого просто нельзя. Все работают или под бандитами, или под милицией. Просто время сейчас такое.

— Не знаю, как ты, но я бы предпочла работать с милицией, чем с бандитами. Деньги одни, а возможности у них разные.

— В том-то и дело, что возможности разные. Если бы у меня не было на руках четверых детей, то я, может быть, думал как ты. Попробуй сейчас поменять крышу, тебя же просто убьют за это.

— Неужели, Вадим, это так страшно и серьезно? Возьмут и просто так вот убьют?

— Да, возьмут и просто так убьют. Я сейчас работаю с Быком, это такой отморозок, что когда он приезжает ко мне в компанию, все служащие с ужасом закрываются в кабинетах, боясь попасться ему на глаза. От этого можно ждать всего.

— Вадим, я очень боюсь за тебя. Мало ли что может прийти ему в голову. Возьмет и стрельнет.

— Не переживай, все они любят деньги, и пока я зарабатываю их, меня никто не тронет, — сказал успокаивающе Шимановский. — Татьяна, я что-то устал, ты разбери постель, я лягу.

Он направился в ванную принять душ.

Ребята Быка подъехали к магазину «Рыба-Балык» и, свернув на Профсоюзную, оставили машины. Они вышли, взяли две канистры с бензином и соляркой и всей группой направились к дому Шимановского. На улице было уже темно, однако улица Пушкина сверкала электрическими огнями, словно накануне большого праздника. Прохожие, попадавшиеся им на пути, с интересом смотрели, на группу молодых людей, стараясь обойти их стороной.

Ребята один за другим вошли в кованые железные ворота и растворились в темноте. Остановившись около стоявших во дворе машин, стали осматриваться по сторонам.

— Слушай! Да здесь машин больше десятка. Неужели придется все их сжечь.

— Не все, а только две «Вольво».

— Да здесь они так плотно стоят, что сгорят практически все.

— Ты что переживаешь? Можно подумать, что это твои машины.

Неожиданно для молодых людей во дворе зажегся свет. Несколько мощных ламп осветили двор. Во дворе стало достаточно светло

Гатин, стараясь не привлекать шумом охрану, гвоздодером выбил боковое стекло «Вольво» и открыл дверцу. Кто-то из ребят подтащил к машине канистру с бензином, и они осторожно стали выливать бензин из этой канистры в салон.

Неожиданно позади ребят оказались двое охранников, которые держали в руках помповые ружья.

— Стоять! Если кто из вас шевельнется, то я снесу ему голову! Вы что здесь делаете? — один из них направил ружье на голову Гатина.

— Ты что, мужик, шумишь? Или жить не хочешь? — сказал один из парней, упираясь охраннику ножом в спину. — Разве это твоя машина, чтобы умирать за нее?

Мужчина медленно опустил помповое ружье, посмотрел на своего напарника, видимо, соображая, как поступить дальше. Воспользовавшись этой паузой, Гатин выхватил пистолет и направил его в живот одному из охранников. Все, кто находился в этот момент во дворе, застыли в ожидании развязки.

— Может, вы и правы, ребята, — произнес один из охранников.

Они молча переглянулись между собой и как ни в чем не бывало проследовали к себе в сторожку.

— Вот это да! — подумал про себя Гатин, убирая пистолет в карман.

Он был доволен решением охранников, так как убивать двух пожилых людей ему явно не хотелось.

Справившись с одной машиной, ребята переключились на другую. Разбив боковое стекло, Гатин открыл дверцу и с силой швырнул канистру с бензином в салон. Он рассчитывал, что канистра опрокинется и сама зальет весь салон бензином, однако канистра почему-то встала на попа, и из нее вылилось от силы полстакана жидкости.

Кто-то из ребят свернул газету в трубочку и зажег ее. Когда газета разгорелась, он швырнул ее в салон одной из машин. Раздался сильный хлопок, и машина, окутанная черным дымом, вспыхнула, словно свеча, озарив огнем прилегающие к двору здания.

Вслед за первой машиной вспыхнула и вторая. Гатин едва успел отскочить от нее, взрыв бензобака отбросил его в сторону. Он упал и сильно ударился головой о металлические ворота. В какой-то момент он почувствовал, что теряет сознание от сильной боли в затылке. Он попытался подняться, но ноги отказались подчиниться ему. Гатин закрыл глаза и потерял сознание.

Ребята, заметив лежащего на земле Гатина, бросились ему на помощь. Им удалось быстро сбить с него пламя. Подхватив его под руки, они бросились через улицу Пушкина к своим авто.

Вадим Шимановский проснулся от сильного запаха гари, который пробивался в квартиру сквозь плотно закрытые двери. Он успел накинуть на себя брюки, когда звук взрыва достиг его ушей.

— Просыпайся! Осторожно буди детей, и все выходите из дома, — сказал он жене и выскочил во двор.

Увиденное заставило его содрогнуться от страха. Посреди небольшого двора полыхало несколько автомашин, в том числе и его новая «Вольво», которую он купил с полгода назад. Он моментально понял, что спасать машины уже не имеет смысла. От сознания своего бессилия Шимановский опустился на порог дома. Лишь истошный крик его супруги вывел его из состояния прострации. Он вскочил на ноги и бросился ко второй «Вольво», которая стояла в другом конце двора. Пламя уже лизало резину стоявшего рядом с ней джипа, и всем было ясно, в том числе и Шимановскому, что «Ланд Крузер» спасти нельзя.

Выбежавшие из караульного помещения охранники всячески пытались растолкать стоявшие почти вплотную автомашины, но им это плохо удавалось. Через секунду раздался очередной взрыв, который поднял джип метра на два в воздух и опустил его на малиновую девятку.

Когда подъехали пожарные, вокруг машин уже бегали человек десять, которые чуть ли не руками растаскивали их. Через полчаса всё было кончено. Из девяти машин, стоявших во дворе, пожарным удалось спасти только три, в том числе и вторую «Вольво», у которой частично обгорел салон.

Когда растерянный, обожженный и черный от сажи Шимановский вошел в квартиру, зазвонил телефон. Он осторожно снял трубку и услышал веселый голос Быка.

— Как дела, Вадим Яковлевич? — поинтересовался он. — Горим или уже затушили? Теперь ты, надеюсь, понял, кто хозяин в этой компании. Это только предупреждение, и если ты не идиот, то наверняка сделаешь из этого определенные выводы. Не думай стучать в милицию, иначе пропадешь без вести. Думаю, что жизнь намного дороже этих железок, за которые ты так цеплялся в этой жизни. Спокойной ночи!

В трубке замолчали, а затем в ней зазвучали сигналы отбоя.

— Господи, как все хорошо закончилось, — подумал Шимановский. — Эти бандиты сожгли лишь машины, а не семью. А если бы бросили в окно бутылку с коктейлем Молотова, то наверняка сгорели бы все, он и дети. Что он сказал о милиции? А, вспомнил, не советовал мне туда обращаться. Какая глупость, можно подумать, что я такой дурак, сразу же побегу писать заявление.

Он прошел в туалет и, смыв себя копоть и сажу, вышел на кухню. Сев на стул, он тупо уставился в угол.

— Да, нужно сегодня же отдать Быку эти две машины. Пусть главный бухгалтер сама решает, как их списать, в конце концов, она за это получает деньги.

Вадим встал со стула и направился в спальню, где рыдала его жена. Раздался настойчивый стук в дверь. Открыв дверь, он увидел на пороге молоденького офицера пожарной охраны.

— Здравствуйте, — поздоровался с ним офицер. — Я дознаватель из городской пожарной части. Скажите, я могу с вами поговорить в отношении сегодняшнего пожара?

— Извините меня, — сказал Шимановский, — мне сейчас, поверьте, не до этого. Я рад только одному, что не сгорела моя семья. Никаких заявлений и объяснений я давать не намерен.

— Как же так, Вадим Яковлевич, ведь у вас сгорело несколько иномарок? — снова спросил его дознаватель.

— Я уже сказал вам, что никаких показаний давать никому не намерен, — Шимановский закрыл перед носом дознавателя входную дверь.

Он устало прилег на диван и попытался закрыть глаза, однако пережитое им в эту ночь никак не хотело его отпускать. Перед его глазами по-прежнему стояло пламя, а в ушах — треск горящих автомашин. Это пламя, словно каменная стена, снова разделило его жизнь на прошлую и настоящую. Он лежал на диване, прислушиваясь к голосам во дворе дома. И невольно вспомнил тот день, когда решил заняться коммерцией. Именно она, его тяга к большим деньгам, принесла разлад в его первую семью. Большие деньги сделали из его первой жены совершенно другую женщину, которую он просто перестал узнавать. Сколько бы он ни приносил домой денег, ей всегда было мало. В него стреляли бандиты, жгли его имущество, но все проблемы, возникающие у мужа, не только не останавливали, но и еще больше распаляли ее. Шимановский в ее глазах быстро превратился из любимого человека в бездушный станок по изготовлению денег. Вскоре он понял, что там, где когда-то цвела любовь, повсюду только лишь деньги, и ничего, кроме них. Он плюнул на все — на квартиру, дачу, машину и уехал жить к своей матери.

Он недолго был одиноким и вскоре женился на своей бывшей однокласснице. Удача в который раз вновь повернулась к нему лицом. Он создал страховую компанию, в которую вложил все свои силы и знания. Однако стоило ему подняться с колен, как он снова попал под пресс бандитов. Он не винил в этом никого, кроме одного себя. Будучи довольно умным и образованным человеком, он отлично понимал, что наступило такое время, когда невозможно стало жить без бандитов. Они были везде — и на улице, и в государственных структурах. Ему ничего не оставалось, как смириться. Вот и сейчас, лежа на диване, Шимановский реально понимал, что это не последняя устрашающая акция Быка, и ему, чтобы сохранить жизнь, нужно было что-то срочно предпринимать. В его голове созревал план за планом, но он их отбрасывал, так как они все были практически невыполнимыми. Наконец, он остановился на одном из вариантов.

Мартын просто расцвел, когда узнал, что попал в число гостей, приглашенных заместителем мэра Москвы на день рождения. Надев новый французский костюм, Мартын подъехал по указанному в приглашении адресу на своем шестисотом бронированном «Мерседесе». Выехав из офиса за два часа, он, словно хороший математик, рассчитал время своего прибытия. Московские пробки становились столь постоянным атрибутом мегаполиса, что о них не говорил лишь ленивый.

Мартын вышел из «мерседеса», в сопровождении начальника службы безопасности направился к особняку. Он открыл дверь и оказался в громадном холле. Посреди зала стояли заместитель мэра с супругой. Заметив вошедшего в дом Мартына, виновник торжества направился прямо к нему. Мартын первый протянул ему руку и, улыбнувшись, поздоровался с женой.

— Вы сегодня просто великолепны, — сказал Мартын первое, что пришло ему в голову, и поцеловал руку супруги юбиляра.

— Да что вы, — кокетливо произнесла она и ослепила Мартына белозубой улыбкой.

Когда он отошел в сторону, женщина повернулась к супругу и поинтересовалась, кто этот молодой человек, который так свободно себя держит с ними.

— Этот молодой человек из Казани. Немного бизнесмен, немного бандит.

— Что у тебя может быть общего с этим типом? — строго спросила она у мужа.

— Деньги, дорогая, деньги. Эти люди, словно жуки, перерабатывающие навоз, чтобы мы получили хорошее удобрение. Сейчас таких, как он, людей достаточно много в России. Вот когда мы приберем все это добро себе в руки, нужда в них просто автоматически исчезнет.

— Я раньше подобной философии от тебя не слышала…

В тот же миг на ее лице вновь появилась улыбка. Из подъехавшего «мерседеса» вышел генерал-лейтенант милиции с супругой и направился в сторону заместителя мэра. Генерал поздоровался с юбиляром и, поцеловав руку его жены, проследовал со своей супругой дальше в дом, откуда уже слышалась музыка.

Мартын по иронии судьбы оказался за столом рядом генералом МВД. Сначала столь необычное соседство сковывало его. Однако уже после третьей рюмки коньяка скованность куда-то исчезла.

— Извините меня, — вежливо обратился к нему генерал. — Насколько я знаю, молодой человек, вы из Казани? Красивый у вас город, мне неоднократно приходилось бывать в нем. Чем вы здесь промышляете, я имею в виду, Москву?

— Бизнес, — коротко произнес Мартын.

— Знаете что, дорогой, вот вам моя визитка. Я бы очень хотел с вами переговорить на одну интересную для вас тему.

— Я готов хоть сейчас с вами переговорить, — улыбнувшись, сказал Мартын.

Генерал с улыбкой посмотрел на него. В его холодных и расчетливых глазах Мартын увидел что-то страшное и внутренне содрогнулся от нехорошего предчувствия.

— Вы знаете, молодой человек, здесь не место для подобных разговоров. Ну, что вы застыли с рюмкой в руках? Давайте же, пейте. Вы знаете, кто не пьет, тот продает, — произнес генерал, глядя в упор на Мартына, и громко засмеялся.

Жена генерала одернула мужа за китель и вежливо улыбнулась Мартыну. Мартын опрокинул рюмку коньяка. Коньяк непривычно ожег его горло. Теперь соседство с генералом не только не радовало его, но еще больше напрягало. Генерал уже в который раз посмотрел на Мартына и, нагнувшись к его уху, сказал:

— Знаете что, Мартын, здесь не место обсуждать подобные темы. Через три дня в семнадцать часов я буду ждать вас у себя в кабинете. Мой адрес указан на визитке.

— Странно, — подумал Мартын. — Откуда он узнал, что я из Казани и как меня зовут мои друзья? Наверняка навел справки по всем приглашенным к юбиляру гостям, прежде чем прийти сюда.

Мартын еще выпил немного и, встав из-за стола и не обращая внимания на гостей, направился прямо к заместителю мэра столицы. Тот, увидев Мартына, тоже встал из-за стола.

Выдержав паузу, Мартын еще раз поздравил мэра с днем рождения и протянул ему небольшой конверт, в котором лежала пластиковая карточка.

— Это вам от меня. Подарок я не стал покупать, боялся, что могу не угодить. Думаю, что вы сами решите, на что их потратить.

— Спасибо за поздравление, — улыбаясь, поблагодарил заместитель мэра. — Вы молодежь, более практичны, чем мы, старики

Он похлопал по плечу Мартына и направился в сторону известного артиста, который с большим букетом белых роз появился в дверях зала.

Практически весь следующий день Шимановский провел в отделе милиции. Сначала с ним довольно долго разговаривал пожарный дознаватель, который интересовался причинами поджога машин. Затем, словно по эстафете, дознаватель передал его оперативнику из уголовного розыска, который, как понял Шимановский, все пытался убедить его, что машины сгорели из-за неисправной электропроводки одной из его автомашин.

— Вы поймите меня правильно, Вадим Яковлевич, что если мы даже и установим лиц, причастных к этому поджогу, то никогда не сможем это доказать. Мы потратим столько времени и средств только для того, чтобы приостановить это дело за отсутствием обвиняемых. Вы понимаете, какие ресурсы вы оттягиваете у милиции? Вместо того чтобы заниматься конкретными преступлениями, придется сломя голову гоняться за мнимыми поджигателями. Машин нет, и их уже не вернуть. Не проще было бы вам просто согласиться с моей версией пожара?

— Извините меня. Я уже говорил дознавателю, что не собираюсь обращаться в милицию. Разве этого вам недостаточно?

— Слушайте, Шимановский. Здесь вашего одного желания мало. Факт пожара зафиксирован, есть пострадавшие от него, в частности, вы. Мы должны по данному факту определиться, возбуждать уголовное дело или нет. Сейчас, если вы согласны с моим предложением в отношении неисправной электропроводки в одной из машин, так и напишите в своем объяснении, что причиной пожара могла стать неисправная проводка. Мы уж сами с дознавателем определимся, возбуждать дело или нет, главное, чтобы с вашей стороны не было никаких претензий к правоохранительным органам. Так что давайте, быстро пишите и уходите отсюда.

— Знаете что, не нужно разговаривать со мной в таком тоне. Дайте мне лист бумаги, и я напишу все, что вы хотите, только больше не дергайте меня. Я человек занятой, и мне некогда ходить к вам на допросы, — сказал Шимановский.

Через десять минут он закончил писать и, поднявшись со стула, вышел из кабинета.

— Козел, — еле слышно сказал оперативник. — Сколько времени потратил на него.

Сидевший за соседним столом другой оперативник улыбнулся и сказал:

— Да, повезло тебе с клиентом. Другой бы не стал ни за что писать подобное.

— Везет тому, кто везет. Этот козел хорошо знает, кто и за что сжег его машины, и поэтому отказывается от всего, опасаясь за свою жизнь. Так что богатые тоже люди и боятся за свою жизнь больше чем простые люди, — оперативник направился к начальнику отдела подписывать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

В конце рабочего дня мне позвонил мой старый институтский товарищ Ильдар Ибрагимов и попросил меня встретиться с его хорошим знакомым, неким Шимановским Вадимом Яковлевичем, учредителем страховой компании «Казань».

— Слушай, Ильдар, а он что, сам не может приехать ко мне в министерство и встретиться здесь, у меня в кабинете? К чему вся эта конспирация?

— Виктор, все дело в том, что он просто боится появляться в вашем министерстве. Пойми, он боится не тебя лично, а других работников министерства, которые могут об этом сообщить бандитам. Ты, наверное, слышал про такого бандита — Быка? Так вот, этот самый бандит совсем недавно сжег у него во дворе с десяток автомашин. Я не думаю, что после всего этого ты бы сам побежал в МВД. Что ни говори, а своя рубашка ближе к телу.

— Ильдар, скажи, он обращался в милицию по этому факту или нет?

— Да, Виктор. Его вызывали в отдел милиции. Ты же знаешь весь этот механизм, пожарная охрана передает в милицию материалы по подобным вещам, однако сам он с заявлением не обращался. В том пожаре, кроме его автомашин, сгорели и машины двух его соседей, возможно, они обращались с подобным заявлением. Ты же сам знаешь, кто сейчас этим делом будет заниматься просто так, всем нужны деньги. Поэтому я и звоню тебе и прошу, чтобы ты с ним просто встретился и переговорил.

— Хорошо, я готов с ним встретиться, лишь бы он сам в последний момент не испугался нашей встречи и не стал крутить хвостом. Ты же знаешь, я подобного не переношу.

— Он так напуган происходящими вокруг него событиями, что ему ничего не остается, кроме того, чтобы сотрудничать с органами внутренних дел. Значит, как я понял, завтра в десять у Дома офицеров.

Я положил трубку. Где-то и от кого-то я совсем недавно слышал название этой страховой компании. Немного подумав, я вспомнил. Конечно, об этой самой компании мне совсем недавно говорил Бык. Как же я мог забыть это? Если Ильдар прав, и Шимановский пойдет на сотрудничество с МВД, то я буду знать намного больше о банде Быка. Я от удовлетворения потер руки и, пододвинув к себе поближе телефон, стал звонить Бухарову.

— Слушай, дружище, — обратился я к нему. — Помоги мне, пожалуйста. Мне срочно нужна вся имеющаяся у тебя информация на страховую компанию «Казань». Короче, все, что у вас есть по ней. Особо меня интересует ее хозяин Вадим Шимановский.

— Виктор, — услышал я голос Бухарова. — Если тебя это устроит, я могу лишь устно проинформировать о ней.

— Хорошо, Марс, я готов тебя выслушать.

Покопавшись с минуту в своих архивах, он начал говорить:

— Вадим Шимановский раньше работал начальником цеха на заводе «Серп и Молот». Когда завод стал потихоньку разваливаться, он ушел в бизнес. Как начинающего бизнесмена его сразу же подмяли ребятишки из группировки «Грязи». Работали с ним они довольно плотно, пока не обанкротили его окончательно. Забрав у него машину, офис и оборудование, они оставили его в покое. Целый год о Шимановском ничего не было слышно. Однако он, похоже, время попусту не терял. Вскоре он создал свою страховую компанию под названием «Казань», которая стала первой акционерной страховой компанией в нашей республике. Компания довольно быстро встала на ноги, и вокруг него вновь замаячили теперь уже не ребята из «Грязи», а сам Мартын. В этот раз бандиты действовали уже по другому сценарию. Они заставили его направить страховые резервы на приобретение недвижимости в Москве, в частности, гостиницы «Украина». Насколько мне известно, Шимановского и его компанию не раз проверяла комиссия Союза страховщиков, но придраться к этим инвестициям в недвижимость они не смогли. Сейчас Мартын, насколько я знаю, передал эту компанию под крыло Быка. Недавно, по нашим сведениям, этот придурок сжег несколько машин Шимановского. Ребята дергали самого Шимановского, однако тот наотрез отказался писать заявление. Что еще тебя интересует?

— У меня к тебе всего один вопрос. Если вы располагаете подобными сведениями, почему Бык и его ребята до сих пор на воле?

— Это сложный вопрос, на который я не могу однозначно тебе ответить. Сам Бык в акциях участия не принимает, а задержанные нами его бойцы каких-либо показаний на него не дают.

Я поблагодарил его за информацию и положил трубку. Ничего нового я от Бухарова не услышал.

Утром я быстро провел оперативку, и когда начальники отделов управления вышли из кабинета, поднял трубку и связался с Вдовиным.

— Анатолий Герасимович, мне нужно отлучиться с работы на часок. У меня важная встреча.

— Хорошо, можешь идти, — ответил Вдовин и положил трубку.

Взглянув на часы, я стал спешно надевать на себя недавно купленное осеннее пальто. Спустившись вниз, я сообщил дежурному о своем выезде и вышел из министерства. Свернув за угол здания, я чуть не бегом направился к Дому офицеров, где меня ожидал Шимановский.

Шимановского, которого я до этого момента ни разу не видел, я почему-то узнал сразу. В этом мне помогла старая профессиональная привычка оперативника. Шимановский оказался единственным человеком, который нервно ходил вдоль центрального фасада здания, то и дело бросая взгляд на часы, которые светились на фасаде Дома офицеров.

— Здравствуйте. Вы, наверное, и есть тот самый Шимановский Вадим Яковлевич? — спросил я у него. — Давайте знакомиться, моя фамилия Абрамов, а зовут меня Виктор Николаевич.

Шимановский, как мне показалось, вздрогнул и с какой-то опаской посмотрел на меня. Может, моя внешность не внушала ему доверия или какие-то другие факторы насторожили его, но он, осмотрев меня с ног до головы, попросил предъявить удостоверение личности. Я ухмыльнулся в ответ на его просьбу и молча достал из кармана пиджака свое служебное удостоверение. Он прочитал в нем мою фамилию и молча вернул его мне.

— Извините меня. Как говорят, пуганая ворона и палки боится.

— Ничего, я привык к подобным требованиям граждан, — спокойно сказал я.

Мы прошли с ним внутрь Дома офицеров. Увидев вахтера, я попросил его позвать ко мне администратора, услугами которого я пользовался уже более пяти лет.

Минут через пять в фойе появился администратор. Завидев меня, он быстрым шагом направился в мою сторону. Подойдя, он поздоровался со мной за руку.

— Илья Гаврилович, — обратился я к нему. — Мне нужна какая-нибудь свободная комната минут на тридцать, чтобы переговорить с одним человеком.

— Какие вопросы, Виктор Николаевич. Вот вам ключи от пятой комнаты. Когда закончите разговаривать, оставьте их на вахте. Жалко, Виктор Николаевич, что вы обращаетесь ко мне лишь по служебной необходимости. Давно мы с вами не сидели за столиком в кафе и не пили водочку.

— Илья Гаврилович, прости меня, грешного. Понимаете, просто нет времени. Вот как освобожусь немного, обязательно посидим с вами где-нибудь.

Он передал мне ключ от комнаты и отправился к себе. Мы с Шимановским пошли в предложенную нам комнату.

— Извините, Вадим Яковлевич, можно я вас буду называть просто Вадим? — обратился я к Шимановскому. — Это снимет некую скованность и условность между нами.

Шимановский молча кивнул и присел на предложенный мной стул.

— Что у вас, Вадим, произошло?

— Вы знаете, Виктор Николаевич, — начал он, — я просто запутался во всех этих бандитских разборках. Понимаете, я сейчас готов платить кому угодно, лишь бы обезопасить себя и свою семью.

Он сделал паузу и взглянул на меня, стараясь угадать, как я отнесся к его высказыванию о деньгах. Однако, наткнувшись на мой холодный взгляд, он продолжил:

— Вы наверняка навели справки обо мне, прежде чем прийти на встречу, поэтому скрывать от вас ничего не буду. Сначала я работал, если это можно так назвать, с Мартыном. Он бандит и, насколько я знаю, большой. Сейчас все свое время он проводит в Москве. По его личному указанию я перечислял ему деньги, на которые он выкупил целых три этажа гостиницы «Украина» в Москве.

Он снова сделал небольшую паузу и, тяжело вздохнув, продолжил:

— Не осуждайте меня, Виктор Николаевич. Все люди разные, и я не буду скрывать, что не отношусь к смелым людям. Поймите меня, мне ничего не оставалось делать, как выполнять его указания. Не смотрите на меня так укоризненно. Да, у меня просто не было другого выхода из этой ситуации. И вы знаете, самое ужасное в том, что эти деньги принадлежат не лично мне, а страховщикам, которые могут в любое время потребовать их вернуть назад. Если подобное произойдет, отдать им деньги я просто не смогу, денег в компании сейчас нет. В настоящее время страховая компания балансирует на грани банкротства.

Он снова прервал свой рассказ. Стал рыться в кармане пиджака, но так и не найдя в нем того, что искал, снова продолжил свое повествование.

— Совсем недавно Мартын передал мою страховую компанию другому бандиту, некоему Быку. Это еще тот бандит, по сравнению с Мартыном, настоящий отморозок. Он сразу же обозначил свой интерес в компании и открыто заявил мне, что теперь он хозяин, а не я. Совсем недавно он направил ко мне домой своих бандитов, которые сожгли практически все мои личные машины. Это он сделал потому, что я отказался просто так передать ему две машины, принадлежащие компании. Я сейчас словно в тупике, из которого нет выхода. Я не знаю, что на уме у этого человека. Он просто непредсказуем, и поэтому я очень боюсь, что он выкинет в следующий раз. От этого человека можно ожидать абсолютно всего.

Я сидел молча, стараясь не прерывать его рассказ. Чисто по-человечески мне было жаль его, однако если бы не этот наезд на него бандитов Быка, он вряд ли пришел бы в милицию за помощью. Он продолжал бы потихоньку финансировать этих самых бандитов, наблюдая со стороны за тем, как из купленного на его деньги оружия убивают ни в чем не повинных людей. Сейчас, слушая своеобразную исповедь Шимановского, я уже знал, что последует дальше. А дальше могло последовать лишь одно: Шимановский захочет привлечь меня на свою сторону. Из его высказываний я хорошо понял, что он в принципе не против дальнейшей своей работы с Быком, но хочет, чтобы я каким-то образом повлиял на действия этого бандита и по возможности оградил от них его и его семью.

Чтобы проверить свое предположение, я предложил ему написать заявление на Быка. От удивления у него глаза полезли на лоб. Он достал платок и судорожно вытер им лицо.

— Что вы говорите, Виктор Николаевич? Какое заявление? Упаси Бог! — испуганно сказал Шимановский. — Он же меня тогда точно убьет!

— А что ты хочешь, Вадим Яковлевич? Я сейчас начну прессовать этих бандитов, а они возьмут и побегут в прокуратуру. Ты же знаешь, мне нужно твое заявление лишь для того, чтобы прикрыть им свой зад.

Я в упор посмотрел на его растерянное и насмерть испуганное лицо. Он явно все еще был в шоке от моего предложения.

— Вадим, вы вполне адекватный человек и должны меня понять правильно. Скажите, как я вам могу помочь, если вы мне до конца не доверяете и боитесь меня не меньше этих бандитов? Эту встречу с вами организовал мой хороший знакомый Ильдар. Я думаю, что, если бы не он, вы бы сами никогда не пришли ко мне за помощью. Сейчас, глядя на вас, я хорошо понимаю, что вы уже давно пожалели о том, что мне все это рассказали?

Я сделал небольшую паузу, для того чтобы перевести дыхание.

— Поймите меня, я смогу вам помочь лишь в том случае, если вы будете со мной открытым, словно книга. Вы же знаете, что маленькая ложь всегда вызывает большое недоверие. Напишите заявление, и я постараюсь вам помочь, иного пути у нас с вами просто нет.

Шимановский молча сидел и сверлил меня своими черными, как слива, глазами. Он хорошо понимал, что обратного пути у него уже нет, и ему ничего не остается, как принять мое предложение.

— Виктор Николаевич, я все понимаю и знаю, что обратной дороги у меня сейчас нет. Я хочу поверить вам и доверить вам свою жизнь и жизнь моей жены и детей. Помогите мне, и я найду, чем отблагодарить вас, — сказал он.

— Давайте о благодарности пока забудем. Я еще работник МВД и никогда не буду использовать подобное положение людей в своих корыстных целях. Мне хватает того, что платит мне государство за мою работу. Вы знаете, Вадим, чувство независимости от кого-либо дает мне возможность крепко спать ночь и не бояться того, что за мной придут сотрудники КГБ или бандиты.

— Это дело ваше, решайте сами, — ответил Вадим. — Мое дело предложить, а ваше дело или принять это предложение, или отказаться от него.

— Вот и договорились. А сейчас, Вадим, вот вам ручка и лист бумаги, пишите заявление на имя министра.

Шимановский написал заявление и передал его мне. Он с надеждой смотрел на меня.

— Да вы что, Вадим, трясетесь, как лист на ветру? Успокойтесь, наконец. Не переживайте, я постараюсь помочь вам в этом вопросе.

Мы пожали друг другу руки и стали одеваться. Через минуту мы по одному вышли с ним из здания Дома офицеров и направились в разные стороны.

Бык подъехал к месту встречи с лидером ОПГ «Первые горки» на своем джипе. Он выскочил из машины и в сопровождении Храпуна направился в кафе, где его ожидал Гордей.

— Привет, Гордей, — поздоровался с ним Бык. — Что за проблема, которую ты хотел со мной обсудить?

Гордей поднялся из-за стола и обнял его за плечи.

— Садись за стол, Наиль. Поешь с нами, а уж потом мы с тобой ее обсудим.

— Извини, Гордей. Я весь город проехал не для того чтобы поужинать, а для того чтобы обсудить твою проблему.

— Дело твое, Наиль. Тогда слушай. Ко мне неделю назад приехал некто Абдулла Гумерович Гатин, директор одной из продовольственных баз, и попросил меня вмешаться в возникший между вами скандал. Я не буду тебе пересказывать, что он говорил, но он заявил мне, что хочет работать со мной. Вот в принципе и вся проблема, Наиль.

Бык насупился. Всем ребятам, сидевшим за этим столом, показалось, что он вот-вот взорвется. Он сверкнул налившимися кровью глазами и посмотрел на Храпуна.

— Гордей, а как бы ты поступил с барыгой, который захотел работать подо мной? Тебе не кажется, что ты у меня изо рта вытаскиваешь вкусный и жирный кусок мяса?

— Наиль, если бы я тебя не уважал, я бы вот сейчас с тобой здесь не сидел и не угощал бы едой со своего стола.

— Погоди, Гордей. Пища пищей. Здесь дело в принципе. Кто такой Гатин и что он от тебя хочет? Ты знаешь, что шестьдесят процентов этой базы принадлежат лично мне. Мы с этим гадом договорились об этом еще два месяца назад, если не больше. Ударили по рукам, а он решил меня кинуть. Я думаю, что он тебе об этом, наверное, и не рассказывал.

— Если честно, то я впервые от тебя все это слышу. Извини, Наиль, но я этого не знал. Он мне об этом ничего не говорил. Он приехал ко мне весь напуганный. Говорит, Бык хочет его замочить. Давай, говорит, я с тобой буду работать. Тридцать процентов от прибыли буду отдавать тебе. Я немного подумал и решил, а почему бы и нет. Вот пришел барыга и добровольно просит меня, чтобы я у него взял деньги. Ну, какой дурак от этого откажется.

— Ну и что теперь, Гордей, теперь ты в курсе событий. Может, ты меня считаешь за лоха, который просто так взял и отдал деньги?

Гордей встал из-за стола и повернулся к своим ребятам.

— Вол! Сходи, приведи этого барыгу сюда, он сидит в моей машине, — приказал он.

Вол встал со стула и вышел из зала. Через минуту он вернулся в сопровождении Гатина.

— Давай, Абдулла Гумерович, рассказывай, как ты хотел меня спровоцировать на драку с моим товарищем. Ты что, старый хрыч, думал, что я за деньги загрызу его?

За столом все замолчали и стали с интересом наблюдать, как затряслись у Гатина руки. Он хотел что-то сказать, но страх напрочь лишил его этой возможности. Он, словно рыба, выброшенная волной на берег, беззвучно шевелил губами.

— Что будем делать с ним? — обратился Гордей в этот раз уже к Наилю.

— Я сам решу эту проблему, — ответил Бык. — Спасибо тебе, Гордей, что правильно все разрулил. Еще раз спасибо.

Храпун и Бык направились к выходу, толкая впереди себя директора базы. Они вышли на улицу и направились к джипу.

— Слышь, ты, хрыч? Тебе наш Альберт Гатин случайно не приходится родственником?

Тот отрицательно мотнул головой и со страхом уставился на Быка.

— Прости, Наиль. Видно, черт попутал, — заикаясь, произнес он.

Бык с улыбкой посмотрел на него.

— Вот что, господин Гатин. С завтрашнего дня начнешь процедуру передачи мне шестидесяти процентов акций. Подключай кого угодно, но срок — всего одна неделя. Если через неделю ты не передашь мне все необходимые документы, подтверждающие мою собственность, я исполню свое обещание. А теперь проваливай отсюда, чтобы я тебя больше не видел.

Гатин медленно отошел в сторону, а затем засеменил к своей машине. Он был счастлив, что так легко отделался в этот вечер.

Бык радовался, словно ребенок, когда ему позвонил Шимановский и попросил его забрать две машины со стоянки компании.

— А почему только две? — переспросил его Бык. — Две — это было вчера, а сегодня это уже три машины.

— Бык, но так дела не решаются, мы с тобой говорили о двух машинах, а не о трех! — возмутился Шимановский. — Да, и документы бухгалтерия оформила лишь на две машины.

— Ты что, не понял меня? Я сказал, три машины, значит, три. Если не прекратишь со мной спорить, то я заберу у тебя все твои машины. Ты понял меня или нет?

— Да я и не собираюсь, Наиль, с тобой спорить. Сегодня забери две машины, а завтра возьмешь еще одну.

— Вот так-то лучше. А то уперся, как баран, две и все. Ты пойми меня, Вадим, я твой ангел-хранитель, захочу, будешь жить, а захочу — нет. Сейчас к тебе подъедут мои ребята, передашь им ключи от машин и все необходимые документы.

— Хорошо, пусть подъезжают. Все уже готово.

Бык вызвал к себе двух бригадиров.

— Вот что, Гатин, сейчас ты и Костыль поедете в страховую компанию «Казань» и заберете там две автомашины. Новые машины возьмете себе, а старые отдадите молодежи. Кому из них, решайте сами.

Ребята, обрадованные этой новостью, сразу же поехали в страховую компанию, а Бык направился в баню, которую растопил его тесть.

Помывшись, он сел за стол. Налил в чашку чая и поднес ее ко рту. В дом вошел Гатин. Бык со злостью посмотрел на него.

— Ты что, не видишь, что я после бани и пью чай? Совсем обнаглели, врываются как к себе домой.

— Прости, Наиль. Мы по дороге встретили ребят с Первых Горок, они нам сообщили, что сегодня утром убили Гордея. Говорят, что застрелили его прямо в подъезде его дома. Убийца забил замочную скважину спичками, и пока тот ковырялся с замком, его прямо там, у порога квартиры и завалили. Три выстрела, один в спину и два в голову. Все ребята с Горок просто в шоке. Сейчас все гадают, кто и за что мог его завалить.

Правая рука Быка неожиданно задрожала, и чай из чашки стал выплескиваться прямо на стол.

Убийство Гордея заставило Быка по-иному взглянуть на мир. Еще вчера вечером он разговаривал с Гордеем, и тот предлагал ему съездить в ночной клуб и там покуражиться. Сославшись на недомогание, Бык отказался от этого предложения, и Гордей уехал в клуб один в сопровождении охраны.

— Слушай, Гатин. А с кем он был вчера вечером? Он ведь собирался поехать в ночной клуб?

— Никто из ребят ничего толком не знает. Они утром сунулись к нему в подъезд, а там уже полно милиции. Пока ничего не ясно.

— Вы хоть машины у Шимановского забрали? — поинтересовался Бык.

— Да. Вон, видишь, стоят на улице.

Бык сидел за столом и не знал, что ему делать. Ехать на Горки к ребятам или оставаться дома? Он набрал номер телефона Вола.

— Вол, привет, это Наиль. Сейчас мне ребята рассказали об убийстве Гордея, ты не поверишь, я просто в шоке. Мы вчера с ним говорили вечером по телефону, он меня приглашал в ночной клуб. Ты с ним случайно там не был? Там все было нормально, я имею в виду, без конфликтов. Тогда кто его мог завалить? Может, это ребята с «Жилки»? Наши ребята, наверное, не могли? Кстати, его брату в Москву сообщили?

Чем дольше он говорил с Волом, тем больше и больше убеждался в том, что убийство Гордея совершил кто-то из местных ребят, из его окружения. Гордей, несмотря на свою молодость, был человеком опытным и весьма осторожным. В такое раннее время Гордей бы не допустил, чтобы незнакомец зашел к нему со спины. Следовательно, стрелял в него человек, которого он хорошо знал и которому доверял.

Бык хорошо знал старшего брата Гордея, он был одним из наиболее приближенных людей к Мартыну. Мысль о том, что убийство Гордея мог организовать и сам Мартын, по-прежнему была доминантной в его голове. Взвесив все за и против, Бык окончательно решил, что это убийство было совершено по указанию самого Мартына.

— Безусловно, убийство Гордея совершено по указанию Мартына, — подумал он. — Никто из окружения Гордея на это никогда бы не подписался. С другой стороны, зачем Мартыну убивать Гордея? Страх перед ним, перед его растущим авторитетом в городе? Нет, здесь что-то другое. Нужно срочно связаться с Абрамовым, может быть, он прольет хотя бы какой-нибудь свет на это убийство.

Он поднял трубку и стал звонить в министерство внутренних дел.

Дмитрий стоял на перроне Казанского вокзала и вглядывался в проходящих мимо него людей. Он давно ждал дня, когда сможет уехать из этого страшного для него города.

После убийства своего соседа он потерял душевный покой. Не мог спокойно пройти мимо соседского дома, все ему казалось, что его вот-вот окликнет Крюк. Его мучили ночные кошмары, и от этих постоянных кошмаров ему становилось страшно. Иногда ему казалось, что он медленно сходит с ума, так как его стал настойчиво преследовать не только образ покойного Крюка, но и его голос. Чтобы каким-то образом скрыть свой страх перед матерью и товарищами, он начал потихоньку употреблять наркотики, которые доставал через своих знакомых. Когда его знакомых арестовали, он вынужден был перейти на другой вид наркотика. Он покупал в аптеке детское лекарство от кашля под названием «Сулутан» и путем нехитрых операций получал из него довольно сильный наркотик. Когда он впервые попробовал его, то получил ранее неизвестное ему чувство сильнейшего кайфа. Это состояние невозможно было не только описать, но даже рассказать о нем.

Первой об этом его увлечении узнала мать. Она сначала просила его, чтобы он прекратил инъекции, плакала, молила его на коленях, однако перебороть пристрастие сына ей не удалось.

О том, что Дмитрий подсел на наркотики, вскоре узнали и его друзья. Они по указанию Быка прекратили с ним общаться, и он стал, как неприкаянный, один мотаться по поселку. Денег у него на приобретение наркотиков катастрофически не хватало, и он начал понемногу воровать. Однажды он украл из машины своего бывшего друга антирадар, за что был сильно избит местными ребятами.

Когда он поправился и вышел на улицу, к нему подошел Бык и посоветовал ему уехать из поселка. Это был не совет, от которого можно было легко отмахнуться, а, скорее, приказ. Дмитрий знал, что за невыполнение подобного приказа его ждет суровое наказание, а возможно, даже и смерть. Собрав кое-какие носильные вещи, он нашел в доме спрятанные матерью деньги и поехал на железнодорожный вокзал. Выстояв небольшую очередь, купил билет до Москвы. Он медленно бродил по перрону железнодорожного вокзала и ждал проходящий через Казань пассажирский поезд «Омск-Москва».

Он стоял на перроне и смотрел на равнодушные лица людей, которые куда-то спешили и не обращали на него никакого внимания. Чувство одиночества сжимало его сердце. Вспомнив мать, он отошел в сторону и, не стесняясь окружающих, тихо заплакал. Мать была единственным человеком, которого он любил и по-своему жалел.

Принятая в туалете десятью минутами раньше доза стала сказываться. Перед его глазами, словно радуга, загорелись сотни разноцветных огней. Тело, еще недавно казавшееся ему тяжелым, вдруг стало невесомым. Он закрыл глаза и сделал всего один шаг в сторону сиявших вдали огней.

Проходящий мимо него поезд, смял его словно соломку. Он не успел ничего понять, скончался на месте. Милиция и прибывшие на место происшествия медики констатировали смерть. Осмотрев труп, медицинский эксперт вытащил из его кармана паспорт и молча протянул его сотруднику милиции.

— Сообщите, пожалуйста, его матери.

Минут через пятнадцать перерезанное надвое тело Дмитрия завернули в полиэтиленовую пленку и погрузили в машину для отправки в морг. Несколько сотрудников милиции опрашивали транзитных пассажиров.

Мартын ехал на встречу с генералом и прикидывал про себя, что это может ему дать. Он еще на дне рождения заместителя мэра узнал должность генерала. Тот курировал оперативную работу Министерства внутренних дел. Министерство в глазах Мартына представляло из себя грандиозную кормушку, о которой можно было лишь мечтать. Он про себя строил планы и уже подсчитывал, какие деньги можно получить, используя имя и связи генерала.

Генерал, увидев входящего в кабинет Мартына, встал из-за стола и пошел ему навстречу.

— Как добрался, Марат? Долго торчал в пробках? — поинтересовался он у него. — Если и дальше так пойдет, то скоро придется всем пересесть на вертолеты.

— Да, Казань не Москва, у нас таких пробок пока еще нет, — ответил Мартын и сел в предложенное кресло.

— Закуривай, — сказал генерал, предлагая Мартыну кубинские сигары и хрустальную пепельницу.

— Извините, но я не курю, — ответил Мартын.

— Это хорошо, когда молодые люди отказываются от столь пагубной привычки. Ну что, тогда вернемся к нашим баранам. Дело, Марат, вот в чем. Мне необходим надежный человек в одном довольно простом деле. Я долго думал и решил, что этим человеком должен быть именно ты. Ты, Марат, довольно известная в криминальных кругах Москвы личность. Твои бойцы крушат кавказские кланы, которые давно осели в Москве, и это нас пока устраивает только потому, что в этой вашей бойне мы сохраняем жизни наших сотрудников. Да, да, именно наших сотрудников. Поверь мне, мы могли давно раздавить твою структуру, но пока ни я, ни другие люди из нашей структуры не хотим этого делать, и на это есть определенные причины.

От этих слов Мартын весь напрягся. Ему не понравилось начало разговора, однако в этом кабинете диктовал условия не он.

— Ты что, Марат, дергаешься? Это ты для заместителя мэра Москвы преуспевающий бизнесмен, а для меня просто бандит. Так что сиди и слушай, пока с тобой говорят на нормальном человеческом языке. Суть моего предложения такова. Мне нужны пятнадцать съемных квартир в городе. Все эти квартиры должны быть сданы хозяевами не менее, чем на год. Меня устроит не только центр, но и окраины Москвы.

Генерал замолчал и посмотрел на Мартына.

— Чего ты молчишь, Марат? Деньги за съем квартир получишь у моего человека. Твое дело — найти и снять эти квартиры на своих ребят.

— А если я откажусь? — поинтересовался у него Мартын. — Что будет?

— А ничего не будет, — ответил генерал. — Обращусь к другому бандиту, который будет поумнее тебя и не откажет. Ну, а ты, Мартын, сначала сядешь лет на пятнадцать за организацию банды, а там, в лесу на лесоповале, всякое бывает. Может получиться и так, что тебя просто придавит бревном или деревом, а может, и завалит тебя медведь-шатун. В тайге всякое бывает, Марат.

Мартын на секунду замешкался. Он явно не ожидал такого жесткого разговора. Еще полчаса назад он грезил большими деньгами, а сейчас, как в сказке, оказался у разбитого корыта. Да и быть придавленным бревном на лесоповале его мало устраивало.

— Хорошо, товарищ генерал, я согласен.

— Молодец, Марат, я в тебе не ошибся. А сейчас вот здесь распишись и можешь быть свободным.

Мартын пододвинул к себе лист бумаги, на котором сверху было написано: — «Секретно», а под этим словом было написано — «Расписка». Мартын прочитал ее от начала до конца.

— Я не буду подписываться под этой бумагой! — возмущенно сказал он. — Вы из меня стукача не сделаете.

— Подписывай, Марат, так нужно. Эту бумагу, кроме тебя и меня, больше никто не увидит.

Мартын почувствовал, как по его спине струйкой потек пот. Он взял в руки ручку и дрожащей рукой вывел свой псевдоним — Хан.

— А теперь, Марат, иди. Мои люди тебя найдут и проинструктируют, что делать дальше. Связь будешь держать со мной через этих людей.

Мартын встал из-за стола и медленно направился к двери. Выйдя на улицу, он вздохнул полной грудью и подумал:

— Вот так и становятся предателями. Сначала загонят человека в угол так, что не вздохнуть, а затем подсунут под нос бумагу.

Подняв глаза, он увидел Павла, который внимательно следил за меняющимся выражением его лица.

Машина Мартына подъехала к гостинице и мягко остановилась около входа. Дождавшись, когда охранник откроет перед ним дверь, он вышел и в сопровождении трех охранников прошел в гостиницу.

Поднявшись на второй этаж, он направился в свой рабочий кабинет. Около кабинета его остановил Гарик, старший брат погибшего в Казани Гордея.

— Мартын, сегодня рано утром в Казани застрелили моего брата. Убили прямо у порога его квартиры.

Мартын остановился на секунду около двери и, словно не веря словам Гарика, посмотрел на его потемневшее от горя лицо.

— Как же так, Гарик? Кто в Казани мог поднять на него руку, ведь все ребята знают, что он твой брат?

Мартын открыл дверь кабинета и, пропустив вперед Гарика, проследовал за ним в кабинет. Они сели на диван и оба задумались.

— Слушай, я вот сейчас попытался связать смерть твоего брата и исчезновение Купца и братьев Синявских. Тебе не кажется, что все это дело рук Резаного?

— Да нет, Мартын. Резаный сейчас в Питере, зализывает свои раны, ему явно сейчас не до Казани.

— Напрасно ты так думаешь. Если он просчитал нашу комбинацию, а я этого не исключаю, то он легко мог дать указание своим людям, чтобы они завалили твоего брата.

— Мартын, но Купец и эти братья Синявские пропали до того, как его подстрелили. По-моему, здесь нет никакой связи.

— Вот что, Гарик, езжай в аэропорт, бери билет и лети в Казань на похороны. Извини меня, но я полететь с тобой не могу. У меня в Москве много неотложных дел. Там, на месте, ты лучше разберешься, кто убил твоего брата, а там решим, что с ними делать. Если это дело рук Рембо, то мы вырвем у него жало раз и навсегда.

Гарик вышел из кабинета и, сев в машину, помчался в аэропорт. Купив билет до Казани, стал ждать вылета самолета. Он вошел в туалет и случайно столкнулся там со своим старым школьным товарищем.

— Как дела? — поинтересовался Ларионов.

— Да вот, лечу в Казань, сегодня утром убили моего брата, — ответил Гарик.

— Короткая у вас жизнь. По-моему, брат моложе тебя на три года, а это значит, что ему двадцать семь лет. Дети есть?

— Нет. Он был не женат. Может, это и к лучшему. Убийцы могли уничтожить всю его семью, не пощадив никого.

— Весело вы живете. То вы их валите, то они вас. Ладно, крепись, друг.

Бык ждал меня на старом месте. Заметив его, я вышел из машины и направился в его сторону. Мы молча поздоровались и, отойдя в сторону от дороги, стали разговаривать.

— Виктор Николаевич, вы, наверное, уже в курсе событий, я имею в виду убийство Гордея. Все ребята в шоке, все гадают, у кого на него поднялась рука. Вы же хорошо знаете, что Гордей был авторитетным человеком, и все ребята в Казани его сильно уважали. За ним же ничего такого не было, он никуда не лез, ни с кем не воевал, строго придерживался нейтралитета, и вдруг его завалили.

— Да, я в курсе этого убийства. Похоже, ты меня и вытащил на эту встречу, чтобы узнать от меня какие-то новости. Ты же сам знаешь, Наиль, что я не занимаюсь раскрытием убийств, и поэтому просто не знаю всех тонкостей этого дела. Единственное, о чем я подумал, когда услышал об убийстве, — что это могли сделать ребята из его непосредственного окружения. Сейчас это становится чуть ли не постоянным явлением во многих группировках. Может, кому-то из молодых ребят захотелось подняться по жизни, не все же вам одним стричь бизнесменов. Вы уже заработали, построили коттеджи, ездите на хороших машинах. Вот и молодежь хочет такой же жизни, как у вас, а вы им не даете подняться, держите на коротком поводке.

Бык задумался, перебирая имена ребят, которые могли быть заинтересованы в убийстве Гордея.

— Вот считай сам, Наиль, исчезли Купец и братья Синявские, а сейчас убили Гордея. Это чем-то напоминает мне расчистку территории. Ты мне сам говорил, что Купца и братьев, по всей вероятности, завалили ребята Резаного. Может, они и Гордея кончили?

— Да нет, Виктор Николаевич, это маловероятно. Гордей ведь один никуда не ходил и не ездил. С ним всегда были его проверенные ребята. А здесь вдруг он один в подъезде дома, а где была охрана? Виктор Николаевич, из чего хоть стреляли в него, из «ТТ» или Макарова?

— Предположительно, из пистолета «ТТ». По крайней мере гильзы калибра 7, 62 мм.

— Странно это все, — сказал Бык, — был человек, и нет человека.

— Наиль, ты же не ребенок и хорошо знаешь, что просто так людей не убивают. Для этого нужен мотив и мотив серьезный. Вот, ты не прыгаешь выше головы, поэтому и живешь пока, хотя у тебя кровников воз и маленькая тележка. Кстати, Наиль, как у тебя складывается с Шимановским? Ты никогда не думал, что он, имея большие деньги, может просто так взять и заказать тебя? Вот так просто, бах, и нет тебя? Весь город только и говорит о твоем беспределе в отношении его, отбираешь, жжешь его машины, грозишь убить его. А если он возьмет и переметнется к «Жилке», вот тебе и трагический конец. Тебя первого ребята Резаного и закопают. Там ребята берегут своих коров, не то, что вы.

— Виктор Николаевич, откуда у вас подобные сведения о наших взаимоотношениях? Шимановский что ли пожаловался?

— Наиль, если бы он мне на тебя пожаловался, то ты бы давно уже загорал у нас в камере. Ты думаешь, что, кроме тебя, у меня больше никого нет? Не думай, есть. Вот они и трещат на тебя. Я и так стараюсь прикрыть тебя от неприятностей, а ты — «я убью его, я убью». Сейчас ты не только должен беречь Шимановского, но и сдувать с него пушинки. Не дай-то Бог, если что с ним произойдет, ты первый ляжешь на плаху за свой язык. Пойми, никого уже не будет интересовать вопрос, кто его убил. Ты, надеюсь, меня понял?

Бык в ответ закивал, давая мне понять, что он хорошо понимает, о чем я говорю. В какой-то миг мне показалось, что он был просто подавлен моими словами. Он всегда считал себя умным человеком, который мог свободно анализировать ситуации, принимать грамотные решения, и вдруг такой прокол с его стороны.

— Вы-то хорошо знаете мое отношение к Шимановскому. Зачем мне его убивать? Нормальные люди ведь не убивают кур, которые несут золотые яйца.

— Ты, Наиль, к нормальным людям себя не приписывай. Ты другой категории человек. Тебе кажется, что чем громче ты кричишь, тем становишься авторитетнее. Я скажу тебе лишь одно: не авторитетнее, а глупее. Ты думаешь, я не догадался, зачем ты забил мне эту стрелку? Ты просто испугался за себя, вы же были друзьями с Гордеем. Так что копай, рой землю. Если накопаешь, сообщи мне, сам под пули не лезь. Если проколешься, ничего тогда тебя не спасет — ни твои телохранители, ни большое озеро Кабан. Просто исчезнешь незаметно для всех. Тебя сдадут твои же друзья, которые сейчас трутся вокруг тебя и заглядывают в глаза. Вот так, наверное, сдали и Гордея. Чем больше будет у тебя добра и денег, тем выше шанс, что тебя найдут где-нибудь с простеленной головой. Зависть, Наиль, это сильнейшее оружие. Вот, посмотри теперь с этой точки зрения на убийство Гордея, посмотри, кто его заменит, и тогда поймешь, кому нужна была смерть твоего друга.

— Спасибо за урок, Виктор Николаевич, — сказал Бык. — Вы меня многому научили за эти десять минут. Если я узнаю что-то, то непременно сообщу об этом вам. Сам влезать в эти дела не буду.

— Вот и хорошо. Я буду ждать твоего звонка, — ответил я и направился к своей машине.

— Александр Захарович, не в службу, а в дружбу — расскажи, как обстоят дела по раскрытию убийства Гордея, — обратился я к заместителю начальника второго отдела.

— Пока, Виктор Николаевич, ничего существенного нет. Работаем с его охранниками. Они как один утверждают, что в это утро расстались с ним у подъезда его дома. Всю ночь провели в ночном клубе «Арена». Говорят, что никаких стычек с молодежью у них в этот вечер не было. Мы проверяли их показания, действительно, в Арене все было спокойно. С их слов, перед тем как расстаться, один из охранников проверил подъезд и, убедившись, что он пуст, сообщил об этом Гордею.

— Выходит, Саша, что убийца ждал его и появился лишь после того, как уехала его охрана?

— Не исключено. Он мог следить за ним весь вечер, сопровождать их машину, а затем войти в подъезд вслед за ним, когда уехала его охрана.

— Не думаю. Если действовать по твоему сценарию, то убийца должен был еще вечером насовать спичек в замок. Дом девятиэтажный, насколько я знаю, лифт в доме не работал, и все ходили пешком, а следовательно, квартира Гордея, судя по ее расположению, всегда просматривалась соседями. Убийца бы не стал вечером блокировать замок, так как его могли бы увидеть соседи. Это риск, а рисковать он явно не хотел.

— Выходит, по-вашему, убийца пришел ночью, заблокировал дверь и стал ждать, когда приедет Гордей, я так вас понял?

— Это моя версия. Я не исключаю того, что убийца мог поджидать Гордея в какой-нибудь квартире этого дома. Ведь охранники, проверяя подъезд, никого в нем не обнаружили.

— Мы пока эту версию не отрабатывали, хотя она довольно интересна, — сказал Белозеров.

— Что нам дала баллистическая экспертиза, Саша? Ствол чистый или «паленый»?

— Пока результатов экспертизы нет.

— Ты знаешь, я вчера встречался с одним человеком. Он был другом Гордею, и очень напуган этим убийством. Он согласен со мной, что Гордея завалили свои же ребята.

— А почему не «Жилка»? — спросил он меня.

— Не знаю, но он более склонен считать, что его убили свои же ребята. Сейчас он занимается этим вопросом. Если он что-то дельное нароет, сообщит мне. А что у нас с Купцом и братьями Синявскими? Прокуратура молчит, похоже, не хочет возбуждать уголовное дело?

— Здесь тоже много неясного. Трупов пока мы не нашли. А нет трупов, нет и убийства.

— Ясно. Значит, нет трупа, нет и убийства.

Оставшись один в кабинете, я вызвал к себе секретаря и поинтересовался почтой. Через минуту она положила на край стола две большие папки с входящей корреспонденцией. Я молча посмотрел на эту гору документов и в душе пожалел себя. Мне предстояло не только все это прочитать, но и вникнуть в суть каждого документа.

Я взял в руки папку и хотел ее открыть, однако зазвонивший телефон отвлек мое внимание. Я снял трубку и услышал голос секретаря заместителя министра Феоктистова.

— Виктор Николаевич, вас приглашают сегодня на совещание в семнадцать часов. Прошу вас не опаздывать.

— Какова тематика? — поинтересовался я у нее.

— Я не знаю, — секретарь положила трубку.

— Вот и прекрасно, иди туда, не знаю куда, — подумал я.

Взглянув на часы, я встал из-за стола и направился в кабинет Феоктистова.

Я встретился с Быком в конце рабочего дня. Он сам позвонил мне и попросил о встрече с ним, намекая, что у него есть что-то важное, чем он хочет поделиться со мной.

Мы встретились с ним на старом месте. Погода стояла великолепная, и поэтому в парке было много народа. Выбрав скамеечку в укромном месте, мы присели и приступили к разговору.

— Виктор Николаевич, — начал Бык. — Вы помните, я вам тогда рассказывал, что Мартын получил в банке один миллион долларов США? Вспомнили? Так вот, эти деньги он подарил на день рождения заместителю мэра Москвы. Сейчас он снова направил своего человека в Казань за деньгами. Насколько я знаю, управляющий банка не хотел передавать ему деньги, но Мартын пригрозил ему убийством. Управляющий, по всей вероятности, испугался, и они быстро с ним сумели договориться.

— Слушай, Наиль. Может быть, ты знаешь, почему он все эти деньги сосет из одного банка? Разве у нас в Казани нет других банков?

— Да все просто, Виктор Николаевич. Просто этот управляющий хочет обанкротить свой банк, вывести все свои активы куда-нибудь за бугор, а затем смотаться и сам. Мартын об этом узнал от кого-то и решил нагреть на этом руки. Насколько мне известно, управляющий в Москве встречался с Мартыном, и они там все это перетерли.

— Понятно. Ты мне скажи лучше, куда пойдут эти деньги. Это же не только большие, это огромные суммы.

— Большие они для нас с вами, а для Москвы — это мелочь. Вы знаете, Виктор Николаевич, сколько стоит прием у мэра Москвы? Не знаете? Так вот эти деньги и пойдут ему. Мартын, как правило, не мелочится, когда ему что-то нужно. Зато он свободно общается с чиновниками из мэрии Москвы и через них решает все вопросы своего бизнеса. Сейчас наши ребята в Москве полностью контролируют не только Арбат, но и всех проституток на Тверской улице. Вот там деньги, а это просто копейки.

Бык взглянул на меня, стараясь увидеть что-то в моих глазах, но я отвел их в сторону, стараясь сделать вид, что ничему не удивился. Видя это, он продолжил разговор.

— Сейчас, насколько я знаю, Мартын подтянул под себя ряд крупных группировок из Челнов и Нижнекамска. Через эти группировки он пытается полностью контролировать «КАМАЗ», «Нижнекамскнефтехим». Он сам уже несколько раз приезжал в Челны на переговоры с администрацией завода и, насколько я знаю, сумел решить с ними практически все вопросы.

— Слушай, Наиль, ты рассказываешь мне невероятные вещи. Получается, что этот самый Мартын теперь полностью контролирует не только криминальные структуры Челнов и Нижнекамска, но и предприятия этих городов. По-моему, ты загнул.

— Все это так, Виктор Николаевич. Мне кажется странным, что вы об этом не знаете. Вроде бы работаете в министерстве, а ничего не знаете.

— Да, я в отличие от многих все больше занимаюсь раскрытием преступлений, а не политикой. Ты же сам знаешь, что этих воров мне поймать не дадут. Вот поэтому я и стараюсь не слушать рассказы о них.

— Зря, Виктор Николаевич, вы отказываетесь ловить их, я бы с удовольствием посмотрел, как бы они кудахтали там, за решеткой.

— Зря ты рассчитываешь на это, они и там, за решеткой, будут жить лучше, чем мы на воле.

Мы замолчали, и каждый из нас задумался о чем-то своем.

— Мне все понятно, Наиль. Вокруг нас с тобой одни преступники, одни мелкие, а другие жирные и крупные. Ты сам-то что хочешь от меня? — спросил я.

Он немного задумался и сказал:

— Я хотел бы сейчас только одного, чтобы вы хлопнули Мартына на этих деньгах. Все же просто, Виктор Николаевич, установите наблюдение, человек вышел, а вы его хлоп, и все.

— Ты что, Наиль? Это у вас все так просто. Ну, задержим мы его с деньгами, а он скажет, что деньги — это кредит, который он только что взял в банке. Что дальше? Это же все надо доказать, что управляющий банком отдал эти деньги под страхом убийства. Он ведь не даст нам таких показаний, никогда.

— Виктор Николаевич. Давайте вдвоем завалим этого человека и поделим эти деньги между собой. На вас никто и никогда не подумает. А вы осторожно спустите это дело на тормозах.

— Наиль, ты просто заболел на всю голову. Это надо же до такого додуматься и предложить все это не кому-нибудь, а заместителю начальника сыска республики. Да я лучше умру с голоду, а на такое дело не пойду. У меня есть совесть и честь, которую не купишь ни за какие деньги.

— Да что вы так всполошились, я же просто пошутил, — сказал Бык. — Вы честный опер, об этом все знают, не то что некоторые ссученные. Вот, к примеру, наш участковый. Он просто так к нам в поселок не заходит. Приходит лишь тогда, когда ему нужны деньги. Дадим ему немного, он и рад. Всем хорошо от этого — и ему, и нам. Он при бабках, а мы в курсе, когда милиция нагрянет к нам в поселок с обысками.

— Я тебе не твой участковый, и мне не нужны твои грязные деньги, — сказал я и посмотрел на него.

— А теперь самое главное, из-за чего я пригласил вас на встречу. Виктор Николаевич, мы нашли того милиционера в Челнах, подобравшего ствол, из которого убили Гордея.

— Я что-то не понимаю, о чем ты говоришь, Наиль. Можешь мне все подробно объяснить, что за пистолет и что за милиционер?

— Тогда слушайте. Вчера вечером я ездил к пацанам на Первые Горки. Они уже вчера знали, что Гордея застрелили из «паленого» пистолета марки «ТТ», который засветился в Челнах. Вол мне рассказал, что в одном из ресторанов Челнов с год назад произошел крупный конфликт между местными бригадами. Парень из бригады «Тяги» устроил прямо в зале стрельбу из пистолета. Подранил троих ребят. Ну, вы сами понимаете, поднялся там шум, милиция приехала. Стрелку удалось выскочить на улицу и сбросить ствол в снег. Это увидел один из милиционеров патрульно-постовой службы, который сунул этот пистолет к себе в карман. Как следствие, оружие обнаружено не было. Перваки вчера сгоняли в Челны и нашли не только стрелка, но и сотрудника милиции, который подобрал этот ствол.

— Вот это оперативность! — подумал я восхищенно. — Вот так бы нам оперативно работать.

— А что, стрелка тогда не закрыли что ли? — поинтересовался я у него.

— Похоже, нет. Думаю, что разошлись на деньгах. Сейчас этот сотрудник уже не работает в милиции, и поэтому ребята наехали на него по полной программе. Так вот, он говорит, что продал этот ствол одному из парней 29 комплекса. Признаться, кому отдал конкретно, боится.

— Наиль, откуда у тебя такая полная информация о пистолете? Насколько я знаю, еще нет окончательного результата по данным пулям.

Но Бык молчал и вопросительно смотрел на меня.

— Извини, Наиль, но в отличие от тебя у меня ничего нового для тебя нет. Убийство не раскрыто, стрелок и заказчик нам не известны.

— Выходит, мы работаем лучше милиции? — спросил он.

Я промолчал, сделав вид, что не услышал вопроса. Мы посидели на скамеечке еще минут пять и разошлись в разные стороны.

После встречи с Быком я сразу же поехал на другую встречу. Вадим Яковлевич Шимановский ждал меня на площади Свободы, около оперного театра. Стоял теплый вечер, такие бывают в начале весны. Встретившись, мы решили немного прогуляться по центру города.

— Виктор Николаевич, — произнес он, — я хотел бы вас поблагодарить за оказанную мне помощь. Вы знаете, после нашей с вами встречи каких-то серьезных наездов на меня со стороны Быка больше не было.

За разговорами мы не заметили, как прошли улицу Жуковского и свернули на Гоголя. Мы бродили по весенним улицам города, увлеченные рассказами о студенческой молодости. Оказалось, что Шимановский закончил КАИ в один год со мной. И, как выяснилось, мы имели много общих знакомых из студенческой среды, в молодости наши пути неоднократно пересекались.

В какой-то момент Шимановский замолчал и посмотрел на меня.

— Скажите, Виктор Николаевич, как мне поступить, дайте мне совет. Дело в том, что Мартын принуждает меня оплатить одну сделку. Я догадываюсь, что эта сделка напрямую связана с приобретением оружия. Об этом я узнал от его ребят, которые завалились вчера вечером ко мне домой. Если коротко, то Мартын вышел на своего старого приятеля из Ижевска, который готов ему продать несколько автоматов. Знаете, Виктор, я боюсь, что если я проплачу эту сделку, то тем самым стану соучастникомпреступления.

— Вадим, а почему ты должен перечислять эти деньги куда-то в Ижевск, на какой-то расчетный счет? Для этого ведь, я думаю, нужен какой-то договор. Где ты его возьмешь? Проще передать Мартыну или его представителю наличными, это намного безопаснее для тебя лично. Мы посмотрим за этим человеком и задержим всех в момент передачи денег.

— А вдруг, Виктор Николаевич, человек Мартына догадается об этом? Они же меня живого закопают в землю, — с нескрываемым ужасом сказал Шимановский и посмотрел на меня. — Да и Быка я боюсь не меньше, чем людей Мартына. Вдруг он узнает об этой сделке, да он с меня с живого кожу сдерет.

— Вадим, ты для чего мне это все рассказал? Я думаю, что ты хочешь себя в чем-то обезопасить. Если ты боишься всего этого, то сиди дома и решай свои вопросы с Быком самостоятельно, без моего участия.

— Почему ты так говоришь, Виктор Николаевич? Пойми меня, я просто боюсь. Вдруг у вас в конторе что-то протечет. Они же просто убьют меня!

— Вадим! Мы опять вернулись к тому, с чего начали. Боишься — сиди дома. Может, тебя и убьет кто-то из людей Мартына из этого самого автомата, за который ты лично заплатишь.

Шимановский растерянно смотрел на меня. Он явно был не рад тому, что рассказал мне о покупке автоматов. Однако отступать ему было уже некуда.

— Дайте слово, Виктор Николаевич, что, кроме вас, об этом контакте со мной не будет знать ни одна душа. Поймите, у меня дети.

— Ты тоже меня послушай! Играть в одни ворота со мной у тебя не выйдет. Или мы верим и помогаем друг другу, или разбегаемся в разные стороны. Если тебя они и убьют, я об этом, наверное, все равно узнаю раньше всех твоих знакомых из оперативной сводки.

Шимановский замолчал и стал рассматривать прохожих, снующих по улице.

— Автоматы в город должны привезти к пятнице, — продолжил он. — Курьер должен остановиться в гостинице Казань и связаться по телефону с Корейцем. Мне необходимо подготовить и передать Корейцу деньги до четверга или завтра перечислить их на расчетный счет какой-то фирмы в Ижевске. Ваше предложение передать деньги наличными действительно многое упрощает. Отдам, и пусть они сами решают, как расплачиваться за это оружие.

— Вот и хорошо, Вадим — сказал я. — Мы проконтролируем все звонки Корейца и накроем их в момент передачи денег. Сам больше ни о чем никого не спрашивай, чтобы ни у Корейца, ни у его ребят не возникло никакого подозрения в отношении тебя. Твоя задача — слушать и ничего более.

Мы расстались. Я пожал его влажную от волнения руку.

Гарик молча ехал в машине. На заднем сиденье сидела его охрана и громко обсуждала какой-то фильм. Прошло девять дней, как он похоронил своего брата, однако за это время ему не удалось выяснить практически ничего. Он перемещался по городу, постоянно меняя машины, так как не исключал, что заказчик специально устранил его брата, чтобы выманить его из Москвы в Казань.

Он закрыл глаза и постарался отвлечься от разговоров охранников. Неожиданно воспоминания захлестнули его. Он как сейчас помнил тот весенний день, когда с маленькой племянницей возвращался из магазина домой. Недалеко от подземного перехода через улицу Восстания ему преградил дорогу молодой парень. Взглянув на него, он сразу понял, что его сейчас будут убивать. Он сумел оттолкнуть племянницу в сторону и бросился на парня, стараясь подмять его под себя. Парень был не из робкого десятка и сумел скинуть Гарика с себя. В ту же секунду он выхватил из-за пазухи пистолет и трижды выстрелил ему в грудь. Ему тогда повезло, пули не затронули жизненно важные органы. Прибывшая через пятнадцать минут карета скорой помощи увезла его в двенадцатую городскую больницу, где его прооперировали. Как потом выяснилось, в него стреляли люди Резаного. Выписавшись из больницы, он уехал в Москву, где довольно быстро поднялся в бригаде Мартына.

Проезжая по улице Восстания, он невольно посмотрел на то место, где его едва не убили.

— Да, мне тогда повезло, что не скажешь о моем брате, — подумал он.

Попытки местных ребят убедить его, что брат пал от рук людей Резаного он воспринимал с явным недоверием. Ему снова показалось, что все это делается по чьему-то сценарию и что его специально хотят увести в сторону от истинных исполнителей.

Сегодня с утра он встретился с лидером группировки «Грязи» Михеем. Встреча была организована в кафе «Зодиак», расположенном на улице Краснококшайской.

Гарик подъехал на машине за пять минут до назначенного срока. Выйдя из машины, он осмотрелся по сторонам. Опытным глазом он сразу выделил двух человек, которые стояли недалеко от отечественной автомашины и внимательно наблюдали за ним.

— Борис, — обратился он к своему охраннику, — сходи, разберись с этими пассажирами. Мне что-то не нравятся они.

Борис молча направился в сторону молодых людей, которые изображали встречу двух старых друзей. Охранник вернулся минут через пять.

— Гарик, все нормально, это михеевские ребятишки, — сказал он. — Они по указанию Михея пасутся здесь на всякий случай.

Гарик в сопровождении двух охранников вошел в кафе. На пороге его остановил парень атлетического телосложения.

— Извините, молодой человек, вы кого-то разыскиваете? — обратился он к Гарику.

— Угадал. Мне нужен Михей.

— Вы, наверное, ошиблись, здесь таких людей нет. Кафе начинает работать с тринадцати часов. Сейчас, кроме обслуживающего персонала, в кафе никого нет. Приходите позже, может, вы и встретите того человека, которого разыскиваете.

Внезапно из открытой боковой двери вышел Михей.

— Привет, Гарик, — сказал он и крепко обнял его. — Проходи. Ты не обижайся, что я кроюсь, время такое. То менты проводят свои рейды, то еще кто-то, и все сюда, в кафе.

Они прошли в банкетный зал и сели за стол. Стол был уже накрыт. Михей взял в руки бутылку водки и налил две рюмки.

— Ну что, давай помянем твоего брата, хороший человек был. По-моему, сегодня у нас девять дней со дня его смерти. Пусть земля будет ему пухом.

Они молча выпили.

— Ты что не закусываешь? — поинтересовался Михей. — Продукты свежие, не бойся, я тебя травить не стану.

По знаку Михея ребята вышли из зала и оставили их вдвоем.

— Михей, как ты считаешь, кто приложил руку к убийству моего брата? Я всю Казань объездил, все пожимают плечами, никто не может мне ничего сказать. Ты же сам знаешь, что дыма без огня не бывает.

— Если сказать по правде, то я тоже не знаю, кто его убил, — ответил Михей. — Думаю, что нужно захватить кого-нибудь из авторитетных ребят со стороны «Жилки» и спросить об этом. Вот и узнаем, откуда дует ветер.

— Так захвати, что тебе мешает это сделать, — раздраженно сказал Гарик. — Считай, что это не моя личная просьба, а просьба Мартына. Может, у тебя нормальных бойцов больше нет?

— Да ребята есть, вон стоят, толкаются в дверях. Нужно еще определиться, кого захватывать, здесь тоже нельзя вот так запросто.

— Вот и определись. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Вчера разговаривал с Быком. Ты знаешь, он интересную мысль пробросил в отношении подрастающей молодежи. Якобы она могла приложить к этому делу свою руку. Может, он и прав. Поэтому я прошу тебя, Михей, проверни это дело как можно скорее. Если люди Резаного не при делах, значит, Бык прав, нужно будет высчитывать этого человека среди молодых.

Михей снова разлил водку по рюмкам и предложил выпить за успех предстоящей акции.

— За это я пить не буду, — сказал Гарик.

Он встал из-за стола и направился к двери:

— Михей, поторопись. Сделай это, пока я в Казани.

— А как долго ты собираешься быть в городе?

— Неделю, — коротко бросил Гарик и вышел на улицу.

Утром, перед началом рабочего дня меня у здания МВД остановил Бык.

— Извините, Виктор Николаевич, нужно срочно с вами переговорить.

— А где твои люди? — поинтересовался я у него. — Не боишься ездить по городу один?

— Так вышло, — ответил он. — После убийства Гордея я больше никому не верю — ни своей охране, ни своим ребятам. Кругом одна измена.

— Так что тебя привело сюда в столь ранний час?

Он сел в мою машину и, повернувшись ко мне лицом, сказал:

— Виктор Николаевич. Мне что, убить Шимановского? — сказал он вполне искренне. — Вчера я узнал от своего человека, что он снял крупную сумму денег с расчетного счета компании и намерен передать ее Корейцу. Кореец должен купить у одного залетного из Ижевска человека несколько косилок.

— Наиль, ты его не трогай. Я думаю, что ему не оставили выбора в этом деле. То, что Мартын в очередной раз щелкнул тебя по носу, это можешь записать на свой личный счет. А что Шимановский? Ты же хорошо знаешь, что он трус, а жить хочется всем, даже таким, как он. Ты же приехал ко мне, думаю, не для того чтобы обсудить со мной проблему с убийством Шимановского, а проблему с Мартыном? Раз она есть, значит, ее и надо решать нам с тобой.

Бык в ответ кивнул, соглашаясь с моими доводами.

— Корейца, Наиль, я возьму на себя. Мы нахлобучим их на этой сделке. Главное для меня — это твоя информация. Сейчас тебе необходимо вести себя тихо, лишнего не высовываться. Лучше будет, если ты со своей женой Дианой на время уедешь из Казани куда-нибудь.

— Откуда вы узнали о Диане? — поинтересовался он у меня. — Мы же не живем с ней уже давно?

— Интересно, Наиль. Что бы ты обо мне подумал, если бы я не знал этого. Ты не задавай мне подобных вопросов, а слушай и делай, что тебе говорят. Уезжай из Казани прямо сегодня, не тяни с отъездом, ты понял меня?

— Все понял, — ответил он и сунул мне в руку бумажку.

— Что это?

— Это телефон Корейца и того залетного из Ижевска. — сказал он и быстро удалился.

Я проводил его фигуру взглядом и направился в кабинет. Я вызвал к себе оперативника и передал ему листок бумаги, на котором было написано два номера.

— Костя, пробей эти телефоны, — попросил я оперативника. — Первый телефон казанский, а второй, похоже, ижевский.

Минут через десять он вернулся.

— Виктор Николаевич. Казанский телефон принадлежит Шигаповой, жительнице поселка Мирный, а ижевский — бабушке 1924 года рождения. Возьмите, здесь я написал их адреса.

— Спасибо, Костя.

Оперативник вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Закончив писать служебную записку, я направился с ней к начальнику управления уголовного розыска. Вдовин внимательно прочитал и отложил ее в сторону. Подняв глаза, он посмотрел на меня.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовался он у меня.

— Думаю, что нужно реализовать эту информацию. Нельзя допустить, чтобы эта сделка состоялась.

— Может, поступим проще? — предложил он. — Дождемся курьера, задержим. Куда он денется, все равно расколется, для кого вез оружие.

— Проще не значит надежнее. У меня в той разработке задействованы два человека. Я не хочу ими рисковать. Если бандиты Корейца вычислят, через кого произошла утечка, они убьют этого человека.

— Подготовь мне план мероприятий, чтобы я не на пальцах объяснял заместителю министра, что ты хочешь.

— Анатолий Герасимович, может, обойдемся без плана? Курьер приезжает сегодня вечером, то есть часа через три. Пока я буду писать план, вы будете его согласовывать с Феоктистовым, он продаст оружие и спокойно уедет из города. Давайте пойдем сейчас к заместителю министра, и я там все изложу. Мне единственное, что нужно — это записать на видео момент продажи оружия да их разговор в номере. Все это могут организовать ребята из ФСБ. Если их попросит Феоктистов, то вопрос можно решить в течение двух часов. Давайте не будем тянуть и пойдем к нему прямо сейчас.

Вдовин почему-то задумался.

— Может, ты все-таки напишешь план оперативно-розыскных мероприятий?

— Анатолий Герасимович, разрешите мне самому обратиться к Феоктистову. Скажу, что вас просто нет на месте, — предложил я ему.

— Ладно, я согласен. Скажешь, что меня не нашел, — ответил он.

— Хорошо. Тогда я пошел.

Феоктистов выслушал меня, и когда я закончил свой доклад, он молча поднял трубку и связался с кем-то из ФСБ.

— Иди к себе. Сейчас к тебе подойдут люди из ФСБ, с ними все обговоришь.

Я чуть не бегом бросился в свой кабинет. Минут через десять ко мне вошли двое молодых людей.

— Виктор Николаевич, мы из ФСБ. Какие у вас проблемы?

Я вкратце изложил их задачу и попросил ускорить ее выполнение.

— Так сколько в нашем распоряжении времени? — спросил меня один из сотрудников ФСБ.

— Думаю, что не больше двух часов. Я очень рассчитываю на вашу помощь, ребята.

Они встали со стульев и, не прощаясь, покинули мой кабинет.

Кореец сидел дома и ждал своих ребят, которые должны были подъехать к нему домой с минуты на минуту. Он нервно ходил по квартире и через каждую минуту бросал свой взгляд на часы. Сегодня утром ему позвонил Шимановский и попросил подъехать к нему на работу и забрать наличные деньги. Впервые за все время знакомства Корейца с Шимановским последний выглядел абсолютно спокойным, словно он передавал Корейцу не деньги, а какие-то обычные бумаги. Это не свойственное ему спокойствие насторожило Корейца.

— Вадим! Я сейчас деньги у тебя не возьму, заберу их позже. Не хочу мотаться по городу с такими большими деньгами.

— Дело твое, Кореец. Позже, так позже, — ответил Шимановский.

Кореец к Шимановскому лично не поехал, а направил паренька, который вскоре привез деньги, упакованные в небольшой полиэтиленовый пакет.

Кореец сел за стол и молча стал считать деньги. Сосчитав, стал пересчитывать их снова. Закончив, Кореец улыбнулся, в пакете была вся сумма, которую он требовал у Шимановского.

— Давно бы так, а то все бычится, строит из себя кого-то, — подумал Кореец о Шимановском.

Оружие, которое хотел приобрести Кореец, было очень нужно его группировке, которая, несмотря на значительную численность, имела всего лишь два автомата Калашникова и около десятка пистолетов различных систем и обрезов охотничьих ружей. Сейчас впервые группа имела возможность приобрести несколько автоматов, которые позволили бы значительно усилить огневую мощь группировки.

Теперь, когда у Корейца появились реальные деньги, перед ним встал другой, не менее важный вопрос, кого из ребят направить на встречу с продавцом. Бойцов, как он любил называть своих ребят, у него было достаточно, но верил он немногим, так как еще хорошо помнил гибель своего друга Купца и братьев Синявских. В том, что кто-то слил эту информацию в отношении Купца и его помощников Быку, он не сомневался. Единственное, что по-прежнему настораживало Корейца, это то, что он до сих пор не вычислил этого человека из своего окружения, и поэтому не мог себя чувствовать в полной безопасности.

Еще утром ему позвонили из Ижевска и предупредили о том, что продавец уже выехал из Ижевска в Казань и, по всем расчетам Корейца, должен был уже прибыть с минуту на минуту. Время бежало, однако звонка от продавца все не было и не было.

— Неужели что-то произошло в пути? — подумал Кореец. — Дорога из Ижевска до Казани длинная, и в пути могли произойти любые ситуации.

Имея при себе наличные деньги, теперь он стал ждать звонка от курьера, однако звонка все не было.

— Может, ребята из Ижевска передумали ехать в Казань? — подумал он. — Если бы они передумали, то обязательно предупредили бы нас об этом.

Взглянув на молчащий телефон, Кореец продолжал ходить по комнате. Он сейчас уже не помнил, кто научил его подобным образом снимать с себя стресс, но с тех пор постоянно пользовался этим проверенным приемом. Время шло, а сигнального звонка все не было.

— Ну, где ты? Ну позвони! — твердил он про себя.

Наконец, раздался долгожданный телефонный звонок. Кореец облегченно вздохнул и направился к телефону.

— Привет, Кореец. Ты, наверное, заждался моего звонка, — сказал мужской голос. — Все остается в прежнем режиме, как договаривались. Встречаемся завтра утром в гостинице «Казань». Свой номер я сообщу тебе дополнительно. Не переживай, косилки у меня в машине, если есть желание, то их можно проверить в любое удобное для тебя время.

— Хорошо, пусть все остается, как ты говоришь, в прежнем режиме. Есть один вопрос, как я или мои люди тебя узнаем? Мне о тебе рассказывал Геннадий, но сам я тебя представляю очень плохо.

— А ты не переживай. Я же сказал тебе, что я позвоню и сообщу, в каком номере я остановился. Встретимся непосредственно в номере.

— Это уже лучше. Тогда будем считать, что договорились. Я буду ждать твоего звонка, — Кореец положил трубку.

Он вышел на улицу. Около дома дежурили два молоденьких паренька из поселка Мирный.

— Сазон, — обратился он к одному из них, — быстро сгоняй и пригласи ко мне всех старших ребят, кого найдешь.

Вскоре в доме Корейца собрались шесть человек.

— А где остальные ребята? — поинтересовался он у одного из старших. — Почему нет Роберта и Ильи?

Присутствующие посмотрели друг на друга и молча пожали плечами.

— Вот что, мужики, — сказал Кореец. — Есть возможность на этой неделе приобрести несколько автоматов. Как вы на это смотрите?

Ребята обрадовались и стали обсуждать эту новость. Кореец смотрел на их радостные лица и в голове просчитывал, кто из них может сдать его. Он специально не обозначил дату, так как очень боялся, что из-за утечки информации сделка может сорваться.

— Слушай, Кореец, может, кинем этого ижевского товарища? Не побежит ведь он в милицию жаловаться на нас, что у него отобрали автоматы?

Кореец немного задумался над этим предложением, а затем, глядя на парня, предложившего это сделать, ответил:

— Предложение кинуть лоха на бабки конечно хорошее, не спорю. Скажу, даже очень заманчивое. Однако, если по-честному, я бы не стал этого делать. Думаю, что мы должны рассчитаться с ним по всем правилам рынка, кинуть мы его всегда сможем. Когда мы в следующий раз закажем им автоматов десять-пятнадцать, вот тогда его и швырнем на деньги.

— Хорошая мысль всегда приходит опосля, Кореец, — сказал один из присутствующих. — Правильно говоришь, если кидать, то кидать по-крупному.

Они еще посовещались минут десять и стали расходиться. В ходе обсуждения решили, что вместо Корейца на встречу с продавцом пойдет один из бригадиров. Это решение позволяло им подстраховаться от возможного провала, а заодно и проверить продавца.

— Кореец, а когда нам ждать этого гонца из Ижевска? — поинтересовался один из бригадиров.

— Я же вам по-русски сказал, что он приедет буквально на днях, может, через день, а может, через два. А ты почему интересуешься?

— А что, спросить нельзя? — ответил он. — Кроешься, Кореец. Нехорошо пацанов обижать своим недоверием.

Оставив машину на стоянке, я направился в МВД. Когда я поднимался по лестнице, меня нагнал начальник управления Вдовин.

— Виктор Николаевич, мне только что принесли распечатку переговоров этого самого Корейца с неизвестным нам человеком о покупке автоматов. Возьми, прочитай, о чем шла речь между ними.

Я взял в руки распечатку и быстро прочитал ее.

— Это очень хорошо, что продавец из Ижевска, не знаком с Корейцем и что друг друга они никогда не видели, — сказал я. — Это дает нам возможность подставить ему нашего человека. Однако, с другой стороны, взять Корейца на оружии было бы намного эффектней. Сами подумайте, Анатолий Герасимович, если даже Кореец сам лично не приедет на эту встречу, то разработанная нами операция все равно принесет положительные результаты. Во-первых, мы в какой-то мере подорвем его авторитет в группировке, так как только он один был в курсе этой покупки. Во-вторых, подставим его под ижевских ребят, которые, по всей вероятности, что-то предъявят ему за этот провал.

Вдовин задумался.

— Теперь, выходит, нам остается лишь узнать, где будет осуществляться эта передача оружия.

— Как где? Вы что, сами не читали эту распечатку? — спросил я его. — В ней четко сказано, что продавец обязательно позвонит Корейцу и сообщит ему, в каком номере он остановился.

— Извини, но я действительно не читал. Если так, то, значит, будем ждать звонка продавца.

— А что его ждать? Сейчас свяжусь с ребятами из конторы, и они скажут мне, куда его поселили. Номер-то ими забронирован по моей просьбе.

Вдовин направился к себе в кабинет, а я в свой. Войдя в кабинет, я набрал номер ребят из ФСБ.

— Ну, как там наш визитер? Чем занимается? — поинтересовался я у них.

— Помылся. Сейчас лежит на диване и смотрит телевизор, — ответил мне человек из ФСБ. — Скажите, вы чем-то встревожены, Виктор Николаевич?

— Вроде бы нет, — ответил я. — Скажите, а не получится так, что он позвонит Корейцу и предложит ему прямо сейчас передать это оружие?

— Мне трудно что-то вам ответить по этому поводу. Я в его голову влезть не могу. Если бы он захотел сразу сбросить эти стволы, он бы договорился с Корейцем о встрече где-нибудь на трассе. Но он, похоже, не доверяет Корейцу, и поэтому предпочел трассе гостиницу, считая, что сделка, осуществленная в гостинице, менее безопасна для него.

— Логично, — сказал я. — Они люди чужие, и каждый страхуется от провала по-своему.

— Да вы не переживайте, если что-то произойдет, то мы вас поставим в известность. Мы сейчас отключим телефон Корейца, чтобы они не смогли поменять место встречи.

— Это вы хорошо придумали, — сказал я и положил трубку.

Я вышел из кабинета и по старой привычке заглянул в кабинет своего бывшего подчиненного Станислава Балаганина. Тот сидел за столом и, сморщив лоб, писал что-то на листе бумаги.

— Стас, прошу тебя, не делай такое озабоченное лицо, оставь его для жены и тещи, — пошутил я, входя к нему в кабинет. — Ты чем сейчас занимаешься?

— Шеф, не поверишь. Я третий час пытаюсь написать справку для руководства, но у меня почему-то все не получается. До сих пор понять не могу, как ты их пишешь прямо с лета?

— Что за справка-то? — поинтересовался я.

— Да блок по имущественным преступлениям, в общую справку управления для коллегии. Вас на месте не было, вот и поручил Вдовин написать ее мне. Ты же знаешь, шеф, что для меня лучше всю ночь просидеть в засаде, чем написать какую-то справку.

— Понятно, — сказал я и улыбнулся. — Стас, сколько раз я тебя пытался научить, как писать подобные справки, но, видно, все бесполезно. Легче, наверное, медведя научить ездить на велосипеде, чем тебя писать справки. Прекрати, не мучайся, я сам завтра напишу, а иначе мне все равно придется все переделывать после тебя.

Стас заулыбался и, отложив сторону уже исписанные листы, взглянул на меня.

— Вот что, Стас. Завтра нужно будет из-под наружного наблюдения задержать бандитов с оружием. Как ты? Готов принять в этом участие?

— Шеф, сам знаешь, да ради Бога. Я всегда там, где пахнет порохом и кровью, — сказал он шутя.

— Тогда до утра. Собери группу, пусть часть ребят будет в милицейской форме. Надеюсь, жезлы вы еще не пропили? — пошутил я.

Я посмотрел на его довольное лицо и молча вышел из кабинета.

Гарик собрал свои вещи и приготовился выйти из дома. До вылета самолета оставалось еще много времени, и он решил скоротать его в каком-нибудь городском кафе. После убийства родного брата ему было трудно оставаться в квартире, где каждая вещь невольно напоминала ему о нем.

Неожиданно зазвонил телефон. Он прошел в комнату и поднял трубку.

— Привет, Гарик, это тебя беспокоит Михей. У нас пленный, если хочешь с ним поговорить, подъезжай, я буду ждать тебя в кафе «Зодиак».

— Хорошо, я сейчас подъеду. Жди, — ответил он и положил трубку.

Он быстро оделся и, захватив свои вещи, вышел на улицу. Заметив ожидавшую его машину, он направился к ней. Гарик приказал водителю ехать в Кировский район. Увидев на крыльце кафе ожидавшего его Михея, вышел из машины и направился к нему.

— Ну что? Чего ты молчишь? — спросил он с нетерпением. — Что он сказал, кто причастен к смерти моего брата?

Михей не ожидал подобного напора и на какой-то миг растерялся.

— Гарик! Ребята с ним работали практически всю ночь. Пока молчит, непонятно, то ли знает и молчит, то ли молчит, потому что не знает. Поговори сам, может, он тебе расскажет больше, чем нам?

— Где вы его держите?

— В Залесном, — ответил Михей. — Ну что, поехали? Поговорим!

Они сели в машины. Проехав озеро Лебяжье, они свернули в поселок Залесный на улицу Варшавскую и остановились около недостроенного коттеджа.

— Приехали. Проходи, Гарик, — пригласил Михей и открыл перед ним дверь подвала.

Гарик вошел в подвал и остановился у порога. В подвале было темно, и только стон человека говорил о том, что в подвале кто-то есть. Михей зажег переносную лампу и прошел внутрь. На полу, прикованный к батарее, лежал молодой парень, на котором полностью отсутствовала одежда.

— Ну что, козел, надумал говорить или нет? — спросил его Михей и ударил ногой в лицо.

Парень слабо застонал. Из разбитого носа струйкой потекла кровь.

— Вот видишь, Гарик, молчит, не хочет с нами общаться.

Гарик подошел к нему и, нагнувшись, тихо спросил:

— Скажи честно, ты хочешь жить? Если скажешь мне честно, кто виноват в смерти моего брата Гордея, то я обещаю тебе сохранить жизнь. А если будешь все так же молчать, то вот здесь же и умрешь.

— Я ведь хорошо знаю, что вы все равно убьете меня, хотя я ни в чем не виноват. Я этого Гордея даже никогда и не видел. Мне сейчас очень страшно просто так умереть, не зная, за что конкретно, — сказал парень разбитыми в кровь губами.

— Ты, главное, не молчи, я же тебе пообещал, что я тебя не убью, — сказал Гарик.

Парень посмотрел на него и тихо ответил:

— Сам я его действительно ни разу не видел. Но совсем недавно я слышал от ребят, что Гордея замочили какие-то люди с «Кинопленки».

— Вот и молодец. Нужно было уже давно рассказать об этом ребятам, тогда, может быть, и не пришлось так долго мучиться. А сейчас живи.

Гарик повернулся и направился к выходу. Он уже вышел из подвала на улицу, когда из подвала донесся приглушенный выстрел. Через минуту вышел Михей, в руках которого был пистолет.

— Михей, я же ему пообещал жизнь, — сказал Гарик и укоризненно посмотрел на него.

— Извини. Это ты ему пообещал жизнь, а не я. Ну, что теперь?

— Что за глупый вопрос ты задаешь, Михей, — сказал раздраженно Гарик. — Всех мочить, кто причастен к смерти брата. Убейте их всех!

— Хорошо. Считай, что их уже никого нет в живых.

Гарик пожал Михею руку и, поблагодарив за помощь, сел в машину.

Продавец, прибывший в Казань из Ижевска, соврал Корейцу о том, что он никогда не бывал в Казани. Ему уже не раз приходилось не только бывать в Казани, но и месяцами жить в этом городе у своих друзей. Однако в этот раз он почему-то решил остановиться в гостинице «Казань», а не у них. Это желание возникло у него спонтанно. Ему и раньше всегда хотелось побывать в этой старинной гостинице, расположенной на перекрестке Чернышевского и Баумана, вдохнуть запах уже увядшей старины, и вот сегодня он не стал ломать себя и сразу же направился туда.

Корейца и Мартына он лично не знал, но очень много слышал о них от своего хорошего знакомого, а вернее, друга детства Геннадия, с которым он вместе отбывал свой первый срок в колонии для несовершеннолетних в Казани. Управляя машиной, он не раз представлял себе, как могли выглядеть Кореец и его друг Мартын, но не боялся ошибиться в придуманных им образах.

Сам продавец по фамилии Пятаков со школьных времен имел кличку Пятак. Он уже давно, а точнее, более года занимался со своими друзьями оружейным бизнесом. Ребята из его ближайшего окружения имели хорошие связи на Ижевском механическом заводе. Эти знакомые в лице начальников цехов и начальников отделов технического контроля безнаказанно занимались хищением комплектующих деталей к выпускаемому заводом вооружению. В кустарных условиях собирали из этих деталей боевое оружие, которое он и продавал.

Пятак взглянул на часы, они показывали начало седьмого утра. Он не спеша набрал номер телефона Корейца. Когда тот поднял трубку, Пятак сказал:

— Корец, извини, что разбудил так рано. Сможешь сейчас приехать ко мне в гостиницу, я в триста шестом номере. Вези деньги и забирай товар.

— Ты что, совсем охренел? Ты думаешь, я по городу летаю на самолете? — ответил ему Кореец. — Вы там, в Удмуртии, вообще потеряли чувство времени. Ты знаешь, я сам в такую рань к тебе подъехать не могу. Давай я сейчас к тебе подгоню своего человека. Если захочешь встретиться со мной лично, я готов. Давай созвонимся позже и определимся со временем.

— Хорошо, Кореец, я не против, что вместо тебя приедет твой человек, — сказал Пятак. — Лишь бы капуста была при нем.

Пятак положил трубку и направился в туалет. Он быстро привел себя в порядок и спустился позавтракать в ресторан гостиницы. В кафе в столь раннее время было не так много народа. Он сел за один из пустующих столов и заказал себе легкий завтрак. Побросав в себе в рот яичницу и запив это все раствором под названьем «кофе», он поспешил к себе в номер, пока в него не вошла горничная. Под столом у него лежала большая спортивная сумка, в которой лежало два автомата и цинк с патронами.

Пятак успел вовремя, так как, поднявшись на второй этаж, он увидел около своего номера горничную, которая возилась с ключом, пытаясь открыть дверь.

— Мадам, подождите минутку. Я вчера вечером только заселился в этот номер, и он у меня абсолютно чист. Убирать его, я думаю, пока не стоит.

Горничная пожала плечами и, взяв в руки ведро и швабру, молча пошла по коридору дальше.

— Вовремя я вернулся, — подумал Пятак, открывая дверь своего номера.

Окинув его взглядом, он убедился, что все вещи находятся на прежних местах.

Минут через тридцать в дверь кто-то осторожно постучал. Он встал с кровати и осторожно направился к двери.

— Кто там?

— Привет, я от Корейца, — произнес мужской голос.

Пятак осторожно открыл дверь. Перед ним стоял молодой паренек в возрасте двадцати — двадцати двух лет. Его простое открытое лицо озаряла белоснежная улыбка.

— Что, так и будем стоять и смотреть друг на друга? Может, пригласишь меня в номер? — Не дожидаясь ответа, он протиснулся внутрь.

— Ну что? — сказал Пятак. — Капусту принес?

— Да, капуста со мной, — ответил паренек и похлопал себя по карману брюк.

Он достал из кармана сверток и положил его на стол. Пятак взял сверток и, развернув его, начал пересчитывать деньги.

— Ты что, братишка, не веришь? — поинтересовался у него паренек. — Думаешь, обманываем?

— Доверяй, но проверяй, — ответил ему Пятак. — Откуда я знаю, что вы мне не подсунули вместо денег куклу. Потом ищи вас с собаками по всему городу.

— Ты лучше, братишка, покажи мне «косилки». Деньги можно и потом пересчитать, без меня.

— А ты меня не учи жить. Вон в сумке лежат, смотри, пожалуйста.

Он нагнулся, достал из-под стола сумку. Паренек достал из сумки автоматы и стал внимательно их осматривать. Судя по тому, как осматривал паренек автоматы, было понятно, что тот не первый раз держит в руках боевое оружие.

— Там еще и подарок покупателю, — улыбнулся Пятак, — цинк с патронами. Будем отстреливать «косилки» или на словах поверите мне, что они исправно работают?

— Нет, отстреливать автоматы мы пока не будем. Короче, я беру «косилки» и сваливаю. Ты сам знаешь, как связаться с Корейцем. Если возникнут вопросы, звони.

Парень положил автоматы обратно в сумку и направился к двери.

— Привет Корейцу и Мартыну, — бросил вслед пареньку Пятак и, убрав деньги со стола, стал собираться.

Больше ему в Казани делать было нечего.

Мартын находился у себя в офисе, когда кто-то позвонил ему по телефону. Он снял трубку и услышал незнакомый мужской голос.

— Привет, Мартын. Тебе большой привет от генерала. Нам нужно встретиться и обговорить отдельные нюансы.

У Мартына учащенно забилось сердце. Он хотел что-то произнести, однако не смог. Во рту стало сухо, и язык словно присох к небу.

— Ты что молчишь, Мартын? Может, мне еще раз напомнить тебе о своей просьбе? — спрашивал мужчина.

— Не надо, я готов, — выдавил из себя Мартын. — Где и когда?

— Можно прямо сейчас. Я нахожусь в баре гостиницы.

— А как я вас узнаю? — поинтересовался у него Мартын.

— Не переживай, я тебя знаю, — незнакомец положил трубку.

Рука Мартына от охватившего его волнения была предательски мокрой.

— Нервы, — подумал Мартын и, поднявшись с кресла, направился к двери.

Мартын открыл дверь и, по привычке осмотревшись по сторонам, не торопясь, направился по длинному коридору гостиницы «Украина». Вслед за ним, словно тень, последовала охрана из трех человек.

— Оставьте меня, — сказал Мартын, обращаясь к охране. — Сейчас у меня деловая встреча, и я бы не хотел, чтобы вы маячили у меня за спиной.

Охранники остановились и сели в кресла, стоящие недалеко от входа в бар.

Мартын вошел в бар и стал осматриваться по сторонам в надежде первым определить, кто из присутствующих в баре является человеком генерала. В баре было не слишком много народа, и поэтому он сразу увидел немолодого худощавого мужчину, сидевшего в дальнем углу бара, который, мило улыбаясь, махал ему рукой. Мартын направился в его сторону и, подойдя к столу, сел на свободный стул.

— Привет, Мартын, — еще раз поздоровался с ним мужчина. — Давай знакомиться, меня зовут Юрий Семенович.

Мартын внимательно посмотрел на мужчину, словно стараясь запомнить все морщинки на его лице, которых было немало.

— Ты что так меня разглядываешь? — поинтересовался мужчина. — Скажу сразу, мы раньше с тобой не встречались, и поэтому не нужно изображать на своем лице муки воспоминаний. Ты кофе будешь?

Пока официант ходил за кофе, Юрий Семенович, как бы между прочим, поинтересовался у Мартына, как у него идут дела.

— Неплохо, однако все познается в сравнении, — сказал Мартын.

— Не знаю, как тебе об этом сказать, но я бы не стал так уверенно говорить. Твое неудачное покушение на Резаного может сказаться на твоей жене. Ты не задумывался над этим? Насколько я знаю, Резаный дал команду взять ее в заложницы.

Данное сообщение было столь неожиданным для Мартына, что он вскочил со стула. Его карие глаза загорелись огнем, а костяшки на руках побелели.

— Не дергайся, Мартын, успокойся. Пока ничего страшного не произошло. Наш человек в окружении Резаного сумел отговорить его от этой акции. Но это, как ты сам, наверное, понимаешь, временно. Я бы посоветовал тебе отправить ее куда-нибудь отдыхать месяца на два, пока страсти с этим покушением не улягутся.

— Спасибо, Юрий Семенович, — поблагодарил его Мартын. — Я так и сделаю. Отправлю месяца на два к своим знакомым на юг. Пусть погостит там немного, хуже от этого не будет.

Они замолчали. Юрий Семенович достал из пачки сигарету и закурил. Клубы голубого дыма зависли над ними. Он еще раз взглянул на Мартына и продолжил.

— Ну, а теперь давай, Мартын, вернемся к нашим повседневным делам. Генерала сейчас очень интересует Центральный округ Москвы. Здесь ему нужны две хорошие двухкомнатные квартиры сроком на год и более.

— Юрий Семенович, если это не секрет, для чего генералу квартиры и, в частности, мои услуги? Проще обзвонить риэлторов и через них решить этот вопрос.

— Ты, Мартын, считаешь себя, наверное, очень умным человеком? — спросил его Юрий Семенович. — Так вот, запомни, Мартын, нам не нужны ни твои вопросы, ни твои советы. Ты задание понял, Хан, или мне его еще раз тебе его озвучить? Срок исполнения этого задания — две недели.

Услышав свой псевдоним, Мартын непроизвольно вздрогнул и с явной опаской посмотрел на сидящего напротив него мужчину.

— Откуда он знает, — спросил он себя, — что мой псевдоним Хан? Ведь генерал обещал мне, что, кроме него и меня, ни одна живая душа не будет знать об этом.

В душе Мартына зародилось чувство страха, от которого ему стало не по себе. Он еще раз посмотрел на сидящего перед ним мужчину с надеждой, что произнесенный им псевдоним ему просто послышался.

Юрий Семенович допил кофе и, отодвинув в сторону стул, встал.

— Чего застыл, Мартын? Генерал передал тебя мне, и теперь ты будешь работать только со мной. А сейчас до свидания. Провожать меня не нужно.

Взглянув на официанта, Юрий Семенович, улыбаясь, сказал:

— За кофе заплатит этот молодой человек.

Он медленно направился к выходу из бара. Остановившись в дверях бара, он помахал Мартыну рукой, как старому приятелю и быстро растворился в толпе.

— Козел! — подумал про него Мартын, доставая из кармана деньги.

Отсчитав деньги, Мартын бросил их на стол и вышел из бара.

Паренек с большой спортивной сумкой в руках прошел мимо стойки администратора и вышел из гостиницы. Осмотревшись по сторонам, он пропустил мимо себя ехавший по улице Баумана троллейбус и бегом перебежал на другую сторону улицы. Открыв багажник машины, он положил туда сумку и сел за руль.

Вслед за ним из гостиницы вышел мужчина средних лет в сопровождении молодой девушки, они двинулись вслед за парнем и сели в ожидавший их автомобиль. Парень открыл дверцу машины и снова огляделся по сторонам. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он быстро сел в машину и осторожно направился вниз по Чернышевского, в сторону железнодорожного вокзала.

— Ну что, Павел, — подумал он про себя, — пока все идет по плану. Похоже, все чисто.

Доехав до вокзала, он сделал несколько кругов вокруг привокзального сквера и, убедившись, что хвост отсутствует, свернул на улицу Нариманова. Около Колхозного рынка он вновь остановился и стал внимательно наблюдать за проезжающим мимо него транспортом. Убедившись, что все спокойно, он снова сел в машину и поехал в сторону Приволжского района.

Павел двигался в плотном потоке машин осторожно, стараясь не нарушать правила уличного движения, не привлекать к себе внимания сотрудников ГАИ, которых было необычно много в столь ранний час. Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел в нем знакомое лицо водителя, который почти вплотную ехал за ним по улице.

— По-моему, я его сегодня уже видел, — подумал про себя Павел. — Точно, это он остановился недалеко от меня на Чернышевского. Что он ко мне прилип?

Павел включил поворотник и сделал вид, что собирается остановиться.

— Если этот мужик тоже повторит этот маневр, значит, меня ведут оперативники, — подумал он и стал наблюдать за действиями водителя «девятки».

Однако следовавшая за ним машина обогнала его и проследовала дальше по улице.

— Уф, — облегченно выдохнул он и посмотрел вслед удаляющейся от него машине.

Слава Богу! Чего только не покажется.

Он быстро миновал улицу Тукая и медленно выехал на площадь около химкомбината. На площади было многолюдно.

— Видно, где-то авария, — подумал он, всматриваясь в лица стоящих на трамвайной остановке людей.

Он медленно проехал мимо людей и уже хотел увеличить скорость, но его внимание привлек наряд сотрудников ГАИ, стоявший около проходной мебельной фабрики. Рядом с ними стояло несколько «девяток», водители которых обсуждали между собой возможные причины остановки и осмотра автомашин.

— Откуда здесь гаишники? — подумал про себя Павел.

Он не помнил ни одного случая, чтобы здесь в последнее время стояли работники ГАИ. Он включил поворотник, попытался свернуть в сторону и уже переехал трамвайные пути, однако сотрудник ГАИ, заметив его маневр, жезлом приказал ему остановиться. Павел остановил машину и медленно направился в сторону сотрудников милиции, на ходу доставая из кармана документы.

— Командир! — обратился Павел к сотруднику ГАИ. — Объясни мне, в чем дело? Я ехал нормально, правил не нарушал.

— Не переживайте, товарищ водитель, — сказал сотрудник ГАИ, беря у него документы, — просто у нас сегодня в районе рейд, и нам дали команду тормозить и проверять все «девятки».

— Надо же, — подумал Павел. — Попасть под такой замес. И черт меня дернул ехать этим маршрутом!

Сотрудник ГАИ внимательно изучил документы и протянул их Павлу. Тот облегченно вздохнул, взял документы и стал их убирать в карман пиджака. Он направился к своей машине, когда его остановил другой сотрудник ГАИ в форме капитана.

— Молодой человек. Предъявите свою машину для досмотра.

Павел растерянно посмотрел по сторонам, словно ища помощи и сочувствия со стороны проходящих мимо граждан. Лицо его покраснело, как у школьника, и он твердо сказал:

— Извините меня, товарищ капитан. Но я не буду открывать свой багажник. Для этого нужны основания и понятые. Мало ли что вы можете подбросить мне в машину.

— Вот и хорошо, — спокойно произнес первый милиционер, проверявший у него документы. — Вы не переживайте, сейчас мы пригласим двух понятых и в их присутствииосмотрим вашу машину.

Он направился в сторону остановки и через минуту вернулся в сопровождении двух крепких мужчин.

— Вот и понятые, как вы требовали. Теперь вы можете спокойно открыть багажник вашей машины и предъявить его нам для осмотра.

— Слушай, командир, тебе, что делать больше нечего? — начал на него наезжать Павел. — Ты что привязался ко мне? Я живу буквально в метрах трехстах отсюда и сейчас еду к себе домой. Скажи, сколько тебе нужно, и я готов заплатить любой штраф даже за то, чего никогда не совершал.

— Знаете что, товарищ, мне ваши деньги не нужны. Если вы сейчас добровольно не откроете багажник вашей машины, то это сделаю я без вашей помощи. А сейчас открывайте багажник или отдайте мне ключи!

Павел не спеша достал ключи из кармана и молча протянул их сотруднику милиции. Тот протянул руку, чтобы забрать ключи, однако Павел демонстративно уронил их на землю.

— Извините, так получилось.

Сотрудник ГАИ злобно взглянул на него и нагнулся за лежавшими на земле ключами. В этот момент Павел сильным ударом ноги опрокинул его на землю и бросился бежать в сторону остановки трамвая в надежде, что стоявшие на остановке люди каким-то образом сумеют задержать сотрудников милиции.

Сделав несколько шагов, Павел, словно подкошенный, упал на землю. Это его сшиб с ног один из понятых, приглашенных сотрудниками ГАИ. Через секунду на руках Павла защелкнулись наручники. Павла подтащили к его машине и уложили рядом с ней на асфальт. Работник ГАИ, которого Павел ударил ногой в лицо, медленно поднялся с земли. Из разбитого носа и губ струилась кровь. Он отошел в сторону, где ему стали оказывать помощь. Другой сотрудник ГАИ и подъехавший на машине Балаганин в присутствии двух понятых открыли багажник машины и вытащили оттуда спортивную сумку. Открыв ее, молча достали из нее четыре автомата Калашникова и цинк с патронами.

— Это конец, — подумал Павел, очнувшись от удара.

Он лежал на земле и внимательно наблюдал, как оформляется протокол по изъятию у него оружия. Ему было обидно до слез, что он так глупо залетел под наряд гаишников. Он тогда даже не предполагал, что все это было спланировано и организовано мной.

Павел оторвал свой взгляд от сотрудников милиции и повернул голову в сторону проезжавшей мимо них автомашины. Он не поверил своим глазам — за рулем машины был Кореец.

Кореец направлялся в центр города на встречу с Михеем. Около химкомбината его внимание привлекла машина Павла, из багажника которой сотрудники милиции вытаскивали спортивную сумку. Перестроившись, он проехал буквально в пяти метрах от машины и увидел самого Павла, который сидел на земле. Лицо Павла было в крови. В какой-то момент ему показалось, что Павел заметил его и улыбнулся своими разбитыми губами.

— Неужели так глупо залетел под наряд ГАИ? — думал Кореец. — Почему он не попытался откупиться? Наверное, здесь что-то другое, а сотрудники ГАИ — внешний антураж захвата. Если это так, то как они узнали о том, что Павел повезет оружие? Значит, кто-то слил им эту информацию? Тогда еще один вопрос, кто мог это сделать? Об этой операции знали лишь бригадиры и те не знали точной даты, а тем более времени. Кому же теперь доверять?

— Кореец, ты видел, менты Павла повязали? — произнес сидевший рядом с ним охранник.

— Не слепой еще, — раздраженно произнес Кореец.

Остановившись около Детского мира, Кореец вышел из машины и направился в сторону Михея, который ожидал его около гостиницы «Татарстан».

— Ты что такой озабоченный? — поинтересовался у него Михей. — Случилось что-то?

— Угадал. Прямо у меня на глазах менты повязали моего человека, который вез оружие.

Кореец замолчал и посмотрел на Михея.

— Ты что так смотришь на меня, словно я запалил твоего человека? Ищи предателя у себя, я к этому никакого отношения не имею. Мне Мартын сказал, что приобретением оружия будешь заниматься ты. После этого я больше с ним на эту тему не говорил. Кстати, если будешь с ним говорить, передай Гарику, что я плотно занимаюсь его вопросом. Пусть не переживает.

— А что у тебя за тема с Гариком? — спросил его Кореец.

— Зачем тебе это знать, Кореец? Что у тебя, своих проблем не хватает? — ответил ему Михей. — Ты знаешь, мне недавно один человечек шепнул, что Купца и братишек завалил Бык. — Ты специально приехал, чтобы сказать мне только об этом? — спросил Кореец. — Да, я хотел сказать тебе только это, — ответил Михей и махнув Корейцу рукой, направился к своей машине. Приехав в Мирный, Кореец быстро собрал своих бригадиров.

— Вот что, мужики. Сейчас, прямо на моих глазах, милиция повязала Павла. Похоже, кто-то из вас сливает нас ментам. Об этой сделке знали лишь вы, и больше никто. Сам я вам верю как себе, но сейчас нужно срочно искать этого барабанщика, иначе запалимся все.

— Слушай, Кореец, ты не исключаешь того, что менты могли вести этого Пятака непосредственно из самого Ижевска, и таким образом, не зная этого, продавец невольно подставил Павла под оперативников?

— Все может быть. Наверное, ты прав, Артур. Милиция действительно могла вести Пятака из Ижевска, но все это нужно тщательно проверить. Пока мы будем это все проверять, думаю, нужно одновременно проверить всех своих ребят. Пока я считаю, что протекло, скорей, у нас, а не в Ижевске.

— Погоди, Кореец. Сейчас проще списать задержание на наших ребят. Может, утечка не здесь, а в Москве? — сказал один из бригадиров.

— Ты что? Тебя только за одни подобные мысли москвичи порежут на куски, — сказал Кореец. — Я же сказал, что утечка у нас, значит, у нас.

— Синий, у тебя есть свои люди в МВД? Заплати им, сколько попросят, но нужно сломать это уголовное дело. Надо вытаскивать Павла, — сказал Кореец, обращаясь к одному из бригадиров.

— Люди, конечно, у меня есть, но не всегда они могут сделать то, чего хотим мы. Все зависит от того, кто его задержал. Если районные, здесь проще договориться, плати бабки, и все. Если это из министерства, то здесь такими деньгами не обойдешься.

— Вот ты и узнай, сколько это будет стоить. Узнаешь — скажешь мне. Я буду сам говорить с Москвой, как в отношении денег, так и помощи. У Мартына крепкие позиции в МВД России, может, он чем-то и поможет.

Поговорив, ребята разошлись.

Пятак был задержан оперативниками при выходе из гостиницы. От неожиданности он растерялся и был захвачен без всякого сопротивления. Минут через двадцать он уже сидел у Гаврилова в кабинете и нервно покусывал ногти на своих длинных, как у пианиста, пальцах.

— Что скажешь, господин Пятак? — поинтересовался я у него. — Как говорят у нас в Казани, приплыли?

— Если честно, командир, то мне вообще непонятны мотивы моего задержания, — ответил Пятак. — Если вас не затруднит, то я очень хочу, чтобы вы мне их озвучили. Все-таки это не сельский отдел милиции, где творится беззаконие, а министерство внутренних дел республики.

— Хорошо, — сказал я. — Вы, Пятаков, обвиняетесь по статье 218 части первой УК РФ. Вы обвиняетесь в изготовлении, хранении и сбыте огнестрельного оружия. Этого вам достаточно для начала или нет?

— Это все слова, товарищ начальник. Уголовный кодекс я знаю не хуже вас. Вот я сейчас сижу здесь в этом кабинете, слушаю вас и стараюсь угадать, что вы еще попытаетесь на меня повесить? Извините, но о каком оружии идет речь? Покажите его мне. Вы же отлично знаете, что в момент задержания у меня не было даже перочинного ножа, а тем более оружия.

— Знаете что, Пятаков, не стоит со мной разговаривать в подобном тоне. Все, что я сказал вам, я непременно докажу, не исключаю, что это может произойти даже в течение сегодняшнего дня. Вот что вы тогда запоете, когда я это сделаю, это будет интересно послушать.

— Извините, не знаю вашей должности, но вы меня на пушку не берите, товарищ начальник. Не пугайте меня, я не мальчик. Я ваших угроз в отличие от ваших сотрудников не боюсь. Сейчас не те старые, добрые времена, когда вы могли творить беззаконие. Сейчас за вами такой же надзор, как и за жуликами на зоне. Едва ли вы сможете меня зарядить на срок за то, чего я не делал. Это я, Пятаков, вам заявляю открыто. То, что я приехал в Казань — это не преступление. Вас, командир, устраивает этот ответ или нет?

Я молча посмотрел на него. Судя по всему, он чувствовал себя в полной безопасности. Наверное, на его месте я бы тоже занял подобную позицию. Оружия нет, следовательно, нет и состава преступления.

— Послушайте, Пятаков, мне сейчас трудно с вами говорить. Вы не верите, что я вас смогу посадить за эти автоматы, потому и бычитесь, стараетесь показать себя тертым парнем. Скажу вам по-честному, что в принципе другого я от вас и не ожидал. Дайте мне время, и я посмотрю, как вы запоете после обеда, когда я вам предъявлю все доказательства вашего преступления.

Я перевел дыхание и продолжил.

— Вы, конечно, можете молчать, ничего не говорить и ни в чем не признаваться, однако у меня будут такие доказательства, что мне ваше личное признание окажется просто ненужным. Уверяю, что вас посадят и без ваших показаний. И еще хочу вам сказать, мы задержали Павла с автоматами, которые вы продали ему сегодня в номере гостиницы «Казань». Так вот, мы эти события обставим немного по-другому, чем вы думаете. Мы обязательно преподнесем Корейцу и Павлу все таким образом, что это вы его сдали нам. Сидеть ведь вы будете не в Ижевске, а здесь, в Казани, и я думаю, что друзья Корейца и Мартына обязательно навестят вас в вашей камере. Вы, Пятаков, можете просто не дожить до суда. Мне как человеку вас, Пятаков, просто жалко.

С его лица моментально исчезла ухмылка. Он напрягся и растерянно посмотрел на меня. Несмотря на то, что он еще не верил, что нами задержан Павел, и по-прежнему считал, что я блефую, тем не менее, нарисованная мной картина явно обеспокоила его.

— Интересно, откуда оперативники узнали об автоматах? Неужели кто-то предал? — подумал он. — Да нет, такого просто не может быть. Наверняка этот мужик гонит порожняки, стараясь поймать меня на какой-нибудь мелочи.

— Извините, товарищ начальник, но нам с вами, думаю, не о чем больше говорить, — сказал Пятаков. — Вот когда у вас на руках появятся козыри, тогда и поговорим. Пургу здесь гнать не надо, я не мальчик, чтобы слушать ваши сказки венского леса.

Вызвав сотрудника, я велел отвести Пятакова в камеру. Не успела за ними закрыться дверь, как в кабинет вошел Вдовин.

— Ты вот, оказывается, где? Я дважды подходил к твоему кабинету, но дверь почему-то была закрыта. Ну, как у нас дела, Виктор Николаевич? — поинтересовался он у меня.

Я коротко доложил ему о своем разговоре с задержанным Пятаковым. Выслушав мой доклад, он сказал:

— Да, его просто так, видно, не сломаешь, Виктор Николаевич. Я сейчас свяжусь с конторой и попрошу их, чтобы они побыстрее обработали материалы и предоставили их нам. Они уже демонтировали свое оборудование и теперь, наверное, работают над записями разговоров и видеозаписью.

— Спасибо, Анатолий Герасимович.

Он встал со стула и направился к двери. У двери он обернулся и, повернувшись ко мне, спросил:

— Виктор Николаевич! Скажите, если я предоставлю вам эти записи, вы его расколете?

— Вопросов нет, Анатолий Герасимович, к вечеру его показания будут лежать у вас на столе.

Часа через два мне позвонил Вдовин и попросил зайти к нему в кабинет. Отложив бумаги, я направился к нему.

— Вот, все материалы, записи разговоров и видеозапись их встречи в номере гостиницы. За тобой раскрытие преступления.

Я поблагодарил его и направился в свой кабинет.

— Ну что, Пятаков, это то, что я обещал вам утром. Сейчас вы послушаете эти записи и посмотрите кино. Я думаю, что вы поменяете свое мнение о татарстанской милиции.

Я встал из-за стола, молча включил аппаратуру. Вернувшись, я сел в кресло и стал внимательно наблюдать за его выражением лица. Сначала он с нескрываемым интересом прослушал запись разговора, а затем просмотрел и фильм. Блуждающая и какая-то глупая улыбка с его лица куда-то исчезла. Тело напряглось и подалось вперед, ближе к экрану телевизора. Он, не отрываясь ни на секунду, смотрел на экран, и лишь когда на нем появилась рябь, он отвернулся и взглянул на меня.

— Ну, как кино? — поинтересовался я у него. — Не правда ли, хороший фильм? Думаю, что лет на пять потянет. Что я вам говорил, красивое кино получилось? Как вы сами считаете, Пятаков, специалисты наверняка подтвердят, что это вы, а не кто-то другой?

Пятаков молчал. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на меня. В его душе в эти минуты господствовал страх, который с каждой секундой становился все сильнее и сильнее. Сейчас он мысленно корил себя за неумное лихачество и питал себя надеждой, что сидящий напротив начальник пожалеет его и не станет выполнять озвученные ранее угрозы.

— Что молчите, Пятаков? Может, хотите увидеться с Павлом, он наверняка обрадуется встрече с вами? Думаю, вам есть о чем с ним поговорить? Только я знаю исход этого разговора, он порвет тебя, Пятаков, как Тузик грелку.

Пятаков по-прежнему продолжал молчать. Его лицо то бледнело, то краснело, руки его предательски дрожали. Он лихорадочно соображал, что ему делать дальше. Идти в отказ было уже глупо, у милиции имелись неопровержимые улики его преступной деятельности. Раскаиваться и просить о каком-то к нему снисхождении не хотелось, да это было и не в его характере. Он лихорадочно искал выход из этой непростой ситуации, которого, по всей вероятности, у него уже не было.

— Ну так что будем делать дальше, Пятаков? Сотрудничать со следствием или молчать? Скажите мне, может, вы Гнилого боитесь больше, чем нас?

Произнесенная мной кличка еще больше повергла его в страх. Он, как загнанный в угол зверь, стал глазами метаться по кабинету, словно ища в нем дополнительную дверь для спасения.

— Пятаков, решайте, — снова обратился я к нему. — Помощи вам ждать в Казани не от кого. О том, что вы задержаны, не знает никто, ни одна душа. Поэтому я предлагаю вам рассказать все, начиная с того, как вы с друзьями воровали с завода комплектующие, как собирали из них автоматы и пистолеты и, конечно, как и кому их сбывали. Если мы с вами договоримся о сотрудничестве, то прямо сейчас дадим в сводку информацию, что вы на своей машине попали в серьезную аварию и находитесь на лечении в больнице. Я думаю, что это хороший выход из положения. Как вы сами смотрите на это?

— Я чего-то не понял, товарищ начальник, — сказал Пятаков. — Уж больно вы мудрено говорите.

Я посмотрел на него. От прежнего уверенного в себе Пятакова не осталось и следа. Его глаза, словно два сверла, буравили меня. Я сделал паузу и сказал:

— Странно, что вы меня не понимаете, Пятаков. Видно, думаете не о своем спасении, а о чем-то другом. Так вот, когда мы с вашей помощью возьмем Гнилого, я вам обещаю, что лишь после этого мы легализуем вашу явку с повинной, словно вы ее дали не сегодня, а после показаний Гнилого. Как вам этот вариант? И вы чисты перед ребятами, и срок меньше за помощь милиции.

— Ох, и хитрый вы, товарищ начальник. Я бы не хотел быть вашим постоянным врагом, вы все равно меня обманете, все равно поймаете на чем-нибудь. Я в принципе согласен с вашим предложением, только нужно все это сделать так, чтобы мне никто и никогда ничего не предъявил со стороны подельников.

— Вы не волнуйтесь, Пятаков, в хоккей играют настоящие мужчины. Не вы первый и не вы последний в этой жизненной ситуации. Вы знаете, какие люди здесь только не сидели. Если вам это все рассказать, вы все равно мне не поверите. Так что не переживайте. Вот вам бумага, садитесь и пишите.

Пятаков сел за стол поудобнее и начал медленно писать, старательно выводя слова. Постепенно он стал излагать свои мысли на бумаге все быстрее и быстрее. Когда он закончил писать, его отвели в камеру. Я пододвинул к себе листы бумаги и стал внимательно их читать.

— Привет, Кореец, — сказал Мартын в телефонную трубку. — Как у тебя дела в Казани? Как с сельским хозяйством? Косилки приобрел?

— Плохо, Мартын. То ли крыша худая, то ли какая-то другая напасть, только весь урожай сгнил.

— Как это сгнил? — удивленно спросил Мартын.

— А вот так и сгнил. Хрен бы с этим урожаем, только Павел утонул при этом. Пока не ясно, то ли случайно попал в эту воронку, то ли подтолкнул кто-то. Сейчас пытаемся вытащить его, но воды слишком много.

— Понятно, — сказал Мартын. — Может, страховщик тебя слил, я слышал краем уха, что теперь они с Быком друзья-не разлей вода.

— Не думаю. Ни Бык, а тем более ни страховщик об этом ничего не знали. Если бы Бык узнал об этом, да еще то, что страховщик подогнал мне деньги, то он, наверное, сразу же убил бы его за это.

— Кстати, а где сам Бык сейчас? — поинтересовался у Корейца Мартын.

— Насколько знаю, он дней пять назад уехал куда-то отдыхать с женой. Сейчас у него новый медовый месяц, и думаю, что ему сейчас не до этого.

— Ладно, Кореец. Разбирайся сам со своими проблемами. Павлу постараюсь помочь, если, конечно, получится. Мне Михей передал, что Бык завалил твоего приятеля Купца. Проверь эту информацию, без меня ничего не предпринимай, — сказал Мартын и положил трубку.

Кореец положил трубку и облегченно вздохнул. Он не любил эти разговоры с Мартыном и его интонацию в них. После таких разговоров Кореец, как правило, плохо себя чувствовал, где-то в подкорке его головного мозга просыпался какой-то первобытный страх, который не давал ему покоя ни днем, ни ночью.

— Ну что, Синий, как у тебя с милицией? Есть что обнадеживающее?

— Хорошего мало. Этим делом занимается Абрамов, а к нему, со слов ребят, подходов нет. Парень из Ижевска тоже там, в ИВС МВД. Говорят, что молчит, однако мне почему-то плохо в это верится. Абрамов не такой человек, чтобы не сломать какого-то колхозника из Ижевска.

— Всякое возможно, — сказал Кореец. — Может, он из таких людей, кого просто так не сломишь?

— Ты что, Кореец? Можно подумать, что он идейный, прямо большевик какой-то. Это раньше люди за идею умирали, а теперь таких едва ли найдешь.

— Слушай, Синий, Мартын пообещал помочь Павлу. Посмотрим, как у него это получится. Пока жалко только одно, что не смогу помочь Михею. Он просил у меня одну «косилку» для работы, теперь придется отдавать чуть ли не последнюю. Подумает, что я не захотел ему помочь.

Синий повернулся и вышел из комнаты. Кореец потянулся, посмотрел на часы, которые показывали начало первого, и направился на кухню. Он подошел к газовой плите и открыл кастрюлю. Вкусный запах наваристого борща ударил ему в нос. Он взял тарелку и стал наливать борщ.

Перечитав явку с повинной Пятакова, в которой он признавался, что привез для продажи в Казань четыре автомата, я закрыл дверь кабинета и направился к Вдовину. Зайдя к нему в кабинет, молча положил ему на стол явку с повинной, а сам присел на стул.

Вдовин перечитывал явку с повинной несколько раз, а затем, отложив листы в сторону, поднял на меня глаза и спросил:

— Николаевич! Твои соображения по этим материалам?

— Анатолий Герасимович, предлагаю хлопнуть этот подпольный сборочный заводик, — ответил я. — Думаю, что двум экипажам отдела быстрого реагирования это вполне по силам.

— Каким образом, ты планируешь это сделать? Это же другая республика, Удмуртия, а не Татарстан.

— Пока Пятаков писал явку с повинной, я набросал небольшой план по реализации этой информации. Вот, можете с ним ознакомиться. А если покороче, то я, с вашего разрешения, сейчас внесу в сводку ДТП информацию, в которой укажу, что при лобовом столкновении «девятки» и грузовой автомашиной пострадал водитель «девятки», житель города Ижевска, некто Пятаков. Отмечу, что он получил множественные переломы нижних конечностей и доставлен в РКБ Пестречинского района. Завтра я позвоню его матери и сообщу ей об этом ДТП, попрошу ее связаться с Гнилым и сообщить ему об этом. Вечером уже сам Пятаков позвонит в Ижевск и сообщит о ДТП Гнилому. Я больше чем уверен, они там, в Ижевске, попытаются перепроверить информацию и подключат своего человека из милиции. О том, что у них в милиции есть свои люди, говорит сам факт того, что работают они по сборке и продаже автоматов больше полугода. Если бы не было милицейской крыши, то они наверняка давно бы сгорели. Теперь вы, Анатолий Герасимович, понимаете, почему мне будет нужна эта информация в суточной сводке. Второе. Нужно будет срочно заблокировать телефон Корейца, так как я не исключаю, что к нему может обратиться Гнилой и попытаться через него перепроверить эту информацию.

— Погоди, Виктор Николаевич, а вдруг Гнилой позвонит не Корейцу, а Мартыну? Он же тоже знаком с этим самым Гнилым? — перебил меня Вдовин. — Что тогда?

— Не думаю, что Гнилой будет звонить Мартыну. ДТП ведь не в Москве? Гнилой же хорошо знает, что Мартын все равно поручит это проверить Корейцу. Главное, чтобы Пятаков в своем разговоре с Гнилым сообщил ему, что его навещал в больнице Кореец, которому очень нужны автоматы, что Кореец готов направить в Ижевск своих людей для их приобретения. И главное, что должен сообщить Пятаков — что он дал его телефон для непосредственной связи с ним. Если это все прокатывает, тогда мы направляем в Ижевск две свои группы. Одна будет выступать в роли покупателей, а вторая будет ее страховать и прикрывать при необходимости.

Вдовин откинулся на спинку кресла и задумался. Через минуту, обдумав предложенный мной план, он сказал:

— Виктор Николаевич, ты знаешь, я поддерживаю твой план. План, мне кажется, вполне реален и, что самое главное, выполним. Сейчас важно убедить в этом Феоктистова, чтобы он согласился с этой операцией. А для этого изложи свой план на бумаге. Вдруг ему нужно будет согласовывать все это с министром? Мы же с тобой не каждый день хлопаем с заводы по сборке автоматов.

— Все понял, Анатолий Герасимович. Через час план будет у вас на столе.

Через час, как я и обещал, я вошел в кабинет Вдовина и положил ему на стол план оперативно-розыскных мероприятий по ликвидации подпольного сборочного завода на территории Удмуртии. Перечитав несколько раз мой план, он утвердил его и, взяв его с собой, направился к заместителю министра Феоктистову.

Вернулся он к себе через час. Судя по выражению его лица, Вдовину удалось убедить Феоктистова в необходимости проведения этой операции.

— Ты знаешь, Николаевич, Феоктистов согласился с этой операцией, правда, не сразу. Мне пришлось его чуть ли не силой убеждать в ее необходимости. Ты знаешь, главным козырем было то, что я ему пробросил мысль: если мы не накроем этот завод, то ижевские бандиты вооружат все наши преступные группировки автоматическим стрелковым оружием, и вот тогда нам будет очень трудно раскрыть все эти многочисленные убийства, совершенные с применением огнестрельного автоматического оружия.

— Вы знаете, Анатолий Герасимович, мне всегда казалось, что Феоктистов — человек рисковый, что его не надо в чем-то убеждать, если есть возможность ликвидировать саму угрозу совершения преступлений. А сейчас ты говоришь такие вещи, в которые я верю с большим трудом.

— Все просто, Виктор Николаевич. Ты хорошо знал Феоктистова, начальника отдела уголовного розыска. Но ты забыл, что он сейчас уже заместитель министра внутренних дел республики, а не начальник отдела. Он уже не оперативник, а чиновник, и как все чиновники, он очень осторожно подходит к решению любого вопроса. Прежде чем дать свое согласие, он сто раз все взвесит. А теперь давай иди и занимайся своим планом, подбирай людей.

Два человека из бригады Михея вот уже вторую неделю вели наблюдение за двумя авторитетами «Кинопленки», которые подозревались в убийстве Гордея. Миронов и Лавров, авторитеты «Кинопленки», передвигались по городу, как правило, вдвоем в сопровождении двух охранников. Судя по внешнему виду охранников, это были спортсмены. Их накачанные железом торсы внушали невольное уважение к ним со стороны других ребят.

— Ну, что скажешь? — сказал Моня, штатный ликвидатор «Грязи», обращаясь к своему молодому напарнику. — Просто так, Винт, этих ребят не завалишь. Нужно выбрать место, где не так много народу, иначе с ними трудно будет справиться.

— Моня, ты говоришь так, словно нам нужно будет с ними бороться. Может, еще посидим, подождем? Я не думаю, что они так и будут мотаться все вместе. Вот отремонтируют Мирону машину, и они разделятся. Поодиночке с ними будет проще разобраться.

— Чудак ты, Винт, хоть и закончил техникум. Здесь мы сразу можем их двоих завалить, а там придется еще побегать за кем-то из них. А если они вычислят тебя или меня, ты представляешь, что они с нами сделают? Вот поэтому их и нужно валить сразу вместе, а не поодиночке.

— Понятно, — ответил Винт. — Слушай, Моня, а давай их завалим прямо здесь, в кафе? Ты же знаешь, что они каждый вечер заезжают в него перекусить. Мне кажется, что место просто идеальное. Всего шесть столов, народа в кафе бывает мало.

— Посмотрим, — сказал Моня, трогая автомашину с места. — Смотри внимательно за дорогой, не повесили ли они за нами хвост, а то стоим здесь уже полчаса.

Мирон и Лавров, переговорив с местными ребятами, сели в машину и поехали в сторону поселка Левченко. На углу Рахимова и Ютазинской они остановили машину и стали кого-то ждать. Минут через двадцать около их машины остановилась «тойота». Мирон вышел из своей машины и сел в «тойоту».

— Интересно, о чем они там шепчутся? — сказал Моня. — Ты случайно не знаешь, кому принадлежит эта машина?

— Нет, — коротко ответил Винт. — Первый раз ее вижу.

— Вот и плохо, я тоже не знаю. А вдруг в машине Резаный? Вот было бы здорово его прямо здесь замочить.

Минут через пятнадцать Мирон вышел из «тойоты» и, остановившись около машины, закурил. «тойота» посигналила им, развернувшись, и поехала в сторону выезда из поселка.

Пока Моня наблюдал за отъезжающей иномаркой, он не заметил, как Мирон бросил сигарету и сел в машину. Машина с ребятами выехала из поселка Левченко и направилась в сторону Жилки. Не доезжая до самой Жилки, она остановилась около небольшого кафе. Оставив в машине водителя, Мирон и Лавров в сопровождении охранника направились в кафе.

— Ну вот, кажется, и пришел наш час, — произнес Моня и достал из сумки два пистолета.

Его примеру последовал и напарник. Они навернули на стволы глушители. Сунув пистолеты за ремень брюк, они вышли из машины и сразу же направились в сторону кафе.

Мирон и Лавров сидели лицом к двери и сначала не обратили никакого внимания на двух входящих в кафе молодых парней. Охранник сидел за соседним столом. Моня выхватил из-за пояса пистолеты и с двух рук открыл огонь по ребятам с «Кинопленки». Первыми выстрелами он убил охранника. Одна из выпущенных пуль попала ему в голову и разнесла ее, словно спелый арбуз. Напарник Мони Винт не стал ждать финала бойни и тоже открыл шквальный огонь. Мирон упал на пол и, прикрываясь поваленным на пол столом, попытался отползти в сторону. Однако этого ему не позволил сделать Моня. Он подскочил к Мирону и двумя выстрелами в голову добил его.

— Где Лавров? — спросил Моня Винта.

Осмотревшись по сторонам, они увидели тело Лаврова, которое лежало на полу. Винт перевернул тело, и они увидели, что тот еще жив, несмотря на то, что несколько пуль прошили его грудь. Винт двумя выстрелами в голову добил его.

На всю эту акцию Моня с напарником потратили чуть больше тридцати секунд. Соблюдая максимальную осторожность, они вышли из кафе и направились к машине Мирона. В машине сидел водитель и, закрыв глаза, слушал музыку. Музыка звучала столь громко, что он не слышал ни криков разбегавшихся посетителей кафе, ни выстрелов.

— Кончай его! — произнес Моня, поворачиваясь к Винту.

Напарник подошел к машине и выстрелил водителю в лицо, а затем еще два раза в голову. Обтерев ветошью пистолеты, Моня и напарник положили их около машины с убитым водителем. Моня поднял голову и огляделся по сторонам. Люди, как и прежде, прогуливались по улице, не обращая никакого внимания на людей, которые с криками о помощи все еще выскакивали из кафе.

— В машину, — спокойно сказал Моня.

Через час они вышли из бани, переодевшись в чистую одежду, и, попрощавшись, разошлись в разные стороны.

Геннадий Перов, или, как его называли местные ребята, Гнилой, с нетерпением ждал возвращения уехавшего в Казань Пятакова. Перов вот уже полгода как строил в пригороде Ижевска небольшой коттедж, и ему сейчас как никогда ранее очень нужны были деньги. О том, что тот без всяких приключений добрался до Казани, он хорошо знал. Пятаков успел сообщить Перову, что сделка состоялась, и он выезжает в Ижевск.

В прихожей чуть слышно зазвонил телефон. Он поднял трубку и сквозь шум и треск в телефонной трубке услышал голос Пятакова, который, как ему показалось, был не совсем естественным. Судя по всему, последнему было трудно говорить. Голос постоянно прерывался, и это невольно стало настораживать.

— Слушай, Гена, — говорил, заикаясь, Пятаков, — ты, наверное, уже знаешь от моей матери, что у меня большие неприятности. По дороге домой я залетел под грузовик и сильно побился. Сломал обе ноги и сейчас нахожусь в районной клинической больнице Пестречинского района.

Пятаков тяжело вздохнул и закашлялся в трубку.

— Как это произошло, ведь ты так хорошо водишь? — поинтересовался у него Перов.

— А черт его знает. Наверное, заснул за рулем, — прокашлявшись, ответил Пятаков. — С кем не бывает. Ладно, хоть жив остался. Похоже, я сам виноват, и меня сейчас трясут дознаватели из ГАИ. Гнилой, не переживай, все деньги при мне. Приеду, сразу же тебе отдам. Врачи, правда, не знают, сколько мне придется здесь проваляться и вообще что-то темнят. Похоже, что-то мне не договаривают, наверняка, кроме сломанных ног, у меня еще чего-нибудь не совсем хорошее. Я уже бояться стал, вдруг ногу отрежут, что я буду делать? Кому я без ноги буду нужен?

Сделав небольшую паузу, Пятаков продолжил:

— Гнилой, я как тебе уже говорил, самого Корейца я не видел, ко мне приезжал его человек, назвался Павлом. Насколько я понял со слов этого парня, у Корейца, похоже, напряг с кем-то из своих казанских ребят, и ему срочно нужны «косилки», штук десять, как минимум. Я передал ему твой прямой домашний телефон, он очень хотел, чтобы ты встретил его гонцов из Казани и решил с ними эту проблему. Так что жди гостей.

Пятаков замолчал. Перов слышал в телефонную трубку тяжелое дыхание своего товарища.

— Слушай, Пятаков, ты сам-то уверен в этих людях? Ты с кем лично встречался?

— Я тебе уже в третий раз говорю, что встречался с Павлом. Он парень, похоже, серьезный, говорит, что служил в спецназе ВДВ. Ты же мне сам говорил, что Корейца тебе рекомендовал Мартын, которого ты хорошо знаешь. Можешь сам позвонить через Мартына и запросить у Корейца автобиографию.

Пятаков хотел засмеяться над своей шуткой, однако у него не получилось. Перов услышал его кашель.

— Все понял, Пятак. Давай, поправляйся и быстрей возвращайся домой. Я сегодня буду звонить в Казань Корейцу и попрошу его, чтобы они навестили тебя в больнице.

— Спасибо, Гнилой, но они уже были у меня сегодня утром, — ответил Пятаков.

Перов услышал раздраженный женский голос, который стал отчитывать того за нарушение режима. Он положил трубку.

— Странно как-то все, получается, — подумал он. — Надо срочно позвонить Мартыну и переговорить с ним о Корейце.

Он поднял трубку и стал звонить Мартыну в Москву, однако трубку никто не поднимал. Посидев с минуту, он стал набирать казанский номер Корейца, пытаясь связаться с ним. Но и в этот раз ему не повезло, номер Корейца, как и номер Мартына, не отвечал. Неудача с телефоном озадачила Перова. Он вскочил со стула и начал нервно шагать по комнате. В его голову после вчерашнего вечера, где он явно перебрал спиртного, полезли всякие неприятные мысли, одна страшнее другой. Немного успокоившись, он взял в руки свою записную книжку. Порывшись в ней, он нашел номер своей знакомой, позвонил ей. Она вот уже несколько лет работала телефонисткой на местной ГТС и неоднократно выручала его в сложные моменты. Он быстро набрал ее телефонный номер и, дождавшись ответа, поздоровался с ней.

— Резеда, помоги мне, пожалуйста. Вот уже несколько часов звоню своему приятелю в Казань, но никак не могу дозвониться. Какие-то непонятные гудки, и больше ничего.

Он быстро продиктовал ей казанский номер. Поговорив с ней еще минут пять, он положил трубку. Через десять минут она позвонила ему и сообщила, что с этим номером связи в ближайшие дня два-три не будет, так как при проведении строительных работ рабочие повредили телефонный кабель. Эта информация в какой-то мере успокоила его, и он, плеснув себе в стакан немного водки, выпил ее без закуски.

Геннадий сел за обеденный стол и, отодвинув сторону грязную посуду, открыл потрепанную общую тетрадь. Открыв нужную ему страницу, он стал подводить итоги по реализации автоматов. Судя по полученным цифрам, результаты реализации были не столь утешительными, как в прошлом месяце. Сейчас у него на руках оставалось еще около двадцати собранных ребятами автоматов, и он просто не знал, куда их сбыть.

Он отложил тетрадь в сторону и поднялся из-за стола. Невольно бросил взгляд на календарь: до расчета за работу с ребятами осталось всего десять дней. Нужно было что-то делать, чтобы перехватить у кого-нибудь хоть немного денег.

— Деньги, деньги! Где вас взять? Кому продать собранные автоматы? Где найти покупателей?

Гнилой снова сел за стол и задумался. Среди его знакомых таких людей просто не было. Он протянул руку и налил себе еще немного водки. Выпив, он быстро оделся и вышел на улицу.

Мартын сидел в своем кабинете и думал, что подарить своей жене. Он собирался поехать в Казань и вместе с женой отпраздновать их годовщину свадьбы. Вчера вечером он говорил с женой и поинтересовался у нее, какой подарок она хотела бы получить в этот день. Однако жена отделалась от него шуткой и заявила, что лучшим подарком для нее будет его приезд в Казань.

Мартын в последние дни много времени уделял выполнению поручения генерала Семина. Еще три недели назад, после их знакомства, которое произошло в загородном доме заместителя мэра Москвы, Семин попросил Мартына оказать ему посильную помощь в съеме небольших квартир и комнат в Москве. Мартын не предполагал, что это, на первый взгляд, простое поручение окажется довольно сложным. Генерал через своего человека Юрия Семеновича ставил ему конкретные задачи и сроки. Иногда для съема квартиры людям Мартына приходилось тратить не одну неделю, чтобы найти человека, сдающего квартиру в определенном микрорайоне и доме.

— Для чего генералу столько квартир? — часто думал Мартын.

Он прикидывал ориентировочную стоимость годовых затрат за эти квартиры, и любопытство еще сильнее разгоралось в нем.

— Нужно будет ради интереса как-нибудь заехать в одну из квартир. Интересно, что в них и кто там сейчас проживает, — снова подумал он об этом.

Однажды при очередной встрече с Юрием Семеновичем они вместе проехали по двум адресам квартир, которые его ребята сняли буквально на днях. Осмотрев квартиры, Юрий Семенович остался доволен.

— Юрий Семенович, — обратился к нему Мартын. — Скажите, для чего вам нужны эти квартиры?

Юрий Семенович вскинул брови и тихо сказал:

— Мартын, я думал, ты умнее. Запомни раз и навсегда, никогда и нигде не спрашивай об этих квартирах, потому что никто и никогда тебе не ответит на этот вопрос. Излишние вопросы заметно укорачивают жизнь любопытных людей.

Неделю назад во время встречи у одного из бизнесменов Москвы Мартын случайно узнал от одного из отставных генералов МВД о том, что генерал Семенов по приказу министра МВД России в последнее время занимался специальным поручением. Мартын был довольно смышленым человеком и сразу же догадался, чем ему пришлось заниматься все это время. Это был вполне оправданный шаг со стороны Семенова — поручить Мартыну это задание. Никому и никогда не придет в голову, что снимаемые лицами с явным бандитским настоящим квартиры могут быть использованы сотрудниками спецподразделений МВД.

Два дня назад Мартыну начальник его службы безопасности Павел доложил о каких-то подозрительных лицах, появившихся около гостиницы «Украина». А за день до этого сотрудниками охраны была пресечена попытка неизвестных лиц установить в его офисе аппаратуру, позволяющую не только прослушивать все его разговоры, но и фиксировать всех лиц, посещающих его кабинет. Задержать этих лиц охране не удалось, однако помешать им они смогли. Кто стоял за всеми этими людьми, Мартын пока не знал, но это были явно не его конкуренты по преступному бизнесу. Судя по брошенной ими аппаратуре, эти люди были из гласных силовых структур, вполне возможно из КГБ или ФСБ.

Именно тогда, когда он внимательно рассматривал лежащее на его столе специальное оборудование, Мартын впервые в своей жизни по-настоящему испугался не только за себя, но и за жену и ребенка. Все наемные убийцы Резаного и Быка сразу же отошли на второй план. Реальная угроза сейчас для Мартына исходила явно не от них, а от представителей этих секретных государственных служб.

Мартын поднял трубку и набрал Казань. Трубку сняла жена.

— Привет, милая, как у тебя дела? — поинтересовался он у нее. — Я уже всю голову сломал, все думаю, что тебе купить на наш юбилей?

Он разговаривал с женой минут тридцать и, убедившись, что дома все хорошо, положил трубку.

В его кабинет без стука вошел Гарик и, сев в мягкое кожаное кресло, сообщил ему новость.

— Мартын, ты в курсе, что ребята Михея завалили четверых человек с «Кинопленки»? Среди убитых — Миронов и Лавров.

— Как это им удалось? — поинтересовался у него Мартын.

— Все просто. Вошли в кафе и всех положили прямо там. Не знаю, как ты, но я доволен Михеем. Вообще, он человек слова, сказал, значит, сделает.

— А что мне быть недовольным? Пусть люди Резаного сидят в своих норах и не высовываются.

— Слушай, Мартын, может, тебе не стоит ехать в Казань, мало ли что? Они же теперь ни перед чем не остановятся в своем желании завалить тебя, — посоветовал Гарик.

— Зря ты меня считаешь трусом. Я никогда не боялся ни драк, ни жизненных сложностей. Я и сейчас их не боюсь, пусть они меня боятся. Я еду к себе домой, а не куда-нибудь.

— Смотри, дело твое. Ты не забывай, что, кроме «Жилки», есть еще и Бык, который с большим удовольствием всадит в тебя пулю.

— Нет, сейчас ему не до меня. У него теперь хорошая корова, от которой его невозможно оторвать.

Гарик поднялся и тихо вышел из кабинета.

Утром сотрудники отдела быстрого реагирования управления уголовного розыска, отобранные мной для проведения операции в Удмуртии, собрались в кабинете Вдовина. Нас было восемь человек. Вдовин внимательно осмотрел нас и остался доволен нашей экипировкой. Все ребята, за исключением меня, были одеты в спортивные костюмы и кожаные куртки, что лишний раз подчеркивало их принадлежность к так называемым бандитским бригадам. Ребята из моей группы, которая должна была прикрывать первый экипаж, была вооружена табельным оружием и автоматом Калашникова.

— Ну что, готовы, ребята? — поинтересовался Вдовин. — Знайте, мужики, что вам предстоит сложное задание. Эти люди, с которыми вам придется общаться, явно не глупы. Они сто раз перепроверят вас, прежде чем продадут хотя бы один ствол. Поэтому вам необходимо вести себя как можно естественней, а в случае необходимости действовать по обстоятельствам, ну, конечно, в рамках законности. Помните, что вы представляете в Ижевске татарстанскую милицию, а нам нельзя падать лицом в грязь.

— Анатолий Герасимович, все будет нормально, — сказал я. — Ребята для операции подобраны качественно, среди них нет тех, которые могли бы испугаться каких-то сложностей. Все они бывшие спецназовцы, прошедшие Афганистан и другие горячие точки.

— Да, я вижу, что вы, Виктор Николаевич, отнеслись к этому делу достаточно серьезно. Нам, как вы все знаете, ни двухсотые, ни трехсотые не нужны. Кстати, Виктор Николаевич, возьмите с собой на всякий случай еще два автомата. Думаю, что они там будут не лишними.

Попрощавшись с начальником управления, я спустился вниз, в оружейную комнату дежурного по МВД, и получил еще два автомата. Мы сели в две машины с тонированными стеклами и поехали в сторону камазовского кольца.

Пока мы ехали до Ижевска, нас трижды останавливали посты ГАИ. Однако, несмотря на наличие у наших сотрудников так называемой «бандитской экипировки», наши машины ни разу не проверялись работниками ГАИ. В принципе при соблюдении правил дорожного движения можно было свободно достичь любой точки России.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне один из сотрудников, — так мы с этим оружием, выходит, можем уехать, куда захотим?

— Трудно сказать, куда ты с ним поедешь. Но если сотрудники ГАИ будут так работать, то это не исключено. К нам же смог курьер провести четыре автомата?

— Да, бардак, — произнес другой из сотрудников, сидевший позади меня в машине.

Я мысленно согласился с ним, так как хорошо знал, как работают эти подразделения ГАИ на трассе.

— Ничего удивительного, мужики. Подумайте сами, что можно сорвать с таких ребят, как вы? — спросил я их. — Думаю, что ничего, кроме пули. Сотрудники ГАИ это так же отлично понимают. Не знаю, как вы, но я их хорошо понимаю. Для чего они стоят на трассе, не ради проверок машин, а ради профилактики дорожно-транспортных происшествий, а с этим они успешно справляются.

Ребята согласились со мной, и мы продолжили путь в сторону Удмуртии.

В Ижевск мы прибыли во второй половине дня. Город нас встретил обилием луж и грязи на улицах. Из первой машины вышел начальник отдела быстрого реагирования Александр Белов и направился к телефону-автомату. Он набрал номер Гнилого и стал ждать ответа.

— Слушаю, — услышал он мужской голос.

— Привет, Гнилой! Мы приехали в город, чтобы передать тебе привет от твоего друга, Корейца. О нашем приезде тебя должен был проинформировать Пятаков. Он тоже передавал тебе большой и пламенный привет.

На том конце провода повисла напряженная тишина. Гнилой явно не ожидал гостей из Казани в этот день. Несмотря на предупреждение Пятакова о приезде ребят, звонок оказался для него неожиданным и вызвал в душе чувство тревоги.

— Где вы? — поинтересовался у Белова Гнилой.

— Мы сейчас в центре города, — ответил ему Белов, — толкаемся около кафе «Сирень». Ты представляешь, где это, или тебе объяснить?

— Сколько вас? — вновь задал вопрос Гнилой. — Вы на какой машине?

— Ты что, Гнилой, какой любопытный? Да все нормально, ты лишнего не паникуй. Нас четверо, мы на малиновой «девятке» с татарстанскими номерами, короче, подъезжай, мы будем тебя ждать.

На том конце снова повисла тишина. Гнилой сопел в телефонную трубку, не зная, что ему предпринять.

— Ты особо не напрягайся, Гнилой. Я смотрю, у тебя в зобу дыхание сперло. Если бы мы были из милиции, то не стали бы тебе звонить, а приехали бы к тебе на хату и повязали тебя спокойно, без всякого лишнего шума.

— Наверное, он прав, — подумал Гнилой. — Что им Ваньку со мной ломать.

— Ждите меня, я скоро подъеду, — Гнилой положил трубку.

Он вчера еще раз перепроверил рассказ Пятакова об аварии. Его бывший одноклассник, а ныне сотрудник МВД Удмуртии позвонил в дежурную часть МВД Татарстана и попросил выслать в их адрес суточную сводку, в которой говорилось о ДТП в Пестречинском районе Татарстана. Вечером копия этой сводки лежала на столе Перова. Если верить сводке, там действительно было зарегистрировано это ДТП с участием жителя Удмуртии Пятакова. Вроде бы все сходилось, однако какое-то недоброе предчувствие большой беды по-прежнему сидело в душе Геннадия.

Гнилой прошел на кухню и достал из холодильника запотевшую бутылку с водкой «Калашников». Взяв с полки пустой стакан, он налил себе полстакана. Водка была достаточно холодной, и он не почувствовал ее горечи. Закусив куском черного хлеба, он вышел в прихожую, быстро оделся. Закрыв за собой дверь на ключ, он направился на улицу. Перед тем как выйти из дома, он минут пять смотрел в коридорное окно, которое выходило во двор его дома. Не заметив ничего подозрительного, вышел во двор и свернул за угол. Он прошел метров триста по улице и, повернув направо, вышел на остановку троллейбуса. Проверившись несколько раз и убедившись в отсутствии слежки, он сел в троллейбус и поехал в центр города.

Гнилой стоял около киоска «Союзпечать» уже минут двадцать и издали наблюдал за ребятами из Казани, которые стояли около малиновой машины. Из кафе вышли трое незнакомых парней и стали останавливать проходящих мимо них людей, спрашивая сигареты. Заметив ребят, стоящих у машины, они направились к ним.

— Слышь, — спросил один из них, — у вас сигарет не будет?

Один из казанских ребят полез в карман куртки и протянул им пачку. Один из местных взял пачку и, угостив сигаретами подвыпивших друзей, засунул ее себе в карман.

— Верни сигареты, — попросил его парень из Казани.

— Ты же знаешь, что курить — здоровью вредить, — ответил он, и его друзья пьяно заржали.

— Я тебе еще раз говорю, верни мне мои сигареты, — приезжий, схватив его за рукав куртки, вытащил свои сигареты из кармана.

— Ты чего хочешь, козел? — возмутился местный и выхватил из кармана брюк нож.

Однако приезжий парень хорошо поставленным и сильным ударом в лицо свалил его на грязный и мокрый асфальт. Двое местных, видя это, сразу же развернулись и быстро скрылись в дверях кафе. Парень с трудом поднялся с асфальта и довольно быстро скрылся среди кустов, растущих недалеко от кафе.

— Похоже, побежал звать ребят на помощь, — подумал про себя Гнилой.

Местные ребята появились около кафе минут через пять-шесть. Их было человек восемь-девять. Двое местных держали в руках увесистые палки.

— Вот они, — закричал побитый парень, указывая рукой на ребят, стоявших около машины.

Столь большое преимущество вселило в них определенную надежду на успех. Недолго думая, они сразу же с криками бросились в драку. Драка оказалась скоротечной. Вскоре, поверженные и осрамленные, местные ребята ретировались, прихватив с собой побитых и покалеченных друзей.

Когда страсти поулеглись, Гнилой вышел из своего укрытия и подошел к ребятам.

— Привет, я Гена, — представился он.

— Ты что, Гнилой, не вписался с нами в драку? — спросил его самый здоровый из казанских ребят. — Может, не привык мочить своих?

— Знаешь что? — ответил Гнилой, сплевывая слюну. — Вы смотаетесь из города, а мне в нем жить. Мне лишние головные боли не нужны. Мне и своих проблем вполне достаточно, зачем мне еще чужие проблемы.

— Белый, — представился ему парень и протянул ему руку.

Гнилой, немного прищурив свой правый глаз, оценивающе посмотрел на ребят, однако руки Белому почему-то все-таки не пожал. Перед ним стояли крепкие, сильные молодые ребята.

— Слушайте, глядя на вас, можно подумать, что в Казани живут одни гренадеры, — сказал Гнилой. — Что вас, специально отбирал Кореец для этой поездки?

— Давай, Гнилой, пойдем отсюда, поговорим немного о наших проблемах, а заодно и обмоем наше знакомство, — предложил Белый. — А то стоим здесь, как три тополя на Плющихе.

Всей группой они направились в кафе «Сирень».

— По-моему, одного забыли. А где ваш четвертый товарищ? — поинтересовался у Белого Гнилой.

— Пусть посидит в машине, он все равно не пьет, — ответил Белый. — Да и мы тоже не особо балуемся водкой. Нам Кореец категорически запретил пить во время работы. Вот когда мы ее выполним, тогда можно и по-хорошему отметить это дело.

— Странно все это как-то, больно строго у вас все, словно в армии. А я почему-то думал, что вы веселые ребята, любите пошуметь, покуражиться. Сам я уже давно отвык от какой-то дисциплины, после колонии живу как хочу.

— Когда все спокойно, можно жить и без дисциплины, как ты. А вот если ждешь, что тебя могут замочить в любой момент, здесь не расслабишься, а иначе нагнут и поимеют тебя как захотят. Вот недавно обстреляли машину Быка, двоих наглушняк, а Быку повезло, даже не зацепило. Недели три назад грохнули Гордея, авторитетный был человек в Казани.

— А вот буквально дня два назад в кафе завалили сразу четверых мальчишек, — поведал один из казанских ребят. — Вот так мы и живем в Казани.

— Ты лучше скажи нам, как в отношении «косилок», — снова обратился к нему Белый. — Короче, валюта при нас, и мы сразу готовы рассчитаться с тобой за них. Правда, Кореец посоветовал нам поторговаться с тобой. Мы берем у тебя товар оптом, а хорошие продавцы сбрасывают оптовикам цены. Может, и здесь мы с тобой договоримся. Тогда вместо пяти «косилок», мы бы с удовольствием взяли шесть или семь. Ты как, Гена, на это все смотришь? Сейчас у нас в Казани начинается сенокос, и лишние «косилки» нам явно не помешают.

Перов молча разлил по стаканам водку и с удивлением посмотрел на сидящих за столом ребят. Прищурив один глаз, он с улыбкой сказал:

— Белый! А больше тебе Кореец ничего не говорил и не советовал? Вы, татары, здорово заточены на халяву, все торгуетесь и торгуетесь. Скажу одно — здесь не базар, чтобы со мной торговаться. Хотите — берите, хотите — нет. У меня покупателей целая туча. Просто я хотел сделать что-то хорошее Мартыну и Корейцу. Эти люди в свое время сильно помогли мне в колонии, вот я и предложил им первые две «косилки» со скидкой.

Перов долил в стаканы гостей водку и предложил выпить за предстоящую сделку.

— Белый, я не привык пить один, — раздраженно сказал Гнилой. — Я не конченый человек и не алкоголик. Давай, накати со мной грамм сто, а то я чувствую себя как-то неважно, словно голый при галстуке.

— Хорошо, я не против. Так и быть, грамм сто приму, но не больше. Ты понимаешь, Гена, я с ребятами в чужом городе, мало ли что может произойти. Здесь у нас знакомых нет, и поэтому мы вряд ли просто так с ментами здесь договоримся.

Перов поднял стакан и чокнулся с Белым. Посмотрев на ребят, он произнес:

— Давайте, пацаны, за знакомство. Я люблю и уважаю рисковых ребят. Я и сам бы хотел заняться подобными делами у себя в городе, но чувствую, что не потяну это дело. У нас здесь достаточно много крупных коммерсантов, которых можно трясти и трясти.

Сидевшие за столом ребята с нескрываемым интересом посмотрели на него. Им в какой-то момент показалось, что он готов сделать им какое-то вполне реальное предложение.

— Это мысль, — сказал Белый. — Самое главное, что она, похоже, понравилась не только мне, но и моим ребятам. Мы можем помочь тебе в этом. Поставим в городе всех на уши и свалим отсюда, а ты работай, собирай деньжата. Главное, не забывай вовремя перечислять в Казань часть денег. Возникнут проблемы, мы всегда можем подъехать и утрясти здесь любую возникшую проблему.

— Это было бы здорово, — сказал Перов. — Однако давайте решим пока основную вашу проблему. «Косилки» есть, но они лежат у меня на хате. Давайте завтра встретимся в полдень на этом месте и проведем бартер, вы мне деньги, а я вам «косилки». Кстати, мужики, где вы остановились? Место для ночлега есть?

— Мы уже решили, что остановимся в гостинице. Так проще. Никому и ничем не обязаны, — ответил Белый. — Ты что, хочешь предложить нам свою берлогу?

— Да нет, — ответил Гнилой. — Квартирантов домой не пускаю.

Они пожали друг другу руки и стали расходиться. Ребята вышли из кафе и поехали искать гостиницу. Перов вышел вслед за ними и на всякий случай записал номер их машины. Вернувшись обратно в кафе, он попросил телефон у бармена и стал звонить своему знакомому из МВД.

— Полковник, пробей-ка мне по базе, кому принадлежит малиновая «девятка» с татарскими номерами.

Он надиктовал государственный номер и стал ждать ответа.

— Вы переговорили или нет? — поинтересовался у него бармен, увидев, что тот положил трубку на стойку бара.

— Тебе что, телефона жалко? — возмутился Гнилой. — Не видишь что ли, что еще разговариваю?

На том конце провода раздался слабый щелчок, и знакомый голос сообщил ему, что данная автомашина числится на каком-то пенсионере из Казани.

— Так и знал, что машина общаковая, — подумал Гнилой. — Я бы тоже не рискнул ехать на подобное дело на своей личной машине.

Он положил трубку и, рассчитавшись с барменом за водку и закуску, вышел из кафе. Поймав попутную машину, он поехал домой. В этот раз он почему-то изменил своей привычке и не стал проверяться.

За ним, выполняя все меры предосторожности и соблюдая необходимую дистанцию, следовала машина. Вскоре машина, на которой ехал Гнилой, остановилась около двухэтажных потемневших от времени бараков. Гнилой вышел и, по привычке оглядевшись по сторонам, направился к себе.

Перов вот уже год жил один в небольшой квартире, ранее принадлежавшей его матери. Жена после того, как он потерял работу на заводе, вскоре ушла от него и уехала к своей матери, которая проживала в городе Глазове. После ее отъезда ему пришла в голову вроде бы неплохая мысль заняться оружейным бизнесом. Он, работая в свое время на заводе, был хорошо знаком с системой учета и хорошо знал, где и как можно было незаметно похитить комплектующие, чтобы потом собрать из них боевые изделия. Подобрав среди своих знакомых единомышленников, Геннадий быстро претворил свои планы в жизнь. Как показало время, с выбранным бизнесом он не прогадал. Вскоре этот биснес разросся до таких масштабов, что пришлось подыскивать новое помещение. Он снял довольно большой промышленный модуль и организовал там сборочный цех. Его финансовое положение быстро поправилось, а вскоре стало приумножаться. Он купил небольшой земельный участок и стал втайне от своих друзей потихоньку возводить коттедж довольно приличных размеров.

Перова совсем не волновало, кому он продавал это ворованное у государства оружие. Он никогда не испытывал мук совести и спал спокойно. Многие из его бывших товарищей по заводу догадывались о его непростом бизнесе, однако никто и не думал сообщать о нем в милицию.

Подобный бизнес требовал милицейского прикрытия, и Перов стал осторожно подкупать работников милиции, чьими услугами он, как правило, пользовался. Теперь, имея надежные связи среди сотрудников милиции не только центрального аппарата МВД Удмуртии, но и районных отделов, он стал раскручивать свое дело все активнее и активнее. Будучи человеком неглупым, он хорошо понимал, что скоро все изменится, и некогда прибыльный бизнес просто исчезнет. Понимая это, он старался как можно быстрее заработать на нем хоть какие-то деньги. Вот и сегодня при встрече с ребятами из Казани он четко обозначил свою позицию и дал им понять, что не намерен снижать цену на оружие.

Придя домой, Геннадий разделся и в одних трусах вышел в коридор, где на тумбочке стоял старенький телефон, приобретенный еще его покойной матерью. Он сел на расшатанный стул и начал набирать номер Корейца. По характеру гудков он сделал вывод, что телефон Корейца по-прежнему не работает из-за порыва телефонного кабеля.

Он положил трубку на рычаг телефона и вернулся в свою комнату. Сел на старый диван и включил телевизор. В этой старой коммунальной квартире мало что изменилось после смерти матери. Он не хотел делать в квартире ремонт, старая мебель напоминала ему о матери, которую он очень любил. Свою квартиру, в которой до развода они жили со своей женой, он продал и все вырученные деньги отдал своей бывшей супруге, а вернее, своему ребенку.

Перов сидел на диване и, не обращая внимания на работавший телевизор, обдумывал встречу с ребятами из Казани. Если не вдаваться в разные мелочи, то встреча, как он считал, прошла вполне нормально. Однако какое-то чувство сомнения осталось в его душе. Он уже в который раз прокручивал у себя в голове драку казанских ребят с местными ребятами и не мог не отметить, как профессионально дрались ребята из Казани. Он никогда сам не занимался единоборствами, однако хорошо представлял, что подобная техника боя, которую демонстрировали эти ребята, достигается изнурительными ежедневными тренировками, ее невозможно отточить без опытного тренера.

— Что-то здесь не так, — подумал он про себя. — Не могут же все эти ребята ходить в какую-то одну спортивную секцию. Надо будет поинтересоваться у Корейца, где они занимаются спортом.

То, что ребята не стали добивать своих оппонентов в этой драке, было также непонятно для него. Он хорошо знал улицу, знал ее порядки и правила. А здесь какая-то, не свойственная уличным ребятам, доброжелательность к врагу.

— А может, они просто побоялись проявить здесь свою жестокость? — подумал он. — Может, они руководствовались иными, неизвестными ему соображениями? Ведь Белый действительно в чем-то прав, когда говорил мне, что город чужой. Здесь, в Ижевске, им едва ли удалось бы по-хорошему разойтись с милицией. Вроде бы все правильно, однако что-то в этом деле было не так.

— Нужно устроить им тщательную проверку, — наконец, решил Перов.

От этой мысли ему стало спокойнее. Он встал с дивана и начал тщательно осматривать свою комнату, стараясь обнаружить в ней следы чужого присутствия. Он не боялся обыска в своей квартире, так как никогда не хранил тут оружия. Тем не менее Гнилой с осторожностью и вниманием осмотрел комнату. Не обнаружив ничего подозрительного, он налил себе в стакан водки и выпил ее, по привычке не закусывая.

— Интересно, нагрянет милиция с обыском или нет?

Если это были оперативники, то обыск в квартире неминуем. Ведь он специально сказал им о том, что автоматы хранятся у него в квартире. Он подошел к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на улицу. Улица была пуста. Ни машин, ни людей он не увидел. Гнилой закурил и, набросив на себя старую спортивную куртку, вышел на улицу. Он трижды обошел свой дом и прилегающие к нему дворы. Убедившись, что во дворах нет никаких посторонних машин и людей, он вернулся домой. Гнилой старался не думать о крахе своего бизнеса, однако, наученный горьким опытом своей юности, отлично понимал, что новый срок он едва ли сможет пережить. В последнее время здоровье стало подводить. Постоянные боли в животе не давали полностью отдаться делу. Он боялся только одного — заболеть. Его мать, перенесшая инсульт, долгие годы была прикована к постели. Родственников у него не было, а значит, и надежды, что кто-то будет за ним ухаживать, тоже нет.

Подумав о болезни, Гнилой почувствовал боль в правом боку.

— Это от страха, — пытаясь успокоить себя, подумал он. — Не может же просто так заболеть печень только от того, что я подумал о болезни.

Он выключил телевизор, разделся и лег на диван. Под его весом диван заскрипел, словно сетуя на свою жизнь.

— Надо будет купить себе новый диван, — подумал, засыпая Гнилой. — Этот может развалиться в любой момент.

С этими мыслями он крепко заснул.

В отличие от Гнилого, никто из ребят не спал в эту ночь. Дело было настолько необычным и серьезным, что каждый из них просчитывал про себя различные варианты возможного развития событий.

Я лежал на кровати в своем номере и тоже думал о предстоящем дне.

— Похоже, главное ребята уже сделали, контакт с Гнилым состоялся. Если судить по его поведению, он не догадывался, что перед ним сотрудники милиции.

Встав с постели, я сел за стол и стал звонить Вдовину в Казань, так как знал, что он не заснет без моего контрольного звонка. Так оно и оказалось. На том конце провода сразу же подняли трубку, видно, ожидая этого звонка.

— Добрый вечер, Анатолий Герасимович. Извините за столь поздний звонок. Надеюсь, я вас не разбудил?

Я предельно кратко доложил ему о результатах первого дня нашей работы в Ижевске. Выслушав меня, он сообщил, что Гнилой несколько раз пытался связаться с Корейцем по телефону.

— Ты как в воду глядел, — сказал Вдовин, — когда предложил заблокировать междугородку на телефоне Корейца. Сейчас трудно даже представить, что могло бы произойти, если бы мы не сделали этого. Кстати, один и тот же сотрудник МВД Удмуртии дважды выходил на нас. Фамилия его Сотников, он работает в управлении общественной безопасности. Так вот, этот Сотников дважды запрашивал дежурного по МВД в первом случае суточную сводку, а второй раз он попросил пробить одну из ваших машин.

— Анатолий Герасимович! Судя по всему, Гнилой явно не глупый человек, иначе бы давно сгорел на подобном бизнесе. Думаю, что у него наверняка не один работник милиции хорошо прикормлен. Вы возьмите на заметку этого мента, он нам наверняка может пригодиться во время следствия.

Я положил трубку и подошел к окну. За окном шел мелкий дождь.

— Первый дождь в этом году, — подумал я про себя.

Я вышел из номера и зашел к ребятам. При виде меня они молча поднялись.

— Что, не спится? Так бывает обычно перед боем. Я тоже это все испытывал в Афганистане. Бывало, ляжешь, а сон не идет. Лежишь и гоняешь всю свою жизнь через себя.

— Виктор Николаевич, вы никогда не рассказывали, где вы воевали. Расскажите, если это не секрет.

— Не пришло еще время для рассказов, ребята. Могу сказать, что мы были там через три дня после захвата дворца Амина.

— То есть вы были первыми из подразделений, кто там начал воевать с духами?

— Ты знаешь, тогда мы еще открыто не воевали с ними. Старались договориться о мирных переходах через перевалы. Расплачивались за это продуктами питания. Это они месяца через два стали открыто воевать с нами. Стали минировать дороги, нападать на наши гарнизоны. Ну что, слухачи, давайте спать. Завтра, думаю, день будет сложным для нас всех, и поэтому предлагаю всем немного отдохнуть, — сказал я и выключил свет в номере.

Вскоре, изнуренные дорогой и нервным напряжением, они заснули.

Около кафе «Сирень» с шумом остановилась малиновая «девятка» с татарскими номерами. Из машины вышли трое парней и молча один за другим проследовали в кафе. Они сели за последний столик и, заказав кофе, стали с нетерпением ждать приезда Гнилого. Однако, несмотря на установленное время и место встречи, он в кафе не появлялся. Время шло, а его по-прежнему не было.

Я сидел за соседним столом и внимательно следил за своими сотрудниками. Мы все волновались, и каждый из на думал лишь об одном, почему нет Перова?

— Неужели он каким-то образом раскусил ребят? — думал я, наблюдая из окна за улицей. — Вроде бы все было нормально, и поводов для паники у него, по моим расчетам, быть не должно.

Не успел я об этом подумать, как увидел входящего в кафе Гнилого. Он почему-то вышел из подсобного помещения кафе и, оглядевшись по сторонам, направился прямо к ребятам.

— Привет! — поздоровался он с Белым. — Извини за опоздание. У меня машины нет, а летать я пока не научился.

Перов засмеялся и посмотрел на Белого.

— Хорош шутить, шутник, — ответил Белый. — Если мы все начнем так шутить, то у нас получится какое-то шапито, а не дело. Давай будем решать наши проблемы, мы не на приеме в Белом доме.

— Решать так решать, — обиженно сказал Перов. — Тогда давайте поднимайте свои зады и вперед, заре навстречу.

Ребята молча поднялись и направились вслед за ним на улицу. Они сели в вишневую «девятку» и поехали. Вслед за ними с интервалом в метров тридцать-сорок, тронулась и наша машина.

— Игорь, не прижимайся к ним, — приказал я водителю, — держи их в поле зрения и не более. Там, в машине, вместе с ребятами Гнилой, вдруг он нас срисует?

Однако водитель, по всей видимости, боялся потерять ребят и каждый раз сближался с их машиной.

— Ты что, меня не понимаешь? Говорю, не жмись, а ты, как нарочно, все делаешь наоборот. Черт с ними, с этими автоматами, мы своих ребят подставим!

— Давай, Игорь, выходи из-за руля, я сам поведу машину, — наконец скомандовал я. — Так водить машину наблюдения, как водишь ты, просто нельзя.

Мы быстро поменялись местами, и я направился вслед за вишневой «девяткой».

— Мужики! Что-то мне не нравится все это, — сказал я. — По-моему, мы здесь уже дважды проезжали. Точно! Я хорошо запомнил вот этот желтый дом. Что-то он крутит ребят, словно старается сбить их с толка.

Внезапно вишневая «девятка» резко повернула влево и заехала в какую-то подворотню. Я прижался к обочине дороги в метрах тридцати от этой подворотни и остановил машину. Въезжать в подворотню было опасно, и я решил ждать ребят на дороге. Я открыл капот и сделал вид, что копаюсь в двигателе.

Прошло минут пятнадцать, однако наша машина по-прежнему не выезжала из подворотни. Что случилось с ребятами, мы не знали и рассчитывали только на их профессиональную сметку.

— Василий! Выйди из машины и пройди мимо этого двора. Посмотри, наша машина там или нет? Черт его знает, может, двор проходной, и они уже давно уехали оттуда.

Василий вышел из машины и направился к заезду во двор. Неожиданно он остановился и направился в нашу сторону.

— Похоже, движение началось, — подумал я про себя.

Из подворотни выехала белая «Газель», а за ней и наша автомашина.

— А где Горохов? — удивленно произнес один из сотрудников, сидевший в нашей машине.

Присмотревшись, я увидел, что за рулем вишневой «девятки» сидел неизвестный нам молодой человек.

— Интересно, а где наши ребята? Неужели их пересадили в белую «Газель»? — подумал я.

— Всем приготовиться! — сказал я и поехал вслед за нашей машиной.

Обе машины быстро набрали скорость и направились в сторону выезда из города.

— Интересно, куда они едут? — подумал я. — Неужели Гнилой повез ребят в свой модуль?

Я моментально отбросил от себя эту мысль. Гнилой — парень тертый. Он никогда бы не решился просто так засветить свой цех. А это значит, что сейчас он может устроить настоящую проверку нашим ребятам.

Я ехал метрах в пятидесяти сзади, стараясь укрыться за впереди идущей машиной. Когда мы стали подъезжать к железнодорожному переезду, идущая впереди нас грузовая машина стала дергаться, а затем вдруг внезапно остановилась. Я резко ударил по тормозам, чтобы не столкнуться с ней. Пока я ее объезжал, «Газель» и наша «девятка» успели миновать переезд и оказались на другой стороне железной дороги. Опущенный стрелочником черно-белый шлагбаум преграждал нам путь. Мне ничего не оставалось, как ждать, когда проедет поезд. Когда шлагбаум подняли, то я понял, что мы безнадежно потеряли «Газель» и нашу машину.

— Ну, что будем делать, ребята? — поинтересовался я. — Где будем их искать?

Ребята молчали, и всем нам было понятно без слов, что искать эти две машины в громадной промышленной зоне бессмысленно.

Я снова поменялся местами с водителем, так как теперь преследовать было уже некого. Мы медленно поехали по дороге вдоль бесконечного бетонного забора. Где искать ребят, я в тот момент просто не знал.

Проехав метров четыреста-пятьсот, мы окончательно поняли, что поиск усложняется. Нас окружали какие-то промышленные корпуса с бесконечными заборами и закрытыми на замки воротами.

— Ребята! Если мы их не найдем до вечера, то наши шансы найти их в темноте просто минимальны. Поэтому смотрите внимательней, может нам повезет, и мы обнаружим их до темноты.

Мы заезжали в какие-то бесконечные ворота, плутали по промышленным территориям, но нашей машины по-прежнему нигде не было.

Белов и оперативники удивились, когда Гнилой скомандовал им свернуть в небольшой дворик, скрытый от любопытных глаз металлическим забором.

— Тормози, — сказал Гнилой. — Подождите меня минут пять, мне необходимо переговорить кое с кем.

«Девятка» остановилась. Гнилой вышел из машины и направился в подвальное помещение. Минут через пять он вернулся к машине и попросил ребят пройти вместе с ним.

— Неужели здесь сборочный цех? — подумал Белов. — Надо же, чуть ли не в центре города собирают оружие, и никто об этом не догадывается? Ну и наглец этот Гнилой!

Ребята спустились по лестнице вниз и оказались в довольно большом помещении, заставленном пустыми коробками из-под медицинских препаратов. Воздух в подвале был спертым, пропитанным запахом лекарств и формалина.

— Похоже, какой-то медицинский склад, — подумал Белов.

Из подсобного помещения вышли двое парней в белых медицинских халатах, в руках у них были автоматы Калашникова, которые они направили на ребят.

— Ну что, менты, вот и приехали, — сказал Гнилой. — Всем встать на колени. При попытке дернуться убьем всех на месте. Я вас тогда сразу срисовал на месте и понял, что вы не из пацанов. Кстати, я вчера связывался по телефону с Москвой и Казанью. Мартын с Корейцем мне сказали, что никого они в Ижевск не направляли. Я предлагаю вам скинуть свои стволы, если они у вас есть, и добровольно вытянуть вперед руки. Кто откажется от этой процедуры, тот вытянет ноги.

Ребята посмотрели на Белова, ожидая команды. Белов молча вытянул вперед руки. Гнилой скотчем связал их и направился к другим ребятам, которые последовали примеру Белова. Затем им завязали глаза какими-то грязными и вонючими тряпками и по одному вывели из подвала.

— А теперь по одному в «Газель», — велел Перов. — Предупреждаю, что убью любого из вас, если кто-то дернется.

Когда они все оказались внутри «Газели», за руль «девятки» сел один из товарищей Гнилого. Сам Гнилой сел в «Газель» и что-то скомандовал водителю. Ехали они долго, машину швыряло из стороны в сторону. Судя по тому, что они часто стали переезжать железнодорожные пути, ребята сделали вывод, что их везут на промышленную зону.

— Слышь, ты, придурок, — обратился Белов к Перову. — Если мы сегодня не позвоним Корейцу, завтра у вас начнутся такие головные боли, что я вам не позавидую. Наши ребята порубят вас на куски. Ты понял меня, Гнилой?

— Ты меня не пугай. Мне плевать на вас, в том числе и на вашего Корейца. Для вас завтра уже не будет, — ответил он.

Наконец, «Газель» резко дернулась и, скрипя тормозами, остановилась. Кто-то схватил Белова за воротник куртки и с силой вытянул его наружу. Свежий воздух ударил Белову в лицо, и от этого повязка на его глазах завоняла еще сильнее. Запах, исходящий от тряпки, показался ему знакомым, это был запах оружейного масла. Наряду с ним чуткий нос Белова уловил еще один запах — формалина.

— Неужели эта машина морга? — подумал он. Судя по расположению кресел, «Газель» по всей видимости, использовалась в качестве катафалка. Сильный толчок в спину стволом автомата вернул его к действительности. Он сделал два неуверенных шага вперед и упал на землю, больно ударившись коленями обо что-то твердое.

— Осторожней нельзя? — обратился Белов к неизвестным. — Вы же мне все ноги сломаете.

— А зачем они тебе? — ответил Гнилой и громко засмеялся. — Ты не переживай, мертвые не ходят.

— Ну, у тебя и юмор, Гнилой, — сказал с усмешкой Белов. — Смотри, Гнилой, смеется хорошо тот, кто смеется последним.

— Нет, Белов, ты не прав. Хорошо смеется тот, кто стреляет первым. По-моему, так у вас в Казани говорит лидер «Жилки».

Белов хотел развернуться, но почувствовал, как ему в спину уперся ствол автомата.

— Давай, шевели батонами, — услышал он мужской голос. — Жить тебе, ментяра, осталось совсем немного, от силы каких-нибудь шагов сорок.

Белый, спотыкаясь, побрел вперед.

— Как же так? — думал он про себя. — Вот так просто попасться каким-то лохам. Неужели ребята нас потеряли, и теперь у нас нет никакой надежды выбраться из этой ситуации? А все так красиво начиналось.

— Стоять! — услышал он команду за спиной.

Белов сделал шаг и остановился. Ему сняли повязку с глаз. Перед его глазами ровными рядами стояли старые покосившиеся от времени металлические и деревянные кресты. Перед ними было старое, уже давно заброшенное городское кладбище, на котором лет десять не совершали захоронений. Опустив глаза вниз, Белов увидел, что стоит на краю ямы. Через минуту рядом с ним уже стояли трое его товарищей.

— Ну что, суки позорные? Сейчас мы вас здесь кончим и закопаем. Если хотите, можете что-то сказать. Только давайте, не распускайте слюни и сопли, слушать ваши речи мы не намерены.

— Слушай, Гнилой, — произнес Белов. — Тебе не кажется, что ты попутал рамсы. Ты знаешь, если мы завтра не вернемся в Казань, то Кореец живым закопает тебя рядом с нами, а этих твоих шестерок он просто разрежет на маленькие кусочки и пропустит их через мясорубку.

— Ты что меня все Корейцем пугаешь, ментяра? Кто такой твой Кореец, в каком он звании? Где он? Нет его, а я вот здесь, рядом с тобой, — взвился от бешенства Гнилой. — Мне твой Кореец не авторитет. Здесь я для вас один, как Бог в трех лицах — судья, обвинитель и исполнитель. Ты понял меня или нет?

Гнилой вырвал из рук парня автомат и молча передернул затвор. Воздух, содрогнулся от грохота выстрелов. Стреляные гильзы веером рассыпались вокруг Перова. Пули, словно осы, засвистели над головами ребят, сбивая ветки с деревьев.

Над кладбищем снова повисла тишина. Гнилой вернул автомат парню и громко засмеялся.

— Ну что? Штаны у вас еще сухие или уже мокрые от страха? Шутка! Это была просто небольшая шутка с моей стороны. Вы знаете, я привык так шутить.

Ребята только сейчас поняли, что это была генеральная проверка, устроенная Гнилым. Один из оперативников присел на надгробие, плечи его сотрясались от рыдания. Пережить подобное абсолютно спокойно могли не все.

Белову первому освободили руки от скотча. Он молча подошел к Перову и что есть силы ударил его в лицо. От мощного удара Геннадий отлетел метра на три и упал, потеряв сознание. Прошло минут двадцать, прежде чем он немного очухался. Ребята помогли ему дойти до машины. Около машины Гнилой опустился на колени, и тело его затряслось от рвотных позывов.

— Белов, у него же настоящее сотрясение мозга, — произнес один из казанцев.

— Его вообще нужно порвать на куски за подобные шутки, — ответил Белов, обтирая тряпкой кровь с разбитых костяшек пальцев.

Заметив поднявшегося с колен Гнилого, Белов подошел к нему.

— Ну что, очнулся сука? Я тебе покажу, как организовывать подобные проверки, — произнес Белый. — Тебя, вообще нужно было порвать на куски за такие шутки, козел драный.

Белов подошел к местным ребятам и, словно ничего не произошло, сказал:

— Мужики, давайте поехали, и так много времени потеряли из-за этого дурачка. Мы завтра утром должны быть в Казани, и нам, как воздух, нужны ваши автоматы.

Они сели в машины и медленно тронулись.

Мартын прилетел в Казань ранним рейсом. Приземлившись в аэропорту Казани, он увидел, как к самолету подъезжает милицейская машина.

— Интересно, за кем это? — подумал он.

Никаких больших милицейских начальников в самолете он не заметил, и поэтому был немного удивлен, увидев машину с проблесковыми маячками. Впереди него шел охранник, который с минуту назад получил у пилота сданное им перед полетом оружие. Сзади двигался второй охранник. Мартын вышел на трап и стал спускаться.

Из милицейской автомашины вышел майор и направился в его сторону. Охранник автоматически закрыл Мартына своей грудью и полез за оружием.

— Погоди. Не спеши, нужно разобраться, — остановил его Мартын. Майор аккуратно взял под руку Мартына и отвел его в сторону. Они разговаривали минуты две.

— Едем в МВД, — сказал Мартын охранникам. — Со мной хотят встретиться руководители.

Они вышли через депутатскую зону и направились к ожидавшей машине. Оглядевшись по сторонам, Мартын сел в свой «мерседес» и в сопровождении милиции направился в город.

— Надо же, никогда не думал, что меня будут встречать с таким эскортом, — подумал он, наблюдая за тем, как шарахаются машины рядовых граждан при виде несущейся перед «мерседесом» милицейской машины с включенной сиреной и проблесковым маячком.

«мерседес» Мартына остановился напротив дверей Министерства внутренних дел. Мартын медленно вышел и, поправив на себе слегка помятый черный импортный костюм, в сопровождении майора милиции скрылся за дверями МВД. Машина Мартына отъехала в сторону и встала недалеко от здания МВД.

Мартын появился в дверях министерства часа через два. Он вышел и, улыбаясь, направился к своей машине.

— Ну что, Мартын, сильно тебя менты грузили? — поинтересовался у него один из охранников.

— Что так грубо? Грузили? Нет, со мной мило поговорили и посоветовали мне не особо задерживаться в городе.

— Сейчас куда? — поинтересовался у Мартына водитель.

— Как куда? К жене, — ответил Мартын. — Я и так уже опаздываю на торжество. Не буду же я объяснять гостям, что был в МВД.

Машина спустилась с улицы Чернышевского и, минуя железнодорожный вокзал, направилась в сторону Адмиралтейской слободы. Свернув на маленькую улицу, машина остановилась около дома, в котором жила жена Мартына.

— Вот я и дома, — подумал Мартын, выходя из машины.

Он прошел в дом и был приятно удивлен, увидев своих старых друзей и родственников. Жена подошла к нему и крепко обняла. Ее алые губы с запахом спелой малины впились в его рот.

— Вот, прими в знак нашей большой и крепкой любви, — сказал он и протянул ей маленькую коробочку, в которой лежал перстень с крупным розовым бриллиантом.

Белов с ребятами ехали за белой «Газелью», которая уже минут двадцать — двадцать пять двигалась между промышленными корпусами и железнодорожными стрелками. Оперативникам, сидящим в машине, порой казалось, что они никуда не едут, а просто стоят на одном месте, так как пейзаж за окнами практически не менялся.

— Надо же, — сказал Белов, — такие большие территории и все пустуют. Никому эти площади не нужны, ни правительству, ни бизнесу. Вы заметили, ребята, что за все это время нам попался навстречу всего один мужик, и тот оказался пьяным.

— Действительно, вот где раздолье всяким бандитам, — вступил в разговор один из оперативников. — Здесь не только подпольный сборочный заводик можно спрятать, но и цех по сборке ракет. В Европе и Японии борются за каждый свободный сантиметр, а здесь десятки гектаров бесхозной земли.

«Газель» стала притормаживать, а затем резко повернула влево. Проехав метров сто, они остановились у небольшого металлического ангара. Рядом с ангаром скромно стояло несколько старых «Москвичей» и «Жигулей» первой модели. Выбрав свободное место, малиновая «девятка» с оперативниками припарковалась среди этого старого хламья. Мужчина вышел из фургона и постучал условным стуком в металлическую калитку ангара.

— Вадим, это я, Андрей, — крикнул он. — Вы, что там, все оглохли, что ли, или спите?

Калитка слегка приоткрылась, и в возникшем проеме двери показалась мужская фигура, одетая в темную промасленную спецовку.

— Вадим, — обратился к нему Андрей, — быстро подгони сюда ребятишек. Нужно перетащить в ангар из «Газели» Гнилого.

— А что с ним, пьяный что ли? — спросил его Вадим.

— Да какой он пьяный? Это он ребят из Казани проверял на вшивость, вот те его и отоварили слегка. Сейчас он не только идти не может, но даже и ползти.

Через минуту дверь ангара открылась, и из нее вышли четверо ребят, которые направились к фургону. Они подхватили под руки Гнилого и завели в ангар.

— Давайте мужики, проходите в ангар, не будем светиться на улице, — сказал Андрей.

Ребята один за другим скрылись в дверном проеме. В ангаре было довольно светло и тепло. Ребята невольно зажмурили глаза от яркого электрического света, который бил с потолка ангара.

— Да у вас здесь хоть кино снимай, — Белов. — Кто за свет платит?

— А ты как думал? Во всех сборочных цехах всегда так светло. Детали мелкие, их нужно нормально видеть, — сказал Вадим. — А насчет света и тепла — платит государство. Так что Гнилой выиграл многое, когда снял в аренду это помещение.

Белов в сопровождении оперативников прошел внутрь ангара. Изнутри он оказался намного больше, чем выглядел с улицы. Здесь стояло несколько станков и агрегатов, на которых работали человек семь рабочих.

— Чем они занимаются? — спросил Белов Андрея.

— Да подгоняют детали. Часть деталей из брака, вот они и устраняют его здесь на станках.

— А станки-то откуда? — снова спросил его Белов.

— Откуда, откуда! С завода. Купили как списанные, но на них еще можно работать лет сто.

— Понятно, — ответил Белов. — Могу одно сказать — солидно.

Вдоль стен стояли металлические и деревянные ящики, в которых навалом лежали похищенные с предприятия комплектующие детали к автоматам и пистолетам.

— Богато живете, — сказал Белый. — Здесь, наверное, одних автоматов чуть ли не на роту солдат.

— Вот если бы все это продать, тогда можно сказать, что живем богато. А пока, это только железо и не более.

— Слушай, Андрей, а где вы отстреливаете свое оружие, не в ангаре ведь?

— Конечно, нет, — ответил тот. — Здесь недалеко есть одно место, вот там и отстреливаем. Единственная пока проблема — это нехватка патронов, а в остальном все нормально.

Белов вынул платок из кармана куртки и обтер им свое лицо. Это был условный сигнал, по которому оперативники стали расходиться в разные стороны, занимая исходные позиции для захвата преступников. Белов и Андрей прошли в глубь ангара. Андрей достал из кармана ключи и открыл одну из подсобок.

— Вот, можете выбирать любые, все они отстрелянные, — предложил Андрей Белову.

В ящиках, стоявших у стены, лежали собранные и уже отстрелянные автоматы. Белов взял один из автоматов в руки и передернул затвор.

— Ну как? — поинтересовался Геннадий. — Берете или нет? Может вам показать еще пистолеты? Мы их тоже здесь собираем.

Белов в ответ промолчал. Он нагнулся и взял в руки другой автомат, с деревянным прикладом. Андрей не успел что-то сказать, как получил нокаутирующий удар прикладом в лицо. Он упал, словно сноп, без крика и стонов.

— Всем на пол! — громко скомандовал Белов. — Мы из милиции! При любой попытке сопротивления будем стрелять на поражение.

Дверь ангара неожиданно распахнулась, и Белов увидел врывающихся в ангар ребят из группы прикрытия.

— Вот и встретились, — сказал я обрадованно, обращаясь к Белову. — Ты, знаешь, мы кое-как нашли вас. Ты даже не представляешь, мотались часа три, если не больше.

Пока мы разговаривали с Беловым, ребята успели согнать всех рабочих в дальний угол ангара.

— А теперь, я думаю, нам нужно звонить в местное МВД, иначе мы не сможем вывезти столько металла, — сказал я. — Вы оставайтесь здесь и организуйте охрану оружия, а я проеду в МВД Удмуртии. Заодно и повидаюсь с заместителем министра Петровым.

Я вышел из ангара, и направился в МВД Удмуртии.

Было около девяти часов вечера, когда я добрался до МВД. Войдя внутрь здания, я представился дежурному и поинтересовался у него, на месте ли заместитель министра внутренних дел Петров.

— Да, Петров у себя. Он еще не ушел, — ответил дежурный. — Как о вас доложить?

— Докладывай как есть. Мол, заместитель начальника управления уголовного розыска МВД Татарстана хочет его видеть по неотложному делу.

Дежурный по МВД сообщил, что Петров ожидает меня в своем кабинете. В сопровождении помощника дежурного я направился в его кабинет.

— Привет, Виктор Николаевич! — поздоровался Петров, выходя из-за массивного стола. — Какими судьбами? Давно мы с тобой не виделись, наверное, года два, если не больше. Каким ветром тебя занесло в наши края?

— Дела, Аркадий Иванович, дела, — сказал я, присаживаясь на стул. — Сами знаете, только дела могли привести меня к вам в республику.

— А я-то подумал, что ты в гости к старому другу заехал! А ты по делам.

— Ты знаешь, Аркадий Иванович, мы в Казани отрабатывали одну интересную группу и через них вышли на подпольный заводик по сборке стрелкового оружия у вас в Ижевске. Вот и решили его хлопнуть.

Петров удивленно посмотрел на меня, словно я пошутил.

— Ты случайно, Виктор, ничего не путаешь или ты так шутишь? — спросил он. — Говоришь, целый заводик и не меньше? Да не может быть такого!

— Хочешь, верь, а хочешь, не верь, но представь себе, Аркадий Иванович, именно заводик и не меньше. Сегодня мы накрыли этот заводик и задержали человек десять, которые трудились на нем.

— Все это серьезно, или ты меня по-прежнему разыгрываешь? Какой заводик, какие задержанные рабочие? Если это правда, то почему мы не в курсе всех этих событий?

Я молча смотрел на Петрова, лицо которого стало краснеть.

— И что дальше? Что вы собираетесь делать с этими людьми?

— Я свое дело сдела. Завод я нашел и, можно сказать, ликвидировал. Пусть теперь следователи решают, что с ними делать, отрабатывать здесь или везти их в Казань, я в их дела влезать, по-честному, не хочу. А то чуть что сразу начинают голосить, что я оказываю какое-то давление на следствие.

Петров вновь посмотрел на меня с явным недоверием.

— А ты все такой же, как и пять лет назад. Никак успокоиться не можешь, все делаешь втихаря, в обход руководства.

— Вы на меня не обижайтесь, приказ есть приказ. Я что к вам приехал, Аркадий Иванович, у меня проблема. Мне нужно организовать охрану этого заводика, а также какой-то транспорт, чтобы вывезти весь этот металл. Может, поможешь мне по старой дружбе?

Он на минуту задумался и взглянул на свои наручные часы.

— Хоть ты поступил совсем не по-товарищески, Виктор Николаевич, я постараюсь что-нибудь придумать. Мне сейчас проще организовать охрану ангара, чем в это время искать тебе транспорт.

— Тогда остановимся пока на охране, — ответил я ему.

Петров поднял трубку и связался по телефону с начальником Октябрьского отдела милиции. Пока они о чем-то договаривались, я связался по другому телефону с Вдовиным. Когда тот поднял трубку, я сказал:

— Анатолий Герасимович, это я, Абрамов. У нас все нормально, завод мы накрыли. Мне нужен транспорт для вывоза всего этого вооружения, а также хотелось бы, чтобы прислали нам следователей. Задержанных у нас порядка десяти человек. Взяли всех без всякого шума и пыли. Я сейчас в кабинете заместителя министра внутренних дел Удмуртии Петрова, договариваюсь с ним об организации охраны этого ангара.

Переговорив с Казанью, я положил трубку. Петров по-прежнему, не обращая на меня внимания, разговаривал с начальником отдела милиции. Судя по накалу разговора, тот явно не проявлял особого желания организовывать охрану ангара.

— Ну, что ты так на меня смотришь, Виктор Николаевич? Можно подумать, что у вас в министерстве нет подобных проблем? Я как-то на днях разговаривал с вашим Феоктистовым, у вас то же самое, что и у нас. Все серьезные вопросы тоже приходится решать через министра.

Его прервал телефонный звонок. Судя по лицу Петрова и тому, что он встал со своего кресла, я понял, что на этот раз ему звонил министр внутренних дел Удмуртии. Петров слушал министра и иногда кивал головой в знак согласия. Наконец, он положил трубку и повернулся ко мне.

— Представляешь, наш министр просто в шоке. Ему только что позвонил ваш министр и, по всей видимости, похвастался своими успехами. Сейчас охрана ангара, я думаю, будет обеспечена в полном порядке.

— Спасибо, Аркадий Иванович за помощь, — сказал я.

— Знаешь, что я скажу тебе? Нашего министра возмутил сам факт, что люди из Казани самостоятельно накрыли этот заводик, о котором мы ничего не знали. Посмотрим, чем завтра все это закончится, в том числе и для меня лично.

— Аркадий Иванович, видит Бог, я не хотел вас подставлять, поэтому и пришел к вам, а не к нему за помощью.

— Да ладно, ты не оправдывайся передо мной, я не кисейная барышня, — сказал он. — Давай лучше съездим на место и посмотрим, какой это заводик. Меня просто распирает любопытство.

Мы вышли из МВД и сели в машину. Через сорок минут мы уже были на месте.

Когда мы вошли в ангар, Белов и ребята пересчитывали запасные детали к автоматам, хранившимся в деревянных ящиках зеленого цвета. Увидев меня, Белов вскочил и направился ко мне. Он поздоровался с Петровым и стал докладывать.

— Виктор Николаевич, готовых изделий шестьдесят три. Двадцать шесть автоматов Калашникова и двадцать семь пистолетов Макарова. Судя по запасным стволам и другим комплектующим, рабочие могли еще собрать порядка восьмидесяти автоматов. Пока мы с задержанными не работали, и поэтому доложить, откуда у них такое количество стволов, я не могу. Однако, судя по имеющимся маркировкам, все они похищены с одного завода. Кроме всего, что вы уже видели, мы в подсобке обнаружили одиннадцать цинков с патронами к автомату и два цинка патронов к пистолету Макарова. Происхождение этих боеприпасов пока неизвестно.

— Да что тут гадать, — сказал Петров, — все это с завода, и стволы, и патроны. Думаю, нужно будет проводить тщательную ревизию всего этого добра, ведь за это безобразие кто-то должен отвечать?

— Думаю, трудно, а может, и невозможно будет найти виновных в этом деле, — сказал я. — У нас ведь в России везде круговая порука. Руководители предприятия постараются никого из своих подчиненных в обиду не дать. Стволы, скажут, были бракованные. С кого спросишь, если заводские свалки не охраняются?

— Ты прав, Виктор Николаевич, но проверять все равно придется. Что я могу сказать, глядя на все это? Ты просто молодец. Раскрутить такое дело с выездом на чужую территорию — это просто великолепно.

— А почему с выездом на чужую территорию? По-моему, территория у нас с вами одна — Россия.

Он молча повернулся и направился к выходу из ангара. Вслед за ним направился и я, чтобы проводить его до машины. Мы вышли из ангара и сразу же попали в свет фар милицейских автомашин. К ангару подъехали два милицейских «УАЗа» и остановились рядом. Из машины выскочил молодецкого вида капитан и чуть не бегом устремился к Петрову.

— Капитан, — обратился к нему Петров, — вам руководство задачу поставило?

Получив утвердительный ответ, он продолжил:

— Вот, знакомьтесь, это заместитель начальника управления уголовного розыска Татарстана подполковник милиции Абрамов. Поступаете с людьми в полное его распоряжение.

— Так точно! — браво откозырял капитан. — В полное распоряжение товарища подполковника.

Петров сел в машину и, махнув на прощание мне рукой, уехал.

— Вот что, товарищ капитан, — сказал я ему. — Вам предстоит организовать охрану данного объекта. Охрана должна осуществляться по периметру. Сейчас мы в вашем присутствии закроем ангар, опечатаем его, повесим пломбы. Задача ясна?

— А что, если не секрет, находится в ангаре? — поинтересовался у меня капитан.

— Военное снаряжение. Говорят, что оно когда-то принадлежало химическим войскам. Ну, разные там банки, склянки с какими-то реактивами, а если короче, просто самая настоящая отрава.

Из ангара один за другим стали выходить ребята. Последним вышел Белов. Он вместе с капитаном закрыл ангар и опечатал двери. Всех задержанных мы поместили в два подъехавших «воронка». Проинструктировав еще раз капитана, мы поехали в гостиницу.

На следующее утро, дождавшись прибывших из Казани «КамАЗов», мы отправились к ангару. У ангара нас остановили сотрудники милиции. Пока мы утрясали с ними все тонкости, прошло более часа. Два часа ушло на погрузку ящиков с деталями и уже готовых автоматов. Все оставшееся оборудование мы передали по акту сотрудникам местного отдела милиции. Заехав в отдел милиции, мы увидели, что с задержанными накануне работниками подпольного заводика уже работали следователи из Казани. Задача, поставленная нам руководством МВД, была выполнена, и мы с легкой душой поехали в Казань.