Волна

ГЛАВА 7

В тот вечер Лори рассказала своим родителям о двух последних уроках истории. Все собрались в столовой и заканчивали ужин. Большую часть времени отец в подробностях расписывал свои победы в гольфе — все семьдесят восемь мячей, один за другим. Мистер Сондерс возглавлял подразделение большой компании, производившей полупроводники. Мама говорила, что она совсем не против его увлечения гольфом, поскольку оно, без сомнения, помогает ему снять стресс. Она не понимала, как именно это происходит, но коль скоро он возвращается домой в хорошем настроении — пусть.

Лори была с этим согласна, хотя слушать папины рассказы об игре порой было скучно до зевоты. Но зато он легко ко всему относился — не то что мать, которая была вечно на взводе, словно только и ждала повода попсиховать. Правда, Лори в жизни не встречала женщины умнее. Миссис Сондерс фактически возглавляла окружную Женскую лигу избирателей и была столь сведуща в политике, что начинающие политические деятели, баллотирующиеся в местные органы власти, всегда советовались с ней.

Когда все было хорошо, Лори получала массу удовольствия от общения с матерью. У нее всегда была куча идей, с ней можно было говорить часами. Но когда у девочки были проблемы или просто плохое настроение, от матери не было спасения: от нее невозможно было ничего скрыть. А стоило Лори в конце концов признаться, в чем дело, мать ни на секунду не оставляла ее в покое.

Лори заговорила о «Волне» прежде всего потому, что не могла выдержать больше ни слова о гольфе. Да и мама устала, это было видно. Последние четверть часа миссис Сондерс сосредоточенно отскребала ногтем воск от скатерти.

— Это было невероятно, — рассказывала Лори. — Все как один салютовали и повторяли девиз. Втягиваешься против воли. Ты начинаешь хотеть, чтобы это сработало, чувствуешь эту энергию, которая поднимается вокруг.

Миссис Сондерс отвлеклась от скатерти и внимательно посмотрела на дочь.

— Я не могу сказать, что мне это нравится, Лори. Какая-то военщина.

— Мама! — воскликнула Лори. — Ты вечно все не так понимаешь. Ничего похожего. Чтобы понять, почувствовать эту положительную энергию класса, там просто надо быть.

Мистер Сондерс согласился.

— Честно говоря, я поддерживаю любой способ заставить детей в наши дни хоть чем-то заниматься.

— А это как раз и происходит, мам! — сказала Лори. — Даже самые тупые включены в процесс. Знаешь Роберта Биллингса, над которым все смеются? Даже он стал частью коллектива. И вот уже два дня никто к нему не цепляется. Скажи, разве это плохо?

— Но вы должны изучать историю, а не становиться частью коллектива, — возразила миссис Сондерс.

— Знаешь ли, — отозвался ее муж, — эту страну построили люди, которые были частью коллектива — Пилигримы, отцы-основатели. Я не думаю, что умение сотрудничать повредит Лори. Если бы у нас на заводе люди кооперировались вместо того, чтобы гадить исподтишка и ставить друг другу подножки, мы бы так не отстали в производстве в этом году.

— Я не говорила, что кооперироваться — плохо, — парировала миссис Сондерс. — И все же люди должны поступать по-своему. Если мы говорим о величии этой страны, то оно — в людях, которые не боялись действовать самостоятельно и независимо.

— Мам, я правда думаю, что ты все не так понимаешь, — сказала Лори. — Просто мистер Росс придумал способ вовлечь всех до одного. А домашних заданий никто не отменял, так что про историю мы не забыли.

Но мать это не успокоило.

— Все это прекрасно. Но я не думаю, что тебе это пойдет на пользу, Лори. Милая, мы растили тебя как личность.

Отец Лори повернулся к жене.

— Мидж, тебе не кажется, что ты принимаешь это слишком близко к сердцу? Немного командного духа не повредит ребятам.

— Конечно, мам! — с улыбкой подхватила Лори. — Ты ведь сама все время говоришь, что я слишком независимая!

Миссис Лори даже не улыбнулась.

— Просто имей в виду, дорогая, — то, что нравится всем, не всегда хорошо.

— Ох, мама, — вздохнула Лори, расстроенная тем, что миссис Сондерс не хочет прислушаться к ее доводам, — то ли ты нарочно, то ли и правда ничего не понимаешь.

— Послушай, Мидж, — поддержал ее отец, — я уверен, что их историк прекрасно знает, что делает. Я не понимаю, зачем ты раздуваешь из этого проблему.

— А ты не считаешь, что позволять учителю таким образом манипулировать учениками — опасно? — не сдавалась миссис Сондерс.

— Мистер Росс не манипулирует нами! — возмутилась Лори. — Это у нас один из лучших учителей. Он знает, что делает, и ведь это для нашей же пользы. Я бы мечтала, чтобы у других учителей было так же интересно на уроках!

Миссис Сондерс была готова продолжить спор, но ее муж сменил тему.

— А где у нас сегодня Дэвид? — спросил он. — Он не придет?

Дэвид часто приходил по вечерам, обычно под предлогом того, что им с Лори нужно вместе позаниматься. Но дело всегда кончалось увлеченной беседой с мистером Сондерсом о спорте или инженерном деле. С тех пор как Дэвид решил учиться на инженера, как мистер Сондерс, у них появилось множество общих тем. К тому же отец Лори тоже в свое время играл в школьной футбольной команде. Миссис Сондерс как-то сказала дочери, что это союз, заключенный на небесах.

Лори покачала головой.

— Он дома, делает историю на завтра.

Миссис Сондерс сделала удивленное лицо.

— Дэвид учится? Вот теперь и вправду есть о чем беспокоиться.

Поскольку и Бен, и Кристи работали в школе на полную ставку, все остальные дела — готовку, уборку, покупки и другие хозяйственные заботы — они привыкли делить поровну. В тот день Кристи повезла свою машину в мастерскую менять глушитель, а Бен взял на себя обед. Но после урока его охватило такое беспокойство, что он не мог заставить себя готовить. Он заехал в китайский ресторан, торгующий навынос, и купил там эгроллов и омлет фу-юн.

Когда Кристи вернулась домой, на столе снова были не тарелки, а книги. Оглядев бумажные пакеты на кухонной стойке, она спросила:

— Это что, обед?

Бен поднял глаза от книг.

— Прости, Крис. У меня голова полностью занята этим классом. И мне столько еще нужно прочесть, что я решил не тратить время на готовку.

Кристи кивнула. Такое происходило далеко не всегда, когда была его очередь готовить. На этот раз можно его простить. Она принялась распаковывать китайские коробочки.

— Как движется твой эксперимент, доктор Франкенштейн? Твои чудовища еще не восстали против тебя?

— Наоборот, — отвечал Бен, — большинство превращается в людей!

— Не может быть.

— Оказалось, что они читают все, что им задают, — продолжил Бен, — а некоторые даже забегают вперед. Как будто им вдруг страшно понравилось быть готовыми к уроку.

— Или они стали бояться оказаться неготовыми.

Бен проигнорировал ее замечание.

— Нет, я и вправду думаю, что они стали лучше. И уж точно лучше себя ведут.

Кристи покачала головой.

— Трудно поверить, что это те же дети, с которыми я занимаюсь музыкой!

— Удивительно, — сказал Бен, — им нравится, когда решения принимают за них.

— Конечно, так им напрягаться меньше! — ответила Кристи. — Не нужно самим думать. Но пожалуйста, перестань читать и освободи место, чтобы мы могли поесть.

Бен расчистил кусочек стола, и Кристи поставил туда еду. Когда он встал, она решила, что он собирается ей помочь, но вместо этого Бен принялся мерить шагами кухню, погруженный в свои мысли. Кристи продолжила заниматься обедом, но теперь она тоже думала о «Волне». Что-то в этом смущало ее, и это что-то крылось, например, в тоне Бена, которым он говорил об этом классе, — как будто они были теперь лучшими учениками, чем остальные дети в школе.

Сев за стол, она спросила:

— Насколько далеко ты готов зайти, Бен?

— Не знаю, — ответил Росс. — Но интересно было бы посмотреть, что получится…

Кристи наблюдала, как он ходит взад-вперед по кухне: мысли не отпускали его.

— Почему бы тебе не сесть? — предложила она. — Твой фу-юн совсем остынет.

— Ты знаешь, — сказал Бен, наконец садясь за стол, — забавно, что меня эта штука тоже затягивает. Это заразно.

Кристи кивнула. Еще бы!

— Быть может, ты становишься морской свинкой в собственном эксперименте, — сказала она. Кристи нарочно произнесла эти слова как шутку, но ей очень хотелось, чтобы Бен услышал в них предостережение.